Текст книги "Убийство по графику"

– Надеюсь, нет. Как свидетель. Дай мне ее телефон или позвони, договорись о встрече. Я готов даже подъехать к ней домой. Думаю, она должна тут недалеко жить.

– Хорошо, – Маша попыталась позвонить. – Не берет трубку. Давай напишу номер.

– При встрече она на меня странно так посмотрела. Изучающе. Я себя как под лупой чувствовал.

Мария рассмеялась.

– Да ты для нее как редкое ископаемое. Она жутко на мужиков сердита. Нет счастья в личной жизни. А я о тебе оды пою, какой ты у меня замечательный. Не верит. Вот и присматривалась к тебе. У нее своя печальная история. Имей в виду, у нее голоса нет. Она через какой-то аппарат в горле говорит. Как я поняла, причиной инвалидности косвенно был муж. Но я не совсем уверена. Много она не рассказывала, неприятно ей. А я не лезла с расспросами, боюсь, ей больно говорить об этом.

– Понял. Маш, жди меня в номере, освобожусь от дел – позвоню, значит, собираться пора.

– Хорошо, договорились, – они поцеловались. Сергей подошёл к девушке-администратору.

– Здравствуйте. Я о встрече с заведующей договорился. Как мне найти ее?

– Я вас провожу, – вежливо ответила девушка и пригласила идти с ней. Они прошли по длинному коридору, освещенному уютным, теплым светом. Девушка постучалась и открыла дверь кабинета.

– Нина Ивановна, к вам посетитель.

– Пусть заходит.

Девушка жестом предложила зайти в кабинет.

– Спасибо. Здравствуйте, по поводу меня вам звонили.

– Да-да. Я поняла. Присаживайтесь, пожалуйста.

Миловидная женщина внимательно посмотрела на Сергея поверх очков. Высокая, аккуратная прическа. Умелый, ненавязчивый макияж. Деловое, приятного оттенка серого, платье гармонично сидело на чуть полноватой, но пропорциональной, приятной глазу фигуре. Умный, спокойный, по-матерински добрый взгляд. Заведующая произвела приятное впечатление на Сергея. Несмотря на то что женщина, сидящая перед ним, несомненно, личность сильная, с деловой хваткой, чувствовалось от нее тепло и спокойствие.

– Чем могу вам помочь?

– Мне нужно фото Люси.

– Вы работаете по делу Люси? – вопрос прозвучал с какой-то надеждой в голосе.

– Нет, я работаю по другому делу. Но, возможно, мы с Виталием Павловичем можем друг другу помочь. Вы могли бы о ней рассказать что знаете.

– Фотографию я вам дам, с возвратом, конечно. А о Люсе мы, к сожалению, ничего незнаем. Только то, что было за этот год, пока она с нами. Страшно то, что бедняжка никому не нужна. Столько времени прошло, а ее так никто и не искал. Мы ее нашли на нашей территории. Представляете, в помойке копалась. Объедки искала. Выглядела она ужасно. Я ее увидела – сердце сжалось. Лохматая, вся голова в репейнике. Одета в какой-то грязный балахон, босая. А глаза, господи, глаза, такие убитые! Мы ее к себе забрали. Так ещё и еле поймали. Мы к ней, а у нее страх на лице, кричит, кусается, не даётся. Пришлось скрутить и укол успокаивающий сделать. Хоть помыли и переодели спокойно. Первое время ее под ключом держали. Боялись, убежит. Она как дикая, даже тарелку с едой не брала, пока на пол не поставишь. Мы сообщили куда следует, конечно. Обследовали чуть позже, когда она уже не боялась нас. Спокойная и ведёт себя нормально, только не говорит, мычит. Расспрашивать о ней начинаешь, а она в слезы, истерика. Так за год и не заговорила. Специалисты ее осматривали – здорова. Даже психически. Она не сумасшедшая, но стресс перенесла очень сильный. Так как мы медицинское заведение, мы настояли оставить ее у нас. Зачем ее в психушку. Вот надеялись, что со временем успокоится, сама расскажет. Не говорит, специалист сказал, из-за стресса. Так что она говорила когда-то и должна была когда-нибудь заговорить снова. Да, рожала, на тот момент, может, два-три месяца ребеночку должно было быть. Мы склоняемся к тому, что, возможно, она потеряла ребенка при родах, от горя разум помутился. Это все предположения, сами понимаете. Истину только сама Люся могла рассказать. Вот ждали, надеялись. Но ведь где-то она рожала? Мы и по телевизору ее показывали, и в газетах фото печатали, рады были любой информации. Ничего! Даже если она сирота. Но работала же где-то, проживала, рожала. Мистика какая-то. Вот, в принципе, и все, что мы знаем о ней. Она хорошая, добрая, отзывчивая, знаете, как ангелочек. Мне кажется, она тут была счастлива.

