Текст книги "Снег"

– Ты себя просто отговариваешь. Боишься с ним встретиться. Хочешь и боишься.

– Он не берет трубку! Где мне его искать?! Вы же все знаете, так скажите, – насела на него я. Меня начало раздражать это всеобщее молчание. Доктор знает правду – и молчит. Макс что-то знает – и тоже молчит. Наверное, это от таблетки во мне появилась уверенность, что мне все по плечу. Вместо страха, в котором я жила последние дни, возникли раздражение и жажда деятельности. Признаюсь, это было мне больше по душе.

– Возможно, он дома. Не может подойти к телефону. Или не хочет, – сказал доктор.

– Так и есть?

– Поезжай к нему. Действуй, пока стимулятор тебя держит.

– Максу это надо? – я кивнула на флакон с таблетками и передернулась вся. Вряд ли я смогу дать ЭТО Максу.

– Возьми с собой. Еще пригодится. Стимулятор действует всего несколько часов.

– Мерзкая дрянь, – пробормотала я, все же засовывая флакон в рюкзак.

Когда я выскочила на улицу, на секунду оторопела. Какая зима, какой снег?! Май бушевал вовсю! Мне сразу стало жарко. Да, от этого стимулятора нехилые глюки! Ладно, по крайней мере, очередная простуда мне не грозила.

Я прыгнула в первое попавшееся такси и назвала адрес Макса. Сильно, впрочем, сомневаясь, что застану его дома.

Когда приехали, попросила таксиста подождать, сунула ему не глядя несколько купюр и с тяжелым сердцем вошла в подъезд. Вдруг мелькнула мысль: «А что, если это правда? Вдруг мы умираем? И вдруг я найду в квартире…».

Я нажала на звонок и долго держала. Когда залязгал замок, я искренне удивилась. Макс сделал вид, что улыбается, я сделала вид, что улыбаюсь тоже. В прошлый раз Максим выглядел не лучшим образом, но сейчас это было вообще что-то невообразимое. Кажется, волосы у него были шелковистые и мягкие когда-то, сейчас же они торчали во все стороны – это сколько времени надо было не мыть голову!.. В квартире висел тяжелый перегарный дух. Казалось, сотня алкашей пила здесь и спала без перерыва месяц или два. Настоящий хлев! Пустые бутылки и окурки валялись даже на диване, куда Макс тут же и упал. Похоже, его сил хватило только на то, чтобы открыть мне дверь. Я присела рядом, на краешек дивана и осмотрелась. Какое счастье, шприцов было не видно. Я не помню, баловался ли он героином раньше, очень хотелось верить, что нет. Стала бы я встречаться с парнем, который сидит на игле? Сложно сказать, на какие подвиги я была способна в той жизни.

Макс сразу уснул. Я вспомнила об оставленном такси и решила, что вряд ли оно нам понадобится. Вздохнула, поднялась и попыталась поднять Максима, потянув за руку.

– Когда-то ты был крупной свиньей, – вырвалось у меня. Не то чтобы я вспомнила его, я вспомнила наше фото. Да, килограмм десять Макс потерял точно. К тому же жуткая таблетка придавала мне силы. Кое-как я смогла дотащить его до ванной, благо, он пытался немного переставлять ноги. В ванну я его засовывала, уже просто как мешок с картошкой. Перевела дыхание, а потом врубила холодный душ. Признаться, я с некоторой долей садизма поливала на него водичку, стараясь побольше попадать в лицо. Макса особо не шокировала такая терапия, он не стал возмущаться и пытаться сбежать, зато немного пришел в чувство. Отложив душ, я стянула с него футболку и засунула ее в стиралку. Впрочем, ее уже вряд ли что-то могло спасти. По-хорошему, надо было снять с Макса и все остальное, но у меня как-то не поднялась рука. В силу моих дырок в памяти, я не помнила совершенно нас в близких отношениях, потому… ну все и так ясно. Просто я стеснялась.

Села на корточки и попыталась поймать взгляд Максима. Он очень старался держать себя в сознании. Спасибо и на том.

– Тебе нужно раздеться, набрать горячей воды и искупаться, хорошо? – сказала я.

Он послушно кивнул.

– Ты сможешь это сделать сам?

Снова кивнул.

– Я сейчас сбегаю в магазин, куплю тебе чего-нибудь поесть.

