Текст книги "Единственная для Лютого"

Глава 21

Мария

Неясное предчувствие терзало меня на протяжение полутора суток.

После визита Лютого и Тимофея мое настроение значительно улучшилось, но в те же сутки, поздним вечером, почти ночью, настроение снова скатилось в ноль.

Я никогда не любила больницы, посещала их крайне редко. В последнее время, если не считать беременности, я бывала там только из-за Тимофея, с большим трудом переносила переполненность коридоров, стойкий запах медикаментов и бешеные очереди на прием…

Клиника, в которой я пребывала сейчас, разительно отличалась от тех, в которых мне раньше доводилось бывать. Но все же сохранялось ощущение, что пребывание здесь отмечено неприятностями. Здоровые люди не лежат в палатах, а мое состояние сейчас напоминало качели.

То вверх, то вниз.

Эмоциональный взлет был кратким, а потом накатила апатия и тревога, терзавшие меня вот уже вторые сутки!

Я не могла разобрать причину возникновения беспокойства. Казалось, оно просто выросло на пустом месте, сжало ледяные пальцы у самого сердца и не отпускало ни на миг.

Связи со внешним миром у меня не было. Руслан так и не соизволил оставить мне телефон для звонков. Оставил в этой больнице, приставил к дверям палаты двух огромных охранников пугающего вида, словно я – преступница, которую нельзя было выпускать из виду ни на секунду.

* * *

Очередная ночь тянулась мучительно медленно. Много раз я проваливалась в дрему, легкую и изматывающую, потому что через это слабое подобие сна я слышала все: каждый шорох и посторонний звук, каждый отголосок чужих голосов, и на эти звуки наслаивались собственные мысли, от которых становилось только сложнее держать себя в руках и делать вид, будто ничего не происходит.

Со мной ничего не происходило, но дурное могло приключиться за пределами радиуса моего заключения.

Ситуация в целом оставалась неутешительной. Снова и снова я сталкивалась с обвинениями, воздвигнутыми против, и ничего не могла поделать. Если даже Лютый не мог найти обратных доказательств, значит, меня подставили очень грамотно. Я мешала кому-то, именно к таким выводам я пришла после длительных размышлений.

Но кому я могла помешать?! Я же ничего из себя не представляла, не обладала ни властью, ни связями, ни даже влиянием.

Было обидно это осознавать и непросто жить с таким грузом на сердце. Но это были только мои проблемы, потому что Лютого не волновало состояние моей души. Он отдал лишь четкий приказ, чтобы за моим здоровьем пристально наблюдали и не давали случиться оплошностям и досадным неприятностям.

Следующее утро застало меня с головной болью и разбитым состоянием. Утренние обследования показали, что тонус матки все еще сохраняется. Мне выдали положенное лекарство и посоветовали расслабиться, не накручивать себя…

После этого в палату принесли завтрак, который я осилила меньше, чем на треть.

Я попыталась успокоиться, ведь от моего состояния зависело состояние малышей. Нужно было чем-то заслонить себя от дурных мыслей и настроить себя на более позитивную волну.

Пришлось прибегнуть к помощи кабельного телевидения. Прокрутив список каналов, я нашла среди них канал с инструментальной музыкой и остановила свой выбор именно на нем.

Музыка была приятной, звучала фоном и не раздражала меня ничуть.

Когда среди всех прочих звуков я различила звон гитарных струн, внезапно подумала о Руслане. О том, что он раньше играл на гитаре.

Внезапно глаза под закрытыми веками сильно защипало от горячей влаги, поступившей словно из ниоткуда.

Я едва сдерживалась. Казалось, еще немного, и я просто расплачусь, без видимых и серьезных причин…

Нужно было что-то делать с этим приступом печали. Хотелось получить хорошую весточку, хотя бы услышать голос родного и близкого человека…

Вытерев слезы со щек, я решительно поднялась и подошла к двери из палаты.

