Текст книги "Бандерша"

Хотя – стоп! Дал слово – держи! Тем более – себе самому. О деле надо больше думать, а не о… совсем другом.

– Он прав! Тем более Валерий прекрасно знает, о чем говорит!

– Как вы оцениваете мои песни? – все-таки случилось! Надеялся я увильнуть от этого вопроса! Но попробуем выскользнуть.

– Вы хотите узнать, какую песню взять на раскрутку?

– Это тоже. Но мне очень интересно, как общее впечатление? – не удалась уловка…

Надо ведь ответить так, чтобы не обидеть. И врать не хотцццца. Да и не получится у меня.

Можно, конечно, ляпнуть, что вся эта тупая патока может понравиться тупоголовым кретинам. Но, боюсь, тогда будет трудно говорить о дальнейшем сотрудничестве. Или можно посоветовать для начала почитать хотя бы детскую книжку «Чук и Гек», чтобы начать развивать хоть какой-то эстетический вкус. Правда, и такая оценка накроет источник средств медным тазом.

– Понимаете, Элеонора…

– Да просто Эля… – ого, какой быстрый прогресс. Я даже поперхнулся набранным воздухом. А может, черт с ними с коммерческими отношениями? Но нет… вспомни, как в детстве воспитывал свою силу воли и обходил стороной белые дутики-безе, которые и до сих пор люблю без памяти. Вот это тоже – запретное пирожное «безе».

– Хорошо, – перевел дух я, хотя «хорошо» получилось с легким «петухом». – Эля, давайте честно и профессионально. Людей привлекает органичность. То есть полное эстетическое совпадение визуального образа, аудиогармонии, внешности актера и смысла слов, которые он произносит, вы меня понимаете?

Эля кивнула головой, хотя думаю, что она поняла то, что я сейчас сказал не более чем процентов на 10. Я и сам не очень въехал, что говорю. В её темно-карих глазах было не только уважение, но и, как мне показалось, лучики обожания. Любят женщины красивые речи. Она даже чуть наклонилась вперед, чтобы слышать мои умные сентенции… Лучше бы она этого не делала. С её декольте трудно выдерживать роль бесстрастного мудреца. Мысли не о том забивают остальные участки мозга!

– Давайте вместе послушаем, – предложил я. Только постараемся абстрагироваться, взглянуть со стороны. Как простой слушатель…

Я включил запись. Из динамика громко полился балалаечная попса с бессмысленным текстом.

Мне удавалось держать лицо внимательно слушающего человека, которые проводит экспресс аналитическую работу. Из динамиков полился «лирический» текст:

 
Я хочу тебя, мне всё равно, где ты,
Я хочу тебя, мне всё равно, с кем ты.
Я люблю тебя, я слышу голос твой
И только вижу дом зелёных глаз,
Дом зелёных глаз.
Я хочу твой взгляд, хочу твой смех слышать,
И никто не сможет нас с тобой видеть.
Прикоснись ко мне рукою,
Пусть согреет нас с тобою
Дом зелёных глаз, дом зелёных глаз.
Тихо касаясь, не опасаясь,
Я хочу любовь твою испить.
Страшно обидеть, больно увидеть,
Что ты сможешь про меня забыть
В эту ночь, в эту ночь.[9]9
  Фрагмент популярной песни из репертуара группы «Принцесса Нова» (Константина Кинст)


[Закрыть]
 

Санька оказалась плохим дипломатом. Она выдержала только первый куплет этого шедевра и половину припева. На вторых «глазах» спрыгнула со своего стула и демонстративно вышла из комнаты, гордо держа хвост пистолетом. Может, потому что её глаза были карими?

Элеонора с грустью проводила её глазами, а потом, повернувшись ко мне, спросила упавшим голосом:

– Всё так плохо?

– То, что вы исполняете, вполне может иметь место, – добавлять: «Если вы полный пошлый идиот» – я не стал, – но не в вашем случае.

– Да? – она что расплакаться готова? Вот тебе и светская львица! Нам этого не надо!

– Что же мне делать? – продолжила она с в момент наполнившимися печалью глазами. Точеные губки стали подергиваться.

