Текст книги "Открывая тайны истории. Путевые заметки. Рассказы. Воспоминания"

От Залётина хутора мы решили пройти к хутору эстонца Августа Тигазинга, там, где жила до своего замужества прабабушка Сергея – Паулина Осиповна вместе со своими родителями. Перескочив два ручья, впадающих в Псколяны, мы отдалились от озера и вышли на свежевыпиленную делянку, тянувшуюся аж до самого урочища Пустыньки, а уже затем проследовали на эстонский хутор. Дело в том, что после последнего разговора по телефону с Андреем Константиновым, мы договорились встретиться именно на хуторе Тигазинга. Но так получилось, что Андрей с Алексеем пришли сюда раньше нас, посмотрели, что нас нет, телефонная связь здесь, к сожалению, отсутствовала, и они решили продолжить свой поход дальше – ушли по дороге в сторону урочища Пустыньки.

Как потом выяснилось, мы разминулись с Андреем и Алексеем на 20 минут. Место, где ранее располагался хутор Тигазинга, было чистое, кое-где ещё лежал снег. На взгорке, где, видимо, стоял двухэтажный жилой дом, росли несколько тополей и старая яблоня. По краям поляны высились берёзы, ёлки и одинокий вяз. Вдруг Сергей позвал меня и показал на снегу медвежьи следы. Следы были свежие, снег вокруг них не успел обтаять. По следам мы определили, что медведь был среднего размера.

Тут же я услышал хруст веток по направлению дороги на хутор эстонца Августа Виска. Мы стали кричать, взорвали несколько взятых с собой петард, думали, что это Андрей и Алексей. Но ведь они за прошедшие 20 минут ушли уже далеко и совсем в другую сторону, т. е. они не могли хрустеть ветками. Скорее всего, это медведь убегал и хрустел ветками. Думаю, что мы его гнали ещё с Чёрного леса, у меня ведь всю дорогу громко играла музыка на мобильнике. Косолапый уходил от нас сначала по Чёрному лесу, потом, видимо, по краю делянки, и, наконец, через хутор Тигазинга он убежал в сторону Висковой плотины. Получается, что на хуторе Тигазинга сначала побывали Андрей с Алексеем, потом медведь, и сразу за ним – мы. И всё это было в течение 20 минут.

Хутор Тигазинга был нашей конечной точкой экспедиции. На обратном пути мы старались придерживаться старой дороги, которая связывала этот хутор с Залётиным хутором, стоявшим на месте кривичского селища Псколяны. Далее, от хутора дорога вывела нас к пойме реки Псковы, ровно посередине участка её русла между Высоковским и Псколянским озёрами. До войны здесь был мост, после войны тут же была устроена гать из брёвен, по которой трактора из деревни Подол через деревню Высоково, ездили на Псколяны за сеном. Но перейти реку Пскову там, где когда-то была настелена гать, у нас не получилось. Вся пойма реки была затоплена. Бобры устроили свои запруды недалеко от истока реки Пскова из Псколян и на месте Висковой плотины, и тем самым подняли воду и в озере, и в реке.

Через край Чёрного леса и болото мы вышли к Высоковскому озеру. Предстояла обратная дорога вдоль западного берега этого озера. Сапоги тонули во мху, напитанном водой, каждый шаг давался с двойным трудом. Чавкая сапогами, мы упорно двигались по болоту вперёд. Стоял полдень, уже вовсю палило солнце, очень хотелось пить. Последнюю воду мы выпили на хуторе Тигазинга. Тут нас на какое-то время спасла прошлогодняя кисленькая клюква. На гривке мы чуть не наступили на ужа. Я пошевелил его посохом, но уж сделал лишь вялое движение головой. Он, видимо, только впервые вылез из своей зимней норы, и заряжался солнечными лучами.

