Текст книги "Ценник"

Глава 18
Верю не верю

Он думал. Но бесполезно. Кто его готовил к операции? Какие полтора года? Куда делась Даша? Она-то точно с ним в самолёте была. Алексей терялся. Проще всего было бы суициднуть, но как? Он понимал, что скоро сойдёт с ума. И вдруг… Он схватил этот волосок, внезапно появившийся в его сознании. «Парашюты… „Кошка“ с боевиками говорили о парашютах в багаже… Бинго! Катя… Нет. Об этом не стоит думать».

Вера в себя, особенно когда ты на грани – важная вещь. Мало кому удаётся поверить. Но Лёше удалось. И это было чудо.

«Если я ещё умишком не тронулся… то Мадж с Дашей спрыгнули. Но как я это докажу? Они могли сбросить остальные парашюты. Если аэробус был предназначен смертнику, чтобы им, самолётом, взорвать что-то. А другой взрыв, о котором „кошка“ говорила? Запутывали меня?»

Игра, о которой они договорились с Юрием Георгиевичем, в которой тот полноценно играл роль инквизитора Алексея, оказалась не просто запутанной и страшной. Она была бескомпромиссно жестокой.

Но самое главное – две составляющие, Вера и Надежда, уже зажглись в Алексее. Он включал различные способы воспоминаний, чтобы они вернулись. Вспомнил клиентку из своей целительской практики, которую изнасиловали трое её же друзей. Той девушке было семнадцать лет. Тогда нужен был один способ – чтобы она всё забыла. Психологическая травма была страшной. Гипноз мог подпортить здоровье девушки. И Алексей обратился к целительнице, у которой учился сам – в своё время. У этой замечательной сибирской женщины уже были свои книги, свои ученики. Но в книгах были молитвы и заговоры, которые… не то чтобы не срабатывали, как надо… Они были… Изменёнными. Лёша не знал, да и не задумывался, сама ли целительница нарочно их изменила или это было сделано без её участия. Но в тот раз, с девушкой, она помогла. Заговор был почти как в записях Алексея. И почти-почти как в её книге заговоров. Именно тогда Алексей понял, что никто из Настоящих Мастеров просто так не даст широкой аудитории использовать Настоящее Знание. Это было правильно. Алексей помог девушке. Она не потеряла память. Даже помнила, что такой случай в её жизни был. Но… Эта история была как будто не с ней. Или с ней, но «в стороне» от неё. Она была чем-то простым, обыденным. Так потом, после сеансов Алексея, девушка относилась к трагедии, которая могла сломать всю её дальнейшую жизнь.

…Этот случай навёл Лёшу на мысль, что надо пойти обратным ходом. «Ничего не было. Я помню то-то и то-то». Лёша вертел заговор, который помнил наизусть и так и сяк. И…

«Не пробуждай воспоминаний»

Алексей подошёл к спящей дочери и провёл по её волосам. Тронул заколку. Незаметно. У Даши была страсть: собирать шпионские штучки. Доступные, которые продавали через Сеть и просто с рук на рынках. В этой заколке был диктофон. Алексей включил запись.

– Я отец Кати.

Аль Сафар смотрел на Лёшу.

– Не особо похож.

– В смысле, что у неё бороды нет?

– В смысле, что у неё нет ни индийских, ни арабских кровей.

– Лёша, у меня их тоже… Очень мало.

– А поговаривают, что ты араб и индус одновременно.

– А они не поговаривают, что я инопланетянин?

– Нет, Аль Сафар. Не поговаривают. И я тебе не верю. Ты создашь о себе любую легенду. И она – я уверен – сработает.

– Ну… хорошо, что ты такой понятливый.

– Вернёмся к Кате. Девушка, которая лежит перед тобой дохлая. Она кто? Ты где взял такую похожую на Катю? Только не лепи, что это тоже твоя дочь.

– Все люди – родственники.

– Заканчивай, Мадж.

– Если ты дашь мне сказать…

– Я тебе дам в глаз ножом. И ты ничего не успеешь. Сделать.

Вздохнуть. Сказать.

– Я тебе верю. Я не прямой их отец.

– Отчим? А мама в Ярославле? Катина мама? И у той, в салоне? На Украине?

– У них нет родственников, кроме меня. И говорила по телефону она не с матерью.

– А с кем?

– С подругой.

– На боевой операции она говорила с подругой?!

