Текст книги "Возвращение к жизни. Помощь больным алкоголизмом"

Запретительная терапия

Во избежание соблазна выпить был изобретён препарат пролонгированного действия – Эспераль (в переводе на русский – «надежда»). Больному производят внутримышечную имплантацию («подшивку») препарата. Существуют и другие лекарственные методы, действующие по принципу «выпьешь – умрёшь»: «торпедо», тетлонг, SIT, NIT, абрифид и другие. Эти лекарственные препараты прекращают употребление алкоголя, работая на страхе больного.

Перед проведением этой операции (а это настоящая операция) врач обязан дать исчерпывающую информацию относительно вводимого вещества. Пациент пишет заявление с просьбой провести ему процедуру, с него берут расписку, что он предупреждён о тяжёлых осложнениях (вплоть до смертельного исхода), которые могут возникнуть при употреблении алкоголя.

Процедура проводится не ранее 21 дня воздержания в связи с наличием следовых количеств алкоголя в крови до этого срока.

Для усиления эффекта под наблюдением врача намеренно проводят провокацию – после введения или имплантации препарата больному дают небольшую дозу алкоголя. Когда возникают болезненные реакции и появляется страх смерти, применяют реанимационные процедуры, тем самым укрепляя у пациента представление об опасности приёма алкоголя. Поэтому введение препарата обязательно должно осуществляться в клинике, где есть все возможности реанимации.

Несмотря на то, что наша страна уже больше 10 лет, как прекратила закупки этого препарата за рубежом из-за частых осложнений после его имплантации, слово «зашивание» по-прежнему в обиходе.

Один мой пациент рассказал, как он «зашился», а потом, примерно через 2 месяца после этого, стал испытывать приступы панической атаки. Он сохранял трезвость, хорошо себя чувствовал, но иногда внезапно, без всякой причины ощущал, что на него накатывает волна страха, паники. Ему не хватало воздуха, казалось, что вот-вот сердце остановится, он упадёт и умрёт. Что характерно, это происходило с ним только в людных местах: в метро, в торговом центре. Когда он был один, с ним было всё в порядке. В ходе дальнейшей психотерапии выяснилось, что он раньше неоднократно обращался к врачам по поводу плохого самочувствия и головных болей во время магнитных бурь, перемены погоды, стрессов. Ему ставили диагноз вегето-сосудистая дистония (сомнительный диагноз, но всё равно ясно, что у пациента нервы, сосуды и сердце не в порядке). Так вот врач-нарколог даже не удосужился спросить его о перенесённых ранее заболеваниях, сразу предложил кодирование и медикаментозное лечение.

Срок действия запретительного лечения оговаривается индивидуально с каждым пациентом, однако сразу на большие сроки процедуру не делают. Обычная схема такова:

Первая процедура делается длительностью на год, вторая – на 2, третья – на 3 и так далее. Повторно процедура проводится, если больной ранее выдержал срок запрета, воздерживался от спиртного в течение установленного времени или больше. Обязательно продление процедуры! Пациенту следует за несколько месяцев до окончания срока обратиться к наркологу и продлить запретительную процедуру.

И необходимо постоянно поддерживать контакт с лечащим врачом, наблюдать за своим здоровьем, настроением, за динамикой влечения к алкоголю, сообщать об изменениях врачу, аккуратно принимать назначенные препараты, продлевать запретительные процедуры и строго воздерживаться от алкоголя в любом виде. Такие жёсткие рамки необходимы для блага больного. Пациент, соблюдающий эти правила, имеет шансы на частичное или полное выздоровление от алкогольной зависимости.

Несмотря на доказанную эффективность запретительной терапии, у неё есть и свои минусы, «подводные камни».

