Текст книги "Энциклопедия славянской культуры, письменности и мифологии"

Мор

Дух эпидемии, повальной болезни. Причиной массовых заболеваний считали нечистую силу, потустороннее существо, злого духа, которого нужно было изгнать или не пустить на обжитую территорию.

Чтобы выпроводить болезнь или предотвратить ее, выполняли специальные ритуалы. Например, чтобы избавиться от сибирской язвы, делали чучело человека и выбрасывали в окно, а потом несли и закапывали возле кладбища как дух болезни. Считали, если поселение в лесу, мора можно не бояться: леший болезнь отведет. Чтобы болезнь на скот не пришла из соседних поселений, на дороге ставили ворота из жердей в виде триумфальной арки, обкладывали землей и цепляли на верхней перекладине икону Георгия Победоносца или Ильи-пророка. Еще делали ритуальную вспашку вокруг села. Скотину-падаль закапывали там, где сдохла, считая, что так закопают дух болезни. Если встречали кого во время ритуальной пахоты: животное – убивали, человека – били, считая, что это дух болезни.

Моровая дева

Так в древности представляли всякую повальную болезнь. Показывалась она в селе, обходила все дворы и хаты, просовывала руку в окно или в дверь, махала красным платком, навевая на хозяев смертельную заразу.

Когда она появлялась, все жители закрывались в своих жилищах, не отворяли ни окон, ни дверей, и лишь нетерпимый голод или жажда вынуждали выходить из дома.

Представляли моровую деву (моровую язву) худой женщиной высокого роста (иногда на ходулях), с растрепанными волосами, в белой одежде.

По некоторым преданиям, она ездит по миру в повозке или заставляет сильного молодца носить себя на плечах.

Оспа

Царевна Васильевна, Воспа Ивановна, Оспица, Гостья, Гостья Ивановна, Оспа Осповна – дух болезни оспы.

Дух этой болезни персонифицировали в женском роде. Отношение к болезни было уважительным. Как только начиналась эпидемия – пекли блины, пироги, шли в дом к больному, кланялись ему низко и просили болезнь, чтобы смилостивилась. Здоровых детей мыли водой, которая оставалась после больного. Представляли, что оспа – дух, который находится в теле больного, потому с ней разговаривали как с духом, обращаясь не к больному, а к болезни. Оспу зазывали к себе в дом. Больных оспой парили в бане, струпья заживляли горелкой, присыпали пеплом и угольной пылью.

В отличие от других болезней, которые старались прогнать, оспе угождали: не мыли пол в доме, не лили воду – оспа этого не любит. Смерть от оспы считалась благом; якобы на том свете каждая оспинка становится жемчужиной. Староверы считали, что дите, умершее от оспы, будет в жемчужинах, а прививку от оспы называли «печатью антихриста».

В некоторых местах, когда начиналась оспа, в семьях прекращались ссоры, муж и жена не ложились вместе спать до выздоровления больных, белье не стирали, в дом не заносили вещи, которые неприятны оспе, например деготь. Если оспа обходила какой-нибудь дом, считали, что она обиделась на ту семью, просили у нее прощения, приглашали в дом больных детей, или же мать шла со здоровым ребенком к больному покупать оспу за гостинцы. Здоровый ребенок целовался с больным, ел и пил с ним из одной посуды. Баня для больных была всегда так натоплена, что те часто теряли сознание. В тяжелых случаях лечили овсяными блинами, которые прямо со сковородки клали на едва прикрытое тело больного. Считали, что и в случае смерти, и в случае выздоровления Оспа Осповна переходит на другого человека. Чтобы этого не случилось, особым заклинанием выпроваживали болезнь в лес.

Называли оспу – поветрие, считали, что она приносится злым ветром. Где он не повеет, где не взмахнет красным платком – везде все живое умирает. Ездит поветрие в летучей повозке, в которую приглашает страшные привидения, мару, а то и саму смерть.

