Текст книги "Невероятные истории космогатора Бубы. Кто верит в чудеса, того ожидают приключения"

– Хрм! – из ячейки появилась странная морда. Это была явно не кистеперая рыба. Но что это? Я осторожно подполз и пригляделся.

Ух, ты! Да ведь это стегоцефал – полурыба, полуземноводное, полупресмыкающееся. Ее изображение мне приходилось видеть на картинках школьного учебника биологии. Хотя на вид стегоцефал был далек от совершенства и мог вызвать чувство омерзения у салонных дам, но мне приходилось есть в экстремальных ситуациях и не такую гадость «Голод – не тетка, червячка все равно заморю», – философски решил я, доставая из ножен кинжал.

Но разделать животное мне не дали насекомые, которые в этот период стали размножаться с огромной скоростью. Они за одно мгновение сожрали моего стегоцефала, оставив мне на память только скелет. Да и он развалился, едва я, ошеломленный происшедшим, подошел поближе.

Эта ситуация начала меня раздражать. Ведь мои пищевые запасы находились на корабле, а сам «Альфа-Томагавк» уже как сорок миллионов лет находился под толстым слоем песка. Разгребать его мне пришлось бы в два раза дольше.

Поэтому единственный способ утолить голод – поймать местную дичь. Тут я вспомнил, что эпоха трилобитов еще не закончилась, и поэтому еще можно наловить этих штучек. К тому же я помнил один экзотический рецепт, где можно использовать в качестве основного компонента трилобитов.

Пока мой «котелок» обдумывал эту идею, время неумолимо шло. Но я не успел претворить ее в жизнь, так как наступил девонский период, и тотчас, словно по взмаху волшебной палочки, все трилобиты на Земле исчезли.

Ничего сказать по этому поводу я не успел, так как из-за голосеменных растений раздалось грозное рычание. Судя по интонации, это был какой-то хищник. И точно – через секунду из листвы вылезла морда зверозубого ящера иностранцевия. Его нос шмыгал так комично, что я расхохотался.

Это, видимо, обидело представителя будущих динозавров, и он решил разделаться со мной. Рявкнув что-то оскорбительное, ящер иностранцевия прыгнул на песок. Он жаждал боя и мести за обиду.

Я пожал плечами. Черт с тобой, хочешь драться – так получай ядерную пулю меж глаз. Я откинул пневмопистолет и достал из кобуры бластер. Затем неторопливо поднял ствол и нажал на гашетку.

Оружие сухо щелкнуло. Я с удивлением посмотрел на обойму и вдруг обнаружил, что патронов нет. Ах, черт, ведь недавно я делал инвентаризацию боеприпасов и разрядил все оружейные системы. Так что мой бластер был пуст как карман бедняка.

Ситуация резко менялась, причем не в мою пользу. Решение, которое пришло мне в этот момент, оказалось единственно верным – я прямо с места переключил свои ноги на третью космическую скорость и дал деру. И вовремя, так как ящер дышал уже прямо над ухом.

От такого ускорения у меня задымилась подошва ботинок. Но и чудовище не хотело отпускать меня без хорошей трепки. За двадцать минут мы проскакали триасовый, юрский и меловый период – это время мезозойской эры, в которой расцветали динозавры.

Преследовавший меня ящер иностранцевия прямо на ходу превращался то в стегозавра (это вообще-то травоядное животное, и гналось оно за мной, наверное, из принципа), то в тиранозавра (а это серьезный товарищ, он на пути терзал встречавшихся более мелких динозавриков, но с меня не спускал глаз и продолжал охоту), то в диплодока (этот самый крупный представитель мира динозавров по размерам и весу был не меньше крейсера, но передвигался на удивление быстро).

В конце двадцатой минуты за мной гнался уже птеродактиль.

– Эй ты, уродливый дельтаплан, попробуй, догони! – крикнул я ему, чем вызвал новую вспышку ярости у преследователя. Но схватить меня он не успел, так как мы со всего хода врезались в кайнозойскую эру, и птеродактиль мгновенно вымер.