Что ей в данный момент лучше всего сделать, я прекрасно знал! Но, гусары – молчать! Дал слово – держи! Вот девиз юных пионеров полнополовой зрелости!

– Эля, думаю, вам надо посоветоваться с Валерием. Он замечательный музыкант, популярный автор песен, – это называется: вашему столу от нашего стола. Привет тебе, Валера!

– Да, да. Он мне тоже говорил, что надо изменить музыкальный имидж! И вы сейчас так прекрасно всё сформулировали.

– Я вам больше скажу: в будущем вам и о чем-то элитарном подумать можно, о джазе, например, как Долина, – это чего-то Остапа понесло… Надо тормозить, а то наговорю себе на голову.

Но будущая звезда аж раскраснелась от таких перспектив.

– Вы так думаете?

– Я так предполагаю. Там уж от нас зависит, как сложится! – понятное дело, что «от нас», я особо выделил.

– Вы это правильно сказали! – эмоционально выпалила она и встала.

Встал и я.

Её грудь, взволнованная обозначенными перспективами, поднималась и опускалась на уровне моих глаз. Если моя гостья что-то потребует, я уже не смогу сказать ни единого умного слова! Хотя воля собрана в кулак!

– Тогда будем считать, что мы договорились!

Я, не удержавшись, сглотнул и сумел выдавить из себя только:

– Да!

– Спасибо вам большое! Вот, возьмите аванс. И будем считать, что мы начинаем работать!

Я кивнул.

Она передала мне пухленький конвертик, который я небрежно бросил к компьютеру.

Мы вышли в коридор. Я помог ей надеть легкую норковую шубку. В любом другом случае это был бы повод приобнять девушку, чтобы понять, каков будет ответ. Хотя ответ и так был понятен, что произойдет дальше!

Но! Я же держу слово!

И… просто проводил её до двери. Договаривающиеся стороны тепло попрощались, довольные друг другом.

Собой я действительно был доволен!

Прекрасно провел начальную беседу.

Получил контракт.

Уже заработал денежку!

И как героически справился со своими инстинктами! Хоть самому себе почетную грамоту выписывай!

Кстати, а сколько у нас там в конвертике?

Точно штука в новеньких зелененьких бумажках от дяди Сэма!

Надо только решить: движок перебрать или новый компьютер купить. 386 – зверь машина!

Ладно, не горит! Подумаем.

Глава 13
Она

– Эта курица что, совсем страх потеряла? – Физик чем-то был просто взбешен и рычал в свой мобильник. – То, что она себя звездищей вообразила, её проблемы. А вот деньги тратить она будет только под нашим контролем! Значит так, разберись, кого она там стала нанимать, и все исправь.

… – Это мы будем решать, что ей исполнять, и как! Но только там без излишеств…

… – А ей не грубо поясни, что горе мы её уважаем. Но тратить наследство мужа ей не позволим. Это не ее деньги!

… – Держи меня в курсе! Молодцы, что предупредили!

Он бросил телефон на стол. Но от разговора явно не отошел.

– Нет! Ты только подумай! Всё надо контролировать! Каждая цаца себя царицей мнит! Муж не успел еще упокоиться, а ей известность подавай, свет софитов и поклонников!

– Андрей, не заводись, – попытался успокоить своего друга Балет. – Мы собрались совсем по другому поводу.

– Да уж, – Физик снова обратил внимание на меня, – твои девочки куда как честнее: деньги заплатил; получил, что хотел, и никаких обязательств!

Я скромно улыбнулась в ответ! Дескать, знай наших. Хотя совсем перестала понимать, о чем идёт речь.

То, что самое интересное впереди, не сомневалась. Не будем торопиться. Подождем. Сами скажут. Они для меня начальство, вот пусть и проявляют инициативу. Как в таких случаях говорят чеченцы: «О том, что есть на дне котла, лучше знает шумовка». Вот и подождем, что они там со дня для меня поднимут!

– Ладно, радость моя, признайся, снова замуж не собираешься?

– Нет, – твердо ответила я, – могу поклясться на … этом меню!

Мне под руку попалась как раз солидная папка с перечнем блюд и напитков с обложкой из теснённой кожи.

