Текст книги "Снег"

– Доктор, это Вы? – зубы постукивали друг об друга, но я все-таки сумела выговорить: – Я Александра Смирнова, я была сегодня у Вас на приеме.

– Да, я помню, – услышала я его спокойный уверенный голос. – У Вас какие-то проблемы возникли?

– Мне кажется…

– Я Вас слушаю. Не торопитесь, расслабьтесь. Мы сейчас во всем разберемся.

– Я сейчас в клубе, в «Променаде». Я раньше постоянно здесь была. Я решила найти своего бывшего парня, я его совсем не помню, но мне казалось важным найти его… Максима.

– Да? И что же? Вам это удалось?

– Нет, – я помолчала, собираясь с мыслями. Он меня не торопил. – Я нашла его сестру. Подошла к ней, чтобы спросить, где он. И…

– Да?

– И… понимаете, что-то произошло. Как будто моя память стала отключаться сразу же. Как будто мне что-то говорят, а я тут же забываю. Тут же! Провал мгновенный.

– Что она сказала? – его голос зазвучал иначе. Требовательно.

– Я не помню… это было что-то чудовищное. Мне кажется… если бы я поняла, я бы сошла с ума… Быть может, она сказала, что Максим умер. Что еще это могло быть?!

Я почувствовала, что мой голос срывается на истерику.

Доктор молчал.

– Вы слышите меня?! Я не понимаю, что со мной. И не знаю, что делать! Я не знаю, что делать… наверное, я должна пойти туда снова и спросить ее? Просить повторить, что она сказала?! Наверное, это важно! Раз я так среагировала… мне кажется, мой мозг решает за меня, как обходиться с информацией. Как будто он что-то отдельное, не связанное со мной… Мне пойти туда снова, доктор?! Я не знаю, смогу ли…

– Нет, не нужно, – с расстановкой ответил он. – Если Вы хотите услышать мой совет, то постарайтесь не общаться ни с кем, кто мало Вам знаком. Это может Вас шокировать.

– Но почему?!

– Потому что этот мир не совершенен… Я даю профессиональные советы. Ваше дело послушать меня или поступить по-своему.

– Да, – сдалась я. – Я чувствую, что брожу в сумраке. И я готова сейчас следовать любому совету, я устала от этого мрака! Если Вы во всем разберетесь, если Вы считаете, что понимаете, что происходит… я буду Вам очень благодарна. Быть может, у меня какие-то затмения… Вам виднее. Я пока постараюсь Вам верить. Часть меня будто стояла в стороне и слушала, как я несу весь этот истеричный бред. Часть меня видела мой страх, мой сумасшедший страх и удивленно разводила руками. Ведь ничего не произошло!

– Успокойтесь. Возьмите себя в руки, вернитесь внутренне к тому, что было до встречи с этой девушкой, и действуйте дальше. Как будто Вы не общались ней.

– Да, хорошо. Но что она сказала?!.. Я не помню. Ведь это ненормально! И как быть с Максимом? Мне не стоит искать его? Я не хочу знать, что он умер, я боюсь этого…

– С чего Вы взяли, что он умер? Найдите его. Спросите у кого-нибудь, кто Вам близок. Но только у тех, с кем Вы действительно хорошо знакомы, таких людей ведь немного, верно? Уверен, встреча с ним все для Вас прояснит, если это кажется Вам важным. Сейчас Вам нужно, чтобы рядом был кто-то близкий. Возможно, это именно он.

– Вы так считаете? Да, хорошо. Хорошо, я так и сделаю. Только не сегодня. Я очень устала… Я пойду домой, высплюсь как следует. Мне хочется отключиться от всего…

– Прекрасное решение, Александра. Вы сможете прийти завтра на прием? Или лучше послезавтра, как договаривались. Завтра отдыхайте и постарайтесь найти Вашего друга. А послезавтра мы подробно все обсудим и попробуем разрешить Ваши проблемы.

– Да, – рассеянно бросила я. – Конечно.

Разговор с Чеховым немного меня успокоил. Насколько это было возможно. Может, он снова меня загипнотизировал. Как раз это мне и было нужно. Сегодня я подошла слишком близко к краю безумия. Осязаемо близко.

