Текст книги "Бандерша"

Пробурчал и снова замолчал.

Ну не рассказывать же ему, что со мной случилось. И как мне горько в душе.

Ну и ладно…

Я сильная.

Я сама справлюсь.

Ничего я ему рассказывать не буду…

– Ты знаешь, а меня изнасиловали…

Глава 38
Он

Я решил просто выставить её! За дверь! Раз и на всегда!

Мне еще не хватало капризов какой-то сопливой сутенёрши.

Со всякими бандитами, разборками-переборками…

Я тоже себя не на помойке нашел!

Сначала заваливается ко мне под кайфом. Благо Тимофей уехал домой. Завтра ему надо зайти в Останкино к ребятам – перегнать на кассету уже готовый материал. Мы решили проверить, как там получается в конечном варианте, на пленке, прежде чем приступать к сбору сделанных фрагментов.

Я сначала было обрадовался, когда она мне позвонила. Видеть мне её хотелось. И не только видеть… Работа работой, но природу компьютерной графикой не убьешь!

И тут вваливается нечто незнамо в каком виде… Ладно бы прощения попросила. Или объяснила. Нет! Тут же уперлась в экран монитора гоняя этого тупого Марио! Что я не стер эту идиотскую игру? Хотел же!

Правда, не стер именно потому, что она Саше нравилось. Но тогда она была в нормальном состоянии. Я же не мог предположить, что этот корявый человечек будет для неё важнее, чем я! Гоняет его по всяким ящикам-горкам – и ничего вокруг не замечает!

Просто ни в какие ворота!

Развлекалась все эти дни пока я вкалывал. Сейчас же даже не спросила, как у меня и что!

Слов уже нет!

И звуки в этом Марио кретинские! Но не буду отключать. А то совсем по-мальчишески получится. Я пошел на кухню – со зла хоть посуду помою. Накопилась за время трудовой вахты. Вот и появился повод привести кухню в состояние парадного блеска. Большего удовольствия, чувствую мне сегодня не обломится. Да я и не хочу ничего! Я не сексуальный маньяк. Для меня ссора – это не допинг для интимной жизни!

Может действительно выставить сразу сейчас? Какие проблемы?

Но не знаю… Что-то останавливает. Что-то мешает полностью сложить картинку… Не логично, что она явилась ко мне в таком состоянии.

Подожду. Посмотрим. Попрощаться всегда успею!

А пока в душ – на боковую!

Пусть не засну, пока не пойму, но вид сделаю, что уже отключился от действительности.

Ждать долго не пришлось. Очень скоро она скользнула под одеяло. Легла на спину и замерла.

Я отвернулся от неё и тоже был недвижим…Как та самая компания по продаже жилья…

Она не спала…

И я не засыпал…

Шарик напряженности надувался всё сильнее, и оболочка уже была натянута до предела.

– Ты знаешь, а меня изнасиловали…

Она сказа это тихо. Почти шепотом.

Но для меня эти звуки словно ударили по барабанным перепонкам. Я даже не понял смысла её слов. Просто безысходность и холод.

У меня всё перевернулось. Чтобы там не говорили, но проходили это испытали в жизни.

И не важно был у них опыт в отношениях с мужчинами или нет. Насилие чаше всего ломает и корежит психику, как взрыв гранаты в магазине фарфоровых изделий.

Так вот почему она приехала ко мне в таком состоянии! Как же хорошо, что я не вспылил!

Грохот кастрюль не в счет…

Я повернулся и обнял её. Она доверчиво ко мне прижалась всем своим хрупким тельцем. Так побитый щенок трется о ногу хозяина, который спас его от своры злых бродячих псов…

Саша захлюпала носом. Я почувствовал, что лицо её стало мокрым.

Ладно, пусть поплачет. Это успокаивает…

Не буду я её ни о чем спрашивать. Ей и так тяжело. Что мне с того, если узнаю подробности? Захочет – изложит, как в протоколе! Не захочет – проехали!

Я начал гладить её волосы.

