Текст книги "Бандерша"

У меня была «Цивилизация». Правда, для пробы мы выбрали самый простой вариант. Надо же было посмотреть, как работает наша неиссякаемая казна?

Работала! Я за время своего дежурства умудрился дойти до средних веков. И там построить первый танк!!! Чего только не бывает в компьютерной жизни!

На этом историческом достижении моя вахта закончилась (играя, я, разумеется, постоянно следил за работой нашей основной «машины»).

– Давай, я пока дождусь, когда пересчет закончится, запишу на дискету и начну готовить второй эпизод.

– Без меня не начинай!

– Успеешь выспаться! Как там наше государство?

– Давим супостатов! В том мире нашей империи конкурентов нет! Ладно, я этот уровень закончу и заряжу высшую трудность. Отдыхай!

Но отдохнуть не удалось. Едва я закрыл глаза, как меня снова занесло в «Цивилизацию». Только не в роли игрока за клавиатурой…

Я шел по песку…

Но это был не обычный песок. Это был песок иного мира. Виртуального!

Нет, он был, как настоящий. Только сыпался чуть медленнее, чем обычный. Я стоял перед воротами крепости. Нереально белесые, словно выцветшие на безжалостно ярком солнце, огромные валуны, скрепленные каким-то непонятным буро-оранжевым раствором. Цемент уж точно таким не бывает. Эти прожилки опутывали стену, словно варикозные вены. Сама стена уходила вверх в бирюзовое небо метров на 40. Даже огромные ворота кажутся на этой стене какими-то игрушечными.

– Эй, как этот город называется? – спрашиваю я крестьянина, который проезжает по накатанной дороге, на обочине которой я и стою.

– Юрген! – удивленно отвечает он и с подозрением поднимает глаза. Селянин настороженно смотрит в мою сторону, пока огромный стог сена на его тележке на закрывает меня от его взгляда.

Я стою и не понимаю, что, собственно, здесь делаю. Ведь я сам сегодня днем заложил этот город. Здесь должна протекать широкая река. Раз я её не вижу, значит, она с другой стороны. Правда, пока наступил вечер прошло лет 200 игрового времени.

Ну, правильно, это я сам дал этому городу усиленную защиту. Здесь сейчас должны производиться солдаты стрелкового строя…

Стоп, стоп… Если это мир реальный, то не производиться, а формироваться.

…Всё равно, я не о том! Как получилось, что я не за монитором сижу, разглядывая компьютерный значки, а нахожусь в этом мире среди вполне реальных людей, с теплым ветром, дующим в лицо и запахом навоза, кучки которого оставляют многочисленные лошади и ослы, движущие к городским воротам и в обратном направлении?

Да, меня увлек виртуальный мир. Но только как рабочая среда. Или просто поиграть. Для прикола. Но я не собирался действительно переходить в этот мир иной.

Но сейчас меня перенесло в него! Это реальность. И с этой реальностью надо жить.

Я вышел на дорогу. Хорошая грунтовка! Конечно же, ведь сам построил, чтобы можно было быстро перебрасывать боевые части. А железную дорогу решил пустить пока в другую, более важную сторону. Этот город мне был нужен для того, чтобы просто задержать сильного противника с запада. В мои планы не входило оборонять его во чтобы то ни стало!

Я двинулся к воротам. Здесь толпились повозки. Стражники еще с луками проверяли, что в повозках.

Ну, правильно, я собрал здесь все старые части. Они для меня были просто расходным материалом. Более современные войска не победят, но остановить и потрепать противника могут.

Но сами стражники, разумеется, об этом не знали. И были преисполнены значимостью своего положения. На меня они взглянули с подозрением, но не остановили. Продумаешь, что удумал достаточно состоятельный господин – погулять пешком за ворота. Главное, что ничего не дозволенного не несет. А точнее – совсем ничего не несет.

Выглядел я, как типичный горожанин среднего достатка с уверенным взглядом в будущее. На ногах серые легкие сапожки из тонкой бежевой замши. Шелковые синие штаны, чем-то напоминающие казацкие шаровары. Простая белая «размахайка», напоминающая тонкие индийские рубашки. Широкий пояс. На одном боку болтались ножны с коротким мечом или длинным кинжалом – я в этом плохо разбираюсь. Справа почему-то револьвер с длинным стволом, как в старых ковбойских фильмах. Да и шляпа: то ли тоже ковбойская, то ли уменьшенный вариант мушкетерской.

