Текст книги "Клинки севера"

– «Екатерина» действительно уникальна. Как выяснила Ирэн, на верфях строят пароходы. Эээ… Топливом служит каменный уголь. А «Екатерина» работает на нефтяном топливе: меньше дыма, выше скорость. Дело в том, что в Скадаре только два нефтяных месторождения, да и те небогатые. Зато у «Екатерины» конкурентов нет.

Наследница обвела компанию взглядом кошки, которой вместо обещанной сметаны навалили овсянки без масла, но всем просто надоело спорить с… неумной девушкой.

А за окном уже стояла чернильная темень, полная лесных шорохов и скрипов. Вилль ни на сколку не доверял принцессе вражеского государства, но в одном был согласен с ней на двести процентов: время не ждет. Уже засиделись. В аватаре проснулся азарт. Это походило на азарт ученический, когда студент Винтерфелл стремился быстрее покончить с рутинным докладом по богословию, чтобы сорваться в городскую библиотеку к книгам по отечественной истории и военным очеркам. Сейчас рутиной была целая пока лаборатория, а манили вопросы, зависшие в воздухе, и неразгаданные тайны.

Вилль медленно поднялся из-за стола, обменявшись кивками с Лисом. Но напоследок не удержался:

– Еще одна вещь меня беспокоит. Алесса убила демона в обличье карсы у Силль-Миеллонской границы. На ней было клеймо Экспериментального отдела зоологии. Этот отдел отчасти финансируется из казны, отчасти – Ковеном. То есть получается, что и маги, и Повелитель как бы в курсе их дел. Надо спешить.

ГЛАВА 18

Домашний дух не любил середину осени, а без улыбчивой Глафирьи и вовсе будто солнышко закатилось.

Новый главный повар стряпал прилично, но без любви к искусству. Петь не умел, беседовать за жизнь не желал, над Симкиными розыгрышами смеялся исключительно, чтобы угодить императору. А Повелитель мрачнел день ото дня.

Верно говорят: пришла беда – отворяй ворота. Смерть Глафирьи стала не единственным несчастьем, приключившимся за время отлучки. Бессменный шут Ерошка был пойман на краже драгоценной табакерки. Только государева слова он не дождался, умер в тюрьме. А за пару дней до прибытия императора престарелый управитель летнего дворца, что полвека тому назад выстроили в Еленьем бору близ столицы, упал с высокой лестницы и разбил голову. Маг-целитель не успел. Последний удар был нанесен с Железного тракта. Гномий обоз, груженный превосходными клинками для будущих гвардейцев лички, в Туманной лощине атаковали разбойники, разграбили подчистую, перебили оружейников и охрану, в которой были и маги.

Повелитель захандрил. Домовой, боясь докучать ему, стал таиться по углам и невидимкой бродить по коридорам.

И сейчас он, притулившись к стене государева кабинета под портретом Лидора Победоносца, дремал сидя, как это умеют делать кошки и старые люди. На туманной улице который день хныкал мелкий затяжной дождик, типичный для первой декады листопада; по окну лениво ползли кривые ручейки; ветер взметнул над карнизом багряный кленовый лист и решительно прилепил к стеклу справа, ближе к зеленой шторе.

В дверь несмело постучали:

– Ваше Величество…

– Свободен, – властно перебил мужской голос. Симка узнал его, хоть и слышал всего пару раз. Неудивительно, что визитер посмел явиться не в приемный кабинет, а в рабочий. Таким дозволено многое. Но распоряжаться в чужом доме чужими слугами?

Тем не менее губы императора тронула улыбка, так редко появлявшаяся на его лице в последнее время. Мимоходом глянув на плотно закрытые ореховые дверцы казенки, он отложил перо, сцепил руки в замок и выпрямил спину.

– Войдите!

Заинтересовавшись, Симка тишком протрусил к письменному столу и запрыгнул на самый уголок, не потревожив сложенных стопкой бумаг.

Дверь отворилась, не скрипнув. Пришелец был высоким и статным; по дорожному темно-зеленому плащу сбегала вода, окропляя короткий золотисто-коричневый ворс ковра. Домовой покосился на кленовую звездочку, налипшую на стекло. Кружевница всегда подает знаки, жаль, далеко не каждый способен их видеть.