На негнущихся ногах я побрела к воротам и вышла в цивилизацию. В клубе вечеринка была в самом разгаре, на улице топтались человека четыре, да и те выползли только для того, чтобы поболтать по мобильникам. Стараясь быть невидимой тенью, я прошла мимо входа в клуб и прошмыгнула на платановую аллею, желая побыстрее добраться до дома. Если идти быстрым шагом, то до дома я доберусь минут за двадцать. Свежий воздух поможет мне немного собрать себя в кучу. Но я рано расслабилась! Ярик налетел на меня, как свора голодных псов.

– Лексочка, ты от меня убегаешь?! – он нагло схватил меня под руку и пошагал рядом. – Мы же договаривались уйти вместе. Я и с Саньком договорился, чтобы прикрыл меня на охране. Он тебя, кстати, сейчас и заметил, а то бы сбежала от меня. Ты где была?

– Так, рыгала за углом. Пойло стало плохое в «Променаде», – огрызнулась я. Мне нужно было побыть одной. Да почему же я слабовольная-то такая?! Не могу полноценно отшить человека! Я шла и злилась сама на себя.

– Да тебе же пить нельзя. Травма головы…

– Оставьте уже в покое мою голову! – раздраженно крикнула я, высвобождая от него свою руку. – С моей головой все в порядке.

– Извини…

– Ничего страшного, тема моей башки раскрыта полностью и потому будем считать ее закрытой.

– Да. Извини.

– Хватит извиняться уже.

Некоторое время мы шли молча. Мне стало жаль его. Мучительно ища тему для разговора, я нашла самую банальную. Спросила рассказать, почему ушел из ментовки и стал работать в клубе. Кажется, я уже спрашивала его об этом, но он был рад поразглагольствовать про маленькую зарплату и неоцененные его таланты еще пару вечностей. Я слушала впол-уха, иногда сочувственно поддакивала.

– А ты давно ушел оттуда? – мне в голову пришла шальная мысль.

– Ну… недели три назад уже окончательно. А потом…

– Ярик, так получается, ты в апреле еще работал?

– Сейчас у нас уже июнь почти… Да, в апреле еще служил, однозначно. Но, Лекса, твое дело через меня не проходило, это ж другой район. Я и узнал-то о том, что с тобой случилось, когда в «Променад» устраиваться ходил.

– Да я не об этом… мне не важно, кто меня по башке стукнул. Плевать… Слушай, а знаешь, тут на Семеновской есть барчик маленький, типа пристройка к дому. Заброшенный. Ну, там или ремонт еще делают, или уже закрыли… стеклянный фасад.

Ярик пожал плечами.

– Там есть пивная, «Маджестик». Но она в подвале.

– Нет, я же говорю, прилеплен к дому. Просто как стеклянный квадрат приделали к фасаду, понимаешь? Но это явно бар будет или был… там стойка барная, столик стоит.

– Леке, ну нету там. Я с патрулем ходил пару раз, я знаю Семеновскую. Там всего-то четыре дома к ней относятся. Никакого бара не было.

– Как же не было… но, может, и не было! Может, он недавно появился, говорю же! Я на днях там была, видела.

– Ну ладно, – снисходительно согласился он. – Может, я забыл. И что там?

– Ничего, – поникла я. Я подумала, если в том месте произошло какое-то преступление, Ярик, наверное, сказал бы что-то об этом, когда я упомянула это место. Но если он не помнил бара, значит, ничего и не было.

– Давай там все-таки пройдем, – решила я. – Там через дворы можно будет потом на эту улицу вернуться.

Ярик согласился без лишних слов. Похоже, он готов был хоть на край света идти, лишь бы подольше быть со мной рядом. Я ему позавидовала почему-то. Мне бы тоже хотелось быть рядом с кем-то, чтобы на край света…

До Семеновской идти было совсем недолго. Может, минут десять. Ярик вполголоса рассказывал мне о своей любви и о том, как тяжело было от воспоминаний обо мне. Обычный бред, короче. Я не слушала его, я готовилась к очередной встрече с моим кошмаром. Мне подумалось, вдруг снова захочется плакать. При Ярике – это было бы ужасно. Он станет меня обнимать и утешать. Это мерзко. Моя печаль, моя скорбь… слишком интимная вещь, чтобы пользоваться чьей-то жилеткой. Впрочем, можно было бы сказать, что я в кустики ненадолго, отойти, там немного поплакать и вернуться. Такая я рассудительная, да. На самом деле ноги дрожали, когда мы вышли на Семеновскую.

