Текст книги "На факультет к оборотням"

Глава 40

Сантарра

Я будто со стороны наблюдаю, как блондинка в теплой накидке усмехается, легко маневрируя и обходя застывшего Съера, и протягивает руки ко мне.

Действительно обнимает.

Не так, как подруга при встрече. А крепко, почти до боли притискивая меня к себе неожиданно сильными руками, и глубоко вдыхая при этом воздух.

– Все в этой жизни меняется, – неожиданно шепчет она прерывисто, и отрывается, глядя прямо в глаза, – но то, как пахнет моя родная кровь, я узнаю и спустя года. С возвращением, милая.

Я лишь хлопаю глазами – и пытаюсь хоть как-то представить эту уверенную красотку своей сестрой.

– Может, уже хоть что-нибудь объясните? – не выдерживает Виктор, который итак, кажется, проявил невероятные чудеса терпения, – с чего вы взяли, что Санти – ваша сестра? И почему…

– Может, продолжим разговор в более подходящем месте? – перебивает его девушка, резко разворачиваясь, и каким-то чудом стараясь смотреть на Виктора сверху вниз, хотя тот был на целую голову выше, – не думаю, что мы управимся быстро. К тому же, нужно представить тебя остальным.

Последнюю фразу она уже произносит ласково, повернув голову ко мне, и я лишь киваю, с трудом находя слова.

– Остальным?

– Конечно! Всему клану Белых волков – поверь, каждый захочет поприветствовать тебя здесь.

Белых волков? Это что же, получается, я – оборотень из Белых?! Так, нужно срочно вспоминать все, что я о них знаю… Черт, ну почему я так плохо слушала их историю на лекции!

– Вот и хорошо, – раздается рядом, и Митр становится плечом к плечу к брату, не отрывая синих глаз от моей… Сестры? – Отведите меня к вашему вожаку, мне необходимо представиться.

Девушка, что до этого лишь со снисхождением смотрела на Виктора, и с какой-то тоской и нежностью – на меня, теперь с интересом окидывает взглядом Димитра. Я не знаю, что происходит, но на секунду между этими двумя словно электризуется воздух – и они оба выглядят так, словно не ожидали чего-то.

– Расслабься, красавчик. Уже представился, – дергает плечом она, и протягивает мне руку, призывая пойти за ней.

– Что это значит?

Девушка удивленно разворачивается к застывшему Митру, и снова играет бровями, отчего парень хмурится.

– А на вид ты кажешься сообразительней. Я – вожак этой стаи, старший Съер, и я приглашаю вас к себе в дом – так что, прошу, выдвигаемся.

То, как она просит, звучит, скорее, как приказ, и я невольно делаю шаг следом. Но Митр застыл как вкопанный – и снова вынуждает тормозить нас.

– Ничего не понимаю. Вожак стаи – девушка?! Разве такое возможно…

Секунда – и эта самая девушка уже у его горла, замерла, подставив небольшой, красивый кинжал прямо к коже. Митр от неожиданности даже не дышит – просто смотрит в ее лицо в паре сантиметров от своего, и словно поверить не может в происходящее.

– Что, в ваших кланах до сих пор недооценивают женщин? – усмехается она, и чуть-чуть надавливает кинжалом, хоть и явно не собирается по-настоящему причинять вред, – советую запомнить, красавчик – в нашей семье давно забыты глупые предрассудки, и править может любой, вне зависимости от пола. Так что хватит пустой болтовни, и идемте уже в дом – третий раз повторять не буду!

Она легко крутит кинжал в руке, вращая пальцами, и мгновенно прячет куда-то под накидку. Легко обхватывает мою руку – и ведет за собой, кивая кому-то вдали.

– Кто там?

– Увидишь…

Неожиданно со всех сторон начинают появляться люди – преимущественно спускаются легко и непринужденно со скал сверху, но есть те, кто просто выходит из небольших углублений. Женщины и мужчины, преимущественно со светлыми волосами – все они разной степени одетости, и все как один улыбаются нам – а если быть точнее, мне.