Изначально термином «торпедо» в наркологии называлось введение любого препарата внутривенно. Сейчас больному сообщают, что ему вводят «антиалкогольный препарат последнего поколения». И если он потом выпьет, это его убьет. И на самом деле, пациента начинает корёжить от одного только запаха спиртного. Вот только происходит всё в обратной последовательности. Что бы ни вводили в организм внутривенно, всё выведется из организма довольно быстро. Никакое вещество не может держаться в крови дольше нескольких суток. Так что, на самом деле, пациенту вводят препараты не для того, чтобы он «бросил пить», а для того, чтобы он испытал ужас и неприятные ощущения. Вводят магнезию, от которой начинается жар по всему телу, никотиновую кислоту (от нее трясёт), АТФ, чтобы больной испытал страх смерти. Иногда добавляют листенон для остановки дыхания, а потом «раздышивают» пациента реанимационной подушкой. Это страшно. Называется «алкогольная провокация». А перед этим дают понюхать ватку со спиртом или сделать глоток водки. И говорят, что эти ощущения – действие лекарства на спирт. Иногда раствор в шприце красят метиленовым синим или витамином В12 для достижения жуткого цвета. Больной, конечно же, ни о чем не догадывается, ему говорят: «Я вам приготовил лекарство, чтобы сразу откачать вас, если что», – и он верит. Больного очень просто обмануть. Пациент находится полностью в руках нарколога. Хотя с распространением интернета обмануть пациентов становится всё сложнее. Поэтому клиники ежегодно обновляют названия своих волшебных препаратов для эффекта новизны.

Александр П. 53 года, рассказывает:

«Я пил, можно сказать, всю сознательную жизнь, лет с 12—13. Сначала пиво со старшими ребятами во дворе, потом портвейн, «червивку» (было такое плодово-ягодное креплёное вино). После армии пошёл работать на завод – так первую получку обмывали всей бригадой, потом по пятницам после работы в пивбар или в закусочную, в крайнем случае брали бутылку и шли в пельменную, разливали потихоньку под столом, не в подъезде же пить. Женился в 23 года, жена стала следить за мной ограничивать, даже в гостях, при людях говорила: «Ему хватит»! Я не понимал тогда, думал, она мою свободу ограничивает, командует мной. В общем, развелись, детей не было. А после развода стал сам себе хозяин – стал друзей домой приглашать, компании. Пили так, случайные знакомые вещи из дома воровали, а я даже не сразу замечал.

Потом женился во второй раз, по любви. Пить почти бросил, только по выходным и по праздникам, да и то пиво в основном. Лет 15, наверное, всё нормально было, никаких проблем, а потом опять как с цепи сорвался – даже с работы уволили за пьянку. Жена настояла, чтобы закодировался, да я и сам собирался лечиться – надоела эта пьянка. Закодировался и не пил 3 года, выдержал весь срок кодировки. Но под конец срока появилось такое настроение, ожидание скорого праздника. Думал: «Вот кончится срок кодировки – нажрусь до чёртиков»! Стал даже заранее водку хорошую покупать, вискарь. Естественно, выпил сразу через 3 года – день в день. Всё нормально было, но недолго, месяца через три случился запой, потом ещё и ещё. Запои были по 3 дня, не больше, но отходил потом болезненно. Жена потом узнала про испанский препарат Колме, он вроде бы снижает тягу к алкоголю, но я никакого эффекта не чувствовал, в смысле снижения тяги. Но если пил этот Колме на выходе из запоя, то потом ни капли спиртного не мог даже в рот взять – выворачивало наружу. Так и «лечился» этим Колме ещё года три, боялся идти кодироваться – а что толку, если после этого начинаешь пить так, как будто хочешь «наверстать всё упущенное» за годы трезвости?

Потом жена нашла рекламу лечения алкоголизма препаратом SIT – это в вену укол делают. До этого надо минимум неделю не пить, а лучше 10 дней.

Всё вроде бы просто: положили на кушетку, укололи в вену, потом посидел отдохнул ещё минут 10, а потом провокацию делают – дают выпить граммов 20 водки. И тут я чувствую, что дыхание останавливается, перед глазами темно, сознание теряю – страх дикий! Прихожу в себя – мне маску кислородную дали, уколы какие-то делают, реанимация, короче. Говорят: чувствуешь, что будет, если выпьешь? Да, это меня надолго остановило, лет пять не пил, новую жизнь начал, думал, что на всю жизнь теперь отпился. Оказалось, нет.