Собравшись с мыслями, я распахнула дверь и посмотрела по сторонам. Сначала налево, потом направо, чтобы оценить, кто из охранников выглядит менее грозным. Но попытки выявить более добродушного из них разбились о непроницаемое выражение лиц мужчин.

– Добрый день. Я хочу позвонить вашему непосредственному начальнику, Руслану. У меня есть важный вопрос.

Я попыталась придать своему голосу уверенности, но не смогла бы сказать наверняка, получилось ли у меня произнести просьбу твердым голосом или нет.

Однако после моих слов охранники переглянулись между собой и нахмурились.

– Пока это невозможно сделать, – ответил тот мужчина, что стоял справа.

– Почему?

Мужчины снова переглянулись, ведя между собой немой диалог, понятный только им двоим. В ответ на мою просьбу они отрицательно покачали головой.

– Нам не разрешено рассказывать.

– Что случилось?

Мой голос дрогнул еще сильнее из-за понимания, сжавшего сердце в плотный капкан: вот оно, дурное! Что-то случилось, за пределами этой больницы. Нечто неподвластное моему желанию, чтобы все окончилось хорошо и без жертв…

– Руслан?! – догадалась я.

Охранники замешкались.

Мужчина, стоявший слева, выдал на одном дыхании:

– Нам не разрешено ничего сообщать. Вернитесь в палату, пожалуйста.

– Нет! – заупрямилась я. – Я никуда отсюда не сдвинусь, пока вы не скажете, в чем дело! Я имею право знать это!

– Вернитесь в палату. Вы должны соблюдать режим.

Я разнервничалась и повысила голос, сжав пальцы в кулаки, что само по себе было смешно. Ведь эти два бугая, что один, что второй, легко могли свернуть мне шею легким нажатием двух пальцев.

– Мария?

В перепалку вмешался голос постороннего мужчины.

Охранники, прекратили повторять одно и то же, но на разный лад, и перевели взгляды на подошедшего. Едва заметив его, они словно подобрались и расправили плечи.

– Добрый день, – поздоровались они почти синхронно.

– Мария, тебе стоит вернуться в палату. Мы поговорим в спокойной обстановке, – степенно произнес незнакомец.

– А вы кто такой?! – произнесла я с жаром, не понимая, почему в разговор вмешивается постороннее лицо.

– Поговорим, – настоял на своем мужчина и показал рукой в сторону палаты.

Я собралась возразить, но мой пыл немного спал от того, как пристально и оценивающе скользнул по моей фигуре взгляд мужчины преклонного возраста.

Взгляд седовласого мужчины был строгим, черным, пронизывающим до самого нутра и выглядел таким знакомым, что я еще больше опешила и спустя миг поняла очевидные сходства между Лютым и этим мужчиной.

– Я отец Руслана, – представился мужчина. – Мурад Хаджиев. Можешь обращаться ко мне Мурад Османович. Я все же прошу тебя пройти в палату, чтобы не вести важные разговоры на пороге…

Голос мужчины был низким, слегка хрипловатым, полным силы, осознания собственной власти и несомненно, высокого статуса.

По-другому и быть не могло, он же был отцом Руслана.

Я ничего не смогла возразить мужчине в ответ и словно во сне, двинулась обратно, пятясь спиной.

Неожиданно запнулась о свои же ноги.

Мурад Османович крепко перехватил меня за локоть и не позволил упасть. Его пальцы были узловатыми и длинными, все еще цепкими и полными силы, а ладонь – невероятно мозолистой. Его грубая кожа немного поцарапала мою.

– Осторожнее, Мария. Кажется, ты вынашиваешь мне внука.

– Двоих, – поправила я мужчина, произнеся ответ пересохшими губами. – У меня будет двойня.

– Двойня?!

Темные глаза мужчины сверкнули еще острее, чем прежде.

– Тем более, следует быть вдвойне осторожнее!

