Текст книги "Игра в детектив. Выпуск 1"

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая назойливым жужжанием летающей мухи. Мэгги не знала, что ей делать дальше. Допросы завершены, теперь надо делать выводы. Но какие выводы? Мэгги остро почувствовала всю ответственность за происходящее. Одно дело, когда ты видишь детективный фильм, где забота о расследовании преступления благополучно переложена на плечи сыщика, другое – когда на тебя устремлены вопросительные взгляды.

– Спасибо, мистер Карлсон, – решилась произнести Мэгги. – У нас пока нет к вам вопросов.

Вид у Мэгги был растерянный. После ухода последнего свидетеля необходимо было принимать решение по делу, но у Мэгги не было никакой твердой зацепки, позволяющей ответить на вопрос о сообщнике Берлуччи. Шериф Крабс заметил нерешительность своей юной подопечной и по-отечески решил подбодрить девушку:

– Полагаю, у вас пока нет стопроцентной уверенности, кто соучастник преступления. Неоспоримым является факт, что соучастник – один из охранников. Возможно, в их показаниях и есть нечто, что может указать на преступника. Хорошо, что вы записали показания. У вас будет возможность еще раз обдумать все в спокойной обстановке.

Мэгги ухватилась за соломинку, подброшенную шерифом.

– Я полностью согласна с вами, шериф. Мне нужно еще некоторое время, чтобы принять окончательное решение по этому делу… – девушка замолчала, затем неуверенно продолжила. – Я бы хотела, если это возможно, вернуться в колледж. Там думается лучше. Окончательное решение по делу разрешите вам переправить по электронной почте.

Шериф одобрительно улыбнулся. Он встал, не спеша подошел к Мэгги:

– Конечно, дочка. Возвращайся.

Подсказка

Кембридж встретил Мэгги теплым ясным осенним днем. Солнце сияло в бездонной небесной голубизне. Кроны деревьев в парках приукрасились в желтые, оранжевые и красные оттенки. На их фоне корпуса колледжа выглядели причудливыми декорациями из произведений Средневековья.

Мэгги и ее подруга, однокурсница Шерли, плыли на небольшой прогулочной лодке по реке Кем. На зеркальной глади воды как маленькие кораблики колыхались разноцветные опавшие листья. При приближении лодки стая уток поднялась с воды, частыми взмахами крыльев рассекая кристально чистый воздух.

– Какая красота! – восхищалась Мэгги видом, открывающимся у излучины реки. – Какое простое и точное название города… Кембридж33
  ^* Cambridge – мост через реку Кем (англ.).


[Закрыть].

Шерли коснулась воды рукой. Легкая беззаботная улыбка играла на ее лице. Течение реки медленно перенесло лодку в тихую заводь, берега которой поросли склонившимися плакучими ивами.

– Как видишь, Мэгги, эти деревья соответствуют твоему сегодняшнему настроению, – шутливо заметила Шерли. – Ладно. Давай распечатки допросов свидетелей. Попробуем что-нибудь решить.

В течение следующих тридцати минут Шерли вдумчиво вчитывалась в материалы дела. Мэгги тихонько ела печенье, стараясь громко не хрустеть, чтобы не нарушить ход мыслей подруги.

– Ты знаешь, – прервала молчание Шерли, загадочно улыбаясь, – это дело не кажется мне захватывающим и интригующим.

– Что ты хочешь этим сказать? – с тревогой спросила Мэгги.

Шерли молчала, только легкая улыбка играла в уголках ее губ.

– Ты хочешь сказать, что раскрыла дело? – не унималась вконец сбитая с толку Мэгги.

– А ты думала, я могу предложить что-то другое? Хотя, пожалуй, ты и права. Почему бы нам ни пропустить по стаканчику шерри?

Мэгги не оценила по достоинству шутку подруги. В итоге лодка с девушками чуть не перевернулась от выплеснувшихся наружу эмоций Мэгги.

– Все очень просто, – вернулась к разговору Шерли. – Один из охранников в своих показаниях явно делает грубый прокол.