У женщины заслезились глаза. Но она быстро отвернула лицо, только по тому, как дрожал подбородок, можно было представить, какие чувства испытывала женщина. Она поднялась спешно из-за стола, видимо, не хотела показывать свои эмоции, и подошла к шкафу. Нервно перебирая папки, аккуратно расставленные по алфавиту, она быстро нашла нужную. Достала фото и протянула Сергею.

– Вот фотография, может, вам повезет. А то хоронить безымянной не хочется.

Он глянул на фото и увидел женщину с тяжёлым, несчастным взглядом. Боль читалась в глазах, какая-то невероятная, бездонная боль. Опущенные уголки рта. Расслабленная мимика, ничего не выражающая. Какое-то безразличие к жизни, ко всему вокруг. Сердце защемило. Так, наверное, выглядит тотальное одиночество или безнадежность. От попытки понять состояние души девушки на фото и прочувствовать его Сергея дёрнуло как током. Его внутренняя сила жизни не давала ему уйти за недозволенную, видимо, для безопасности психики, черту, которую пересекла и глубоко погрузилась девушка на фото.

– Мне бы очень хотелось помочь, правда. Спасибо за фото. Вы что-нибудь знаете о некой секте, недалеко находится от вас.

– Да, есть такая. Виталий Павлович пытался что-то выяснить. Но они ничем не помогли. Думаю, если девушка от них, они ничего не расскажут, даже если и знают, что произошло.

– И всё-таки я съезжу туда. Год прошёл. Если виноваты в чем, уже успокоились, бдительность потеряли, а значит, и ошибиться могут. Спасибо вам. Если вернусь поздно, то я администратору оставлю фотографию.

Заведующая задумалась, потом на несколько секунд посмотрела в окно, размышляя о чем-то, слегка постукивая ручкой по столу.

– Я думаю, вы правы. Может, сделают ошибку. До свидания, удачи вам в деле.

Сергей вышел из кабинета, сделал несколько попыток дозвониться до Элеоноры, но она трубку не брала. Сергей ругнулся. Написал СМС Арсению, позвонил.

– Але, Арсений, я тебе смс скинул. Пробей адрес владельца по номеру.

– Ну вот. Ни здрасьте тебе, ни до свидания. Сразу дай! – услышал шутливый голос сослуживца.

– Арсений, не до шуток, правда. Срочно надо. Жду. Как допрос женщин-водителей?

– Плохо, никаких претензий к собственникам машин нет. Есть одно «но»: одна не приехала. Хозяйка машины за границей отдыхает. И знаешь кто она? Наша Царицына! За рулём была другая, у нее доверенность. Удивись, Элеонора, по документам она же Елена! Нужной нам машины у нее нет. Угнали. Проверили, действительно, заявление об угоне подано. Тупик какой-то. Девушка в клуб, говорит, ездила, наш клуб, между прочим, куда мы ездили. Приехала, сломала каблук, пришлось домой возвращаться, долго не пробыла там. По камерам проверили, действительно недолго была. Охрана сказала, что слышали, как матюкалась и каблук в руке несла. Я ей сказал все равно подъехать завтра, чтобы взять под подпись ее показания.

– Мой сюрприз круче, номер машины, который я тебе дал, тоже Элеоноры. Пробей адрес, я после секты сам поеду к ней домой и возьму ее показания. Нашел ее через Машу, представляешь. Они тут за городом познакомились.

– Вот это да, повезло. Я мухой! У нее в заявлении об угоне адрес есть. Сейчас гляну и пришлю. Давай, удачи.

Сергей быстрым шагом направился к машине. Нужно успеть многое. Через пятнадцать минут он уже стоял у ворот общины и давил на звонок.

