Текст книги "На факультет к оборотням"

Глава 31

Виктор

Я широко улыбаюсь, просыпаясь утром, и спускаясь вместе с братом к завтраку. На самом деле, это редкость – идти куда-то, и не в силах закрыть рот от переполняющего внутри восторга.

Митр от такого зрелища и вовсе закатывает глаза, давая понять, что окончательно разочаровался в моей адекватности.

А я не могу забыть тонких рук, что сжимали вчера мою шею, и ласкового шепота ведьма с просьбами о прощении.

Мольбой о прощении.

О Луна, это даже лучше, чем я мог себе представить!

Входя в столовую, и издали заприметив знакомую светлую голову, я киваю Димитру, чтоб шел без меня. А сам направляюсь к ведьмовскому столу – и под ошарашенные взгляды подруг Санти присаживаюсь рядом с блондинкой.

– Доброе утро, – посылаю всем свою идиотскую улыбку, и больше всех – напрягшейся ведьме справа, – как яичница?

– Секунду назад была вкуснее, – отбрасывает волосы за спину, и стреляет в меня взглядом, – чего тебе, Серый? По лесу вчера перебегал?

– Как мило. Тоже не можешь забыть наше вчерашнее примирение в лесу? Все в порядке, милая, я принял твои извинения…

– Чего?!

Она так резко разворачивается ко мне, что сбивает стакан с соком, но я успеваю схватить его одной рукой. Девушки напротив во все глаза смотря на нас – и даже дышать громко бояться, чтоб не привлечь к себе внимание.

– Осторожнее, Синеглазка. Девчонки, как ваши дела?

Я нарочно отворачиваюсь от закипающей Санти, и смотрю на приоткрывших рты ведьм. Кхм, кажется, обращаться к ним напрямую было плохой идеей – они явно не способны пока внятно ответить.

– Эээ… – Мнется одна, с браслетами, пока вторая делает большой глоток сока, и тут же закашливается.

– О, ради всего святого! Это всего лишь Съер за нашим столом! – взрывается Сантарра, и перегибается через стол, чтобы постучать подругу по спине, – с ним вполне можно спокойно общаться, за исключением тех случаев, когда он невыносим…

Она одаривает меня полным негодования взглядом, а я даже не скрываю как кайфую от энергии, что бьет в меня фонтаном. Ну и пусть негативной. Я так скучал по этой ведьме, что даже такое общение заставляет улыбаться, и щуриться, словно довольному коту.

– Чего пришел, Серый? – шипит Санти, пока подруги приходят в себя, – выперли из-за своего стола?

– Нет, просто хотел сказать, как ценю твои извинения, – я даже накрываю ее руку своей, поражаясь, насколько маленькая у нее кисть, – это было так искренне и душевно…

– Не понимаю, о чем ты, – раздраженно выдирает руку блондинка, но ее скулы окрашиваются в ярко-красный цвет, – и вообще, дай поесть спокойно. Возвращайся на свое место!

– Без проблем, – поднимаю ладони вверх, и в такой позе поднимаюсь со скамьи, чтобы следом наклониться к приоткрытому ведьмовскому уху, – но не думай, что все сказанное волку куда-то стирается после обращения. В конце концов, мы с ним одно целое.

– А что там у тебя надо покрутить, чтоб ты не смог больше втягивать шерсть?

Я выпрямляюсь, посмеиваясь, и кивая на прощание все еще молчаливым подругам.

– О, дорогая, там не крутить надо, а гладить. И, боюсь, ты к такому еще не готова…

В меня с размаху летит пустая тарелка, которую я ловлю на лету, и, подбрасывая, иду за стол к оборотням. К этому моменты большинство уже поели – и Митр ждал меня в одиночестве, наблюдая за представление.

– Дай мне в рожу, если я когда-нибудь захочу поставить кому-то Метку.

