Текст книги "Книга 8. ЯплутониЯ"

Книга 8. Я#плутониЯ.

Фотолюксами проявленными,

Друг друга заполним альбомами.

Солнцами ли, звездами ли,

Это будет не трудно, это по любви.¹

8.1. Неадекват?

Как же сладко спится с утра, особенно в понедельник. Вечером совсем не то, думаешь о чем-то все не том, заснуть пытаешься. С утра же красота: безмятежность и нега в кроватке с мягкой подушкой и одеялом. Вот как раз в это самое время как раз и снятся самые интересные сны.

Возможно, что интересные сны также снятся и ночью, да только кто ж их вспомнит? Ночь длинна и темна, а пути и закоулки ее неисповедимы. Но я все о снах – так вот, те, что с утра приснились, они очень важные. На мой взгляд, в них вся суть, вся квинтэссенция смысла всех ночных сновидений для человека – главные выводы.

И есть лишь одна проблема – будильник, который звонит в самый неподходящий момент, вырывая тебя из приятной действительности сновидения и бросающий в холодный омут однообразной и повседневности понедельника с его работой и учебой.

Нет, я никогда вовсе не был хроническим тунеядцем или двоечником. Им-то как раз плевать на дурацкий понедельник, они его прогуляют. А я был прилежным человеком: учеником и гражданином, из которого работа сделала ученую обезьяну. И потому понедельники я не любил. То ли дело пятница. Но суть не в этом. Суть в том, что мне сейчас снилось. Хороший сон был, в кои-то веки хороший…

Сегодня явно был понедельник, пусть я давно забыл про календарь – идолище мира, порабощенного корпоративным тайм-менеджментом. Зачем он мне?! Не бывало здесь пятниц, чтоб я мог их пропустить. Понедельников, видимо, тоже не было и хорошо. Здесь всегда были вторник-среда-четверг. Да и все, пожалуй.

Если бы я был чрезмерно религиозен, то завел бы все-таки воскресенье. Но я, видимо, не очень был. А ведь для настоящей Веры дни недели вряд ли важны. Да и воскресенье², если по-английски – это день солнечный, но ведь с Солнцем здесь совсем никак. Так что и воскресенье у меня по всем параметрам из хронологии вылетало.

И вообще, не думал я о такой ерунде – все о работе теперь думал. Дела-дела-дела – они у меня теперь всегда на первом месте были, пусть даже здесь меня никто работать и не заставлял. Даже я сам!

Отдыхать – это потом. Там, где-то и когда-то, но потом. Только вот, когда и где конкретно, если подумать, то и не понятно. Вот потому о такой ерунде я тоже не думал. Я о делах думал. Нет, не о работе. Работы у меня не было. Ведь, во-первых, взгляните в этимологический словарь, работа – это для рабов, а во-вторых, в прогрессивных демократических странах за нее деньги на пропитание платят. А мне не платили. Значит и работы у меня де юре не было вовсе – так, хобби.

Рабом я тоже не был, скорее, джином был, потому что обитал в некоем подобии волшебной лампы, подвид ее такой – консервной банкой называется, для шпрот всяких или тушенки, из мяса в основном. Но ведь джины в таких не живут?! А я обитал.

Ну раз не обезьяна и не джин, значит я скорее всего человек. Даже, пожалуй, суперчеловек, как у Ницше. Только почему прямо сразу супер? Да потому что другие люди здесь вовсе не обитают. Значит я здесь самый крутой, значит – супер. Разве не логично? Вопрос не в качестве, а в количестве.

На Земле в старые добрые времена суперчеловечков также больше было, во всяком случае в процентном соотношении к общей популяции. Ветхий Завет прочтите, там куда ни плюнь – суперчеловек. Кто корабли на всех животных строил, а кто и самих египетских фараонов. Давил так и вообще шестипалого великана так построил – камнем в лоб и никаких разговоров. «Не то, что нынешнее племя: Богатыри – не вы!»³ Разве обычный человек нашего времени так сможет? Нет конечно, сейчас все всезнайки-незнайки блогеры, да их диванные комментаторы критики-кнопкодавки.

