Текст книги "Рыжий Ангел"

Утро одного дня

Рыжий Ангел пил кофе и смотрел на людей. Не так часто выпадает возможность «спрятать» крылья и просто побыть на Земле. У каждого из ангелов есть свои привычки, которые делают их непохожими друг на друга. Кто-то любит встречать рассветы в горах, кто-то – купаться в море под звездным небом, а он, Рыжий, любит запах кофе. И пусть ангелы не чувствуют вкуса, но запах и ощущение причастности к людям и земной жизни, когда он сидел в одном из кафе на Земле, всегда рождали в Рыжем ощущение гармонии и мира. Это же кафе было одним из самых любимых. Лучший запах кофе, приятная атмосфера, джазовая музыка, наполняющая пространство, и огромное окно, за которым всегда спешат по своим делам люди.

Рыжий улыбнулся и прислушался к разговору за соседним столом…

Пожилые англичанки-туристки рассаживались шумно, перебивая друг друга и говоря одновременно. На какое-то время «птичий гвалт» затих, и дамы опустились в уютные кресла. Ухоженные, улыбчивые, полные предвкушения нового дня, они ожидали молоденькую официантку и рассматривали кафе.

Рыжий Ангел сел вполоборота, чтобы было удобнее наблюдать за женщинами, и отпил все еще горячий кофе…

Молодая официантка подошла к столику:

– Что будем заказывать, дамы?

Та, что сидела спиной к окну, улыбнулась:

– Три капучино и один капучино с карамелью.

– Ок. Три нормальных и одна с добавкой (девушка плохо говорила по-английски).

– Мы все нормальные, – туристки засмеялись, – но одна из нас действительно похожа на карамель!

Официантка покраснела, смутилась и приняла заказ, а женщины уже вернулись к своему разговору.

– Карамелька! – Младшая из подруг вздрогнула. – Ты так и будешь все пять дней искать во всех лавках города свою «заветную» куклу?

– Дамы, это займет всего пару минут. И в этом городе столько магазинов, что я точно ее найду!

– Знаю я эти пару минут! За эти «пару минут» я успею сфотографировать пару-тройку сотен прохожих, – старшая из женщин дотронулась до своей фотокамеры. – И мне надо успеть еще снять репортаж. Вы не забыли?

– Ты помешана на фотографии!

– А ты на внуках! Фотография – это все, что у меня есть. И это все, что делает меня счастливой. Мне уже не двадцать и даже не пятьдесят. Когда я прихожу домой, открываю альбом, смотрю на лица, то одиночество отступает. Словно я осталась в каждом из тех, кто застыл на фотокарточке. Я в них, а они во мне. И мне кажется, что, разглядывая лица, я читаю историю жизни.

– Глупо жаловаться на свое одиночество, когда есть мы! Разве тебе одиноко с нами?

– Конечно же нет. Но когда вечером, дома, я одна… – женщина-фотограф опять прикоснулась к своей камере. – У меня есть только я и мои фотографии. У меня есть целый мой мир.

– Ты просто не понимаешь, как прекрасно побыть в одиночестве! – женщина, сидевшая напротив Рыжего Ангела, поправила прическу, заметив его взгляд, и вздохнула. – Ни детей, вечно стремящихся все успеть, ни внуков, убегающих из дома и не желающих возвращаться обратно раньше полуночи, ни обязательных семейных обедов, на которых ты и шеф-повар, и главная посудомойка. Только дни с вами, как эти предстоящие пять дней, наполняют меня настоящим счастьем и ощущением свободы.