Я сразу поняла. Сначала, конечно, остановилась, не веря глазам. Потом поняла, что мозги опять сыграли со мной гадкую шутку.

Никакого бара и в помине не было. Наверное, я перепутала дом… Да нет же, я помнила совершенно точно. Вот и кусты, возле которых я рыдала в прошлый раз. Все было на месте. Кроме бара! Вместо бара был подъезд. Я смутно подозревала, что дверью этого подъезда была дверь, которую я видела, когда заглядывала через стекло в бар. Стекло… все было слишком реальным. Он здесь БЫЛ, этот чертов стеклянный дурацкий бар! Может, снесли? Так быстро и без следов… хотя что там сносить, стекла только вывезти.

– Здесь ничего нет. Я ошиблась, в прошлый раз здесь был тот бар, о котором я рассказывала, – нервно сказала я. – Послушай, Ярик, постой тут пять минут, я сбегаю за пивом в магазинчик, ладно? Не ходи со мной, я быстро. Там просто знакомая моя…

Я побежала, оставив недоумевающего Ярика возле подъезда.

Забежала за угол и сразу увидела свет в магазинчике, куда заходила накануне. За прилавком стояла другая девушка. Худенькая, лет двадцати. Никакого охранника не было.

– Привет! А где женщина, которая вчера продавала? Полная такая? – переводя дыхание, спросила я. – Или охранник?

Девица флегматично пожала плечами.

– Вы что-то спутали. Нас ревизоры закрыли, мы неделю не работали. Сегодня я первый день открылась.

Почему-то я даже не удивилась. Возможно, все мне приснилось накануне. И этот магазинчик, и тот жуткий бар.

– А вашего хозяина случайно не Ашот зовут? – на всякий случай уточнила я. Отчество я не помнила.

– Ашот Николаевич, – подтвердила девица. – А что? Девушка, у Вас какие-то претензии?

– Нет, – думая о своем, протянула я, – просто, если мне все приснилось, откуда я знаю, как его зовут?

Я развернулась, оставив девушку недоумевающе хлопать ресницами, и побрела обратно, туда, где ждал Ярик. Можно его было там бросить, но я же не такая.

Пока я шла до Ярика, в голове моей все разложилось по полочкам. Вполне возможно, что мне приснилось все. Ничего удивительного, что я перестала различать грань между сном и явью, со мной и похуже вещи случаются. Когда-то я в этих местах бывала. Поэтому узнала кусты, окрестности. Узнала, что хозяина магазина зовут Ашотом. Вот откуда во сне эти реалистичные подробности. Думаю, доктор Чехов именно так все и объяснил бы. Потому я убрала все свои сомнения на дальние антресоли сознания (ух ты, там уже столько всего скопиться успело… мне в жизни не разгрести) до поры до времени.

Ярик, верный пес, послушно ждал меня там же, где оставила. Курил и разглядывал светящиеся окна дома.

– Извини, я пиво не купила, кошелек забыла у Анжелки.

– Мелочи, я куплю сейчас, когда будем проходить, – отвлеченно бросил Ярик. – Слушай, а в этом подъезде такая фигня приключилась, я помню…

– ЧТО?! – почти заорала я, но тут же взяла себя в руки и спросила уже почти спокойно: – Что ты имеешь в виду?

– Я плохо помню… что-то очень неприятное, – он хохотнул. – Представь, я сюда выезжал со следователем, помню, все были в шоке. А вот что именно случилось – не помню. Бывает же так…

– Ну постарайся, – попросила я. – Так интересно!..

Кровь у меня в висках просто громыхала. Я была в секунде от правды, какой-то правды… Но нет!

– Не помню… – досадливо хмыкнул Ярик, отшвыривая окурок. – Ладно, пошли.

Я готова была разорвать его. Какая же я сильная, я удержала себя.

– А когда это было?

– Где-то пару лет назад. Давно, во всяком случае. Что-то мне это в память врезалось, но… бывает же так! – он опять усмехнулся. – Что-то помнишь, что-то не помнишь. Или это был мой первый выезд… да нет вроде.

– Там убийство было?

Сердце у меня замерло в ожидании ответа. Даже не знаю, откуда у меня взялся вопрос. Ведь Макс жив вроде? Или был кто-то еще… Впрочем, какая разница, если Ярик говорил о событиях двухлетней давности.

