Текст книги "Чудотворные иконы Богоматери на Руси"

38. Об иконе Владимирской-Оранской

В царствование Михаила Феодоровича, при Патриархе Филарете Никитиче в 1629 г. в окрестностях Нижнего Новгорода жил один благочестивый человек Петр Гладков. Он служил в военной службе и имел вотчину в окрестностях нынешнего Оранского монастыря. Этот человек имел большую веру к иконе Владимирской Богоматери, находящейся в Московском Успенском Соборе. Он просил протопопа Успенского Собора, Кодрата, занимавшегося иконописанием, списать для него точную копию с неё. Протопоп Кодрат с помощью другого живописца Григория Черного исполнил в точности желание Петра Гладкова. Гладков, получив икону, отвез ее в свою вотчину, в село Бочеево. Эта икона в доме помещика находилась пять лет. В 1634 г. на пятой неделе Великого поста под субботу Похвалы Богородицы Гладков слышал во сне голос: «Иди семо». Он почувствовал, что пошел и, придя на какую-то гору, услышал голос, повелевающий ему на этом месте построить храм в честь Владимирской иконы Богоматери, а до построения храма поставить на горе крест. Этот сон повторялся три раза. Проведя остальные дни великого поста в посте и молитве и благочестиво встретив Св. Пасху, Гладков в субботу на Святой неделе пошел искать ту гору, которую видел во сне. Когда он шел густым дремучим лесом к полю, называемому Орано поле, зайдя в непроходимый лес, увидел огонь на Славенской горе. Думая, что там люди, и боясь заблудиться, Гладков пошел к этой горе и вскоре увидел, что это был сверхъестественный свет. День был дождливый и все небо покрыто густыми облаками, но на Славенской горе было видно как бы солнечное сияние, в виде столба восходившее до небес. Взойдя на гору. Гладков увидел, что это та самая гора, которую он видел во сне. Гладков отправился тотчас в Москву к Патриарху Иоасафу и, все рассказав ему, просил у него храмозданную грамоту на сооружение храма в честь Владимирской иконы Богоматери, на Словенской горе. Гладков, получив грамоту, возвратился в свое село Бочеево и на указанном для храма месте поставил мраморный крест, величиною в пять пядей, который хранился в роде Гладковых и переходил от отца к сыну через несколько поколений; вскоре начал строить храм.

В окрестностях Словенской горы жили мордовцы, идолопоклонники; они жили в лесу и главное их занятие было пчеловодство, а потому мордовцы со злобою смотрели на воздвигаемое Гладковым здание. Несколько человек решились было разрушить его при начале; семь недель они ходили по окрестностям Славенской горы с этим намерением, но Пресвятая Богородица не допустила их исполнить его. Храм был достроен и мордовцы были поражены множеством чудес совершавшихся от иконы Богоматери. Но желая отнять у Гладкова место, где он поставил храм, мордовцы написали челобитную к царю, в которой говорили, что Гладков насилием воздвиг в их Мордовском бортовом лесу церковь и много земли себе присвоил. Челобитная попала думному дьяку Грамотину, и он, упрошенный мордвою, принял участие в их деле, и даже слова: «Петр Гладков поставил церковь», замарал и заменил другими: «Петр Гладков поставил насильством свой двор и людей своих устроил тут на жительство и землю Мордовскую вспахал». В Нижний Новгород к воеводе Шереметеву была послана грамота с приказанием снести двор Гладкова, людей оттуда вывести и землю возвратить мордве. Но, по исследовании, на Словенской горе нашли только церковь и кельи для иеромонаха и семи монахов. Об этом донесли в Москву и получили разрешение оставить церковь и кельи на Оранополе. Между тем составитель грамоты был долго болен и, поняв, что он наказан за клевету на храм Богоматери, раскаялся и все рассказал. Между тем от Оранской иконы совершалось много чудес, слух о них дошел и до патриарха. Архимандриту Печерского монастыря было приказано удостовериться в них и, когда он донес о действительности чудес, патриарх доложил царю Михаилу Феодоровичу, который и приказал устроить на Оранском поле монастырь, названный Оранским.[87]87
  Слав. Бог., стр. 52.


[Закрыть] Так неудачно для мордвы кончилось и это покушение выжить неприятных для неё соседей.