Чтобы снять напряженность, начал рассказывать приключения с роликом. Про то, как не получалось сначала. Про аппетит Антона и пустеющий холодильник.

Пару раз она даже хихикнула, не переставая всхлипывать!

Потом пересказал её свой сон, про «Цивилизацию», когда я её, превратившуюся в виртуального персонажа, пытался спасти от компьютерных злодеев!

– Ну вот видишь, – она начала говорить, что уже хорошо, – спас бы: ничего в реальности бы не произошло!

Ляпнула она глупость. Но в этом состоянии – простительно.

– В следующий раз, – пообещал я ей, – за шиворот вытащу! И попробуй только сопротивляться…

– Не буду! Я теперь стану послушной!

– Как это твои дружки говорят: за базар ответишь!

– Век воли не видать! Да какая нормальная баба от такого защитника откажется. Вон как лихо с виртуальными проблемами справляется! Знает много!

– Что мудер, то мудер! – я старался поддержать этот шутливый тон. Для неё, я чувствовал, это сейчас лучшее лекарство!

– Мне тоже мудрой стать хочется! – серьезно, после некоторой паузы серьезно сказала Саша. – Может мне летом в институт поступить?

– Какой? – я был поражен.

– Хочу в юридический.

Я если бы не лежал – свалился бы.

– Кем станешь?

– Все равно! Уж что такое закон я давно изучила. По статьям и подпунктам.

– С этим не поспоришь. Вот давно хотел тебя спросить, только не обижайся, а как ты училась, если своим ремеслом с малолетства занимаешься?

– В школе никак… Я действительно там просто отмечалась всю учебу.

– А как ты умудрилась сдать выпускные экзамены?

– Просто. Без напрягов. У меня директором был мужчина. Такой, немного потертый интеллигент. Замученный женским коллективом хронических училок и женой, с которой он учился сам с первого класса. Деньги таком предлагать – глухой номер! Ну я и подсунула ему свою девочку. Из тех, кто постарше. Была у меня такая – Верочка. Очёчки наденет, костюм стиля «мышиное счастье» – ну вылитый ботаник-недомерок! Пришла к нему проконсультироваться по поводу «приема на работу». Ну а дальше, как в немецкой порнушке. Там же, не выходя из директорского кабинета и довела заслуженного учителя РСФСР до грехопадения. Кстати, поборник нравственности и рулевой воспитания невинных детских душ не сильно сопротивлялся… Потом, как она рассказывала, наш директор так завелся, что уже ей пришлось его останавливать. Так что, с этой стороны все было решено: хочешь еще повидаться с потенциальной практиканткой с глубоким проникновением в тонкости педагогического процесса – оформи нормальную сдачу экзаменов.

– А с какой стороны не решено?

– Со стороны завуча! Той еще грымзой была. На место директора метила. Всё подсиживала.

– Как её ты обработала?

– С ней было сложней. Сначала попыталась подсунуть мальчика. Но там – бесполезно! Не знаю почему, но на мужиков не реагировала. Попробовала деньги занести. Тоже бесполезняк! Идейной оказалось!

– Только не гори, что ты не решила такую проблему! Как же та крепость была взята!

– А я её в кольцо взяла! Мне мои люди донесли, что на 8 марта она хвалилась, что ей муж такое колечко подарил. И что оно хорошо ложится в её коллекцию… Ну тут я и смекнула. Через соседку-продавщицу, а завуч жила не далеко от нас – через дорогу и ходила в тот магазин, предложила ей красивое колечко за бросовую цену. Она, как я и рассчитывала, не удержалась и купила. Потом попросила знакомого сыскаря, как понимаешь у меня с такими знакомыми проблем не было, прижать её. Прийти на работы и заставить дать показания, при каких обстоятельствах она приобрела кольцо, которое, как подозревают, фигурирует в деле о злостном убийстве.

– Понял! Дальше оставалось только продиктовать необходимый набор оценок!

– Прошу учесть высокий суд, что я не наглела! Круглой отличницей не стала. Хотя могла! Набор умеренно приличных баллов. Показать аттестат не стыдно!

– Кому?

– Ну тебе, например!