– М-м-м… знаешь, не могу сказать. Нет, кажется, не убийство. Но что-то очень плохое. Дурацкое и плохое… перепуталось уже в голове. Когда каждый день выезжаешь на всякий треш, уже не запоминаешь где, что и как.

– Ты меня заинтриговал, – улыбнулась я. Сделала вид. – Расскажешь, если вспомнишь? Только не забудь! Или может, позвони к себе в управление, спроси, может, кто-то еще помнит.

– Да ну, буду я из-за всякой фигни им еще звонить… – буркнул Ярик. – Да хватит уже об этом. Давай лучше о нас поговорим. Ты сейчас домой сбежишь, так толком и не разобравшись со мной.

Он снова начал свои заунывные песни о любви. Это было невыносимо! Мне хотелось поразмышлять немного над моими проблемами, а вместо этого приходилось слушать о проблемах его.

– Послушай, Яр, – наконец не выдержала я. Мы уже подходили к моему дому, и мне не улыбалось еще час стоять с ним под подъездом. – Ты неплохой парень, но у нас ничего не выйдет. Мы попытались, помнишь? Но все закончилось. Я же не виновата, что не люблю тебя! В конце концов, это просто жестоко… ты своими чувствами шантажируешь меня, тебе не кажется? Скажи мне прямо, в чем я перед тобой виновата, и я тебе объясню, что ты не прав.

– Все дело в деньгах, да? – упавшим голосом спросил он. – Ты хочешь богатенького мальчика на дорогой тачке?

– Ты не прав, мне плевать на деньги…

– Нет, это так! Я видел в тебе человека, Лекси, а ты оказалась такой же пустышкой, как и все в этом тупом вашем «Променаде»! Я уж успел насмотреться на таких, как ты…

– Если тебе так удобней думать – пожалуйста. Тем более, раз я такая пустышка, оставь меня уже в покое. Изводишь и себя, и меня. Я чувствую себя так, будто что-то тебе должна.

Но Ярик не унимался:

– Я понял тебя. Раскусил уже давно, но не верил в это. Я задумывался, чем я хуже этого Беликова. Я слышал, что ты с ним начала путаться, пару раз подходил к клубу и смотрел, как вы садились в его сноб скую тачку. Ты аж светилась вся, не знала, как угодить этому придурку, который в жизни сам пальцем не пошевелил. Чем он хорош, а?!

– Максим?! – изумленно воскликнула я. – Ты его знаешь?

– А ты удивлена этим? Ты думала, я не узнаю… а я узнал! Высокомерный пустой придурок, он же конченый наркоман! Я помню, как мы в его квартиру по вызову соседей ездили, там просто притон этих богатеньких торчков был. Колеса в каждом углу, кумар плана – не продохнуть. И ты с этой мразью связалась?! Неужели ты такая же, как он?!

– Слушай, все время от времени балуются экстази или травкой, в этом нет ничего такого, ничем не хуже, чем накачивать себя водкой… Постой! Ты был у Максима в квартире?! – выдохнула я. – Ты знаешь, где он живет?!

– Чудеса, да? – ухмыльнулся Ярик.

– Назови мне адрес!

Я схватила его за рукав. Наверное, я была похожа на помешанную.

Ярик недоверчиво поморщился.

– Ты что, не помнишь, где он живет? Никогда не поверю. Весь «Променад» знает этот притон, а уж ты тем более должна была там бывать. Не в машине же он тебя…

– Просто назови мне адрес. Я не помню!

Ярик отстранился.

– И не подумаю. Ищи своего любовника сама, если тебе так надо.

– Ты не понимаешь, – горячо начала я. – Мы расстались с Максом, но, возможно, он знает, что со мной произошло, возможно, он сам причастен к этому! Мне надо с ним поговорить.

– Что ты имеешь в виду? Причастен к тому, что тебя ударили?!

– Да, вполне может быть. Я ничего не помню, но ходят слухи… Слушай, скажи мне адрес. Я все равно узнаю, это вопрос времени, но хочется побыстрее все выяснить.

– Проспект Летчиков четырнадцать, – пробормотал Ярик. – Но если он причастен… послушай, я хочу пойти туда с тобой, я не пущу тебя одну!