Официантка принесла кофе, и дамы на мгновение притихли. Рыжему нравилось наблюдать за этой компанией. По тому, как женщины вдыхают аромат кофе, было видно, что напиток оценен по достоинству. А те, кто умеет ценить настоящий кофе, вызывали в ангеле уважение. Рыжий прислушался к ощущениям мира. Мир, словно живой организм, сгустился вокруг кафе, которое на миг стало его эпицентром. Мир внимал беседе женщин. Для Рыжего это означало только одно: пришло его время! Это кафе и это место притянули его неслучайно. Женщины должны получить от этих пяти дней и города, который пока еще им неведом, нечто такое, что намного позже каждая расценит как один из самых уникальных подарков жизни. Рыжий Ангел подмигнул официантке, показывая на кофе: «Один, пожалуйста!», и прислушался к разговору женщин.

– А я понимаю твое одиночество, – одна из подруг, до сих пор молчавшая, отпила свой кофе и посмотрела на остальных. – Когда я прохожу по своему дому пенсионеров, очень обеспеченному дому, прошу заметить, то ощущаю его каждой клеточкой. Одиночество в толпе. Одиночество в подобных себе. Как я это ненавижу! Эти пять дней мы должны погулять так, как никогда раньше! Давайте вечером пойдем танцевать?

– Куда?

– Ты совсем рехнулась на старости лет?

– Трясти костями среди молоденьких?

Рыжий улыбнулся и чуть заметно щелкнул пальцами…

– А что тут такого? – не унималась женщина. – Найдем себе кавалеров, вскружим им головы, устроим себе веселый вечер, о котором будем потом помнить еще очень долго!

– Под современную музыку?

– В прокуренном зале, полном молоденьких нимф?

– Ты сошла с ума!

– Простите, что прерываю вас, – пожилой, но еще вполне представительный мужчина, сидевший за столиком у окна, подошел к женщинам и, поклонившись, обратился к той, которая говорила о танцах. – Я невольно подслушал ваш разговор. Сегодня вечером в этом здании будет дискотека. Одна из самых удивительных в этом городе: танцуют и взрослые, и дети. Возраст не имеет значения. Играет музыка всех поколений. Хиты нашей молодости вперемешку с тем, что слушает современная молодежь. Я думаю, что вы не отрицаете современную музыку в лучшем ее проявлении? Я планирую прийти с моими друзьями и буду очень признателен, если вы составите нам компанию. Вы можете кружить нам головы без опасений. Мы же берем на себя все расходы и обеспечение приятного вечера для всех и для каждой. Вот моя визитка. Позвоните, и мы встретим вас у входа. Обещаю, это будет удивительный вечер!

Мужчина, не дожидаясь ответа, положил визитку на стол, поклонился и вышел из кафе…

– Что это было?

– Кто это был?

– Может, кто-то объяснит…

Официантка, наблюдавшая сцену со стороны, заулыбалась. Действительно, такое она видела впервые, и ощущение сказки от всего увиденного витало в воздухе. Наверное, сегодня какое-то удивительное утро. И вот этот рыжий парень, пьющий уже пятую чашку кофе, был тоже каким-то солнечным и счастливым…

Рыжий Ангел положил на столик купюру, этого хватит и за кофе, и на хорошие чаевые. Улыбнулся дамам, проходя мимо столика, и помахал рукой официантке. Время не ждет…

* Уже этим вечером друг странного чудака из кафе притащит на дискотеку из мастерской недоделанную «чудо-куклу», чтобы сделать ее утром и не оставлять на работе. Он сделает ее гораздо быстрее задуманного и отошлет в Англию своей новой знакомой. А потом на Рождество приедет и сам с огромным букетом каких-то неизвестных рыжих цветов и, сделав ей предложение, увезет в свой город на континенте.

* Через полгода, в то же самое Рождество, женщина-фотограф будет ехать в автобусе, рассматривая свои фотографии в альбоме. Рядом с ней окажется издатель не очень пафосного, но очень известного журнала, а через пару недель мир увидит новый выпуск. Люди будут покупать новый номер – номер без текстов. Номер с фотографиями. И каждая фотография будет рассказывать о жизни того, кто на ней запечатлен, и… еще кусочек жизни той, которая стояла по другую сторону объектива.