Достигнув горки, разделяющей Высоковское и Радоговское озёра, присели на спиленные кем-то чурки. Здесь мы наконец-то выдохнули после перехода через болото. Снова хотелось пить. И тогда я достал пол-литровую бутылочку с водой из реки Псковы. «Ну что, давай, Сергей, по глотку, – сказал я, – думаю, не отравимся, ведь партизаны пили же воду из болот и все были здоровы». Так мы выпили почти всю бутылку с желтоватой водой из реки Псковы.

Внизу в озере, у берега шумно плескались щуки, у них начался нерест. Вокруг пели зяблики, зеленушки, другие пташки. Тут я вспомнил слова Сергея Николаевича Петрова: «Как же хорошо в Высоково весной, когда зацветает черёмуха! Её аромат разносится по всей округе. Пригревает первое весеннее солнышко. Душу радуют мелодичные трели птиц. В озере плещется рыба… Просто настоящий рай!»

…Мы с Сергеем двинулись дальше, и тут увидели на берегу озера, где когда-то располагалась туристическая стоянка экотуровцев, лисицу с роскошным пушистым хвостом. Видимо, рыжая красавица мышковала, вся земля в том месте была прорезана мышиными норками. От урочища Высоково путь лежал по той же тракторной дороге, через Товеров хутор и брод на реке Ёглине. По пути мы умыли лицо последним снегом. В Ёглине снова освежили лицо водой и попили. С Мишиной горы опять открылся прекрасный вид на Подольское озеро, левее которого уже виднелась деревня Подол. Мы спустились вниз под гору, потом наверх, теперь уже – к деревне. Вот и мой «Рено Логан»… В итоге мы прошли от Подола до хутора Тигазинга и обратно 19 км. Всего же за тот день по показаниям смарт-браслета я сделал 33 тысячи 800 шагов.

Экспедицию мы продолжили уже на своих машинах – доехали до курганов, находящихся в 1,2 км от деревни Подол. Две погребальные насыпи расположены на холме возле дороги, вокруг растут ёлки и берёзы. Курганы в плане круглые, со срезанными вершинами. Один курган метра три высотой, другой пониже, метра полтора. Между ними установлен поклонный металлический крест. Вокруг более высокого кургана хорошо просматривался ровик, на вершине была видна ямка. У второго кургана склон со стороны дороги немного оплыл, ровик был виден не по всей окружности. Петербургский археолог Владислав Юрьевич Соболев отнёс сооружение этих курганов к X веку или чуть ранее. Как оказалось, это т. н. высокие сопковидные насыпи культуры псковских длинных курганов. Псковские кривичи, насыпавшие их, подражали новгородским сопкам.

Получается, что псковские кривичи основали не только поселение Псколяны. Они продвинулись дальше, поселились или на месте нынешней деревни Подол или где-то рядом и насыпали две высокие погребальные насыпи. В окрестностях Подола курганы сохранились также около деревни Дворище и в урочище Кананково. Все эти земли в X в. уже были заняты ильменскими словенами, оставшиеся здесь кривичи находились под их властью. В итоге эти земли остались в составе Новгородской земли.

В конце своих путевых заметок хотелось бы рассказать о походе Андрея Константинова и Алексея Деменёва. В Княжицкий край они прикатили на велосипедах из Пскова, через село Серёдка. Из Серёдки проследовали до Мельниц, где повернули в сторону Гридина и уже далее ехали по бывшей военной дороге, которую в народе именуют «БАМом». От озера Глубокое до Псколянского озера, минуя деревню Княжицы, Андрею с Алексеем предстояло преодолеть почти восемь километров. На затенённых лесных дорогах ещё было полно снега.

За Княжицами их маршрут проходил вдоль левого берега Псковы-реки по старой, уже порядком заросшей, дороге. По лавам, настеленным одним из дачников-рыбаков для проезда своего «квадрика», они перешли Сёлкинскую Речку, рядом с местом её впадения в Пскову-реку. Примерно через полкилометра перешли Пскову по упавшему дереву с левого на правый берег и далее вышли к хутору эстонца Августа Виска.