– Да я и без этого могу, ты только попроси…

Димитр снова закатывает глаза, а затем становится серьезным, доставая что-то из карманов брюк.

– Вот.

Конверт из плотной бумаги ложится между нами, и я замечаю на нем герб Съеров. Хмурюсь, беря в руки присланное письмо, и с раздражением верчу его в руках.

– Давай вкратце, что там?

– Тебе с цензурой или без?

Ого. Что там могло случиться? Наказание мне перенесли, а о том, что я все рано не собираюсь на него являться, отец знать не может… Или…

– Ты что, написал отцу, что я не приеду к каникулам?!

Хватает и взгляда – и Митр опускает голову, чтоб через секунду вскинуть ее обратно.

– Ну вот кто тебя просил?!

– Никто. Но какого черта ты слиняешь, а я один снова буду отвечать за твои действия?! Нет уж, уволь – мне итак полагается свое за неподчинение с твоей стороны! Сколько модно бегать от ответственности?!

– Я не бегу, я просто не хочу оставлять ведьму одну, – буркаю, где-то в глубине души понимания, что Митр по-своему прав, – ну и что ответил отец?

– Если без матов, то велел как можно скорее решать свои дела, и возвращаться в стаю. Будет пересмотрено решение о нашем обучении здесь – кажется, отец уже не доволен тем, что Съеры покинули стаю.

Я закатываю глаза, осознавая, сколько проблем нам это сулит. Не знаю, как Митр, но сам я не собирался прекращать тут обучаться. Мне нравилась академия, другие расы, возможность изучать все с разных сторон, а не только как угодно и выгодно отцу… Ну и, ладно, еще мне до странного небезразлична судьба одной беловолосой ведьмы…

– Еще он велел мне отправиться с тобой.

– Что? Куда?

– Ну, ему я о твоих планах не рассказывал, а то бы он попытался им помешать. Просто написал, что у Виктора есть неоконченные дела в академии. Отец не поверил – и сказал мне отправляться с тобой, куда бы ты не пошел.

– И что, ты действительно собираешься…

– Я твой брат, Вик. И единственный из нас троих, включая ведьму, умею держать себя в руках. Так что мое присутствие вам явно не повредит, а может и здорово помочь выяснить все поскорее, и не гневить еще больше отца.

В его словах есть доля правды. Хотя в моих планах было все же остаться с ведьмой наедине… Но не думаю, что Митр нам как-то помешает.

– Вот охота тебе самому тащиться… – Для проформы ворчу я, выискивая среди сандвичей тот, где побольше мяса.

Митр вдруг чуть смущается, и забирает письмо со стола. Я выгибаю бровь – и брат со вздохом выкладывает все.

– На самом деле, я чувствую, что мне нужно отправиться с тобой. Словно от этого зависит нечто важное… Не знаю, как объяснить… Но меня будто зовет мой зверь.

Я киваю, серьезно и без шуток, прекрасно понимая, о чем говорит братец. Это он обычно не верил, когда я описывал чувства волка внутри – но сейчас, кажется, и сам подвергся этому – и теперь совсем точно не знает, как себя правильно вести.

– Не доверяй чутью полностью,  – качаю головой, и чуть-чуть улыбаюсь, глядя на встающую из-за своего стола ведьму, – иначе оно подкинет тебе кучу неприятностей…

Глава 32

Сантарра

– И на чем мы доберемся до твоей деревушки?

Я стаскиваю рюкзак на землю, и сажусь прямо сверху, глядя на затянутое небо над головой. Погода, конечно, как назло – все учебные недели светило солнце, а только наступили каникулы – и заволокло, словно вот-вот должен полить дождь.

Что ж, хотя бы не жарко. Потому что сидеть нам здесь предстоит неизвестно сколько…

– Ты чего расселась-то, Синеглазка? – склоняется надо мной Виктор, и щелкает перед глазами пальцами, словно надеется поторопить процесс, – привела нас на обочину этого бездорожья, а дальше что? Портал? Талисманы? Может, зелье какое?