Переполох

Дух детского страха, переполоха. От переполоха на ребенка надевали сорочку задом наперед. Считали, что переполох от пса не такой опасный, пес сам тот переполох своим лаем выведет. Намного опаснее переполох от злого и молчаливого гуся, который погонится за ребенком; да и укус гуся заживает долго.

Если переполох (испуг) не проходил, сорочку ребенка мерили накрест ниткой, которую потом клали под порог, чтобы все ее топтали. Когда и это не помогало – шли к знахарю.

Порча

Порча, заочное наваждение, уроки, навроки, пристрит. Насылают уроки (порчу, злую силу, болезнь) на людей колдуны и ведьмы. Делают они это с помощью призора, наговора, напуска, относа, оговора.

Наговор (заговор) и напуск. Наговаривают на хлеб, соль, воду, напускают по ветру и по следу, подбрасывают наговоренные предметы и т. п. Например, верили в народе, что при попутном ветре колдун берет в руки снег или землю, бросает за ветром и говорит: «Кулла, кулла! Заслепи такому-то вороные (голубые, карие, черные, зеленые) глаза! Раздуй чрево, чтобы было толще, чем угольная яма, высуши тело, чтобы было тоньше травы луговой, сведи его со свету, как укус змеи-медяницы!»

Считали, что колдун-лиходей выходит на улицу, становится против ветра, произносит нужные злые слова, ветер подхватывает – кто первый вдохнет ветер, тот и будет испорчен. Бывает болезнь и от самого злого холодного ветра или вихря – подвей. А еще, по народным поверьям, насылает эту болезнь нечистая сила, живущая в холодном ветре – завейна (завийница).

Через наговоренную сильным колдуном вещь достаточно переступить, на заколдованное место достаточно сесть, чтобы заболеть. Другому же колдуну нужен заклятый порошок, чтобы бросить его по ветру на жертву; и если хоть одна порошинка попала на человека или на скотину – дело сделано. Бывает, что колдун лишь слегка толкнет в плечо – и человек испорчен.

Колдуны берут землю со свежей могилы, пепел из семи печей и подкладывают в обувь намеченного человека. Вынимают гвоздь из гроба, подбрасывают на конюшню, чтобы лошади болели.

Чтобы наслать порчу на жениха и невесту, зашивали им в подушки волосы немощной старухи, скалки, косточки с кладбища, волчьи ягоды. Знахарь снимал порчу тем, что вынимал подложенное, обжигал его на огне свечи и пускал на волну.

Относ. Наносят порчу относом не специально и не со злости, а случайно: делано было на одного, а подвернулся посторонний, невинный человек, который подобрал заговоренную, «порченую» вещь. Лечат в таких случаях знахари, но они должны быть сильнее того, кто наслал порчу. Способ лечения прост: знахарь идет на раздорожье и бросает там узелок, куда зашит пепел, уголек и кусочек глины от печи. Таким относом отводится порча от того больного, к которому зовут знахаря.

Но относ имеет свои опасности, так как тот, кто первым поднимет отнесенный узелок, обязательно заболеет. А это, в свою очередь, будет иметь плохие последствия для первого больного, уже вылеченного от порчи при помощи узелка. Когда его душа в свой смертный час выйдет из тела, сатана скажет ангелу Божьему, что, мол, эта душа – моя, она зналась со мной, приносила мне на раздорожье хлеб-соль. Потому порча, даже снятая, вредна и для жертв, и для тех, кто ее напустил.

Призор (озык, сглаз). Бывают глаза у людей добрые и, наоборот – злые, дурные. Дурной глаз, злой взгляд – наводит порчу на людей. При встрече с человеком, взгляд которого считается недобрым, нужно мысленно проговаривать: «Недобрый глаз не смотри на нас» и накрыть хозяина злого взгляда какой-то посудой.

Чтобы предупредить сглаз, прикусывают язык, держат кукиш в кармане, трижды плюют через левое плечо, трижды стучат по дереву, нашептывают на воду, которой умываются или которую пьют, надевают белье наизнанку, называют ребенка вымышленным именем, подкуривают в доме волосы, умываются с серебряной ложки, читают заговоры. Наузы (колдовские узлы) на Пасху оберегают от призора.