– Да я наизусть уже вызубрила их показания. Ты можешь хотя бы намекнуть, в каком месте следует искать этот злосчастный прокол.

– Намекнуть могу… ты знаешь, что такое хлороформ?

– Конечно. Бесцветная летучая жидкость с резким сладковатым запахом. Очень быстро распространяется по воздуху. Человек под действием паров хлороформа входит в наркотическое состояние и засыпает.

– Вот именно. Ты правильно заметила. Хлороформ – это очень пахучая жидкость. Тряпка, смоченная в хлороформе, является источником сильного запаха.

– Мне это понятно, – нетерпеливо проговорила Мэгги.

– Ну… раз тебе понятно, посмотри еще раз показания охранников. Ты сразу увидишь очевидное несоответствие между словами одного из них и объективной реальностью.

Разгадку смотрите в конце книги.

Нежный бутон розы

Действующие лица:

Мисс Стаут. Полная энергии, неутомимая хозяйка пансиона. Осуждает легкость поведения современной молодежи.

Доктор Бартон. Тонкий ценитель и знаток женщин, муж Линетт. Считает, что знает о жизни все самое главное.

Мадам Шарпле. Женщина приятной внешности. Горит желанием увидеть свою дочь на большой сцене.

Линетт. Полная очарования дочь мадам Шарпле, жена доктора Бартона. С легкостью бабочки разбивает мужские сердца.

Джим. Страстный поклонник красоты Линетт. Часто теряет из-за этого самообладание.

Ваши помощники:

Лесли Бэст. Неутомимый искатель истины. Его смекалку иногда использует в своей работе инспектор Форрестер.

Инспектор Форрестер. Один из надежных оплотов Лондонского Скотланд-Ярда.

Сержант Шустер. Всегда старается идти в ногу со своим шефом – инспектором Форрестером.

Рассказывает Лесли Бэст

Живописные окрестности к юго-западу от Лондона с большой скоростью проносились мимо моей машины. Зеленые краски лета радовали своим пышным разнообразием. Было начало июля. Вторую неделю стояла нетипичная для Англии жаркая, сухая погода. Солнце так слепило глаза, что пришлось надеть купленные специально для отпуска темные очки. Лондон стремительно таял позади, и вместе с ним из головы улетучивались заботы последних дней.

Взглянув в зеркало, я с удовлетворением отметил, что выгляжу даже для конца рабочего года довольно неплохо: пышная черная шевелюра обрамляла правильной формы овальное лицо; прямой нос и плотно сжатые узкие губы выдавали сосредоточенный и решительный характер их обладателя… Совсем неплохо для тридцати лет.

Уже два года как созданное мной частное детективное агентство «Лесли Бэст и его помощники» успешно захватило место под дождливым Лондонским небом. Подобралась слаженная команда сотрудников. Каждый из них знал свое дело и отвечал за определенную часть работы. Коллектив состоял из молодых, пока не обремененных семейными заботами мужчин, поэтому рабочий день агентства, как правило, был не нормирован, и частые поездки сотрудников в различные уголки Англии не вызывали никаких проблем. И самое главное – удалось сколотить команду единомышленников, полностью посвятивших свою жизнь работе. Профессия детектива подходит далеко не каждому. Прежде всего, нужно быть своеобразным романтиком, увлеченным спецификой этой работы. Спектр знаний детектива не ограничивается только областью криминалистики. Расследование серьезных, тщательно спланированных преступлений, зачастую требует от него знаний из истории, географии и различных областей искусства. Нужно быть психологом, чтобы глубоко вникать в таинственные уголки человеческих душ, понимать, что движет определенным человеком, что можно от него ожидать.