– Тебя я и так верю!

– Ну вот, а для кого я старалась?

– Ладно, ты мне зубы не заговаривай. Аттестат купить можно. Но я могу отличить пусть и аттестованную, но малообразованную пустышку, от девушки, которая читала не только каталоги модных тряпок известных фирм.

– Как же сложно с вами, с наблюдательными. То есть, под дурочкой косить не получилось?

– Совершенно! Не похожа ты на темную и забитую жертву нового времени.

– У меня особое образование. Про алгебру, физику и прочую химию не спрашивай! Полный ноль!

– Я сам в этих науках не силен!

– А вот то, что ближе к жизни… Сначала директор ресторана книжки давал читать. Помнишь того седого представительного мужчину, которого мы видели на благотворительном вечере? Утром, когда в «Цветах» было мало народа, обсуждали с ним то, что прочитала. Он заставлял меня зазубривать стихи. Не по школьной программе. По его разумению и вкусу! Самуил Иосифович учил меня думать, связывать литературу с жизнью, и наоборот, сравнивать литературных героев с реальными людьми. Анализировать события… Много чего мне удалось узнать от него. Он со мной, как с дочкой возился…

– Значит, главное образование ты получила в ресторане?

– Нет, там, скорее, подготовительные курсы. Главное образование – это в дурке!

– В смысле?

– Помнишь, я тебе рассказывал, как мама меня в сумасшедший дом спрятала?

– Да!

– Делать там было, как понимаешь, нечего. Вот я стала заядлой любительницей литературы. На удивление библиотека в больнице была очень хорошей. Брала не только развлекательную макулатуру. Мама и Самуил Иосифович, (он тоже часто навещал меня и там) советовали, что искать, кого читать. А я даже не читала, а глотала книжки.

– Какие интересно тебе из не художественных понравились?

– Разные. По истории. Биографии, Мемуары. «Наполеон» Тарле большое впечатление произвел! По психологии брошюрки были. Врачи, увидев моё увлечение, и книжке об особенностях психики человека в разных условиях подсовывали.

– Неплохо. Ты думаешь этого хватит, чтобы в приличный институт поступить? Даже если деньги занести?

– Ты прав, может не хватить. На приличный вуз. А на мусорные размениваться не хочу. И пропускать год тоже. Что потом мне с этими детьми-переростками трудно будет.

Она замолчала, о чем-то задумывавшись.

– Может мне тогда может, свою банду организовать…? Надоело тупой сутенершей быть!

Я чуть не поперхнулся…Мечты девушки границ не знают! Диапазон шокирует!

Глава 39
Она

Это была самая восхитительная ночь в моей жизни. Не припомню, что было что-то подобное!

Не потому, что я до одури занималась сексом. Наоборот, у нас с Олегом вообще ничего не был. В смысле физических отношений. Я просто прижималась к нему. Впитывала его тепло.

Мне было хорошо. Нам секс не нужен был в ту ночь.

Мы лежали рядом. Я чувствовала, как у меня сносит голову. Не от кокса. Он давно испарился. И даже голова не заболела. Хотя раньше просто раскалывалась, когда наступал отходняк…

Мы пили холодный приторный компот, который Олежке еще осенью подарили соседи и пьянели от пустых и милых историй. То есть он мне рассказывал всякие байки, а я радостно глупо-счастливо хихикала.

У нас не было секса!

Была близость! Первый раз я поняла, что это такое.

Это когда, тепло. Хорошо. И ты совершенно можешь забыть о страхе! Потому что рядом мужчина! Большой, сильный, умный… А главное, твой. Не по праву собственности или документу. По духу. Когда всем своим существом от мозговой подкорочки да ногтя на левом мизинчике ноги ощущаешь его!

Кто он для меня сейчас?

Наивный ребенок и папа в одном флаконе. Доверчивый мальчик среднего возраста, который и знать не знает, что такое настоящая изнанка жизни… И сильный мужчина, который спокойно воспринимает все новое, понимает молодое…Может быстро принять самое неожиданное решение.

Мне с ним и тепло, и интересно!