– Я же говорила, все будут рады, – подбадривает сестра, и покрепче сжимает мою ладонь, – мне сообщили сразу же, как в Каменный город вошли посторонние. Оборотни в наших краях большая редкость, и я лично решила выяснить, что происходит. И не зря – так как встретила тебя.

Она снова улыбается, и сейчас, на достаточно близком расстоянии я понимаю, что ей не привычна эта мягкость на лице. Кажется, что обычно ей приходится проявлять совсем другие эмоции – резкость, снисхождение, твердость.

И в своих мыслях я убеждаюсь сразу же, как только сестра поворачивает голову к окружившим нас оборотням.

– Прошу приветствовать мою вернувшуюся сестру… Санти – это полное имя?

– Сантарра, – шепчу я, дико смущаясь в толпе незнакомых людей.

– Сантарру, потерянную много лет назад из рода Белых волков Сьеви. – Громко и четко заканчивает сестра, и высоко задирает подбородок, – идем, милая, нам о многом нужно поговорить.

Она делает шаг, и перед ней послушно расступаются все вокруг, пропуская вперед. А я поспешно оглядываюсь назад  – и с облегчением замечаю, что Съеры отошли от шока, и двигаются вслед за мной.

Только вот Митр ни на секунду не отводит свой взгляд от вышагивающей вперед девушки, тогда как Виктор хмуро разглядывает меня.

Ой, мама, кажется, чем дальше – тем страшнее.

Но интереснее…

Я догоняю сестру, которая спокойно ведет всех за собой словно уже привыкла всегда быть впереди. Осторожно трогаю ее за локоть – и она поворачивает голову ко мне.

– Как я могу к тебе обращаться?

– Мое имя Линнвид, но для тебя просто Линн, – спокойно отвечает она, и затем слегка грустно произносит, – тебя родители при рождении назвали Альмой. Красиво, не правда ли?

Я мысленно так и эдак кручу на языке «Альма», но хоть убей не могу приложить к себе. И ни на крошечку не шевелится в душе ни одно воспоминание – видимо, я была слишком мала, чтобы привыкнуть…

– Я уже сроднилась с «Сантаррой», – пожимаю плечами, и Линн улыбается, кивая мне.

– Разумеется. Это я так, просто…

Мы замолкаем, а у меня подрагивают руки от желания спросить, где же родители. Почему они бросили меня? Или их заставили… Очень хочется поскорее все узнать, но я чувствую – пока не время.

Линн сама все расскажет. И тогда я уже буду думать, что мне делать с такою правдой…

– Входи.

Сестра спокойно указывает на выступ в пещере, и я про себя думаю, а уж не живут ли они в этих самых скалах. Но не спорю – просто делаю шаг, и понимаю, что ошиблась.

– Ого! – оглядываюсь вокруг, сперва даже не веря своим глазам.

– А ты как думала, – с гордостью произносит сзади Линн, и встает рядом со мной, – Каменный город – давно уже пристанище Белых волков, Санти. Мы можем, в отличии от других оборотней, жить по отдельности – но нас слишком мало, и потому мы создали поселение в Каменном городе. На самом деле, оно одно из самых больших по численности, насколько мне известно. И теперь ты дома, милая.

Я оглядываю улицу с небольшими, но чистыми и уютными домиками, и небольшими лавками с едой и играющими детьми на ближайшей площадке. Это настолько отличается от скудного пейзажа, что был до этого, что кажется, будто мы попали в другой мир – а на самом деле просто нашли секретный вход в поселение.

– Вон там мой дом, – указывает Линн, и мы двигаемся в ту сторону, – можешь пока остановиться у меня, а потом выберем тебе подходящее жилье из свободных. Хотя, возможно, у тебя уже есть дом… Откуда ты пришла, Санти?

Мы входим в один из самых больших домов, и Линн пропускает сюда только братьев, а остальным кивает разойтись. Судя по тому, как все послушно отступают, моя сестра пользуется уважением, и привыкла к подчинению людей вокруг.

– На самом деле, я учусь в академии, – рассказываю, пока нас быстро проводят в гостиную, где нет дивана, а посередине лежат скиданные подушки и пледы, куда и предлагают всем рассесться.

