Текст книги "Горцы Северного Кавказа в Великой Отечественной войне 1941-1945. Проблемы истории, историографии и источниковедения"

Главные задачи экономической политики оккупантов в регионе сводились к обеспечению продовольствием и сырьем германской армии и промышленности. В то же время существенное значение отводилось восстановлению промышленного и сельскохозяйственного производства, денежного обращения и финансовой системы, торговли и транспорта. Решение данных вопросов отвечало интересам самих оккупантов, но затруднялось как обстоятельствами объективного порядка, связанными с общим состоянием хозяйства региона, так и противоречивостью и непоследовательностью действий оккупационной администрации.

На захваченной территории Северного Кавказа оккупанты использовали широкий круг методов и средств управления. Особое место отводилось пропаганде и террору. Пропаганда носила дифференцированный характер, важное внимание придавалось критике советского режима. Поощрялись национальные и религиозные чувства, пропагандировалось возрождение старых порядков, использовались дезинформация и фальсификации. Однако пропагандистские мероприятия вступали в противоречие с развитием террора на оккупированной территории края. Размах насилия был связан прежде всего с факторами идеологического характера. Постепенно «выборочный» террор сменился массовым, организованные репрессии сопровождались развитием «неорганизованного» насилия. Правовой хаос, обесценивание человеческой жизни дестабилизировали систему управления в целом.

При проведении социальной политики оккупанты руководствовались хозяйственными и политическими задачами. Местные власти предпринимали определенные меры по организации снабжения работавших граждан, а также раскулаченных и репрессированных лиц. Но в целом в период оккупации существенно ухудшилось продовольственное и материальное снабжение жителей, сократились расходы на социальное обеспечение, медицинское обслуживание и образование.

Сотрудничество жителей захваченных районов с оккупантами оказалось сложным и неоднозначным явлением, мотивы которого объяснялись различными обстоятельствами бытового, психологического и идейно-мировоззренческого характера. Многие жители испытывали недовольство советской властью, были и те, кто хотел добиться для себя определенных привилегий в новых условиях. Немало коллаборационистов пошло на сотрудничество с оккупационными властями под воздействием тяжелых условий жизни и оказалось их ненадежным союзником. Сама оккупационная политика отталкивала многих противников советской власти и не позволила создать прочной социальной опоры оккупационному режиму.

Сопротивление противнику стало одним из главных факторов, дестабилизировавших оккупационный режим в целом. Оно порождало ситуацию постоянного конфликта между оккупантами и населением, провоцировало и усиливало обоюдное неприятие. Партизаны и подпольщики уничтожали военнослужащих вермахта и коллаборационистов, служивших в органах управления или в вооруженных формированиях. Нанося постоянный урон оккупантам, действия партизанских отрядов и подпольных групп демонстрировали их неспособность справиться с ситуацией. Внутренняя логика эволюции оккупационного режима порождала глубокие противоречия.

Часть шестая
Депортации северокавказских народов в годы войны

В ряду репрессивных мероприятий по отношению к социальным и национальным группам, по мнению представителей власти, не принявших советских порядков, массовые выселения из мест постоянного жительства были одним из самых жестоких и масштабных проявлений внесудебного государственного террора советского режима к своим гражданам.

Нет оснований рассматривать депортации как социальное явление, впервые опробованное в годы Великой Отечественной войны. Еще в период становления Советов, в годы Гражданской войны, неугодные слои населения выселялись из родных мест не по признаку доказанной вины, а по социально-классовым и национальным признакам. Так, в 1920 г. массовым выселениям подверглись тысячи терских казаков, в свое время чересполосно расселенные царским правительством на землях ингушей и чеченцев. Своими жизнями они расплачивались за коварство прежнего режима, стремившегося «замирить» горцев руками и нагайками казачества. В дальнейшем эта практика только ширилась.

В период сплошной коллективизации в конце 1920-х – начале 1930-х гг. с территории Северного Кавказа были выселены десятки тысяч семей, отнесенных к категории кулаков. В конце 1930-х гг. из пограничных зон в Закавказье были выселены представители некоторых этносов, считавшихся враждебными СССР (курды, иранцы).