– Это была часть её алиби на потом. Но ты решил по-другому.

– А Катя знает, что ты – террорист?

– Я не террорист. Я уже говорил. И она ничего не знает.

– А эта?

И Лёша показал на «дохлую кошку».

– Эта тоже ничего не знала. Никто из них меня не видел.

– То есть тебя действительно взяли в плен? Ты реальный шейх?

– «Шейх» – это кличка. Погоняло. И позывной.

– Слушай, Шейх, Аль Сафар, Валерий, Свет Мудилович… А на хрена такая путаница? Приёмные дочери? Вымышленный шейх? Арабо-индус? Я понимаю, что ты не скажешь, на кого ты пашешь…

– Скажу.

Алексей застыл на секунду.

– На себя.

– А-а… Ну, другого ответа я не ждал.

– И на тебя, естественно.

– На меня? Валера, ты уже меня не запутаешь. Согласен, я буду тебя «Валерой» звать? Ты меня убедил, что тогда, на улице в Москве, был ты. И ты был Валерой.

– Да. Ты можешь меня звать, как тебе захочется.

– Хорошо. На наших тоже работаешь?

– На всех.

– То есть… Идеи как таковой, кроме… Я даже не знаю, кроме чего… Нет? Идеи-то?

– Нет.

– А что есть, Валерик?

– Ты есть.

– Достал…

– Чем, Алёшенька? Ты ведь сам ввязался во всё это!

– Как? Когда? Сев с дочерью в этот самолёт?

– Раньше.

– Валера… Мы сейчас таким образом ни к чему не придём. «Программу» мою ты выключаешь какую-то. Я, конечно, верю, что зомбировать можно конкретно. Но нужны препараты. Нет таких «умельцев», чтобы без химии такое сделали. Ты меня сейчас будешь убеждать, что я суперагент?

– Не буду.

– Вот и хорошо… А что нам в Дамаске делать? Показать всему миру, как ИГИЛ88
  Террористическая организация, запрещенная на территории РФ.


[Закрыть] захватил российский самолёт?

– Конечно.

– А потом? Головы начнёте резать?

– Потом ты станешь героем и улетишь в Москву. Точнее, в Сочи. Поскольку ближе.

– Ага… А пассажиры?

– Так ты с ними улетишь.

– Бесполезная беседа у нас… А Даша?

– А вот Даша… И я…

– Что?

– Мы прыгнем на обратном пути.

– А она тебе зачем?

– А тебе зачем?

– Ты совсем одеревенел, террорист?! Или кто ты там? Бог? Это дочь моя! Я её потерял, когда ей года не было! Ушёл я от них. Потом виделся с ней. Редко. Теперь вообще десять лет не видел.

– Ну вот… Ты сам всё и рассказал.

– Что рассказал???!

– Лёша… Ты спать не хочешь?

– Хочу.

– Тогда спи.

…Алексей в сороковой раз читал слова заговора. «Вот как оно было… Но на фига Даша с ним прыгала? Точнее, он наверняка её сонную взял с собой. Зачем? Меня шантажировать? Опять же, зачем? Её и дочерью-то моей трудно назвать. И воспитывали её бабушка с дедушкой»… И Алексей медленно, но верно уснул.

Глава 19
Очень трудно искать чёрную кошку в тёмной комнате…

– И что это было?

– Мы с тобой заигрались оба. Я не учёл одной вещи. И у тебя появилась информативная пробоина.

– Так просто?

– Конечно, Лёша.

– И у многих такое?

– Нет. Крайне редко. Единичные случаи.

– А какой механизм этой пробоины?

– Много информации. Иногда редкой. Не поддающейся логике. Мозг не справляется с ней.

– И как я выкрутился из этого?

– Сам. С моим препаратом, конечно. Но я не верил, что ты так долго протянешь.

И Юрий Георгиевич посмотрел прямо в глаза Алексея.

Лёша смотрел на врача, на окно с солнечным светом за его спиной. Цепкие глаза Алексея впились в лицо профессора психиатрии, и чем дальше тот говорил, тем больше сужались эти глаза. Чем проще и доходчивей становилось всё, о чём говорил Юрий Георгиевич… Тем менее верил ему Алексей. И когда профессор сообщил об информативной пробоине в мозге, Лёша уже точно знал, что всё, что говорит ему профессор, всё – ложь…

Юрий Георгиевич не пошёл на договор с Алексеем Лебедевым. Он играл в свою игру.