На месте хутора Виска Андрей с Алексеем нашли железный диск от колеса то ли тракторной телеги, то ли ещё какой-то техники. Потом они вышли к истоку реки Псковы из Псколянского озера, а затем осмотрели большую запруду, устроенную бобрами в 2017 г. в 70 метрах от истока реки. Оттуда они прошли к месту, где была Вискова плотина с водяной мельницей; это примерно в 250 метрах ниже по течению реки от её истока. На суше продолжением плотины являлась хорошо сохранившаяся земляная дамба, которая и сейчас тянется влево и вправо от плотины до возвышенных мест.

Мельничная плотина при закрытых затворах могла поднимать уровень воды на 1—1,5 метра. Псколянское озеро всего на один метр лежит ниже уровня Высоковского озера, поэтому вода при закрытой плотине затапливала всю пойму реки Псковы и примыкающие болота, соединяя Псколянское, Высоковское и Радоговское озёра в один водоём. После войны, вплоть до конца 1960-х гг., плотина с дамбой служили для набора воды и её резкого спуска, что способствовало сплаву леса по реке Пскове в сторону Пскова. Деревянная Вискова плотина давно разрушена, но на её месте бобры устроили ещё одну запруду. Из-за этих двух запруд берега Псколянского озера и русло реки Псковы в месте впадения в него и выше теперь находятся в подтоплении.

От Вискова хутора Андрей с Алексеем начали продвигаться вдоль западного берега Псколян к хутору эстонца Августа Тигазинга. Не найдя старой дороги, они отдалились от озера и попали в заболоченную местность. Обходя ложбины, где ещё лежало много снега, пару раз наши товарищи проваливались в болото и думали, что будет совсем не пройти. Благодаря своей сильной воле, они всё же выбрались на сухую возвышенность и далее дошли до хутора Тигазинга.

Не застав нас с Сергеем на хуторе Тигазинга, Андрей и Алексей проследовали через урочище Пустыньки. Далее их путь лежал мимо Островитного озера и мимо Утиного озера. В итоге они добрались до Княжиц, а потом и до Глубокого озера. В паре километров от Княжиц, на дороге к Глубокому озеру, на снегу они видели свежие следы довольно крупного медведя. На Глубоком озере Андрей с Алексеем заночевали в палатках, а на следующий день вернулись в Плесков-град.

Вот так завершилась наша экспедиция по одному из красивейших мест Струго-Красненского района – Подольскому краю. Тот последний апрельский день оставил на всю жизнь незабываемые впечатления!

Май 2022 г.

Новая встреча
с Сафроновой Горой

В 2022 году, в месяце мае, я предложил посетить деревню Сафронову Гору Андрею Ивановичу Фёдорову, краеведу, командиру районного поискового отряда «Поиск», что мы и сделали. Въехав в деревню, мы остановились у дома купца Ивана Петровича Коткова. Печально, но состояние этого дома ухудшается: рушится фундамент, отваливаются элементы резьбы и тёсовой обшивки стен, развалилось входное крыльцо со стороны внутреннего двора. Рушится и кирпично-валунная кладка льняной кладовой, её кровля обвалилась от ветхости ещё в 2010 г. От каменного хлебного амбара осталось только нагромождение камней-валунов. Те же самые разрушительные процессы происходят и с украшенным резьбой домом торговца Фёдора Николаева, и с его каменной кладовой.

От дома купца Коткова мы проследовали к часовне святых Флора и Лавра. В этом году часовне исполняется 117 лет, она построена в 1905 г. Часовня была закрыта, поэтому мы осмотрели её снаружи, ведь нам было интересно, что тут осталось от изначального. Брёвна сруба почернели, местами высохли и потрескались, местами подгнили. Андрей Иванович хорошо разбирается в столярно-плотничном деле, поэтому он сразу же обратил внимание на то, что между брёвнами минимальные зазоры и там не проложен мох.