Родители дали мне хорошие воспитание и образование. Сначала – престижная частная школа в небольшом провинциальном английском городке, затем – университет в Итоне. Прекрасные манеры, заложенные в ранней юности, впоследствии принесли свои плоды. Но главная черта характера, определившая мой выбор профессии частного детектива – это доведенная до автоматизма пунктуальность и педантизм. Привычка с детства расставлять все игрушки по своим местам, замечать каждую вещь, выбивающуюся из привычного круга, переросла в организованный, работающий как часы мозг аналитика. Достаточно было бросить мимолетный взгляд на место происшествия, как незаметные для окружающих детали выстраивались в определенные логические схемы. После Итона у меня уже не было никаких сомнений по поводу выбора будущей сферы деятельности. Всепоглощающая страсть к детективам переросла из хобби в профессию. Я приехал в Лондон и снял меблированную комнату. Моя детективная деятельность начиналось с раскрытия мелких бытовых преступлений, таких как кражи и подлог. Я действовал в одиночку и вполне справлялся с возложенными на меня задачами, причем справлялся довольно успешно. Постепенно моя клиентура расширялась, я сменил место жительства, купив небольшую квартиру. Расширялся и вид преступлений. Теперь приходилось распутывать запутанные убийства, иметь дела с шантажистами, разгадывать хитроумные действия преступников. Появилась необходимость в проведении различных видов экспертиз, надо было осуществлять слежку, копаться в прошлой жизни подозреваемых субъектов. В одиночку справиться с такими задачами становилось сложно, и постепенно штат моих сотрудников увеличивался. В итоге появилось частное детективное агентство, которое на сегодняшний день, помимо меня как руководителя, насчитывает трех сотрудников.

Работа агентства часто пересекалась с действиями полиции, что диктовало необходимость налаживания дружеских контактов с ними, и для меня не составляло никаких затруднений. Университет Итона, помимо знаний, дает прекрасное понимание человека и его места в мире. Постоянно расширяющийся ряд успешно расследованных дел завоевал хорошую репутацию агентства. Тем более, несколько моих неофициальных советов помогли полиции в расследовании ряда нашумевших дел. Неплохие отношения сложились с инспектором Скотланд-Ярда Форрестером и его помощником, сержантом Шустером. Инспектор стал частым гостем детективного агентства. Он добрый по характеру человек, с ним приятно иметь дело, и за чашечкой чая, в неформальной обстановке, мы с удовольствием обсуждаем текущие дела. Инспектор Форрестер – добросовестный полицейский, но в расследованиях часто действует прямолинейно, рассматривая каждую улику и прорабатывая все версии, хотя, в итоге, своим упорным, методичным трудом раскрывает суть преступления. На мой взгляд, ему не хватает логической изюминки. Он сразу начинает копать там, где я предпочитаю сначала посидеть, пораскинуть мозгами… Его заместитель, сержант Шустер, милейший парень, умеющий вовремя применить свой пудовый кулак. Ему нет необходимости решать сложные, умственные задачи. Его амплуа – помощь в проведении следственных мероприятий.

Дорога делала поворот, и я сбросил скорость. Сверившись с картой, убедился, что придерживаюсь правильного направления. Моим конечным пунктом был небольшой частный пансион в красивом уединенном месте. Еще несколько виражей и машина подъехала к резной металлической ограде, ажурная надпись над входом которой гласила:

Частный пансион «Нечаянная радость»

Навстречу мне вышла крепкая женщина, около сорока пяти лет, с округлым волевым лицом. Волосы пепельного цвета аккуратно зачесаны назад. В глаза сразу бросалась ее походка – она делала невообразимо широкие шаги. Ее обувь ассоциировалась одновременно и с лыжами, и с педалями автомобиля. И размер этих педалей, наверное, превышал сорок третий.

– Добрый день, я – хозяйка пансиона, мисс Стаут, – приветствовала она меня, протянув широкую мозолистую руку. Громкий быстрый голос на миг подавил меня своей неугасимой энергией. – Вы забронировали номер?

– Да, я – Лесли Бэст. Забронировал одноместный номер на неделю. Чудесно у вас тут.

– Вам определенно понравится, я в этом уверенна. Поставьте машину на стоянку, я провожу вас до номера.

Она с легкостью подхватила мою внушительную сумку и решительно зашагала по ухоженной аллее. Такие женщины, возможно, прекрасные хозяйки, но мужчины редко останавливают на них заинтересованный взгляд.

За поворотом аллеи показалось одноэтажное здание вытянутой формы.