Лечили призор так: брали воду нетронутую, из печи три уголька, четверговую соль. Все это клали в стакан, дули трижды над ним, потом трижды плевали в сторону. После этого неожиданно брызгали на больного трижды, давали трижды хлебнуть, вытирали грудь против сердца.

Чтобы предотвратить призор, согласно поверьям, девушка должна была погладить себя рукой ниже спины, потом провести той рукой по лицу, приговаривая: «Как ты у меня неглазливая, так и я чтоб неглазливою была!» Призор снимали росой, которую собирали на Прокла (25 июля).

От призора особенно оберегали детей. Голого младенца голая старуха обносила вокруг бани, приговаривая: «Зоря-зоряница, возьми с раба Божьего такого-то, призоры денные и ночные».

Кума после крещения брала из печи уголек, шла на перекресток и бросала за спину. Потом возвращалась, не оборачиваясь.

Если кто говорил матери, что дитя милое и красивое, нахваливал уж очень, мать должна была облизать ребенку лицо трижды и трижды сплюнуть. То же она делала и перед купанием.

Старались, чтобы не было лишних глаз, когда корову доят; когда семена готовят к севу; когда приплод появляется – боялись призора.

Оговор. Порча может быть от оговора, когда «…не вовремя сказано». Оговор делают специально колдуны, а иногда случайно, без умысла. Бывает так, что соседка скажет соседке, вышедшей на улице после болезни: «Сидела бы лучше дома». Та испугается и заболеет еще сильнее.

Прытка. Порча бывает от прытки, которая считается более сильной, чем призор; ее тяжело распознать, ибо она отличается сложными и запутанными признаками. Непросто разобраться: то ли схватило внезапно, безо всякой причины; то ли припадок спровоцировало давнишнее внутреннее повреждение, которое неожиданно обо стрилось; то ли болезнь прицепилась в бане; то ли кто наслал порчу.

Узлы. Чтобы наслать порчу на человека, колдун брал шерстяную нитку и навязывал на ней узлы. Эту нитку бросал в таком месте, где на нее мог бы наступить тот, на кого хочет наслать порчу. Вязал восемь двойных узлов, и приговаривал: «1. Выйду на улицу. 2. Кину в чистое поле. 3. На расстояние. 4. Межи дворы. 5. В луга. 6. В моря. 7. В леса. 8. В зыбучие болота». А потом: «Хоть и тут брошу, куда пойдет, тут и будет». Делал это вечером без креста. Если тот, на кого порча намечена, наступит на заговоренную нитку, споткнется и выругается – только скажет ругательство, порча начнет действовать.

След. Про след человека существует много суеверий.

Согласно преданиям, по следу напускают порчу: злые люди вынимают след, землю, где ступал человек, и бросают на дерево – засыхает дерево, а с ним и человек. Избавить от порчи может лишь опытный знахарь. Но если землю бросают на воду, то и знахарь бессильный.

След человека в мешочке цепляют в печи, а в дымоходе замазывают глиной волосы обреченного: земля и глина сохнут – на человека тоже нападают сухоты.

Нашептывают колдуны над следом – связывают волю определенного человека.

Измеряют шаг человека скалкой и сжигают ее, приговаривая злые слова, – от этого у жертвы отнимаются ноги.

Чтобы избавиться от порчи по следу, бросали на ветер волосы больного; сжигали на Благовещение белье.

Считалось, что наступить на чужой след – на беду, ноги будут болеть.

В народе верили, что от порчи можно избавиться, если ходить задом наперед. Считали также, что колдун, наславший порчу, снять ее не имеет силы, нужно искать сильного знахаря.

Против порчи помогает крещенская и богоявленская вода, но лучше, согласно народным поверьям, лечит вода, которую трижды выливают на камень в бане и подхватывают ковшом, не давая пролиться на пол. Этой водой поливают больного, а еще пьют ее. При этом приговаривают: «Как на каменке, на матушке подсыхает и пригорает, так на рабе Божьем таком-то подсыхай и пригорай!»