– То-то, – нравоучительно произнес я, обращаясь к скелету ящера. – Человек – царь природы, и нечего прыгать на него, то есть на меня!

Что ни говори, а беготня по эпохам несколько утомила меня. Требовался небольшой отдых. Я прилег на траву и блаженно растянулся. Мышцы приятно заныли, едва я расслабился. Конечно, космонавты должны быть готовы ко всем неожиданностям и передрягам, но это не значит, что я обязан бегать как сумасшедший от не менее сумасшедших динозавров!

Очень хотелось есть. Вздохнув, я стал шарить по своим бесчисленным карманам комбинезона, в надежде выискать что-нибудь для своего желудка. Логика проста: там, где был обнаружил дихлофос, можно по теории вероятностей найти и продукты питания. Логика не подвела, я действительно наткнулся на тюбик с жевательной пастой «Кузен анкл Бумса» (это что-то среднее между расплавленным сыром, жижей пурсидоров и томатом).

– О-о-о! – радостно вскричал я, вспомнив, что это внучка сунула мне за пазуху, мол, в качестве НЗ. Как я был благодарен ей за эту заботу! Вообще-то ей нужно посоветовать, чтобы в следующий раз она не забыла положить мне в скафандр шоколад, сосиски, фанту, лепешку, черную икру и многое другое из домашнего холодильника.

Ребята, только не думайте, что мне удалось утолить голод. Мой желудок не получил требуемую пасту, а мои приключения не закончились на этом. Едва я достал тюбик, как хвостатый лемур молнией промчался мимо меня. Я посмотрел ему вслед, а затем на свои руки. Представьте себе мое изумление, когда я обнаружил, что с ладони исчез «Кузен анкл Бумса». Меня ограбили! И кто? Предок человека, значит, мой предок!

– Эй, стой! – возмущенно закричал я, вскочил и бросился ловить похитителя. Лемур вел себя недостойно для проточеловека, и поэтому его следовало проучить.

Поймать это животное оказалось делом нелегким. Лемур на ходу трансформировался в парапитека – существо, более близкое к хомо сапиенсу, однако еще неразумное и величиной всего лишь с кошку. Парапитек, весело крича на неизвестном языке, залез на дерево и оттуда, высунув язык, долго и упорно дразнил меня, пока невидимый хирург, именуемый Природа, не разрезал его на гиббона, орангутанга и дриопитека. Два первых вида сразу скрылись в листве, но их преследовать я не стал, так как они не являлись дальнейшими цепями разумной эволюции. Но дриопитек – мой прямой собрат – захихикал противным голосом и проглотил пасту, даже не вскрыв тюбик. Конечно, этот придурок не мог думать о последствиях для своего желудка – ведь его мозг был до ужасного примитивен.

Зато у меня он был достаточно развит, в особенности, когда мой «котелок» доварил мысль, что жрать мне нечего. От злости я чуть не перегрыз дерево, на котором прыгал дриопитек. Ну, как наказать этого «человека»? Жаль, что я забыл перезарядить бластер. Пневмопистолет, конечно, помог бы мне поймать и заморозить его, но оружие потерялось в песках.

Пришлось воспользоваться тем, что имелось под рукой, а именно палкой. Запущенная как копье, она со свистом рассекла воздух и ударила по голове… уже австралопитека. Тот дико закричал, в ответ сломал ветку и с этим импровизированным оружием спрыгнул вниз. До земли долетел же питекантроп, который «ласково» обошелся со мной – огрел по черепушке, да так сильно, что перед глазами запорхали ангельские пташки и комары, а в уши ударил тяжелый рок, который обычно играют в самых худших кабаках Марса.

Сознание отправилось гулять по просторам Вселенной, и мне стоило больших трудностей вернуть его обратно в тело. Когда я очнулся, то увидел возившихся рядом синантропов. Они доедали питекантропа, который нехорошо поступил со мной.