– А если снова?

– Невозможно.

– Но вы же, Юрий Георгиевич, препараты-то применяли какие-то? Кроме того укола в ресторане?

– Нет. Ты перестал пить антидепрессанты. А этого делать было никак нельзя.

– Да… Я, собственно, понимал, что надо выпить таблетку. Но не успел.

– Ты всё успел, Лёша. Теперь всё снова хорошо.

– А родные мои?

– Так они не знают ничего.

– А сколько я… «отсутствовал»?

– Пару месяцев всего.

– Ну да. Правильно. Сегодня 21 января 2017 года, да?

– Да.

– Жестокая история.

– Лёша… Ты ведь сам лечил. И психов видел. Не одного и не двух. Мозг – это Вселенная. Его, как и её, Вселенную, не постичь.

– А жаль.

– Согласен. Но неизвестно, что бы тогда со всеми нами сталось. Я тебе ещё один препарат оставлю.

– Какой.

– Он на случай, если совсем из реальности начнёшь уходить.

– И тогда…

– Да нет… Это не яд, Лёша.

– Ладно. Оставляй…

«Интересно… Что же ты мне, гад, вколол тогда – в ресторане? Перед возвращением в Сычёвку? И воду со снотворным охраннику для меня подсунул. Явно же ты, профессор! Чтобы меня в „Полярную Сову“ не перевели. Но ты врёшь, профессор, это факт. Врёшь, но помогаешь. Я бы сам столько не выдержал… Или вколол, а потом испугался? А сейчас что ты мне выдал? Ведь не предложил сразу колоть… Просто оставил. Дистиллированную воду?»

Но самое главное было выиграно Лёшей несомненно. Он был на свободе, в своей собственной квартире. Обманув всех. При всём вранье, каким бы оно ни было, с помощью Юрия Георгиевича. И Лёшу не пасли. Никто. Неоспоримый факт…

Алексей закурил. Врач ушёл. Лёша смотрел на солнечные блики на стене дома напротив. «Как невыразимо красиво… И сколько вокруг этой бесконечной красоты людской лжи»… Наверное, у каждого в жизни есть моменты, когда он вспоминает себя и всё, что с ним происходит, происходило и даже будет происходить.

Экстраординарные способности любого человека – далеко не новость. У кого-то они меньше, у кого-то больше. Зачастую память воспроизводит события, которые мы поначалу считаем «небывалыми». Мы даже не верим, что они были. Тем более с нами. А представьте сумасшедших – реально живущих в другом Сознании? Их это волнует? Немногих. Их реальность – это такой же настоящий мир, как и у всех остальных. Только для этих остальных этот мир – страшен, скорбен. Он пугает. А для людей, которые в нём, в этом своём «другом» мире живут – он нормален.

…Лёша решил, что проще сделать именно такой выбор. В пользу того, что он сумасшедший. Он всё равно не мог вспомнить все подробности произошедшего с ним. И однозначно ему врали все: от майора-садиста в ГРУ с водной феерией и нейролептиками до Кати. Это не освещалось в прессе, его лицо не рекламировали СМИ. Конечно, ведь для всех – ничего и не было. Даже для пассажиров захваченного рейса Симферополь—Москва. Мало того что они спали. Как выяснилось, почти никто из них не помнил захвата. Осталась самая малость… Страх… Он поселился в каждом из участников встречи с террористами. Они не понимали, почему просыпаются по ночам от непонятных видений. И периодические дежа вю, когда они видели своих коллег и знакомых, с которыми были на том рейсе, по ТВ, эти дежа вю тоже пробуждали в них страх. Они все знали друг друга – кто очно, кто заочно. И не понимали своих реакций друг на друга. Непознанный газ просто стёр этот кусок их жизни.

…Алексей смотрел в окно и курил. Думал о дочери. Заходил на разные ресурсы. Искал о ней информацию по всему интернету. Даши не было. У него даже не осталось её номера телефона. Но… Была её подруга… Та самая Аня, которой было всего восемнадцать лет. Она-то была везде! Во всех доступных соцсетях. И Лёшу стало терзать невероятное чувство. Он не мог его объяснить. Он вспоминал голую дочь в салоне аэробуса на втором этаже, когда она отвлекала боевиков… Потом рассматривал фото Ани, подруги дочери, в купальниках – их было видимо-невидимо. Мужское желание, пережитое и забытое, соединялось в неведомое в Алексее. Лёша знал, что Аня очень близко дружила с его дочерью. И Анин телефон у него был. Лёша думал час. Думал два. И поехал к дому Ани, где бывал не раз.