– Меню Иосифовича – это серьезное доказательства верности слова! Иосифович не обманет! – Физик и Балет заулыбались.

– Это хорошо, – Физик перешел на серьезный тон. – Есть для тебя серьезное дело. Ты, хотя и молодая, но порядок знаешь. Поймешь, что от тебя требуется. Самую центральную гостиницу Москвы знаешь? Ту, которая центральной стала с 30-х годов с помощью этикетки на водку…

– Вы имеете ввиду… – начала я.

– Именно её мы и имеем ввиду, – перебил меня Балет.

– Нам нужно, чтобы ты собрала хорошую команду профессиональных девочек, – продолжил Физик. – И чтобы у нас там не возникало никаких проблем.

Я, признаюсь честно, такого предложения не ожидала. Из грязи – в князи. В лотереи проще машину выиграть. Наверное, надо было бы уже начинать радоваться. Но липкая лапка моего обычно страха начала поджимать горло. Что-то не то было с этим предложением. Это могло быть для меня опасным. Но показывать, что меня что-то беспокоит никак нельзя.

– Тебя это не радует? – удивился Балет.

– Радует! Даже очень, – ответила я. – Только мне кажется, что вы не все сказали.

– Вить, говорил я тебе, что у девочки хорошо голова работает, – со значением сказал Физик.

– Ты прав, ты прав! – согласился Балет.

Алло, ребята, ничего, что я здесь? Ладно, максимум послушного внимания. Пусть играют в биг боссов.

– Место это не простое. – наставительно продолжил Физик меня «лечить», – Контингент не из глухой провинции. Поэтому твои девочки должны быть не только с ногами и титьками-митькими, но и с головой!

– Понимаешь, – подхватил Балет, – место там хлебное, навар пойдет большой. Быстро поправишь свое материальное положение!

Странно, но как кстати сегодня приходят в голову чеченские пословицы. Там мне говорили: «Имеющий дойную корову, всегда будет иметь сметану». Так что мальчики и сами без навара с меня не останутся.

Но все же бабки – это не самое главное. Не об этом они хотят мне сказать. Ладно, спрошу сама. Не гордая.

– Могу ли я задать вопрос высокому собранию? – спросила я, сохраняя грань уважения и иронии. С этими ребятами такое могло пройти.

– Высокое собрание разрешает задать вопросы! – ответил, понятное дело, Физик.

– Это большая гостиница, а не средний ресторан, – Физик кивнул головой, показывая, что следит за моей цепочкой рассуждений.

– Хотя, судя по всему, работать мы будем в ресторане. Их там несколько. Плюс бар. Вы же не будете утверждать, что я всё должна обеспечить?

– Если строго – ресторан там один. Плюс – летняя веранда на козырьке. Это твоя площадь. Остальное тебя не должно волновать.

– Хорошо, поняла. Но там же не только швейцары на входе? Милиция – серьезная.

Балет кивнул и улыбнулся.

Физик тоже согласился:

– Очень правильный вопрос! Но за милицию можешь не волноваться. Вопрос с ними мы согласуем. Тебя будут знать. Ты будешь знать. Главное, чтобы без эксцессов. Для этого тебе и нужны девочки с головой.

– С этим разобрались. Но помимо милиции в таких заведениях находятся люди и из более серьезных организаций.

– Ты растешь в моих глазах! Вот радостно видеть такое талантливое подрастающее поколение. Тебя ждет хорошая карьера. Балет, это твоя часть – объясни.

– Слушай внимательно. У нас нет подписки о неразглашении. У нас достаточно слова. Ты законы знаешь. Так вот то, что я сейчас скажу, кроме тебя знать никто не должен. Ты меня понимаешь?

– Да. Очень хорошо понимаю.

– Ты совершенно права. На точке серьезно работают ребята из серьезной службы. Хотя после развала Союза эта служба уже не так всемогуща, тем не менее очень сильна и влиятельна. Во всяком случае для нас! Поэтому тебе время от времени будут говорить, на кого из посетителей надо обратить особое внимания. После работы, твоя девочка должна будет рассказать о темах разговора с данным лицом. Ты же после этого перескажешь компетентному человеку всё, что узнаешь… А потом…

– А потом я забываю об этом.