Калитка открылась, вышел молодой человек. От парня пахло машинным маслом, он вытирал тряпкой руки. Сергей сильно удивился. Видимо, его удивление было настолько выразительным, что молодой человек понял причину.

– Я единственный яйценосный тут. Я и охрана, я и водитель.

Парень хоть и держал себя в руках, но появление посетителя ему явно было неприятно. Сергей показал удостоверение.

– Нет хозяйки, в отъезде, – несколько брезгливо ответил он.

«Ого, да мы с гонором, не любим наши органы, случаем не в пушку рыльце» – подумал Сергей.

– Что надо? – не грубо, но несколько хамовато спросил незнакомец.

– Для начала пройти может разрешишь, не на улице же стоять разговаривать. А вопросы буду задавать я, – спокойно, но строго ответил Сергей так, чтобы собеседнику стало понятно, кто есть кто.

– Не обращайте внимания. Работать в этом дурдоме и остаться нормальным просто невозможно. Я за минуту до вашего прихода имел честь общаться с одной из химер этого поселения, не успокоился ещё.

– Если такая нервотрепка, зачем работаешь тут? Уволься и живи спокойно.

Парень посмотрел на Сергея, удивлённо вскинув брови.

– Я не идиот. Мне так платят, как нигде не заработаю. За эти деньги я этих гадюк готов потерпеть.

– Не очень-то вы их любите.

– Проходи-парень пригласил пройти во двор.

– Хозяйки, их гуру, сейчас нет. В общине разговаривать с тобой никто не будет. Хоть затрясись своей корочкой. Хочешь понять мое отношение к ним – попробуй пообщаться со Старшей сестрой. Пока Гуру нет, она тут правит. Правая рука! Не послушать Старшую сестру – как ослушаться Гуру. Чокнутое бабье, в общем.

– Когда хозяйка возвращается?

– А черт знает, когда ее принесет.

– Ты же водитель.

– И что? Там же богоподобное существо. Ходит, земля горит, – с издёвкой ответил парень, – у нее все просто, звонок, вынь да выложь. Хоть на горшке ты, хоть в постели с бабой. Короче, она мне не докладывает. Прилетит, позвонит – будь как штык.

– Ясно. Что о ней сказать можешь?

– Ничего я не знаю и знать не хочу. Сучка она конченая. Мое дело маленькое: привез, отвёз.

– Куда возишь?

– Да по-разному. По банкам, по бутикам. По разным адресам, может, в гости ездит. Она по-другому живёт. А эти курицы в общине думают, что она с ними.

– Ты не пытался им помочь, возможно, их обманывают?

– Зачем мне это, они тут добровольно. Их никто не держит. А со мной вообще разговаривать не будут, не то что верить чему-то. Я для них низший класс общества, ты тоже, – и засмеялся.

– Почему?

– Да они тут двинутые на феминизме, я бы сказал, граничащем с фашизмом.

– Ты не замечал, что женщин группами вывозят из общины, возможно, за границу. Что про это скажешь?

– Без понятия! Я их не вижу. Я катаю только главную ведьму. Я к ним не приглядываюсь. Честно, их в лицо-то мало знаю. Старшую только, да, может, ещё несколько кто рядом с их Кикиморой ошивается. Меньше знаешь – лучше спишь. По мне – так чем меньше я с ними сталкиваюсь, тем лучше. Бабосы получил и гуляй рванина. Долго я, наверное, с ними не потяну работать. Но пока тут.

Сергей протянул фото Люси.

– Видел ее тут?

– Да, была.

– Почему ее запомнил, ты же не обращаешь на них внимания?

– Все просто. Она обращала внимание. Ее сильно было слышно. Такие истерики закатывала.

– А когда она попала сюда? Он была беременна?

– Я не знаю, как она тут появилась, я стал замечать ее, когда она чудить тут начала. Истерика за истерикой. Я думаю, она больна была. Не такая, как они, а сумасшедшая, в смысле болезни. Потом, по-моему, сбежала.

– Ладно. А в общину группы по обмену опытом не приезжали?

Мужчина пожал плечами, давая понять, что не обращал внимания и ему безразлично.

– Мне платят, я лишних вопросов не задаю. Мне неинтересно, понимаешь. Для меня они дуры неудовлетворенные. Ну съехала крыша у них – их право. Я просто выполняю хорошо свою работу, чтоб не поперли. А их тарабарщина меня совсем не интересует. Ты понял меня, мужик?