Входит девушка, у которой Линн просит подать чай и обед, а я чувствую себя крайне неуютно от наличия в доме прислуги, хотя для Съеров, кажется, подобное вполне норма.

– Академия – это хорошо! – кивает Линн, и уже с интересом рассматривает меня, стараясь будто уловить что-то, – славно, что тебя учат быть оборотнем. Без своей стаи этому обучиться тяжело…

– Вообще-то, до этого момента она упорно училась стать ведьмой, – вклинивается Виктор, и демонстративно садится рядом со мной, – без особых успехов, правда. Но теперь понятно, почему…

– Ведьмой? – изгибает тонкие брови Линн, – но зачем?

– Потому что не знала, кто она на самом деле! – рявкает Вик, и сестра тут же посылает в него убийственный взгляд.

– Не смей орать в моем доме!

– Тихо-тихо, – тут же разводит руками Митр, и я как никогда рада его присутствию, – да за что ж на мою голову сваливается столько бешенных…

– Это ты кого сейчас назвал бешенной, а?! – вскакивает Линн, и они замирают перед нами друг напротив друга.

– Даже не знаю, что и ответить… Разве вожак стаи не должен быть сдержанным в своих действиях?

– Ага, а еще он не должен быть женщиной, так, кажется, ты считаешь?!

– Ну, это не главный твой недостаток…

В этот раз я даже успеваю увидеть – возможно, потому что ожидаю – рывок Линн в сторону Митра, который ловко одной рукой обхватывает девушку, каким-то образом ловя за талию и прижимая спиной к себе.

Они замирают, она тяжело дыша и глядя на него, высоко развернув шею, а он спокойно смотрит снизу вверх – и, кажется, эти двое перестали замечать нас и весь остальной мир вокруг.

– Что происходит? – краем рта спрашиваю у сидящего рядом Виктора, во все глаза наблюдая за развернувшимся представлением. – Они же были готовы убить друг друга…

– Это любовь, ведьма, – хмыкает так же тихо Виктор, и, кажется, впервые я готова признать, что оборотень прав.

Глава 41

Сантарра

– Может, нам выйти? – интересуется Вик, когда молчание между этими двумя становится чересчур продолжительным.

Линн вздрагивает, сейчас же дергаясь, стараясь вырваться из рук оборотня. А Митр лишь спокойно улыбается – и отпускает девушку на место.

– Еще слово, и в следующий раз так просто не отделаешься! – для проформы ворчит сестра, и даже я слегка улыбаюсь ее упертости, – да где ж там обед-то?!

Спустя пару секунд в комнату входят две девушки с подносами, и расставляют перед нами на низком столике. Очень хочется есть – но еще сильнее узнать, услышать наконец историю.

– Огромное спасибо за гостеприимство, – кажется, Митр окончательно взял себя в руки, и теперь говорит в своей вечно спокойной манере, – но мы прибыли сюда, чтобы узнать тайну происхождения Санти. Надеюсь, ты прольешь свет на эту историю?

– Пролью, пролью, – хмурит лоб Линн, и усаживается с другой стороны от нас с Виктором, – вы ешьте, а я расскажу…

Она не успокаивается, пока перед нами на тарелках не оказывается еда, и я даже начинаю жевать, совершенно не чувствуя вкуса – только бы сестра начала говорить.

– Мне было тогда четыре года, – произносит она, и мы все удивленно приподнимаем брови.

– Ты старше Санти? – выражает общее недоумение Митр, а я про себя отмечаю, что его как будто это тревожит.

– А что, и тут проблема? – тут же ощеривается Линн, и Митр закатывает глаза, молча продолжая обедать. – Так вот… В тот вечер я помню, как все бегали, суетились… Это сейчас я знаю, что тогда у мамы начались роды. Отец срочно послал за травницей – у нас именно они помогают в подобных вопросах, потому что роды у наших женщин обычно без осложнений. Но в этот раз все пошло по-другому.

Девушка опускает голову, а я в свою очередь делаю большой глоток воды.