Мужчины прислушались к звуку удаляющихся шагов. Симка неоднократно шугал слуг, льнувших ухом к замочной скважине, но на сей раз лакей не рискнул подслушивать. Когда в коридоре воцарилась тишина, гость откинул капюшон, обнажив острые уши и золотой венец в виде двух кленовых ветвей; листья на их концах, смыкаясь, удерживали крупный рубин.

– Сав, всегда рад видеть! А я думал, что ты давно уехал! – Повелитель приветливым жестом указал на кресло напротив.

– Уехал и вернулся, – забросив на спинку плащ и удобно устроившись, хмыкнул наследный принц Ветви Багряного Клена. – У вас похолодало…

Кивнув, император без лишних разговоров распахнул дверцы казенки. На инспекцию содержимого потребовалось ровно два гулких удара Симкиного сердца.

И грянул гром.

– Симеон, я знаю – ты здесь! – Взгляд Повелителя, исполненный негодования, остановился на механических часах с кукушкой, присланных скадарским повелителем с предыдущей делегацией.

Кот боязливо поежился, не рискуя подать голос. Ну да, перенервничав за государя, он незаметно для себя умял сыр и закусил шоколадом с лимонами. Но кодьяр-то заморский не тронул, так зачем сердиться?

– Судя по выражению лица, он раскаивается. – Савиэль пристально посмотрел на домового.

По Симкиному хребту пробежал холодок, шерсть встопорщилась. Эльфийский принц прекрасно видел невидимку. Домовой не замечал подобного за сослуживцами хозяина, но не зря о Королях Силль-Миеллона шептали, дескать, им ведомо недоступное простым смертным.

Черный кот решил проявиться, и делать это начал с заискивающей, по-лисьи искренней улыбки.

– Твой новый секретарь? – насмешливо поинтересовался принц, выложив на стол мешок, который до поры прятал под укороченной коричневой чугой.

– Вернее, дегустатор блюд, – вздохнул Повелитель.

– Смертельно опассная должность! – поддакнул Симка.

– Мы можем при нем говорить? – спросил по-эльфийски Савиэль. Люди обычно таким вопросом не задавались, считая домовых чем-то вроде бессловесной мебели, так что недоверие Симке даже польстило.

– У Симеона только лапы длинные, а язык он держать умеет. – Повелитель разлил кодьяр по бокалам и на межрасовом закончил: – Кстати, он отлично понимает эльфийский. Его хозяин – Арвиэль, гвардеец, присягнувший мне.

– Ах-ха. Ты говоришь об аватаре, который по линии Фелленвирд принадлежит мне?

– Он Винтерфелл.

– Можно избавиться от имени, но не от предков. – Принц Савиэль мягко улыбнулся. – Впрочем, я искренне рад тому, что он выбрал тебя, дружище, а не этого спесивца Руэля из Ветви Жемчужной Розы или Корэлла… Вот уж верно Гранитный Дуб! Однако в Силль-Миеллоне Арвиэлю лучше не показываться – отец о нем слышал и здорово рассердился. Он считает, что последний из аватар должен принадлежать самой крепкой Ветви Леса.

– Мы учтем, – сдержанно кивнул император. Отвернись Савиэль хоть на минутку, Симка не сдержался бы и бросился Повелителю в ноги. За столь многое, вложенное в коротенькое «мы».

– Отлично! Так давай же выпьем за месяц опадающих листьев, за слезы неба, что завтра подернутся льдом, за жаркий камин моего друга, за него самого – трижды и за аватара моего друга. А закусывать кодьяр – кощунство, – расплываясь в улыбке, миролюбиво закончил наследный принц.

Домовой так растрогался, что едва не прослезился, почувствовав себя невероятно тепло и уютно в компании двух монарших особ.

– Ва-а-ашшество! Я ж за тебя радел! Сыр-то совссем уж позеленел ровно малахит, шоколад словно инеем покрылся, а выбросить лапа не поднялась! А лимончиком закуссил для дезинхеции! – решил покаяться Симка.

Силль-Миеллонский принц смерил его долгим-предолгим взглядом.

– Аристан, я действительно не сожалею о том, что Винтерфелл не присягнул нашей Ветви.

– Да, я уберег фруктовый кефир и оленьи сыры, – усмехнулся правитель империи. – Может, сбавите цену по дружбе?

