Текст книги "Французский с Альфонсом Доде. Рассказы по понедельникам / Alphonse Daudet. Les Contes du lundi"

Des portraits de maréchaux, des gravures de batailles, le roi de Rome en robe de baby; puis de grandes consoles toutes raides, ornées de cuivres à trophées, chargées de reliques impériales, des médailles, des bronzes, un rocher de Sainte-Hélène sous globe, des miniatures représentant la même dame frisottée, en tenue de bal, en robe jaune, des manches à gigot et des yeux clairs, et tout cela, les consoles, le roi de Rome, les maréchaux, les dames jaunes, avec la taille montante, la ceinture haute, cette raideur engoncée qui était la grâce de 1806…

Brave colonel (славный полковник)! c’est cette atmosphère de victoires et conquêtes (именно эта атмосфера побед и завоеваний; victoire, f; conquête, f), encore plus que tout ce que nous pouvions lui dire (еще больше, чем все, что мы могли ему сказать), qui le faisait croire si naïvement au siège de Berlin (заставляла его столь наивно верить в осаду Берлина).

«À partir de ce jour (начиная с этого дня), nos opérations militaires se trouvèrent bien simplifiées (наши военные операции оказались сильно упрощенными = сильно упростились; simplifier – упрощать; simple – простой, легкий). Prendre Berlin, ce n’était plus qu’une affaire de patience (взять Берлин было теперь лишь делом = вопросом терпения / упорства; patience, f – терпение; упорство, настойчивость). De temps en temps (время от времени), quand le vieux s’ennuyait trop (когда старик слишком скучал; s’ennuyer – скучать, испытывать скуку, тосковать), on lui lisait une lettre de son fils (ему читали письмо его сына), lettre imaginaire bien entendu (воображаемое письмо, разумеется), puisque rien n’entrait plus dans Paris (потому что ничто больше не проникало в Париж), et que, depuis Sedan, l’aide de camp de Mac-Mahon avait été dirigé sur une forteresse d’Allemagne (и после Седана адъютант Мак-Магона был отправлен в немецкую крепость; aide de camp, m – адъютант; aide, f – помощь; camp, m – лагерь, лагерная стоянка; forteresse, f – крепость; государственная тюрьма).

Brave colonel! c’est cette atmosphère de victoires et conquêtes, encore plus que tout ce que nous pouvions lui dire, qui le faisait croire si naïvement au siège de Berlin.

«À partir de ce jour, nos opérations militaires se trouvèrent bien simplifiées. Prendre Berlin, ce n’était plus qu’une affaire de patience. De temps en temps, quand le vieux s’ennuyait trop, on lui lisait une lettre de son fils, lettre imaginaire bien entendu, puisque rien n’entrait plus dans Paris, et que, depuis Sedan, l’aide de camp de Mac-Mahon avait été dirigé sur une forteresse d’Allemagne.

Vous figurez-vous le désespoir de cette pauvre enfant sans nouvelles de son père (вы представляете себе отчаяние этого бедного ребенка, /живущего/ без вестей от отца; se figurer – представлять себе, воображать себе; nouvelle, f – новость; весть, известие), le sachant prisonnier (знающего, что он в плену; savoir; prisonnier, m – узник, арестант; пленник; tomber prisonnier – попасть в плен), privé de tout (лишен всего), malade peut-être (может быть, болен), et obligée de le faire parler dans des lettres joyeuses (и вынужденного говорить за него: «заставлять его говорить» в радостных письмах), un peu courtes (немного коротких), comme pouvait en écrire un soldat en campagne (какие мог написать солдат в походе; campagne, f – /воен./ поход, кампания; en campagne – на войне, в походе, в действующей армии), allant toujours en avant dans le pays conquis (все время идущий вперед в завоеванной стране; en avant – вперед; впереди; marcher en avant – идти вперед; conquérir – завоевывать; покорять). Quelquefois la force lui manquait (порой ей изменяли силы; manquer – недоставать, не хватать; /о частях тела, способностях/ изменить, отказать); on restait des semaines sans nouvelles (неделями мы оставались без новостей; semaine, f – неделя). Mais le vieux s’inquiétait (но старик беспокоился), ne dormait plus (больше не спал).