Я с ним начала чувствовать то, что не просто никогда ни с кем не ощущала. Читала об этом в старых романах, но думала, что такого уже нет. Осталось под теми красивыми обложками и в гламурных стихах прошлого века…

Он смеётся над собой и серьезно слушает меня… Даже мои глупости. Вот знаю, что глупости болтаю… Но он всё равно не подшучивает. Пытается понять. Может просто не показывает вида? Но в душе смеётся?

А мне все равно! Нравится – и всё тут!

Я могу просто прижимаюсь к нему. И не боюсь, что меня оттолкнут. Или ударят грубым словом. Знаете, как словом бывает больно. Намного хуже, чем кулаком.

Интересно, а он женщину может ударить?

Не могу представить!

– Ты женщину можешь ударить? – спрашиваю я.

– Что за мазохистские намеки? – удивляется он.

– Да нет. Меня бить не надо! Это я так, чисто теоретически.

– Тебе как лучше: отшутиться или серьезно?

– Лучше серьёзно!

– Однажды ударил…

– Как?

– Когда бывшая жена накануне развода сказала, что у неё будет ребенок. А когда я ей предложил в таком случае забыть все обиды, она с издевкой заявила, что мне беспокоиться не надо – аборт уже сделан. Вот тогда я просто дал ей пощечину!

– Ты слишком добрый. Я бы на твоем месте просто избила бы за подобную «шутку»!

– Ну вот. Мне только этим можно «похвастаться»!

– Забудь про эту дуру! Она не только ребенка потеряла. Она и тебя лишилась! Это двойное наказание.

– Ты умеешь польстить.

– Откровенность на откровенность. Можно?

– Давай!

Ой не нравится мне это начало. Но все равно честно отвечу. Что бы не спросил…

– Тебе там еще больно после того что случилось?

И это тот самый «страшный» вопрос. Он боится заняться со мной любовью, потому что заботиться, чтобы я не испытывала никаких неудобств! Да я его расцелую всего! Вот эта настоящая забота. Мужская! Безо всякой конфетно-букетной мишуры! Уж я в этом хорошо разбираюсь!

– Там у меня уже почти всё прошло, – честно, как обещала себе, ответила ему. – Даже проверилась на всякую заразу. Поэтому к тебе и не приходила. Ждала результаты анализов.

– И как?

– Бог миловал!

– Но все равно – сегодня только компот!

– А вишенки? – обиженно протянула я.

– В порядке исключения! Так и занесем в протокол!

… Я проснулась около девяти. По привычке. Я всегда в это время встаю.

Олег посапывал, иногда что-то бормоча.

Мой любовник-папа!

Нет, я не собираюсь отказываться от своего отца…Ну настоящего…биологического.

Да, отец у меня человек специфический. Многие его скорее опасаются, чем уважают. Хотя, где эта граница?

А я его люблю. И уважаю. Но так получается, что на расстоянии вытянутой руки. Иногда мне кажется, что он держит дистанцию со мной, потому что побаивается.

Он москвич. Но такой – из коренных москвичей окраин. Родился у железного кольца – кольцевой железки… По Владимирке – шоссе Энтузиастов. У трамвайного депо. Там тогда проходила граница Москвы. Жили они в бараках. После войны половина Москвы в бараках жила. Пока родители с утра до ночи работали на «ящиках» – оборонных заводах, мальчишки были предоставлены сами себе.

Тогда было жесткое воспитание. Книжек по педагогике и здоровом питании не читали. К психоаналитикам не записывались. Говорите, 90-е крутые года? Тогда вы ничего не знаете о конце 40-х. Воспитанием мальчишек занимались либо инвалиды пришедшие с недавней войны, либо урки, откосившие от призыва в действующую армию. И те, и другие давно забыли, что такое жалость. Друг друга люто ненавидели! Так что, мальчишки росли волчатами. Барачные нравы с квартирами-коммуналками на весь этаж и тесной кухней, только помогали нарастить крепкие «когти»!