– Это было бы здорово, – радостно поддержала я. – Сегодня уже поздно, давай завтра с утра. Ты за мной зайди, а лучше позвони, и мы встретимся. Одной мне и самой не очень-то хочется идти к нему.

Мы еще минут десять поболтали, обговаривая план нашей завтрашней операции, и я наконец-то смогла улизнуть домой.

Я остановилась на лестничном пролете возле своей квартиры и выглянула в окно. Благо, лампочки на этаже кто-то предусмотрительно спер, и снаружи меня было не видно. Ярик потоптался еще некоторое время возле подъезда, обдумывая, вероятно, какие-нибудь новые планы завоевания моего сердца, а потом быстрым шагом пошел по тротуару. Я едва могла устоять на месте. Хотелось броситься сейчас же в ночь и бежать, пока не увижу дом Макса. Я уже и не чаяла, что сегодня смогу с ним встретиться. Впрочем, все это вилами по воде… совсем не обязательно Максим будет дома, слишком все просто получилось бы.

Я помнила, где находится проспект Летчиков, и даже смутно припоминала дом, в котором бывала. Слишком далеко, чтобы идти пешком. Я вызвала по мобильнику радиотакси, и через двадцать минут и две сигареты под домом моим остановилась белая «Волга».

Дороги уже почти опустели, потому доехали мы довольно быстро. Таксист сам нашел нужный адрес. Когда машина уехала, я осмотрелась, стараясь вспомнить знакомые окрестности. Да, я определенно здесь бывала. Сейчас было очень тихо, на улице ни души. Почти все окна темные. Интересно, а какая квартира мне нужна? Об этом Ярик скромно умолчал. Ну что ж, если я вспомнила дом, то наверняка узнаю знакомую дверь. Ведь я все помнила вполне прилично, кроме личности самого Максима. Когда я его увижу, наверное, меня посетит озарение, и я тут же его узнаю. Да ладно, шучу. Вряд ли.

Я достала сигарету и закурила. Сейчас, только соберусь немножко с силами и пойду. Максим… кажется, это было центральное звено моих неприятностей. Что-то подсказывало мне это.

Как он встретит меня? Что скажет? Возможно, просто захлопнет у меня перед носом дверь… Какой он? Если бы я помнила, то могла бы предугадать его реакцию. А так… Слишком много стресса за сегодняшний день. Быть может, стоило бы отложить этот эксперимент на завтра? Но нет. После всего пережитого мне хотелось надеяться, что… Максим станет не очередной мучительной болью, а наградой. Я готова была все простить ему, что бы он ни сделал со мной. Лишь бы… Какое малодушие! Ну что же, я не сильная личность, вытерла сопли и вперед! Я отбросила сигарету и решительно вошла в подъезд.

Нужно было узнать квартиру, сосредоточиться… но не пришлось этого делать. Я и так помнила. Третий этаж, железная дверь справа. Железная дверь справа действительно оказалась на третьем этаже. Звонок в виде колибри. Давить на глаз. Моя рука на секунду нерешительно замерла, замерло и сердце, потом я нажала… ну все, мосты сожжены. Если только он дома…

Я давила на звонок вечность, но ничего не происходило. Что, звонок не работает?! Тарабанить в железную дверь посреди ночи мне представлялось диким. Я отпустила звонок и разочарованно, впрочем, и облегченно, сделала шаг назад. За дверью – тишина. Даже глазка не было, в который он мог бы, например, посмотреть и не открывать. Ну да, глупо было надеяться, что он будет дома. Его не было в «Променаде», его нет дома. Ничего удивительного, что…

Грохот открываемого замка был наверняка не так громок, как показалось мне. Моим первым порывом было бежать сломя голову отсюда, но ноги стали непослушными, я просто стояла и расширенными от ужаса глазами смотрела, как дверь медленно открывается.

Это был он. Я не узнала его, не было никакого озарения, я просто поняла, что это он.

– Сашка… – пробормотал Максим и отступил, приглашая войти. Я зашла в прихожую. Он закрыл дверь и, не глядя на меня, побрел в комнату. Квартира была мне знакома. Правда, я не помнила, чтобы здесь был когда-то такой жуткий беспорядок. Я решила не разуваться, пошла вслед за Максом.

Он сел в кресло и без интереса стал следить за мной. Признаться, внутри у меня все дрожало. Я потерялась совершенно.