* За два дня до Рождества огромное семейство соберется в «тайной комнате» и решит отпраздновать 82-е Рождество своей мамы-бабушки-прабабушки. Всю улицу они украсят огромными воздушными шарами. Пригласят лучший джазовый оркестр, и все, от мала до велика, приготовят собственноручно по одному «фирменному» блюду. Правда, одно из кулинарных творений не сможет съесть ни один из членов семьи, но мама-бабушка-прабабушка именно это блюдо назовет победителем вечера.

* За час до Рождества та самая женщина, что подала идею «потанцевать», увидит на улице танцующего подростка. Мальчишке будет всего 12 лет, но пластика и грация танца поразят ее. В первый день после Рождества она придет в незнакомый дом и предложит все свои деньги, чтобы спонсировать его образование в школе танца. Ей не будет суждено увидеть, как через 8 лет он выйдет на сцену, за его спиной в луче света будет ее портрет, а зал через два часа разразится овациями. Так начнется мировое турне когда-то дворового мальчишки…

А официантка… Что официантка? Она будет рассказывать своим друзьям о странных иностранцах, галантных мужчинах, рыжем парне со светлой улыбкой. Да и вообще все у нее будет хорошо, ведь именно она в то утро заваривала кофе…

Ангельский флешмоб

Рыжий развлекался. Не все же время решать глобальные вопросы. Вообще, ангелы, как и люди, стали слишком серьезны. Эта простая мысль не давала ему покоя уже долгое время, а земной флешмоб, поразивший своей простотой и непредсказуемостью реакции окружающих, бродил в рыжей голове ангела навязчивой идеей фикс. Идея таки вылилась в развлечение, за которым с интересом наблюдало все Белое Братство Небес…

– Дети, дети, только не разбегаться, – Нелли Владимировна, молодая воспитательница детского сада, закатила глаза. – Сколько раз повторять?

Двадцать девять человеческих детей, не обращая внимания на окрики Нелли Владимировны, с визгом носились по парку. Детский сад не так часто выходит за пределы своей территории. Свобода! Ура странному слову «санэпидемнадзор», который даровал вместо ненавистного сонного часа осеннюю прогулку по городскому парку!

– Господи, что я с ними буду делать?

– Догонять и кушать! – Рыжий Ангел с улыбкой наблюдал за ситуацией, сидя на заборе.

– Дети, я кому сказала ходить строем?

– Так они тебя и послушали! – Рыжий всегда удивлялся воспитательской логике. – Лучше придумай игру какую-нибудь, а то, глядишь, недосчитаешься потом кого-то. Тебе оно надо?

– Что за день? Дети, найдите ближайшего к себе и возьмитесь за руки! Я кому сказала?

– Вот именно? Кому ты это сказала? Думаешь, они тебя слышат? – Рыжий раздраженно посмотрел на молодую женщину. – Вот куда ты без меня? Не помоги я тебе, кто поможет? Эх, женщина! Совсем выросла и забыла, что для ребенка жизнь – одна большая игра! Ладно уж, придумаем сейчас игру…

Рыжий мальчишка лет двенадцати вошел в парк и присвистнул: «Ничего себе, воробьи на выгуле!». Схватив ближайшего мальца, он ловко поднял его за шиворот и грозно спросил:

– И что тут происходит?

– Санпинстанция и мы гуляем! – малыш совсем не испугался «грозного» незнакомца. Заулыбался и, смешно скосив глаза, попросил: – Опусти меня, пожалуйста!

– А ты что умеешь? Может, ты букашка бесполезная? Зачем мне тебя отпускать?

– Я полезный! – малыш закачал ногами в воздухе, а подошедшие ребята закричали:

– Он очень даже полезный и много что умеет!

– А вы? Вы полезные?

– Мы все подлез… позле… полезные, – прошептала бесстрашная девочка и громче добавила: – Отпусти его.

– А что вы такого полезного умеете делать? – мальчишка посмотрел на приближающуюся воспитательницу и улыбнулся…

– Все! Все! Мы все умеем!