После этой реплики отец Руслана еще крепче перехватил меня за руку и вошел в палату, не отпуская до самого последнего мига, когда помог мне опуститься в кресло.

– Значит, двойня, – удовлетворенно повторил Мурад Османович, заняв место напротив. – Руслан сообщил мне новость, что я стану дедом. Но не поспешил обрадовать меня тем, что вскоре я обзаведусь двумя внуками. Это сыновья?

– Еще неизвестно, – я покачала головой. – Пол малышей можно будет определить позднее.

– Ты находишься в больнице на сохранении. Что-то случилось?

– Неприятность, – коротко ответила я, не вдаваясь в подробности.

Руслан не рассказывал ничего об отце, он не фигурировал ни разу в его разговорах. Потому я решила не вдаваться в подробности перед незнакомым человеком.

Разглядывала лицо пожилого мужчины, находила очевидные черты сходства, понимая, что Руслан в возрасте будет выглядеть примерно так же – все еще грозным и полным силы.

Я опешила от появления отца Руслана, не ожидая его появления. Даже мысли такой не было!

– Что стряслось? – спросила я, поняв, что единственным объяснением появлению отцу Руслана была какая-то беда.

Видимо, не зря дурные предчувствия мучили меня на протяжении целых суток.

Отец Руслана не спешил отвечать. Я впилась пальцами в подлокотник, задав самый страшный вопрос:

– Что с Русланом?! Вы бы не пришли просто так! С ним случилось несчастье?

– Ты что-то знаешь об этом? – ответил вопросом на вопрос отец Лютого.

– Что-что?!

Я провела рукой по лицу, не веря, что снова оказываюсь в ситуации, где мне не доверяют даже в момент, когда я и шагу не могу ступить без пристального наблюдения охраны.

– Меня держат в больнице, даже без телефона! Даже при всем большом желании узнать хоть капельку сведений, мне ничего не говорят. Даже Тима привели всего один раз, – произнесла в сердцах.

– Кто такой Тим? – нахмурился мужчина.

– Мой племянник. Я воспитываю племянника после смерти его родителей.

– Ты? – удивился мужчина. – На вид ты сама выглядишь, как ребенок, которому требуется защита и опека взрослых.

– Мне двадцать четыре, я взрослая и самостоятельная девушка! Была самостоятельная, – поправила себя. – До вмешательства в мою жизнь непредвиденных обстоятельств! Однако речь сейчас идет не обо мне. Что с Русланом?

– Переживаешь за него? – спросил расслабленным голосом Мурад Османович.

Но глаза мужчина при этом впились в мое лицо, как острые колючки, желая выведать все тайные мысли и намерения.

– Зря вы так на меня смотрите. Дурного я не замышляю, просто хочу знать, что произошло. Кажется, что-то точно произошло, по реакции охранников понятно. Но почему мне ничего не говорят?! Неизвестность изматывает.

– Да, изматывает. Я могу тебе сказать лишь то, что некоторые занятия мужчин могут быть опасными.

– Руслана ранили?

Кровь схлынула с моего лица, биение пульса раздалось в каждой клеточке тела, но сильнее всего давило на уши, оглушая.

– Руслан поправится.

И снова Мурад Османович ушел от прямого ответа, отклонившись в сторону.

– Но еще не поправился…

– В следующий раз он будет действовать осмотрительнее, только и всего, – пожал плечами отец Лютого. – Шрамы украшают мужчину.

– Говорите так, словно речь идет о пустяке. Но я чувствую, что вы утаиваете от меня правду.

– Руслану обеспечили хороший уход и пристальное наблюдение. Мои люди смотрят дополнительно за тем, чтобы ничего не произошло. Ни внутри, ни снаружи.

– Вы навещали его?

– Навещал.

– И как он?

– Думаю, вскоре Руслан сам сможет выйти на связь. Я обязательно навещу его позднее еще раз, а пока расскажи о себе…

Мурад Османович принял более удобное положение на кресле, словно собрался провести в моей палате продолжительное время.