Мне повезло, в прихожей я быстро отыскала ключи, на что не надеялась совершенно, и выскочила из квартиры. Отправила таксиста, зашла в магазин. Вернувшись, кое-как освободила кухонный стол и плиту и принялась варить куриный бульон для моего страдальца. Конечно, тут же подумала: «Интересно, готовила ли я когда-нибудь для него еду?». Вот это вряд ли. Зачем, если можно пойти в ресторан или заказать пиццу на дом. Все время, пока я возилась на кухне, Макс был в ванной. Я периодически заглядывала туда, чтобы убедиться, что он не утонул или снова не отрубился. Но с ним все было в порядке. Насколько это возможно. Минут через сорок бульон был готов, и я пошла доставать Максима из помывочной.

Надо же, оказывается, он был никакой не загорелый, как мне показалось накануне. Я тихо засмеялась, наблюдая за ним. Он валялся в облаке пены и щелчками разбивал пузыри.

– Ну вот, трубочиста отмыли, – сказала я.

– Я уже забыл, что это такое.

– Это было заметно. Выползай, я буду тебя кормить.

Я бросила ему полотенце и вышла. Макс вышел через несколько минут, успел даже побриться. Полотенце обмотал вокруг бедер. Или у нас не принято было ходить голыми, или он не хотел смущать меня. Я бросила на него беглый взгляд и тут же отвела глаза. Все-таки он меня смутил. От него исходила энергия, которая лишала меня сил… в хорошем смысле этого слова.

– Тебе надо поесть, – я кивнула на тарелку с бульоном. – Попробуй хотя бы.

Он кивнул и сел напротив меня за стол.

– Ты умеешь готовить? – удивленно спросил он.

Я пожала плечами.

– Сейчас узнаешь.

Он стал есть. А я смотрела и думала, что, наверное, он себя пересиливает. Лично мне кусок в горло не лез.

– Теперь я знаю, как выглядит запой, – не удержалась я.

– Я много не пил, – отозвался Макс. Ел он, на удивление, с аппетитом. Я ужасно гордилась собой. – Просто, Саш… просто нет сил в последнее время. Я выпиваю стакан джина и спать. Просыпаюсь, снова стакан – и снова спать.

– Наверное, это и есть запой, – я почувствовала, что автоматически сделала то выражение лица с поднятыми бровям, о котором говорил Макс: а-ля «я наивная девочка».

– Может быть, – как-то быстро согласился он, будто отмахнулся.

Я вдруг вспомнила про таблетки. На самом деле я чувствовала себя сейчас очень хорошо. Настроение было нормальное, энергия… Макс казался ужасно вялым рядом со мной. Быть может… это, конечно, ужасно болезненная дрянь, но… надо было ему рассказать о таблетках и о том, откуда они у меня.

– Максим, я хочу тебе рассказать про одного человека. Он… мой доктор, – начала я.

Макс тут же замер и поднял на меня глаза. Я не могла понять, почему это НАСТОЛЬКО его заинтересовало.

– Мне кажется, он знает про нашу историю. И про то, что знаешь ты, – продолжала я. Макс отложил ложку и уставился на меня, как удав на кролика. Под этим взглядом я выложила ему все о докторе Чехове, описала наши беседы, таблетки и даже снег, который…

– Откуда он взялся? – спросил Макс, как только я закончила. – Мне кажется, я его знаю, он пытался со мной связаться, но я… не хотел ни с кем общаться.

– Я случайно нашла его визитку в поликлинике.

– Случайно?! Здесь нет ничего случайного! Думаю, мне надо с ним поговорить… кто-то же должен все объяснить!

Я молчала.

– Саш, ты слышишь?!

Я представила себе картину: я привожу Макса к доктору, они просят меня выйти и говорят про свои секреты. В результате я по-прежнему остаюсь в неведении и по-прежнему вслепую разгребаю всю эту кашу. Нет, хватит.

– Ты увидишь его, – спокойно сказала я. – Но сначала я отвезу тебя в одно место.

– Куда?

– Увидишь.

– Хорошо, – смирился он и попытался подняться, но тут же рухнул обратно на стул.

– Саш, – сказал он. – Ты говорила, про какие-то таблетки. Меня как будто выжали…

Я с сомнением посмотрела на него. Мне бы ужасно не хотелось, чтобы он пережил эти секунды кошмара, но, с другой стороны… то, в каком он состоянии сейчас, – это кошмар, растянутый на часы и дни.