…Так везёт редко, но если везёт, то везёт конкретно. Аня подходила к своему подъезду.

– Аня!

Девушка обернулась.

– Да?..

– Я Алексей, отец Даши.

– Отец Даши?

– Ну да, отец Даши. Папа. Мы вместе летали в Сочи.

– С кем?

– Вы, Даша и я.

– Простите… А кто такая Даша?

Но Алексей не испугался. И не запнулся внутри себя. Он чётко определился: его убедили, что ничего не было. А он знал, что это было. И при своих способностях от природы Алексей мог крепко стоять на двух позициях: он псих, и он нормальный. Ничего не было, и всё было. Более того. Он ясно видел, что Аня сейчас врала.

– Анна…

– Да?

– Давайте выпьем кофе. Вон в этом кафе. Я вас приглашаю. Не важно про Дашу. Мне просто захотелось с вами познакомиться.

Алексей показал на кафе недалеко от них. Аня смотрела на красивого взрослого мужчину. Хлопала красивыми своими глазками.

– А ещё давайте на «ты», если не против.

Аня улыбнулась.

– Кофе пьём?

– Я бы…

– Шампанского?

– Коньяка!

– А давайте!

И они вошли в кафе.

…Он прекрасно понимал, что если Аня видела Дашу после рейса, то сразу себя выдаст. Алексей проработал больше двенадцати лет с группами продвинутых тинейджеров. Он знал, как они думают. Как и чем живут. И, главное, чего хотят.

…Аню никто не провожал до дома. Она сразу согласилась пойти со взрослым парнем в кафе. Секс. Лёше было всё равно. Модель Анна Ведерникова, умная и красивая, никому не была нужна. Это было понятно по портфолио в «Одноклассниках». Такие профессиональные фото выставляют на соцресурсе только неудачницы. Но Аня лелеяла иллюзию, что её заметят. И эта иллюзия стала превращаться для неё в реальность, когда ей дали понять, что надо спать с фотографами, менеджерами и всеми вообще, от кого она так или иначе зависит. Но… Аня, как и Лёшина дочь, была девочкой. В физиологическом смысле. Она бы и спала, наверное, но искала «того самого». Впрочем, это у девочек, девушек, женщин – пожизненный поиск. «Тот самый» где-то есть! «Он станет моим!» Кто-то находил… Собственно, не важно. Важно, что у Алексея был этот козырь. И он сейчас должен был сыграть «того самого».

…Пока ожидали заказ, Лёша напрямую рассказал Ане, что увидел случайно её фото. У него сохранились старые визитки одиннадцатилетней давности, когда он работал в одном европейском модельном агентстве. Аня купилась мгновенно и захмелела, ещё не выпив ни капли коньяка.

– Это же надо, вы просто так ко мне подошли… Точнее, узнать про…

Аня действительно не могла вспомнить имя Даши. Это было видно. И очень явно.

– Дашу. Свою дочь. Я уже понял, что ошибся, Анна. Но я заглажу свою вину.

Скажи девушке, что ты страшно виноват, и она будет верить, что ты её раб на всю жизнь. Женщины используют тот же приём. Но мужчины им никогда не верят.

…Принесли коньяк. Алексей специально договорился с официантом, чтобы ему дали яблочный сок вместо коньяка. Он понюхал оба бокала.

– Вы нюхаете, не отравленный ли коньяк? – Аня мило засмеялась.

– Да!

– Правда?

Анины большие ресницы хлопали и хлопали.

– У меня такая привычка – всё нюхать. С детства. Правда.

– Ва-а-а-аще!

Это не очень было похоже на Аню. Алексей до захвата четыре раза видел подругу дочери. Она не засоряла свою речь никогда… «Похоже, я прав… Будем проверять…»

– Ну… за знакомство!

– За знакомство!

Аня «хапнула» такой глоток, что половина от ста граммов голимого российского коньяка, сделанного на соседней улице, ушла сразу.

– Лимон?

– Да!

И Аня хапнула остальное. И только потом взяла лимон. Алексей потягивал яблочный сок.

– Смакуете?

– Да. Мне так больше нравится.

– А можно мне ещё?