А все почему? Сейчас на Земле народа много расплодилось – качество перешло в количество, закон философской диалектики такой имеется⁴. Проблемка обнаружилась, сколько Господь гениальности выделил на это стадо, еще в те древние времена, когда человек был еще в составе Красной книги, столько ее и по сей день и осталось. По Задумке, мы сами должны были ее генерировать, да пошли по технократическому пути количественного материально-технического развития, а не индивидуализированного возвышения индивидов.

Хотя замечу, что тогда – давно кроме Самого Него про диалектику еще никто и не в курсе был. Однако, как известно, незнание законов не освобождает от ответственности. Вот и мельчаем теперь, перейдя из фазы качества, в фазу количества.

А я вот нет – я возвышаюсь, ведь потенциала здесь много, а я такой один. Только не подумайте, я в норме, а не а-ля ку-ку, как бессоновская кино-Люся в Бога не превратился, и в Императора Наполеона тоже. Я пока вроде в адеквате. Но это не точно.

Я как Робинзон Крузо, только без Пятницы, а еще без понедельника, субботы и воскресенья. И поскольку обитаю один, как монах-отшельник, в том числе без женщин, через определенное время наступает экстаз, но не такой, как вы – озабоченные верно по необразованности подумали, а настоящий, по всем правилам жанра высокого экзестиционального философского искусства – экстаз просветления.

Вот тут башню и сносит окончательно и бесповоротно. Тебе уже становится мало нормальной адекватной жизни, тебя несет сначала куда-то в горы, в уединенную пещеру, в целях совместного проживания с орлом и змеей, а за одним с клопами и тараканами, а потом обратно с горы, разносить светоч своего просветленного разума на Планету обезьян, то есть всем обалдевшим от пятидневной рабочей недели приматам. Разве не «так говорил Заратустра»⁵?! Да если и так, то Заратустра был конченый псих, причем, буйный.

«Где глазами не влюбленный, обалдевший вены поджигаю.

Нарисую – сую я…»⁶.

Я же не такой. Мне неохота было вылезать из своей пещеры, сорри – шпрото-алладиновой лампы. Там было тепло, светло, да и мухи не кусали, потому что их сожрали тараканы, разбежавшиеся из головы.

Какие еще там обалдевшие от работы обезьяны, пусть сами с собой развлекаются. А я уж лучше тут понежусь.

Но какого черта так орет будильник?! Мне же не на работу в восемь? Дайте поспать! В довершение ко всему еще и солнечный заяц в этом прекрасном темном царстве сна завелся и начал долбиться, как натуральный баран в закрытые веки. Вот тут уже хочешь не хочешь, а пришлось мне проснуться.

8.2. Звезда по имени Солнце.

Лежу на спине. Небо черное, все в звездочках, а прямо в глаза светит звезда. Да, нет, не заяц это был и не баран никакой – звезда какая-то непонятная…

Именно звезда – звезда по имени Солнце. И услышал я в свете ее голос: «Встань, иди, твоя вера спасла тебя»⁷. Вот тут уж и мой мозг подключаться начал, а не только условные или безусловные рефлексы глаза открыли в полуавтоматическом режиме утреннего будильника.

Вот полностью согласен – «Бога скрывает красота его…»⁸ – красиво сказано, не отнять. И раскрыл я глаза – яркая большая звезда по имени Солнце светила на меня.

Слова те отпечатались в голове, там где-то, прямо на лбу они и отпечатались, только изнутри, наверное. А вокруг были все те же снежные бархан. Даже дороги поблизости не было видно.

В голове шумело. Как издалека возвращались обрывочные картинки. Улитон… Кракен… Чертовщина какая-то!

Мне бы в небо, так, кажется в песне поется. Если не на совсем, так хотя бы глянуть оттуда вдаль – куда мне идти? Но сейчас я был не в том состоянии, чтобы кузнечиком скакать. Сейчас у меня было точно состояние не стояния. Я про стояние на ногах говорю, разумеется. Здесь других вариантов не дано.