…Первый раз по хулиганке он пошел в колонию ещё в 13 лет. Там получил кликуху, которая прилипла на всю жизнь: Пастор. Я как-то спросила почему – он отшутился: «Пасту зубную любил!» Врал, конечно. Не было тогда зубных паст. Был порошок в картонных коробочках. Я дома в старом фанерном чемодане нашла на антресолях. Значит, не хочет рассказывать.

Когда вернулся – родители получили двушку в хрущевке на Щелковской. Границу Москвы уже до строящегося МКАДа расширили. Мы и сейчас в этой квартире живем. Но сейчас это вполне нормальный, устоявшийся район. Не респектабельный, как на западе города. И уж совсем не Рублевка. Но нормальная московская окраина.

А тогда – нормальный таксист с наступлением темноты и за двойной счетчик не повез бы пассажира. Пришлых москвичей в штыки принимали бывшие поселковые. Драки были чуть ли не каждый день. Но все вместе – первомайские люто ненавидели перовских. То есть из района Перово и Новогиреева, тоже недавно присоединенных к столице, территорий. Они были с другой стороны Измайловского леса. Те им отвечали взаимностью. Как-то в конце мая произошла стычка. По двести бойцов с каждой стороны. Бились ребята не по-детски. С трубами, кастетами и самодельными финками. Говорят, и стволы мелькали.

Когда приехали менты с солдатами из соседней части, уже многие валялись с переломанными костями и разбитыми головами. Были трупы с обеих сторон. Моего отца прихватили с финкой. Самое обидное, нож оказался не его. Подобрал в суете. Но раз в руках финка – повесили убийство. Отчет ментам и тогда был нужен. Суд был скорый и не слишком милосердным. Правда, хотя светила десятка, учли малолетство, и дали шесть лет строго режима!

Зона отца не сломала. Наоборот, он там быстро стал своим! Усвоил законы и порядок взрослого блатного братства. В общем, карьера его была ясно очерчена.

Быть бы ему в конце концов коронованным на законника, если бы не встреча с мамой! После очередной отсидки, он вернулся в пустую квартиру. Буквально за несколько дней до возвращения его родители погибли. Сбил автобус. Они как раз в магазин пошли за продуктами сыночка встретить. Как тогда квартиру не отняли – понять трудно. Может, просто бюрократическая машина не успела прибрать освободившуюся площадь к рукам. В те же времена никаких собственностей на жилье не было. По наследству государственную жилплощадь не передашь.

И вот в этот момент, когда его карьера в «деловом» мире, была просто заглавными буквами писана, он встречает мою маму.

Как могли соединиться эти два абсолютно разных человека – никакими рациональными причинами и мотивами объяснить нельзя! Он – авторитет у блатных, с тяжелым и жестким характером и не слишком верящий в законы гуманизма. Она – маленький серенький воробушек, выпускница педагогического техникума и скромный труженик детской библиотеки. К моменту их встречи возраст её был по тем меркам уже на грани перехода в разряд старой девы.

Понятно дело, что никаких ярких фирменных тряпок и вызывающих украшений мама не носила. И носить не могла за неимением таковых. Из-за полного отсутствия возможностей приобрести их. Самые скромные джинсы по тем временам стоили бы ей в два месячных оклада. Максимум, что она могла позволить – золотые сережки от бабушки, полученные в наследство.

Вот эти сережки их и свели. История наибанальнейшая. Вечером она возвращалась с работы. Какая-то шпана решила пощипать этого дохлика. И тут поблизости оказался мой отец. Вот чего-чего, а законы справедливости он соблюдал всегда! К беспределу был нетерпим! Законы зоны – святы!

В общем, он очень быстро и доходчиво объяснил малолетней шантрапе кто они такие, где их место и что на этом месте с ними сделают. А те в свою очередь, поняли, что имеют дело с самим Пастором и просто растворились в темноте дворов Щелчка.

Потом случилось то, что никакой логикой объяснить нельзя. Произошло то, что произойти по определению не могло. Блатной авторитет привязался к этому серому «воробушку». И хрупкая книжная девушка, воспитанная на классической литературе – привязалась к человеку, совсем не похожему на принца с белым конем.