Vous figurez-vous le désespoir de cette pauvre enfant sans nouvelles de son père, le sachant prisonnier, privé de tout, malade peut-être, et obligée de le faire parler dans des lettres joyeuses, un peu courtes, comme pouvait en écrire un soldat en campagne, allant toujours en avant dans le pays conquis. Quelquefois la force lui manquait; on restait des semaines sans nouvelles. Mais le vieux s’inquiétait, ne dormait plus.

Alors, vite, arrivait une lettre d’Allemagne (тогда быстро приходило письмо из Германии) qu’elle venait lui lire gaiement près de son lit (с которым она прибегала к его постели, чтобы весело прочитать его: «которое она прибегала весело прочитать возле его постели»), en retenant ses larmes (сдерживая слезы; retenir). Le colonel écoutait religieusement (полковник благоговейно слушал), souriait d’un air entendu (улыбался с понимающим видом; entendu – опытный, сведущий; prendre un air entendu – сделать понимающий вид; sourire – улыбаться), approuvait (одобрял), critiquait (осуждал), nous expliquait les passages un peu troubles (объяснял нам немного неясные места; passage, m – проход, проезд; место, отрывок /в книге/). Mais où il était beau surtout (но в чем он был особенно прекрасен), c’est dans les réponses qu’il envoyait à son fils (так это в ответах, которые он отсылал своему сыну; réponse, f – ответ; répondre – отвечать; envoyer): «N’oublie jamais que tu es Français (никогда не забывай, что ты француз), lui disait-il (говорил он ему)… Sois généreux pour ces pauvres gens (будь великодушен с этими несчастными людьми), ne leur fais pas l’invasion trop lourde (не делай вторжение слишком тяжелым для них: «не делай им слишком тяжелого вторжения»; invasion, f – вторжение, нашествие; faire invasion dans… – вторгаться в…; lourd – тяжелый)…»

Alors, vite, arrivait une lettre d’Allemagne qu’elle venait lui lire gaiement près de son lit, en retenant ses larmes. Le colonel écoutait religieusement, souriait d’un air entendu, approuvait, critiquait, nous expliquait les passages un peu troubles. Mais où il était beau surtout, c’est dans les réponses qu’il envoyait à son fils: «N’oublie jamais que tu es Français, lui disait-il… Sois généreux pour ces pauvres gens, ne leur fais pas l’invasion trop lourde…»

Et c’étaient des recommandations à n’en plus finir (и это были нескончаемые наставления; recommandation, f – рекомендация; совет, наставление, указание; finir – кончать, заканчивать, завершать; à n’en plus finir – бесконечный, нескончаемый), d’adorables prêchi-prêcha sur le respect des propriétés (очаровательная болтовня о бережном отношении к собственности; respect, m – уважение к…; бережное отношение к…; prêchi-prêcha, m – болтовня, пустословие; propriété, f – собственность, владение; propre – собственный), la politesse qu’on doit aux dames (о вежливости / учтивости с дамами: «вежливости, которую должны дамам»; devoir – быть должным, быть обязанным), un vrai code d’honneur militaire à l’usage des conquérants (настоящий военный кодекс чести, предназначенный для завоевателей; honneur, m – честь; usage, m – употребление, пользование; применение; назначение чего-либо; à l’usage de… – предназначенный для…). Il y mêlait aussi quelques considérations générales sur la politique (он примешивал туда также несколько общих рассуждений / соображений о политике; mêler à… – примешивать, подмешивать к…; добавлять, присоединять к…; considération, f – рассмотрение; замечание; рассуждение; соображение), les conditions de la paix à imposer aux vaincus (условия перемирия, которые нужно было навязать побежденным; conditions, f, pl – условия; imposer qch à qn – предписывать, вменять в обязанность; принуждать, навязывать, заставить принять; vaincre – побеждать; vaincu – побежденный). Là-dessus, je dois le dire (в этом, я должен сказать), il n’était pas exigeant (он не был требователен):