Но это только одна часть окрестных жителей должна была отказаться от вражды против обители, остальные же никак не могли помириться, что у них отняли землю. Не прошло и двух месяцев после рассказанных событий, как св. обители опять угрожала опасность быть разграбленной и уничтоженной. Теперь эта опасность грозила со стороны деревни Инилей, где мордва задумала сжечь обитель и её жителей. Для исполнения замысла осенью 1635 г., собравшись большою толпою, она отправилась к пустыни. Но беззащитная обитель находилась под покровительством Самой Царицы Небесной и все усилия врагов имени Христова были напрасны. Как только мордва приблизилась к обители, на небе появились дивные знамения, которые на всю толпу навели такой ужас, что она разбежалась и несколько дней блуждала по лесам, прежде чем могла добраться до своего селения. Находившиеся в этой толпе, придя после в обитель, рассказывали об этом чудном событии и, объясняя причину своего испуга и бегства, говорили, что, когда, подойдя к обители, они начали подниматься на Словенскую гору, вдруг увидели пред собою необыкновенно чудный свет, поднимавшийся над обителью в виде столба, а по сторонам его множество народа с оружием, готовившегося напасть на нарушителей монастырского покоя. Также чудесно спаслась обитель от нападения на нее разбойников. Это было вскоре по основании обители и вероятно в том же 1635 году, потому что в этом году обитель перенесла особенно много несчастий. Только одна Царица Небесная, во славу и честь которой была основана обитель, и могла спасти ее от беспрерывных опасностей, угрожавших ей в начале существования. Дремучие леса Закудемского стана, скрывая в своих трущобах многочисленные поселения полудикой мордвы, служили пристанищем и приютом для разбойничьих шаек. Одна из шаек, узнав о существовании обители, ворвалась в нее с намерением ограбить. В это время на помощь к своей обители явилась Богоматерь. Разбойники невидимою рукою были остановлены, где кто был, не в силах двинуться ни туда, ни сюда. Они, кое-как выбравшись из храма, вместо грабежа, со страхом все рассказали иеромонаху Феодориту, просили со слезами раскаяния простить их и помолиться Господу и дали обещание оставить разбойническую жизнь.

После этого до 1657 г. обитель не подвергалась никакой особенной опасности. Нападений, имевших целью грабеж или уничтожение её, не было. Но зато было много других неприятностей. Окрестная мордва, отказавшись совсем изгнать с своей земли ненавистных поселенцев, всеми силами старалась вредить обители. По дарственной грамоте Михаила Феодоровича к новой обители, кроме земли, занимаемой монастырскими строениями, была приписана и окрестная земля вместе с находящимся в ней лесом и сенными покосами, пространством в квадратную версту. Кроме этого инокам, по этой же грамоте, предоставлено было право свободного въезда и в мордовские угодья для рубки леса на дрова и другие хозяйственные нужды. Эта-то земля и право рубки и были причиною постоянного столкновения мордвы с жителями пустыни и случаем для первой удовлетворить свою ненависть к чуждому им поселению. Не имея возможности вредить самой обители, мордвины мстили ей тем, что не допускали пользоваться отведенными ей угодьями: рубить лес, убирать траву и даже собирать грибы и ягоды. Мордва везде подстерегала жителей обители, когда они входили в леса, била их, грабила и вообще старалась сделать невозможною или крайне опасною всякую попытку запастись нужными вещами для обители. И это тяжелое положение продолжалось не год и не два, а до 1663 г., когда братия монастыря, доведенная до крайности, обратилась с просьбою о помощи и защите к высшей власти. Главою обители тогда еще был её основатель Гладков и по его-то просьбе царь Алексей Михайлович издал указ, которым подтверждались прежние права и льготы обители и повелевалось отмежевать монастырскую землю от мордовской вдоль на версту и поперек также. Но этот указ неизвестно почему целый год лежал в Москве без движения; назначенные для приведения его в исполнение, Иван Бутурлин и дьяк Андреян Яковлев, и не думали о порученном им деле. Между тем мордва не только не прекращала, но усилила свои враждебные действия против обители. Гладков опять послал царю челобитную, жаловался на несчастное положение обители и просил отмежевать монастырскую землю, чтобы было чем питаться. Эта просьба не осталась без внимания. В 1664 г. из Москвы Нижегородскому воеводе Дмитрию Ивановичу Плещееву была прислана царская грамота, в которой было приказано удовлетворить справедливым требованиям Гладкова и точно были определены права и монастырские льготы в отношении к беспокойным соседям. Какое действие произвела эта грамота на мордву, усмирилась ли она или продолжала беспокоить обитель своими нападениями на её людей, неизвестно, но, судя потому что подобных жалоб со стороны монастыря не повторялось и вообще нет никаких сведений о сопротивлении мордвы, можно предполагать, что царская грамота имела благотворное действие и соседи не осмеливались идти против своего повелителя, Московского царя. Между тем, как теснимая мордвою, обитель до поры до времени терпеливо переносила свое тяжелое положение, новая гроза, новая опасность собиралась на нее и особенно страшная по тому, что её жертвою сделался было сам престарелый её основатель Петр Андреевич Гладков. Устроив и обеспечив всем нужным обитель, Гладков сначала не жил в ней, а только иногда из своей вотчины Бочеева приезжал сюда для наблюдения и хозяйственных распоряжений. Заведывание обителью было предоставлено им иеромонаху Феодориту, который был и единственным священником новоустроенного храма. Прошло 8 лет, Гладков состарился и, желая быть погребенным в основанной им обители, решил поселиться в ней. В 1642 г. он отписал на свою пустынь «на вечное поминовение своего рода», все свое имение 40 дворов крестьян – со всею землею и угодьями, и, приняв иноческий сан под именем Павла, переселился в обитель. Не принимая сана священника, которого он считал себя недостойным, принял управление обителью и 23 года усердно заботился об её благе и спокойствии. Для большего удобства он переселил к обители часть пожертвованных своих крестьян. Сначала они поселились в двух верстах от пустыни и исправляли все работы, в которых нуждался монастырь.