Кажется, то, что Линн сейчас живет в этом доме одна и уже стала вожаком немаленькой стаи итак говорит само за себя.

Но все равно сердце сжимается от понимания – вряд ли я увижу своих родителей спустя столько лет.

И, кажется, моя сестра тоже осиротела рано.

– Я не помню, совсем не знаю, как развивались события. Когда закрываю глаза, всплывает лишь бледное лицо мамы, которая просит увести меня в свою комнату. После этого я больше не видела в живых ни родителей, ни тебя.

Я сглатываю, стараясь не пустить слезы дальше глаз. Линн же тоже опускает подбородок, и ей, я знаю, даже хуже, чем мне – она ведь жила с родителями, знала их, была любима.

Я же с младенчества приемыш, который не знал родной ласки. И слабо представляю тех людей, что потеряла Линн…

– Что же произошло? – невероятно мягко спрашивает Димитр, который не двигается, но весь его корпус развернут к Линн, – это ведь не все, что известно?

Сестра глубоко вдыхает, стараясь справиться с эмоциями, и высоко вскидывает голову. Кажется, она с детства научилась держать себя в руках и быть сильной.

Не с той ли ночи, когда потеряла всю свою семью?

– Как потом удалось выяснить, травница что-то дала матери для облегчения боли. Мы плохо разбираемся в травах – среди Каменного города мало растительности. Отец был в другой комнате, а травница и мама с ребенком в другой. Я не знаю, почему, но маме стало плохо – и едва разродившись, она… Уже не очнулась. Как утверждают, дальше травница вышла, и дала что-то отцу – под предлогом того, что это капли от нервов. Отец выпил – и ему тут же стало плохо, он упал, и под шум и суету травнице вместе с новорожденной удалось сбежать…

Она резко отворачивает голову, и я ясно слышу вдох, полный боли. И только потом доходит, что это наш общий вдох – я как будто сейчас там, в том далеком прошлом где моей судьбой распоряжаются без всякого спросу…

– Мне сказали, что за ней погнались не сразу. Сперва никто не знал, что происходит – вожак мертв, и спасти его не удалось. Они боялись войти к матери – ведь все думали, что она только родила, и такие новости… Когда, наконец, решились, то обнаружили ее одну, и тоже без признаков жизни.

Она снова делает паузу, дыша глубоко и быстро, явно очень стараясь держать себя в руках. Я крепко сцепляю обе руки друг с другом, но вдруг чувствую, как их мягко разъединяют – и понимаю, что Вик утешительно разглаживает пальцы.

– Травницу искали. Запах ослаб, но еще был, и он вел далеко, резко обрываясь у реки. Там, кажется, женщина отправилась вброд – и оборотни потеряли ее след. Я осталась одна, и с тех пор меня растили, готовя к месту Альфы. Я… Не знаю, почему и как, но я всегда знала, что ты жива – и что вернешься ко мне, домой… Просто чувствовала, что, если травница тебя не убила сразу, значит, есть на то причина.

Не убила сразу…

Как сделала это с моими родителями.

Я стараюсь сопоставить в голове образ пожилой, мягко улыбающейся Анге, и травницу, что жестоко расправилась с моими отцом и матерью, а следом выкрала меня из родной семьи.

Пытаюсь, правда – но получается не очень, потому что я совсем не знаю Анге такой.

Зачем ей это? Почему она так поступила…

– Вот, в общем-то, вся история, – уже спокойно заканчивает Линн, и даже посылает мне слабую улыбку.

– Скажи, – крепче сжимая мою ладонь, сухо произносит Вик, – ты не знаешь, как звали ту травницу?

– Нет, но… Хм, мы можем спросить у тех, кто был тогда очевидцем… Возможно, они и запомнили ее имя, хотя для нас она всегда была лишь «травницей». Санти, ты не хочешь немного пройтись? Я очень хочу послушать, как ты росла все эти годы, а заодно представлю тебя Совету.

– Кому?

– Совету. Это мои приближенные, те, кто растил меня и помогал стать вожаком в стае. Я очень ценю их, и нам нужно решить, что делать дальше. Ты вернулась, и я хочу устроить праздник в твою честь!