У Лёши мелькнула мысль, что Аня «закладывает» по жизни. Он и сам побухивал студентом в её годы. Но вино. «Главное, чтобы не напилась раньше времени». И заказал ей ещё коньяку.

– А скажите, Алексей, ваше агентство это модельное – большое?

– Общемировое уже. Тридцать шесть филиалов во всему миру.

– Ого! – Аня смотрела на Лёшу почти влюблённо.

– А вы… Сможете… Ну…

– Пригласить вас на кастинг?

– Да!!!

– Мне надо сделать пробные фото. Несколько штук.

– А у меня с собой фотоаппарат есть!

– Вы здесь предлагаете?

– Нет-нет… У меня дома можно.

Модель приложилась к новой порции коньяка.

– А одежда у вас есть? Разная? Майка, юбка, платье, можно легинсы, шорты…

– У меня даже нижнее бельё есть специальное.

И Анна Ведерникова «смущённо» улыбнулась.

– Замечательно!

– А дома нет никого. Я одна живу.

– Ого! А родители?

– У них другая квартира. Они считают, что чем раньше человек станет самостоятельным, тем лучше.

– А…

– На что я живу? На их деньги, конечно! – и Аня снова мило-премило засмеялась…

– А вы, Аня, куда-нибудь ездите? Отдыхать?

У Ани взгляд стал пустым. На несколько секунд.

– Я собиралась с подружкой поехать. Но мы так и не съездили.

– А куда? На тёплое море?

– В Сочи.

– Сейчас? Зимой?

– Да.

Было видно, что Аня пытается что-то вспомнить.

– Знаете, мне даже снился сон. Не один раз. Как мы с ней в Сочи. Такой странный…

Лёша внимательно смотрел на Аню…

– Так хотелось поехать?

– Очень хотелось. Но подруга куда-то пропала.

– Как «пропала»?

– А я и не знаю.

– Тоже модель?

– Алексей… Можно я вам скажу одну вещь… Только вы не подумайте, что я сумасшедшая какая-то…

– Да что вы, Аня!

– Я не помню каких-то вещей. За последние месяца два. И не знаю, с чем это связано.

– Каких вещей?

Лёша изображал величайшее удивление.

– Ну… Помню кастинги, дом. Мальчик тут один за мной бегает. Козёл…

– Интересно…

– Нет, совсем не интересно. Зачем он мне? У него нет ничего.

– Понятно. Да, такой вам не нужен.

– А потом какие-то провалы.

Лёша понял всё. Все пассажиры того рейса с течением времени забывали о захвате. Газ, пущенный боевиками, не был «неизвестным». Это была совершенно явная разработка, направленная не только на усыпление людей на длительное время, но и на амнезию после. Но то, что Аня не помнила Дашу, Лёшину дочь, с которой училась в одной школе и дружила годами, в это верилось с трудом.

– А у вас, Аня, много подруг?

– Да нет… Одна.

– А как зовут?

– Катя.

Лёша вздрогнул.

– Я уже спрашивал, кажется… похоже, на меня коньяк действует…

– И на меня! Так хорошо!

– Да… Эта ваша Катя – тоже модель?

– Нет. Она уже взрослая. А! У меня фото есть в телефоне.

И перед Лёшей на фото появилась его Катя.

– Интересная девушка. У вас действительно взрослая подруга. И она пропала?

– Да.

Аня долакала коньяк.

– Пойдёмте пофоткаемся, а?

– Конечно.

Алексей расплатился, и они вышли из кафе…

Верю не верю. Второй сезон

…Самолёт заходил на посадочную полосу в разваленном боевиками Дамаске… Алексей посадил летающую машину точно и мягко.

– А Даша моя так и будет спать, а, Сафар?

– Сейчас разбудим.

– Ну… Что теперь.

Мадж подошёл к Даше, достал бутылочку с какой-то жидкостью, смочил жидкостью салфетку. Приложил Даше к губам. Она открыла глаза.

– Где я?

– Даша, мы… в тёплой стране.

Даша ещё не очень понимала, что происходит.

– Папа?

Она огляделась вокруг. Посмотрела в лобовое стекло.

– Дашуль, это я.

– А я Валерий.

– А мы где вообще? Не в Москве? – Дашу мутило.

Нет, Дашенька. Мы на экскурсии в…

– Помолчи, а?