Я опешила от такой настойчивости и пристального внимания, смутившись.

– Я не знаю, с чего начать и вряд ли человеку вашего уровня будет интересно слушать о моей жизни.

– И все же я бы послушал.

Я переплела пальцы, не зная, куда деть руки, и не представляя, как начать этот разговор. В итоге я просто сказала:

– Вы хотите услышать монолог? Но я не на уроке, чтобы рассказывать ученикам новую тему, стараясь сделать ее увлекательной.

– Сравнение про учеников просто к слову? – поинтересовался Мурад Османович.

Почему-то мне показалось, что он лукавил. Я чувствовала в нем живой интерес ко мне, но я так же была уверена в глубине души, что прежде чем войти в палату, этот человек навел необходимые справки о моей жизни. Возможно, всех подробностей он не знал, но был в курсе самых основных сведений.

– Не просто к слову. Я учительница, но вы это и так знаете, да?

– Знаю, – коротко рассмеялся. – Ты интересная девушка. Живая, с эмоциями. Опасаешься, но не стелешься…

После озвучивания своего мнения на мой счет отец Лютого вновь меняет тему:

– Ты учительница в старших классах. Справляешься с великовозрастными остолопами?

– Кажется, выходило неплохо.

– Даже с мальчишками?

– Есть несколько задиристых учеников, но ничего из ряда вон выходящего не происходило.

– Похвально, если так и есть на самом деле. Мальчишки могут быть очень проблемными. Руслан в свое время обеспечил мне множество разговоров с руководством гимназии, – едва заметно улыбнулся отец Лютого.

– Руслан был хулиганом? – спросила я и почему-то не удивилась этому, но было приятно узнать хоть какие-то подробности о жизни Руслана.

– У него характер лидера и заводилы, горячий темперамент. Потому изначально это были небольшие шалости, потом шалости стали крупнее… С возрастом ставки растут.

– И риск тоже растет.

– Не без этого, – согласно качнул головой отец Руслана. – Значит, помимо всего прочего, у тебя на воспитании еще находится племянник.

– Да, и я переживаю за него. Впервые за последний год я расстаюсь с Тимофеем на такой длительный срок и чувствую себя неуютно, словно бросила его.

– Но ты же его не бросала. Так сложились обстоятельства.

– Я все понимаю, – вздохнув, покачала головой. – Но я только недавно забрала Тима из детского дома, оформила над ним опеку. Переживаю, как бы он не начал думать, будто из-за своих проблем и сложностей я бросаю его.

Неожиданно для себя я озвучила один из главных страхов, безжалостно терзающих сердце.

Тем неожиданнее было сказать это человеку, которого я видела впервые в жизни и, возможно, больше никогда не увижу. Может, сказался так называемый эффект «попутчика»?

– Заметно, что ты по нему искренне скучаешь.

– Я хотела бы получить возможность поговорить с Тимофеем. Хотя бы по телефону.

Отец Руслана кивнул и неожиданно проворно для своих преклонных лет поднялся с кресла.

В его движениях не было ни капли скованности или старческой медлительности. Несмотря на возраст, Мурад Османович был еще крепким мужчиной, полным сил.

– Я подумаю, что можно сделать, – пообещал он. – И еще одно.

– Что такое? – насторожилась я.

– Я предпринял дополнительные меры безопасности. Теперь, если тебе будут давать таблетки, ставить уколы или капельницы, за этим будет наблюдать мой человек. Он проследит, чтобы упаковки вскрывались только в его присутствии и не было никакого подлога. Разумеется, в нужный момент он отвернется и не станет разглядывать тебя в нагом виде. Но я настаиваю, что это необходимо. Предупреждаю для того, чтобы появление постороннего мужчины в палате не напугало тебя, став неприятным сюрпризом.

Предупредительность Мурада Османовича оказалась очень приятной. Хорошо, что он сказал мне заранее, иначе бы я испугалась чужака.