– Вот… полюбуйтесь, все это создано моими руками, – мисс Стаут сделала широкий жест свободной рукой. – Я и садовник, и плотник, и дворник…

Мы оказались внутри здания. Вдоль широкого коридора располагались двери номеров. Мисс Стаут открыла предпоследнюю дверь слева:

– Ваши апартаменты. Питание у меня в гостиной в любое удобное для вас время, или можете заказать еду в номер.

Уютный номер с ванной комнатой, гостиная с квадратным камином и небольшим ковром посередине, на котором расположился столик из какого-то красивого камня. Окно открывало вид на парк.

После душа я вышел прогуляться по территории пансиона. Жизнь в большом городе имеет массу преимуществ, но одним существенным недостатком является окружающий воздух, представляющий смесь пыли и выхлопных газов. Покинув машину, я сразу ощутил эту разницу. Здесь дышалось легко и свободно. Чистый воздух опьянял ароматами трав и цветов, легкий ветерок нежно ласкал лицо. Узкая аллея начиналась от крыльца и тянулась среди могучих дубов и кленов. Я дошел до ее середины, когда увидел двух женщин, идущих навстречу. Одна была средних лет, а вторая – совсем юное создание, лет восемнадцати. Присмотревшись к их лицам, я заметил родственные черты. Они шли и о чем-то оживленно беседовали, причем я ничего не понимал – они говорили, похоже, на французском языке.

– Позвольте представиться. Меня зовут Лесли Бэст, – я первым заговорил с ними по-английски.

– Мадам Шарпле, – низким гортанным голосом приветствовала меня дама постарше, протянув для поцелуя руку. Я бы ей дал лет сорок. Уже слегка располневшая, с выдающимися формами женщина. Лицо ее было щедро сдобрено всевозможной косметикой, что явно не свойственно англичанкам: ярко накрашенные губы, сильно очерченные контуры глаз. Она продолжала:

– А это юное очарование – моя дочурка Линетт.

Не успел я коснуться губами руки юного очарования, как мадам Шарпле плавно подкатила ко мне и взяла под руку:

– Позволите? Так приятно оказаться в компании молодого человека. Вы, похоже, только что прибыли? Надолго планируете остановиться?

Вопросы посыпались как из рога изобилия.

– Планирую на недельку. А… в общем, это зависит от настроения.

– Тогда нам надо завязать знакомство, – уверенно продолжала мадам Шарпле. – Я приехала из Франции сегодня утром, и мне уже так нравится здесь! Я даже не могла себе представить, что в Англии, в этом туманном Альбионе, может быть такая чудесная погода. Вот у нас во Франции…

Мне стало очевидно, что мадам Шарпле принадлежит к категории тех дам, которые с огромным удовольствием обрушивают на собеседника ушат словесного потока. Я рассеяно ее слушал. Мой взгляд был прикован к юному очарованию – Линетт. Девушка не имела тех пышных форм, которые составляли предмет гордости ее матери, однако ее хрупкая, стройная фигурка дышала свежим ощущением юности. Как завороженный, неотрывно смотрел я на молоденькую француженку. Лицо девушки еще не утратило детской наивности, но в нем уже формировались черты молодой женщины. Кудрявые черные волосы длинными локонами скрывали тонкие, четко очерченные стрелки бровей, длинные накрашенные ресницы открывали большие голубые глаза, и в довершении ко всему – прямой носик и чувственный рот с пухлыми губками. Ее гладкая кожа была совсем не тронута загаром.

Наверное, я несколько бесцеремонно рассматривал это юное создание. Линетт избегала встретиться со мной глазами, но меня удивил ее взгляд: он был полон печали и грусти. В ней, определенно, была загадка, но какая? Хотелось бы мне поучаствовать в ее разгадывании.

– Вы, наверное, прибыли из Лондона? – громкий голос мадам Шарпле отвлек меня от созерцания ее дочери. – Расскажите мне про Лондон, ведь я вскоре отправлюсь туда.