В общем, с позиций реальности – пугало пугалом. А вот здесь, явно, вполне достойный гражданин. То есть подданный. Потому как у меня к этой стадии была совершенно абсолютистская империя.

Во всяком случае, когда я шел по улицам, встречал еще и не таких разностильных щеголей, по сравнению с которыми, мой вид был просто воплощением скромности и сдержанности в одежде!

Сам город тоже был необычен: то узкие кривые улочки, как в средневековой южной Италии, то широкие проспекты. И дворцы с тяжелым намного более поздним классицизмом в фасадах.

Но что удивляться? Весь этот мир эклектичен. В этом виртуальном мире по дорогам разъезжали кареты с лошадьми и тележки с ишачками, вперемежку с вполне нормальными автомобилями годов так 30-х 20-ого нормального века!

Куда мне идти? Конечно, на центральный базар. Там пойму, что мне делать. И вообще, зачем я здесь.

Конечно, мне было любопытно, а что такое – игровой город. Ведь в игре у меня просто точка с квадратиками военных частей там и обозначением производства. Как он выглядит изнутри, я не знал.

Но наслаждаться мне мешало всё нарастающее беспокойство.

Площадь оказалась очень большой. Люди пришли сюда не только закупиться, но и поболтать о житье-бытье, обменяться новостями, посплетничать о знакомых и побрюзжать в адрес власть предержащих.

Единственно чего не было – это беспокойство. Но я-то знал, что этой безмятежности скоро придет конец. Сюда накатят полчища компьютерных юнитов, без сантиментов и жалости…. Всё это благополучие останется в прошлом. Других вариантов просто быть не может.

Я это знал наверняка, потому что сам так задумал!

Да, будь я за клавиатурой, то мог бы перебросить сюда несколько самых современных соединений, что находились у меня в стратегическом резерве. Заодно перевел бы всю промышленность на военный лад. И тогда мог бы спасти этот обреченный Юрген!

Но я был здесь, среди беззаботных горожан. Никакой всесильной клавиатуры с волшебной мышкой под рукой у меня не было. Может, сказать горожанам, что им грозит смертельная опасность?

Но кто меня услышит? А если и услышит, где гарантия, что не примут за вражеского шпиона?

Вон, посреди площади возвышается помост с тремя виселицами. Не думаю, что это простая инсталляция здешнего любителя современного искусства. Вполне употребительная вещь! Правда, в петлях никто не болтается. Но заполнять её своей, пусть и виртуальной, тушкой я не собирался.

Тогда что?

– Эй красавчик, чего предлагаешь? – услышал я звонкий девичий голосок где-то сбоку.

– Это вы мне? – спросил я, поворачиваясь.

– Тебе, тебе! А то много здесь красавчиков шастает! – насмешница обернулась к товаркам, таким же молоденьким и весёлым, как она сама. Они дружно и беззаботно расхохотались.

– Саша? – удивленно спросил я. Да, это была Саша в широкой цветастой юбке до середины икр. В плетенных босоножках греческого стиля, которые подчеркивали стройность ножек, в той части, которые были видны и намекали на еще большую красоту – там, где всё было скрыто юбкой. А легкая белая блузка с распахнутым воротом не столько скрывала, сколько подчеркивала красоту юной высокой груди. В реальности у живой Саши такой роскоши не было. Как не было таких искристых и веселых глаз с озорными чертенятами. Эта Саша ничего не боялась, её не давили проблемы. И она совершенно точно не переносила никакого начальства над собой.

– Саша? Ты бредишь, красавчик! Я Сандра! Дочь самого лучшего винодела нашего города! Неужели ты никогда не бывал в подвальчике у Паровоза?

Господи, а Паровоз тут при чем? Или он тоже здесь? Этого точно в игре не было!

– Он окаменел! – снова звонко рассмеялась, глядя на меня. – Так что у тебя там в мешке?

В мешке? В каком мешке?