– Думаете, что мне грозит опасность?

– Руслан занимается опасным делом, у него много врагов. Не стоит расслабляться, – строго произнес отец Лютого. – Я хочу получить радостную новость о том, что у меня наконец-то появились внуки, и приложу для этого все усилия.

Глава 22

Лютый

– Принеси телефон.

Медсестра испуганно дернулась в сторону, услышав хриплый, низкий голос мужчины. От неожиданности она даже приложила ладонь к груди, словно стремясь успокоить бешено колотящееся сердце.

– Вы очнулись! – прощебетала девушка с вежливой улыбкой. – Как самочувствие? Сейчас позову врача.

– Мне похер на твоего врача. Телефон. Дай. Живо! – повысил голос Лютый.

Это небольшое усилие отдало в грудную клетку глухой, ноющей боль, раскалывающей надвое.

Перед глазами расползлись предательские черные круги.

«Не хватало еще снова лишиться сознания!» – с неудовольствием подумал Лютый.

Руслан и без того чувствовал себя позорно слабым и не мог сказать точно, сколько времени провалялся в отключке. Нужно было срочно выяснить этот момент.

Медсестра засуетилась, бегая вокруг мужчины, как вокруг тяжелобольного. Это еще больше разозлило Руслана и когда девушка потянулась к его руке, чтобы измерить пульс и давление, он взмахнул кистью, разозлившись.

– Ты тупая или глухая? Телефон сюда дай! Живо! Или собирай манатки и улепетывай из этой больницы.

– Нет необходимости так громко кричать на девушку. Она всего лишь делает свою работу!

Знакомый голос вплыл в палату вместе с фигурой говорящего.

– Отец?! – изумился Руслан. – Что ты здесь делаешь?

Изумление на миг овладело телом и разумом мужчины, однако через короткий промежуток времени на мужчину девятым валом накатило раздражение.

– Кажется, при последнем разговоре мы выяснили, что я не горю желанием видеть тебя у себя в гостях!

– Мне не нужно чье-либо разрешение, чтобы повидаться с сыном, – возразил отец Руслана и присел в кресло. – Позволь девушке сделать то, ради чего ее наняли. Твое состояние еще нельзя назвать стабильным.

– Иди ты в пекло. Я здоров и силен, как бык.

– Как подстреленный бык, – покачал головой отец Лютого и вздохнул тяжело. – Тебе уже сорок, а ты до сих пор иногда бунтуешь, как хулиганистый подросток. Не глупи, Руслан. Сейчас не время кичиться своей силой и совершать опрометчивые решения. Слишком многое стоит на кону! – осадил сына Мурад Османович.

Лютый заметил, как приосанился его отец и каким довольным огнем загорелись его глаза.

– У меня будет сразу двое внуков! – произнес он так, словно Руслан был не в курсе того, что творилось у него под носом. – Как ты мог утаивать от меня такие подробности о беременности Марии?!

– Не слишком ли резво ты принялся рыть носом землю, отец?! Не забывайся. Ты не у себя дома.

– Я еще не страдаю маразмом и память моя крепка, как и намерения наконец-то понянчиться с внуками.

Пока отец с сыном привычно препирались и упорно стояли, каждый на своем, медсестра, воспользовавшись, паузой, провела все необходимые замеры и выскользнула из палаты, сообщив, что пригласит врача для более детального осмотра.

– Телефон. Гадина, – процедил сквозь зубы Руслан.

– Тебе нельзя.

– Мне можно и нужно! Сколько я тут лежу?!

– Всего лишь полтора суток прошло. Почти двое, – поправил себя Мурад Османович.

– Всего лишь?! – протянул Руслан, ужаснувшись вслух. – Это же почти целая жизнь. Я хочу знать, что творится.

– Только после того, как тебя осмотрит врач.

– Позови Сармата. Я хочу от него услышать подробности произошедшего.

– Чем плох я в качестве источника новостей?