– А писать вы умеете?

В тишине раздался нервный голос Нелли Владимировны:

– Что здесь происходит? Отпусти сейчас же Веню!

– И не подумаю! Он даже писать не умеет. Какой с него толк?

Рыжий нахально подмигнул воспитательнице и грозно сказал:

– Вот пообещает написать свое имя – отпущу!

– Я не умею!

– А вот она, – мальчишка кивнул в сторону Нелли Владимировны, стоявшей с открытым ртом и наблюдавшей все это «безобразие», – тебе поможет. Не правда ли?

Это «не правда ли» окончательно добило женщину, и та только кивнула головой.

– Вот и отлично! Держи мелок! – Рыжий отпустил малыша и достал из кармана мел. – Вечером буду идти по парку – проверю!

Мальчишка убрал руки в карманы и, насвистывая какую-то песенку, пошел из парка…

– Нелли Владимрна! Нелли Владимрна! А как написать мое имя? – Венечка крутил в руке мел, а малышня кричала наперебой:

– И мое как? И мое?

Уже через час аллея парка была исписана именами детей. Большие неровные буквы. Такие большие, что было трудно их не заметить. Такие большие, какие могут писать только дошколята, аккуратно выводя свое имя на осеннем асфальте.

Рыжий Ангел радостно потирал руки. Одна треть плана выполнена. Осталось только договориться с погодой и не пускать дожди в этот город до завтрашнего утра. А это не так-то просто. Но есть один секрет. Надо забрать зонтик из рук женщины в одном из городов, где идет дождь. Тогда этот зонтик, если поднять его выше облаков и разместить над точкой-городом, может почти сутки не пускать дождь в город.

Погода в городе N-ске испортилась дня три назад. Всегда веселые жители вдруг ссутулились и спрятали улыбку под зонтами. Осень – это вам не весна, веселого мало. А дождливая осень – просто напасть. Врач местной поликлиники Вера Олеговна с тоской посмотрела за окно: машины, лужи, сырость, вечер. Как же она не любит вечер, с его сумерками и непонятными тенями! А дождливый вечер – это самое тоскливое, что природа может придумать. И не хочется выходить на улицу, но прием больных давно закончился и надо идти домой. Домой. Странное это слово. Однокомнатная квартира в хрущевке. Перестроечный телевизор и чешский гарнитур, оставленный мужем при разводе, – вот и весь дом. Она приходила туда лишь поспать. Даже кушать, и то приятнее в столовой поликлиники. Не одиноко. Поговорить есть с кем…

Вера вышла на крыльцо, раскрыла зонт и сделала первый шаг…

Порыв шквалистого ветра растрепал волосы. Струйки дождя холодом ударили в ноги. Зонт в руках неестественно выгнулся и упал на асфальт.

Закон подлости! Новый порыв ветра подхватил зонт и понес по улице.

– Ах так! – неизвестно кому прокричала Вера. – Да и пошли вы все с вашим дождем!

Рыжий Ангел вытащил перо и бросил вниз: «Спасибо за зонт! Премного благодарен! Благодарность не знает границ!» Перо медленно таяло под облаками, и где-то внизу…

– Мадам! Мадам! Вы тоже любите осень? – молодой человек появился ниоткуда и, улыбаясь, пошел рядом. – Это так романтично: вы, я, дождь!

– Это так холодно! – Вера Олеговна зло прищурила глаза. – И завтра один из нас точно свалится с гриппом!

– Почему один? – у парня явно было хорошее настроение. – Давайте свалимся вместе? У меня есть шикарное малиновое варенье. Вы приготовите нам чай?

– Молодой человек, я, конечно, в мамы вам не гожусь, но на старшую сестру точно тяну. Так что я не героиня вашего романа!