Но раз сказано мне было: вставай и иди, надо вставать и идти. Но куда идти, зачем идти – вот в чем вопрос. Нет, в целом, где примерно расположен мой Р-01 я знал. Правда сам аппарат не откликался, зато откликался мой техскафандр и того мне было вполне достаточно. Он был для меня маяком.

Но вопрос для меня стоял в другом. Я раздумывал над тем, стоит ли мне сейчас возвращаться или же попробовать дойти до гор и уже вдоль них, сделав крюк, спускаться вниз по карте, заворачивая к Р-01. Так будет дальше, чем по диагонали через снежную пустыню, но не то, чтобы даже интереснее, а просто позволит мне осмотреть большее пространство на поверхности Плутона. К тому же, именно так я планировал двигаться изначально, пока катился на байке.

У меня было одно предположение относительно дорог, проложенных улитонами. Сейчас я уже достоверно знал, что не трещины это никакие вовсе. Если посмотреть повнимательнее на снимок «Новых горизонтов», на левое полусердие, испещренное этими траекториями, то будет хорошо заметно, что дороги обычно выходят откуда-то из гор. Ну или же наоборот, ведут туда.

Да, конечно, в Области Томбо также присутствовали дороги без начала и конца, перекрестки посреди пустыни и прочие нелогичности. Но это было, скорее, исключением из правил, чем некой закономерностью. И всю их нелогичность я теперь мог спокойно списать на кракенов.

Чтобы не блуждать в дюнах, пусть даже я мог хорошенько срезать расстояние двигаясь кратчайшим путем напрямую, решил двигаться исключительно по дороге, проложенной канувшим в лету, в плутонию или куда там они тут деваются, например, в чрево кракена, улитоном. Думаю, что по ней я приду в горы именно туда, откуда он сам и вылез. И мне не придется обшаривать скалы в поисках входа, или того, что в свое время было для улитона выходом. Зачем мне эти дыры – пока не знаю, но я о них думал. Значит надо.

Славный план?! Почти. Надеюсь сил мне на такой марш бросок достанет. Кое какая жидкая провизия у меня еще на самое первое время оставалась. Я сделал выводы после тур вояжа и как уж смог, запасся набором всяких там кабачково-томатных и прочих мерзких зеленых смузи. Надеюсь, они еще там живы и пригодны для употребления. Понятия не имею, как высчитывать их срок годности. Не хотелось бы отравиться напоследок.

И зашагал я обратно. Точнее, поплелся, потому что ноги мои пока плохо слушались очумевшей головы. Да и просто вязко по снегу идти было, потому что он напоминал больше пыль или манную крупу, но не человеческий снег, по которому можно ходить. Мне еще дорогу надо было найти. Меня ведь закинуло куда-то. Не думаю, что слишком уж далеко, но все же так вот сразу дорогу я не видел.

В итоге, сделав достаточно большой полукруг я набрел-таки на нее, примерно в полукилометре от своего исходного местоположения. Пролететь пол километра и не убиться – это, пожалуй, круто… Даже самому не верится. Но факт остается фактом. Наверное, опять все дело в гравитации и приземлении в сугроб. А как еще? На другие варианты у меня даже фантазии не хватало.

Дорога – это хорошо. Не то, что по снегу плестись по пересеченной пустынной местности. Вот разве что скользко сильно. И тут меня осенила очередная гениальная изобретательская идея. Мозги наконец стабилизировались и начали работать в полную силу, как надо – то есть креативно.

Что же я буду ковылять по голому скользкому льду, то и дело норовя свалиться, когда могу прекрасно ехать?! Ну да – ехать!

Не надо говорить, что я совсем ку-ку, после того, как головой в очередной раз треснулся и напрочь все забыл – забыл об утерянном байке. Я же говорю – мыслить надо креативно, а не только пищу в голову принимать. Голова – она для мысли создавалась, остальное все функции вспомогательные.

Так вот, я реально собрался ехать. Дорога моя представляла собой отличный, скользкий, отполированный брюхом улитона каток! Нет байка – ерунда, я его заменю! Мне нужны коньки или что-то вроде сноуборда, потому что, если честно, на коньках я вовсе не умею стоять. А вот на скейте или сноуборде даже очень не плохо.