Как-то в поезде познакомился с попутчиком, тот предложил выпить за знакомство. Не могу, говорю, лечился я. А он говорит: да брось ты, столько лет уже прошло, всё лекарство давно уже из организма вышло. В общем, выпили с ним, и правда ничего не случилось, не только не умер, даже плохо себя не почувствовал. Выходит, всё это жуткое лечение тоже не на всю жизнь гарантию даёт. Теперь я понимаю, что на самом деле всё зависит не от лечения, а от меня самого – надо научиться жить без алкоголя».

Хорошо хоть, что этот пациент не растерял остатки разума, критически относится к своей ситуации. Бывает и хуже.

Но даже если больной согласился на лечение, пришёл, его укололи (или «подшили», «зашили»), выписали таблетки, а что дальше? А вот тут-то и начинается самое интересное (в том смысле, что работа врача-нарколога на этом обычно заканчивается. И должна начинаться работа психотерапевта).

Сам по себе препарат никак не влияет на желание выпить, не подавляет алкогольную тягу. Он только вызывает страх смерти перед первой рюмкой. Так что лечение должно начинаться с первого дня трезвости, а не заканчиваться «подшивкой». Больному, как впрочем, и членам его семьи, нужно посещать психотерапевта, собрания АА, работать над собой. Нужно научиться жить по-другому! Сколько людей действительно начинают куда-то ходить и что-то делать? Менее 2%!!! Так что совсем неудивительно, почему так низка эффективность лечения алкоголизма. Потому что всерьёз практически никто не лечится.

Так что, через какой-то срок, когда действие препарата закончится, больной опять начинает пить, созависимые члены семьи опять страдают, заставляют его повторно сделать «подшивку». Круг замыкается.

«Кодирование» от алкоголизма

Надо сразу сказать, что вокруг «кодирования» существует немало мифов. Начнём с того, что сами больные и их родственники чаще всего не понимают разницы между «кодированием» и запретительной терапией («подшивкой», вливанием в вену препарата). Как я уже говорил, эти действие этих лекарств основано на страхе больного.

А термином «кодирование» изначально назывался метод лечения алкоголизма, придуманный психотерапевтом А. Р. Довженко. Всё это началось в 1985 году, когда Александр Довженко получил патент на свой метод «Способ лечения хронического алкоголизма путём создания отрицательного рефлекса на алкоголь». Вот там он впервые использовал слово «кодирование». Довженко орошал язык пациента хлорэтилом, который вызывает рвоту, и в этот момент «давал установку» (он был сильный гипнотизёр): «Я даю вам код, я даю вам установку…».

У него самого этот метод давал определённые результаты, но Довженко наплодил немало своих «учеников» и «последователей», которые продолжают его дело каждый на свой лад. Это привело к тому, что сейчас «кодированием» называют целый спектр разных псевдомедицинских воздействий. Это собирательный термин, букет из разных методов. Но основа прежняя – это запугивающая установка плюс применение различных медицинских препаратов. Многие пациенты уже понимают это. Вот что рассказывают они о своём опыте «кодирования».

Александр Ф., 36 лет:

«Я трижды пытался бросить пить с переменным успехом. Первый раз после кодирования выдержал весь срок (3 года) и продержался после ещё 2 года. А «развязал» по глупости, почувствовал себя уже здоровым. Начал пива и сухого вина, а через месяц уже вызывал врача с капельницей, сам не мог выйти из запоя. Потом опять кодировался по какой-то другой методике, но не выдержал и года – вроде бы и не хотелось выпить, не было тяги, но всё время была какая-то мысль о собственной ущербности. В первый раз такого вообще не было, а второй раз постоянно чувствовал себя «белой вороной» в кругу друзей – решил, что дальше так нельзя, купил хороший дорогой коньяк и пил потихоньку по вечерам, чтобы расслабиться. Но постоянно дорогой коньяк пить ведь не будешь – пришлось перейти на «её родимую», простую дешёвую русскую водку, хотя и она не такая уж и дешёвая. Как-то раз с приятелем пропили за выходные больше двадцати тысяч – что пропили, а что местным алкашам раздали, когда пьёшь, деньгам счёта нету.