– Совершенно правильно! Как и том, что мы сейчас тебе сказали. И вспомнишь только тогда, когда это будет нужно.

– Это я усвоила. И забыла. Но остается еще один очень важный вопрос, – сказала я после паузы.

Пауза было не театральной, а вынужденной. К столику подошел официант. Он принес холодное и бутылку дорого французского вина. Его в меню не было. Наш хитрый хозяин ресторана всегда держал в резерве Ставки что-то неожиданное для особо важных гостей.

– Еще немного – и она станет круглой отличницей! – Балет был явно доволен. По этому случаю сам разлил вино по бокалам. Мой бокал, разумеется, тоже наполнил.

Вино красивое. Под лучами весеннего солнышка, чьи лучи падали на столик, оно просто «загоралось» рубиновыми искорками. Только вот меня это не радовало. Думаю, что мои благодетели на конец припасли мне большую бяку.

– По поводу нашего разговора есть новый анекдот: «В ресторане мужчина солидного вида подсаживается за столик к красивой девушке:

– Здравствуйте! Разрешите составить вам компанию?

– Да, пожалуйста…

– Разрешите представиться – меня зовут Нестор! Народный депутат, честный и порядочный человек…

– Очень приятно! Я Марина, 35 лет, vip-путана… ещё девственница!» Это кстати о твоем будущем контингенте клиентов!

Мы посмеялись. Я больше для приличия, потому что слышала эту байку уже раз десять!

– Так какой у тебя еще один вопрос? – спросил Физик, сделав глоток из своего бокала и несколько секунд насладившись букетом напитка. – Излагай.

Я тоже пригубила вино. И чего они им так восхищаются. Ничего не понимаю я в этих элитных винах. Сухешник, как сухешник. Привкус приятный. Но не более того!

Но перейдем к главному.

– Вопрос у меня к вам, уважаемые господа, очень прост. Свято место пусто не бывает. Не думаю, что такие богатые поляны сейчас находятся без достойного надзора. И каким боком я там появлюсь?

– Человек проходит как хозяин необъятной поляны своей, – бодро перефразировал строчку из известной пафосной песни Физик. Благодаря вину он, кажется, совсем отошел от раздражения после звонка. – Появишься ты там с нашего бока. А, значит, мешать тебе никто не будет. Нынешняя хозяйка поляны – человек уважаемый. Работает там давно. По нашим понятиям уже хорошо отложила в закрома дальнейшего пребывания на этом свете. Но время диктует свои условия. И нынешняя мамочка перестала понимать веянья времени.

– Она уже знает о «новых временах»?

– Не перебивай, дочка, когда старшие говорят! Слушай и запоминай! – отрезал, уже не шутя Физик.

Я извиняюще кивнула.

– С ней уже был разговор. Мадам все поняла правильно. В отступных сошлись…

Я мысленно продолжила: «Но…» – и угадала.

– Но есть еще одна проблема. Ну, пока не проблема, а проблемка. Хотя если её не устранить, может случиться большой нарыв под названием геморрой на все наши головы.

…«Поэтому этот геморрой мы, девочка, отдаем тебе» – продолжила я за Физика. Разумеется, в уме. Внешне на моей мордахе было написана высшая степень покорного принятия распоряжений Великих Повелителей. Уши были просто повешены на огроменные гвозди внимания! Мужчины, особенно мужчины при власти, такое очень любят. Тем более, пока Физик вещал, Балет, просто не отрываясь, следил за моей реакцией. Значит, сейчас в зал внесут жирную свинью и аккуратно подложат её мне.

– Известна ли тебе особа по кличке «Жаба»? – спросил Физик.

Ну вот, у свинушки и имя нарисовалось. Правда, совсем не поросячье…

– Как не знать? Я, можно сказать, её «крестная мама»! – ответила я, – Светлана Цветикова, двадцати четырех лет от роду, уроженка города Москвы. Какие еще анкетные данные нужны на эту особу?

– Нам анкета на твою «крестницу» без надобности, – пресёк мой поток информации Физик. – Нам надо решить её проблему.