Я и не обратил внимания, что у меня за плечами не то солдатский сидор по форме, не то торба Деда Мороза по качеству материала. Но еще минуту назад его не было! Ах да, это же не мой реальный мир! Здесь все может случиться!

Мне и самому стало интересно, что там?

Я снял свой мешок с плеча, поставил на каменный столб, который вполне заменил столик и развязал узел.

Внутри были флаконы с той самой косметикой из «ТриО», о которой мы делали рекламу.

Первым я достал баллон с дезодорантом, который у нас с Тимофеем совершенно не получился с первого раза. Но здесь он был вполне реальным.

– Ой, а что это такое? – удивленно спросила Саша-Сандра.

Разумеется, здесь таких чудес еще не было. Технологии не на том уровне.

Я снял крышку, взял нежную руку девушки и немного брызнул на её бархатистую кожу.

Она испуганно вскрикнула и резко выдернула свою руку. Но потом любопытство победило: Сандра поднесла кисть к носику, осторожно понюхала и ахнула.

– Это чудо! А что еще есть в твоем волшебном мешке? – любопытству её ужу не было предела. Но при этом она одним жестом осадила всю стайку подружек, которые, было, притянули свои ручки для пробы. Только нескольким позволила понюхать свою руку, пока я доставал всё остальное, что было в мешке.

Девочки во главе со своей предательницей только ахнули, увидев такое богатство!

– Я у тебя всё покупаю! Сколько ты, красавчик, за всё это хочешь?

Нужны мне её деньги, как же! Да подо мной вся казна этого компьютерного государства с неограниченным пополнением.

– Мне твои монеты – ничто! – я решил ответь ей в её же шуточном тоне.

– Что же ты хочешь за свой товар? Посмотрите, девочки, какой странный купец у нас появился?

– Хочу по пять поцелуев за каждый флакон!

И её подружки дружно сказали: «Ох!». Хотя кто-то и хихикнул. Предводительница юных красоток попала в непростое положение.

– Ты ждешь поцелуев от меня? – переспросила она, поджав губки.

– Нет, – ответил я, – вон от него! И кивнул в сторону бородатого жестянщика с деревянной ногой, который в тот момент торговался с толстой служанкой по поводу большой кастрюли!

Вся стайка красоток засмеялась. Кроме Саши-Сандры. Ей явно хотелось сказать мне что-то очень колкое. Но она боялась, что всё это богатство с чудными запахами уплывет из рук…

– От поцелуев у тебя губы опухнут, – наконец нашлась она. – Что за капитал? А раз тебе деньги не нужны – тебе откроются все бочонки с винами моего отца. Можешь пить любое вино в любом количестве и в любое время!

Ну что ж нельзя больше давить на неё. И не хотелось! Кроме того, я заметил, что некоторые из её подружек уже были готовы предложить свою «оплату» за чудо товар! Не все были такими гордыми и неприступными, как их предводительница и заводила!

– Уговорила красавица! – согласился я. – Только одно условие!

– Какое? – насторожилась она, ожидая нового подвоха.

– Каждый кубок будешь подносить только ты.

На её лице было написано, что она перебирает все возможные опасности, которые могут грозить ей.

Но не ходит!

– Хорошо! Я согласна!

… Мы сидим в беседке во дворике ресторан (так правильнее называть винный погребок её папаши). Это элитный район в центре. Поэтому, помимо уютного зала, где можно испробовать лучшие вины этого края есть еще и дворик с беседками, увитыми стеблями винограда так, что тех, кто расположился внутри этих «отдельных кабинетов» никто и не увидит. Листья только смягчают яркий солнечный свет и создают удивительно мягкий зеленоватый уют. А грозди винограда с крупными розовыми ягодами выглядят сказочными украшениями, сравни самом дорогим россыпям полупрозрачных самоцветов. Только в отличие от камней эти ягоды можно срывать, и они тают во рту и наполняют воздух удивительным природным ароматом. Если это не рай, то что это?

Тем более, если рядом очаровательнейшая девушка, которая наполняет твой кубок янтарной амброзией! Стол ломится от изысканных яств!

– А себе? – спрашиваю я у той, что всё больше становится Сандрой, и все меньше Сашей.