В общем, очень скоро она из своей скромной комнатушки, размером с носовой платок, перебралась в опустевшую после гибели моих деда и бабушки квартиру отца.

Мама была родом из Подмосковья. Растила её мать – отец у неё ушел, когда та была совсем маленькой. Но и мама не долго помогала дочке: прожив чуть больше 40 лет, умерла от рака. Поэтому спрашивать разрешения или благословения было не у кого.

Но самое удивительное было потом. Когда выяснилось, что, что мама ждала меня, к удивлению всех своих знакомых, отец решил пожениться.

Тем самых он перечеркивал все перспективы стать вором в законе.

Я в последнее время, когда разобралась в правилах жизни деловых, часто задумывалась, а почему он так поступил? Представить, что моя тихая мягкая мама заставила его, просто невозможно.

То ли внезапная гибель родителей, к которым он по-своему был привязан, то ли начавший прогрессировать, хотя залеченный, но не вылеченный до конца туберкулёз – профессиональная болезнь зеков, заставили отца посмотреть на жизнь с другой стороны. Но факт остается фактом, он завел официальную семью!

Правда, авторитет его меньше не стал. К нему обращались за советом, он выступал и как некий третейский судья. Даже участковый, как я помню, относился к нему с уважением.

Из-за здоровья ничего заметного в воровском мире он уже совершить не мог. Получил инвалидность. Пристроился формально сторожем в какой-то техникум. В общем, внешне слился с обыденностью…

Любил ли он кого? Мать – да! Она его привязала к дому. Меня? Наверное! Но он постоянно старался держаться от дочери на расстоянии.

Может, потому что родилась я, когда они были уже зрелыми людьми. Маме вообще прочили всякие беды – поздно родящая. Но пронесло…. У неё со здоровьем всё было нормально. И я не уродом появилась на свет!

Когда подросла, почему-то стало казаться, что он немного боится меня. Боится потому что не знает, как со мной общаться. Но это не мешало отцу времена брать меня с собой. Помню, лет в одиннадцать у кого-то из его дружков, на какой-то далекой то ли даче, то ли в лесном домике, отец начал учить меня стрелять из пистолета. Ствол тогда даже у делового был большой редкостью. А уж в руки ребенка его и подавно не особо давали… Я потом ходила высоко, задрав нос! И очень жалела, что не могла никому рассказать о таком приключении.

Кстати, стреляла я вполне достойно. Пока рука не устала держать тяжелый пистолет. Потом, в Чечне, когда показала, что знаю с какой стороны оружие стреляет и что такое попадать в цель – добилась уважения у приятелей своего мужа!

Когда я свои делом занялась, он не то что бы приветствовал, но не мешал. Школу отец никогда ни в грош не ставил. Считал, что там проводят время не понятно кто и неизвестно для чего… Сам он едва окончил 7 классов в колонии.

Когда надо было помочь – помогал. Но к концу 90-х, его авторитет пошел на спад. Молодежь лишь понаслышке знала о старых законах. Нравы изменились. Новые фигуры стали прибирать власть среди деловых к рукам. Беспредел стал давить. А отец беспредела, как я уже говорила, терпеть не мог…

После всего, что со мной произошло, отца я действительно полюбила, потому что не так много у меня людей, которым нужна. Но вот близкими, мы не стали за все прошедшие годы, и, чувствую, уже и не станем!

Ему не о чем со мной говорить. Да и мне с ним… Я никогда с ним не откровенничала.

Пока не встретилась с Олегом, даже не подозревала, что так вообще можно общаться. Говорить обо всем, обсуждать. И не бояться, что твою слабость против тебя повернут. Ну, может не на все сто не боятся. Где-то близко…

Именно это мне привязывает к Олежке…

Мой мужчина! Всегда смеялась над этими слащавыми сантиментами. И вот сама влипла…Что странно, мне нравится, как эти ощущения, как трясина, засасываю меня всё больше…

Даже не знаю, смогу ли объяснить этот необычный для меня мир. Такое можно только почувствовать…

С такими мыслями я снова задремала…