– Ты не в курсе всей ситуации.

– Зная твой непреклонный характер, склонный к упрямству и поспешным выводам, думаю, что и Сармата ты не во все тонкости посвятил. Надеешься вывезти все проблемы самостоятельно?!

– Не учи меня жить.

– Значит, я прав, – кивнул отец Руслана.

Лютый собрался разразиться матерной бранью, но в палате появился врач. Представившись, мужчина начал осмотр Лютого.

В голове у Руслана слово за словом откладывались факты произошедшего. Огнестрел. Пуля прошла совсем рядом с сердцем. Навылет!

Еще бы немного и Руслан мог оказаться на том свете!

Неужели Лютый был на волосок от смерти и даже не понял этого?!

– Постельный режим…

Врач рассыпался в подробных объяснениях, а мозг Лютого фиксировал лишь главные моменты.

– Исключить полностью физические нагрузки и стресс. Необходима строгая диета и постоянное наблюдение специалиста…

– Когда меня выпишут?

– Не раньше чем через неделю! – мгновенно отозвался врач.

– Слишком долго ждать! Мне нужно выйти из чертовой больницы уже сегодня! – потребовал Руслан.

В ответ на эту реплику врач лишь улыбнулся, словно извиняясь, и развел руками.

– Мы сделали все возможное. Но на восстановление организма потребуется время.

– Он будет находиться в больнице ровно столько, сколько потребуется! – заверил врача отец Руслана.

– А ты за меня не решай! – огрызнулся Лютый.

– Можете оставить нас одних? – попросил Мурад Османович.

Едва за врачом и сопровождающей его медсестрой закрылась дверь, отец Руслана стремительно поднялся с кресла и подошел к больничной койке. Он наклонился над сыном и приобнял его. Странное чувство расползлось в груди Лютого. Теперь это была уже не тупая, ноющая боль, а жар – горячий и беспокойный, отдавший першением в горле.

Пальцы отца стиснулись на плече Руслана. Лютый неловко похлопал отца в ответ правой рукой по плечу и даже себе самому не захотел признаться, что в этот момент почувствовал себя так, словно вернулся в детство.

– Ты уже не просто взрослый мужчина. Но сам скоро станешь отцом. Когда ты возьмешь на руки своих детей, навсегда запомнишь этот момент. И потом, какую бы дичь они не натворили, будешь помнить их именно такими – совсем крохами, нуждающимися в защите и покровительстве, – назидательно произнес отец.

– Ты прилетел сюда только ради напыщенных разговоров?

– Не только. Я побывал в больнице. Хотел навестить… своего родственника – Сулимова, – сказал с пренебрежением. – Но к нему не пускают после операции. Перекинулся несколькими словами с твоей женой. Странно, она не рвет на себе волосы от горя, узнав о том, что ты находишься при смерти.

– Динара? Ты говорил с ней?

– Динара здесь, в больнице. Ей пришлось покинуть отца, бросив его на руки именитых врачей, и приехать к тебе. Она расположилась с комфортом, – снова произнес с явным неодобрением отец Лютого.

– Не лезь, – попросил Руслан.

– Даже не знаю, что страннее в этой ситуации! То, насколько ты упорно не желаешь замечать очевидного? Или то, что девушка Мария за несколько минут разговора побледнела раз десять от тревоги за тебя, в то время как твоя законная супруга беспокоится лишь о комфорте своей высокородной жопы!

– Впервые слышу, как ты грязно бранишься, отец.

Отец Руслана сказал немало, но Лютый выцепил из потока речи отца главное, что отец был у Маши и что Маша беспокоится за него, Руслана.

Простые слова, проще не бывает, но какой же глубокий в них смысл и как алчно забурлила кровь в венах от мгновенной радости, ударившей в голову!

Однако Лютый не стал показывать своей радости.

– Кто разрешал тебе разнюхивать, отец?