– Это очень больно, – тихо сказала я. – Как будто задыхаешься, а в это время тебе ломают все кости… это ужас что такое, Макс…

Он безразлично пожал плечами.

– Давай их сюда.

Мое сердце сжалось в комок, когда я вытряхнула ему на ладонь таблетку. Без единой эмоции он приготовился сразу же проглотить ее, но я попросила подождать, пока я не выйду. Слишком свежо было в моей памяти то, что испытала недавно сама. Я забежала в ванную, захлопнула дверь поплотней и зажала уши. Когда до меня донеслись его нечеловеческие крики, я стала ударять по ушам, чтобы перекрыть эти звуки, но ничего не помогало. Все равно я слышала. Слезы брызнули у меня из глаз, я завизжала… Ревела, визжала и зажимала уши одновременно. Мои ощущения были похожи на то, как если бы я держала в руках нож и отпиливала по кусочку от тела Максима. Когда вечность миновала, а мой визг стал хриплым, я просто сползла на пол и, вздрагивая, прижалась щекой к холодному кафелю. Максим больше не кричал. Тишина… только мои зубы отбивали дробь.

Дверь открылась. Я подняла глаза. Макса было не узнать. Исчезли эти страшные круги под глазами, лицо приобрело какое-то здоровое сияние. И ни следа пережитого только что страдания. Он стал таким, каким я видела его на фотографии!!!

– Хорошо, что здесь толстые стены, – как-то отрешенно произнес он. – Ты не орала так даже во время оргазма.

– Я ору во время оргазма? – непослушным голосом спросила я. Прохлада кафеля так приятно холодила щеку…

– Бывало, – отозвался он. Потом подал мне руку и помог подняться. Прижал к себе. Его сердце билось быстро-быстро… Какое-то время мы стояли, обнявшись. Он старался прижать меня покрепче, чтобы унять мою дрожь.

– Мне кажется, мы умрем, – прошептала я.

– Вряд ли, – ответил он. И я поверила. Я почувствовала, что он снова стал сильным, он сможет защитить меня, сможет взять на себя весь этот груз.

– Поехали, – сказал он, – куда там ты хотела меня везти. Сейчас я вызову такси.

– У тебя тоже телефон с дурацкими маленькими кнопочками, – усмехнулась я, наблюдая, как он возится со своим мобильником. – Неудобно же на такие мелкие кнопки нажимать! Даже дамскими пальчиками…

Максим бросил на меня странный взгляд, хотел что-то сказать, но промолчал. В трубке раздался голос диспетчера.

Через десять минут мы уже сидели в машине. Я попросила водителя отвезти нас на Семеновскую. Я ожидала, что Макс как-нибудь прокомментирует мой заказ, но он промолчал. Выходит, я делаю холостой выстрел?

Я сказала таксисту остановиться аккурат возле стеклянного бара. По закону жанра бар должен был исчезнуть в очередной раз, но почему-то этого не произошло. Ладно, меньше думаешь, меньше болит голова.

Мы вышли, машина уехала, а мы остались на тротуаре, лицом к лицу с моим кошмаром. Какое-то время просто стояли и смотрели. Потом я осторожно перевела взгляд на Макса.

– Ты помнишь ЭТО? – тихо спросил он. Лицо его напоминало каменную маску.

– Ты узнал это место? – вопросом ответила я.

– Конечно.

– Пошли зайдем, – предложила я.

Макс бросил на меня затравленный взгляд, но тут же взял себя в руки.

– А смысл? – он старался казаться равнодушным, но я уже не верила.

– Ты боишься?

– А ты нет? – он испытывающе посмотрел на меня. В упор. Потом, будто поняв что-то, расслабился и добавил с какой-то мягкой интонацией: – Ты водишь меня за нос, Санька. Ты не помнишь ничего. Но откуда ты знаешь про это место? Тот доктор тебе подсказал, да?

– Давай войдем внутрь, – попросила я и, взяв его за руку, увлекла за собой. Мы перешли дорогу и подошли к двери. Почему-то я была уверена, что будет открыто. Так и вышло. Я просто толкнула дверь посильнее, и она распахнулась. Как будто чудовище, скрытое внутри, ожидало нас. Приглашало… Как когда-то однажды.