– Какое совпадение! Мы как раз хотим сделать заказ на черепицу: кармин и терракот. И, кстати, о дружбе…

И с этими словами принц Савиэль вытряхнул на столешницу содержимое мешка.

Скрюченные пальцы, сведенные предсмертной судорогой… Побелевшая кожа… Обломанные ногти с сизыми лунками… Прямо на гербовой бумаге, еще не подписанной, клейменой ладонью вверх лежала отрубленная человеческая кисть!

Домовой сам не заметил, как оказался в казенке, полупрозрачный от ужаса, и захлопнул дверцы. Оттуда и заорал дурным голосом. Покойников он боялся почти так же сильно, как мышей.

Повелитель отреагировал не в пример сдержанней, хотя и в его голосе слышалось изумление пополам с отвращением.

– Что это?

– Я хотел спросить об этом тебя, дружище! Чем, демоны подери, занимаются в вашем ЭКЗО?!

…Северная окраина Силль-Миеллона была общей территорией и не принадлежала ни одной из Ветвей. Здесь эльфы охотились, но не так, как это делали жадные до чужой крови люди, истребляющие дичь без цели, без меры, без жалости. Добра у людей много – не жаль. А Силль-Миеллон – один, здесь каждая белка на счету.

Принц Савиэль терпеть не мог ездить с сопровождением. Стоило ему наклониться, чтобы просто поправить сапог, как доблестные телохранители не выпрыгивали даже – выстреливали из седел, спеша на выручку. Чуть не опозорили в Неверрийской столице, впятером выступив против чернокосой убогой пьянчужки…

Сбежать от свиты было несложно. Одних послал налево за мороком оленя, других – направо за иллюзорными волками, остальных увел в ельник и помог им там заплутать, а сам ускакал в бор. Даже если удача не улыбнется охотнику, день можно считать прожитым не зря – в кои-то веки остался без надзора. Сосняк проредили березы, невысокие, тонкоствольные; по белой коре ползли солнечные пятна, как диковинные медлительные жуки. Заметно посветлело, воздух стал суше, теплее, и дышалось легко. Копыта белого жеребца ступали бесшумно, почти не продавливая мох.

Нужно родиться эльфом, чтобы не просто чувствовать, но понимать Лес от посвиста ветра в соколином пере до шепота еще не проклюнувшейся травинки. И было в этой гармонии лишнее…

Молниеносно выхватив скай’лер, наследный принц соскочил с жеребца.

За охотником, ступая след в след, охотился зверь. Бурый варг с огненными глазами…

…Телохранители успели примерить к принцу все лики Привратницы, а себя уже представляли молодыми дубками в роще клятвопреступников, когда пропавшая драгоценность вдруг нашлась. Савиэль любовался пышным розовым кустом.

– Вы не находите, что цвет несколько неестественный? – Он сорвал насыщенно-багряный бутон, понюхал. Левую руку держал под плащом, пряча от лишних глаз разодранный окровавленный рукав и непромокаемый мешок.

– Он совершенен, Ваше Высочество! – с облегчением в голосе выдохнули эльфы.

Ну да, мысленно усмехнулся принц, знали бы вы, чей труп послужил удобрением…

– Отец не знает о покушении, и хвала Пресветлой! Чуешь ветер? – Савиэль повернулся к Симке. – В Алую Волну погиб мой старший брат.

– Сочувсствую.

– Теперь я – наследник, а отец вот-вот начнет деревенеть. И людям он не доверяет.

– Кто-то здорово подставил и меня, и Ковен, – помрачнел император.

– Подставляет, и настойчиво. Летом на вашей стороне Силль-Тьерры лютовала карса. Загрызла восьмерых селян, но жертв могло быть и больше. Ее убила обороте… науми. Некая Алесса Залесская…

– Леська?!! – изумленно взвизгнул кот.

– Однако… – только и смог вымолвить император.

Эльф с любопытством посмотрел на обоих, но допытываться не стал.

– Ладно, вернемся к нашим демонам. Живьем селяне карсу не видели, но у мертвой было пробито сердце, а кожа с лапы – срезана. И что ты намерен предпринять?

– Собрать совет.

– Я приду. Кому ты теперь можешь доверить спину?