Я удивленно посмотрела на Физика:

– Какие проблемы серьезным людям может доставить обыкновенная шлюха?

– Иногда и от занозы возникает гангрена. – ответил Балет, и продолжил, – В последнее время она втерлась в доверие к Розе Марковне, твоей предшественнице. Более того, метила заменить её. Но сейчас, когда поняла, что все для неё обламывается, девочка вошла в раж. Это само по себе не страшно, хотя знает она много того, что для чужих ушей не предназначается. Но проблема в том, что среди прочих, есть у неё постоянный клиент. Человек авторитетный. Не среди блатных. Во власти. Поэтому просто так Жабу не устранишь. Наши уши торчать не должны. Мы ссориться с этим человеком не хотим. Наша позиция – отсутствие какой-либо позиции.

– Я должна эту проблему решить?

– Совершенно верно.

– И так, чтобы никто никак, и ничем…

Ага, никто и ничем – это вы про себя. А я могу быть с ног до головы в той самой вонючей субстанции. Если большой человек разгневается, то понятно, кого закатывать в асфальт будут.

Но отступать некуда. Если я сейчас встану и гордо произнесу: «Всем спасибо! Все свободны. Я в эти кубики не играю» – тогда на мне можно поставить крест. Не только на работе. Просто на мне. Березовый! У этой игры только одно правило: хочешь, не хочешь – играй. Шаг вправо, шаг влево – стреляют без предупреждения!

– Какие способы решения проблемы предпочтительнее? – на всякий случай спросила я, хотя ответ мне и так был ясен.

– Нас это не волнует, – резко оборвал меня Физик. – Хочешь, уговори, хочешь – перекупи. Или сделай еще, что захочешь. Это твои проблемы. Но больше о той особе мы слышать не хотим! Совсем. С тебя спрос. Времени – в обрез. Понадобятся деньги – скажи. Мы даже спрашивать не будем, на что. Но с этой секунды мы забыли об этой проблеме. И НИКТО об этом разговоре не должен знать! Ты нам сообщаешь, с какого момента начинаешь работу. Я правильно сформулировал? – обратился он к Балету.

Тот только удивленно пожал плечами:

– Я вообще не помню, о чем мы говорили. Так о пустяках: весна, хорошее вино и вздохи под луной. О чем еще можно разговаривать с очаровательной девушкой? За твоё здоровье, солнышко.

Я выдавила из себя улыбку.

Мы подняли бокалы и снова пригубили вино.

Официант принес моим «начальникам» блюда.

Аудиенция закончилась.

Я вежливо попрощалась. Они на прощание протянули мне новенькие визитные карточки с номерами своих мобильных. Пора на выход.

Уже на улице посмотрела на то, что они мне дали. И хотя было не до смеха, не смогла удержаться от улыбки.

У того и другого в правом углу красовался Российский герб, оттиснутый золотом. Балет, оказывается, был советником по культуре в муниципальном округе. А Физик и вовсе – помощником депутата Московской Думы.

Самое смешное, что это было не блефом. На самом деле они числились на этих должностях.

Ну ладно, это проблемы кадровиков государственных органов, какие записи внесены в трудовые книжки достойных слуг народа.

Мне трудовая книжка не грозит. О записях в ней мне беспокоиться не надо.

На улице властвовала настоящая весна. С радостным, уже теплым, солнцем на пронзительно голубом небе и почерневшем снеге, нашпигованным бытовым мусором внизу.

Моё весеннее настроение было ближе к нижней части пейзажа, чем к верхней.

Вот тебе, матушка, и заманчивое место. Размечталась о халяве!

Как там в Чечне про это говорили: «Осел тогда лишь узнал, что он осел, когда его за ухо потянули…»

Глава 14
Он

Я понял, почему никогда не стану богатым.

Не люблю деньги… Или деньги не любят меня…

У меня нет отторжения денежных знаков. Вид ассигнаций не вызывает рвотных позывов.

Мне нравится получать стопки купюр, как родные, так и разных солидных стран. Доставляет удовольствие в обмен на эти разноцветные бумажки получать то, что я хочу.