«– L’indemnité de guerre, et rien de plus (репарации и ничего более; indemnité, f – возмещение убытков, возмещение ущерба; indemnité de guerre – возмещение ущерба, принесенного войной, репарации; guerre, f – война)… À quoi bon leur prendre des provinces (зачем отнимать у них провинции)?… Est-ce qu’on peut faire de la France avec de l’Allemagne (разве можно сделать Францию из Германии)?…»

Et c’étaient des recommandations à n’en plus finir, d’adorables prêchi-prêcha sur le respect des propriétés, la politesse qu’on doit aux dames, un vrai code d’honneur militaire à l’usage des conquérants. Il y mêlait aussi quelques considérations générales sur la politique, les conditions de la paix à imposer aux vaincus. Là-dessus, je dois le dire, il n’était pas exigeant:

«– L’indemnité de guerre, et rien de plus… À quoi bon leur prendre des provinces?… Est-ce qu’on peut faire de la France avec de l’Allemagne?…»

«Il dictait cela d’une voix ferme (он диктовал это твердым голосом), et l’on sentait tant de candeur dans ses paroles (и чувствовалось столько искренности / простодушия в его словах; candeur, f – чистосердечие, искренность; простодушие, наивность; parole, f – речь, слово), une si belle foi patriotique (такое твердое патриотическое убеждение; foi, f – вера; убеждение; beau, m – красивый, прекрасный; /выражает интенсивность/ значительный; здоровый), qu’il était impossible de ne pas être ému en l’écoutant (что было невозможно не быть взволнованным / растроганным = не растрогаться, слушая его; émouvoir – волновать).

«Pendant ce temps-là (тем временем), le siège avançait toujours (осада по-прежнему продвигалась), pas celui de Berlin, hélas (но не /осада/ Берлина, увы)!.. C’était le moment du grand froid (это было время сильного холода), du bombardement (бомбардировки; bombardement, m – бомбардировка, обстрел), des épidémies (эпидемий; épidémie, f), de la famine (голода). Mais, grâce à nos soins (но благодаря нашим заботам / хлопотам; soin, m – забота, уход, попечение; soins, m, pl – хлопоты), à nos efforts (нашим усилиям; effort, m – усилие), à l’infatigable tendresse qui se multipliait autour de lui (неутомимой нежности, которая увеличивалась / росла вокруг него; infatigable – неутомимый; fatiguer – утомлять; tendresse, f – нежность), la sérénité du vieillard ne fut pas un instant troublée (спокойствие старика ни на мгновение не было потревожено; sérénité, f – безмятежность, спокойствие; тишина; troubler – возмущать, волновать, смущать, тревожить, беспокоить; прерывать, нарушать).

«Il dictait cela d’une voix ferme, et l’on sentait tant de candeur dans ses paroles, une si belle foi patriotique, qu’il était impossible de ne pas être ému en l’écoutant.

«Pendant ce temps-là, le siège avançait toujours, pas celui de Berlin, hélas!.. C’était le moment du grand froid, du bombardement, des épidémies, de la famine. Mais, grâce à nos soins, à nos efforts, à l’infatigable tendresse qui se multipliait autour de lui, la sérénité du vieillard ne fut pas un instant troublée.

Jusqu’au bout (до /самого/ конца), je pus lui avoir du pain blanc (я мог иметь для него белый хлеб = мне удавалось раздобыть для него немного белого хлеба), de la viande fraîche (/и/ свежего мяса). Il n’y en avait que pour lui, par exemple (только для него, однако; il n’y en a que pour lui – только для него; exemple, m – пример; par exemple – например; /разг./ выражает противопоставление – однако, вместе с тем); et vous ne pouvez rien imaginer de plus touchant que ces déjeuners de grand-père (и вы не можете вообразить себе ничего более трогательного, чем эти завтраки дедушки; déjeuner, m), si innocemment égoïstes (такие неумышленно эгоистичные; innocemment – невинно, неумышленно; innocent – невинный), le vieux sur son lit (старик на своей постели), frais et riant (свежий и смеющийся), la serviette au menton (с салфеткой у подбородка); près de sa petite-fille (возле своей внучки), un peu pâlie par les privations (немного бледной от лишений; privation, f – лишение, утрата; недостаток, нужда; privations, f, pl – лишения; priver qn de qch – лишать, отнимать), guidant ses mains (направляющей его руки), le faisant boire (дающей ему пить; faire boire – напоить), l’aidant à manger toutes ces bonnes choses défendues (помогающей ему есть все эти вкусные запретные вещи; défendre – запрещать).