– Спасители вы мои! – радостно закричал я, кидаясь к избавителям в надежде обнять их. Но те, видимо, не поняли моих истинных намерений, резко вскочили и скопом прыгнули в мою сторону. Вместо того чтобы пожать руку великому космогатору, они повалили меня на землю и скрутили лианами. Еще смутил тот факт, что они понесли великого космогатора на шесте, словно поверженное животное. Это был непорядок! Нехорошие предчувствия стали овладевать мною.

Особенно опасения усилились, когда мои «избавители» начали по дороге собирать съедобные коренья, травы и всякие приправы. Судя по их разумению, человеческое мясо предпочтительнее, чем питекантроповское, и оно достойно торжества. Такая перспектива меня мало устраивала. Совсем стало грустно, когда при подходе к первобытному селению юные синантропы выскочили из пещер, окружили меня и стали щупать руки, ноги, голову, обсуждая самые вкусные места бубовского тела.

– Кыш, варвары! – крикнул я. – Как вы смеете трогать вашего потомка, да еще известного космонавта! История не простит вам такого поступка!

Синантропы так не считали. Может быть, они вообще ничего не знали об истории.

Сначала, правда, они отпрыгнули в сторону, наверное, испугавшись моего грозного оклика. Однако потом осмелели, вновь подошли и стали тискать своими грязными пальцами, суя их мне в рот, уши, тыкая в глаза. Особенно досаждала маленькая самка, по-моему, дочь вождя, ибо на ее шее висел десяток клыков диких животных – знак особого отличия.

Она старалась укусить меня за то место, на котором я обычно сидел, видимо, считая этот участок мяса своим по праву, но ее зубки никак не могли прогрызть пластиковый ремень. И этот факт, судя по дикому и истошному визгу, злил ее. Порой она начинала беситься и кричать хуже мамонта, чем пугала взрослых самцов, которые робко жались друг к другу и не смели подойти ко мне.

И только появление вождя изменило ситуацию. Он отогнал дочь, а сам созвал на совет несколько самых удачливых воинов-охотников. Среди них были и те, кто поймал меня.

На общем совете разговор был коротким. Вождь произнес речь, состоящую из трех слов, а коллеги ответили еще меньшей фразой – всего из одной буквы, и моя участь была решена. Как я понял по жестам первобытных людей, Бубу приведут в жертву великому духу Болотного рая, имя которого я не смог бы произнести из-за сложности первобытного языка. После этого вердикта женщины стали обсуждать более практичную проблему: на что меня пустить – на бульон или жаркое.

Это крайне возмутило бы любого космолетчика. Совершить беспрецедентный полет к Черной Дыре, очутиться в далеком прошлом, повстречаться с динозаврами, чтобы в итоге тебя сожрала группа каких-то глупых существ, причем твоих же предков, – разве это не повод для выражения негодования?

Но мои убедительные доводы, которые я посылал людям, разводившим костер, что так поступать нельзя, до них не доходили. В тот момент я опять пожалел, что не зарядил бластер.

Но, видимо, все же всевышний существовал в галактике, ибо услышал мои молитвы. Синантропы не успели меня развязать, как банда гейдельбергских людей в звериных шкурах напали на их стоянку и разгромили недоумков. Нападавшие сожрали всех синантропов на их же собственном костре, но меня освобождать не стали. Погукав и поплясав вокруг меня, они решили, что я какое-то божество и поэтому взяли в качестве реликвии.

В дальнейшем я стал драгоценной штучкой, чем-то вроде чаши Грааля. Гейдельбергские люди не успели донести меня до своей базы, так как на них самих напали. В течение десяти минут в результате кровопролитных стычек я переходил то к неандертальцам (которые хотя и питались растительной пищей, но оставались такими же каннибалами), то к кроманьонцам (эти по уровню развития были ближе к хомо сапиенсу). С кроманьонцами я вроде бы стал находить общий язык, но как назло в их обществе стала усиливаться религия. Местные шаманы постоянно крутились вокруг меня, заставляя жрать каких-то червячков, гусениц, пауков, мол, это еда только для высшего божества. Меня даже стали называть Ух-Дух-Буба-Мух.