Иногда доставляет удовольствие представлять, что на меня свалилось богатство и уже никогда не понадобится заботиться о завтрашнем хлебе.

Все так!

Но вот не могу я полюбить делать всё равно только ради денег. По жизни и по работе приходилось встречаться и со Стерлиговым, и с Боровым и даже с первым легальным миллионером в СССР Тарасовым. Вот у тех ребят даже во взгляде доллары каруселью вращаются.

Вы можете представить, например, Стерлигова с его биржей «Алиса», что он выращивает, положим, коров… Или баранов… А может, в роли мельника, который свой хлеб выпекает, торгуя им в небольшой московской лавочке…Подобная фантасмогория можно привидеться только в горячечном бреду! Если только для золотого руна ферму заведет. Или предлагая батоны по цене золотых слитков!

Хотя, время меняет людей…

Но это их проблемы.

У меня на сегодняшний день странное желание – делать то, что приносит мне удовольствие. Если за это хорошо заплатят – это здорово. Если нет – все зависит от работы. Ну, а если интересно, то и оплата по минимуму сойдет!

Понимаю, что в наступивших временах свободного от здравого смысла рынка, это недопустимое чудачество. Но, наверное, такая моя старомодная позиция… Наверное, я старею. Превращаюсь в осколок ушедшего мира. Но что есть, то есть!

В конце концов, в отличие от многих тех, с кем я работал «на ящике», служба на телевидении не была мечтой всей моей жизни. Попал на ТВ я, как это не смешно звучит, случайно! Просто мой приятель там работал. А во времена горбачевской перестройки там, как и везде, была форменная неразбериха. Но со строгими требованиями из прошлого, которые никто не отменял. С одной стороны – давай все новое и свободное. С другой – нормы никто не отменял. И одна из норм соблюдалась свято – привлечение внештатных авторов. То есть в программе материалов внештатников должно было быть не менее 70 процентов! Не наберешь – секир премия! И гонорар! Не знаю, кто придумал внедрить это положение для телевидения. Ну, ладно в газетах: подготовил подборку писем сознательных читателей и закрыл норму. А как на ТВ? Камеру каждому внештатнику не пришлешь! На что снимать?

Ребята выкручивались, как могли. Мой приятель просто ставил мою фамилию, ну а я честно отдавал выписанные на меня деньги. Но в один осенний день он просто заболел. Чтобы его выручить, я сам снял пару сюжетов. Да так, что попал в список самых удачных по освещению досуга, как организации мероприятий по борьбе с алкоголизмом. И всех, кто отличился, по распоряжению руководителя Гостелерадио, решено было премировать. Но я оказался единственным автором, который на телевидении не работал. В штате. Чтобы не разводить большую писанину, меня спешным порядок взяли на работу. И сразу редактором с собственным эфиром.

Сказать, чтобы я был удивлен, это не сказать ничего. А как не удивиться, когда ночью тебе звонят и говорят, что с документами ты должен явиться по такому-то адресу? После бессонной ночи… За что? Тебе делают предложение, от которого только идиот откажется! Кто не захочет пойти в касту избранных, в компанию полубогов, которые одной улыбкой или резким словом манипулируют настроениями миллионов? Да, для попадания на телевидение, в былые времена, такие связи нужны были, руки такой волосатости, чтобы тебя просто взяли на десятые роли. А здесь – сразу в эфир!

В общем, поначалу все это было фееричным приключением. Тем более, чтобы там не говорили, но в последние годы СССР на ящике творческая составляющая была на высшем уровне! Если соблюдаешь определенные правила, разумеется! Потому как контролировали постольку поскольку. И мы ничтоже сумняшеся, хотя номинально считались детским и молодежным вещанием, влезали во вполне взрослые проблемы.

Но потом клятую диктатуру коммунистов сменили пламенные демократы. Почему-то контроль становился строже. Особенно когда людей творческих стали заменять самые пробивные администраторы. То есть при коммунистах руководитель соблюдал правила руководящих органов, но творчество всячески поощрял. Потому как его самого нашли благодаря жесткому отбору. В новые времена руководителями становились самые оборотистые. По-своему они тоже были талантливы. Но совсем в иной сфере. Инициатива особо отмечалась в коммерческих начинаниях. Творчество подменялось форматами, взятыми за рубежом.