– «Себе» мы не договаривались! – смеется она. И голова у меня кружится совсем не от вина. Хотя и от вина тоже! От чего больше? Уже не знаю!

– Я понял, ты хочешь меня споить и коварно… – и тут я запнулся, не зная, как продолжить…

– И что же я такая хрупкая пугливая девушка смогу сотворить с таким большим и сильным красавчиком? – снова заливается смехом она.

Нам легко и хорошо.

– Чтобы не сотворила – я на все согласен! Но вот только что ты только мне подливаешь, а сама не пьешь – на это совершенно не согласен.

Она не спорит. И наливает из большого глиняного кувшина, который сохраняет прохладу винного подвала, золотисто-солнечный напиток и себе в кубок. Мы чокаемся… пьем великолепное вино… Несколько капелек вина выливаются из её кубка и падают её на кожу, медленно стекая в ложбинку между её высоких грудей, едва прикрытых легкой белой тканью.

– Что еще хочет мой гость? – лукаво спрашивает она.

Я знаю, что хочу сейчас больше всего на свете. Но говорю совершенно другое.

– Гость хочет винограда!

Она пододвигает мне блюдо с гроздями разноцветных ягод – здесь, наверное, сортов пять, не меньше. Но я качаю головой – нет, это не то. И показываю глазами на гроздь, что растет на лозе под самым потолком.

Она лукаво смотрит на меня – разумеется поняла мою совсем простую хитрость. Но не спорит, а проворно вскакивает на лавку и тянется к ягодам. Лучи солнца просто убирают все её лёгкие одежды. И я вижу стройное и соблазнительное тело…

Боже, красота, помноженная на желание, дает такое опьянение, кого не даст ни один наикрепчайший коньяк в мире.

И вдруг, я вижу, что она покачнулась, не доставая до грозди, и вот-вот упадет. Я вскакиваю и подхватываю её. Она конечно упала…Но в мои объятья…

Такого поцелуя у меня никогда не было в яви. После такого поцелуя и близость не нужна. Словно всё тепло солнечных лучей вошло в меня через её горячие губы.

Как, оказывается бывает в цифровом мире!

Мы забыли о времени и пространстве. И наша близость становилось не чьим-то желанием, а необходимостью. Мы просто тянулись друг к другу…

Но глухой скрежещущий гул почти мгновенно отрезвил нас. И вернул в реальность.

Стоп! В какую реальность? Это же игра. Это виртуальный мир!

И у меня все сразу стало на свои места. Это наступали войска компьютера. С подавляющем превосходством. Ну почему я решил не перебрасывать сюда резервы??? Ну как я не понял, что это не просто точка на карте, а место, в котором я встречу самую замечательную девушку в своей жизни?

– Что это? – испуганно спросила она и сильнее прижалась ко мне. Но это уже была не страсть. Это был страх! Страх, который был у Спаши, но не знаком был Сандре!

– Это…Тебе надо спасаться! Это враги!

И вдруг совсем недалеко раздался взрыв.

Танковая армада начала обстрел. Высокие стены не могут помочь городку.

Послышались крики, плачь и топотом ног. На улицах началась паника.

– Бежим, я знаю, что надо делать!

Я действительно знал, что надо делать. Пока не забиты дороги, надо было быстро двигаться на юго-восток. Именно там находился сверху креплённый рубеж! Как же я тот город назвал? Вылетело из головы!

Не важно! Главное, что там нас ждало спасение.

Почему нас? Это я хозяин игры! Мне надо спасать самую лучшую девушку.

А взрывы слышались все чащ и разрывы были ближе. Вот уже потянулся черный маслянистый дым от пожаров. Защитники начали огрызаться залпами батарей артиллерии. Пушки здесь были устаревшие, но с повышенной мощностью.

Так что запас времени еще был.

– Бежим! – крикнул я!

– Сейчас, – сказала она и вдруг вывернулась из моих рук и побежала к дому в глубине дворика. – Своих предупрежу! – Крикнула она уже на бегу.

– Не успеешь! – попытался остановить её я.

Но она не услышала меня. Или не захотела услышать.

И уже вбегала в двери дома.