– Лучше, – вытягиваю ноги я, и Виктор ожидающе скрещивает руки на груди, – телега.

Тишина в пару секунд от обоих братьев дает сполна насладиться произведенным эффектом.

– Чего?

– Телега, – безмятежно повторяю я, и указываю вдаль проселочной дороги, – вот оттуда примерно после трех возвращаются рабочие с поля, они нас и подхватят. Аккурат до моего дома довезут.

– Ты издеваешься, да?

– Почему это? В нашем поселке много простых людей, не магов – как и мои приемные родители, кстати. Поэтому большинству недоступны все эти магические штуки – и они используют обычный наземный транспорт.

Я вижу, как братья переглядываются, и если раньше недовольство было лишь на лице младшего, то теперь и старший нахмурил брови. А я лишь спокойно устремляю взгляд вдаль – пофигистичность удалось поймать еще со вчерашнего дня, когда Виктор заявил, что Димитр едет с нами и это не обсуждается.

Что ж, не обсуждается так не обсуждается. Только вот и дорога до моего дома тоже, надеюсь, больше высмеиваться не будет.

– Эм… А может, мы обратимся, и ты доберешься на нас? – осторожно предлагает Митр, делая шаг вперед, – это будет намного быстрее.

Я представила, как в начале года уехала с гордо поднятым подбородком, заявляя, что теперь буду учиться в академии, а вернусь на спине двух диких волков с прижатым к груди рюкзаком, и взлохмаченной от быстрого темпа волосами.

– Исключено, – тут же отвечаю, и Вик удрученно стонет в ответ.

– Но ведь так правда будет быстрее!

– Хорошо, как приедет телега, предложу вместо лошадей запрячь туда вас, – перевожу на братьев предостерегающий взгляд, и оба тут же замолкают, – о, смотрите, кажется, нам повезло!

Я указываю на дорогу, и там действительно вдали виднеется транспорт. Мы хватаем свои рюкзаки, и я вытягиваю одну руку, чтобы мимо нас не проехали. По мере приближения телеги, наполненной рабочими с инструментами я замечаю, как воодушевление на лицах парней снова гаснет, но решаю не обращать на это внимание.

Потерпят. Сами решили со мной ехать – так что нечего жаловаться.

Скрипнув колесами, телега тормозит около нас, и кучер лениво кивает на мою просьбу подвезти. Мы усаживаемся кое-как, изрядно потеснив отнюдь не мелких мужчин. Все дело в братьях – их широкие плечи не влезали на свободные места, и пришлось двигаться всем в телеге, чтобы мы расселись.

– И часто ты вот так ездишь, Синеглазка? – шипит мне в ухо оказавшийся притиснутым ко мне Виктор, и я чуть ежусь от его горячего дыхания у чувствительной кожи.

– Ну… Пока жила с семьей, то раз в неделю точно приходилось. На городской рынок или еще куда. А что?

– Мне это не нравится, – оглядывая немолодых, крепких мужчин, заявляет он, и я удивленно приподнимаю брови.

Не нравится? А ему-то что? Мне самой не очень-то приятно было ловить на себе порой сальные взгляды в этой телеге, но выбора не было. Поэтому ездила, стараясь не открывать голых ног, и вообще смотреть исключительно на виды вокруг.

– Другого транспорта нет, – пожимаю плечами, потому что не знаю, что на это ответить, и рука оборотня вдруг ложится на мое плечо, покрепче (хотя куда уж?!) притискивая меня к себе.

Тут же я замечаю, как несколько мужчин отвернулись, явно утратив всякий интерес к моей персоне. М-да, пусть Вик всего лишь первокурсник – ширина плеч и рост у него отнюдь не юношеские, да и взгляд он посылает такой, что лишний раз подходить не хочется.