Наступил 1656 г., в это время в России свирепствовала моровая язва, и многие пали её жертвой. Это несчастие постигло и Словенскую пустынь. Из всей братии в живых осталось только трое: настоятель Гладков, монах Ефрем да Андрей – монастырский работник.

Ему-то и пришла мысль воспользоваться безлюдьем пустыни и убить настоятеля с монахом, чтобы завладеть богатством. Работник, как говорится в монастырской рукописи, невидимою рукою был остановлен у самых дверей кельи Гладкова. Пораженный, но нераскаянный, он бежал из монастыря в Борцово к мордве, где своими рассказами о безлюдии и богатстве обители пробудил старую ненависть и корыстолюбие её врагов. Борцовская мордва пригласила и соседних жителей одноплеменных поселений. Но, не доверяя вполне работнику и опасаясь ловушки, они не пошли в монастырь, а спрятались в лесу и послали узнать, не обманул ли их работник. Посланные сказали в монастыре, что они русские, идут из Москвы и уже третий день ничего не ели, так как негде было попросить или купить хлеба. Гладков радушно предложил им просимое, не подозревая причины их прихода. Воротившись к своим, посланные подтвердили слова работника. Но недостаток земной силы с избытком вознаградился для монастыря помощью силы небесной. Как только мордва подошла к воротам обители, они сами растворились и множество народа бросилось на нечестивых разбойников. Испуганные и изумленные они только и думали о своем спасении. Но не прошло и месяца, как они опять задумали идти к монастырю. Ночью тихо подкрались они, вошли в обитель, но тоже чудное видение воинов небесных, неожиданно явившихся пред их глазами, опять заставило их обратиться в бегство и спасло обитель от их хищнического набега. Между тем ни Гладков, ни монах Ефрем ничего не знали и даже не подозревали, какой опасности подвергались они и их обитель. Это стало известно уже через некоторое время, когда в обитель пришла добрая мордва и рассказала. Работник же, виновник всего этого, был наказан Господом: он вдруг умер, возвращаясь с мордвою с её последнего набега и был ими брошен без погребения. Гладков, спасенный Царицею Небесною, еще усерднее занялся делами своей обители. Снова собрались в его обители любители монашеского уединения и. подвигов, снова начались козни и проделки соседней мордвы. Справившись с нею с помощью царской грамоты, Гладков имел еще радость видеть увеличение материальных средств своего монастыря от вклада родственников. В 1665 г. два его сына Иван Петрович и Алексей Петрович Гладковы, по примеру своего благочестивого родителя, дали монастырю вкладную грамоту на принадлежавших им крестьян села Бочеева. Вскоре затем и третий сын Михаил Петрович подарил обители свою вотчину, находившуюся в Пензенском уезде, Засурского стана, в Архангельском селе. Неизвестно. как велик был дар первых двух, Михаил же Петрович пожертвовал монастырю 60 четвертей земли с поселенными на ней беглыми крестьянами той же Оранской пустыни. Близкие родственники основателя – Андрей и Петр Ивановы Гладковы присоединили к этому, в 1665 г. 13 марта, половину двора с огородом и садом, принадлежавшего им в Нижнем Новгороде, на Никольской улице и с этих пор у Оранских монахов было свое собственное подворье, где они останавливались, бывая в Нижнем. Но 1665 год, богатый для обители дарами, был последним годом жизни её основателя. Предчувствуя свою кончину, Гладков не задолго пред этим принял образ большой схимы, хотя продолжал заботиться о монастыре. О страдальческой смерти Гладкова сохранилось только устное предание, подтверждаемое монастырским синодиком, где он записан под именем убиенного схимонаха Павла. Предание говорит следующее. Молва о многочисленных богомольцах, собиравшихся на поклонение чудотворной иконе и приносимых ими пожертвованиях, возбудила желание в некоторых людях ее ограбить. Неизвестно – окрестная ли это была мордва, злившаяся еще на обитель, или какая-нибудь из разбойнических шаек, бродивших в тех местах. Злодеи ночью ворвались в обитель и рассыпались по кельям и церкви. Восьмидесятилетний настоятель, услышав необыкновенный шум, и догадавшись, в чем дело, бросился было на колокольню, чтобы скрыться от врагов, а может быть и ударить в набат – известить монастырских крестьян. Но ему не удалось ни то, ни другое: его бегство злодеи заметили и бросились за ним. На колокольне они схватили его и безжалостно потащили за ноги вниз по ступеням. От ударов голова его была прошиблена и кровь обагрила всю лестницу. Не откуда было ожидать помощи. Малочисленная монастырская братия ничего не могла сделать, как только заботиться о собственном спасении. Крестьяне тогда еще жили в двух верстах от обители и ничего не знали о несчастии обители. Гладков был замучен. Удовлетворив свое корыстолюбие, злодеи безнаказанно удалились, а несчастная жертва их была с честью погребена собравшимися иноками. Неизвестно, где было положено тело этого первого и единственного мученика обители. В 1831 г. при строителе Исаии, когда рыли землю для основания нового храма, отрыт был гроб с телом инока в полном монашеском облачении. Гроб был старинный из выдолбленного цельного дерева и на том месте, где стоял первоначальный храм обители. Поэтому многие думали, что это останки основателя пустыни, но верного ничего не открыли. Гроб перенесли на другое место и зарыли в землю.