– А откуда вы знаете? – парень заглянул в глаза и вдруг совершенно серьезно сказал: – Какое отношение имеет возраст к малиновому варению, теплому пледу и хорошему настроению, когда лежишь, обнявшись, и планируешь имена будущих детей?

– Да вы?!.. – что именно «да вы» Вера Олеговна не успела сформулировать, так как случилось три совершенно странных вещи: она чихнула, была подхвачена на руки, потеряла голос и уткнулась в плечо…

– Да я, собственно, так, погулять вышел, – парень взял женщину поудобнее, – у вас промокли ноги, и если вы не хотите, чтобы я надорвал пупок, то срочно говорите адрес. А там разберемся, что вы, что я и какой завтрак мне ближайшее столетие готовить вам. Только учтите, второе столетие завтрак готовите вы!

Рыжий Ангел держал зонтик над городом. Где-то внизу, на асфальте, огромными буквами были выведены имена детей. Теперь до утра им ничего не грозит. А утром… утром будет флешмоб, только бы Белый не подвел. Рыжий был почти уверен в своем друге. Не проболтается тот никому. Сделает все, как надо. И тогда завтра, там, над облаками, все увидят первый ангельский флешмоб. Вот разговоров-то будет!

Странное утро, все дороги ведут в парк. Серьезные люди маленького города спешили на работу. Какому-то начальнику вздумалось именно сегодня ремонтировать главную улицу, и теперь все должны были идти через парк. И на машине не проехать – пешеходная зона. Ножками-ножками. Многие уже отвыкли ходить ножками. Вот как тот «почтенный гражданин», идущий словно гусь, или вот эта дама на таком высоком каблуке, что движется, нарушая все законы физики. Вообще, женщины порой антифизичные создания. Странное утро…

Вдруг один из прохожих остановился и пнул ногой листву, очистив написанное детской рукой имя «Венечка». «Надо же! Мое имя! – мужчина улыбнулся, присел и дотронулся до заглавной „В“. – Надо же!»

Девушка с удивлением посмотрела на присевшего гражданина, который что-то разглядывал на асфальте, и прочитала под своими ногами «Галя». А еще дальше «Вадик». И вот там вот, чуть левее, было ее имя – «Оксана». Она подошла к своему имени. Точно, желтым мелком выведено «Оксана». Девушка заулыбалась.

– А я тоже есть! – смешная старушка, шедшая от самых ворот парка рядом с ней, показывала на свое имя. – Видите? «Анна»!

Казалось, что жители города забыли на время о работе. Все, кто был в этот миг в парке, искали свои имена. Замирали на мгновение рядом с находкой и улыбаясь озирались по сторонам, разглядывая таких же счастливчиков.

Дама на высоких каблуках стояла у имени «Юля», а тот самый «гусь» улыбался, читая «Матвей». Они стояли совсем рядом. Смешно было бы не познакомиться. И та старушка «Анна» уже протягивала руку «Оксане», приглашая вечером к себе на деревенские яблочки. Люди улыбались, знакомились и не волновались, что опаздывают на работу. Мир не перевернется, а тут такое происходит!

Рыжий Ангел обнимал счастливого Белого. Шутка удалась. Мало того, за проделанную работу Белый получил поощрение по каким-то там своим официальным каналам и очень этим гордился. А хорошее настроение Белого Ангела означало только одно: самое время ему, Рыжему, озвучить другу одну «сумасшедшую» идею. Вдруг получится? Нет, обязательно получится!

За неделю до…

Закрываешь глаза и опускаешься на Землю. Нет, не по-настоящему. А мысленно. По-настоящему сейчас, за неделю до Рождества, спускаться могут только избранные. Те, кто должен предотвратить глобальные перемены. Перемены же, и критические тоже, должны произойти. Слишком многие запутались. Слишком мало тех, кто верит. Верит изначально. Без мишуры церквей и мечетей, без громких слов и цитат. Верит сердцем. Их мало. А те, кого много, получили шанс. Замереть и задуматься. Это только кажется, что время течет, что все меняется. Иллюзия пространства, завязанного на время. На самом деле до Рождества все замерло. И у каждого в этом остановившемся мгновении есть время подумать. Вот такая вот нелогичная несуразица. Но на языке людей только так и объяснишь.

