Текст книги "Не хлебом одним… Очерки духовного состояния России-СССР в первой половине XX века"

Но Филарет был убежденным монархистом и высоко чтил самодержавную власть. Он не оскорблял царя, он подставлял себя, спасая авторитет Самодержца. Филарет знал, что готовится такое открытие, и поэтому заранее осмотрел это сооружение и обнаружил на нем массу языческих символов. Естественно, как православный митрополит он не мог, не имел права освящать этот полуязыческий монумент. Не мог и не имел права втягивать в этот грех православного царя. Но и православному царю надо было бы подумать об этом. Но он, очевидно, не счел нужным вникать во «второстепенные» вопросы. А именно через эти «второстепенные» вопросы и высвечивалось истинное отношение большинства российских императоров к православной Церкви не как к главной руководящей силе духовной жизни российского общества, не как к своему соработнику, а как к своему безропотному слуге.

Либеральный император Александр II, ничего нового в церковно-государственные отношения не внес. Будучи Великим князем он был введен в состав Св. Синода, но так и не удостоил его ни разу своим посещением. Став императором, он иногда интересовался, не готовят ли синодалы какого-нибудь заговора.

1.4. Церковь при Императоре Александре III

Из череды равнодушных к религии российских императоров с перемешанной русской кровью рельефно выделяется своей «русскостью» император Александр III. Его воспитанием занимался не какой-то ученый республиканец из Западной Европы, а русский правовед монархических убеждений К.П. Победоносцев. И он «не зря ел свой хлеб». Он взрастил настоящего русского православного человека, горячего патриота своего Отечества, которым ему предстояло управлять. В плане физическом это был настоящий русский богатырь с твердым характером и несгибаемой волей. В то же время он был добрым, внимательным к людям человеком, миротворцем. За время своего царствования он не создавал и не участвовал ни в каких военных конфликтах и оставил по себе память как о царе-миротворце.

Как искренне верующий православный человек, Александр III смог установить с Русской Православной Церковью ровные, заинтересованные отношения, лишенные всякой подозрительности, так присущей его предшественникам. Церковь пользовалась при нем особым вниманием со стороны царской власти. Между двумя властями установились фактически почти симфонические отношения. И снова в отлаживании этих отношений особую, положительную роль сыграл К.П. Победоносцев. В период царствования Александра III были восстановлены ранее закрытые церковные приходы, увеличилось число православных общин и монастырей. За достаточно краткий срок его царствования (всего 13 лет) в стране и за рубежом было возведено 5 тысяч православных церквей. При нем был открыт храм Христа Спасителя в Москве, был заложен знаменитый храм Воскресения Христова в Санкт-Петербурге, который получил в народе звание «Храма на крови», поскольку построен на месте убийства царя Александра II.

За время царствования Александра III были открыты 4 новых семинарии, было учреждено 5 новых епархий, количество монастырей выросло с 631 до 774, на 22 % увеличилось количество священнослужителей.

Первым среди русских императоров этот монарх взялся за решение вопросов материальной (в сущности нищенской) жизни священнослужителей и прежде всего приходского духовенства. Были повышены ставки персонала духовных учебных заведений. Все это говорило об отеческой заботе императора о Церкви как носителе православного духа в русском народе.

Глава 2
Церковь и общество в России в начале ХХ века

Сотворенный Богом человек не одномерен, он двухмерен. Он существо духовно-телесное. Поэтому полнота и гармония его жизни обеспечиваются полнотой духовной и материальной сторон в их неразрывном единстве и понимании обоюдной значимости. Как только одна из сторон начинает превалировать над другой, строй жизни нарушается, жизнь становится извращенной, ибо извращаются ее смыслы и ценности, ее основы. И здесь не так важно, какая сторона (духовная или материальная) захватила земную власть, важно, что она ее захватила и обрекла человека, государство, общество, цивилизацию на поиски обманных форм и смыслов жизни. Здесь невольно всплывает в памяти туманно-гениальное заявление В.В. Розанова: «Все началось в Египте, и все закончилось в Египте!» Прав гениальный Розанов. Именно так все и было. Именно Древнему Египту удалось достичь гармонии (симфонии) властей (Церкви и государства) и на этой основе просуществовать 5 тысяч лет. Современная Западная цивилизация в различных формах просуществовала около 2-х тысячелетий, а сегодня клонится к закату. На бездуховной почве она зародилась и развивалась, духовной основой жизни сделала науку, отвергла религию, стала денежной цивилизацией, и сегодня трагически разваливается.