– Да понял-понял. У хозяйки сын вроде есть, ты знаком с ним?

– Не слышал, – хохотнул парень, – наверно, если и есть, то не общается с матерью. Лично я слышал, что химеры о дочке ее судачили. Уж так возмущались, так кости перемывали.

– Почему?

– Ну они же идеально все живут, а мы смертные все по уши в грязи. Ну в грехе живём. Доченька, я понял, живет нормальной жизнью. А значит, первый враг для них. Как это так, у такой святой женщины и такая дочь!

– Хорошо. Мне бы поговорить с этой Старшей. Устроишь?

Парень недовольно поморщился, но кивнул в знак согласия.

– Так не хочется опять сталкиваться с ней, но ладно, позову, конечно. На территорию тебе лучше не ходить. Я схожу за ней. Готовься, разговор с этой коброй будет мало тебе приятен. Да что я тебе говорю, сейчас сам убедишься! Давай в мой домик пройдем. Там подождёшь. А то холодно на улице, не лето.

Они вошли в маленький домик. Тут было все, что нужно, для временного дежурства охранника.

– Посиди тут, – указывая на кресло, сказал парень.

– Тебя как зовут? – спросил Сергей.

– Саша, – нехотя сказал он.

– Ты мне свою визитку оставь. Вдруг поговорить с тобой надо будет еще.

Парень насторожился и нехотя протянул свою визитку.

Саша вышел. Сергей в ожидании стал рассматривать небольшое жилище. Глаза упали на окурки в пепельнице. В голове что-то щелкнуло. Профессиональная привычка взяла свое. Он нашел на столе полиэтиленовый пакет и аккуратно изъял из пепельницы несколько окурков. «Посмотрим, кто ты есть. Водятся ли за тобой грешки какие». – Сергей довольно ухмыльнулся.

Минут через пять вернулся Саша, сказал, что старшая сестра подойдет, попрощался и вышел к машине. Время шло. Сергей более получаса просидел в ожидании. Он начал злиться. Ступеньки за дверью наконец-то заскрипели. В комнату вошла женщина, одетая во вполне приличное пальтишко. Пальто расстегнуто, а под ним чёрное свободное одеяние, голова укрыта черным платком, лицо выражало недовольство и брезгливость.

– Здравствуйте, – Сергей показал ей свое удостоверение.

Она свысока глянула на него, в ответ ничего. Даже не кивнула. С безразличием смотрела куда-то мимо него, своим видом показывая, как унизительно ей с ним даже заговорить. Сергея это полоснуло.

– Ну, и? Я долго буду ещё ждать? – вдруг возмущенно рявкнул черный комок, недовольно поджав губы.

– Я требую от вас воспитанного поведения, – ответил Сергей, – иначе нам придется общаться не на вашей территории, а на моей. Я ясно объяснил?

Женщина скривила недовольную гримасу, но смысл сказанного ей был понятен. Сергея задело ее поведение, его тон стал строгим и холодным.

– У меня к вам несколько вопросов. И мне хотелось бы получить на них вразумительные ответы. От этого будет зависеть, придется ли нам продолжить разговор в другом месте или мы ограничимся этим разговором.

Она высокомерно посмотрела на Сергея и презрительно смерила его взглядом.

– Советую поаккуратнее, – Сергей почувствовал, что за минуту она умудрилась его привести в состояние бешенства, в душе у него все негодовало.

– Я сама ведаю, с кем и как мне разговаривать. На вопросы отвечу. Но уважать недоразвитие существо мне совсем необязательно.

Сергей обомлел от хамства. На пару секунд, не контролируя эмоции, даже рот приоткрыл, глядя на хамоватую собеседницу.

– Это я недоразвитое существо?

Она улыбнулась. И ответила ему так, как можно сказать умственно отсталому:

– Ну что же делать. Ну родились вы мужчиной. Придется с этим как-то мириться. Вы же не виноваты, что родились низшим.

Сергей был шокирован. Он никогда не чувствовал себя таким униженным. Он просто оторопел. В голову лезли только матерные слова, которые, наверное, были бы уместны в этом случае, но он считал себя человеком воспитанным, промолчал. Попытался взять свои эмоции в руки, успокаивая себя тем, что у собеседницы явно проблемы с головой.