Jusqu’au bout, je pus lui avoir du pain blanc, de la viande fraîche. Il n’y en avait que pour lui, par exemple; et vous ne pouvez rien imaginer de plus touchant que ces déjeuners de grand-père, si innocemment égoïstes, le vieux sur son lit, frais et riant, la serviette au menton; près de sa petite-fille, un peu pâlie par les privations, guidant ses mains, le faisant boire, l’aidant à manger toutes ces bonnes choses défendues.

Alors, animé par le repas (тогда, оживленный едой), dans le bien-être de sa chambre chaude (в уюте своей теплой комнаты; bien-être, m – хорошее самочувствие; блаженное состояние; комфорт, уют), la bise d’hiver au-dehors (/слушая/ зимний ветер снаружи; bise, f – северный ветер), cette neige qui tourbillonnait à ses fenêtres (/глядя на/ тот снег, который вихрем кружился возле его окон; tourbillonner – кружиться вихрем; клубиться; fenêtre, f), l’ancien cuirassier se rappelait ses campagnes dans le Nord (старый кирасир вспоминал свои кампании на Севере; campagne, f – поход, кампания) et nous racontait pour la centième fois cette sinistre retraite de Russie (и рассказывал нам в сотый раз о том злосчастном отступлении из России; sinistre – зловещий, мрачный; злосчастный, злополучный) où l’on n’avait à manger que du biscuit gelé et de la viande de cheval (когда из еды были только мерзлые сухари и конина: «где не имели ничего поесть, кроме мерзлых сухарей и мяса лошади»; biscuit de soldat, m – армейская галета, армейский сухарь):

«– Comprends-tu cela, petite (ты понимаешь, крошка; comprendre)! nous mangions du cheval (мы ели конину)!

Alors, animé par le repas, dans le bien-être de sa chambre chaude, la bise d’hiver au-dehors, cette neige qui tourbillonnait à ses fenêtres, l’ancien cuirassier se rappelait ses campagnes dans le Nord et nous racontait pour la centième fois cette sinistre retraite de Russie où l’on n’avait à manger que du biscuit gelé et de la viande de cheval:

«– Comprends-tu cela, petite! nous mangions du cheval!

«Je crois bien qu’elle le comprenait (еще бы она это /не/ понимала; je crois bien – я думаю!; конечно!; еще бы!). Depuis deux mois (вот уже два месяца; mois, m), elle ne mangeait pas autre chose (она не ела /ничего/ другого)!.. De jour en jour cependant (с каждым днем, однако), à mesure que la convalescence approchait (по мере того как выздоровление приближалось), notre tâche autour du malade devenait plus difficile (наша задача возле больного становилась все сложнее; tâche, f – урок, работа, задача). Cet engourdissement de tous ses sens (это притупление всех его чувств; sens, m – чувство), de tous ses membres

(/оцепенение/ всех его членов тела; membre, m – член тела; конечность), qui nous avait si bien servis jusqu’alors (которое так хорошо служило = помогало нам до сих пор), commençait à se dissiper (начинало рассеиваться / исчезать).

«Je crois bien qu’elle le comprenait. Depuis deux mois, elle ne mangeait pas autre chose!.. De jour en jour cependant, à mesure que la convalescence approchait, notre tâche autour du malade devenait plus difficile. Cet engourdissement de tous ses sens, de tous ses membres, qui nous avait si bien servis jusqu’alors, commençait à se dissiper.