Но несчастное событие обители не прекратило её существования. Монахи, разбежавшиеся при нападении разбойников, возвратились и, отдав последний долг настоятелю, начали свою пустынную, труженническую жизнь. После смерти Гладкова пустынею начал управлять иеромонах Феодорит, еще прежде управлявший обителью. Для избавления обители от новых нападений со стороны неизвестных людей, монастырские крестьяне были переселены к самым стенам обители, на то место, где и теперь стоит деревня Поляна или Оранки. При небольшом числе братии, обеспеченная дарами Гладковых, с этого времени обитель успокоилась и от внешних опасностей. Близость деревни, откуда во всякое время могла быть подана помощь против нападения, держала мордву и разбойников в отдалении от св. пустыни и делала невозможным, или очень опасным всякое открытое нападете. Между тем молва о новой обители и чудотворной иконе распространялась все далее и далее и множество богомольцев постоянно приходили на поклонение св. иконе Богоматери. С увеличением богомольцев увеличивались и приношения, делаемые ими в пользу и дар св. обители. Не говоря о простом народе, давно известном своим благоговением к святыне, и роде Гладковых – постоянно благодетельствовавшем обители, много записано в синодике пустыни людей знатных, оказавших ей помощь своими дарами и вкладами. Из рода Гладковых, как вкладчица Оранской пустыни, известна дочь Алексея Петровича Гладкова, Прасковья Алексеевна, бывшая замужем за Алексеем Григорьевичем Гириклонским. В 1696 г. 4 мая она пожертвовала Оранскому игумену Никифору с братией треть своего двора, находившегося в Нижегородском кремле, против подворьев Печерского и Макарьевского монастырей. За два года до этого игумен Никифор получил от Нижегородского митрополита Павла указ о построении часовни в Нижнем Новгороде на нижнем посаде против церкви Иоанна Предтечи к писчей избе. Эта часовня, как известно из монастырских актов, доставляла монастырю до 5 р. в год от продажи свеч и служения молебнов. Около того же времени царевна Дарья Арчиловна Имеретинская дала в Терюшевскую волость запись об ежегодной выдаче Оранской пустыни 6 р. на поминовение своих родных. Кроме этого единовременными или постоянными вкладчиками обители были князья Одоевские, Черкасские, Щербатовы, Бабичевы, Болховиковы, Горчаковы, бояре Бутурлины, знатные люди Строгановы и многие другие.