Долго считать не пришлось:

– Пожалуй, только тебе, личной страже и… Симеону.

Легкомысленный мотылек кружит у оплывшей свечи. Быстро-быстро мелькают молочные крылья… Пламя над фитилем, миг назад крошечное и безобидное, вдруг взмывает горящим клинком, почти пронзая дерзкого танцора. Игры с огнем – поединок со смертью…

Они сидели на топчане рядышком, рука в руке.

– Береги себя. Если с тобой что-нибудь случится, она проживет недолго и несчастливо, и до смерти будет носить ромашки к могилке с похороненным в ней мундиром.

– И ты себя береги. Если с тобой что-нибудь случится, он станет дубом.

– То есть? – опешила Алесса.

– Теоретически. Эльфы посмертно деревенеют, а из аватар еще никто своей смертью не умирал… – Вилль с деланым равнодушием пожал плечами. – А может, волчьей ягодой стану или лишайником каким-нибудь, белым и пушистым…

– Винтерфелл! Я, может, хочу тебя по старинке на бой проводить! На плече повздыхать, сапоги тебе слезами окропить, повыть жалобно, чтоб даже нечисть прониклась!

– Ой, лучше просто платочком махни!

– Не выйдет! Потому как моим платочком прибить можно. Вот, держи. – Увесистый узелок лег в ладони, теплые даже в крепчайший мороз.

– Что это?

– Земля. Земля из дома.

– Леська…

Удивительные у Вилля глаза, всегда разные. Иногда такие глубокие, что с непривычки утонуть можно, а порой разбиваешься о взгляд, как о ледяную стену. Кажется, даже разрез меняется вместе с настроением. Но только кажется. А сейчас – большие, наивные, как у десятилетнего подпаска, внимающего у костра дедовым байкам о вурдалаках с заброшенного буя. И опять же так только кажется.

По крайней мере, десятилетний подпасок не полезет целоваться, чтобы после расплыться в ухмылке убежденного собственника. Вилль нежно провел кончиками пальцев от брови до подбородка девушки, выражение глаз сменилось на хитрое.

– Винтерфелл, можно, я выбью тебе клык на память?

Аватар не купился и руки не отнял.

– Я везучий, Лесь…

– Я помню…

– А меня сейчас стошнит! Буэ-э! – с непередаваемым удовольствием заявила русая лохматая башка, торчащая над подоконником.

Узелок с землей, ловко подпрыгнув на ладони, усвистал в окно. Башка, закатив глаза, придушенно пискнула и исчезла, с треском ломая разлапистый кустарник.

– И впрямь, многофункциональная штуковина! – просиял аватар. – Ладно, пора.

Круглый синяк, назревающий аккурат посередине лба, делал Лиса похожим на будущего племенного бычка со звездочкой, в силу возраста еще мосластого и неопытного. Дама, вокруг которой алхимик крутился волчком, что-то взахлеб толкуя, слушала его с материнским умилением и скептицизмом.

– Нет, пушистик, извини, в Бездне серу тебе не продадут даже по моей рекомендации, – покачала головой Веррея, вызвав расстроенный вздох.

Вилль отыскал в кустах многофункциональный узелок, положил в карман и прихлопнул с многозначительным видом, на что кицунэ, сменив собственную голову лисьей, состроил уморительный оскал. Триш колдовала над кружкой, а Володя из нее отхлебывал, комментируя: «Вода… вода… вода… тьфу, я это пробовать не буду…» Метис отобрал зелье:

– А чаво? Полынь – тоже чай, плесни-ка тудыть спирту…

Всем было не до веселья, поэтому дурачились, как могли.

Алесса задрала голову, украдкой поймав понятливый взгляд Ярини.

Небесный полог, вспоротый сосновыми макушками, в беспорядке рассыпал казну, бляхами серебра окружившую молочный венец-кокошник. Драгоценный свод манил обманчивой близостью. Каково это – падать ввысь? Аватары умеют.

Арвиэль изменился под ликующий вопль Лиса, встряхнулся, расправил крылья и порычал Володе на радость, выпятив широкую грудь и замерев статуей.

– Вилль, всех богов ради, не пускай его в химический отдел. Уповаю только на твое благоразумие, – напутствовала Ярини, когда алхимик сел верхом и, судя по блаженной улыбке, уже предвкушал себя в роли лихого наездника.