Deux ou trois fois déjà (уже два или три раза), les terribles bordées de la porte Maillot l’avaient fait bondir (страшные / грозные залпы с порта Майо заставляли его подпрыгивать = он подпрыгивал, слыша грозные залпы с порта Майо; bordée, f – бортовой залп), l’oreille dressée comme un chien de chasse (навострив уши, как охотничья собака; dresser l’oreille – навострить уши, насторожиться; oreille, f – ухо; chasse, f – охота); on fut obligé d’inventer une dernière victoire de Bazaine sous Berlin (мы были вынуждены придумать последнюю победу Базена под Берлином), et des salves tirées en cet honneur aux Invalides (и залпы, выпущенные в честь этого у Дома инвалидов; salve, f – залп; орудийный салют; honneur, m – честь). Un autre jour qu’on avait poussé son lit près de la fenêtre (в другой день, когда его кровать подвинули к окну) c’était, je crois, le jeudi de Buzenval (я думаю, это был четверг Бузенваля = это было в четверг, в день битвы в Бузенвале), – il vit très bien des gardes nationaux qui se massaient sur l’avenue de la Grande-Armée (он отлично видел национальных гвардейцев, которые толпились на проспекте Великой армии).

Deux ou trois fois déjà, les terribles bordées de la porte Maillot l’avaient fait bondir, l’oreille dressée comme un chien de chasse; on fut obligé d’inventer une dernière victoire de Bazaine sous Berlin, et des salves tirées en cet honneur aux Invalides. Un autre jour qu’on avait poussé son lit près de la fenêtre c’était, je crois, le jeudi de Buzenval, – il vit très bien des gardes nationaux qui se massaient sur l’avenue de la Grande-Armée.

«– Qu’est-ce que c’est donc que ces troupes-là (это что там еще за войска) ? demanda le bonhomme (спросил старик). Et nous l’entendions grommeler entre ses dents (и мы услышали, как он ворчит сквозь зубы; entendre – слышать; dent, f – зуб):

«– Mauvaise tenue (скверная выправка)! mauvaise tenue (скверная выправка)!

«Il n’en fut pas autre chose (ничего другого не было = не произошло); mais nous comprîmes que, dorénavant (но мы поняли, что отныне), il fallait prendre de grandes précautions (нужно принимать большие меры предосторожности; précaution, f – предосторожность; мера предосторожности). Malheureusement on n’en prit pas assez (к несчастью, мы их приняли недостаточно = мы были недостаточно осторожными).

«Un soir, comme j’arrivais (как-то вечером, когда я пришел), l’enfant vint à moi toute troublée (ребенок подошел ко мне, весь встревоженный; venir à qn – подходить к кому-либо):

«– C’est demain qu’ils entrent (они входят завтра), me dit-elle (сказала она мне).

«– Qu’est-ce que c’est donc que ces troupes-là? demanda le bonhomme. Et nous l’entendions grommeler entre ses dents:

«– Mauvaise tenue! mauvaise tenue!

«Il n’en fut pas autre chose; mais nous comprîmes que, dorénavant, il fallait prendre de grandes précautions. Malheureusement on n’en prit pas assez.

«Un soir, comme j’arrivais, l’enfant vint à moi toute troublée:

«– C’est demain qu’ils entrent, me dit-elle.

«La chambre du grand-père était-elle ouverte (была ли открыта комната дедушки; ouvrir – открывать) ? Le fait est que, depuis (дело в том, что потом / впоследствии), en y songeant (думая об этом), je me suis rappelé qu’il avait, ce soir-là, une physionomie extraordinaire (я вспомнил, что в тот вечер у него было необычное выражение лица: «он имел в этот вечер необычное выражение лица»; physionomie, f – физиономия; выражение лица). Il est probable qu’il nous avait entendus (возможно, он нас слышал; entendre). Seulement, nous parlions des Prussiens, nous (только мы-то говорили о пруссаках); et le bonhomme pensait aux Français (а старик думал о французах), à cette entrée triomphale qu’il attendait depuis si longtemps (об этом триумфальном возвращении, которого он так долго ждал); – Mac-Mahon descendant l’avenue dans les fleurs (Мак-Магон, спускающийся по проспекту в цветах; fleur, f – цветок), dans les fanfares (под фанфары; fanfare, f – трубные звуки, фанфары), son fils à côté du maréchal (его сын рядом с маршалом), et lui, le vieux, sur son balcon (и он, старик, на своем балконе), en grande tenue (в парадной форме; grande tenue, f – парадная форма), comme à Lutzen (как в Лютцене), saluant les drapeaux troués et les aigles noires de poudre (приветствующий продырявленные /пулями/ флаги и орлов, черных от пороха; drapeau, m – знамя, флаг; aigle, m – орел; знамя /увенчанное орлом/; poudre, f – порошок; порох)…