Запах застарелого табака и моющего средства пахнул на нас. Я осторожно прикрыла дверь за нами и смело шагнула туда, к другой комнате, той, что скрывалась за второй дверью. Там было страшней, страшней ощущение, но мне нужно было туда. Максим пошел следом. На этот раз в зале не было никакой уборщицы. Шахматный пол уныло отражал падающий из окон свет. Я подошла к бильярдному столу. Это был предмет, который не вызывал у меня никаких эмоций, не вызывал страха. Я погладила зеленое сукно. На пальцах осталась пыль. Повернулась к Максу, наконец почувствовав, что его нет рядом, и увидела, что он так же и остался у двери. Странный, будто придавленный какой-то тяжестью, он прижался к стене и прикрыл глаза. Мне показалось, что тело его мелко подрагивает.

– Что с тобой? – участливо спросила я и тут же метнулась к нему. Он с усилием открыл глаза и окинул меня мутным взглядом. Я погладила его по щеке. Кожа его была влажная. Холодный пот…

– Тебе плохо здесь?

– Здесь – да, – прохрипел он. – Давай выйдем.

Он схватил меня за руку и вывел в первое помещение. Сразу будто перевел дух.

– Там, где был бильярдный стол… раньше были ступеньки подъезда, – сказал он странным голосом.

– Да? Может быть, – я пожала плечами. Какое это имело значение…

Макс сел за столик, тот единственный столик, что был в этой стеклянной комнате, и обхватил голову руками.

Меня пронзило острое ощущение дежавю. Когда-то он сидел уже так, на том же самом месте! Я уверена!

Непонятно почему, теперь меня больше пугало это первое помещение. Что-то связано было именно с ним! А Макс здесь, напротив, сразу расслабился. В том внутреннем зале мне было просто грустно. Охватывала легкая печаль, какая-то даже ностальгическая что ли. Светлая. Хотелось плакать, но не от горя, а от чего-то… будто от мимолетного, пронзительного сожаления. Здесь же, в этом стеклянном баре, я ощущала тяжелое зло, жестокость, что-то темное… Здесь мне было страшно.

Я села напротив Макса. Почему-то мне не хотелось садиться на стул рядом с ним. Именно на тот стул.

– Мне кажется, что я могу все вспомнить, прямо сейчас, – сказала я.

– Если ты хочешь… наверное, это нужно, – ответил он. – Ты слишком стремишься к этому, я не могу тебя удержать.

Мы помолчали. Он по-прежнему сидел, обхватив руками голову. А я смотрела на его затылок и ждала, чего-то ждала.

– Здесь кого-то убили? – не выдержала я.

– Да.

Я это подозревала, почти знала, но это «Да», сказанное так твердо, с таким знанием, меня пронзило.

– Да… – пробормотала я, будто пробуя это слово на вкус.

– Мне казалось, что я могу что-то изменить, – произнес он, подняв на меня глаза. Такое горе было в этих глазах… Мне захотелось кинуться к нему на шею и целовать, бесконечно целовать его глаза, чтобы стереть эту боль, чтобы никогда он не смог смотреть на меня так… – Но ничего не выходит. Я понял, что для нас лучше, чтобы все скорее закончилось. Чтобы прекратился этот кошмар, понимаешь? Наверное, если ты узнаешь, вспомнишь, то это станет точкой. У меня нет больше сил…

– Тогда расскажи мне.

– Сядь на этот стул, – он указал на место возле себя. У меня по телу пробежала дрожь, я НЕ ХОТЕЛА туда садиться, но я встала и пересела. Теперь мы были рядом, но как же плохо мне стало! Железными тисками перехватило виски… Я глубоко вдохнула, стараясь прекратить это, стараясь взять себя в руки, но ОНО приближалось, это знание… это знание…

– Стакан с виски, – выдохнула я, закидывая голову. – Он подсыпал что-то в стакан с виски…

Этот крохотный образ, вокруг которого, как безумный роящийся хаос, начало нарастать все остальное. Я не хотела переживать ЭТО заново, но я сама открыла свой разум, чтобы впустить…

Со мной было что-то не так. Как будто это был сон – все такое неявное, размытое… Я не помнила ничего, что было до этого. Почему мы пришли в это место? Каких колес наглотались или, может, накурились травы? Я не знала этих мужчин, которые были с нами. Три здоровых немолодых уже мужика.