Так долго продолжаться не могло. Мне удалось развязать лианы, которыми меня привязали к шесту еще синантропы, и когда кроманьонцы спали, сбежал от племени. И вовремя. Так как в этот момент уже люди разумные ворвались на стоянку и перебили всех предшественников человечества.

Появление близких родственников вселило надежду, что я буду понят. Правда, это удалось не сразу, ибо разума в них тогда еще было не больше, чем у болотной лягушки, которой они любили лакомиться.

Кстати, именно тогда я понял, что выдумкой ученых является теория развития человеческого общества по объективным законам прогресса. Цивилизацию людям принес я. Ведь именно с моей помощью они сумели поддерживать огонь, обрабатывать металлы, возделывать поля и строить жилища. Некоторые, не зная, как человечество в тот период сумело получить глубокие знания в области астрономии, архитектуры и искусства, выдвинули гипотезу, мол, это дело рук инопланетян.

Ха, взлетно-посадочные полосы в пустыне Перу, гигантские рисунки в плоскогорье Наска, древние храмы Баальбека, древнеегипетские пирамиды – все это творение ума и рук космогатора Бубы, а не каких-то там вшивых инопланетян, которые тогда Землю облетали за три парсека.

Именно я ускорил общественное развитие человечества. В дальнейшем мне предстояло быть свидетелем гибели Атлантиды (где я, кстати, был правителем). Затем попал в плен и был продан в рабство в Древней Месопотамии. Через несколько столетий я участвовал в восстании Спартака (тогда он назначил меня главным военным консультантом), а затем противостоял нашествию Чингиз-хана. В средние века инквизиция объявила на меня свободную охоту, поскольку я, по ее мнению, вносил ересь в головы людей, хотя на самом деле я просвещал их в науке.

История Франции ничего обо мне не упоминает, хотя я оказался единственным человеком, который пнул по заднице кардинала Ришелье. А Наполеон? Я ему говорил: не прыгай далеко, но он меня не послушал. В итоге его армия была разгромлена… конницей Буденного, а появившиеся над лесами Вьетнама самолеты сгорели под лазерными лучами системы противоракетной обороны США. Оказывается «хронопетля» начала ослабевать, и поэтому время для меня стало течь в нормальном ритме.

Короче говоря, я дожил до того времени, когда с космодрома на Фобосе взлетела моя ракета, а через полчаса из глубин песков Сахары археологи раскопали «Альфа-Томагавк». У ученых глаза полезли на лоб, когда радиоуглеродная экспертиза показала возраст ракеты в три миллиарда лет.

Пришлось, естественно, давать объяснения. Кто-то мне поверил, некоторые решили, что я сошел с ума, а были и такие, которые отрицали все и говорили, мол, Буба обманщик и врун…

– Мы тоже можем так подумать, – ехидно сказал Милка-Хамр, испытывая наслаждение, что может в чем-то упрекнуть знаменитого космогатора. – Поэтому просим вас, уважаемый Буба, предъявить доказательства. Есть ли они у вас?

Буба улыбнулся.

– Вещественные доказательства отсутствуют, кроме видеозаписей, которые хранятся в Академии Наук. Но вы же сами видите, как я, прожив три миллиарда лет за двадцать четыре часа, теперь не дорожу временем…

С этим все находившиеся в клубе «Старых акул-космогаторов» согласились.

(23—29 февраля 1986, Ташкент)

История третья. ГЛЮКОЗИНИ ЦУКАТОС ТАМИЛИКИ, ИЛИ КАК БУБА ПРОВЕЛ СЛАДКУЮ ЖИЗНЬ НА ПЛАНЕТЕ ВИШНЕВОЕ ПИРОЖНОЕ

В клубе «Старых акул-космогаторов» было торжество. В принципе, в этом заведении Фобоса всегда царит торжественная обстановка, но сегодня был особенный праздник – космонавты отмечали день рождения Джябуса-Маклая, которому исполнилось пятьсот лет.