Но именно с началом Великой Отечественной войны депортации по этническому признаку приняли широкомасштабный характер. Репрессиям подверглись миллионы людей. В начале 1940-х гг. эта акция коснулась советских немцев, румын, иранцев, греков и др., в том числе и проживавших на территории Северного Кавказа. На Северном Кавказе в течение 1943–1944 гг. были выселены карачаевцы, чеченцы, чеченцы-аккинцы, ингуши, балкарцы и представители других этнических общностей. Этим народам вменялось в вину сотрудничество с врагом в период обороны Кавказа, распространение антисоветских настроений, недовольство проводимыми преобразованиями советской власти, участие в повстанческом и бандитском вооруженном движении в тылу Красной армии.

Еще в конце 1930-х гг., в преддверии ожидаемой «большой войны», советское руководство зачищало приграничные районы от «неблагонадежных», на его взгляд, народов. К таковым относили прежде всего советских граждан, этнически родственных гражданам сопредельных стран или стран, с которыми СССР находился в напряженных отношениях. Все это делалось, по мнению И.В. Сталина, исключительно в интересах государства, достижения стабильности на его границах, развития новых хозяйственных регионов в Средней Азии и Казахстане. Так, в 1938–1939 гг. было выселено 8 тыс. иранцев (из них 6,3 тыс. чел. – из Азербайджанской ССР). Они расселялись на территории Казахской и Киргизской ССР.

Депортация лиц греческой национальности (граждан и не граждан СССР), проживавших в Крымской АССР, на Черноморском побережье Краснодарского края и в Абхазии, осуществлялась как накануне, так и в ходе войны с целью «очищения пограничных районов государства от нерусских народов ввиду неуверенности в их «благонадежности». Именно эта мысль зафиксирована в постановлении Государственного Комитета Обороны «О выселении иноподданных из Краснодарского края и Ростовской области» от 12 мая 1941 г. и в постановлении ГКО «О выселении государственно опасных лиц» от 29 мая 1942 г. № 1828сс. В мае 1942 г. из Краснодарского края и Ростовской области было выслано в принудительном порядке 1402 грека. Кроме того, греков выселяли из Армении, Азербайджана и с Черноморского побережья Грузии (Абхазия). Всего было выселено 16 376 человек.

21 сентября 1941 г. ГКО принял постановление № 698сс «О переселении немцев из Краснодарского, Орджоникидзевского краев, Тульской области, Кабардино-Балкарской АССР и Северо-Осетинской АССР». Было указано «к переселению из перечисленных республик, краев и областей приступить 25 сентября и закончить к 10 октября 1941 года». Так, с территории Кабардино-Балкарской АССР на основе принятого ГКО постановления и приказа наркома СССР Л.П. Берии «О мероприятиях по выселению немцев» были выселены 5803 немца. Они направлялись в Красноярский край, Новосибирскую область и Казахскую ССР. Часть из немцев пополнила трудовые колонны. Перестали существовать и населенные пункты немцев. Они были переименованы. 22 октября 1941 г. последовало новое постановление «О переселении немцев из Чечено-Ингушской и Дагестанской АССР». В течение пяти дней, начиная с 25 октября 1941 г., предстояло выселить 4 тыс. немцев из ДАССР и 574 немцев из ЧИАССР.

В мае 1942 г. осуществлялось принудительное переселение лиц немецкой и румынской национальности, крымских татар и иностранно-подданных греков с территории Таманского полуострова и некоторых станиц Краснодарского края. Эта акция проводилась на основе постановления ГКО от 29 мая № 1828сс.

1
Депортация карачаевцев из Ставропольского края

Итоги Всесоюзной переписи населения 1937 г. свидетельствуют о том, что среди населения СССР по республикам, краям и областям проживало 108 545 лиц карачаево-балкарской национальности⁸⁹¹. Общность языка этих двух народов, их традиций позволяла составителям переписи объединять их в одну графу.