Вдруг на месте уютного двухэтажного особнячка, утопавшего в зелени, вспух безобразный грязны столб с просветами пламени!

Звука взрыва я не услышал…

В этот момент я проснулся…

Но даже выйдя в реальность, физически сознанием я был еще там, в мире игры.

И на меня накатила жуткая тоска…

Я не помог ей!

Кому?

Сандре из игры?

Или Саше из реальности?

Глава 35
Она

Он не помог мне…

Хотя я в какой-то момент только на него и рассчитывала.

Но он не помог!

Он и не мог помочь. Он был слишком далеко. И ничего не знал!

Да я и сама ничего не знал. Вот уж действительно грохнет там, где не ждешь.

Как чеченцы говорят: «Убежав от дождя, попал под водопад».

В моем случае в роли дождя стал ремонт. Не моей квартиры – упаси Господь. В подъезде. Ни с того ни с сего в моей пятиэтажки, которая с момента своего появления на свет в хрущевские времена не знала любви и ласки, кроме признаний в любви на обшарпанно-облупившихся стенах и проклятий неверным подружкам и друзьям, с определение принадлежности их к различным семействам, видов и подвидов животного и растительного мира с использований всего богатства отборных ругательств, местные власти вдруг решили заново не только покрасить стены, но и оштукатурить их с заменой перил. И всё бы ничего, но бригада штукатуров – маляров, как-то не подумала, что даже во время их работы людям надо выходить из жилищ. А вот сделать это лавируя между многочисленными бидонами и ведрами с краской и рискуя, что какая-то заляпанная кисть обрушится на голову было сложно. Соседям в возрасте, хочешь не хочешь, приходилось идти по этому «минному полю», рискуя своей одеждой, обувью и хорошим настроением. Вот народ помоложе нашел другой выход: для выхода из подъезда они поднимались на пятый этаж, забирались по пожарной лестнице на чердак, проходили к люку соседнего подъезда и там, уже ничего не опасаясь, выбирались по такой же лестнице и потом нормально спешили по своим делам, спустившись по нормальным пролетам.

Я, естественно, пользовалась именно таким способом. Мне на работу, как основной массе моих соседей, не надо было торопиться. Поэтому я всегда этот путь проделывала в одиночестве.

Вот и сегодня – спокойно прошла пару пролетов по лестнице вверх и поднялась по пожарной лестнице. На высоких каблуках это не так просто сделать. Но ничего другого не осталось…

На чердаке царил прохладной полумрак. Трубы отопления делали температуру вполне приемлемой, а крыша, слава Богу, не текла. Дневной свет пробивался сквозь мутные слуховые окошки.

В этом полумраке я не сразу заметила, как справа у самого среза крыши копошились две фигуры. Да так бы и прошла мимо – мало ли кто сидит там, я что участковый документы спрашивать – если бы одна фигура не произнесла хриплым голосом с приблатненными интонациями:

– Слышь, Мокрый, ты смори, какая ципа к нам причалила!

Понятно, что «мокрый» это не состояние собеседника, а его кликуха.

– В натуре – класс!

– Эй, мочалка, давай канай сюда!

Парочка была под градусом. Под хорошим градусом. То, что они не деловые, а мелкой шушерой, было понятно хотя бы потому что путали «музыку», блатной словарь. Канать – это чаще всего используется в значении – уходить, а не подходить.

Эта дешевка, помноженная на откровенное хамство, всегда выводило меня из себя. Но сейчас я решила не обострять. Тем более, эта шпана мелкотравчатая уже плохо соображала, что делала. Подозреваю, что они и в нормальном состоянии умом не блещут, а после изрядной порции водки – потеряли остатки соображения!

– Ребята, – ответила я, – я к вам со всем уважением! Но сейчас тороплюсь! А вот на обратном пути – не вопрос!

Но мой успокаивающий тон на тупых отморозков никак не подействовал. Тот, завел разговор уже оказался рядом со мной!

– Ты ципа, про дела забудь. Здесь в натуре… деловые пацаны, хотят внимание тебе оказать… в натуре. Удовольствие доставить… в натуре! Так Мокрый?

Второй недоумок тоже встал и, оставив свой «стол» на расстеленных газетках, с початой бутылкой водки (явно не первой) и горой каких-то левых консервов, тоже направился ко мне.