Мы с Максом сидели за единственным столиком в этом странном помещении-пенале. Мужики пили виски, шумно обсуждали что-то и ржали отвратительным наглым смехом. Мне было немного страшно. Эти люди очень опасны, но нельзя показывать, что я это понимаю. Они постоянно были в движении: то уходили в соседнее помещение, то подходили к барной стойке, то к нашему столику, заставленному выпивкой и скудной закуской. С нами они совсем не общались. Макс сидел хмурый и какой-то отрешенный что ли. Мне хотелось спросить у него, почему мы здесь, что это за люди, когда мы уйдем отсюда, но я не решалась. В голове стоял ватный туман, и это немного спасало. Нужно просто вести себя как ни в чем не бывало! И тогда все это закончится.

Откуда-то взялись три женщины. Проститутки, сразу поняла я. Одна была толстой и говорливой, с ее приходом сразу стало как-то светлей что ли. Две другие – моложе ее, мрачные и злые.

Мужики тут же занялись тетками. Подливали им выпивку лапали прямо тут же, за столом.

– Давай уйдем, – шепнула я Максу. Тот повернулся на мой голос и посмотрел странно, будто сквозь меня, и тут же потерял ко мне интерес. Он под кайфом что ли? Будто не увидел меня вовсе…

– Максим! – я дернула его за плечо. – Пошли отсюда!

Я сказала довольно громко и тут же сжалась от страха, но, к счастью, никто не обратил на меня внимания. Один из мужиков, самый толстый и отвратительный, что-то рассказывал длинному худощавому приятелю, отчаянно жестикулируя. Похоже, они были сильно пьяны. Я почти не слушала их разговор, мое внимание привлек тот человек, который находился возле стойки.

– … все это бабло побоку…

Мужик за стойкой был одет в спортивный костюм в отличие от двух других. Он осторожно разливал в три стакана виски.

– … он так и сказал, но я-то знал, что у него очко взыграло. Но он мне не поверил, видишь ли. Я говорю – ты плохо знаешь Руднева! Руднев на ветер слов не бросает! А он мне – я тебя урою. Он – мне!.. Мне его хотелось самого там же и урыть! Но толку-то? К боженьке отправится и устроится там с комфортом. Надо человека наказывать иначе, я считаю. Надо, чтобы долго это длилось, чтобы он прочувствовал свои ошибки. Я про щенка сразу подумал…

Разлив выпивку, Спортивный достал откуда-то пакетик с белым порошком и начал высыпать содержимое в стаканы.

– … наркоман конченый! Это не трудно было, я же знал его поставщика. Прищучил урода, и тот взял у меня товар. Наркота – это и так отрава, так что я разве что ускорил. Все как по маслу! Ты прикинь? Через два дня уже сдох, прямо тут, на ступеньках. Как собака. И не подкопаться – наркоман сдох, обычное дело.

Спортивный принес стаканы и поставил перед проститутками. Они улыбнулись ему и жадно стали пить. Должно быть, вся эта публика и их тоже напрягала. Я хотела крикнуть: «Не пейте!», но испугалась. Только сжалась еще сильнее, желая одного – стать невидимой, незаметной! От трех мужчин исходило такое зло…

Толстая проститутка что-то рассказывала мне, хватая меня за плечо и брызгая слюной. Я отворачивалась, но она так настойчиво меня дергала, что мне приходилось делать вид, что я слушаю.

– …и двое детишек к тому же… – верещала она.

– … он тут же стал шелковый… – снова слышался голос одного из мужчин, пронзительный и визгливый. – … Он поспешил свалить отсюда, увез свою дочурку от греха подальше… он решил, что щенок сдох сам, но он не-е был уверен! Он мог только подозревать! Ты видишь, как делаются деньги в этом городе, видишь, как берут власть? Это подкосило его сразу… и Агробанк – оп-ля! Стал почти моим. Три года… я всегда сюда прихожу и вспоминаю мою аферку ту. На этом самом месте почти… его щенка. Твари, они твари… сдыхать должны, как твари, это ж верно? Верно, я говорю?!…

– … мне осталось еще год работать, чтобы выплатить за дом… – не унималась проститутка. – Но зачем год подставляться всем, если можно за один раз заработать, правильно я говорю?., всего-то пять тысяч надо, две я уже выплатила. В деревне дома дешевле, чем тут…

У меня перед глазами все расплывалось, этот пьяный говор со всех сторон давил на голову, как хороший пресс.