Что же мне нужно? Просто хорошую ровную доску. Даже лезвия или колесики не требуются. Но вы скажете, где же ты дятел на Плутоне доску-то найдешь?! Там ни леса, ни магазинов специализированных нет. Ну и ладно, обойдусь подручными материалами.

Главное же фантазия и креативное инженерное мышление. Мне нужна обычная не слишком большая льдина сноубордической формации. Вообще, здесь таких тоже особенно не валялось. Но там, сзади, откуда я шел, они возможно были.

Да я и недалеко ушел, метров сто, наверное. Даже на дорогу еще не спустился. Развернулся, обратно пошел по направлению к обелиску улитона. Так я решил теперь называть эти угрюмые бордовые айсберги посреди ледяной пустыни. Мрачное местечко, однако. Прямо кладбище какое-то. Лишь бы ожившие мертвецы снова не полезли.

Я тоже в самую середину этого ледяного месива не полезу. Тем более, осколков льда как раз по краям больше. К тому же, не стоит забывать, что здесь не Земля и лед очень крепок, практически железобетонен.

Сейчас в спокойной обстановке я мог все рассмотреть в подробностях. Я все про лед. Меня очень интересовало из чего же состоит подледный океан Плутона. Кстати, это ведь очень важный вопрос. Обычно никто над ним не задумывался, однозначно ставя на воду или же ее раствор еще с чем-нибудь плохо замерзающим.

Но отчего тогда никого не интересовал вопрос, почему над водным океаном азотный лед и снег сформировались? Странно ведь как-то все это выглядит.

Если океан водный, то и панцирь ледяной тоже водный должен быть, а не азотный. Замечу, что лед был азотный, причем достаточно толстый на взгляд, а не только чуточку азотным снежком припорошенный водный лед.

Так вот что выяснилось при ближайшем рассмотрении. Я пришел к выводу, что сейчас я вижу и азотный и водный лед. И их куски здесь лежали вперемешку.

Сдается мне, азотный лед светлее и белее, более прозрачного и серо-синего водного. А еще он мягче, значительно мягче – здесь он, как на Земле водный по твердости примерно. Водный же лед здесь – это просто базальт какой-то.

По сути, водный лед для Плутона – это один из видов горной породы. Горы ведь здесь, как раз в основном своем большинстве водно-ледяные, а снег – азотный, причем не совсем чистый. Да и атмосфера тоже азотистая. Она чем-то даже на земную смахивает – та же азотная основа плюс кислород. Вот только в качестве хладогента не очень полезная нашему организму выступала цианистоводородная кислота. А в остальном, хорошая легкая атмосфера, если слишком не принюхиваться. Это из моих рассуждений о Плутоне, как о перспективном будущем нашей или не нашей цивилизации.

Сейчас же мне нужно было найти хорошую плоскую водную ледышку на которой я смогу серфить по плутоновским шорт-трекам. Классно же придумано. Но!

Вот именно, что всяких там НО было тоже много. Лед был в наличие и даже в ассортименте. Как никак – это же мир льда. Только лед этот был не так прост. В основном были целые льдины, примерно того формата, что Титаник на дно пустила, то есть айсберги даже – сплошной гигантизм. В целом с учетом низкой гравитации я здесь за Геркулеса сойду и смогу, наверное, айсберг столкнуть. Но!

А оно мне надо?! Зрителей нет на такую шоу-программу… Значит не надо. Надо нормальную ледышку, пусть не со сноуборд, так с сёрф размером. И главное, чтобы я ее еще отломать смог.

Я бы не сказал, что вода смерзлась с азотом. И тем не менее, водный лед повтыкался в азотный, словно камни в землю – не оторвать.

В конце концов, убив с полчаса на поиски, я нашел торчащую из азота хорошую красивую льдину, примерно с себя ростом, более-менее ровную, симметричную и не слишком уж толстую. Хотел ее по земной привычке ногой подпиннуть и обломить. Но здесь никакая нее Земля. Что в результате спросите? Нет – ногу не сломал, пронесло слава Богу. В результате ничего такого: ледышка, как была, так и осталась торчать, зато я от нее на пару сотен метров отлетел.