– Да ладно, – продолжала она, – к вашей радости, я снисходительна к убогим, успокойтесь. Задавайте свои вопросы. Мужчина есть мужчина, что с вас взять, – проохала обреченно она.

«Саня был прав, это невыносимо», – подумал Сергей, – как он тут работает?!»

Он протянул «гадюке» фотографию Люси.

– Она была у вас?

«Гадюка» глянула, по лицу пробежала еле уловимая эмоция неприязни.

– Она вызывает у вас отвращение? – нарочито удивлённо спросил он. – Это же не мужчина?

– А как я, по-вашему, должна относиться к отступнице? – злобно процедила сквозь зубы старшая сестра. – Неблагодарная! Приютили, отмыли, обгорели. К нашему учению доступ дали. Показали дорогу к счастью. Ещё и виноватыми остались! Она сказала, что мы чокнутые! Больные на голову, видишь ли! Вы представляете?! – искренне возмущалась она.

– Ай-ай-ай! – с сарказмом сказал Сергей, мотая головой.

– Вот именно!

Сарказм женщина не уловила. Сергей понял, что с головой у нее все серьезно. Она действительно верила в то, что говорит и делает. Община сделала свое. Отношение к миру проникло в нее до мозга костей. Она по-настоящему верит, что правильно живет. И сейчас, негодуя, она обращалась к нему, ожидая от него эмоции сочувствия! Он понял, что переубеждать ее бесполезно. И решил подыграть, надеясь, что так от нее добьется большего.

– Да что вы? Как она могла?! – наигранно ответил он, специально, ещё надеясь на то, что разум у женщины возобладает. Но нет, «гадюка проглотила пилюлю» и приняла ее как должный ответ. На ее лице расплылась довольная, снисходительная к низшему улыбка.

«И на самом деле повернута! Они все тут такие? Кто ж вам так мозги отшлифовал? Может, они на наркотики подсажены?» – думал Сергей, ну не могло его сознание принять, что разумный человек мог позволить так перевернуть в своем мозгу все «с ног на голову».

– Когда она попала к вам, она была вменяема?

– Да прям! Вот она и есть чокнутая! Закатывала нам такие истерики! Осквернила наши святыни!

Увидев на лице Сергея немой вопрос, пояснила:

– В нашем храме нагадила на алтарь, зараза!

В душе взорвались аплодисменты, Сергей хвалил Люсю за такой экстравагантный и смелый поступок. Чтобы его улыбка не стала заметной для гадюки, он прикрыл ее ладонью.

– Как ее имя, она говорила?

– Нина, по-моему, если не врала.

– Она рассказывала о себе?

– Да плакалась тут. Что родители по-черному бухают, что мужик ее бросил. Что она несчастная такая. Да эта наглая девица вообще обвинила нас, что мы ее сына погубили!

– Почему вы год назад не рассказали это следователю?

Она замкнулась, глаза на секунду забегали, а лицо побледнело. Женщина сообразила, что сказала то, что, возможно, не следовало говорить.

– Да говорила, наверное, – быстро сказала она.

– Этого в деле нет. По допросу выяснилось только то, что девушка попала к вам «не в себе», пробыла какое-то время и сбежала.

Она закрыла глаза. Минуту молчала. Что творилось у нее в голове, можно только догадываться. Взяв, видимо, свои эмоции в руки, она открыла глаза и медленно, словно убеждая саму себя, ответила:

– Не помню. Не помню, о чем меня допрашивали. А кого спрашивали и не сказал, при чем я тут?

«Старшую сестру и спросить забыли?» – возмутился про себя Сергей. – Врет, нагло врёт. Не верю. Оступилась ты, милая, оступилась».

– Она у вас рожала?

Женщина вновь надела надменную маску. Нехотя, но, видимо, понимая, что она уже сказала лишнего, ответила, но хамский тон заметно поубавился:

– Да, тут. Родила пацана. А у нас не принято с пацанами тут быть. Кто парней рожает, мы всех восвояси отправляем. За калитку, не место им тут.

– Вы сказали, она сама сбежала.

– Так и есть. У нас принято сначала ритуал «Прощание с сестрами» проводить. Ну мы и хотели, как положено. Пришли к ней, а ее уже след простыл! Комната пустая была. Ну мы искать-то не стали. Ушла сама, так пусть, ей все равно дорога за калитку была.