– Слушай, мне кажется, это совершенно лишнее…

– Не спорь! – вскакивает Линн, и ее глаза загораются предвкушающим огнем, – это просто необходимо, тем более, что нас впервые посетили другие оборотни… Пойдем, Санти, ну же! А твои друзья пока разместятся наверху…

Я поворачиваюсь к Виктору, который в этот момент не сводит с меня взгляда. Резко смущаюсь, потому что понимаю, как мы сидим – близко, держась за руки, а его лицо оказывается рядом с моим. И еще его ухмылка сразу же, как он замечает мое смущение…

– Что? – буркаю, пытаясь вытянуть свои руки, но он лишь перехватывает их поближе к запястьям.

– Ничего. Хочешь, я пойду с тобой?

Он кивает на Линн, что старается очень незаметно разглядывать Митра, который, улыбаясь, вовсю позволяет ей это. Что между ними за странные игры?

– Нет, – вздыхаю, хоть и не понимаю, почему мне грустно от отказа, – вам с Митром надо отдохнуть, вы бежали всю дорогу. А мне хочется поговорить с сестрой наедине… Черт, Вик, ты понимаешь? Я нашла сестру…

Он улыбается, затем отпускает мои руки – и я на миг чувствую себя как будто потерянной без его тепла и контакта кожи. Как странно ощущать это – мы всего-то недолго подержались за руки, и я словно успела к этому привыкнуть…

– И долго вы еще будете смотреть друг на друга?! – раздается сверху недовольный голос Линн, и она почти силой заставляет меня подняться, – налюбуетесь еще, какие ваши годы… А нам пора!

– Кто бы говорил, – качает головой Вик, и посылает брату красноречивый взгляд, – как нам найти вас позднее?

– Спросите у девушек, они помогут разместится и покажут дорогу к Совету. Но сильно не спешите – у нас с Санти есть еще дела до этого.

– Какие? – с паникой спрашиваю я, но сестра лишь подмигивает – и за руки утаскивает меня на выход.

А я успеваю лишь взглядом «уцепиться» за Виктора – и получить от него поддерживающую ухмылку вслед.

Глава 42

Виктор

Все время, пока услужливая девушка провожает нас наверх в просторную комнату с тахтой вместо кровати я сверлю взглядом спину брата в надежде поговорить.

Бесполезно.

Он как будто решил отгородиться, и упорно делал вид, что ничего необычного не происходит. Просто дождался, пока ему покажут его спальню рядом с моей – и тут же скрылся, захлопнув передо мной двери.

Ага, щас!

Я смотрю на замершую рядом девушку-оборотня, которая почему-то не уходит, и вопросительно поднимаю брови. Она улыбается, опуская глаза – и робко произносит:

– Вам что-нибудь еще нужно?

– Не-а.

– Чай, кофе? Может, помочь разложить вещи?

Вот это гостеприимство в доме у Сьеви! Или это спецпредложение для прибывших с сестрой вожака?

– Не нужно, – как можно вежливее, а на деле просто не грубо отвечаю я, и жду, когда она уйдет.

Да что ж ты…

Девушка переминается с ноги на ногу, и ее нос и щеки покрываются легким румянцем. Белые оборотни действительно ни разу не похожи на нас – на вид очень изящные, хоть и не такие хрупкие, как Санти. А еще вот это смущение, что среди Серых и Черных трудно встретить.

Но с какого фига эта волчица смущается?!

– Я могу оказать и другие услуги, – совсем тихо выдыхает она, и вот тут мне реально становится не по себе.

Это еще что за «здрасьте-приехали»?!

Я делаю шаг к опустившей голову девушке, и наклоняюсь, внимательно разглядывая ее. Или я спятил, или же она действительно предложила мне только что… Себя?!

– Я хочу остаться один и поговорить с братом, – четко и твердо произношу я, чтоб у этой странной не осталось ни одного сомнения в моих словах, – большего мне не надо. Так что сделайте милость, избавьте меня от своего назойливого присутствия.