«La chambre du grand-père était-elle ouverte? Le fait est que, depuis, en y songeant, je me suis rappelé qu’il avait, ce soir-là, une physionomie extraordinaire. Il est probable qu’il nous avait entendus. Seulement, nous parlions des Prussiens, nous; et le bonhomme pensait aux Français, à cette entrée triomphale qu’il attendait depuis si longtemps; – Mac-Mahon descendant l’avenue dans les fleurs, dans les fanfares, son fils à côté du maréchal, et lui, le vieux, sur son balcon, en grande tenue, comme à Lutzen, saluant les drapeaux troués et les aigles noires de poudre…

«Pauvre père Jouve (бедный дедушка Жув)! Il s’était sans doute imaginé (он, наверное, вообразил себе) qu’on voulait l’empêcher d’assister à ce défilé de nos troupes (что мы хотели помешать ему присутствовать на этом шествии наших войск), pour lui éviter une trop grande émotion (чтобы избавить его от слишком большого = чрезмерного волнения; éviter – избегать, уклоняться; éviter qch à qn – освобождать кого-либо от…; избавлять кого-либо от…). Aussi se garda-t-il bien de parler à personne (поэтому он воздержался от разговоров с кем-либо / он никому ничего не сказал: «воздержался говорить с кем-либо»; se garder de faire qch – воздерживаться; не делать что-либо); mais le lendemain (но на следующий день), à l’heure même où les bataillons prussiens s’engageaient timidement sur la longue voie qui mène de la porte Maillot aux Tuileries (в тот самый час, когда батальоны пруссаков робко вступали на путь, который ведет от порта Майо к Тюильри), la fenêtre de là-haut s’ouvrit doucement (окно наверху потихоньку открылось; s’ouvrir), et le colonel parut sur le balcon avec son casque (и полковник появился на балконе в своей каске; paraître – показываться, появляться), sa grande latte (с кирасирским палашом), toute sa vieille défroque glorieuse d’ancien cuirassier de Milhaud (во всем своем старом славном одеянии бывшего кирасира /генерала/ Мило; défroque, f – рубище; ветошь, хлам, старая одежда; тряпье; одеяние).

«Pauvre père Jouve! Il s’était sans doute imaginé qu’on voulait l’empêcher d’assister à ce défilé de nos troupes, pour lui éviter une trop grande émotion. Aussi se garda-t-il bien de parler à personne; mais le lendemain, à l’heure même où les bataillons prussiens s’engageaient timidement sur la longue voie qui mène de la porte Maillot aux Tuileries, la fenêtre de là-haut s’ouvrit doucement, et le colonel parut sur le balcon avec son casque, sa grande latte, toute sa vieille défroque glorieuse d’ancien cuirassier de Milhaud.

Je me demande encore (я все еще спрашиваю себя) quel effort de volonté (какое усилие воли; volonté, f – воля; проявление воли), quel sursaut de vie (какой прилив жизни = жизненных сил; sursaut, m – резкое движение, скачок, рывок; приступ; прилив; vie, f – жизнь) l’avait ainsi mis sur pied et harnaché (поставили его на ноги и вырядили = помогли ему нарядиться; mettre sur pieds – поднять, поставить на ноги; harnacher – надевать упряжь, сбрую; вырядить; harnais, m – конская сбруя, упряжь). Ce qu’il y a de sûr (что несомненно: «что есть несомненного»), c’est qu’il était là (это то, что он был там), debout derrière la rampe (стоящий за перилами), s’étonnant de trouver les avenues si larges (удивленный найти = в удивлении видя проспекты такими широкими), si muettes (такими безмолвными; muet – немой; бессловесный), les persiennes des maisons fermées (ставни домов закрытыми; persienne, f – жалюзи, решетчатый ставень), Paris sinistre comme un grand lazaret (Париж мрачный / зловещий, как огромный лазарет), partout des drapeaux (повсюду флаги), mais si singuliers (но такие необычные / странные), tout blancs avec des croix rouges (совершенно белые = белые как кипень, с красными крестами; croix, f – крест), et personne pour aller au-devant de nos soldats (и никого, чтобы встретить наших солдат; aller au-devant de… – встречать; идти навстречу).