– Если коротко, – немного утомленным голосом отвечал я, – то Лондон представляет собой фирменный английский компромисс: дорогие магазины созданы для богатых леди и джентльменов, а улицы и площади – для пестрой толпы. Бедные кварталы на востоке и деловые, красивые, богатые – на западе. Это в некотором роде театр, где разыгрываются сцены из королевской жизни, широко освещаемые прессой и, в то же время, незаметными остаются многочисленные драмы сотен тысяч обычных людей, А какова ваша цель поездки в Лондон?

Невольная мысль закралась в моей голове. Неужели Линетт с возрастом будет все более походить на свою маму? А ведь мадам Шарпле в юности, наверное, была такой же, как Линетт сейчас. Как безжалостно к женщинам время…

Мадам Шарпле глубоко вздохнула и решительно продолжила:

– Я – обычная французская провинциалка. Но с детства во мне жила душа актрисы. Увы, законы нашего общества неумолимы. Если у тебя нет денег или нужных связей, то реально путь под крыло Мельпомены тебе заказан. Я пробовала себя на театральных подмостках небольших провинциальных городов, каждое утро просыпалась с мечтой – под нескончаемые овации оказаться на сцене «Гранд опера» или «Ковент-Гардена», но по вечерам усталая печально возвращалась в маленькую квартирку в бедном квартале Парижа…

В течение следующих двадцати минут мадам Шарпле заметно расширила мои познания в области любительского театра во Франции, затронула аспекты межличностных отношений актеров и актрис. Не обошла вниманием режиссеров и постановщиков пьес, декораторов и гримеров. Когда она плавно перешла к проблемам непризнанной гениальной актрисы в истории (я понял, что под гениальной актрисой она подразумевала свою скромную персону), на помощь мне пришел случай в лице некоего господина, вышедшего на крыльцо пансиона. На вид ему было слегка за пятьдесят, среднего роста, крепкого телосложения. Округлая лысая голова ярко блестела на солнце. На нем был дорогой костюм, по-видимому, сшитый по индивидуальному заказу где-нибудь в ателье Пиккадилли или Олд Бонд Стрит. Короткие, толстые пальцы сжимали антикварную трость.

– Доктор Бартон! Сегодня чудесный день… – сладостно заворковала мадам Шарпле и ринулась навстречу господину. Они жарко обнялись и чувственно расцеловались. Похоже, им было о чем поговорить. Мадам Шарпле аккуратно взяла под руку господина.

– Ну, как вы спали? – с важным видом поинтересовался доктор.

– Ой, и не говорите. Всю ночь провозилась. К утру только уснула. Дайте мне посильнее снотворное, это уже не помогает…

Они медленно направились в сторону от нас. Я воспользовался представленным случаем и обратил свое внимание на юное очарование. Линетт прикусила губу, ее глаза были наполнены невыразимой тоской. Стараясь быть максимально галантным, насколько позволяло мне мое воспитание в Итоне, я начал:

– Мадемуазель позволит предложить ей прогулку по аллее парка?

– Мадам… увы, уже мадам.

Мы пошли по аллее. Опять наступила минута молчания. Наконец я спросил:

– Вы всегда не желаете беседовать с иностранцами или только англичане внушают вам робость?

– Нет, мистер…

– Лесли, зовите меня просто Лесли.

– Тогда меня зовите просто Линетт.

Оказывается, голосок юного очарования обладал оттенками красивого женского сопрано.

– У вас такие прекрасные, но печальные глаза, – продолжал я. – Могу я помочь вам или дать совет?

– Не знаю, сможете ли? – Линетт грустно вздохнула.

– Разрешите попробовать. Моя профессия – помогать людям.

– А кто вы по профессии?

– Помогает правосудию возвращать заблудшие души на путь истинный. Иногда, это дарит страждущим свет в конце тоннеля. Я – частный детектив.

– Увы, полагаю, что вы мне ничем не сможете помочь…

– В этом замешан мужчина? – стараясь быть максимально деликатным, спросил я.

Линетт шла молча, смотря себе под ноги. Я решился сыграть ва-банк:

– Доктор Бартон… – тихо, но твердо произнес я.

Девушка вздрогнула. Аллея парка закончилась, налево вела небольшая тропинка. Мы свернули и пошли по ней.