Сруб часовни прямоугольный, с трёх сторон окружён галереей, у них общая двускатная кровля. Углы сруба срублены в «прямую лапу». Два фронтона часовни рубленые, они состоят из брёвен-самцов, на которые опираются слеги. По слегам ранее шло тёсовое покрытие кровли, ныне накрытое шифером. Навесы над галереей подпирают девять резных столбов. Карнизные доски имеют незамысловатую резьбу. Входное крыльцо «на вылете» возведено совсем недавно, в 2011 г.

На кровле часовни мы заметили сидящего голубя. Он ворковал, а значит где-то на глухом чердаке у него устроено гнездо, и там, на яйцах сидит голубка. Птицы Божии поселились в доме Божьем. От часовни мы с Андреем Ивановичем пешком дошли до Сафроногорского городища. Визуально осмотрели его вал, эскарпы, жальничные могилы и каменный крест с отбитой правой перекладиной. Андрей Иванович отскрёб мох с середины креста, и мы более отчётливо рассмотрели там рельефное изображение православного восьмиконечного крестика, стоящего на горе Голгофе.

Потом замерили размеры площадки городища, получилось 48 метров в длину и примерно 25 метров в ширину. На площадке лежит обросший мхом большой ледниковый валун, верхняя часть у него уплощённая, как стол. Я предположил, что древние славяне могли использовать этот камень в ритуальных целях. Сейчас он расколот на две половины – это встречается крайне редко. Я спустился с горы, на которой находится городище, в низину, лежащую с юго-западной стороны, и оттуда, снизу, ощутил всю мощь этого некогда укреплённого поселения.

Когда мы были возле дома купца Коткова, то поднялись на находящуюся за ним Мысалину гору. Данное название горе дали местные жители по прозвищу, которое носил живший возле горы Егор Павлов. Деревня же, стоявшая здесь, по соседству с Сафроновой Горой, вплоть до войны называлась Маршихиной Горой. Поэтому, скорее всего, и гора когда-то называлась тоже Маршихиной, а не Мысалиной. С этой горы открывается вид на старые дороги, уходящие в Быстреевский погост и в деревню Рокино, по которым уже давным-давно никто не ездит. Поселения, существовавшие в эпоху средневековья на месте Сафроновой Горы, ведь были форпостами Псковской земли на псковско-новгородском рубеже. Поселения Быстреевского погоста – это уже была территория Новгородской земли. Вероятно, на горе, ныне называемой Мысалиной, в древности мог располагаться сторожевой пост псковичей.

Вот уже пять веков минуло с тех пор, как средневековые поселения на месте нынешней деревни Сафронова Гора перестали быть форпостами Псковской земли на её границе с новгородскими владениями. За всё это время проживавшие здесь «пскопские» крестьяне сначала были монастырскими, то потом, как лужские землепашцы, были причислены к Дворцовому ведомству. Освободившись от крепостного права, они обзавелись своими земельными наделами, а уже в советское время стали колхозниками. Но, несомненно, во все времена главным занятием крестьян было сельское хозяйство.

В 1950-е гг. в укрупнённом колхозе «Красный Октябрь» имелись молочнотоварная ферма Красный Октябрь, телятник, свинарник, конюшня, водогрейня, кузница. Колхозники выращивали зерновые, лён, картофель, овощи. В Сафроновой Горе работали семилетняя школа, Октябрьский колхозный клуб, магазин райпо. Даже в 1980-е гг. деревня Сафронова Гора ещё жила своей привычной сельской жизнью. По данным за 1981 г. в деревне было 28 хозяйств и 49 жителей. Ещё многие сельчане тогда держали коров и другой скот, сажали картофель и овощи. В летнее время деревня была полна мальчишек и девчонок, приезжавших к своим дедушкам и бабушкам. Совхоз «Вперёд» обрабатывал в округе все пахотные поля, заготавливал сено и силос для скота. Продолжала работать совхозная молочнотоварная ферма Красный Октябрь, здесь же стояли лошади.