Je me demande encore quel effort de volonté, quel sursaut de vie l’avait ainsi mis sur pied et harnaché. Ce qu’il y a de sûr, c’est qu’il était là, debout derrière la rampe, s’étonnant de trouver les avenues si larges, si muettes, les persiennes des maisons fermées, Paris sinistre comme un grand lazaret, partout des drapeaux, mais si singuliers, tout blancs avec des croix rouges, et personne pour aller au-devant de nos soldats.

«Un moment il put croire qu’il s’était trompé (какое-то мгновение он мог думать, что ошибся)…

«Mais non (но нет)! là-bas, derrière l’Arc de Triomphe (там, за Триумфальной аркой), c’était un bruissement confus (это был = стоял смутный гул), une ligne noire qui s’avançait dans le jour levant (/виднелась/ черная линия, которая надвигалась в свете зарождающегося дня; jour levant – рассвет)… Puis, peu à peu (затем мало-помалу), les aiguilles des casques brillèrent (заблестели пики касок; aiguille, f – игла; пик; шпиль), les petits tambours d’Iéna se mirent à battre (принялись бить = застучали маленькие йенские барабаны; se mettre à faire qch – начинать, приниматься за…), et sous l’arc de l’Étoile (и под аркой Звезды; arc, m), rythmée par le pas lourd des sections (размеренный тяжелым шагом = в такт тяжелым шагам взводов; section, f – отдел, отделение; секция; /воен./ взвод; rythmer – ритмизировать, придавать ритм чему-либо; задавать ритм, темп), par le heurt des sabres (ударам их сабель; heurt, m – толчок; удар; столкновение; heurter – толкать; ударять; sabre, m – сабля, шашка, палаш), éclata la Marche triomphale de Schubert (раздался триумфальный марш Шуберта)!..

«Un moment il put croire qu’il s’était trompé…

«Mais non! là-bas, derrière l’Arc de Triomphe, c’était un bruissement confus, une ligne noire qui s’avançait dans le jour levant… Puis, peu à peu, les aiguilles des casques brillèrent, les petits tambours d’Iéna se mirent à battre, et sous l’arc de l’Étoile, rythmée par le pas lourd des sections, par le heurt des sabres, éclata la Marche triomphale de Schubert!..

«Alors, dans le silence morne de la place (тогда в мрачной тишине площади), on entendit un cri (мы услышали крик), un cri terrible (ужасный крик): «Aux armes (к оружию)!.. aux armes (к оружию)!.. les Prussiens (пруссаки).» Et les quatre uhlans de l’avant-garde purent voir là-haut, sur le balcon (и четыре улана передового отряда могли видеть там, наверху, на балконе; avant-garde, f – авангард, передовой отряд), un grand vieillard chanceler en remuant les bras (как какой-то высокий старик шатается, размахивая руками), et tomber raide (и падает как подкошенный; raide – негибкий, негнущийся; одеревенелый; сразу; круто; tomber raide mort – упасть замертво). Cette fois, le colonel Jouve était bien mort (на этот раз, полковник Жув был и в самом деле мертв).»

«Alors, dans le silence morne de la place, on entendit un cri, un cri terrible: «Aux armes!.. aux armes!.. les Prussiens.» Et les quatre uhlans de l’avant-garde purent voir là-haut, sur le balcon, un grand vieillard chanceler en remuant les bras, et tomber raide. Cette fois, le colonel Jouve était bien mort.»