– Я не хочу расстраивать маму, – голос Линетт дрожал от волнения. – Это ее заслуга, что уже месяц я замужем за доктором Бартоном. Он – давний, близкий друг моей мамы, довольно известный в медицинской среде врач. Очень хорошо зарабатывает. Мы живем недалеко от Харли стрит. Мама боготворит его, считая, что он… вернее его деньги помогут мне устроиться труппу «Ковент-Гарден».

Тропа заканчивалась небольшой вырубкой, где аккуратными штабелями были сложены распиленные деревья. Линетт присела на одно из них и посмотрела на меня. В ее глазах заблестели слезинки.

– У меня есть близкий друг. Его зовут Джим. Он наполовину француз, наполовину англичанин. Я познакомилась с ним два года назад, когда приезжала в Лондон на курсы, практиковаться английскому языку. Мы чудесно провели время. Джим оказался таким милым и чутким, что я по-настоящему влюбилась. Спустя полгода он приехал к нам в Париж, но мама почему-то сразу невзлюбила его. Она все время твердила мне, зачем тебе этот бедняк? Джим работает в Лондоне обычным клерком, и мама не хотела, чтобы я повторила ее судьбу.

Последние слова шепотом слетели с губ девушки и слезы покатились по ее щекам. Я не большой специалист в области утешения плачущих дам, но случай с Линетт тронул меня до глубины души. Во мне росло чувство жалости к этой беззащитной голубоглазой девушке.

– Мама запретила мне, но я сообщила Джиму, что мы остановились в этом пансионе. Он хочет завтра сюда приехать…

Пока я мысленно переваривал последние слова Линетт, на аллее послышались быстрые шаги, и мадам Шарпле появилась на тропе:

– Вот куда вы спрятали мое очарование. Линетт, крошка, доктор Бартон приглашает нас на чашку чая. Я тебя жду.

Девушка достала платок и быстро вытерла слезы.

– Да, мама. Иди. Я сейчас присоединюсь к тебе.

Вздохнув, она с грустью взглянула на меня. Неожиданно для себя я спросил:

– Линетт, ты смогла бы вечером ненадолго прийти… например, сюда?

– Не знаю… – неуверенно начала девушка, – мне нужно идти. Хотя… у нас с мужем разные номера, он приходит ко мне всегда около десяти… сами понимаете для чего… потом выпивает бокал вина, уходит к себе и ложится спать. Четко придерживается режима дня. Давайте встретимся здесь часов… в одиннадцать, – и Линетт побежала в сторону пансиона.

Ровно в 17.00 ко мне в номер постучала мисс Стаут:

– Ваш чай.

Ох уж эта английская традиция чаепития в пять часов. Я не сторонник ее. Дело в том, что у меня сложился свой строгий режим питания с определенным набором продуктов. Знаменитый английский «афтенун ти» в мой распорядок дня никак не вписывался, но ради нескольких дней отдыха я решил сделать исключение. На подносе у мисс Стаут приятно расположились чашечка ароматного чая и тарелочка нарезанных свежих булочек, щедро смазанных апельсиновым джемом.

– А мадам Шарпле с дочерью уже останавливались у вас? – я пригубил чай.

– Конечно. Они замечательно провели здесь пару недель прошлым летом. Доктор Бартон составил им тогда приятную компанию. Прошу меня извинить, мне нужно отнести им чай.

– Мисс Стаут, если можно принесите мне вечером чашечку кефира. Я привык пить его перед сном.

– Конечно. Я в 21.00 делаю обход номеров. Все постояльцы обязательно что-нибудь заказывают.

После ухода мисс Стаут я завалился на диван с книгой в руках, но мысли мои были далеки от читаемых строк. Такая банальная история прочно засела у меня в голове… Старо как мир: пожилой неприятного вида муж и совсем юная жена. Постепенно он дряхлеет и перестает ее замечать, а она покупает меха, золотые украшения и, в итоге, заводит себе молодого любовника… Незаметно я заснул.

Разбудил меня стук в дверь. На пороге опять была мисс Стаут с подносом в руках. На этот раз, тут были кефир, чай, йогурт и тарелочка с кусочками торта.