Вот как вспоминает детские годы дочь А. С. Максимовой – Галина Алексеевна Бабей: «Я в детстве дружила с девочкой Ольгой Сорокиной, которая жила в доме Котковых. Так помню, как её отец, прокладывая водопровод, нашёл в подвале две пятилитровые банки с истлевшими бумажными деньгами. Потом ещё искали, но ничего ценного не нашли. Фильмы в клубе не довелось смотреть, я только помню, как молодёжь устраивала там танцы. Помню год примерно 1975-й или 1976-й, в клубе было какое-то развлекательное мероприятие. А кто всё устроил, не знаю».

Г. А. Бабей помнит ферму, колхозные поля: «Коров пасли на Мысалиной горе. Лошадей было немного, помню Стрелу. Катались в детстве на Масленицу на лошадях, в санях. Николай Иванович Сорокин нас катал. Поля были небольшие. Мы детьми вместе с мамами сажали брюкву, турнепс. Когда вырастет, бегали на поле, чтобы вытащить и поесть. Было вкусно! Взрослые гоняли нас с поля. За горохом бегали на поле ночью, чтоб не увидел никто. Троп наделаем по всему полю, потом нас ругали. Весело было!»

С развалом Советского Союза развалилось и сельское хозяйство. В 1990-е гг. в Сафроновой Горе проживали практически одни пенсионеры. В 1995 г. в деревне было 16 хозяйств и 28 жителей, в 1999 г. – 12 хозяйств и 19 жителей. В райповском магазине много лет проработала местный продавец Мария Петровна Никитина, она рано ушла из жизни. Потом там работали несколько человек из деревни Ровное, последние четыре года – Нина Викторовна Пупырева. Товар хранили в подсобке в самом магазине, а внизу был склад для тары. Райповский магазин в Сафроновой Горе проработал до 2005 г., потом какое-то время, пока здесь проживало достаточно постоянных жителей, в деревню приезжала автолавка. Сейчас можно сказать, что Сафронова Гора стала дачной деревней.

Часовня святых Флора и Лавра в деревне Сафронова Гора. Фото автора, апрель 2021 г.

План Сафроногорского городища. Сост. А. Н. Ефимов, июль 2022 г.

А ведь Сафронова Гора была одной из очень немногих деревень Струго-Красненского района, которую фашисты не сожгли до тла. Только благодаря этому до наших дней сохранились два деревянных купеческих дома. В войну также уцелели практически все крестьянские дома довоенной постройки. В 1952 г. в деревне был 21 довоенный дом, потом большинство из них были перестроены, но некоторые всё же сохранились в неизменном виде.

Дом Николая Ивановича и Антонины Сергеевны Трофимовых был построен в 1929 г. «в две избы с сенями посередине». Во второй половине дома жила сестра Николая Ивановича – Мария Ивановна Трофимова. Сейчас этот дом значится под №14, справа от него ранее находилось здание Октябрьского сельского клуба, а слева стоит ещё один интересный старый дом под №16, в котором после войны жила семья Анастасии Семёновны Максимовой. Этот дом был построен в 1933 г. с вальмовой, т.н. «датской», кровлей. Сразу же за этим домом стоит бывший дом купца Коткова, в котором потом располагалась школа, а сейчас это дачный дом под №18.

Аналогичный дому А. С. Максимовой – это жилой дом под №23. У него тоже вальмовая датская кровля, он имеет удлинённую форму, выкрашен в голубой цвет. Здесь жила семья Любови Михайловны Фроловой, сейчас он пустует. Дом под №28, в котором жила Афимья Трофимовна Петрова, был построен в 1937 г., его перевезли сюда с хутора. В 1939 г. с хуторов были перевезены дом из двух половин с сенями посередине под №3, в котором жили Иван Артемьевич и Анна Петровна Артемьевы, а также дом под №13, без сеней и с верандой, принадлежавший семье Семёна Владимировича и Анны Николаевны Владимировых. Эти дома сохраняются в неизменном виде.