– Чтобы крылья, лапы и хвосты вернулись в учтенном количестве! – пожелал иномирянин.

– Удачи!

«Я жду тебя, ушастик…»

Черные губы растянулись в улыбке, отчего волчья морда забавно сморщилась, тяжелый хвост вильнул.

«И я люблю тебя, Тай-Линн…»

Алесса вернулась в хижину последней.

На столе, беспомощно поджав лапки, лежал мотылек с обгоревшими крыльями. Зрелище пробрало до костей: внутри все обмерло, по коже пробежал морозец. Алесса по ниточке, что полгода назад связала их сущности, потянулась к аватару, но наткнулась на глухую стену.

Вилль перекрыл эмоциональный канал.

ГЛАВА 19

Дан и Ирэн шли шаг в шаг по противоположным обочинам дороги, отстав от команды на добрый десяток саженей. С его стороны тянулся непролазный кустарник, с ее – расстилалось поле да белела вдалеке крепостная стена столицы.

– Давно ты понял?

– Когда брат рассказал, что с ним сделали. Не было смысла накрывать город куполом, если Вилля держали под контролем, а я, как он думал, не могу менять ипостась.

– У меня выхода не было. Когда я сказала о смерти твоего якобы хозяина, у тебя едва выдержало сердце. А ты и так чудом выкарабкался с того света. Потом… я узнала тебя лучше. Аватары когда-то защищали королей, но чтобы прислуживать им за столом? Сомневаюсь. Я вспомнила, что на приеме Арвиэль был не слишком дружелюбен с посланниками Силль-Миеллона, и предположила, что вы одной расы. Друзья наверняка… Мне ничего не оставалось, кроме как дать тебе надежду на то, что твой друг уцелел.

– А если бы не уцелел? Что бы тогда придумала? Ты же обещала помочь мне найти его!

– Что-нибудь, да придумала бы… Тебя это огорчает?

– То, что я поклялся в верности патологической лгунье, которая врет, как дышит, и по своей же мерке судит всех? А ты как думаешь?

– Я не обязана оправдываться, Эданэль. – В голосе кэссиди послышалось раздражение.

– Да я и не жду.

– Когда мы попадем во дворец, я верну тебе клятву.

– Конечно. Ведь ты обещала… Повелительница. – Встряхнув мешок, Дан поспешил нагнать остальных. Алессин леденец-ускоритель они поделили на восьмерых и в Жемчужную бухту планировали добраться до рассвета.

– Спасибо, что заступился, Дан! – услышал вдогонку полуэльф и притормозил.

– Хоть слово правды ты мне сказала?

– Я действительно собираюсь покончить с произволом в тюрьмах.

Три версты над уровнем моря.

Под крылом плывут крыши домиков, горошинами затерянные в зелени садов; антрацитом блестят пиалы прудов и маленьких озер; ухоженные поля перемежаются стройными полосками рощиц. Там – иллюзорное спокойствие и неведение, ревностно оберегаемое магами.

А здесь, наверху, – настоящее. Ветер, холод и тьма. Одиночество.

В одиночку – так будет легче.

Нить, связующая аватара и его Тай-Линн, – одно из проявлений шестого чувства, которое люди называют интуицией, и пресечь ее – все равно что внезапно лишиться зрения или слуха. Вилль ощутил это сразу. Волк встрепенулся и заворчал в предвкушении Большой Охоты. «На охоте нет места состраданию, есть только хищник и его добыча», – рычал внутренний зверь, и Вилль был с ним согласен. Ледяные вихри вымыли чужую тревогу, а вслед за ней и свербящее желание забыть обо всем и вернуться к Тай-Линн. Ушло постороннее, что могло бы отвлечь: страх перед разлукой, неуверенность в успехе, боязнь снова причинить кому-то боль, неуместные мысли о детях.

Картины недельной давности, потускневшие было с появлением в Скадаре Тай-Линн, вновь замелькали отблесками стального клинка, резкими, ощутимыми, казалось, физически. Вспомнилось то странное безразличие, почти животное отупение, в какой-то момент охватившее Вилля целиком. А ведь он едва не сошел с ума в клетке. Вопреки расхожему мнению, что эльфы не подвержены душевным болезням.