Правда, такой подход не отмечает конкретную численность карачаевцев и балкарцев. Поэтому особую ценность в плане выяснения численности каждого народа в отдельности дают сведения о национальном составе по краям, в частности по Орджоникидзевскому краю. По данным за 1937 г., численность карачаево-балкарского населения в нем составила 69 310 чел. Одновременно в Кабардино-Балкарской АССР насчитывалось балкарцев 39 145 чел.⁸⁹²

Если учесть, что на территории Карачаевской автономной области проживали и представители других народов, например греки, ногайцы, русские, абазины, черкесы, то надо согласиться с данными о численности населения в области на начало 1940-х гг., опубликованными в газете «Известия» 29 июня 1940 г. Согласно этим сведениям, численность нерусского населения в области составляла 75 736 чел.

Итоговые данные о численности населения были приведены в справке ЦК КПСС экспертами Е. Громовым, В. Чураевым, подготовленной в ноябре 1956 г. в связи с реализацией мер по возвращению карачаевцев в места прежнего проживания. В документе указывается, что по переписи 1939 г. в шести районах бывшей Карачаевской автономной области проживало 150,3 тыс. чел., в том числе 70,3 тыс. карачаевцев⁸⁹³.

Как и повсюду на Северном Кавказе, обстановка в области оставалась как накануне захвата края фашистами, так и в ходе его освобождения сложной и напряженной.

Мобилизационная роль партийных организаций в крае оставалась, несомненно, высокой. Сотни коммунистов, комсомольцев, гражданского населения различных национальностей ушли на фронт защищать Отечество. Из области, по опубликованным сведениям И.М. Каракетовой, отправились на фронт 15 600 представителей народов, населявших ее, 3 тыс. чел. находились в трудовой армии⁸⁹⁴. От Карачаевской и Черкесской областей поступления в Фонд обороны СССР составили с 1941 по 1943 г. более 52 млрд руб.⁸⁹⁵

Трудная экономическая ситуация, вызванная войной, осложнила снабжение населения продуктами первой необходимости. На местах оживились те, кто был недоволен проводимыми мерами по коллективизации.

Как известно, немецкие войска захватили территорию Карачаевской автономной области. Действия их в области ничем не отличались от той политики, которая велась на всей остальной захваченной территории страны. Расстрелы, убийства, грабежи были повсеместными. Народному хозяйству края был нанесен громадный ущерб.

Немецкое командование развернуло широкую агитационную работу среди населения. Опора делалась в первую очередь на тех, кто мог оказать поддержку по установлению и упрочению «нового порядка». В области был образован Карачаевский национальный комитет, в состав которого вошли лидеры так называемых «сил сопротивления Советам», безусловно, никоим образом не отражавшие интересов народа в целом. Действовал комитет с 3 августа 1942 г. по 20 января 1943 г. В срочном порядке на территории области был организован полицейский аппарат (от 15 до 45 полицейских в каждом ауле), специальные отряды по ликвидации немногочисленных партизанских отрядов и отряды самообороны⁸⁹⁶.

Еще до оккупации в Карачаевской автономной области становилась все более заметной концентрация дезертиров и уклонявшихся от призыва в Красную армию лиц. Большая часть влилась в банды, усилив позиции альтернативных властям сил.

После освобождения территории области в январе 1943 г. одно за другим следовали убийства партийных и советских работников, опытных специалистов сельского хозяйства. В январе 1943 г. Карачаевский национальный комитет сумел организовать вооруженное восстание в Учкулановском районе, направленное против Советов⁸⁹⁷.

Борьба с бандами на территории Ставропольского края протекала в сложных условиях, однако это вовсе не свидетельствовало о том, что будет выслано все карачаевское население, а заодно с ним и представители других этнических меньшинств.

15 апреля 1943 г. появилась директива НКВД СССР и Прокуратуры СССР № 52/6927, предписывавшая принудительно переселить 177 семей (673 чел.) бандглаварей. В процессе подготовки к переселению 214 семей бандглаварей и активных бандитов добровольно явились и сдали оружие. Число подлежавших к выселению семей сократилось до 110 (427 чел.)⁸⁹⁸.