2.1. Церковно-государственный разлад в России

Можно только представить, где бы и какой стала Россия, если бы все российские императоры так же, как Александр III, относились к соработничеству с православной Церковью. Однако его сын Николай II не смог, да и не сумел удержать достигнутый отцом уровень церковно-государственных отношений, но довел их до конфликтного состояния. Церковь настойчиво ставила перед царем вопрос о проведении Поместного Собора и избрания Патриарха. Царствующая чета не видела необходимости в проведении двух этих важнейших для Церкви актов. Очевидно, после долгих и мучительных размышлений чета решила пойти навстречу Синоду в этих вопросах. Зимой 1905 года Николай II посетил заседание Синода и предложил себя в качестве кандидата на Патриарший Престол при условии, что он оставит Престол Императорский. Члены Синода были потрясены этим предложением и молчали. Николай II принял это затянувшееся молчание как нежелание членов Синода видеть его на Патриаршем Престоле. Возмущенный Царь встал и покинул помещение Синода.

Это событие стало еще одним поводом для обострения отношений правящей четы и руководства Церкви. Сыграло негативную роль в дальнейшем нарастании напряженности церковно-государственных отношений появление в Зимнем дворце Григория Распутина, который обнаружил способность реально и позитивно помочь цесаревичу Алексею в преодолении смертельно опасной болезни (гемофилии). Эта способность сделала авторитет Распутина в царской семье непререкаемым. Он стал членом царского двора и вел себя в нем, мягко говоря, не лучшим образом, сокрушая авторитет правящей четы в глазах «общественного мнения». А поскольку православная Церковь категорически осуждала претензии Распутина на святость, обвиняя его в жульничестве и святотатстве, то и здесь позиции Церкви и царской власти принципиально расходились.

Царская чета стала допускать нелицеприятные для руководства Церкви заявления. Так, например, Императрица Александра Федоровна в приватной беседе с князем Н.Д. Жеваховым, товарищем обер-прокурора Св. Синода, очень нелестно отзывалась о российском духовенстве и особенно о церковной иерархии. По мнению императрицы: «Духовенство не только не понимает церковно-государственных задач, но не понимает даже веры народной, не знает народных нужд и потребностей… Особенно архиереи… Я их многих знаю; но все они какие-то странные, очень мало образованны, с большим честолюбием… Это какие-то духовные сановники… Они совершенно не умеют привязать к себе ни интеллигенцию, ни простой народ… Раньше Церковь не была во вражде с государством; раньше иерархи помогали государству, были гораздо ближе к народу, чем теперь»[58]58
  Жевахов Н.Д. Воспоминания. В 2-х тт. – М., 1993, с. 71.


[Закрыть]. Продолжая критически оценивать церковную иерархию России тех лет, Императрица негативно оценивала стремление церковной иерархии к восстановлению Патриаршества в РПЦ. «Но что же даст Патриарх, приблизит ли он пастыря к пастве, даст ли народу то, что нужно? Нет. Прибавится лишь число митрополитов, и больше ничего; а расстояние между пастырем и народом, между Церковью и государством, еще больше увеличится»[59]59
  Там же, с.73.


[Закрыть].

Куда уж тут «больше увеличиваться», когда две основные власти в обществе (государственная и церковная) разошлись как в море корабли и едва видят друг друга, и стали друг для друга «отягчающими обстоятельствами». Это расхождение работало в пользу надвигающихся революций, ибо им было легче бить эти две силы: каждую по отдельности, чем столкнуться с их консолидированным сопротивлением. Открытое противостояние между руководством государства и церкви говорило о том, что российское общество находится не только в политическом, но и духовном кризисе. Убедительным свидетельством этому явилась открытая поддержка руководством церкви Февральской буржуазной революции 1917 года, ликвидировавшей самодержавную власть в России.