Если не разберется с должниками сразу, чувство досады будет преследовать всю жизнь. Гвардеец Неверрийской империи не позволит вытирать о себя ноги и тем самым бесчестить имя Повелителя. Права такого не имеет.

Но боялся Вилль того, что, почуяв ненавистный специфический запах лаборатории, он не удержит зверя под контролем и превратится в ураган, жестокий и беспощадный, как сама природа. Он понимал это и не хотел, чтобы знала Тай-Линн. И кто-либо другой.

Аватар летел на юг в Горькую Пустошь. Крутой холм, заросший полынью, горечавкой и лютиком, обходили стороной и копытные, и хищники, лишь вездесущие невидимые грызуны сновали в густых горьких травах да роились насекомые. На первый взгляд маленький полуостров Плит казался безжизненным, но это было не так. Жизнь бурлила под землей.

Десять бетонированных ярусов в толще природного грунта. Просторные кабинеты, лаборатории и палаты, соединенные широкими коридорами, выкрашенными в светло-зеленый цвет, где без труда разъедутся две встречные каталки. Гигантский бестиарий, поделивший пятый ярус с опытными кабинетами, которые пленник возненавидел всем сердцем. Анатомичка на шестом, куда мечтал попасть поскорее. Что находится ниже, аватар не знал, да это было и неважно: Лис решил заложить взрывчатку на пятом ярусе, где заканчивались краткие порталы общего пользования, у несущих конструкций. Доступа к нижним у Вилля не было, а рисковать на лестницах заговорщики не намеревались. Времени и так в обрез – две минуты до того момента, как вся конструкция провалится. Время высчитали по часикам наследницы с точностью до секунды, а сейчас крошечный механизм лежал в кармане Лиса. Практически весь персонал сегодня выходной – даже клятым Одаренным ничто человеческое не чуждо. Минимум охраны, начальники отделов на празднике в столице. Сегодня они не ждут гостей.

Вилль спланировал в рощицу, усыпанную светляками точно фосфорическими бусинами, где стряхнул наземь задубевшего на ветру, отчаянно лязгающего зубами Лиса. Поначалу кицунэ бравировал, прося взлететь выше, к самым облакам. Ну-ну. Уже на четвертой версте подъема затрясся, как заяц под гончей, и пришлось снижаться до приемлемой высоты.

Аватар показал на широкую, почти идеально ровную полосу желтых звездочек зверобоя.

– Там проведен опознавательный круг. Ты все запомнил? Дурить не будешь?

– Разве что импровизировать…

Алхимик вдруг просиял. И прежде чем Вилль успел глазом моргнуть, наклонился, вырвал из травы здоровенный булыжник… и треснул себя по лбу со всей дури! А дури оказалось с избытком. Кровь так и хлынула из рассеченной брови, заливая правую половину лица.

– Я не мог сдаться без боя! – самодовольно пояснил Лис.

– В следующий раз бей в ухо, глядишь, из другого дурь и вылетит, – проворчал Вилль. – Ладно. Лис, пообещай, что…

– Если спалимся, я убью тебя быстро. Обещаю. – Кицунэ поднял руки, демонстрируя жала стилетов, проклюнувшиеся из манжет. – Теперь вяжи, да поласковей.

Аватар глотнул полной грудью ветер, пропитанный горьким запахом полыни, присоленный морем. Хорошо, когда рядом друзья, на которых можно положиться.

– Гвардеец Винтерфелл к террористическому акту готов… Дожил! – вздохнул Вилль, затянув узел на запястьях товарища злоумышленника.

– Мы-мы-мы!

Аватар вытащил кляп.

– Мы – крылья империи! – горячо зашептал Лис.

И гвардеец Винтерфелл поддержал гимн Сознающих!

На холм поднимались неспешно, зная, что в лаборатории о них уже известно. Когда-то в охранном пункте мерцал экран, отображающий местность в пределах сигнального круга, но несколько дней назад над ним в очередной раз потрудились проказливые баги – местное подобие шушелей. Маг-настройщик отсутствовал, и это существенно упрощало задачу. Сейчас от круга в охранный пункт шел импульс, передающий общие сведения о визитерах: количество, расу и примерную степень угрозы. Вилль зловеще оскалился, представив, как столбик индикатора подскочил до красной отметки. О да, злить аватар чревато для здоровья.