По этому поводу жители созвездия Желтых Носорогов прислали ему подарки за то, что двести лет назад знаменитый космический рыцарь-одиночка Джябус-Маклай освободил их от гнета банды империалистов-кровососов (в буквальном смысле этого слова) Глицерина Фон-Фосфата – известного мирового эксплуататора. Правда, подарок оказался специфическим – это были вонючие сопли синего таракана Тютя – самого изысканного деликатеса жителей Желтых Носорогов, который мало был пригоден для других существ.

Более приятным оказался подарок гульбекриштцев, которые преподнесли ему гравитационный массажер тела. Оказывается, с помощью этого устройства можно было добиваться оздоровительных эффектов для любого живого организма. Но, как оказалось впоследствии, он был рассчитан все-таки на гульбекриштцев, которые любили, когда их бронированный панцирь становился мягким и податливым. При первом же сеансе у Джябуса-Маклая разжижился череп, и потом пришлось долго лечить прославленного космолетчика.

Были и другие подарки, которые также казались странными для человека: концентрированный запах, которым питались, например, жители Сяу-си или аккумулированный клубок бета-энергии, который для маврикурийцев являлся дезодорантом. Самым шокирующим презентом оказалась ядерная бомба на 40 мегатонн, которую привез грузовой космолет с Сириуса, – оказывается, тамошние террористы хотели сделать приятное бывшему рыцарю-освободителю. А синанайцы в своем праздничном послании обещали имениннику после естественной смерти подвергнуть его тело бальзамированию, а затем по частям отдавать на съедение палочкообразным хищным бактериям, мол, это на Синанае считается религиозным высшим культом.

Бурундийцы еще дальше пошли. Вооруженные диверсанты явились на Фобос и попытались захватить Джябуса-Маклая, чтобы впоследствии растворить его живьем в кислоте – это, оказывается, является честью для именитых и прославленных бурундийцев. И именно так они хотели отдать почести космонавту.

После подобных посланий и подарков клуб «Старых акул-космогаторов» был вынужден сформировать охрану из собственных членов. Но затем их численность пришлось увеличить до пехотной бригады и дополнительно привлечь вооруженные силы Космического Патруля, так как на Фобос прибыло не менее трех тысяч звездолетов, экипажи которых хотели участвовать на торжественном приеме по случаю дня рождения великого человека. На соседнем астероиде Демос даже установили дополнительный полицейский пост. Туда отправляли наиболее подозрительных типов, бомжей и сомнительных инопланетян, которые попадались при режиме проверки. Но этих мер безопасности явно было недостаточно.

В итоге в ближайшем космосе образовался бедлам. Были дорожно-транспортные происшествия, когда несколько кораблей столкнулись на марсианской орбите, двадцать перестрелок из бортового пушечного оружия между пьяными и неуступчивыми командами, которые едва не перешли в ракетно-ядерный обстрел, а также бесконечное количество драк, пьянок и угонов звездолетов, оставленных без присмотра. Таможенники задержали контрабанду космоанаши, которую хотели использовать в качестве приправы к праздничным блюдам, а пограничники – несколько мин-ловушек, с помощью которых жулики хотели завладеть кошельками и драгоценностями приглашенных гостей.

Короче говоря, торжество было тяжелым как для клуба «Старых акул-космогаторов», так и для администрации астероида. Но сам вечер прошел отменно. Был салют, вина и вспоминания. Трехкилометровый стол был уставлен блюдами. Но гвоздем кулинарной программы стал гигантский торт, внешне похожий на двигатель от звездолета. Он был таким тяжелым, что понадобилось не менее двух десятков роботов-тягачей, чтобы вкатить его в зал. Да и то они натужно гудели, из железного брюха вылетали искры, а от некоторых шел дым.

– Ух, ты! – восхищенно воскликнул капитан Куркуль, который прославился тем, что любил поесть за чужой счет. – Вот это да! Это я пониманию! – и он стал от радости хлопать себя по бокам, которые у него и так выпирали из штанов. – Кто же испек это творение?