Об этой акции в докладной записке на имя С.Н. Круглова сообщалось следующее: «Проведенное выселение из Карачая семей бандглаварей и активных бандитов в значительной степени облегчило нашу работу по легализации, то есть только за 10 дней августа 1943 г. легализовался 201 бандит».

Однако полностью стабилизировать обстановку не удавалось. Более того, в апреле 1943 г. пришлось заняться военной операцией по ликвидации так называемой «Балыкской армии», дислоцировавшейся в верховьях р. Малки. В ходе этой операции было изъято 7 минометов, 4 пулемета и другое военное снаряжение⁸⁹⁹.

На местах развернулась работа по агитации в подполье, разложению повстанческих отрядов. Исследователь А.С. Хунагов приводит в связи с этим интересный документ, когда благодаря такой работе все участвовавшие в банддвижении села Коста Хетагуров Микояновского района (17 чел.) сложили оружие и возвратились в аул. Аналогичный случай был отмечен и в Арзгирском районе⁹⁰⁰.

Тем не менее постепенно в Центре сформировалось решение о принудительном выселении всех граждан карачаевской национальности с территории Ставропольского края на восток СССР. По сведениям А.С. Хунагова, в течение сентября 1943 г. прорабатывался план такого переселения. В качестве районов переселения назывались Джамбульская и Южно-Казахстанская области Казахской СССР, Фрунзенская область в Киргизской СССР, уточнялись регионы, численность расселения по районам. Рекомендовалось при этом «использовать расселение по колхозам и совхозам, пустующим помещениям колхозов…». Одновременно были рассмотрены и такие вопросы, как обеспечение продовольствием, организация приема на местах, транспортное обеспечение, сопровождение, пункты питания, прием скота спецпереселенцев и др.⁹⁰¹

12 октября 1943 г. появился Указ Президиума Верховного Совета СССР № 115/36, а спустя два дня, 14 октября 1943 г., и постановление СНК СССР № 1118342 с грифом «совершенно секретно» под названием «Вопросы НКВД СССР» о выселении лиц карачаевской национальности из Карачаевской автономной области.

Основание предпринимаемой акции в указе объяснялось следующим образом: «В связи с тем, что в период оккупации немецко-фашистскими захватчиками территории Карачаевской автономной области многие карачаевцы вели себя предательски, вступали в организованные немецкие отряды для борьбы с советской властью, передавали немцам честных советских граждан, сопровождали и показывали дороги немецким войскам, а после изгнания оккупантов противодействуют проводимым советской властью мероприятиям, скрывают от органов власти врагов и заброшенных немцами агентов, оказывают им помощь, Президиум Верховного Совета СССР постановляет: всех карачаевцев, проживавших на территории области, переселить в другие районы СССР, а Карачаевскую автономную область ликвидировать… Передать Учкуланский и часть Микояновского районов бывшей Карачаевской автономной области в состав Грузинской ССР»⁹⁰².

Для реализации этих мер выделялись войска общей численностью 53 327 чел., была проведена работа по определению затратных сумм на осуществление принятых правительством решений. Каждому из спецпереселенцев полагалось по 5 руб. в сутки, 100 г мяса, рыбы, 80 г крупы, 10 г жиров, 100 г хлеба.

В первую группу депортировавшихся карачаевцев предписывалось включить 62 842 чел., из них 37 249 чел. – взрослого населения. Однако затем были сделаны некоторые уточнения. Вместо предполагавшихся к переселению в Киргизскую ССР 22 900 карачаевцев туда направлялись 26 432 чел., остальные – в Казахскую ССР⁹⁰³.

Как отмечалось в упомянутой докладной записке на имя С.Н. Круглова, в ноябре 1943 г. были проведены спецмероприятия по выселению карачаевского населения из пределов Ставропольского края: «Выселено карачаевского населения 14 774 семей с количеством в них членов 68 938 человек». Наряду с этим отмечалось, что в числе выселенных значились 53 легализовавшихся бандита, 41 дезертир, 29 уклонявшихся от призыва в Красную армию, 184 бандпособников⁹⁰⁴.