Мне неожиданно приятен такой жест защиты, словно я – только его, и даже смотреть другим запрещается. По-хорошему, следует бы убрать его руку, но в этой адской тесноте не все ли равно? Поэтому я лишь прикрываю глаза – и улыбаюсь про себя всю оставшуюся поездку, наслаждаясь окутавшим меня лесным ароматом.

– Приехали, – тормозит кучер на нужной мне улице, и мы выпрыгиваем, замирая на оживленной улице.

– Вон мой дом, – киваю на вполне обычный небольшой домик, и глубоко дышу, набираясь смелости. – Сразу предупреждаю, там обычно многолюдно и шумно. У родителей нет своих детей, зато приемных целая куча.

– Твои родители, должно быть, очень добрые люди, – говорит Митр, пока мы идем к дому, – брать на себя такую ответственность, дарить детям дом…

– Да. Милейшие люди, – киваю, нажимая на дверной звонок, и уже отсюда слышу, как за дверью кто-то ревет, – черт, кажется, разбудила кого-то…

Дверь распахивается, и на пороге застывает мать, как всегда растрепанная, с «гулькой» на голове и в старом, потрепанном домашнем костюме.

– Ого! – вместо приветствия произносит она, и я киваю, морщась от плача внутри дома, – Ориен, укачай младшего! Опять разбудили, покоя нет никакого…

Я гляжу на проскочившую мимо сестру, что удивленно глядит на меня и парней, наспех машет рукой, и уносится на плач. А маман придирчиво оглядывает меня с компанией – и тут же начинает причитать:

– Санти, Санти, приехала наконец… А мы тут без помощи, вообще-то, еле справляемся, пока ты учиться вздумала! Посмотри на нее, вырастили, выкормили, а она о родителях и не вспоминает! А ну как нам есть нечего, ты об этом подумала?!

Я снова морщусь, хотя и ожидала чего-то подобного. Всю жизнь так – думай о семье, о долге, что растет перед ними… И совершенно не смей заботиться о своей дальнейшей судьбе, не для того мы тебя кормили!

– Привет, мам, – последнее слово, как всегда, колет на губах, но миссис Майр всегда требовала, чтобы дети обращались к ней только так, – как дела?

– Было б лучше, брось ты свою учебу, и работай, как все! – фыркает женщина, и опирается на дверной косяк, и не думая приглашать всех войти, – или ты, наконец, одумалась, и решила вернуться? Что ж, тогда проходи, только этих сперва представь – и кормить я лишние рты не буду…

– Мы ненадолго! – тут же перебиваю, и пихаю в бок Виктора, который уже открыл рот, – и есть не будем, не переживай об этом. Я хотела лишь забрать свои документы, что тебе выдали в приюте. Они нужны мне… Ммм… В академии.

Мать расстроенно окидывает меня взглядом, но лишь кивает, захлопывая перед носом двери. Через минуту появляется снова – и протягивает потрепанную папку, пожимая плечами.

– Здесь все, что ты не забрала в прошлый раз. На самом деле, ничего такого – просто пару бумаг о том, как ты попала в приют, и кто тогда был на смене. Тебе оно правда нужно?

– Очень, – с трепетом забираю папку, и передаю ее старшему Съеру, – парни. Оставьте нас ненадолго, ладно? Я сейчас подойду…

Димитр кивает, и утаскивает за собой хмурого, как сто чертей, Виктора. Я со вздохом поворачиваюсь к скрестившей на груди руки маме – и вытаскиваю небольшой мешочек.

– Вот, – протягиваю ей, и по звону монет ее лицо тут же разглаживается, – тут немного, но мне удалось скопить кое-что с выплат от академии нуждающимся.

– Если бы ты не училась, а работала…

– Я знаю, мам. Но я буду учиться, что бы ты не говорила. Это единственное, что я хочу делать, но спасибо вам за то, что вы столько лет обо мне заботились.

– Ладно, – мама прячет мешочек, и кивает, протягивая руки, – приезжай еще.