Так постепенно опять начал пить, как раньше, даже ещё хуже, опять приходилось минимум раз в месяц под капельницей лежать».

Сергей П., 48 лет:

«По совету друзей я в прошлом году решил пойти закодироваться. Двоим моим знакомым это помогло, один 5 лет не пил, а другой 7 вроде бы или 8. Я поверил в это дело и тоже решил, что пора завязывать, а самому не получается. В общем, нашёл по объявлению медцентр, где проводят кодирование. Написано, что по методу Довженко. Записался по телефону, приехал вовремя. Нас таких собралось около 10 человек. Оплатили лечение и ждём. Пригласили нас в небольшой зал, и женщина-врач минут сорок рассказывала нам о вреде пьянства. Как будто мы сами об этом не знаем. Затем она сказала закрыть глаза и внимательно её слушать. Свет в зале выключили, играла приятная музыка, а доктор внушала нам, что больше мы никогда пить не будем. Я так понял, это был гипноз, но я ничего не почувствовал. И у меня сразу появилось сомнение: почему вдруг «больше никогда», хотя закодироваться я хотел всего на 3 года? Когда сеанс закончился, она стала приглашать нас по одному в соседний кабинет. Я пошёл третьим или четвёртым, не помню, но ждать долго не пришлось, на каждого у неё уходило минуты три, не больше. Зашёл я в кабинет не сказать, что со страхом, но волнение было. Врач усадила меня на стул, спросила, на какой срок я собираюсь кодироваться? Я сказал, что на три года. Она говорит, лучше на пять. Ну ладно, на пять, так на пять. Она снова сказала закрыть глаза, а потом так надавила на них пальцами, я думал, слепым останусь, и чуть не крикнула мне в ухо: «Код на 5 лет»! Тут же приказала открыть глаза и смотреть на неё. Перед глазами всё плывёт, почти ничего не вижу. А она говорит: «Нарушение кода грозит тяжёлыми последствиями для здоровья вплоть до летального исхода! Всё. Свободен».

Ну, думаю, ничего себе кодирование, медицинское шаманство какое-то. В общем, не пил я недели две, денег жалко было, что за кодирование заплатил, а то бы и раньше сорвался. Жена говорит, что там в объявлении про повторное кодирование написано, с 50% скидкой для тех, кому в первый раз не помогло. Не, думаю, второй раз я на эту удочку уже не клюну. Надо другое лечение искать».

Я много раз слышал от своих пациентов, что они сами или их знакомые продолжали пить после «кодирования», и ничего с ним не случилось. Все эти слухи возникают не на пустом месте. Российская наркология практически признала «кодирование» шарлатанством. Сейчас, по крайней мере, в Москве на сайтах государственных диспансеров, уже нельзя найти рекламу «метода Довженко» и прочих методик кодирования от алкогольной зависимости. Случилось это после появления приказа, который категорически вывел кодирование за стены государственных наркологических учреждений. Документально подтвердил это приказ №457 «О запрещении использования методов лечения, не входящих в Стандарты оказания наркологической помощи». В частности там сказано: «Запретить использование в ГБУЗ „МНПЦ наркологии ДЗМ“ методов лечения наркологических больных, не входящих в Стандарты оказания наркологической помощи, в том числе различные виды предметно-опосредованного внушения запрета на употребление алкоголя и других психоактивных веществ (кодирование по методу Довженко и его разновидности, „метод 25-го кадра“ и т.д.)».

Несмотря на то, что юридически этот приказ считается внутренним документом для московских диспансеров и больниц, многие специалисты, в том числе главный нарколог Министерства здравоохранения РФ Евгений Брюн и нарколог, член Общества специалистов доказательной медицины Сергей Сошников говорят, что это – начало конца «тёмной эры шарлатанства» в наркологии.