Уселась на краешек захламленного дивана, робко подняла на него глаза. Выглядел он ничуть не лучше меня. Бледное лицо, темные круги под глазами, взъерошенные волосы…

– Ты уже спал? – спросила я, лишь бы что-то сказать. – Извини, что разбудила.

Он пренебрежительно махнул рукой.

Я разглядывала его во все глаза. Когда он открыл дверь, я увидела, что он высокий, как я себе его и представляла. Правда, не поняла, почему я говорила Анжелке, что он толстый. Ничуть не бывало. Вполне возможно, раньше он был покрупней. Не исключено, что он подсел на наркотики, уж слишком красноречиво выглядело его жилище и он сам. Евроремонтовские заморочки и дорогая мебель ничуть не спасали положение. Из-за перепланировки комната была совмещена с кухней, и я видела горы грязной посуды, выглядывавшие из раковины. На барной стойке стояла пепельница, полная окурков, и несколько пустых бутылок из-под джина. Может, он не наркоман, а пьяница?

Я перевела взгляд на Максима. Несмотря на его растрепанный нездоровый вид, я вполне могла поверить, что была им безумно увлечена. В нем было что-то… магнетическое. Рядом с ним я действительно немного терялась, как и говорила когда-то Анжи. К нему тянуло… Даже сейчас. Сейчас я сидела и с удивлением ловила себя на мысли, что вдруг я не нравлюсь ему с моей новой прической и в моей одежде… Надо же, как будто мне больше не о чем было думать.

– Хочешь выпить? – спросил он, наверное, устав меня гипнотизировать своими волшебными глазами. Я не помнила этих глаз… но готова была снова любить их.

Он вымыл на кухне два стакана, в одном смешал джин с тоником, а в другой налил чистого джина. Мне дал тот, что без тоника.

Я удивленно подняла на него глаза.

– Что? – спросил он. – Ты же ненавидишь тоник.

Я не помнила этой мелочи, но взяла стакан и сразу осушила половину. Мне нравился еловый вкус джина. Да, это я вспомнила! А совсем недавно была уверена, что джин противный…

Макс со своей выпивкой вернулся на свое место. Судя по его поведению, мы действительно расстались. У меня внутри что-то больно кольнуло. Захотелось плакать. Захотелось кинуться к нему и, схватив за руку жалобно вопрошать: «Ты же не оставил меня? Скажи, ты же не оставил? Мы же все равно вместе? Ты меня все еще любишь?». Я понимала, что ничего глупее я сделать не смогла бы. На самом деле, ведь для меня он незнакомец сейчас. Но надо же, в какое смятение я пришла, лишь предположив, что потеряла его.

Я не знала что говорить. Как вообще начать разговор. Сказать: «Максим, я готова тебя простить, только не бросай меня». Да, дурацкая идея. Но сейчас у меня были только дурацкие идеи. Потому я молчала. Он тоже. Я боялась, что он спросит: «Так зачем ты пришла?».

– Что с тобой? Ты болен? Я искала тебя в «Променаде» сегодня, – равнодушно спросила я, вдыхая аромат джина.

Он пожал плечами.

– Я туда сто лет не хожу.

У меня в голове мелькнуло: «Сто лет или месяц?!». Ну вот, если я становилась немного злой, это к лучшему. Главное – не начать ныть о любви. Я же сильная, сильная девочка!

– Может ты… подсел на иглу? – решилась спросить я.

Он ухмыльнулся, но не ответил.

Разговор зашел в тупик. О чем, черт возьми, я могла говорить, если ничего не помнила о нем?! Кроме того, что он был близок мне… ближе всех на свете. Сердце помнило об этом. Даже сейчас он был мне близок.

– Максим… – прошептала я. Так, как, может, когда-то шептала ему. Он слегка поднял брови.

– Я не помню тебя, – выдохнула я.

В глаза начали набираться слезы, и я с силой надавила на веки пальцами, чтобы остановить это безобразие.

– Совсем не помню тебя. Даже не помнила, как ты выглядишь. Не помню, что между нами было. Подруга сказала, что я встречалась с тобой, поэтому я пришла. И я тебя все равно не узнала.

Он молчал. Смотрел на меня и молчал. Его рука со стаканом замерла на полпути ко рту.

– Ты серьезно? – спросил он.

– Да…

Он осторожно поставил стакан на остатки пиццы на журнальном столике, вскочил и стал нервно ходить по комнате.