Мы обнимаемся, хотя объятием это можно назвать с трудом. Просто два человека, которые связаны какими-то обязательствами друг перед другом, и теперь пытающиеся эти обязательства выполнить. Неловкость настолько сильная, что мы даже не прижимаемся друг к другу – просто на мгновение соприкасаемся, и тут же назад, где я уже машу рукой на прощание.

Дверь за мной тут же закрывается, и я, тяжело дыша, подхожу к Съерам. Те вовсю шерстят папку – и замечают меня, когда я уже совсем рядом.

– Что-то интересное?

– Не особо. Тут говорится, что ты просто была подкинута на крыльцо в коробке с одеялом. Тебя нашла миссис Бермот – вот ее-то нам и надо найти, будем надеется, что она еще работает в том приюте.

– Что ж, тогда не будем терять времени? Выдвигаемся…

Я уже поворачиваюсь, когда меня хватают за плечи, и осторожно разворачивают к себе. Виктор нависает, заглядывая в глаза – и я вижу какое-то затаенное беспокойство в сером взгляде.

– Тебя обижали в той семье? – спрашивает он так, словно это лично его задевает и волнует.

– С чего ты так подумал?

– Да ладно, Санти, они не похожи на любящих опекунов!

Я вздыхаю, убирая с плеч его руки, но все же решая рассказать, чтобы больше не поднимать эту тему.

– Они нас не били, – говорю тихо, но оба брата слышат, и не перебивают, – мы не голодали, и, в общем-то, особо никогда ни в чем не нуждались. Обычная небогатая семья, где много детей, просто родившихся не от этих взрослых… Майеры не плохие люди. Но они искренне верят, что забирая ребенка из приюта, обеспечивают себе тем самым старость – и этот ребенок до конца дней им должен за семью, что они ему подарили. Я в свое время решила, что достойна большего – за это меня там не сильно ждут в гости.

Димитр кивает, словно нечто такое он и думал, а Виктор сжимает зубы – кажется, его такое совсем не устраивает.

– Но ведь это неправильно! С какого черта они решили, будто ты им что-то должна?! Это был их выбор – взять тебя в семью…

– Их, – не спорю, лишь устало потираю глаза, потому что визит в приемную семью утомил сильнее, чем я думала, – но в конце концов, разве твоя семья от тебя ничего не ждет?

Они с братом переглядываются, и по красноречивым лицам я понимаю, что попала в точку. Поэтому больше не говорю ни слова, и просто иду в сторону приюта.

Кажется, наш путь и новые открытия только начинаются.

Глава 33

Сантарра

Старое здание из серого кирпича, мимо которого я бегала много лет в младшую школу, было именно таким, как я его запомнила – сравнительно небольшое, всего в два этажа, с небольшой детской площадкой и какими-то унылыми окнами, что даже отсюда смотрелись обреченно и пустынно.

Даже деревья на территории выглядели уставшими, с редкой листвой и склоненными верхушкой вниз, словно грустили вместе с обитателями приюта. Никакого сравнения с могучим лесом в академии – и я зябко ежусь, понимая, что когда-то и сама жила тут.

Правда, недолго, и совсем ничего не помню.

Но все равно становится не по себе, и я скорее звоню в дверной звонок.

Резкий, трезвонящий звук раздается во всем здании, и я даже представить боюсь, какого малышам постоянно слышать такое. Хотя, может, для них это наоборот, звук радости? Ведь это означает, что кто-то пришел забрать их отсюда…

– Ну и местечко, – шепчет Виктор за моей спиной, который всем своим видом показывает, как недоволен сложившимся положением, – Синеглазка, а давай-ка лучше я поговорю?..

– Нет. Мы уже обсуждали это – они тебе ничего не скажут. А я имею право знать, в отлчии от…

– Тихо!