– Это дело рук моего друга – космогатора Бубы! – важно ответил Джябус-Маклай, обнимая за плечо рядом стоявшего космонавта.

– Я видел торт в форме дворцов, королей, разных животных, но вот в виде ракетного двигателя – это впервые! – продолжал Куркуль, которому, впрочем, не было какой-нибудь разницы, что жрать, главное – было бы что. А выступал он сейчас ради проформы, мол, знайте мнение народа.

– Да, действительно, – поддержал его Милка-Хамр. – А почему, например, не сама ракета?

– Мой «Альфа-Томагавк» просто бы не влез в клуб, – лаконично ответил Буба, чем поверг всех присутствующих в недоумение.

– Не пониманию, а причем тут «Альфа-Томагавк»? – спросил Президент клуба, шевеля усиками. Маврикуриец был сильно озадачен, поэтому из его раковины доносились шумы, которые свидетельствовали об усиленных мыслительных процессах, – дело в том, что именно там располагались мозги инопланетянина.

– Просим объяснений! – поддержали его другие члены клуба, которые имели право голоса.

– Вы сначала скушайте торт, а потом услышите историю о том, как я посетил планету Вишневое пирожное, – улыбнулся Буба.

Через секунду его улыбка стала еще шире, когда он увидел, как гости устремились к торту с такой энергией и чувствами, словно брали штурмом дворец кровавого диктатора. Конечно, отвоевывая лакомый кусок, не обошлось без зуботычин, пинков и оплеух, а также смачных плевков и ругательств на космическом жаргоне. Особенно постарались тараканокрысы, которые жалились направо и налево электричеством, пробиваясь к угощению, и кергудяне, плевавшие на других участников «боя» ядовитой жидкостью.

Хитрые «парадоксы» вообще расплавились, образовав огромную лужу, в которой многие едва не захлебнулись, и пока их откачивали, сами быстро восстановили свою прежнюю привычную форму – тазики и слопали значительную часть торта.

Друшлак, размахивая дубинками, с трудом дошел до торта, но ему досталось совсем немного – пара шоколадных винтиков. От злости космический философ стал лупить всех подряд, и его пришлось успокаивать хлорофосом. Бывший пират Динду пытался влезть в дерущую и орущую толпу, но, получив пару уколов, с воплями выскочил обратно. Из дырок со свистом стал выходить желтый газ – «кровь» дебоширца. Плача, Динду пошел зализывать раны.

Короче говоря, в буйство пришел весь Фобос. Полиции пришлось запустить усыпляющий газ. Но подействовал он на инопланетян по-разному. Большинство, конечно, брякнулись спать, но были и такие, которые нюхали газ как наркотик.

Те, на которых газ не оказал никакого влияния или они успели надеть скафандры, спокойно доели бубовское лакомство, а затем, расчистив место от храпящих инопланетян, кольцом уселись возле Бубы. Из их вздувшихся животов исходили различные звуки, которые, впрочем, не заглушали голос космогатора:

– Друзья, вы все – знаменитые космонавты, волки, так сказать, которые вдоль и поперек избороздили всю галактику. Но скажите мне честно, кто из вас встречал сладкую планету?

– Я встречал планету-обжору в созвездии Злых Собак! – вскричал Акукарача-второй, возникая из стены. Ему было хорошо – он мог пролетать сквозь любой материальный предмет, так как был приведением.

– Она глотала пролетавшие мимо нее метеориты, астероиды, кометы и чуть не слопала мой корабль. Ее многокилометровый язык прилепился к корпусу моего космолета, но благо на «Вуксоре» стояли мощные двигатели, и я запустил их на всю катушку. Мне удалось вырваться, но полкормы планета все-таки отодрала. Пришлось корабль в марсианский док на ремонт завезти, он до сих пор там, а я вот на Фобосе маюсь, людей пугаю…

– А я нарвалась однажды на планету-фугас! Не помню, к сожалению, в каком секторе галактике – это давно было, с тех пор мои кристаллы заметно потемнели, – сказала Инфузория Туфелька, кристаллоподобная космонавт, единственная женщина в клубе «Старых акул-космогаторов».