– Ты знаешь, что со мной произошло? – тихо спросила я. – Меня нашли за городом, с разбитой головой.

– Да, я слышал, – небрежно бросил он. Он остановился у окна и так остался стоять, отвернувшись от меня.

– После этого я потеряла память. Частично. Не помню, что было в апреле, не помню тебя…

Он молчал.

– Максим, я подумала… что ты знаешь, из-за чего все случилось. Мне хотелось бы вспомнить это… так, для общего развития, так сказать. Даже если ты… участвовал в этом, я… это не важно, понимаешь? Просто расскажи мне, и мы забудем… Даже если это сделал ты, – упавшим голосом закончила я и выпила остатки джина.

– Что сделал? – враждебно отозвался он.

– Ударил меня. Или выкинул в канаву, – немного вызывающе произнесла я.

– Нет, я не делал ни того, ни другого, – бросил он через плечо.

– Но ты знаешь, что произошло? – не унималась я.

Он что-то определенно знал, я это чувствовала. Хотя весь этот разговор для меня был скорее формальностью. С того момента, как я увидела Максима, меня стало интересовать другое.

– Скорее нет, чем да, – каким-то странным тоном пробормотал он. – Я не знаю даже, что происходит сейчас.

Я поднялась и подошла к нему. Стала возле его плеча. Он не шелохнулся. Мне хотелось дотронуться до него, но я не решалась.

– Скажи, – прошептала я. – Мы расстались? Мы уже не вместе? Я не помню этого тоже.

Именно это было для меня сейчас важно. Важнее всего.

Он повернул ко мне голову. У меня закружилась голова.

– Это не имеет значения, – прошептал он. Если бы я сделала одно небольшое движение, я бы приникла к его губам. Мне так хотелось этого…

– Значит, все-таки…

– Нет, не расстались, – ответил он.

Я обвила его шею руками и прижалась к нему.

– Саш-Саш, не надо, – он попытался осторожно отстраниться, но, в конце концов, сдался и обнял меня.

– Прости, – прошептал он так тихо, что я скорее почувствовала, как он сказал это, чем услышала.

– Хорошо, – просто согласилась я. В его объятиях я чувствовала себя счастливой. В первый раз за все эти дни мне стало хорошо и спокойно.

– Ты же не знаешь за что.

– Не важно.

Он отстранился и посмотрел на меня ищущим взглядом.

– Теперь ты меня вспомнила?

– Нет.

Он усмехнулся.

– Выходит, ты воспринимаешь меня как парня, которого увидела в первый раз?

– Ну да. То есть, нет… Я не знаю, Макс. Я любила тебя раньше, да?

– Скажи сама.

– Я же не помню! – я шутливо толкнула его. – Я говорила тебе это?

– Постоянно, – засмеялся он. Мне кажется, он давно не смеялся.

– Нет, правда!

– Саш, правда!

– Какая я была дура, этого нельзя говорить, это отпугивает.

– Серьезно?

– А ты?

– Что – я?

– Ты меня любил?

– Что за детсадовские разговоры, – он щелкнул меня по носу.

– Скажи.

– Зачем?

– Мне нужно знать.

– Честно сказать? Ты не обидишься?

– Нет.

– Я не говорил тебе этого.

Он отстранился и ушел на кухню, стал разливать очередную порцию джина. Я удивленно хлопала глазами и не могла понять, что произошло. Его настроение резко изменилось. Казалось, он расслабился на минутку, а потом снова вернулся в свое странное отрешенное состояние.

Я решительно зашла на кухню.

– Что с тобой? У тебя на лице написано, что с тобой что-то происходит! И этот бардак, который ты развел… я не помню тебя, но помню эту квартиру. Здесь никогда так не было! Расскажи мне, в чем дело.

Он устало вздохнул и молча дал мне стакан с выпивкой.

– У тебя проблемы с наркотиками? – тихо спросила я.

– Да, у меня с ними проблемы. Меня тошнит, когда в радиусе метра я вижу от себя любые таблетки. Впрочем, разве это проблема? Иглоукалыванием мы никогда не баловались, если помнишь, – он криво улыбнулся мне и поднял стакан с джином. – Но я могу пить! От выпивки меня не воротит. Твой любимый джин. Пью и вспоминаю о тебе.