Да уж, здесь следовало силу свою соизмерять с головой, чтобы самом не убиться. Пришлось вырубать свой сноуборд осторожно топориком. Хорошо, что он был сделан из спецсплава, иначе бы лед остался, а сталь рассыпалась. Но у меня правильный топор был, который рубил даже железобетонный лед так, что казалось мне, что ото льда искры летят. Но нет, это были микроосколки льда или стали, но чего точно, я так и не понял.

Попыхтев еще с полчаса, все же смог завалить заготовку для сноуборда. Дело оставалось за малым, чуть обтесать острые углы, чтобы о них скафандр не повредить, да сделать углубление с упором для левой ноги, потому что правая у меня толчковая. Вот и вышел у меня отличный плутонианский сноуборд, который вначале предполагался быть коньками, потом скейтом, а в итоге что-то вроде снего-болото хода получилось. Но я же не Скейтмен Джон, а парень серьезный, первый основатель нового вида спорта на Плутоне под названием, я еще пока в вариантах до конца не определился – ледяной плутосерфинг или айсплутобординг. И так, и так, по-моему, звучало гордо, пусть даже на столько и не смотрелось. Да я бы и сам Бентли для передвижения предпочел, но…

8.3. Айсплутобордер.

Да нет – не бордель, если вы неправильно прочитали – бордер, дощечник такой, в местном ледяном колорите, ну типа Папы Карлы, помните, тот, что Пиноккио из чурбака вырубил. Хотя, я так полагаю, при записи той итальянской истории вкрались ряд ошибок. Я вот рассудил, используя дедуктивный метод английского шарлатана Холмса и полагаю следующее: по всей нормальной аутентичной логике сицилийских разборок – за то, что один хитрый малый долго водил своего уважаемого шефа за нос, разбазаривая деньги на увеселительные мероприятия, его крестный – Папа Карло сначала немножко его пинал, а потом вырубил чурбаком, но не сильно – исключительно в воспитательных целях. Само-собой все там у них хорошо закончилось – взаимным почетом и уважением, ну и новой кличкой у малого – Длинноносый Пиноккио. А уж потом они единой командой боролись с кланом Карабаса Барабаса и Дуремара.

Дотащив свой доморощенный сёрф до края обрыва, стал думать, как мне с этой бандурой вниз спуститься. Прошлый раз я это делал на летающем байке и это было реально страшновато. Теперь же, стоя перед ледяным пятидесятиметровым обрывом крутой ледяной горки страшновато мне уже не было… Мне жуть, как страшно было! Да еще с этой льдиной.

И как мне слезать?! Вот я ни черта не помню о своей жизни до полета: кто я, что я, откуда. А тут раз и вспомнилось, как в детстве зимой с ледяной горки на ледяночках гонял. Было весело… Сейчас как-то не очень.

Но вот он я, вот горка, вот ледянки, а вот еще стих детский вспомнился…

«Вот моя деревня:

Вот мой дом родной;

Вот качусь я в санках

По горе крутой.

Вот свернулись санки,

И я на бок – хлоп!

Кубарем качуся

Под гору, в сугроб.»⁹

Эх – умирать, так весело и с музыкой. Не похоронной только. Фонотека у меня ведь и в скафандре была. А вы что думаете, я в полном одиночестве, да еще и в тишине по этим закоулкам миров шарахался?! Как бы не так – «нам песня строить и жить помогает!»¹⁰. Вот только, кого строить, мне из текста пока неясно было. А вот насчет жить – согласен.

Ладно, скажу честно, играла у меня в шлемофоне другая песня – попса какая-то. Под такую с тарзанки, думаю, точно не скачут. У меня же случай еще экстремальнее был. Я без страховки шел на… Вот именно, точно сказано – шел на… Потому нужна была серьезная музыка. Наверное, Rammstein подойдет – Du Hast, то что надо. У тебя есть… Верно, яйца. Это для меня.