– Кажется, ты видишь во мне только старика? Забыл о моем положении? – с холодной яростью поинтересовался отец Лютого. – Речь идет о моей семье! Я не потерплю посягательств на своих родных, тем более, на самых близких и дорогих.

– Надо же, как ты запел… Наверняка забыл, как по твоей вине погиб младший сын? Кого наказывать в этом случае?! – усмехнулся Лютый.

Застарелая рана внезапно закровоточила и дала о себе знать.

В самый неподходящий момент.

Лицо отца потемнело и посерело, став одного цвета с грозовой тучей.

Руслан перевел взгляд в окно.

«Не время собачиться!» – запоздало подумал он.

Однако сказанного не вернешь. Мурад Османович степенно поднялся с кресла и направился твердым шагом к выходу из палаты, обернувшись лишь на пороге.

– Что ж. Я вижу, что ты не расположен к общению. Ты не желаешь принимать помощь и отказываешься замечать очевидные вещи. Оставлю тебя одного, как ты того яро желаешь, – произнес спокойным тоном отец Лютого. – Но вынужден тебя предупредить, что я не собираюсь рисковать жизнями своих долгожданных внуков. Разбирайся со своими проблемами в одиночку!

Лютого было не запугать такими словами. Из-под крыла строгого отца Руслан выбрался уже давно. Однако через миг Мурад Османович произнес фразу, после которой у Руслана перед глазами зарябило от ярости.

– Я забираю внуков и Марию.

* * *

Отец покинул палату, его слова повисли в воздухе и заставили Лютого трястись от ярости.

По какому праву отец вмешивался в его жизнь именно сейчас, изображая из себя спасителя?! У него не было на то никаких веских оснований.

Злость придала мужчине сил, Лютый медленно поднялся с постели и, превозмогая боль, дошел до двери, распахнув ее.

– Ты не заберешь девушку. Не позволю. Ясно?! – рыкнул он отцу.

На его голос обернулся отец, медсестра, ахнув, подбежала к Лютому, начав уговаривать его вернуться. Но Руслан продолжал стоять и смотреть в лицо отцу:

– Ты не заберешь Машу. Только не к тебе. Или хочешь, чтобы и ее насмерть зашибли твои породистые и необъезженные жеребцы, как брата зашибли?! Не позволю. Проваливай. Обратно! Не нуждаюсь в твоей помощи.

Мужчины столкнулись взглядами, не желая уступать друг другу.

Напряжение лишь нарастало с каждым мигом и было неясно, чем кончитсяч эта словесная потасовка и перекрестный огонь яростными взглядами.

В этот момент вмешался еще один непосредственный участник действий. Между мужчинами вклинился Суровый со словами:

– Как же меня это все заколебало! Так и думал, что ваше общение закончится ссорой. Но хотя бы пять минут можно было провести без ругани?!

– Тоже мне, миротворец! – рыкнул Лютый.

– В палату вернись. Сейчас же. Рано тебе еще дергаться!

Суровый подтолкнул Руслана обратно в палату и тот нехотя двинулся в нужном направлении, крепко сцепив челюсти, чтобы не выдать судорожными вздохами сильнейшей агонии.

– Проследи, чтобы он Машку никуда не забрал. Тоже мне, выискался, благодетель сраный. Старый хрыч считает, что ему дозволено все? – матерился Лютый, опускаясь обратно на кровать. Он прикрыл глаза на миг и снова выругался. – Кто-нибудь подаст мне мой телефон? Или стоило меня подстрелить, как все вокруг перестали считаться с моим мнением и начали делать лишь то, что им заблагорассудится? Рано списываете меня со счетов!

– Успокойся. Ради всего святого! – усталым голосом попросил Суровый.

– Это ты вызвал отца? Зачем?!

– Я его не вызывал. Он прилетел даже раньше, чем я собрался ему сообщить о том, что ты находишься в больнице. Мурад сказал, что ты сам позвонил ему.

– Да. Я позвонил. Просто спросить, как дела. Теперь жалею. Приперся, командует… Кто ему позволил?! Ты?!