Аль Сафар быстро залез во внутренний карман, достал что-то оттуда и коснулся ноги Даши около бедра.

– Ой!

– Не пугайтесь, Дарья. Так надо.

У Даши всё поплыло перед глазами.

– Экспериментатор хренов…

– Да ладно тебе. Зато вопросов не будет лишних задавать.

«Где мы, зачем, а когда домой…»

– Меня тоже уколешь?

– На тебя не действует.

– А-а… Ну ладно… И что? Будем выносить спящих пассажиров?

– Нет. В самолёт зайдут. Снимут на видео всех. Кроме тебя, меня и твоей дочери.

– Так?..

– Потом уйдут, а мы полетим дальше.

– На Аляску? Или в Гималаи?

– В Сочи, шутник.

– С тобой?!

– Со мной.

А видео будете по телеку крутить?

– А то!

– Валера… Я же садился на этот рейс. Вы снимете всех пассажиров, все их увидят, а меня – нет. И Дашу не увидят.

– А тебя, герой, мы захватили. Потом ты вырвался, угнал ваш же самолёт, постреляешь ещё для вида…

– Да зачем, б…я, всё это? Столько трудов, чтобы просто показать миру, на что вы способны?

– Они способны, Лёша…

– Кто?!

– ИГИЛ!99
  Террористическая организация, запрещенная на территории РФ.


[Закрыть] Дебил!

– А чего всех пассажиров не разбудить твоим способом – жидкостью твоей, а потом… Ну, в плен кого-нибудь взять? И обменять позже?

Алексей рисковал конкретно. Но это только ему казалось.

– Лёша… Это просто в планы не входит. Да и менять не на кого.

– То есть?

– Да «то» и есть. У русских нет тех, кто был бы мне нужен.

– Так потом будут. А деньги? Выкупы? Родственники?

– Ты утомился, Лёша. И меня утомил. Они деньги по-другому делают. Это группировки, которые под ИГИЛ1010
  Террористическая организация, запрещенная на территории РФ


[Закрыть] косят, заложников продают.

– Да хрен с тобой, Валера. Что это с Дашей?

Лёшина дочь просто смотрела в окно.

– Даша?

Она обернулась. У неё были очень ясные глаза.

– Что, пап?

– Ты нас слышала сейчас?

…Фотографирование было сказочным. Лёша не просто трахал Аню. Он её е… ал во все дыры, вдоль и поперёк. А она была только за. «Как бы этой красоте восемнадцатилетней вспомнить хоть что-то?» Но Лёша понимал, что никак. Лёша просто не знал, что на пути из Дамаска в Москву Аль Сафар ещё раз пустил газ. А Лёша был в кабине. И в противогазе. Он ещё тогда удивился, зачем Аль Сафар попросил его надеть. И был уверен, когда в какой-то момент поставил управление на автопилот, что тот приведёт в кабину Дашу. Он спустился в нижний салон, сразу почувствовал «тот» запах. Слабый, почти незаметный. Но Аль Сафара и Даши не было. И больше Алексей не помнил ничего. Соответственно, и модель Анна Ведерникова, оттраханная так, что вырубилась и спала, не помнила тоже ничего… Но одно Алексей по-прежнему не понимал: как она не помнила предыдущую жизнь? И Дашу?

…Перед уходом из Аниной квартиры Лёша перебрал весь её телефон. Одно фото Кати. Дашиных фотографий не было. Куча альбомов – везде одна Аня. В альбоме, который лежал на столе, мелькнула какая-то знакомая женщина. Но она чем-то была схожа с Аней, и Алексей подумал, что это её мать. Лёша остервенел и просто перевернул всю квартиру. На всякий случай забрал альбом с той женщиной. Больше не было вообще ничего. И уже на выходе на тумбочке у двери Лёша увидел заколку-диктофон дочери.

…«Не понял. Мы, когда вошли, я о её попке думал? Вроде на этой тумбочке не было ничего. Да хрен с ним». Лёша метнулся к Аниному компьютеру. Нужен был хитрый шнур, чтобы соединить. Подошёл от фотоаппарата.

…Запись была. Но только визуального вида. Звуковые волны. Сколько Лёша ни колдовал над компом – звука не было… «Вашу мать… Так не бывает». Но это было. Точнее, можно сказать, не было… Всё было именно как про ту кошку, которой НИ ДЛЯ КОГО В КОМНАТЕ НЕ БЫЛО…