Мы сделали краткий экскурс в историю взаимоотношений российских Императоров с Русской Православной Церковью. Точнее сказать – в историю того, как Петр I, выражаясь словами Ф.М. Достоевского, ввел Русскую Православную Церковь в состояние паралича, лишив ее Главы – Патриарха и свободы, сделав ее безропотной служанкой императорской власти. Это было сделано не по согласованию с верующим народом (паствой), а насильственным путем. Этим силовым актом Петр I убил всякую надежду на устроение в России симфонических отношений между государством и церковью. Но всему бывает конец. Пришел конец и царской власти над церковью, безропотному ее повиновению. Первый звонок, как я уже сказал, об этом неповиновении прозвенел зимой 1905 года на заседании Святейшего Синода.

Обидевшись на руководство Церкви, императорская чета фактически прекратила связь с ним. Место духовника царской семьи занял сибирский крестьянин Григорий Ефимович Распутин, которого энциклопедия «Русское Православие» называет «подвижником благочестия и молитвенником». Распутин покорил царскую чету своей крестьянской простотой и доверчивостью, своей внутренней духовной силой и убежденностью, а также критическим отношением к церковной иерархии. Что касается его «святости», то Церковь пока воздерживается от его канонизации. Очевидно, у нее есть на это основания.

2.2. Заповеди самодержавной России

Нетрудно предположить, что приведенные здесь факты оскорбительного, легковесного, равнодушного отношения большинства российских императоров к Русской Православной Церкви вызовут неоднозначные оценки: от полного их принятия до полного отвержения. Автор отдает себе отчет в том, что рассчитывать на единомыслие в оценках тех или иных явлений и процессов нашего исторического прошлого в современном российском обществе, расколотом материально и духовно, невозможно.

Однако автор хотел бы подчеркнуть: критически оценивая религиозную инертность большинства российских императоров, он никоим образом не ставит под сомнение самодержавный строй России, ибо именно он создал и хранил Россию в течение трех столетий. Но автор убежден, что если бы духовная жизнь России была более высокой, а вера более содержательной и глубокой, если бы церковно-государственные отношения выстраивались на основе принципа «симфонии», то Самодержавная Россия не рухнула бы в 1917 году. А рухнула она потому, что рухнуло самодержавие, ибо оно лишилось поддержки своего главного союзника – Русской Православной Церкви, присягнувшей на верность масонскому Временному правительству.

Таким образом либерализированное руководство РПЦ ответило на двухсотлетнее «пленение» Церкви. Это «сведение счетов» между самодержавной властью и синодальной Церковью привело к трагическим последствиям: сначала Февральской буржуазной, а затем Октябрьской социалистической революции, развалу великой империи, гражданской войне, полному разрушению народного хозяйства и многомиллионным человеческим жертвам.

Волей-неволей приходится сделать вывод о том, что и самодержавная власть, и Церковь забыли заветы наших православных праведников, которые сводились к следующим методологическим установкам: 1) Единственная власть в России, которой народ верит и которая нравственно объединяет всех ее граждан между собой, это власть Самодержавная. 2) Если она поколеблется и будет заменена чуждой народу властью и верой, Россия распадется на множество пределов, враждебных друг другу. 3) Новая власть, презирающая русский народ и его веру, начнет с того, что лишит народ права изучать в школе Закон Божий, будет разрушать храмы и извергать мощи святых угодников Божьих из священных рак и отправлять их в музеи. 4) Народ наш станет несчастнейшим из всех народов, ибо будет придавлен более тяжким гнетом, чем крепостное право. 5) Мнимые друзья с Запада, как кровожадные коршуны, будут ждать момента, чтобы броситься на Россию и сделать из нее свою колонию.

Забвение этих заповедей произошло не в одночасье. Со времени рождения идеи «Москвы как Третьего Рима» прошли столетия. Российская империя набирала силу, активно расширяла свои внешние границы, решала и хозяйственные вопросы своей жизни, занимая достойное место как среди европейских, так и других стран мира. Если внешние дела империи шли более или менее успешно, то внутреннее ее состояние, как материальное, так и духовное, не могло не вызывать озабоченности и тревоги. Нетерпимо трудно жилось под крепостным гнетом российскому крестьянину. Не менее трудно приходилось и приходскому, деревенскому священнику.