Вклад одного из князей Одоевских, Никиты Ивановича, данный в 1763 г. 26 июля доселе еще сохранился. Это напрестольное полудестевое Евангелие, печатанное в 1654 г. Теперь оно находится в Успенской церкви села Подъябланного, Горбатовского уезда, хотя неизвестно, когда и как попало туда. Прославлению обители и стечению в нее богомольцев особенно содействовало множество чудес, совершавшихся над больными, с верою приходящими к чудотворному образу Богоматери. Первое чудо от св. иконы Богоматери совершилось в 1635 г. На пятой неделе Великого поста, во время вечернего славословия с акафистом, все присутствовавшие в монастырском храме видели, как от св. иконы Богоматери, а именно от главы младенца Иисуса, истекло благовонное миро и весь храм наполнился благоуханием. Кроме этого в первый год основания обители с 20 сентября 1635 г. до ноября 1636 г. при св. иконе совершилось 131 исцеление от самых многоразличных и часто застарелых и неизлечимых болезней. Большие и дети, мужчины и женщины, крестьяне и лица других сословий – все получали помощь и утешение. Одинаково легко и скоро выздоравливал слепой, двадцать или тридцать лет не видевший солнечного света, и больной горячкою две-три недели; особенно много получало исцелений слепых. Остальные исцеления получали хромые, страдавшие болезнью рук и ног, глухие, немые, бесноватые и одержимые другими более обыкновенными болезнями. Жители около семидесяти разных мест Нижегородского края, начиная с Нижнего получали много исцелений при чудотворной иконе. Но Царице Небесной было угодно прославить свою икону и в других краях нашего отечества и в Москве, пред лицом благочестивейшего государя и патриарха. Через шесть или семь месяцев после освящения храма из Москвы в Нижний прибыл патриарший – боярский сын Василий Потапович. В то время Нижегородская область не была еще самостоятельною епархиею, а состояла под ведением Московского патриарха и должна была платить ему дань. За этой-то данью или десятиной и приехал Потапов. Занимаясь сбором её, он от многих слышал о чудотворной иконе Богоматери и обители, устроенной в честь неё. Потапов, будучи сам набожным и искренним христианином, поверил и с радостью сообщил патриарху Иоасафу о слышанных им чудесах, совершаемых при св. иконе. Благочестивый Иоасаф, получив известие Потапова, тотчас послал грамоту к архимандриту Нижегородского Печерского монастыря Рафаилу и протоиерею Нижегородского Архангельского собора Иосифу. Своею грамотою он повелевал составить и сообщить патриарху полное известие о чудесах, явленных чудотворною иконою Оранской обители во все время её существования. Они должны были узнать, кто получил исцеление, какого он звания, возраста, пола, какою страдал болезнью и сколько времени, когда получил исцеление, где, в пустыни, дома или дорогою. Кроме рассказа исцеленных, они должны были отобрать сведения от их родителей, родственников, соседей и вообще всех, кто только знал или слышал об этом событии. В 1635 г. распросы продолжались около 4-х месяцев весною. В обитель были приглашены не только получившие исцеление, но и все окрестные жители. Тут были архимандриты, игумены, протоиереи, священники, диаконы, монахи и люди всех сословий и возраста. Веех их спрашивали под присягою и все единодушно подтвердили истину совершившихся чудес. Все эти показания были записаны и с подписью всех, кто умел писать, с печатью отправлены в Москву к святейшему Патриарху. Патриарх, получив эти сведения, донес Государю Михаилу Феодоровичу. С этих пор еще более стало приходить в обитель богомольцев.

Мученическая кончина настоятеля и основателя пустыни Гладкова была для неё как бы искупительною жертвою от напастей и бед, так часто доселе повторявшихся над ней. С 1665 г. для обители началась давно желанная, мирная, безмятежная жизнь. Мордвины, видя поразительные чудеса, начали реже делать нападения на обитель и наконец совсем их прекратили.