Рыжий Ангел вздохнул и почесал затылок:

– Да, друг мой Белый. Нам только и остается, что надеяться на то, что подопечные наши все же поймают миг истины. Уж коль они сами установили дату светлого праздника и наделили его божественной силой, то остается надеяться, что они не растеряли умение слушать себя.

– Надеюсь, что у них получится. А если нет? Что тогда?

– Ничего. Ровным счетом. И то, что будут они сто раз перечитывать свои священные книги. И то, что будут они знать наизусть не только книги, но и «правильные» трактовки к ним. Ничто не убережет их. Хотя бы потому, что слишком вошли они в рамки, ими же и построенные, и за рамками не могут узнать истину.

– Жалко их.

– А мне нет, – Рыжий серьезно посмотрел на друга и улыбнулся. – Не стоит жалеть людей. Жалость есть одно из зол на земле. Посочувствуй им. Сострадай им. Из сотни хоть один да почувствует тебя и немного изменится. В этом году перед Рождеством каждый из нас может выбрать только одного из подопечных, чтобы попробовать донести суть. Не всем, как раньше. А одному. Ты уже выбрал?

Белый Ангел достал из пушистого облака книгу и, полистав страницы, ткнул пальцем:

– Вот его. Молодой парень. В принципе, ничем не отличается от других. Разве что слишком мягкий, по мнению многих. Через три месяца его подругу собьет машина, и он начнет мстить. Убьет всех, кто был в ней. А потом застрелится сам. Я выбрал его. Хочу остановить смерть.

– Девушки?

– Нет. Ее время уже пришло и оставлять дольше на Земле не имеет смысла. Тех, кто в машине. Да и самого подопечного. Для них все еще можно исправить. Если донести до него понятия прощения, принятия и желания жить дальше.

– Ну что ж, попробуй. Все будет не так просто. Хотя, все возможно, – Рыжий улыбнулся. – Знаешь в чем беда всех их, живущих там, на Земле? Они все чаще и чаще забывают смотреть на звезды. Магия звезд, подаренная изначально, очень тонкая. Если перестать смотреть на небо, то очень легко перестать смотреть и на себя самого.

– Но для этого и есть мы! Разве не так? – Белому Ангелу вдруг стало обидно, Рыжий прав!

– Не обижайся. В этом наша вина лишь отчасти. Люди боятся одиночества. Бегут от него в иллюзию друзей, семьи, отношений. Они просто не понимают, что отношения есть такой же божий дар, как и звезды. Только вот чтобы понять дар звезд, надо сделать усилие и посмотреть на небо. А посмотрев, поговорить с самим собой. Ведь в каждом есть частичка Бога. И не надо никуда ходить и выполнять обряды. Просто посмотреть на небо и поговорить. А они уже не верят. Большинство не верит. Так же и с отношениями. Есть истина, есть иллюзия. Если человек слишком часто попадает в иллюзию, то не стоит корить нас. Надо лишь помочь ему найти силы выйти из нее. Хотя труднее всего помогать тем, кто все понимает, но просто ничего не хочет менять. Уходит от реальной жизни…

– Может быть, уход в церковь даст им ощущение бытия. Понимаешь, людям надо за что-то уцепиться!

– Единственный якорь, он же и парус, – они сами. Церковь как символ, нарисованный на парусе. Если не поднять его, то лодка никуда не поплывет, что бы ты ни нарисовал в качестве символов. Только это страшно – быть самим собой. Бог ведь дает свободу. А люди ее ограничивают. Вот такое вот странное равновесие мироздания. И учиться снимать ограничения – есть одна из задач во взрослой жизни. Понимать, что снимать, а в чем себя же и ограничивать.