Сергей Сошников уже несколько лет составляет «Энциклопедию шарлатанства», и кодирование занимает в ней почётное первое место.

Кодирование, поясняет он, – это альтернатива государственной медицинской наркологии, которая, с одной стороны, бесплатна, но с другой, подразумевает постановку больного на учёт. А учёт – это автоматическое поражение в правах на много лет. Вот больные и выбирают всякие кустарные, народные, а фактически несуществующие методы лечения. Ведь кодировка – это быстро, анонимно, без постановки на учёт. И ответственность на больного вроде бы и не ложится. Если что – это не больной запил, сорвался, а просто доктор плохой код поставил.

Поэтому ещё недавно в Москве можно было прийти в наркологический диспансер и попроситься не ложиться, а только закодироваться. И этим зарабатывали – кто неофициально, а кто и по утверждённому прейскуранту.

Широко применять метод кодирования начали в середине 1980-х годов, и за тридцать с лишним лет люди привыкли думать, что «кодирование» – это полноценное лечение. Кому это выгодно? Частным специалистам-наркологам.

Частная наркология предлагает десятки методов и препаратов. Если мы откроем раздел «Услуги» на сайте любой частной наркологической клиники, то увидим там такие «продвинутые» методы: экстра-краниальная транслокация, анти-кодирование, 25-й кадр, кибер-шлем, условно-рефлекторный метод, «двойной лазерный код» (вообще бред какой-то), «якорная» техника программирования «Запрет» и так далее. На самом деле всё это – вариации «метода Довженко» и комбинации пары-тройки лекарств из области аверсивной терапии.

Теперь, с появлением приказа, это невозможно, правда, в тех регионах, на которые действие документа не распространяется, ничего и не поменялось. На сайтах пермского, новосибирского, калининградского, тюменского, рязанского тульского и других областных наркологических диспансеров можно видеть расценки на «хорошо зарекомендовавшие» себя методы кодирования. Но хочется надеяться, что регионы последуют примеру Москвы.

Психотерапия алкогольной зависимости

Абсолютно оправданными и научно доказанными являются психотерапевтические методы лечения алкогольной зависимости. Психотерапия многими специалистами считается одним из наиболее действенных методов лечения зависимости, способных дать длительный результат. Возможно, и скорее всего, это связано с тем, что полный курс психотерапевтического лечения удаётся провести тому, кто сам серьёзно стремится излечиться.

В целом, все психотерапевтические методики, используемые в настоящее время для лечения алкогольной зависимости, можно разделить на 2 направления по характеру воздействия:

– Методы, использующие манипулятивные стратегии.

– Методы, использующие стратегии развития личности.

Манипулятивные стратегии рассматривают пациента как пассивный объект воздействия, а цель воздействия – прекращение, изменение его деструктивного поведения. Воздействие непродолжительное, результат достигается относительно быстро, но обычно он неустойчив. Примером могут служить различные суггестивные методики, в том числе так называемое «кодирование».

Стратегии, развивающие личность пациента, направлены главным образом на укрепление компенсаторных процессов. Пациент рассматривается как активный участник процесса лечения, «союзник врача» в борьбе с болезнью. Целью воздействия является рост его личности, создание оптимальных условий для ликвидации ущерба, нанесённого алкоголем его здоровью, психологическому состоянию, самооценке, взаимоотношениям с окружающими, в первую очередь с созависимыми членами семьи.

Терапия в этом случае достаточно трудоёмка и продолжительна (20—30 сеансов в течение 24 месяцев). Результаты достигаются относительно медленно, но они достаточно устойчивы.

Следуя стратегиям личностного роста, как максимально действенным, задачами психотерапевтического этапа лечения являются:

– Анализ существования и функционирования пациента на биологическом, психологическом и социальном уровнях.

– Расширение степени осознавания им своих проблем с помощью механизма рефлексии: беспристрастного взгляда на всё происходящее со стороны, с позиции его родных и близких, жены, детей, коллег по работе, начальства, подчинённых и т. д.