Усмирение внешних врагов дало братии возможность позаботиться о внутреннем устройстве обители. Все монастырское строение, начиная с храма, ветшало. Кроме того число братии увеличилось и нужно было выстроить новые кельи для вновь поступающих. Благодаря богатым вкладам, у обители в это время были средства для нужных издержек, и с наступлением XVIII столетия при архимандритах Афанасии и Иоакиме начались в монастыре перестройки. Вместо деревянного храма выстроили каменный. Вблизи церкви была устроена каменная колокольня, а монастырь, для большей безопасности, обнесен каменною стеною. В стене над св. воротами устроена была небольшая церковь, в честь св. апостолов Петра и Павла. Для настоятеля и братии построены новые каменные кельи, а остальные деревянные здания исправлены и обновлены. Но эти постройки сильно истощили монастырскую казну. Кроме этого в 1710 г. обитель снова подверглась нападению и грабежу разбойников. Накануне Покрова Пресвятой Богородицы, ночью, во время утрени, ворвались они в монастырь, пробрались в церковь, оттуда в кельи и забрали все, что только было можно взять. Этот грабеж был большим несчастьем для обители. Обитель, принужденная снова запасаться всем нужным, не имея денег, оказалась в крайне стесненном положении и только пожертвования почитателей её святыни помогли ей мало-помалу выйти из этого несчастного положения. Вообще в это время существование обители и поддерживалось только дарами вкладчиков. Собственных монастырских средств, при увеличении братии, не доставало для безбедного житья. Когда в 1721 г. из архиерейской Нижегородской Крестовой палаты в обитель был прислан запрос об её доходах и имении, то на все 33 вопроса архимандрит Исаия уведомлял: «против этих пунктов отвечать нам нечего, потому что посевных, урожайных и умолотных книг у нас нет и не было, так как хлеба у нас сеется мало, питаемся же мы и питались тем, что нам присылаюсь жертвователи. Садов, яблоней, рыбных прудов и озер с рыбой, рек, мостовщины и перевозов наш монастырь не имеет. Лошадей и рогатого скота немного и иные из них присланы вкладчиками. Крестьян за монастырем только 8 дворов. Жалованья нам нет, кормимся мы от собственных посевов и общей трапезою, а одеваемся от подаяния милостыни.[88]88
  Описание Оранского Богород. мон. 35–37.


[Закрыть]

В 1771 году были установлены ежегодные крестные ходы в Нижний Новгород, в Павлово и в Арзамас по случаю чудесного избавления Нижнего от моровой язвы. Нижегородцы, видя, что каждый день умирает множество народа от язвы и не зная, чем избавиться от неё, начали было приходить в отчаяние. Земная помощь оказалась бессильной, оставалась одна надежда на помощь Божию. День и ночь Нижегородские храмы были полны; всюду слышались стоны и слезы граждан, просивших помощи у Господа. В это тяжелое время некоторым пришла мысль принести в город чудотворную Оранскую икону. Она была покровом и оплотом своей обители, она стольким страждущим подала облегчение, она поможет и нам. «Владычица не оставит со слезами прибегающих к Её св. иконе», – говорили Нижегородцы и попросили разрешения у преосвященного Феофана Чарнуцкого принести в Нижний чудотворную икону. Разрешение было дано тотчас. С слезами и усердной молитвой встретили жители св. икону и их молитва была услышана. Предание говорит, что язва не пошла далее той улицы, где пронесли икону Богоматери. После литургии и молебна икону обнесли вокруг города и язва, доселе свирепствовавшая, прекратилась. Благодарные Нижегородцы установили в память этого избавления крестный ход, который и доселе совершается. В четверг на Пасхе, после литургии, начинается из обители крестный ход с пением молебна. За монастырской деревней крестный ход и молебен оканчиваются и св. икону в особо устроенном киоте несут на руках богомольцы. Ее несут до самого города, 50 верст, и всегда находится множество желающих нести ее. Несмотря ни на какую погоду и дорогу всегда народу собирается множество. Много приходить из Нижнего встречать св. икону, больше же из окрестных сел и деревень. В Нижний образ приносят к вечеру в субботу на Пасхе, в Крестовоздвиженский девичий монастырь, стоящий на краю города по Арзамасской большой дороге. Все жители в этот день собираются ко всенощной в Крестовоздвиженский монастырь. Несмотря на величину храма весь народ там не помещается. На другой день в Фомино воскресенье икону переносят в Преображенский собор, где совершается литургия, после которой икону в крестном ходе носят по церквам, и потом по домам. В день Вознесения Господня с иконою совершается торжественный ход в Печерский монастырь, где в этот день бывает храмовой праздник. 19 июня икону опять приносят в соборную церковь Преображения Господня, а после литургии с крестным ходом при множестве народа несут ее в Оранский монастырь, куда и приносят 20 июня к вечерне. После возвращения из Нижнего, икону носят по другим городам, деревням и селам, также с большим торжеством и при множестве народа.