Мужем Анастасии Семёновны Максимовой был Михаил Алексеевич Максимов (1906—?). Его отец Алексей Максимов (1880—?) имел вместе с семейством Семёновых общих предков из числа псковских монастырских крестьян. У Николая и Василия Семёновых, занимавшихся в Сафроновой Горе торговлей, и у Алексея Максимова был общий прадед Федот Яковлев (1781—?). Кроме сына Никона Федотова, у Федота Яковлева и его жены Ирины Яковлевой был второй сын Дорофей Федотов (1819—?). В свою очередь у Дорофея Федотова родился сын Максим Дорофеев (1848—?), у которого и появился на свет сын Алексей Максимов.

От Дорофея Федотова также ведётся родословная семьи Григорьевых. У Гавриила Дорофеева (1843—?) был сын Григорий Гаврилов (1874—?), у которого с женой Мариной Архиповой в 1900 г. родилась дочь Евдокия, в 1911 г. – сын Архип, а в 1913 г. – сын Дмитрий. Евдокия Григорьевна Александрова (1900—1992) вышла замуж за Николая Александровича Александрова (1892—1963) из Заречья, а женой Дмитрия Григорьевича Григорьева (1913—1988) стала Вера Ивановна Григорьева. У них ещё был младший брат Василий Григорьевич Гаврилов (1922—?), который воевал на фронтах Великой Отечественной войны.

Семья Владимировых имела общие корни с семейством Трофимовых. Их общий предок Фадей Андреев родился в Сафроновой Горе в 1814 г. Возможно, что отцом Фадея Андреева был Андрей Давыдов (1768—?). Сын Фадея – Трофим Фадеев со своей женой Екатериной Филипповой имели восьмерых сыновей. Один из них – Иван Трофимов был женат на Екатерине Ивановой, они имели сына Михаила и дочь Марию. Иван Трофимов в молодости служил в 89-м Беломорском пехотном полку, в запас вышел в звании рядового. На Екатерине Ивановой он женился в 1902 г. Иван Трофимович Трофимов (1871—?) и Екатерина Ивановна Трофимова (1879—1953) приходились дедушкой и бабушкой Валентине Александровне Абрамовой, которая сейчас проживает в Сафроновой Горе.

У другого Ивана Трофимова женой была Ксения Иванова, они имели сыновей Андрея и Петра, дочь Клавдию. У Владимира Трофимова (1863—?) с женой Евдокией Николаевой в 1888 г. родился сын Семён Владимиров, который приходится отцом 90-летней жительнице Сафроновой Горы Анастасии Семёновне Михайловой (в девичестве Владимировой).

Предками Афанасия Меркурьевича Петрова (1894—?) из Сафроновой Горы были псковские крестьяне, приписанные к вотчине Снетогорского монастыря. У Митрофана Еремеева, жившего в 1785 г., сыном был Никита Митрофанов (1820—?), у которого в 1849 г. родился сын Пётр Никитин. Этот самый Пётр Никитин через своего сына Меркурия Петрова приходился дедом Афанасия Меркурьевича Петрова.

Житель Маршихиной Горы Егор Павлов (1874—?) был сыном Павла Давыдова (1844—?), внуком Давыда Кириллова (1815—?) и правнуком Кирилла Анисимова (1795—?), а отец его прапрадеда Анисима Григорьева (1771—?) – Григорий Ефремов был из числа псковских монастырских крестьян. У Егора Павлова и его жены Евдокии Никитиной (1874—?) родились сыновья Василий, Михаил и Алексей. В Маршихиной Горе также жил Михаил Кузьмин (1882—?), его отцом являлся Кузьма Егоров (1848—?), дедом – Егор Кириллов (1818—?), прадедом – Кирилл Прокопьев (1792—?), а прапрадедом – Прокопий Евстифеев (1758—?). В 1903 г. Михаил Кузьмин женился на Екатерине Трофимовой (1883—?) из деревни Заречье. В 1904 г. у них родился сын Пётр, в 1906 г. – сын Фёдор, в 1908 г. – сын Алексей. Предками Михаила Кузьмина тоже были «пскопские» крестьяне.