Подлежавшие к выселению были свезены на сборные пункты и в 34 эшелонах направлялись в восточные регионы СССР. Как сообщалось из Казахстана, уже к январю 1944 г. в республику было завезено 12 342 семьи карачаевцев (45 501 чел.), из них расселили в Южно-Казахстанской области 6643 семьи – 25 216 чел., в Джамбульской области – 5699 семей – 20 285 чел. Остальные – 22 900 чел. прибыли в 10 районов Киргизской ССР⁹⁰⁵.

На этом акции по переселению карачаевцев не прекратились. В упоминаемой докладной записке С.Н. Круглову сообщалось: «Кроме того, после выселения в течение ноября – декабря 1943 г. нами производится розыск карачаевцев и дополнительно собрано на сборный пункт г. Черкесска и отправлено к месту расселения карачаевского населения 329 человек. В процессе выселения карачаевцев за пределы Ставропольского края нами арестовано антисоветского элемента – 1014 человек»⁹⁰⁶.

По данным А.С. Хунагова, с территории края было депортировано 69 964 гражданина карачаевской национальности⁹⁰⁷.

Улучшилась ли ситуация в Ставропольском крае? На этот вопрос сложно ответить однозначно. «Согласно директиве НКВД СССР № 52/20468 от 26 октября 1943 г., с 15 по 25 ноября 1943 г., – читаем в специальной докладной записке на имя С.Н. Круглова по этому поводу, – во всех русских районах Ставропольского края были проведены спецмероприятия под предлогом призыва в Красную армию легализовавшихся бандитов и дезертиров с последующим направлением в штрафные части тех, которые не совершили тяжких преступлений, а также арестом тех, на которых имелось достаточно материалов для привлечения к уголовной ответственности. К моменту операции по краю состояло на учете легализовавшихся бандитов 398 человек и дезертиров – 274 человека»⁹⁰⁸.

В последующее время в восточные регионы страны последовали карачаевцы, служившие в Красной армии и защищавшие на фронтах свое Отечество. Многие из демобилизованных пытались пробраться в Карачаевскую автономную область. Однако, согласно постановлению ГКО № 0741 от 3 марта 1944 г., их направляли в места поселений, не обеспечивая ни продовольствием, ни одеждой⁹⁰⁹. Переселение выявленных карачаевцев, уклонявшихся от переселения, освобожденных из мест заключения, репатриированных и демобилизованных из Красной армии, шло до 1948 г.⁹¹⁰ Были выявлены все карачаевцы, проживавшие в соседних краях и областях Северного Кавказа. 90 человек, расселившихся в Ростовской области, в Азербайджанской ССР, в Дагестанской АССР, были выселены 10 мая 1944 г.

В ходе выселения карачаевцам пришлось испытать острую проблему разрозненных семей. «Во всех районах расселения Казахской и Киргизской ССР, – читаем в докладной записке заместителя наркома внутренних дел СССР В.В. Чернышова, направленную в декабре 1943 г. на имя наркома Л.П. Берии, – поступают в распоряжение и комендатуры НКВД много заявок в отношении розыска членов семей и соединения с ними. Только в Джамбульской области таких заявлений поступило свыше 2000…»⁹¹¹

Таким образом складывалась ситуация с контингентом граждан карачаевской национальности, оказавшихся в числе первых депортированных народов с территории Северного Кавказа, наряду с советскими немцами. Формы их депортации мало чем отличались от депортации других народов.

Принудительное переселение карачаевцев явилось олицетворением методов функционирования тоталитарной системы, в условиях которой предпринимались жесткие формы управления национальными группами и даже целыми народами, в числе которых не исключались и депортации.

Основанием для выселений граждан карачаевской национальности, как отмечается во многих правительственных документах той поры, явилось несогласие некоторой части населения с установками партии, неприятие ею коллективизации, а также частичная поддержка нового режима власти в период войны 1941–1945 гг., установленного захватчиками на территории Северного Кавказа.