– Ваш кефир. Не желаете ли кусочек торта? – она поставила на мой столик чашечку кефира.

Было 22.50, когда я вышел из пансиона. Уже совсем стемнело. Над входом горела лампа, и аллея хорошо просматривалась среди деревьев. Свернув на тропку, споткнулся о корень дерева и злобно выругался. Я ждал. Линетт опаздывала. Наконец среди деревьев мелькнула едва различимая фигура. При слабом отблеске луны это милое личико, обрамленное шелковистыми непослушными кудрями, могло принадлежать только Линетт

– Извините, если заставила вас ждать, – ее голос задрожал. – Только ушел муж, как позвонил Джим. Он завтра приедет сюда. Я сказала о его приезде маме, но она ужасно разозлилась и потребовала, чтобы я прогнала Джима. Но это выше моих сил…

Линетт зарыдала. Я стоял в нерешительности, затем приблизился к девушке.

– Я питаю к нему нежные чувства. Он – моя первая и пока единственная любовь. Боюсь, вы ничем не сможете помочь мне…

Мы стояли так близко, что мои губы приблизились к ее рту. Глаза девушки расширились, но прежде чем она крепко сжала губы, я успел почувствовать их необыкновенную мягкость и привкус спелой клубники… Линетт выскользнула из моих объятий.

– Помочь, но не таким образом! – резко выпалила она. – Не забывайтесь!

– Прошу прощения, не удержался от искушения. Вкус вашей помады так приятен и манит к себе, что я позволил маленькую вольность, – ответил я, стараясь побороть охватившее меня волнение.

Внезапно тишину ночи нарушил хруст сломанной ветки. Потом послышался звук удаляющихся шагов.

– Тут кто-то есть, – с беспокойством в голосе прошептала девушка. – Кто-то видел нас. Я должна идти домой. Мы не должны больше встречаться, – она быстро пошла по тропинке.

Я был взбешен, мне было жарко. Присев на распиленные дрова, постепенно успокоился. Сумбур, царивший в голове, уступал место привычному порядку мыслей. Появилось чувство неловкости, неудобства перед Линетт. Я поднялся и медленно побрел в сторону пансиона.

Следующее утро я встретил позже обычного. Накануне долго не мог уснуть. Встал и сделал ежедневный утренний курс упражнений с элементами йоги, поклонником которой я был еще со студенческих лет. Холодный душ окончательно придал мне столь необходимые с утра бодрость духа и ясность мысли. Пора было приступать к завтраку.

Под дверь номера была просунута записка: «Когда потребуется завтрак, сообщите мне. Мисс Стаут.» Я позвонил. Мисс Стаут не заставила себя ждать. Она появилась так быстро, как будто стояла наготове за дверью. Широко выбрасывая вперед туфли-педали, она энергично вошла в номер. На подносе компактно разместились яичница, жареные тосты и чашечка горячего кофе.

– Ваш завтрак, сэр. Вы вчера не предупредили меня о ваших конкретных предпочтениях, поэтому я подаю вам дежурное блюдо.

Добавляя молоко в кофе, она сказала:

– Сегодня утром приехал Джим, старый воздыхатель Линетт.

Кусок хлеба чуть не застрял у меня в горле. Я начал кашлять.

– Да вы ешьте. Не буду вам мешать.

Быстро покончив с завтраком, я с нетерпением вышел из дверей пансиона и чуть не сбил идущую мне навстречу мадам Шарпле. Вид у нее был несколько растерянный.

– А вот и вы. Поздно встаете. С утра уже жара. Вчера прочитала в газете, что такой жары не было у вас в Англии уже почти пятьдесят лет. В Европе такая же жара. Не знаю, что творится с климатом?! – на одном дыхании выпалила мадам.

– А где ваше юное очарование? – с кислой улыбкой вымолвил я.

– Приехал ее давний друг, – в голосе мадам Шарпле появились ледяные нотки. – Она пошла с ним погулять по парку.