Пай-девочку надо отключать!

– Слушай ты, – я вложила в голос максимум метала и «деловой» интонации, – фофан тряпочный! Не вкупился, с кем базарить вздумал? Ты чего здесь быкуешь, не вкурил, что есть авторитеты, что впрягутся за меня? Тебе втусуют так, что мало не покажется, Так глину замесят, – дурковать до доски будешь. Допер, ермолай? В натуре! – последнее я повторила специально для заводилы. Может свои слова в его мутный мозг войдут?[13]13
  перевод: фофан тряпочный – дешевый пижон
  вкупиться – догадаться
  быковать – нагло себя вести
  вкурить – понять
  втусовать – объяснять
  замесить глину – совершить гомосексуальный акт
  дурковать – допустить промашку
  доска – здесь – смерть, гробовая доска
  ермалай – глупый человек


[Закрыть]

– Ух, ты, – едва ворочая языком заговорил Мокрый, – Шпиндель, да она наша! Чё ты с ней хороводишь? Раскладывай – и всего делов!

Это ж надо – «повезло»: нарваться в двух шагах от своей квартиры на безмозглых отморозков. Слова на них не действуют… Никакие…

С двумя идиотами я не справлюсь…

Черт, и ствол забыла в красной сумочке… Мне маленький дамский пистолет еще в Чечне муж подарил…

Как же от них воняет…Понятно – паленая водяра и тухлая селедка…

… Сильные дебилы… Недостаток ума у них в мышцы перешел!

… Олег, Олег! Ну где же ты!!! Как бы ты сейчас мне нужен! Ты бы не испугался этих уродов!

… Как это в израильской армии говорят женщинам военнослужащим: «Если насилие невозможно избежать, надо расслабится и получить удовольствие!» Расслабиться это понятно. Что я могу сделать против двух здоровых пьяных бугаёв?

А вот по поводу удовольствия…Почему я не уважаю своих шлюх? Использую, но не уважаю. Не потому что они с разными мужиками спят. Сама давно не святая. Уж в таких бардаках участвовала: мама – не горюй. Но загуливала я по собственной воле, и по собственному желанию. Но не потому что работала. Удовольствие деньгами не заменишь. Шлюхи – добровольные рабыни. И мышление у них и-за этого рабское. Редко кто потом может стать нормальным человеком.

… Какие же сальный у них руки! Блевать тянет, когда они меня лапают…

… Пальто жалко. Реальная Франция. В новом батике прикупила…

О чем это я…? О том, чтобы не зацикливаться на том, что они в меня суют эти жалкие гнилые отростки.

– Шпиндель! Ты смотри! Эта сучка потекла!!!

– Нравится швабре! Давно хороших мужиков не видела!

Идиоты! Конечно физиология срабатывает. Только если это возбуждение, то возбуждение ненависти. Я этих насекомых готова порезать на молекулы!

Знаю, что такое изнасилование. Собственно, и женщиной стала не по своей воли. В школе, когда училась в шестом классе старшеклассники после уроков, когда почти никого не было на запасной лестнице зажали… Насиловал, правда один… Остальные смотрели. Но тогда это не стало для меня уж совсем смертельным шоком. Парень тот мне нравился. Я бы и так дала ему – попроси он по-хорошему. Да и любопытно было, как оно бывает. Потом еще девчонкам давала понять, что мне, взрослой не по пути с ними, сопливыми. Правда, вскоре многие «догнали» меня. В видеосалонах, которые в конце 80-х открывались на каждом шагу, можно было посмотреть, как всё происходит между взрослыми. Кассет с порнушкой – на каждом шагу.

Но с тех пор, мозги встали на место. Нет, меня конечно возбуждало то, что они меня трахали…Но это было не сексуальное возбуждение. С каждым движением во мне поднималась все темное, что у меня есть в натуре!

Стерпеть я стерплю. Но долги отдавать умею…

И это будет правильно. Потому что я не тот человек, который решает оскорбление!