Плоский камень на юго-восточном склоне, похожий на могильную плиту, был материальной иллюзией. Очень хорошей иллюзией, с замшелым бочком, привлекательным для виноградных улиток. Вилль смахнул в траву коричневые раковины и почти прижался к камню губами.

– Per aspera ad astra, – отчеканил он, мысленно ухмыльнувшись. Благодаря Володе выяснилось, что тайный язык, якобы выдуманный Одаренными, на самом деле называется латынью. А уж как гордилась Геллера, сыпля крылатыми фразами на украденном наречии! Эту – «через тернии к звездам» – маги выбрали своим девизом и паролем. Резонно. Эти шакалы не то что через тернии, по трупам полезут.

Иллюзия начала истончаться, обнажая металл. Одновременно уступ, на котором стояли террористы-смертники, просел на добрую сажень, и перед глазами появилась металлическая дверь без признаков ручки или замка, казалось, растущая прямо из земли.

– Бынь-бынь! – сквозь кляп прогудел Лис, видимо изображая серебряный дверной колокольчик. Выглядел он настоящим бандитом: над волосами точно потрудился пес, вообразивший себя брадобреем-стилистом, бровь вздулась шишаком, размером и цветом похожим на селекционную сливу…

Вилль насторожился: подобные аналогии были характерны для Алессы. Канал перекрыт… вроде… Или это безобразие называется «муж да жена – песня одна»?!

Лязгнув, открылось зарешеченное рабицей окошко размером пядь на полторы, и аватар встретился с щенячьим взглядом из-под бровей таких кустистых, что филин позавидовал бы. Парень, похоже, визитера узнал, но Виллю вся охрана казалась на одно лицо, не обезображенное признаками интеллекта.

– Имя! – гаркнул охранник, пытаясь сдвинуть брови и стремительно бледнея.

– Не узнал, пища? – нарочито ласково поинтересовался Вилль. И поразился тому, насколько просто далась роль циничного шедхе.

– Отвечать на в-вопрос!.. – Охранник осекся, сглотнул и заблеял. – Вы же знаете, что у нас приказ проверять каждого сотрудника без скидок на должность. Назовите ваше полное имя… саар.

«Демон» одобрительно ухмыльнулся. Со слов парня выходило, что Вилль – уважаемый господин и феодал вдобавок. Охранник, конечно, уже активировал детектор лжи, обмануть который будет элементарно просто, как эту размазню с куриными мозгами.

– Арвиэль туан’Дариэль Винтерфелл’o’ши.

– Должность?

– Гвардеец Его Величества Аристана Первого Эскабиан.

– Вы – демон шедхе?

– Я – гвардеец Его Величества Аристана Первого Эскабиан, а ты – ослиный выродок. Что, если бы на моем месте был чужак под личиной?

Бедный парень совсем спал с лица.

– Но круг…

– «Но кру-уг»! – плаксиво передразнил «демон». – Открывай – и пшел вон. У меня сюрприз для зоологов.

Охранник едва не свернул шею, пытаясь рассмотреть «сюрприз», который с увлечением гримасничал, находясь вне поля его зрения.

– Дверь открой, тупая пища, – подсказал Вилль. Проволочка начала раздражать. Мешок с взрывчаткой весил треть пуда, а тонкие лямки натирали плечи. К слову, необитаемая хижина, в которой они так чудесно скоротали день, оказалась еще и складом.

Дверь отъехала в сторону, целиком утонув в грунте, и за ней обнаружились просторные недра вестибюля, все еще отгороженного рабицей, с металлическими скамейками вдоль стен, целыми светляками на потолке и двумя охранниками с кобурами на поясах. Второй был ниже ростом и размерами покомпактнее, а форменная черная куртка плотно обтягивала высокую грудь. Замечательно…

Вилль улыбнулся девушке. Он ничуть не чаровал, но охранница растаяла, как масло на сковороде, чуть смущенно улыбнулась в ответ и, нежно покраснев, провела ладонью по коротко стриженным волосам.