Неподкупные люди еще оставались. Но отличались от других более высокой ценой. Не все, разумеется, но многие. Про себя скажу честно: тоже кое-что брал. Но только за раскрутку музыкальных номеров. Не по принципиальным вопросам. Собственно, с тех пор у меня и появились хорошие контакты в попсовой тусовке. А отношения с начальством портились. Потому что сдуру я начал заступаться за ребят, которых гнобили, не понятно за что. Вот и дозащищался. Самое смешное, что те, за кого я заступался, мне на помощь не очень спешили… Век живи – век учись!

Самое главное, что та тусовка, которая поначалу пьянила и помогала думать, начала меня тяготить…

Так что неподписание контракта с руководством ТВ не стало для меня вселенским потрясением. Захотелось в новом мире найти и для себя что-то совершенно новое!

Правда, такое чудачество можно было допускать, пока получал деньги на службе. Вот когда твое будущее неопределенно: непозволительная роскошь – делать то, что тебе нравится. Себя родного кормить надо!

Пора становиться коммерсантом от творчества! В конце концов умные люди правильно утверждают, что не деньги портят человека. Они просто показывают, кто он есть на самом деле! Вот я и покажу!

Поэтому появление этой певички – отправная точка само-перевоспитания.

Во-первых, надо делать не то что нравится, а то, что надо. Почему не то, что нравится? Да потому что я бы ни за что в прежнем состоянии, не взялся раскручивать этот попсовый отстой (как сейчас говорят). Но за неимением гербовой, пишем на простой! А потом, после объявления демократии и свободы, как магистрального пути страны и общества, такие «чудеса» на сцену, радио и на ТВ попёрло, что наша потенциальная звезда, невинна аки агнец небесный!

Во-вторых, никаких скидок и авансов с моей стороны. Доброта в бизнесе – порок, а не достоинство! Если есть возможность состричь бабки, то надо стричь!

Вот планом стрижки денежных знаков со вдовствующей длинноногой певицы я и был занят с утра.

Накануне честно отсидел у телевизора и смотрел разные клипы. Естественно, больше меня интересовали отечественные. На западные не имело смыла заглядываться. Три минуты забугорного клипа стоили столько, сколько у нас полноценный телевизионный фильм!

Я естественно не просто оценивал художественные достоинства, а разбирал, как профессионал, на составные части и прикидывал, как и где это снималось, способы монтажа и разные профессиональные «примочки»

А вот утром, позавтракав и приведя себя в рабочее состояние, сел за свой старый письменный стол и включил компьютер. Подождал, пока загрузятся все данные. На экране, сменяя друг друга, мелькали загадочные для меня таблички, и в итоге компьютер подмигнет мне заставкой, дескать, хозяин, готов!

Я открыл новую папку, назвав её «PEVITSA». И попытался создал новый документ «Подсчеты для меня». Для напоминания себе, чтобы при заказчице эти заметки не раскрывать! Но компьютер нервно взвизгнул. Русский текст он понимать не хотел. И название больше 8 знаков не принимал. Ладно, спорить не буду. Набрал: «BABKI»

Значит, прежде чем раскручивать, надо хотя бы определиться, а на чем. Из того ужаса, что я услышал, я бы ничего не выбрал. Пускай Валерка Сонин решает эту проблему! А Элеонора – озвучит. Вот тогда обсудим. Это чтобы потом ко мне никаких претензий. Нужно три вещи.

Основная – под клип. Бюджет заложим средний. Тысяч 20 зеленых. В пятнадцать уложимся. Пять – мой навар!

Две вещи снимем, как концертный номер. Приятель сейчас студию оборудовал под такие штуки. Берёт три тысячи зелени. По полторы – за мои хлопоты. С производственного цикла – семь тысяч, с учетом штуки на всякие расходники, транспорт и прочие мелочи жизни!