Я послушно закрываю рот на возглас Димитра, и Вик с восхищением косится на брата. На самом деле, дело не в том, что это он, а не младший Съер попросил меня закрыть рот – просто я понимала, что просто так он этого делать не стал бы.

А для дела я готова и не такое стерпеть.

Дверь распахивается, и немолодая женщина с седым пучком и в круглых очках окидывает нас строгим взглядом.

– Имя, фамилия? – вопрошает она хорошо поставленным голосом, и я немедленно называю свое.

– Не припомню вас в списках на сегодня, но ничего страшного. Идите за мной.

Не дожидаясь ответа, она резко разворачивается уходя вперед, и нас ничего не остается, как бежать прямиком за ней. На ходу я бережно достаю папку с бумагами – но и рта не успеваю открыть.

– Какой возраст интересует?

– Возраст?

– Ну да, малыша. У нас есть совсем крохи до года, и постарше до трех лет. Взрослее не держим, отправляем в другой детский дом. Вам всех показать, или только малюток?

Я сглатываю, не в силах слушать ее речь о живых малышах, о которых говорят, словно о каком-то товаре. Женщина разворачивается, застывая посреди небольшой гостиной с ящиками игрушек, и удивленно изгибает бровь.

– Втроем пришли. Странно. И уж больно молоды вы для усыновления…

– Так, хватит. Миссис…

Димитр выходит вперед, и его умение вести переговоры дает свои плоды. Видя перед собой явно имеющего лидерские качества парня, женщина протягивает руку, и представляется.

– Миссис Бермот, заведующая приютом. А вы…

Мы все втроем замираем, не веря в свою удачу. Я еще раз бросаю взгляд в документы – все верно, миссис Бермот, как раз та, что принимала меня в младенчестве здесь… Димитр тут же жмет ей руку, и представляется сам.

– На самом деле, мы и вправду пришли не потому, что стали готовы взять ребенка. У нас личный вопрос. Мы можем поговорить в вашем кабинете?

Миссис Бермот поджимает губы, раздумывая над ответом, а затем бросает взгляд на часы.

– Ну хорошо. У меня есть двадцать минут, надеюсь, вам хватит этого времени.

Мы проходим в небольшой, но светлый кабинет с уютной темно-синей мебелью, и рассаживаемся в кресло. Женщина садится за рабочий стол – и складывает локти перед собой, выжидающе глядя на нас.

– Вот, – я кладу перед ней свои документы, и указательным пальцем обвожу свое имя, – меня зовут Сантарра Майр. Когда-то, судя по этим данным, именно вы нашли меня на крыльце этого приюта. Скажите, вы помните что-нибудь о том вечера?

Миссис Бермот быстро пробегает глазами текст, и снова смотрит на нас. Я не знаю, почему, но на секунду мне кажется, что лицо женщины стало чуть бледнее.

– Милочка, вам известно, сколько ежегодно сюда попадает детей? – она чуть отодвигает папку, и сцепляет в замок сухие длинные пальцы, – и – так уж сложилось – что немалая доля их приходится на мой счет. Это сейчас я заведую приютом – а раньше была простой воспитательницей, что оставалась на ночные дежурства. Ночь – любимое время для брошенных на крыльце детей, между прочим.

– Я понимаю. На самом деле, мы особо и не надеялись… Но, поймите, нам очень важно это знать. Может, вы хоть что-нибудь запомнили?

– Сожалею, но не более того, что уже сказала. А теперь, прошу прощения, мне нужно работать…

Я со вздохом разворачиваюсь, собираясь уже уходить, но замечаю, как братья вдруг переглядываются и кивают друг другу. А затем все закручиваются так быстро, что я едва успеваю опомниться.

Димитр одним прыжком оказывается у двери, запирая ее на ключ. Миссис Бермот поднимает голову – и не успевает издать ни звука, так как за спиной ее оказывается младший Съер, и – Пресвятая Прародительница! – зажимает ей рот ладонью.