Пранцы

Пранцы – украинский народный просторечный аналог: пранцы – от Франция («Чтобы тебя пранцы обсели»). Оттуда была завезена на славянские земли страшная венерическая болезнь сифилис, или люэс.

В 1494 г. французский король Карл VІІІ выступил против Неаполитанского королевства. В захваченном Неаполе французская армия грабила, убивала, солдаты удовлетворяли свои плотские нужды. На то время неаполитанские женщины носили в себе смертельную болезнь, французские солдаты начали болеть и умирать в страшных муках. В народе распространились слухи, что эта болезнь – наследие каннибализма или половых отношений воинов с больными животными. На самом деле, болезнь «привезли» из Америки матросы Христофора Колумба; в Италию ее «доставили» испанские наемники Фердинанда Арагонского. Когда французская армия в 1496 г. вернулась домой, Париж охватила страшная эпидемия. Сифилис называли «неаполитанской болезнью», «большой оспой». Церковь настаивала, что спасение от эпидемии в целомудрии и люди начали уходить в монастыри. Монастыри были переполнены, туда потянулись и благочестивые, и бесчестные. Святые отцы даже ввели бесцеремонную проверку молодых девушек на целомудрие; целомудренных прогоняли вон, ибо в монастыри должны идти грешницы, чтобы искупить грехи. С того времени болезнь распространилась по всем странам.

Итальянский лекарь Джироламо Фракасторо записал такую легенду: «Пастух на имя Сифилис разозлил бога Солнца своим распутным поведением, и тот наказал его неизлечимой болезнью. Влюбленная в пастуха нимфа Америка привела его в дубраву, где росли целебные деревья, а в ртутное озеро тек серный источник. Там нимфа вылечила пастуха».

Простуда

Наверное, в мире нет человека, который бы не болел простудой. В древности лекарств не знали, потому простуду, как и другие заболевания, лечили с помощью средств народной медицины: трав, настоек, ягод и пр., а еще силой слова – заговорами.

Некоторые народные целители и лекари считают, что лечить простуду медикаментами не следует. С их точки зрения, правильное лечение – пост до 5 дней: можно есть фрукты и делать больному клизмы. Боль, чихи, кашель, температура необходимы и полезны для здоровья, и спешить от них избавиться с помощью лекарств не стоит. Боль – важный предупреждающий сигнал организма. Во время чихания дыхательные пути и легкие очищаются от вредных веществ и аллергенов. А кашель освобождает организм от бактерий и вирусов. Если не в меру глушить кашель лекарствами, это может привести к воспалению легких или к другому заболеванию дыхательных путей. Только когда кашель сухой – следует принимать лекарства. Температура – тоже важное оружие организма, которое ни в коем случае нельзя «обезвреживать» при помощи лекарств. Если она не превышает 39 °C, то сама по себе сокращает срок заболевания, нейтрализует вирусы и бактерии.

Об это всем знали древние славяне и умело преодолевали простуду. Если же тяжело выдерживали пост и не было времени доверить свое здоровье матушке-природе, обращались к испробованным веками средствам народной медицины.

Прощенье

В народе существует поверье: если кто заболеет в лесу или после купания, а сам знает за собой какой-либо грех против этого водоема (плевал в воду) или леса (рубил дрова, ломал ветки), то не излечиться ему никак иначе, как пойти в лес или к реке и попросить прощения (прощенья) трижды, кланяясь к земле и оставляя жертву – лучше всего красное яйцо. Если после этого обряда за спиной покаянного начинается шум громкий, треск – значит, он прощен и будет здоров.

Солнечница

Так называли болезни желудка. Чтобы их вылечить, знахарь брал миску, в которую можно было налить три бутылки воды, пряжу и ковш.

Миску ставил больному на живот, пряжу зажигал. Горячим обматывал больного. Через обожженное место якобы выходит болезнь, которая находится в больном. Пеньку потом знахарь клал в ковш, а ковш ставил в миску. Во время этих действий он шептал заговор, без которого любое лечение не считалось действенным. Потом больному давали выпить эту воду – и он излечивался. Но главная суть лечения – в чудесных словах заговора.