Для начала неплохо. Потом будем распихивать по каналам. Благо их становится все больше. Но опираться будем на семь самых смотрибельных. На это в месяц надо положить тысяч 20. Радио «скушает» тысяч пять. И заказные статьи в неподкупной прессе – еще пятерочка. Организация интервью – по отдельной шкале. Зарываться не будем – десять процентов моя оплата – я скромный исполнитель воли нанимателя. Ну а скидки за оптовый заказ – это как мелочь, когда родители в детстве посылали в магазин за покупками – все моё! То есть по примерным прикидкам – три с полтиной-четыре условных единиц благополучия мне обеспечены!

Я еще раз посмотрел на прикидки и как-то творчество восходящей звезды Элеоноры Изумрудовой мне начало нравиться! В конце концов, снобизм некоторых несознательных граждан не должен становиться на пути молодых талантов!

Чтобы придать оптимистичным расчётам законченный вид, набранный текст прогнал через специальную программу, которая проверяла ошибки. Вот замечательное изобретение человечества! Мне бы такое на экзамен по русскому! А то вечно ругали, что по невнимательности кучу ошибок ляпал!

С хорошим настроением открыл новый документ «PLAN».

Запомнил, но сразу писать ничего не стал. Надо было просто посмотреть программы на разных каналах, куда музыкальные номера можно было вставить. Благо, этого добра сейчас полно!

Телефон!

В смысле звонит…

Как много нам открытий чудных готовит вдруг внезапный звонок – наверное, Пушкин мог бы написать нечто подобное, будь в его время телефоны.

– Аллё!

– Привет, Олег! – это был Валера. Как раз вовремя. Мне бы надо было синхронизировать действия.

– Привет! Ты вовремя!

– Как дела? – ответил он несколько не впопад. И я понял, что у него есть какая-то информация. И она меня не обрадует!

– Это ты хорошо спросил. Мои дела сейчас твоими молитвами продвигаются.

– Это да… – он был явно смущен. И не знал, как подступиться к пакости, которой он хочет по-дружески поделиться со мной.

– Валер, не крути! Колись, что случилось?

– Олег, скажи честно: ту тысячу, что Элеонора тебе передала ты не тратил?

– Нет. Тебе что в долг нужно?

– В долг мне не надо… Ты понимаешь какое дело…

– Не тяни кота за хвост. Что произошло?

– На меня бандиты наехали.

– Оп-па… – только и мог я сказать.

– Ага, полная ж. а!

– С какой такой стати? Мы еще и делать ничего не начали.

– Ну, вот поэтому и наехали!

– Ничего не понимаю. Они что хотели едва заплатив, сразу результат получить?

– Да нет, все совершенно наоборот…

– Давай по порядку! – начал злиться я.

– Даю по порядку. – послушно сказал Валерка. – В общем, с утра мне позвонил какой-то пыхтящий тип и достаточно популярно объяснил, что наша Элеонора полезла не в свои дела. Точнее – не в свои деньги. То, что она дала нам, как аванс, бабки не её, а из общака.

– Мы тут при чем? Я к ней с ножом к горлу не приставал?

– Их это трогает? Я вон уже начал писать песенку для неё… Короче, я не стал разбираться, и сказал, что просто отдам.

– Нет, ну это уже беспредел!

– Ты в ООН жаловаться собираешься? Или заяву в ментуру накатаешь?

– Ну да… точно…

– Вроде как они собираются сами заняться её раскруткой. Пойти в известную продюсерскую фирму… «Московские маэстро», кажется. Там Изя Пятецкий рулит, наверное, знаешь?

– Да уж слышал… Думая, что уж кто, кто, а Изя их обует с ног до головы. Он любого бандюгана вокруг пальца обведет. Старая добрая школа московской филармонии, организации левых концертов и вселенского чёса лучше всяких университетов в этом деле! – со злости выпалил я.

– Олег… вот еще, – понял, готовится еще одна бяка.

– Давай уже, добивай!

– Ну, я растерялся… Они надавили… Знаешь, как они это умеют делать…

– Не знаю, но догадываюсь…

– В общем, я им твой телефон дал… Ты прости…

Не было печали, так получил геморрой!

– Да ладно, – успокоил я приятеля, – чего тебе еще оставалось делать…