– Эта планета была сформирована из антиматерии и могла взорваться от одного прикосновения нормального вещества. Я тогда об этом не знала и спокойно спланировала свою летающую косметичку на ее поверхность. Тут произошла аннигиляция, от взрыва корабль разнесло на части, а меня закинуло в Солнечную систему. До сих пор у меня дымится скафандр! – Инфузория показала на действительно тлеющий костюм.

– Два года назад я чуть не утонул на планете-болоте, – подал голос с потолка космонавт Це-це, который был мухой-мутантом. Еще триста лет назад после атомной катастрофы на Земле многие насекомые получили генетические изменения и превратились в разумных существ. За короткое время они прошли все стадии эволюции и вышли в космос. Теперь самые великие стали даже членами клуба. Среди них популярностью обладал Це-це.

– В системе Зеленый Мох мои приборы зафиксировали планету, которую я назвал Барбамбией в честь своей супруги – зеленой навозной мухи. Когда я попытался посадить корабль, то чуть не утопил его. Дело в том, что там отсутствовала твердая поверхность – сплошной лишайник, жижа и комары!

– Эй, а что ты имеешь против комаров! – послышался возмущенный голос с другого угла. Это кричал москит Карапана, тоже земной мутант. Еще лет сорок назад между мухами и комарами возникла расовая вражда, перешедшая в войну. На любой планете при встрече друг с другом они начинали без предупреждения стрелять, часто задевая ни в чем не повинных существ. Поэтому их никто не любил, и при возможности старались не пропустить на планету. Только на Фобосе мухам и комарам был свободный вход, но им запрещалось проявлять такие негативные чувства.

– Только такие мерзкие создания, как вы, могли жить на болоте! – заорал Це-це.

Карапана от злости вздулся. Соседи, чувствуя, что сейчас начнется драка, сорвали с них скафандры. В клубе еще стоял газ, и поэтому мутанты быстро утихомирились.

Тут со всех сторон посыпались воспоминания космонавтов о своих открытиях. Кто-то упомянул, что был в Аду, а другой – в Раю, планетах, которые не отмечены ни на одних картах галактики. Считается, что это объекты-призраки из другого, возможно, параллельного мира. Члены клуба, войдя в раж, стали кричать, что их открытия самые важные. Дело, как всегда, дошло до драки.

Тупоголовый Дряка, штурман с «Сибирского валенка», взбешенный, как он считал, выдумками Посла Крабовидной Туманности господина Ушастого Рака, хлопнул собеседника по голове, от чего у того перекосилась морда. Рак в ответ изрыгнул из желудка едкую жидкость, которая мгновенно растворила одежду Дряки, оставив его в чем… м-м, мамочки у инопланетянина не было, так как Дряка был цветком.

Тут и другие сцепились. Хорошо, что вмешался Милка-Хамр, который схватил бластер и подстрелил наиболее ярых драчунов. Восстановив таким образом порядок, он сказал:

– Вы что, хотите испортить праздник и заставить Бубу покинуть клуб?

Все успокоились, и Буба продолжил:

– Планет во вселенной много, но сладкая встречается также редко, как монета в кармане Друшлака. И открыли-то ее случайно я и сорок моих друзей, тоже сорвиголов. Кстати, тогда нас называли Али Буба и сорок разбойников.

Это произошло три года назад, во время моего последнего полета в систему Кросс-Рогатика. Оказывается, именно здесь располагалась ранее неизвестная Черная Дыра. И в момент нашего полета там начался гравитационный вихрь. «Альфа-Томагавк» подхватили энергетические волны и понесли по неведомым просторам галактики. Девять дней экипаж боролся со стихией, стараясь вырваться из плена, и, в конце концов, это удалось.