Пока есть, когда съеду, останутся, нет – посмотрим. Включил Du Hast… Rammstein медленно запрягают, пока шло вступление я готов уже был раздумать. Но потом собрал бубенчики в кулак, уселся на сёрф и оттолкнулся.

И даже не страшно… Каких-то пятьдесят метров, это для сравнения всего семнадцатый-восемнадцатый этаж.

Плутон, как и Rammstein, тоже медленно запрягал. Сёрф с черепашьей скоростью пошел вниз. На Плутоне ускорение свободного падения напомню 0,617 м/с2, то есть практически в шестнадцать раз ниже земного.

Короче говоря, разгонялся я медленно, но верно. Эти пятьдесят метров вниз представляли собой параболическую траекторию длиной метров в семьдесят-восемьдесят, которые я проехал где-то за полминуты или чуть меньше – долго, точно.

Меня уже подбешивать начал весь этот аттракцион. «Греби ластами» во французском Диснейленде выглядел куда быстрее, особенно, когда катишься на бешеной скорости задом наперед над черной бездной. Здесь же были не просто черепашьи скорости, а улитные истории какие-то.

Разогнавшись ко дну до скорости чуть выше быстрого шага, я было хотел уже слезать, да не тут-то было. Скользко очень, не затормозить. Так что «пролетев подошву», я и мой сёрф «помчались» в горку напротив под уже набравший обороты хорошего колесного парохода начала XIX века Du Hast…

Ну, что сказать. А нечего мне сказать. Оставалось только сидеть, держаться покрепче, ехать и получать удовольствие под бодрый ритм:

«Du

Du hast

Du hast mich» ¹¹

Перевожу для неграмотных, чтобы понятен был немецкий трэш-метал или какой он там у них есть на американской военной базе:

«Вы

У вас есть

Вы меня…»

Звучало, как хорошее, нормальноее ругательство по-русски, честное слово. И все бы ничего, даже весело, если бы не перемычка посередине дороги, та, что между колеями. А она ведь всего в полглубины была, то есть метров тридцать высотой. Логично, что согласно законов физики, что в восьмом классе изучают, при низком трении я должен был перемахнуть эту преграду по инерции.

За это время Du Hast в динамиках сменился уже на Mutter:

«Mutter, Mutter…»¹² …твою!.. Только что и подпел я, перелетая с подскоком вершину.

«Keine Sonne die mir scheint…»

Нет Солнца, которое мне кажется …

И снова вниз. Очень забавно, как в замедленной киносъемке. Когда подскакиваешь – это медленное ощущение невесомости между взлетом и падением.

Ладно, все оказалось вовсе не так страшно, как казалось заранее. И что самое главное, никакая мегатварь не выскочила, не выпрынула и не понеслись мои клочки по закоулочкам, как случилось с несчастным улитоном.

Не прошло и полчаса, как я смог полностью остановиться внизу дороги и приступить то ли к supserrfing(-у) без весла, то ли к сноубордингу без снега.

Скажу так, в теории предварительно выглядело все куда проще и намного элегантнее. Но на практике ни простоты, ни элегантности никакой не было. Цирк был, но из клоунов остался только один я.

«И друзья-мальчишки,

Стоя надо мной,

Весело хохочут

Над моей бедой.

Все лицо и руки

Залепил мне снег…

Мне в сугробе горе,

А ребятам смех!

Но меж тем уж село

Солнышко давно;

Поднялася вьюга,

На небе темно.» ¹³

Ладно хоть на ногах удержался. А все потому, что для этой планеты я был мегабыстр, просто железный человек-молния какой-то. Только вот дрифтовал я вовсе не с молниеносной скоростью. Зато, похоже, с оглушительным грохотом. Не знаю уж, что уж там слышно в этой циано-атмосфере, но нутром я чувствовал, как содрогается лед от моего «скольжения» – снизу, где-то там в океане, все монстры, вероятно, уши свои в трубочки свернули, если, конечно, они у них были.