– Максим, уйдем, – взмолилась я. Но он был таким чужим, таким далеким…

– Прошу тебя, Максим!

– Мы не можем.

Он посмотрел на меня так, что мне стало совсем жутко. Мы не можем? Он посмотрел на меня так, будто мы действительно НЕ МОЖЕМ. Что случилось?! Почему?!

Спортивный костюм ушел с одной из женщин.

– …Это не страшно, они же обезболют… – прошептала мне в ухо толстая проститутка… – пальчик один всего, это и не видно будет… люди почки продают за такие деньги.

– С кем ты там болтаешь?! – заржал визгливый мужик, толкая ее в бок. – Глючит уже что ли?

Я сжалась. Мне хотелось прижаться к Максиму, спрятаться, но даже Максима я почему-то стала бояться.

В какой-то момент мне показалось, что все – сон. Кошмар, из которого я не могу вырваться. Я поняла это, когда вернулся Спортивный и бросил в пепельницу перед нами что-то бело-алое. Мужики начали возбужденно переговариваться, женщины завизжали. Я в ступоре уставилась на длинный ноготь – желтый лак и синие цветочки. Длинный ноготь на отрезанном пальце.

Одна из женщин вскочила, но ее тут же кто-то ударил, и она отлетела к барной стойке, где осталась лежать. Толстая проститутка испуганным голосом что-то заговорила насчет того, что у девчонки просто не выдержали нервы, а так они согласны, все в силе. Ее тут же схватил за запястье толстый мужик и увел в другую комнату. Спортивный двинулся за ними.

Я была опустошена, я не ощущала даже страха уже. Это был какой-то абсурд, все, что происходило здесь. Этого НЕ МОГЛО БЫТЬ!

Краем глаза я заметила движение – это третий мужчина что-то доставал из сумки, стоящей у стены. Несколько больших шприцов и упаковку ампул. На нас он совершенно не обращал внимания. Я перевела взгляд на Макса. Чего надо было накуриться, чтобы так равнодушно ВИДЕТЬ ВСЕ ЭТО!!! Я заметила, что у него быстро-быстро подрагивает веко. Нет, он все осознавал! Быть может… он просто боялся?! Боялся показать свой страх, свое возмущение?! Боялся, что внимание этих монстров будет направлено на нас?! Но почему мы здесь? Зачем? В качестве КОГО?

Вернулся Спортивный и снова что-то бросил на стол. Что-то… похожее на два куска мяса. Я сразу поняла, ЧТО ИМЕННО он принес, но тут же меня накрыло облако тошноты, и меня вырвало рядом со стулом. Какая-то вода, смешанная с кровью, потоком вырвалась из моего горла, залив пол. Я смотрела на эту лужу и не решалась подняться. Лишь бы не видеть СТОЛ. Не видеть этих ужасных людей!

Когда я осторожно поднялась, в комнате не было никого, кроме меня и Макса. И той женщины, которая все еще лежала возле стойки. Мне показалось, что Максим без сознания. Он лежал на столе, и глаза его, распахнутые и застывшие, смотрели на кусок мяса, который валялся в нескольких сантиметрах от его лица.

– Мы должны бежать! – я вскочила и, схватив Максима за локоть, потянула к себе. Он был в сознании, послушно сел. – Пока есть время, Максим!

Он отстранился и покачал головой.

– Они убивают их! – шепотом закричала я. – Они заплатили им, чтобы отрезать от них по кусочку, но они убьют их все равно! А потом убьют нас!

– Мы не можем уйти отсюда, – упрямо повторил он.

Я подбежала к двери и попыталась ее открыть, но это было бесполезно. Недолго думая, я схватила пластиковый стул, но удары о стеклянные стены лишь сгибали его ножки. Бутылка с виски разбилась вдребезги, даже не царапнув стекло двери. Сейчас на этот шум прибегут ОНИ – и тогда нам конец! Я стала метаться в поисках того, чем можно было бы ударить по стеклу, но движения мои стали хаотичны, меня накрывала паника. Паника! Ничего не сделать с ней, не спастись, если голова перестает работать… но выход должен быть!

Я рыдала, что-то кричала, я давно уже перестала надеяться на Макса. Я слышала его голос, но не разбирала слов.

МНЕ НУЖНО БЫЛО ВЫРВАТЬСЯ ИЗ ЭТОЙ КЛЕТКИ!!!