… Потом я долго стояла под душем…

Эти уроды быстро выдохлись. То ли от природы никудышные мужики. То ли от водки обессилили. А может и то и другое. Тот, что Шпиндель, залез на меня вторым и вовсе кончить не смог…

Но они себя чувствовали себя героями!

Мокрый (погоняло получил не зря – потел страшно) даже пытался мне налит от избытка лирических чувств. Я ничего им не стала говорить. Просто запахнулась в пальто (все остальное они порвали в клочья) и пошла домой. Благо никого не встретила на лестнице. И в квартире – пусто. Мои ушли с самого утра.

… Вот теперь, открыв полностью воду, смывала с себя всю эту мерзость.

Что делать дальше я знала хорошо.

– Алла, Паровоз? Привет. Коленька, помогай! Меня обидели…

Я все рассказала, как было.

Паровоз мой друг. Он не смеялся. И не подшучивал. Он слушал и всё больше пыхтел, словно у него разгорался внутри сильный огонь, и он спускал в трубку избытки пара.

– Как эти беспредельщики выглядели? – коротко спросил он.

Я подробно всё описала.

– Ты куда собираешься уходить?

– Да куда я сейчас уйду?

– Правильно! Приходи в себя! Я позвоню.

Я связалась с гостиницей и предупредила Зою, это девочка, которая оставалась на хозяйстве, чтобы сегодня не ждали меня.

И заснула…Нет, это не так. Отключилась….

В себя пришла от того, что телефон разрывался, требуя к себе внимания. Наверное, звонил долго, потому что, как мне показалось его звук был уже каким-то охрипшим.

– Да! – спросила я, подняв трубку. Ответ получился тихим и хриплым. До конца в себя еще не пришла…

– Я уж испугался, что померла! – это был Паровоз, – минут 5 дозваниваюсь!

– Жива! – успокоила я его…

– Ну ладненько! Подходи к дальним гаражам. Знаешь, где там мой сарай!

Сарай, это старый гараж, который построил еще дед Коли сразу после войны. Надо сказать, что сарай этот был с толстыми кирпичными стенами и крепкими воротами! Машины там сейчас точно не было. Паровоз свою тачку у подъезда оставлял. Кто на его «Опель» глаз положит? Знают, что вырвут всё лишнее!

Я неторопливо собралась. На сей раз никаких французских пальто – его, кстати, можно отдать в химчистку. Хорошо, что не порвали уроды, как остальную одежду. Кожаная куртка в стиле «я сегодня байкерша» со всякими заклепками, и кучей молний. Косуха не косуха – но близко к этому! Плотные джинсы и «гриндерсы» с металлическими вставками. Понятно дело, что такие ботинки не только нормальны для гаража. Для дела тоже пригодятся!

Грязь-то я под душем смыла. Вот злость и желание отомстить – вода не смывает! Я хотела, чтобы им было больно! Очень больно. И в этом тяжелые ботинки мне не будут лишними.

Действительно через час я подошла к гаражу Паровоза.

Это был совсем глухой закуток. Если кто случайно сюда и забредал, то бродячие собаки. Уже темнело. Но зная, куда иду, я захватила фонарик. У железных ворот стоял паровозовский «Опель» и темная девятка. Чья – не знаю. Номера – областные!

Нашла камешек (без него не обойтись) и им постучала в закрытую дверь. От греха подальше решила без предупреждения дверь не распахивать. Испугается кто – пулю легко схлопотать!

Петли заскрипели и в проеме показалось лицо Коли.

– Проходи, – коротко сказал он.

В самом гараже было тускло. И от серых ободранных стен, от стеллажа с какими-то ржавыми железками и инструментами, от сиротской лампочки, которая при всем старании не могла осветить это небольшое помещение. Она единственная из трех, которые висели под потолком, еще не перегорела.

Вместе с Паровозом был его дежурный адъютант, я их даже не запоминала по имени – Паровоз любил менять своих ординарцев с бритыми затылками. Так в лицо знала. Рядом с ними стояли еще двое амбалов. При парадной рэкетирской форме: кожанки, рубашки, расстёгнутые до пупа, в вырезе которых были видна татуировки, сделанные явно не в гламурных салонах. Порверх «вышивки»[14]14
  «вышивка» – татуировка.