– А теперь давайте по серьезному – произносит он ей четко в ухо, и она выкатывает глаза от испуга, – не знаю, зачем эта ложь, но вы явно все вспомнили, читая документы. А еще, судя по всему, чего-то сильно испугались – так, что даже не поинтересовались, что конкретно хочет узнать Санти. А значит…

Он разворачивает ее к себе, и осторожно убирает ладонь. Губы женщины трясутся, выдавая нервозность и страх, но не издают ни звука – из чего Съер кивает будто сам себе, и уступает место брату.

– …А значит, вы прекрасно знаете, что она хочет спросить, – заканчивает он гораздо мягче брата, и уже сам склоняется над заведующей, – так что же было в ту ночь, а, миссис Бермот? Вы расскажите – иначе мы обратимся в суд, и опросим всех коллег здесь…

– Я ничего не делала! – визгливо перебивает женщина, и тут же закрывает рот ладонями.

– Не делали что?

– Уходите! Я ничего не знаю!

Виктор снова отодвигает брата – и, кажется, это то, что заведующей хотелось меньше всего.

– Говори правду, старая карга! – рявкает он, и отдирает руки от ее рта, сжимая в своих ладонях ее кисти, – а иначе я сам, лично буду выбивать из тебя правду…

– Виктор! – охаю я, но Митр кидает на меня красноречивый взгляд – мол, не мешай, мы знаем, что делать.

– Простите, – рыдает женщина, сломленная от напора двух оборотней, – я не хотела, один единственный раз отошла от инструкций, я не виновата…

– Рассказывайте, – кивает Димитр, и усаживается на край стола, внимательно глядя на бледную, трясущуюся женщину, – и имейте в виду, мы поймем, если вы солжете.

Она кивает, и смотрит теперь уже на меня, вытирая слезы.

– Я ничего плохого не сделала, – повторяет она, и я киваю, ожидая продолжения, – у нас действительно всегда куча подкидышей… Но ту ночь я запомнила надолго. Тебя принесла женщина – сказала, что нашла тебя в лесу, и доставила к приюту. Приятная и милая – она указала на одеяло, в которое ты была замотана, и сказала, что это точно ведьмовское. Я еще посмеялась, мол, можно поспорить, что при проверке окажется, что ты тоже ведьма. А женщина возьми и кивни – мол, и точно, чего тут думать.

Я записала ее данные – а затем принялась оформлять малышку, как положено. В те времена проверка на силы была другой – сложной и муторной процедурой. К тому моменту, как я закончила выяснять, есть ли в тебе вообще магия, мы с той дамой разговорились – и она убедила меня не проводить проверку дальше.

– Что?! И вы послушались?!

 Миссис Бермот прижимает руки к лицу – и в отчаянии снова смотрит на меня.

– Был конец смены, поймите! Если бы я проверяла дальше – мне бы пришлось задержаться еще часа на два! А я так устала и хотела домой… К тому же, ну чего тут проверять?! Ведьмовское одеяльце, присутствие магии… Ну кто еще мог родиться здесь, в наших краях?! Ну не вампир же…

Она закрывает глаза, уже вовсю плача, и прося не говорить никому об этом. Я в шоке замираю перед столом – и мы с Виктором на мгновение встречаемся глазами.

– Последний вопрос, миссис Бермот, и мы уйдем, – шипит ей парень, все также глядя на меня, – у вас есть имя той женщины?

Заведующая утирает слезы, встает, и ключом отпирает один из шкафчиков. Недолго роется, затем достает какие-то бумаги, и протягивает Вику.

– Вот. Тут ее данные – хранятся до востребования. Вы первые, кто спросил…

Закусив губу, я быстро склоняюсь над листами в руках оборотня, и едва ли могу дальше стоять на ногах самостоятельно.

А младший Съер и вовсе выдыхает пару ласковых от имени, что черным по белому словно режет глаза нам из прошлого.

«Патриция Анге»