Но я уже знала… Макс был прав, нам не спастись. Было нечто выше нас, быть может, судьба или рок. Такой же рок, который накрывает скот на бойне. НЕ СПАСТИСЬ.

Я схожу с ума, мой мозг распадается на тысячи белых бесполезных личинок. У меня есть минуты. Несколько минут, пока монстры там, за стеной, отрезают кусочки плоти от живых женщин. Чем дольше они будут резать, тем больше минут у меня будет. МНЕ НАДО ВЫРВАТЬСЯ ИЗ КЛЕТКИИИИИ!!! Всегда есть выход. ВСЕГДА! ВСЕГДА! ВСЕГДААААА!!! Всегда есть дверь, через которую можно уйти из кошмара, через которую можно улизнуть от самых изощренных чудовищ. Мы неуязвимы! Если мы мертвы…

Размахиваясь, я бьюсь головой о непробиваемое стекло. Еще и еще. Боли нет, есть только стремление, страсть – УМЕРЕТЬ! Я должна умереть за те несколько минут, пока монстры отрезают кусочки от живых женщин. Я должна умереть, чтобы они не смогли добраться до меня… Я должна улизнуть из клетки… Прости, Максим, я не хочу оставлять тебя им, но Я НЕ МОГУ ОСТАТЬСЯ…

Оглушенная мгновенным видением прошлого, я долго, бесконечно долго сидела, переваривая эту картину, сживаясь с новым для меня знанием. В какой-то момент мне стало даже легче. Ведь когда ты ВИДИШЬ, наконец, свой кошмар, ты почти уже знаешь, как с ним справиться. Неизвестность в любом случае хуже. Что-то изменилось во мне за эти недели. Я стала сильной. Быть может, пережив хоть раз что-то по-настоящему жесткое, плохое, мы становимся тверже. Или ломаемся… Я не сломалась, верно же? Ведь я не сломалась?!

Повернулась к Максиму.

– Как тебе удалось вырваться оттуда? И почему я осталась жива?

Мой голос стал чужим, он больше не подчинялся мне, но я знала, что это временно. Я справлюсь.

Он молчал. Как и в ту страшную ночь, он сидел с глазами, пустыми и отрешенными, и молчал.

– Почему они не убили нас? – тише спросила я.

– Они не убили бы нас, – эхом отозвался Максим. – Они бы просто не смогли!

– Быть может… это безумие, но вдруг промелькнуло в голове… быть может, мы… умерли? Они все-таки убили нас, и мы… призраки?

Я споткнулась на этом слове, но все-таки произнесла.

Максим усмехнулся.

– Саша, они нас не убили.

– Ты как-то был связан с ними? – мне не хотелось даже думать об этом, но я решила найти ключ. Правду – любую, даже самую болезненную. – Ты привел меня к ним? Зачем-то… Извини, я просто не смогла вспомнить, как мы сюда попали. Помню… то, что было, как я билась головой. Но зачем мы пришли…

Максим резко встал и пошел к двери, будто забыв обо мне.

– Я не хотела тебя обижать! – крикнула я вслед и тут же пошла за ним. – Пожалуйста, прости…

У дверей он остановился и резко повернулся ко мне.

– Ты думаешь, я сам все помню? Саша, ведь дело не в этом… дело не в том, что мы здесь с тобой увидели.

– Тогда в чем?

– Я устал. Поехали домой.

В такси мы всю дорогу молчали. Я не могла отделаться от тех жутких видений, от ощущения безнадежного страха, который пережила. Меня мучило ощущение того, что в тот страшный момент мы не попытались помочь друг другу, мы были порознь. Максим ничего не сделал, а я захотела малодушно умереть, оставив его одного. Чего же стоила наша любовь в этом случае? И осталось ли хоть что-то от этой любви… Как странно женщины устроены: даже на фоне всех этих ужасов меня все равно беспокоило то, что было между нами двоими. Но просто любовь… она все это время была тем поплавком, который держал меня на поверхности, она не давала соскользнуть в омут. На себя я давно наплевала бы, но забота о Максиме заставляла идти вперед, бороться… Да чего я оправдываю себя, собственно…

Когда мы поднялись к нему, он остановился в прихожей и повернулся ко мне. Взял за плечи.

– Тебе нужно вернуться домой.

– Я хочу остаться здесь.

– Нет, не сегодня… только не сегодня. Мне надо обдумать кое-что. Одному.