[Закрыть] мощные золотые цепи с огромными крестами. Разумеется, тренировочные штаны «адидас» с Черкизона, кепочки-лужковки. Только вместо обычных кроссовок – американские армейские ботинки из бежевой выварочной кожи. Нормальные такие качки-солдаты для разборок серьезных деловых людей.

– Это бойцы моих корешей, – кивнул на них Паровоз, давая понять коротким представлением, что дальнейшие представления ни к чему. Да я и не собиралась. Правила игры знаю хорошо.

Я просто им кивнула и получила в ответ такие же сдержанные кивки.

– Эти? – Паровоз кивнул в сторону дальней стенки сарая. Там копошилась какая-то серая бесформенная масса. Без фонарика не обойдешься.

Узкий яркий луч словно пригвоздил двух… как бы их назвать… насекомых… нет… червяков… Я этих мразей сразу узнала.

Только вот морды у них были сейчас не наглые, ухмыляющиеся. А размытые от животного страха. Они бы и рады закрыться от света. Только руки у них завязаны за спиной. Тот, кого звали Мокрым, дернул носом и смачно проглотил свою соплю. Судя по запаху, он не только потом обливался.

– Эти! – ответила я Паровозу.

– Мы всё узнали: заезжие фраера из какой-то провинциальной дыры. Решили столицу завоевывать, дебилы.

То, что мозгов у них нет, это было ясно по их рожам. Приблатненные недоумки – мечта любого опера. С первого взгляда понятно, что хвост за ними тянется – мама не горюй. А прицепом можно было привязать всё: от ограбления старушки, торгующей капустой у автовокзала, до ограбления банка с коллективной мокрухой. Глядя на их тупые рожи, ни один судья не усомнился бы в перечне преступлений.

Но пока им можно было бы только мечтать о гуманном российском правосудии.

Сейчас они у меня в руках! Но я не опер и не судья. На уголовный кодекс даже и оглядываться не буду.

– Ну ладненько! – констатировал Паровоз. – Надо отметить точность попадания. Ну чем мы не следопыты, а, Санька?

В школьные годы он очень увлекался книжками об индейцах. Все фильмы про индейцев с Гойко Митичем[15]15
  Югославский актер, игравший вождя индейцев в фильмах о Диком Западе.


[Закрыть] просмотрел. А потом и американские вестерны!

– Это надо отметить!

Я и не заметила, что с другой стороны ворот на небольшом столике уже стояла бутылка и нехитрая закуска. С некоторых пор Паровоз отказался от водки. Ему кто-то сказал, что она разрушает печень. А вот дубильные вещества в коньяке, наоборот, её скрепляют. С точки зрения медицины, думаю, очень сомнительное утверждение. Но он в это свято уверил и пил теперь только коньяк. При нынешнем его положении бригадира – брал исключительно французский. Боссу напитки ниже рангом не положены!

Странно, а почему я дома не выпила? Наверное, шок был на столько большой, что просто забыла. Без пития потеряла представление о времени и пространстве. Так что сейчас выпивка – то что нужно.

Мне налили стопочку. Не маленькую. Но по сравнению с гранеными стаканами мужиков, она была просто миниатюрной.

Конечно, глотать дорогущий коньяк стаканами и закусывать изысканный французский напиток нарезкой любительской колбасы с плавленым сырком – это что-то с чем-то. Но я хотела бы посмотреть на того, кто попробует нас осудить!

Упыри притихли. Только сопение доносилось из густого сумрака.

Выпили по второй. Без тостов. По-рабочему.

Человек Паровоза, тот, что повыше, взял бутылку, посмотрел, сколько осталось и сказал, как отрезал:

– Это на потом оставим. Прочиститься от гнили!

Улыбнулся, посмотрев в сторону своих будущих клиентов. В полумраке как-то очень недобро смотрелись золотые зубы у исполнителя.

А «сумрак» совсем затих.

– Ты сама оттянуться хочешь? – спросил у меня «командир», поставив бутылку на стол.

Мы подошли к этим двум уродам. Они затравленно смотрели на нас. Даже в темноте можно быдло понять, что поработали над ними от души. Морды избитые, в свежих ссадинах. У Шпинделя левый глаз так и вовсе заплыл.