Мадам сделала паузу. Молчал и я. Вздохнув, она продолжила:

– Молодой человек по имени Джим. Он англичанин, как и вы. Обычный клерк из Лондона, – последние слова она произнесла особенно язвительным тоном. Привычным жестом взяла меня под руку. Мы пошли по аллее. – Два года назад он познакомился с моей девочкой и теперь следует за ней по пятам.

– А как на это смотрит доктор Бартон?

– Ах… – мадам Шарпле неопределенно махнула рукой, – он на это никак не смотрит, говорит, пусть девочка доиграет в детство. Он уверен в себе, вернее… в своих деньгах, – мадам Шарпле опять глубоко вздохнула, – он так щедро сыпал обещаниями до свадьбы, говорил, что ему ничего не стоить оплатить моей девочке место в «Ковент-Гарден», а теперь твердит, что надо подождать, деньги вложены в акции, и пока он не может их взять. И он еще не хочет утомлять Линетт большой эмоциональной и физической нагрузкой актрисы.

Аллея привела нас к знакомой тропинке. Они были там, на распиленных деревьях, обнимались и страстно целовались. Минуту мы стояли молча, а они продолжали свое занятие, не обращая на нас никакого внимания. Молодому человеку было слегка за двадцать, худощавого телосложения, среднего роста, с кучерявыми темными волосами. На нем были протертые джинсы, рубаха свободного покроя опускалась почти до колен.

Мадам Шарпле деликатно кашлянула. Молодые люди отпрянули друг от друга и уставились на нас.

– Не хорошо шпионить, – со злостью в голосе проговорил Джим. – Пойдем Линетт. Нам надо серьезно поговорить о нашем будущем.

– Линетт, прошу остаться! – торопливо сказала мадам Шарпле.

Джим снисходительно улыбнулся и, крепко обняв девушку за талию, прошел с ней мимо нас. Линетт не подняла глаз. Они удалялись в сторону пансиона.

– Ох, как у меня разболелась голова, – глубоко вздохнула мадам и приложила руку ко лбу. – Непослушная, капризная девчонка! – она помолчала. – Пойду приму лекарство. Доктор Бартон дал мне отличное средство. Нужно только потом обязательно полежать.

Она неторопливо пошла в пансион, а я опять остался наедине с природой. Гармония и первозданная красота окружали меня. Воздух был наполнен ароматами леса и пением птиц. Любой из пейзажей легко мог стать предметом восхищения поэта или художника. Я погрузился в приятное созерцание и не заметил подошедшего ко мне господина. Это был доктор Бартон.

– Любуетесь природой? – произнес он мягким баритоном. – Здесь есть, чем полюбоваться. Позвольте представиться, доктор Бартон.

– Лесли Бэст, – коротко ответил я. Наши глаза на миг встретились. Мой мозг тут же получил сигнал: этого человека я где-то встречал. Полноватое, округлое лицо с неизменно слащавой улыбкой.

– Мы с вами не встречались? Ваше лицо мне знакомо, но моим пациентом вы определенно не были, – широкая улыбка озарила лицо доктора.

– Это почему же?

– О-ля-ля, – он рассмеялся, при этом открыв значительную часть рта и представив на обозрение два золотых зуба-клыка. – Я – женский врач. У меня широкая клиентура. Позвольте узнать, чем вы занимаетесь?

– Возглавляю частное детективное агентство.

– О! – невольный возглас удивления вырвался у доктора Бартона. – Дайте припомнить… Нет, частного детектива среди моих пациенток пока не было.

И тут мой мозг выдал ответ, где я видел это самодовольное лицо:

– Я вспомнил, где мы могли встречаться. Вы посещаете клуб (последовало название известного в Лондоне заведения).

– Ох уж эти клубы, – скептически усмехнулся доктор Бартон. – Большая коллекция нудных олухов.

Я удивленно взглянул на него. Он спохватился и добавил:

– Конечно, за исключением некоторых интеллектуалов. Знаете, как приверженцы других клубов за глаза называют нас? Собрание епископов, – и доктор рассмеялся.

По мере дальнейшего общения во мне росло чувство неприязни к этому слишком уверенному в себе господину.

– Вы, наверное, новичок в клубе. Я бы определенно запомнил вас. В каком зале вы обычно проводите время?