Скафандр с его металлическими подошвами хорошо передавал вибрации по поверхности всего железного тела на такой же металлический шлем. Мне казалось, что я превратился в старинный трамвай без подвески, едущий по безмолвному ночному городу и сотрясающий в гробовой тишине все стекла в каждом окошке спящего города. Сдается мне, что улитон в несколько сот тонн живого веса, двигался куда тише – и все равно его слопали…

Вначале это меня как-то притормаживало. Но в целом ведь неплохо получалось, да и никто не реагировал негативно, вроде бы. Так что вскоре, плюнув на швейцарские мещанские предрассудки о тишине, я уже мчался, грохоча как раздолбанная временем и дачниками пригородная электричка. Я бы хотел сказать, что как товарняк, но мне все же до него веса не хватало, чтобы настоящим землетрясением почву содрогать.

В целом все было дико весело. Еще веселее было бы на байке, но теперь приходилось существовать без него, потому что он то ли сгорел, то ли вмерз, то ли и то и другое вместе. Не было теперь у меня ни оборудования, ни энергии, чтобы лед растопить, да его достать для проверки. К тому же, может это все и лишнее – он же дымился, а это значило, что видимо все же сгорел.

Вот так ехал я ехал, пока наконец не приехал… К развилке. Мне вот интересно, как здесь появлялись эти развилки? Полз-полз себе улитон, дорогу делал, а потом он раздвоился что ли? Или они ползали компанией, поругались и разбежались? А как еще?

Нет, вариант размножения тоже вероятен, только ведь тогда новорожденный улитон, вроде как по логике вещей должен быть помельче. Но обе дороги были практически одинаковые.

С другой стороны, на фото с «Новых горизонтов» улитоны ползали по дорогам, а не прокладывали их вроде как. Возможно я просто увидел редкий факт, когда улитон торил новый путь? А уж потом по проложенной дорожке они все, как трамвайчики по городу, сновали. Ну или как-то так. Вопрос сейчас не в этом.

Мне следовало определить направление, куда двигаться дальше: вправо, по направлению к горам, но удаляясь от Р-01 или влево непонятно куда, но более-менее в направлении модуля.

Двинулся к горам, забирая больше на юго-запад по карте. Эта дорога была несколько лучше: ровнее и, видимо, новее, либо ей просто чаще пользовались. Только впереди все-равно ничего не видно было.

Проехал с пару километров и мне показалось, что навстречу мне идет еще один улитон. Я его не видел, но что-то там впереди за извивом дороги все же виднелось. Улитон, вроде как, в целом объект безобидный получается. Во всяком случае, я видел, как его съели, но не он. К тому же, я его с хвоста имел возможность наблюдать. С головы он мог и пострашнее выглядеть.

Я притормозил и двигался теперь осторожнее – смотрел в оба и вскоре кое-что заметил, только не спереди, где предположительно двигался улитон, а где-то там – в глубине подо льдом. Азотный лед не такой, как водный – он белее и менее прозрачен. Тем не менее, именно на дороге, то ли из-за шлифовки, то ли из-за нагрева и утоншения, он был более прозрачным. И вот, наверное, именно потому мне и почудилось, что из-под него, оттуда, из глубин, кто-то смотрит на меня.

У меня аж поджилки затряслись и ноги ватными стали. Это такое ощущение, когда тебе кто-то в спину смотрит – типа Серый Волк в лесу, а у тебя вместо ружья только лукошко с пирожками почему-то вместо грибов.

Может ты этот взгляд и не видишь, но нутром чувствуешь – через спину. И знаешь, что этот кто-то вовсе не белый и пушистый, сделаем исключение только для белого медведя в Арктике.

Вот сейчас я почувствовал прямо-таки взгляд самой смерти. Мне даже померещилось, что взгляд этот словно светится из-подо льда. А потом раз и отпустило. Он как бы вперед проскользнул с меня и дальше куда-то устремился. Может я греметь перестал и вопрос был снят автоматически?! Так это не я – это все Rammstein виноваты – металисты-милитаристы, что с них взять, кроме никудышных анализов.

Не знаю, но что-то больше шуметь мне уже совсем не хотелось. Что если это та же тварь, что улитона первого слопала? Я с ней точно встречаться не хочу…

8.4. Улитоны и кракены.