– А малыш где?

– А я почем знаю. Ни ее, ни пацана не было. С собой забрала. А уж где он сейчас, так это у нее спрашивайте, – фыркнула она.

– Странное отношение у вас в общине. Значит, если девушка простая, ее можно на улицу с малышом. А как ваша наставница, так ей все можно?

Старшая сестра в изумлении взглянула на Сергея. С искренним изумлением.

– Вы о чем?

– Ну а как же? То, что у вашего Гуру сын воспитывался, это можно, значит?

Искреннее изумление на лице женщины стало ещё более выразительным.

– Какой сын? У Матушки девка. Девка! Непутевая, грешная девица! Такое горе для матери. У такой святой женщины и такая уродилась наследница!

– По нашим данным из роддома, у нее сын.

Женщина наивно хлопала глазами и явно пребывала в шоке от того, что говорил Сергей. Она плюхнулась на кресло, рассеянно развела руками.

– Быть того не может, – чуть ли не по слогам ответила она. – Ерунда какая-то – ваши данные. Не может такого быть. Понимаете, я давно тут. Я Сашеньку с трёх лет знаю.

– Кого? – переспросил он.

– Дочку ее Александра зовут. Наш лидер – очень радивая мать. О ребенке пеклась, все сама, все сама. Ни на секунду ее не бросала. Никому не доверяла уход. Сама растила, баловала, если требовалось, и наказывала, конечно. Строгая была. Ну а как иначе. Воспитание. Хотя не помогло. Девка выросла у нас на виду. По ней видно было, что не наша растет. Не примет она нашу жизнь. Мать думала, наследница будет, а тут вон как. Софья ее с пути увела. Софья.

– Каким образом, расскажите?

– Да была тут бунтарка. Красивая, хитрая и амбициозная очень. Думаю, у нее мысли были вместо Матери быть. А наша Мать такая, что ух! С ней не поиграешь, сильная женщина. Именно это Софью и останавливало. Кишка тонка у нее была, против такой тигрицы идти. А вот Александра-то в ней души не чаяла. Куда Софья, туда и Сашка. Смотрит на нее, не дышит. Та говорит, а Сашка чуть ли не в рот ей смотрит. Поняли мы, что попала девка под ее влияние. У нее такая мать в пример, а она нет, всегда у Софьи вьется. Уж и разговаривали с ней, и мать наказывала, все бестолку. А тут Софья пропала, собрала вещички, и нету. Что-то в их семье происходило между матерью и дочерью. Подросток. Говорят, трудный возраст. Так Мать помаялась с ней до 17 лет да решила отпустить восвояси. А что держать-то? Вот как раз Софья-то сбежала, через время Мать и дочь свою отпустила. Пусть живёт как хочет.

– Не понимаю я. Как так?

– Вот и я говорю. Девица у нее. А вы мне: сын-сын!

– А за что вы Нину избили? Ее когда нашли, у нее все тело в синяках было.

– Никто ее не избивал! – возмутилась женщина. – Опять вы со своей Нинкой! Что вам надо от нас? Сказано же, побыла тут, парня родила и ушла! Ушла! Девки у нас все тут, девки! От пацанов избавляемся! – почти перейдя на крик, убеждала она Сергея.

– Избавляетесь? – Сергей заинтересованно смотрел ей прямо в глаза, выжидая ответа.

Она вскочила с кресла и перешла в наступление. Шаг за шагом приближаясь к Сергею, надменно глядя ему в глаза, подперев руки в бока, начала теснить его к выходу. Снова злобно выплевывая слова, она четко сказала:

– Значит, так, где ваша Нина шлялась после нас, мне неведомо. Куда выродка своего дела, тоже неведомо. Было бы хорошо, если бы вы покинули нашу территорию!

– Хорошо, – согласился Сергей, – тогда мне поподробнее расскажет ваша Анна Иоановна.

«Гадюка» испуганно остановила свое наступление.

– Вы с ней тоже говорить будете?

– Обязательно, как вернётся – сразу же.

Она замялась. Страх упал тенью на ее лицо.

– Послушай, мужик. Ты не говори ей, что я тут разоткровенничалась про Нину, да и вообще. Узнает – выгонит к черту! А куда мне податься? Ни родственников у меня, ни жилья. Бомжем, что ли, идти на закате жизни? Не выдавай, плохо мне будет.