– Если тебе так нравится вспоминать обо мне, тогда почему ты ни разу не позвонил мне? Не пришел? – стараясь не казаться разобиженной, спросила я.

– Я не знал, что ты здесь. Хорошо, что ты ничего не помнишь. Буду тащить это в одиночку.

– Что я должна помнить? Скажи! Это касается меня?

– Даже не пытайся.

Он лег на диван и поставил себе стакан на грудь. Закурил.

– Как бы я себя ни сдерживал, я рад, что ты пришла, – сказал он. – Я знал, что ты за дверью, не хотел открывать. Но мне трудно без тебя. Видишь, я слабый. Я подумал – увижу еще раз ее. Еще один раз.

– Я не понимаю тебя. Почему ты так говоришь? Почему один раз?

Он посмотрел на меня тяжелым болезненным взглядом. И мне вдруг захотелось закричать, как тогда в клубе, я кричала его сестре: «ЗАМОЛЧИ!».

– Что-то очень плохое, Саша, – прошептал он. В глазах его я увидела страх, какой-то панический страх!..

– Я не знаю, что со всем этим делать. Я просто НЕ ПОНИМАЮ, что ТЕПЕРЬ я могу сделать. Тогда, в первый раз, тоже не было никакого смысла в том кошмаре. Я ничего не мог сделать, МЫ ничего не могли сделать – ситуация от нас не зависела вообще! Но ЭТО происходило. Все эти безумные страшные вещи. И нам нужно было зачем-то находиться внутри ЭТОГО. Мучиться. Зачем?.. Я не понимаю. И зачем это снова повторяется… какой еще кошмар будет?! Что-то страшное будет снова, я уверен. И снова от нас ничего не будет зависеть. Но тогда почему ЭТО происходит?!

Его глаза стали бешеными. Я по-настоящему испугалась. Он швырнул стакан в стену, и тот разлетелся на мелкие стекляшки. Какой-то порыв заставил меня кинуться к Максиму. Я зажала ему рот руками и прошептала: «Молчи!». Он тут же расслабился и обмяк. Глаза потухли. Он осторожно убрал мои руки от своего рта.

– Все, я не буду. Зря ты пришла. Понимаешь, мне казалось, что, если мы с тобой не увидимся, все, может, само собой рассосется. Мне кажется, все плохое исходит от меня. Но ты вот сама пришла…

Почему-то я не хотела знать, о чем он говорит. Какой-то предохранитель срабатывал во мне. И в то же время узнать было нужно. Нет, пока я не готова. Пусть не сейчас.

Я обняла его, крепко прижалась к его груди.

– Я люблю тебя. Не помню тебя, но заново люблю.

– Черт, не говори так! – с надрывом произнес он. – Ты же не знаешь даже… Саш, ты меня просто убиваешь этими словами. Не говори…

– Почему не говорить? – я зарылась ладонью в его волосы и поцеловала в висок. – Я хочу это говорить. Я люблю тебя. Мне нравится все в тебе, каждый твой жест, каждая твоя черточка. Мне нравится, что ты не зовешь меня Лекси. Мне нравится твой голос. Я вижу тебя впервые, будто бы впервые, но я готова это говорить. Это переполняет меня… какая-то нежность. Мое сердце помнит тебя из давних времен, намного раньше, чем апрель, намного раньше, чем я родилась.

– Раньше ты была более сдержанной, – прошептал он, стараясь отстраниться от меня. – Я не могу тебя слушать, уходи.

– Хорошо.

– Не обижайся, но тебе нужно уйти, это необходимо. Я боюсь, когда мы вместе. Боюсь, что снова начнется какой-нибудь бред, и я не смогу тебе помочь.

– Еще немного, ладно? Еще час хотя бы… и я уйду.

– Час… да, хорошо.

Я легла рядом с ним на диван, он обнял меня, и некоторое время мы лежали, просто наслаждаясь близостью друг друга. Как же он мне нравился! Я готова была стать его собакой, чтобы иметь право всегда находиться возле его ног! Наверное, в древности, в другой жизни, он был охотником, а я его собакой. Вот черт, что я несу, бывает же такое…

Максим хлопнул в ладошки меня за спиной, и свет в комнате погас. Легонько поцеловал меня в уголки губ и снова прижал к себе.

– Расскажи, как мы познакомились, – попросила я. Мне нравился его голос. Хотелось слышать его голос, пусть говорит что угодно.