Шестое чувство подсказывало, что стоило мне отсюда убираться, да поскорее. То ли я своим грохотом последнего хищника привлек, то ли он сам очередного улитона учуял, но суть не в том – а что сейчас может произойти что-то не слишком хорошее. И чтобы оно произошло не со мной, мне стоит немедленно с этого желоба, дорогой зовущегося, выбраться и свалить куда подальше.

Только вот это сделать было совсем не просто даже несмотря на смешную гравитацию планеты. Слишком уж скользко было, да и бортик высокий. Я прыгал, да ноги проскальзывали – не долетал до нужной высоты, скатывался по ледяной горке и летал от края к краю. Только мне уже было от этого совсем-совсем не весело, как в прошлый раз.

После двух неудачных попыток пришлось применить остатки топлива в ускорителях и взмыть над ледяными дюнами мрачной действительности. Правда я немного перестарался, так уж, чтобы наверняка выскочить и потому, метров на пятьдесят взмыл над поверхностью и завис в медленном падении, словно пушок от одуванчика в безветренную погоду.

Вот оттуда сверху я и смог нормально осмотреться. Вокруг ничего вызывающего интерес в целом не было. Хотя горы, которые виднелись относительно недалеко, меня заинтересовали. Скалистые, резкой, практически отвесной стеной, возвышались они над ледяной пустыней. И дорога моя упиралась прямо в них – это я точно заприметил.

Но много времени на осмотр пейзажей Плутона я не потратил, потому что внимание мое привлек очередной улитон. До него было чуть менее километра. В целом не так уж и далеко, чтобы все рассмотреть, разве что не в мелких деталях.

Улитон двигался в направлении на меня. Во всяком случае я так решил. Это был явно его нос, а не хвост. Хвост ранее я имел честь уже наблюдать, и он был, как бы это правильнее описать, проще по конструкции. Сейчас же я мог видеть что-то вроде головы улитки с парой рогов и отверстием – видимо ртом. Панциря не было, а посему это существо больше слизня напоминало, нежели улитку с домиком на спине. Это была такая супергигантская сарделька с чуть зауженными спереди и сзади концами.

Как это все двигалось сказать точно не могу. Во всяком случае ног, лыж, гусениц или колес я не видел. Как-то это двигалось в общем и все тут. Причем двигалось крайне медленно, практически незаметно. В первый раз мне показалось, что скорость улитона была выше. Хотя вполне возможно, что все это лишь оптическая иллюзия из-за несоразмерности громадных габаритов улитона со скоростью его хода или отсутствием каких-то приметных деталей пейзажа по соседству, относительно которых я бы мог увидеть скорость удаления или приближения.

Но в этот момент произошло то же самое, что случилось и в прошлый раз. Что-то ухнуло, лед раскололся, снизу что-то взметнулось… Но дальше было плохо видно, потому что все вновь заволокло чернотой из которой ежом били такие же темные молнии. Все смешалось и только ошметки черного дыма разлетались в пространство.

Снова я наблюдал за очередной разыгравшейся драмой, а может быть просто трапезой. Смотря с чьей стороны взглянуть. Хорошо, что еще до меня ничего не долетало. На сей раз я был подальше, на безопасном расстоянии и совсем не жалел об этом. Иначе бы здесь, в таком вот подвешенном состоянии, я был бы крайне уязвим – просто открывай рот и жди, когда я сам туда опущусь для съедения. Но нет, не спущусь, во всяком случае в рот – обойдетесь улитоном, он пожирнее будет – повкуснее. Я ведь что, одни кожа, да кости, вскормленные на веганском рационе.

Видно с этого расстояния было не слишком хорошо. Но спуститься, подойти и поближе все рассмотреть никакого желания у меня не возникало почему-то. Вот такой уж из меня исследователь вышел, не то, что всякие настоящие герои, отважно и безбашенно бросающиеся с селфи-камерой в пасть крокодилам, акулам и прочим мерзким плотоядным тварям. Я скромный, мне такой популярности не надо.