2.3. Падение авторитета Церкви

Самовластное и равнодушно-облегченное отношение большинства российских императоров к духовной сфере жизни своей империи не может не удивлять и не вызывать недоумения. Ведь каждый российский монарх проходил при коронации на Царство (вручение ему символа государственной власти) православный обряд «Венчания на царство» – Таинство Миропомазания и другие церковные обряды. Они знаменуют то, что царь наделяется особой Божественной Благодатью, способствующей успешному управлению врученным ему царством. Уже этот духовный акт должен был пронизать все существо вступающего на Царский трон монарха, настроить его мысли и чувства на сознание особой ответственности перед Богом и людьми (своими подданными) за все, совершаемое им. Он должен был осознать также, что его главной опорой и надежным соработником во всех делах будет Православная Церковь. Поэтому среди всех многочисленных забот первой является забота о здравии Православной Церкви, ибо она первая печется о человеке – главном достоянии любого царства. Приходится, однако, усомниться в том, что всех, вступающих на российский престол, охватывали такие высокие мысли и чувства. А чтобы в этом не сомневаться, надо было хорошо образовывать и воспитывать будущих императоров, а не передавать их образование и воспитание в руки пьяных дьячков, Немецкой слободы или французских республиканцев.

Прохладное отношение самодержавной власти к Церкви порождало аналогичное отношение к ней в правящем классе – дворянстве. Оно с нескрываемым высокомерием относились к священническому сословию, называя его сборищем «подлых людей», не отличающихся от простолюдинов. Многие из дворян относились к вере поверхностно, бездушно, церковь посещали не по зову верующей души, а из «приличия», по формальным соображениям. Посты соблюдали кое-как, а то и вовсе их игнорировали. Несколько ближе к Церкви были купечество и мещанство, но в силу своей малочисленности и пассивности положительно повлиять на общее состояние религиозности в российском обществе они не могли.

К концу ХIХ века стало очевидным, что в России развивается и углубляется духовный кризис. Это подтвердили и отчеты губернаторов правительству России в связи с активизацией сектантского движения в стране во второй половине ХIХ века. Картина, нарисованная губернаторами о состоянии духовенства, была удручающей и тревожной. Вот что писал в своем донесении правительству Архангельский губернатор С.П. Гагарин: «Духовенство наше необразованно, грубо, не обеспеченно и в то же время происхождением своим и образом жизни резко выделяется от народа, не оказывая на него ни малейшего влияния. Все обязанности священника замыкаются в узком формализме. Он механически служит обедню, заутреню, молебен, панихиду, так же механически исполняет требу… Поучения устной проповеди и наставлений в делах веры, разъяснения первых начальных истин богопочитания наш народ не слышит от православного духовенства».

Негативную оценку приходского духовенства усиливает нижегородский губернатор. Он пишет в своем донесении: «Может ли народ уважать священников, которые не выходят из кабака, пишут кляузные просьбы, дерутся крестом, бранятся скверными словами в алтаре? Может ли народ уважать духовенство, когда повсюду в среде его видит небрежность к служению, бесчиние при совершении таинственных обрядов… а потворство консистории, руководимой взятками, истребляет в них и последние остатки правды?»[60]60
  Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры в 3 тт. – М., 1994, т. 2, ч. 1, с. 163–164.


[Закрыть] Другие губернаторы отмечали, что корыстные материальные устремления приходского духовенства оттесняют на второй план его духовные обязанности, порождают его бытовую распущенность, часто выражающуюся в беспробудном пьянстве. Нерадение и бытовая распущенность, к сожалению, поразили не только приходское духовенство, но и монашество, и верхи церкви.

В 1907 году решением Св. Синода была создана комиссия по ревизии Духовных академий (их было четыре). Комиссию возглавил архиепископ Антоний (будущий митрополит, глава РПЦ за границей после Октябрьской революции 1917 года). Комиссия выявила вопиющие безобразия, творящиеся в этих высших духовных учебных заведениях, готовящих будущих церковных иерархов. Особенно «преуспела» в этом Казанская духовная академия. Комиссия сообщала в своем докладе, что учащиеся в академии попы месяцами не ходят в церковь, едят перед служением колбасу с водкой (утром), демонстративно, гурьбой ходят в публичные дома. В Казани один из таких домов так и назвали «поповский бл…к». И эти «вольности» позволяют себе не просто попы, а будущие церковные иерархи. Все это – большая беда, позор для церкви, но не только для нее, но и для государства. Это оно обезглавило Церковь, лишив ее Патриарха – главной руководящей и управляющей силы Церкви, ее духовного вождя и наставника. Это государство ввергло приходское духовенство в материальную нищету и полное бесправие перед государством и правящим архиереем, который обращался с приходским священством как помещик с крепостным крестьянством.