Благодаря пожертвованиям Оранская обитель сделалась вполне благоустроенною, с прочными каменными зданиями обнесенными каменною стеною. Вместо бедного храма стоит пятиглавый соборный храм Богоматери, красивой архитектуры, с пятью сквозными куполами. Немного южнее – теплая пятиглавая же церковь, менее собора, но еще благообразнее и вне и внутри. С другой стороны соборного храма – трапезный корпус с домовою церковью. Против паперти главного храма обители стоят святые ворота с колокольнею, а по обе стороны их кельи братии и настоятеля.

С северной стороны монастыря, за оградой, гостиный двор для приезда богомольцев. Еще далее фруктовый сад, а с остальных сторон два оврага. Таков нынешний вид Оранской обители. Теперь в ней нет ни в чем нужды.

Из чудес, бывших при чудотворной иконе Оранской Богоматери, особенно замечательны следующие:

1) Венедикта, монахиня девичьего монастыря Нижнего Новгорода 26 лет страдала болезнью сердца и, получила исцеление.

2) Владимир Лукьянов, Спасский иерей, села Толмачева, вотчины боярина князя Бориса Михайловича Лыкова, три года страдал внутреннею болезнью. В ноябре, в день великомученика Георгия служил литургию и получил исцеление. После этого иерей по данному обещанию приходил в Оранскую пустынь два раза в неделю служить литургию до Рождества Христова, но долго не мог отворить церковную дверь. Иерей, взяв топор, сломал у трапезного окна железные гвозди и через окно ходили монахи и клирики к вечерни, утрени и литургии, на другой день к вечерни и утрени также прошли через окно; а пред литургиею церковная дверь сама отворилась.

3) Климент Симеонов, Воскресенский иерей, села Митрошева, вотчины Дудина монастыря, четыре года был глухой и, после молитвы пред образом Богоматери, получил исцеление.

4) Афанасий Игнатьев, Николаевский иерей, села Бочеева, страдал болью ног и, после усердной молитвы пред св. иконою Богоматери, получил исцеление.

5) Евдоким, крестьянин деревни Озерок, был слепой и, после молитвы пред св. иконою, прозрел.

6) Екатерина, крестьянка деревни Малетина, была хромая и в церковь была внесена, после же молитвы пред св. иконою, получила исцеление.

7) Иоаким Дементиев, иерей села Низкова, и его супруга были год больны и, после молитвы пред св. иконою, получили исцеление.

8) Козьма, крестьянин деревни Петрокова, был глухой и после усердной молитвы пред чудотворным образом Богоматери исцелился.

9) Герасим, монах Оранской пустыни, много лет страдал болью в ноге и после усердной молитвы пред св. иконою Богоматери исцелился.

10) Анна Терентева, крестьянка села Убежищ, была больна черною немощью и кроме того слепая. После же усердной молитвы пред св. иконою Богоматери получила исцеление.

11) Одна женщина Соломония Самойлова, жившая в деревне Полянской, сначала три года страдала сильною болью в ушах, а затем отнялась у ней правая рука; после усердной молитвы пред чудотворным образом Богоматери больная получила исцеление.

12) Феодор Тихонов, крестьянин села Болдырева, был глухой и после молитвы пред св. иконою Богоматери получил исцеление.

13) Одна женщина, Пелагия Симеонова, жившая в селе Болдыреве, пять недель не владела ни ногами, ни руками и после усердной молитвы пред св. иконою получила исцеление.

14) Анна Максимова, жительница того же села, более двадцати лет была слепая и после молитвы пред чудотворным образом Богоматери получила исцеление.

15) Евдокия Романова, жительница того же села, была больна черною немощью и после молитвы пред св. иконою Богоматери получила исцеление.

16) Анна Иоаннова, жительница села Богородского, пять лет не могла ходить и после молитвы пред св. иконою Богородицы получила исцеление.