Холера

Страшную болезнь холеру в народе еще называли птица-юстрица. Якобы имеет она вид черной птицы с хвостом и змеиными головами. Ночью пролетает над селами-городами – где зацепит воду железным крылом, там будет повальный мор. Об этой болезни, опустошающей землю, в народе ходила загадка:

 
На море-океане,
На острове-Буяне
Сидит птица-юстрица.
Она хвастается,
Что всего перевидела,
Всего перепробывала:
И царя в Москве,
И короля в Литве,
И девку в ожерелье,
И младенца в колыбели.
 

От холеры прятались. Заходили в нетопленую баню, ложились на полку и притворялись покойником. Или закрывали в жилище дверь, завешивали окна – чтобы болезнь подумала, что никого в доме нет, и ушла.

Представляли дух этой болезни в подобии старухи со страшным, злым, перекошенным муками лицом. Где она зайдет переночевать – не останется ни одной живой души. В некоторых местах считали, что дух этой болезни приходит из-за моря в образе трех сестер – страшных девиц в белых саванах.

Защитником от холеры, как и от других болезней, считали лешего, иногда домового. Умерших от холеры выносили в закрытых гробах через окна, чтобы болезнь не помнила порог (вход через дверь). Ночью возле могилы умершего закапывали живую кошку – жертву болезни, чтобы она смилостивилась и не забирала членов семьи. Известны случаи, когда в жертву холере приносили и живых людей, стариков или детей, закапывали вместе с петухом, собакой и черной кошкой. Холеру отождествляли с умершим от нее, устраивая иногда пышные похороны самой болезни.

Цинга

Согласно поверьям, на северных островах и землях ходит страшная высокая старуха, видимая всем, разговаривает человеческим голосом. Появляется под разными личинами: может приходить к уставшему путнику в подобии молодой женщины, несчастный милуется красотой, сладко засыпает, но сон тот переходит в смерть.

Когда ветер свищет на бескрайних просторах, цинга появляется в вихре, танцует и поет страшную песню: «Здесь все голые, беззащитные! Здесь нет ни пения церковного, ни звона Пасхального! Здесь все голые и беззащитные!»

Часто стоит она на корме двенадцативесельного баркаса, а ее сестры – лихорадки – сидят на местах гребцов, косматые, страшные и злые. Главное – их не трогать, не позвать, даже случайно не обнаружить себя, не показать свой страх – тогда они мимо проплывут.

Народ в представлении своем поселил страшную болезнь цингу в далекие северные края, а в товарки приписал ей страшные лихорадки. Все плохое, недоброе, неприятное, страшное – болезни, недуги, напасти, голод – ассоциировались в народе с холодом, хмурой погодой, отсутствием огня и солнца. Потому все плохое жило далеко в холодных краях, где нет ни солнца, ни церквей и откуда приходило на славянские земли, принося беды и несчастье.

Чахотка

«…детская болезнь, которая проявляется в граничной худобе ребенка» (Б. Гринченко).

Ребенка, болеющего этой болезнью, клали на некоторое время в расщепленное дерево, потом трижды обходили с ним вокруг дерева и развешивали на ветки дерева сорочку больного. Вернувшись домой, купали ребенка в воде, взятой из девяти рек или криниц, и обсыпали пеплом из семи печей. Знахарки купали больных детей в отваре святой вербы (свяченой на Вербной неделе) при свете полной луны, приговаривая: «Месяц-Адам, имя тебе Авраам. Дай тела на се кости; а как не дашь, то прими мощи!» Чехи, чтобы вылечить детей от чахотки (сухотки), купали их в родниковой воде вместе с собакой или кошкой, чтобы болезнь перешла на животное.

Известно поверье, если кто болеет чахоткой, нужно зарезать корову и лезть по ее чреву до горла – тогда болезнь пройдет.