Жизнь приходского священника в деревне в материальном отношении была архитрудной. Содержать семью в 5–7 человек: прокормить, обуть и одеть жену и детей на нищенские средства, получаемые от церковных треб, было практически невозможно, поэтому поп не по желанию, а по нужде становился «пахарем в рясе», т. е. пахал и сеял, имел свою лошадь и скотину на своем дворе. Сама его жизнь, многотрудная и беспросветная, уводила от высоких духовных порывов и нравственных исканий. Эта жизнь превращала его в крестьянина, подрабатывающего в церкви в качестве государственного чиновника, поскольку церковь была организацией прежде всего государственной, а уж потом – духовной. Поэтому и священник стал воспринимать себя прежде всего государственным служащим, а потом уже духовным наставником. Так и родился поповский духовный формализм, в котором упрекают приходских священников российские губернаторы. Спрашивается: а что вы хотели получить от забитого бытовой нуждой сельского священника? Чтобы он читал с амвона высокодуховные проповеди и являл образцы нравственного поведения?..

Что же вы – правящий класс во главе с Императором, подчинившие Церковь государству, не озаботились тем, чтобы обеспечить достойную жизнь своим духовным служителям так же, как обеспечиваете армию или полицию? Из чего исходите? Из интересов народа, духовно окормляемого Церковью, или прежде всего из интересов собственной власти и безопасности? Если это – второе, то нечего сетовать и закидывать Церковь критикой, а брать львиную долю вины на себя. Однако, справедливости ради, надо признать, что попытки поставить приходское духовенство на казенный кошт предпринимались. Первая такая попытка была предпринята в 1842 году в годы царствования императора Николая I. Тогда на обеспечение приходского духовенства казенным жалованием государственной казной было отпущено 415 тысяч рублей. Но через 20 лет и эта сверхскромная цифра финансовой помощи приходскому духовенству была так урезана при Александре II, до такой суммы, которая больше напоминала временное пособие, а не регулярную зарплату. Нищета приходского духовенства продолжалась. Только в 1910 году Синод вновь поставил вопрос перед правительством о повышении окладов приходскому духовенству. Он предложил следующие оклады: священник – 1200 руб. в год, диакон – 800 руб., псаломщик – 400. Всего на общую сумму в 75 млн рублей. Реально же в 1916 году было отпущено 18 788 559 рублей. Так что до самой Октябрьской революции 1917 года приходскому духовенству за 200 лет так и не удалось пожить более или менее благополучной жизнью.

2.4. Исторический опыт учит

В складывающейся ситуации противостояния церковной и государственной власти им обеим было бы полезно обратиться к истории взаимоотношений между Церковью и государством в истории России и, в частности, к эпохе царствования Алексея Михайловича Романова и патриаршества Никона. Здесь был явлен пример симфонических отношений между государственной и церковной властью и трагических последствий разрушения этой симфонии. Но история, к сожалению, учит не всегда и не всех. Так и получилось в России начала ХХ века.

Приняв православную веру при Киевском князе Владимире, Киевская, а затем и Московская Русь крепко держались ее и укрепляли ее основы, несмотря на иго Золотой орды. Пережив Смутное время в начале ХVII века, Московское государство обрело новый царский род Романовых.

Царствование двух первых Романовых (Михаила и Алексея) оказалось успешным и многообещающим, в том числе и в духовной жизни. Во второй половине ХVII века, в 1652 году Патриархом Московским и всея Руси стал митрополит Новгородский Никон – близкий друг царя Алексея Михайловича. Человек активный, деятельный и достаточно хорошо богословски образованный, Никон начал жестко и настойчиво наводить порядок в Церкви. Одним из главных направлений своей деятельности он избрал с в е р к у текстов богослужебных книг РПЦ с текстами греческих богослужебных книг. Сверка показала, что русские тексты не согласуются с греческими. Взяв греческие тексты за эталон, Никон распорядился внести поправки в богослужебные книги РПЦ, опираясь на греческие тексты. Это вызвало непонимание и возмущение части церковного клира. Началось открытое сопротивление этим новациям в церковной жизни. Никон, в свою очередь, начал репрессии против бунтовщиков. Знаменем оппозиции стал протопоп Аввакум, который в своем «Житии» описал те нечеловеческие муки, которым подвергся он сам и его семья за преданность старой вере.