– Научение и самоконтролю своего психоэмоционального состояния.

– Предотвращение рецидива заболевания – алкогольного срыва в реабилитационный период.

Очень важные для больного задачи в процессе психотерапии – осознать свою болезнь, выработать правильное критическое отношение к ней, СОЗНАТЕЛЬНО отказаться от употребления алкоголя, обучиться антистрессовым и противорецидивным навыкам, установить для себя, какие изменения произошли в характере под воздействием алкоголя.

В процессе психотерапии производится разбор ошибок в логических представлениях больного, осуществляется формирование установок на лечение и отказ от употребления алкоголя.

Когда человек обращается ко мне за помощью, то очень важно найти для него нужные слова, которые затронули бы его сознание. Ведь разъяснительная беседа – это тоже необходимая часть психотерапии. Она нужна для того, чтобы страдающий понял: надо не просто «завязать», а именно «полечиться». Не просто прекратить пить и надеяться, что всё будет по-прежнему, а постараться измениться внутренне, чтобы не было потребности прибегать к алкоголю для облегчения своих внутренних проблем. Опыт показывает: когда пациент понимает, зачем, для чего и ради чего он решил лечиться, выздоровление происходит намного быстрее.

Важно отметить, что проблемно-центрированный подход в лечении алкогольной зависимости редко оказывается эффективным. Все усилия сосредоточены на том, как «бросить пить», и это превращается в центральную проблему. Пережив однократный рецидив болезни (алкогольный срыв), больной теряет веру в себя и в эффективность лечения, готов «махнуть на всё рукой» и вернуться к регулярному употреблению алкоголя.

Результато-центрированный подход, в отличие от первого, более надёжен и эффективен: любые неудачи и срывы считаются лишь временными препятствиями на пути к цели – трезвости, спокойствию, хорошему настроению.

Многие пациенты наивно полагают, что воздержание от алкоголя само по себе приводит к выздоровлению, излечению от алкоголизма. Безусловно, отказ от алкоголя улучшает биологическое функционирование организма, и это важно. Но для выздоровления на психологическом и социальном уровне нужно «копать глубже» – обратиться к лежащим в основе проблемы ложным убеждениям – программам, трудностям регулирования эмоций, неумению выстраивать продуктивные взаимоотношения с окружающими, потере смысла собственной жизни.

Но, какие бы методы и подходы не применялись, обязательно надо следовать врачебному принципу: ЛЕЧИТЬ БОЛЬНОГО, А НЕ БОЛЕЗНЬ! То есть, к каждому человеку необходим индивидуальный подход.

Психотерапевтический курс лечения обычно рассчитан на 3—4 месяца с частотой 1—2 сеанса в неделю. Это связано с биологическими особенностями организма, скоростью восстановления нарушенных нейрохимических процессов, психодинамическими процессами в сознании и подсознании пациента. Искусственно ускорить лечение невозможно. Поэтому об уменьшении срока лечения говорить не приходится, наоборот, чаще всего курс продлевают.

После прохождения интенсивной части терапии в течение 3—4 месяцев, учитывая хронический, внутренний, психический характер алкоголизма, больным необходима пожизненная психотерапевтическая и психологическая помощь. Это не значит? То, что пациент ежегодно в течение 3—5 лет (иногда 2 раза в год) должен проходить профилактические учебно-оздоровительные психотерапевтические курсы, направленные на предотвращение возникновения тяги к алкоголю и дополнительные психотерапевтические сеансы в случае появления тяги, а также при срывах, рецидивах болезни, когда больному не удаётся удержаться от употребления алкоголя.

Но и в случае благоприятного эффекта лечения, восстановления физических показателей здоровья, наступления психического благополучия

Научно доказано (да и мой более чем 20-летний опыт работы говорит о том же), что настоящего хорошего, длительного результата в лечении алкогольной зависимости (следует читать – длительного периода воздержания от употребления алкоголя) можно ожидать ТОЛЬКО при прохождении курсовой поддерживающей психотерапии и реабилитационной программы, а не только запретительных методов лечения.