«До восхода солнца моют больного в той воде, где воск бьют, и когда обмоют, то выливают воду под тын и приговаривают: «Тебе, сухой плот, не развиваться, а рожденному, молитвенному, крещеному силы набираться». И, не оглядываясь на то место, идти в жилище» (М. Максимович).

Чума

Страшная болезнь, эпидемии которой опустошали целые деревни и города. Древние славяне персонифицировали духи болезней, особенно те, которые наиболее досаждали, против которых люди были бессильны. Поляки считали, что чума появляется в двухколесной повозке. В преданиях лужичан она с грохотом ездит по улицам в полночь на невидимой колеснице. В доме, возле которого останавливается чума, будет покойник.

Приближаясь к городу или деревне, чума точит свои стрелы, и кого первым встретит – в того и стреляет, а потом уже заходит в поселение. Потому первыми больными были проезжие или путники. Как и ведьмы, чума может показываться в подобии кошки, коня, коровы, птицы или мотка ниток; где она показывается – там воют собаки, туда прилетает ворона или сыч и, садясь на крышу, криком своим вещает беду.

Согласно поверьям южных славян, когда чума ходит – петухи хрипнут и умолкают, а собаки теряют способность лаять, воют лишь и рычат на непрошеную гостью.

В украинских сказках и преданиях чума живет в том краю, где нет ни собак, ни петухов, где не звонят церковные колокола – в краю зимних туч, на холодном севере. За то, что чума отбирает у собак голос, они преследуют ее. Чума боится собак, убегает от них.

«…Крестьянин спал на копне сена. Проснулся от шума и увидел огромную женщину в белых одеждах, с косматыми волосами, убегавшую от стаи собак. Она вскочила на лестницу, вылезла до середины копны и начала дразнить собак. Те лаять не могли, только рычали и выли. Крестьянин тайком подкрался к чуме – он ее сразу узнал – и столкнул с лестницы ногой. Чума перепрыгнула через собак, погрозила костлявым пальцем человеку, побежала и быстро исчезла. Крестьянин очень испугался, и, хоть остался в живых, нога у него с того времени дергалась…» (Украинское предание).

Петушиный крик и церковный звон считались целебным средством от этой болезни. В народе верили, что пес особым тонким нюхом чует присутствие нечистых духов, слышит приближение чумы и смерти, бросается на них как верный страж. Когда пес воет – это знак того, что он видит смерть.

У болгар известно предание, что в древние времена кошка была старшей сестрой чумы и часто била ее за лень и непослушание. Потому чума не жалеет кошек, убивает их.

Когда была эпидемия чумы, люди прятались в помещениях, не отворяли окна и двери, лишь голод принуждал их выходить из жилищ. Цепляли таблички, чтобы обмануть болезнь: «Приходи вчера», «Нет никого дома» и т. п.

В Западной Украине, когда шла чума по селам, говорили, что это – страшный гомон – поезд чумы: сама моровая дева в колеснице, а за ней всякая нечисть, болезни и бесы. Появляется страшный гомон в поселениях с грохотом, шумом, воем бури.

Сербы называли чуму куга. Представляли ее страшной костлявой бабой.

В многовековой истории Киева эпидемия чумы неоднократно опустошала город. В летописях сохранились сведения о вспышках эпидемий. Так, летописец писал в 1352 г.: «Был мор силен, зело в Смоленске, и в Киеве, и в Чернигове, и во всей земле Русской смерть люта, и напрасна, и скора». В 1366 г. моровая язва опять опустошила Киев. Эпидемии повторялись в 1375, 1419, 1424, 1652 гг., а вследствие вспышки с марта 1710-го по январь 1711 г. «…пуст город Киев остался». Великий мор был во время русско-турецкой войны (1767–1774 гг.). За период со 2 сентября 1770-го по февраль 1771 г. умерло от чумы в Киеве около 4000 человек. Больные чумой были в те времена практически обречены: лекари не знали, как лечить, противочумной вакцины еще не существовало. Эпидемия чумы была в Киеве еще в ХIХ в.