По всей стране началось массовое сопротивление верующих никоновской религиозной реформе. Начались массовые самосожжения сторонников старой веры в срубах. Итогом раскола стало создание «древнеправославной старообрядческой церкви» во главе со своим Патриархом. Это была трагедия не только РПЦ, но и русского православного государства и народа. И, как потом оказалось, это убило всякую надежду на устроение в православной России симфонических отношений между Самодержавной властью и Православной церковью. А между тем именно в эту эпоху возникла такая ситуация внутри Православного Русского Царства, когда в нем возникли реальные предпосылки для утверждения симфонических отношений между царской и церковной властью. Царь Алексей Михайлович был человеком богобоязненным, глубоко и искренне верующим и истово почитающим все церковные обряды. Вот что написал об этом архидьякон Павел Алеппский – родной сын Патриарха Антиохийского Макария, который в середине ХVII века с делегацией посетил Московское царство. Посещение было длительным, и поэтому делегация имела возможность увидеть своими глазами все стороны православной жизни в Московском Царстве. То, что они увидели, потрясло их, и они сделали заключение, что такого верующего народа, как народ Московской Руси, в православном мире больше нет. Особенно поразил их своей верой царь Алексей Михайлович. Вот что написал о религиозности русского царя архидьякон Павел: «На богослужении он стоит от начала обедни до конца с непокрытой головой, как всякий другой человек, и непрестанно кладет поклоны перед иконой… ударяя челом о землю с плачем и рыданием. Так поступает он перед людьми. Внутри же своего двора он и царица, как рассказывают, ведут образ жизни превосходнейший, чем святые, в постоянном бдении и молениях в своих церквах по целым ночам. То, что мы сообщили, составляет лишь малую долю слышанного нами о царе и виденного своими глазами». (Павел Алеппский, архидиакон. Путешествие Антиохийского Патриарха Макария в Россию в половине ХVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алепским. М., 2005, с. 329–330).

Таких боголюбивых царей, как Алексей Михайлович, среди Романовых больше уже не было. Первые годы совместного управления Московским царством царем Алексеем и патриархом Никоном вполне можно назвать симфоническими. Они были искренне привязаны друг к другу. Царь называл Патриарха «собинным другом», т. е. самым близким, дорогим ему человеком. Они сообща решали важные государственные вопросы, обсуждая их заранее, всемерно поддерживали друг друга и публично демонстрировали свои братские отношения. И государственные дела пошли хорошо, как внутренние, так и внешние. К сожалению, эта благодать в отношениях Царя и Патриарха продолжалась недолго. Начало охлаждения, как считают многие исследователи жизни и деятельности Царя Алексея и Патриарха Никона, положил Патриарх. Я разделяю такую точку зрения. Никон, будучи человеком властолюбивым и гордым, стал требовать к себе особого внимания и почитания. Он, в частности, потребовал называть себя, как и Царя, Государем. С окружением Царя вел себя высокомерно, часами держал в прихожей пришедших к нему на прием высокопоставленных бояр из знатных родов. В отношениях с людьми часто проявлял грубость и высокомерие. Это поведение Патриарха вызвало ропот у московской знати, которая стала требовать у Царя укротить спесивого Никона. Царь не мог не реагировать на эти претензии своего окружения. Отношения Царя и Патриарха стали омрачаться, а потом испортились окончательно. Так бесславно закончился первый опыт российской симфонии властей.

А сын Алексея Михайловича – Петр вообще упразднил патриаршество и тем закрыл проблему симфонических отношений церкви и государства в России насовсем. Он вообще закрыл Церковь как самостоятельную организацию и подчинил ее государству, назначив вместо избираемого церковным Собором главы Церкви Патриарха государственного чиновника – обер-прокурора. Чтобы как-то подретушировать насильственный захват власти над Церковью, Петр милостиво разрешил создать при Церкви коллективный орган, состоящий из священнослужителей и названный Священным Синодом. Но этот церковный орган не мог давать Церкви никаких распоряжений, не одобренных его главой обер-прокурором. Это «пленение» Церкви продолжалось до 1918 года и закончилось страшным погромом и чуть не полным уничтожением РПЦ и других конфессий, действующих на территории Бывшей Российской Империи. Большевики не только не собирались сотрудничать с религией в той или иной форме, а провозгласили своей целью полное уничтожение всякой религии.