– Ну тогда ещё пару вопросов.

– Что тебе ещё надо знать, ирод? – взмолилась она.

– Вы ребенка вашей наставницы младенцем не видели?

– Нет, я же говорила. Она привезла ее трехлетней. До этого девочку ее тетка воспитывала, та умерла, и она привезла девочку в общину.

– А где ее дочь сейчас живёт?

– Ой, не знаю. Она тут и не появляется. А мы не спрашиваем. Я как-то попыталась узнать. Мать так на меня зыркнула, что мне понятно стало: не мое это дело. Вообще личная жизнь нашей наставницы для нас за семью печатями. Устав в нашей общине все соблюдают чётко. Провинилась – за ворота. А у нас никто уходить не хочет. Тут в основном все одинокие, ничего своего нет, идти некуда.

– Нам известно, что жители общины свою собственность продают и деньги жертвуют общине.

Женщина поджала губы.

– Ну, а что тут такого? Некоторые делают. Все добровольно. И я так делала. Я же живу тут. Деньги на существование общины нужны? Я ничего не потеряла. У меня тут свой дом есть. Как и у остальных. Все сыты, довольны.

– Ещё вопрос. Женщины, уезжающие по обмену опытом за границу, возвращаются?

Она побледнела.

– Слушай, оставь меня в покое! Не знаю я ничего! – она почти кричала и била себя в грудь, мотая головой. – Не знаю я!

– Столько лет живёте в общине. Старшая сестра! Правая рука наставницы и вам не ведомо? Не верю.

Та умолкла и, глядя в глаза Сергею, почти шепотом сказала:

– Есть темы, которые и для Старшей сестры закрыты.

– Почему шепотом?

– И у стен есть уши. Уйди, не мучай меня. Мать спроси. Обо мне только, прошу, не говори. А то худо мне будет.

– Ладно, хорошо, на сегодня все.

– На сегодня? – не скрывая досады, переспросила она.

– На сегодня. Вернусь с ордером на обыск.

Она тяжело опустилась в кресло. Закрыла глаза и шумно выдохнула. Сергей попрощался и покинул территорию.

В кармане запиликало в телефоне смс. Он глянул – от Арсения. И тут же раздался звонок от него.

– Вовремя ты. Я только из общины вышел. Собирался тебе звонить. Ты сделал, что я просил?

– Да, конечно. И что я увидел меня изумило. Думаю, тебе понравится. Дом зарегистрирован тоже на Анну Иоановну.

– Дааа. Что-то много совпадений.

– Адрес дома я тебе скинул. Коттеджный поселок находится как раз между адресом общины и местом отдыха Марии. В общем, тебе по пути.

– Вроде радоваться надо, но меня почему-то это внутренне напрягает. Попахивает эта новость чем-то нехорошим.

– И мне как-то странно все, – ответил Арсений, – то ничего, то в одну кучу все свалилось. У меня чувство такое, что мы попали куда надо. Какое-то мерзкое чувство тухлячка. Древний такой тухлячок. Который всегда был, но никто его не замечал, пованивал себе по-тихому. Нам только надо, Серёга, правильно копнуть, в нужном месте.

– Да, согласен. Интересные совпадения. Может, наш урод тоже тут рядом где-то ошивается. А, Арсений? Может, удача маячит у нас на горизонте?

– Хорошо бы. А то как заноза в заднице у нашего брата сидит. Поверь мне, поймаем, набухаюсь от радости.

– Я с тобой! – посмеялся Сергей.

– Да я думаю, весь отдел гулять будет, и не только! – заржал добродушно Арсений, – Куда ты сейчас?

– Ну я по этому адресу съезжу, что-то мне подсказывает, Элеонору там найду. Ох, сколько у меня к ней вопросов возникло. Потом к Маше, обещал побыть вместе. Я тут спер кое-что в общине, завтра проверим на ДНК.

Арсений довольно хмыкнул.

– Ну давай. Ребята тут регистрации на рейсы проверяют. Ждём, когда назад Царицына появится. Ну ладно, давай. Позвони мне, как съездишь по адресу.

– Хорошо.