Когда мы покинули опасную зону, то не могли разобраться, куда нас занесло. Да и корабль изрядно потрепало. Потерявший рассудок компьютер бессмысленно запускал различные системы, то, например, автоматически включалась СВЧ-печь, поджаривая вместо курицы пластмассовые тарелки, то двигатели начинали запускаться сами по себе, от чего «Альфа-Томагавк» плясал ча-ча-ча в космосе. А когда холодильник стал выкидывать за борт продукты питания, я понял, что пора брать управление кораблем в свои руки. Прежде всего я топором вырубил компьютер, который уже принялся за стрельбу по окружающему миру из ядерного оружия.

Вручную двигатели не слушались пилота. Пришлось поднимать из глубин трюмов зеркальные паруса, предназначенные для экстренных случаев. Солнечное давление здесь было сильное, и поэтому нас понесло к системе, которую мы назвали Сочный Бифштекс. Подобное название предложил наш корабельный едок, мастодонт Дергунчик. Он прослужил на многих кораблях коком, но подолгу не задерживался, так как прокормить такого обжору было трудно: он один за месяц съедал весь корабельный запас продуктов.

Экипаж не стал спорить с ним, и штурман занес эту систему в звездную лоцию.

Звезда Сочный Бифштекс имела гигантскую планетную систему: здесь вращалось по орбитам не менее сорока небесных тел! Такого я не помнил за всю историю своих полетов.

Но из этого вытекала проблема: на какую сесть? Нам требовался срочный ремонт корабля. Приземлиться мы можем только один раз – с помощью парашютов. Но взлететь, если не починим двигатели, ни разу! Нужно было выбирать планету, в которой были бы сходные для человека жизненные условия.

Пролетая мимо каждого шарика, мы рассматривали его в подзорную трубу. О боже, чего только на них не было! На одной планете вулканы из земли кашу варят, на другой динозавры за насекомыми охотятся, на третьей радиоактивные мутанты от ледникового нашествия спасаются, на четвертой сумасшедшие гуманоиды лазерами космос обстреливают и радостно вопят, если попадают во что-либо. Например, нам дыру в борту прожгли.

Дикая система – и только. И название ей Дергунчик придумал неудачно, я уже хотел даже переименовать Большим Шизоидом, но тут кок-чревоугодник стал дергать меня за рукав и указывать на двадцатую планетку.

– Ну и что? – буркнул я.

– Она странной формы! Вызывает у меня кулинарные ассоциации, – продолжал Дергунчик. И действительно, планета имела необычный вид, чем-то напоминала разноцветное пирожное или кусочек праздничного торта.

Теперь стали понятны мысли Дергунчика, особенно после того, как холодильник выбросил почти все продукты в космос и экипаж перешел на аварийное скудное питание. В этих условиях Дергунчик потерял не менее двухсот килограмм. А такое выдержать ему было сложно. Мы даже опасались, а не примется ли он за нас. Каннибализм – это вещь хотя и редкая, но возможная. И теперь он хищно поглядывал на планету, как на бутерброд в тарелке.

– Э-э. ты чего? – ткнул я его в бок. – Хватит слюни пускать. Лучше сделай анализ атмосферы, – этим самым я напомнил ему о его обязанностях.

Должность кока всегда совпадала с должностью химика-планетолога, ибо эти специальности были связаны с практическим превращением одного вещества в другое. Поэтому Дергунчик хорошо умел пользоваться как сковородками и миксером, так и лабораторными приборами.

В течение пяти минут он прозондировал поверхность планеты и потом поднес мне дискету с данными. Его глаза были умиленными и туманными, что крайне меня удивило и встревожило. Что стало с Дергунчиком?

Не показывая свою тревогу, я взял дискету, загрузил портативный компьютер и просмотрел текст. Боже мой! Это не планета, а какое-то кондитерское изделие. Радиобиохимический анализ показал, что почва состояла из жиров, углеводов, белков, протеинов, сахаринов, глюкозы, витаминов и многих других веществ, которые чаще всего встречаются в столовых и закусочных. От изумления у меня волосы дыбом встали и долго не ложились обратно. Теперь я понял, почему Дергунчик не мог оторваться от планеты.