– Я боюсь оставлять тебя.

– Все будет в порядке. Завтра ты поможешь мне встретиться с твоим доктором?

– Поехали сейчас.

– Нет, я слишком устал. Это место, где мы были… оно не очень приятно мне. Я не хотел больше туда возвращаться никогда, но ты меня заставила. Сейчас уходи… до завтра.

Я чувствовала, что он хочет непременно от меня избавиться. Меня это тревожило. Неизвестно, что взбредет ему в голову. Но настаивать я не могла, потому решила уйти ненадолго, а потом вернуться.

– Хорошо, Максим. Я положу тебя в постель и уйду.

Он кивнул. С облегчением. Я проводила его в комнату.

– Тебе оставить эту таблетку? Быть может, завтра тебе пригодится…

Его передернуло.

– Саша, я не смогу еще раз. Это агония.

– Агония? Так называются эти колеса? Ты уже глотал их?

Он посмотрел на меня долго и печально.

– Нет, я не знаю, как они называются. Но мне кажется, что они похожи на агонию. Как будто умираешь. Я не смогу…

Я пожала плечами:

– Ну хорошо. Тогда до завтра? Я позвоню, да?

– Да-да. – нетерпеливо махнул он и упал на диван. – Захлопни дверь, когда будешь выходить, ладно?

Я вышла в прихожую и тихонько сунула в карман ключи. Дверь захлопнула, как он и просил.

Возле дома я села на скамейку и достала мобильный. Набрала доктора. Вот черт! «На Вашем счету недостаточно средств для совершения звонка». От досады я едва не швырнула телефон об асфальт. Нужно было идти искать карточку или телефон-автомат. Я поднялась со скамейки и тут же упала обратно. Голова кружилась безбожно, будто давление в миг упало на ноль. Похоже, чудо-таблеточка перестала действовать… Быть может, найти какие-нибудь кусты, зажать рот, чтобы не орать сильно, и проглотить еще одну? Мне нужны были силы, сейчас, как никогда. Но… я понимала прекрасно, почему Макс отказался от новой дозы. Все это снова… нет, нет и еще раз нет. Пару минут я посидела, стараясь дышать глубже. Собираясь с силами. Потом осторожно встала. Так, главное без фанатизма. Потихонечку… Вроде получилось. Ноги были ватными и непослушными, но все-таки шли. Я не представляла, где здесь можно купить телефонную карточку, но помнила, что неподалеку, возле пивнушки, есть телефон. Чувствуя себя ветхой старушкой, я поплелась к автомату. Всего идти-то было метров пятьдесят. Завернуть задом и уже видно будет телефонную будку. Но расстояние это кажется огромным, когда каждый шаг дается с таким трудом. Ноги подкашивались, это было ужасно! Ведь я не чувствовала себя так плохо даже до того, как выпила таблетку!

Когда я дошла, наконец, до будки, сомнения все исчезли. Я потеряю сознание, пока буду набирать номер. Однозначно. Или пока буду говорить. Меня увезут в больницу, там я умру, скорее всего. Нет, мне надо было присмотреть за Максом. И надо было довести все до конца. До какого-то другого конца, не до того, к которому все шло сейчас.

Я собрала остатки сил, прошла мимо будки и зашла в пивную. Как хорошо, там орала музыка. Какой-то шансон. Это было просто замечательно, никогда я так не радовалась громкому блатняку. Я сразу направилась в туалет. Только бы было свободно! Еще несколько шагов и меня срубит.

Мне повезло. Я закрылась в туалете и достала таблетку. Какая неприятность… придется еще раз умереть. Агония. Ну и ладно. Мне показалось, что я шагнула в пропасть, когда взяла в рот эту дрянь. Спасительную дрянь… Все прошло довольно быстро. Кажется, я и не орала совсем. Только сильно прокусила руку на предплечье, которой затыкала рот. Вот дрянь! Кровь ручьем просто лилась! Я наклонилась над раковиной, подставляя рану под струю холодной воды. Были бы хоть рукава длинные! Потом пережала сверху руку, чтобы остановить кровь, что, впрочем, мало помогло. Пришлось повесить рюкзачок так, чтобы прикрыть безобразную рану, и скорее валить из этого заведения. Ну, кровь и кровь, в конце концов, люди не очень-то обратят на это внимание, если я не буду валиться в обморок. А этого я делать не собиралась. Уже не собиралась.