– Такое ощущение, что мы порой не только ангелы-хранители, но и ангелы-военные. Хотя изначально так есть. Просто очень уж не хочется ставить подопечных в неуютные ситуации. Когда им плохо, я тут мучаюсь не меньше! А ты? Ты выбрал себе душу, к которой спустишься? Наверное, опять что-то «критическое» и «переломное?»

– Я выбрал сразу, как узнал условия этого Рождества. Вот ее, – Рыжий взмахнул крыльями и над облаком проявилось лицо молодой женщины.

– Хм, так за ней вроде грехов особо тяжких не наблюдается. Да и в будущем не предвидится. Почему ее? – Белый Ангел дотронулся до образа, и по нему прокатилась мелкая зыбь, словно по голограмме.

– Я вот подумал. Проанализировал. Поприкидывал разные варианты. Понимаешь, неважно, приду я к убийце или фанатично молящемуся праведнику, для меня эффект будет одинаков. Первый на пике осознания своих грехов изменится и возжелает стать чуть ли не фанатиком. Второй, стоящий уже на грани религиозного фанатизма, перешагнет ее. Это все слишком просто. Если и спасать одну душу, то это должна быть душа, пребывающая в равновесии. Или даже более светлая. Но не сильно. Ведь именно такие души и будут потом решать Исход. Именно их в последний момент будут взвешивать на весах судьбы, чтобы понять, чего же больше на Земле – Добра или Зла.

– Но почему именно она?!

Рыжий улыбнулся:

– Хорошая девочка, не так ли? Опустил крылья, пряча образ и, присев, сказал: – Слишком спокойно живет.

– Спокойно? Ты издеваешься? Да у меня и десяток подопечных не живет так, как она!

– Спокойствие – понятие относительное. Ты как маленький, все тебе поясняй! Смотри, она привыкла к ритму. Напряжение для принятия решения минимально.

– Да… – Белый не успел договорить.

– Для нее минимальны. Она может больше. Вот потому и надо дать ей больше.

– А вдруг не осилит?

– Значит, не осилит. Но право выбрать большее – и не только выбрать, но и встать на этот путь – я ей дам. И помогу, если начнет идти.

– Соломку подстелешь?

– Нет. Выжгу всю траву, чтобы не было желания остановиться в пути и расслабиться.

– Океанами зальешь?

– Нет. Буду давать воды ровно столько, чтобы напиваться, не умирая от жажды, но и не иметь капли лишней, дабы не останавливаться у колодца надолго. Да и сами «колодцы» расставлю подальше.

– Дашь путника в дорогу?

– Наоборот! Ни друзей, ни врагов! Самое изматывающее путешествие то, которое начинается в одиночку!

– Но только начинается. Ведь так? – Белый Ангел с надеждой посмотрел на друга, чье оперение стало казаться уже не апельсиново-оранжевым, а, скорее, огненно-алым.

– Я же не изверг! – Рыжий расслабленно улыбнулся другу. – В пути всегда будет кто-то. Надо лишь научиться этого «кого-то» находить. А научившись находить, научиться и отпускать.

– Не хотел бы я быть твоей подопечной душой!

– Врешь! Хотел бы. Иначе не сидел бы сейчас рядом на облаке и не думал бы, как вместо одной души все же достучаться еще до другой… или до трех сразу, а если Он не заметит, то и до четырех.

– Все-то ты, Рыжий, знаешь! – Белый Ангел смешно выпучил глаза: – Чур меня!

– Дурилка. Ты же мой лучший друг. Еще бы тебя не знать!

– Тем более что не одну душу, а больше, это все же твоя идея, Рыжий!

– Не буду отнимать у тебя славу, – Рыжий Ангел шутливо поклонился.

– И отдуваться мне?

– Вот и нет! Приму на себя огонь. Если что не получится, то смело вали на меня!

– Нет уж. Вместе – так вместе! Надо еще пару-тройку подопечных подобрать. Авось да успеем!