Человечка…

«Не мсти, аватар. Ты сам отравишься ядом ненависти, как когда-то отравились они…»

Умоляющий шепот прозвучал прямо в мыслях. Легкие пальцы северного ветра пробежались по волосам, заледенили мгновенно взмокшую спину. Она, Душа Мира, стояла рядом, незримая, но осязаемая…

Нет же!

Хотелось возразить, что и не думал он о мести! Только делает то, что не может не сделать и… И просто восстанавливает справедливость. За беспомощность, за боль, за унижение бессловесной подопытной твари…

– Кто он? – спросила охранница низким грубоватым голосом.

Так и не высказанное оправдание замерло на губах. Вилль взял себя в руки, решительный и хладнокровный. Альтея услышала его мысли. Она поймет.

– Метаморф.

– Он под гипнозом?

– Сейчас нет.

И это правда. Несколькими часами ранее Вилль действительно пытался загипнотизировать Троя, но тот оказался абсолютно не внушаемым.

– Он один?

– Как видишь.

– Я не один, нас много! И имя нам – легион!!! – выплюнув кляп, вдруг фанатично заорал Лис, за что получил подзатыльник. Вилль ударил совсем легонько, но алхимик повалился на колени и завертелся, пытаясь цапнуть аватара за голень.

Пинок под ребра прекратил возню. Кицунэ опрокинулся навзничь, захрипев так реалистично, что «беспощадный демон» испугался, а не сломал ли ему что-нибудь? Видимо, охранники подумали о том же и предусмотрительно шагнули от сетки.

– Мне нужна Геллера. Срочно.

– Атэ’сури Таннаис здесь нет. – Парень виновато втянул голову в необъятные плечи.

– Что значит – нет?! И где она? – Вопрос был риторическим. Геллера сейчас дома, вместе со своим змеенышем. А может, и предатель Шумор с ними.

– В особняке или в столице на празднике.

– Ах, у людишек праздник? – издевательски протянул Вилль. – Тогда почему меня не приглашаете?

Охранники переглянулись. Процесс мышления, туговатый из-за злоупотребления гормональными препаратами для роста мышц, поэтапно отражался на лицах. Да, Геллера и Шумор велели не препятствовать демону, но так скоро его не ждали. Да, шедхе знают в лицо, но ведь он пришел не один… А если случится что, кому придется отвечать?..

Молчание затянулось, и Вилль решил помочь.

– Я голоден. Пока согласен на отбивную, но терпение мое на исходе.

– Хорошо, – неуверенно кивнул охранник. – Я позову старшего.

– Иди, пища, но, если не уложишься в минуту, окажешься в моем завтрашнем меню, – милостиво разрешил аватар. И демонически расхохотался, чувствуя себя полным идиотом.

Охранник заискивающе улыбнулся и быстро зашагал по коридору, едва не сбиваясь на бег. Когда он свернул направо, Вилль прижал ладони к сетке, и его пальцев тотчас коснулись чужие, с коротко остриженными ногтями, как у мужчин, и огрубевшей кожей. В блестящих, точно у лани, карих глазах читалось бесконечное обожание.

– Впусти меня, – ласково шепнул Вилль, пытаясь пробудить в себе хоть крупицу симпатии к этой горе мышц с головой. Иначе эльфийские чары бессильны.

Охранница послушно ткнула кнопку на стене, и преграда скользнула в землю.

Теперь не было смысла притворяться, и Вилль помог Лису подняться, но снимать путы не разрешил – рано. Охранница, не сводя горящего взгляда со своего кумира, отступила на шаг. Пожалуй, будь они одни, девушка предложила б себя прямо на пороге. От этой мысли стало нехорошо, и Вилль заторопился.

– Благодарю тебя…

– Лита… – прошелестела девушка.

– Лита… Сейчас ты догонишь напарника и сделаешь так, чтобы ни он, ни старший нам не помешали. Хорошо? А потом убежишь отсюда на берег Орлики. Я найду тебя там до рассвета.

Девушка просияла, будто сам кэссарь предложил ей руку и сердце с половиной царства в придачу. Она послушно вытащила из кобуры огнестрел и пошла следом за напарником, быть может, другом или приятелем. А то и больше.

– Теперь понимаю, за что мужики вас не любят! – восхитился Лис.

– Нечему завидовать, – отрезал Вилль. Внутри его что-то сжалось до болезненного хруста. И сломалось навсегда.