На дорогу до поселка Сергей потратил не более пятнадцати минут. Долго искать не пришлось. Аккуратный, уютный поселок находился вдоль основной трассы, на берегу реки. Место красивое и дорогое. Дом Анны, огороженный глухим, высоким забором, не оставляющий шансов разглядеть то, что находится во дворе, расположился на самом берегу реки. Сергей нажал на кнопку домофона. Тот радостно пропиликал. Тишина. Сделал вызов ещё. Тишина. Потом ещё и ещё. Тишина. Либо не хотели открывать, либо и впрямь дома никого не было. Сергею не хотелось уезжать, ему казалось, что что-то важное его ждёт за забором. Он внимательно его осмотрел, родилась шальная мысль. Но он пересилил свое желание. Возможно, есть камеры слежения и незаконное вторжение могло выйти боком. Если тут «нечисто», то это значит дать возможность преступникам самим иметь претензии. А значит, потом не докажешь, что им не было подкинуто улик. Тут Сергей сообразил, что было бы глупо построить дом в таком красивом месте и огородить глухим забором вид из окна на реку. Он пошел вдоль забора к берегу и повернул за угол. Сергей остался доволен собой, он не ошибся. Со стороны реки действительно забор был чугунным, витиеватым, не закрывающим прибрежную красоту. Пройти вдоль забора мешали только колючие, невысокие кустарники чайных роз, видимо посаженные именно с этой целью. Сергей решил всё-таки пробраться вдоль забора и оглядеться. Он достал сотовый и набрал номер Элеоноры, вглядываясь внимательно в окна. Он надеялся, что вдруг увидит ее силуэт в окне. Но ее номер не отвечал.

– Ладно. Нет, так нет, – недовольно буркнув себе под нос, он стал пробираться через кустарники дальше вдоль забора. Вдруг он увидел автомобиль. Видно было плохо, практически его полностью закрывал дом. Но Серёга прикинул, что как раз от ворот его можно будет хорошо рассмотреть.

«Значит, все-таки дома кто-то есть. Не желают открывать? Или, может, спят или находятся в ванной? Так, возвращаемся», – подумал он и повернул назад. Колючки впивались через брюки. Руки исцарапались. Летом в период цветения, может, они и умиляли взгляд буйным цветением, но сейчас, лысые и колючие, они бесили его. Он выбрался к дороге. Осмотрев себя, понял, что его кожаная куртка безнадёжно испорчена колючками. Тихо матерясь, он шел вдоль забора к воротам. Попытался под воротами рассмотреть машину. Но, даже прижавшись плотно к холодной, заснеженной земле, ему удалось увидеть только низ колес, но стало понятно, что машины две. Нет, просто так он уйти не мог. Он присел, постарался прыгнуть как можно выше, зацепился и повис на заборе. Подтянулся. Старания его не прошли даром. Во дворе стояли две знакомые машины. Элеоноры и Александра.

«Вот урод. Соврал, гад. Знает много больше. Ну теперь ты не отвертишься. Интересно, что их связывает? Может, близкие отношения? Тогда в принципе понятно его поведение как мужика. Если Элеонора действительно дочь Анны. Но как же тогда данные из роддома? Может, брат с сестрой? Тоже нет. Если бы Анна родила девочку в общине, то все встало бы на свои места. Сын, к примеру, возможно, рождён до общины. Но Старшая сестра искренне уверена, что девочка воспитывалась матерью с трёх лет. Что-то тут не клеится. Может, Анна побоялась пацана в общину брать и он воспитывался в детдоме или другой семье? Только Анна может прояснить ситуацию».

Сергей набрал номер Саши. В телефоне уныло пиликали гудки.

«Вообще не в зоне. Да что за невезуха-то?!» – с сожалением подумал он. Потом вспомнил про окурки, резанула мысль, а не потерял ли он их в кустарнике. Хлопнув по карману куртки, с облегчением вздохнул. Пакет был в кармане.

«Не зря я их взял, не зря», – мысленно похвалив себя, он направился к машине. Делать тут было уже нечего. Элеонора обещала Арсению быть завтра в отделении. Сергей обязательно поприсутствует и задаст вопросы, которые ему были ну очень интересны.

Сергей достал телефон и набрал номер Марии.

– Ну что, Машутка, собирайся, я освободился, уже выехал к тебе.

– Как здорово, так быстро, я думала ты только вечером освободишься. Куда мы?