– Он очень сильно переживает за тебя и своих будущих внуков. Возможно, действует напористее, чем необходимо. Но не напористее тебя. Что ты здесь устроил? Не время для семейных дрязг…

– Он хочет забрать Машу!

– Это просто бравада. Машу никто и с места не сдвинет без твоего разрешения. Отец выводит тебя на эмоции, а ты ведешься, как пацан. Позволяешь ему узнать свои слабые точки. Сам!

– У меня нет слабых точек.

– Ну да, ты у нас непробиваемая скала. Тогда какого черта ты с кровати соскочил, когда услышал, что отец хочет забрать Машу?!

Лютый замолчал, его ноздри сердито затрепетали от учащенного дыхания.

– Подловил, – нехотя признался он. – Что произошло? Когда я приехал на место, в одной из тачек был труп Соловьева! Расул едва дышал. Огонь подбирался очень близко… Я вытащил его, потом услышал крик Артура и все… Накрыло. Кто стрелял?!

– Зачем полез в самое пекло в одиночку?! Нужно было дождаться меня!

– Там бензой воняло. В любой миг рвануть могло.

– И ты сунулся. Захотел поджариться, как я?! – поинтересовался Суровый.

– Я об этом не думал. Просто хотел докопаться до правды.

– Все выглядело так, будто Артур решил, что Расул собирается тебя прикончить. Я в этот момент выбрался из машины. Артур стоял на расстоянии и целился так, что было неясно, в кого он хотел стрелять – в тебя или в Расула. Я принял во внимание все твои подозрения насчет Артура. Пришлось выбирать. Ты же знаешь, я принимаю решения быстро.

– Черт. Только не говори, что ты Артура прикончил! – вздохнул Лютый и поморщился. – Кто же меня тогда подстрелил?!

– Палец Артура уже лежал на курке, когда я выстрелил. Его пуля попала в тебя.

– Или он просто дернулся. Но это маловероятно. Вот же сука конченая! Нарочно держался в стороне и с криком: «У него пистолет!» вздумал избавиться от Расула. Может быть, и от меня! Под шумок… – покачал головой Лютый и прикрыл на мгновение глаза.

Он замолчал и попытался восстановить события, миг за мигом, как это было.

– Я бы не стрелял в Артура без острой на то необходимости. Я не был уверен, что он целится в тебя. Но интуиция твердит, что я сделал верный выбор. Рука Артура дрогнула и пуля, выпущенная им, прошла мимо сердца. Пристрелил бы он тебя, со спины как собаку, и выставил все так, словно ты погиб в перестрелке от рук Расула.

– Ты сделал верный выбор, – одобрил Руслан. – Но есть несколько моментов. Надо их поскорее утрясти.

– Я прибыл на место первым и не сообщал никому о смерти Артура. Он якобы в больнице, как и Расул. Расул сейчас находится в тяжелом состоянии, но врачи делают неплохие прогнозы.

– Ты словно мои мысли читаешь! Ты все сделал верно. Думаю, скоро узнаем, кто и что здесь проворачивает. Расула хотели убрать, но не вышло. В общем, запусти слушок, что Артур и Расул в больнице, но без охраны. Случайно светани адрес, но неверный, и выставь нужных людей. Они явятся закончить начатое.

– Вариантов осталось немного, да? – усмехнулся холодно Суровый.

Его лицо выражало решимость действовать жесткими, карательными мерами.

– Вот именно! Зря отец показывает свой гонор. Я сам справлюсь.

– И все же я бы подумал над его предложением, – проронил Суровый. – Маше нужна безопасность. Ее племяннику – тоже.

– Предлагаешь перевезти Машу подальше? Свою Настю ты бы тоже отдал в другие руки и держал вдалеке?! – напористо спросил Лютый. – Чего молчишь? Не захотел бы отдавать? Вот и я не желаю. Я свое не отпускаю!