Краснота сменяется на почти болезненную бледность, но волчица кивает – и, наконец, быстро удаляется прочь. А я опускаю плечи, и со всей дури барабаню в дверь брата.

– Открыто! – раздается смешок, и я влетаю внутрь, – о, кажется, мой братец сильно понравился одной из Белых…

– Рад, что твой слух не повредился, – сухо бросаю я, и быстро сажусь на кровать, пока брат ухмыляется, разбирая вещи, – а вот на счет твоих мозгов после встречи с Линн не уверен. Не хочешь рассказать, что происходит?!

– Ну ты и завелся, – выпрямляется Митр, и спокойно закрывает дверцу шкафа, – слушай, а это даже интересно – наблюдать за тобой, тревожащимся и серьезным.

– Ага, а вот за веселящемся тобой вообще не прикольно! – огрызаюсь, и мы смотрим друг на друга, понимая, что реально вдруг поменялись местами.

– Что за чертовщина, – сжимаю виски я, и откидываюсь на матрас, – ты что-нибудь понимаешь?

– Только то, что ты сильно встревожен из-за чего-то. Поделишься?

– После тебя, братец. Так что между вами с Линн? Клянусь, она даже похлеще ведьмы…

Митр хмурится, вмиг прекратив веселится, и садится рядом на постель, с другой стороны. Я поднимаю голову – и, наконец, вижу перед собой привычного Димитра.

– Ты так и не понял, да?

– Не понял чего? – реально не врубаюсь я.

– Линн. Она, конечно, с виду отнюдь не сахара – но ты видел, как она рассказывала о родителях? Сколько ранимости было в ее глазах… Кажется, ей очень нужна защита.

Вот такого, если честно, я и впрямь не ожидал.

А уж особенно от всегда здравомыслящего Митра.

– Эм… Чего? Ранимость? Мы точно об сестре Санти сейчас говорим?

Митр кивает, и его глаза словно смотрят сейчас на меня – а видят перед собой совершенно иное.

– Кажется, она научилась тушить в себе слабость. Но меня ей не обмануть – когда она смотрит на меня, мне кажется, будто все ее тело просто кричит о помощи… Она так устала быть сильной…

Митр отворачивается, и пару секунд я отчаянно давлю в себе попытки подколоть брата на счет всей этой романтической чуши.

А потом вспоминаю себя – просто повернутого на каждом шаге одной чокнутой ведьмы, и напоминаю себе, что Митр вел себя тогда со мной просто безупречно.

Ну, за исключением некоторых моментов.

– Ты только это, – чешу затылок, и жду, когда Митр снова начнет смотреть на меня, – у нас в стае никому не ляпни вот эту всю ересь про ранимость, ладно? Будущий вожак, блин…

Димитр показывает неприличный жест в мою сторону, и мы расслабленно улыбаемся друг другу. Это все же кайф – быть собой, даже если тебе за себя такого перед другими стыдно. А вот с братом ты можешь всегда быть понятым – или на худой конец, просто принятым.

– И что собираешься делать?

– Сегодня же хочу остаться с Линн наедине, – решительно заявляет Митр, и даже воодушевляется от этих слов, – поговорить. Я чувствую к ней что-то, что заставляет моего зверя просто выть от безысходности… И только посмей сказать что-то на этот счет!

Я проглатываю кучу усмешек в адрес брата, и просто киваю, улыбаясь во весь рот. Сам ведь совсем недавно был таким же – не понимал и отрицал каждую эмоцию, а теперь вот смешно от слепоты брата!

Ох, ничего. Скоро и он сам прозреет. А пока я могу лишь наблюдать и стараться понять, что нам делать дальше.

– А у тебя что? Рассказал уже Санти о Метке?

Я отвожу взгляд, и отрицательно качаю головой.

– Нет?! Вик, а чего ты ждешь-то?! Ты узнал, что Метка все еще на шее девушки, и исчезать ни разу не собирается. Я понимаю, почему ты не рассказал ей сразу – решил убедиться, что она действительно оборотень. Ну так вот, все доказательства налицо – чего уж еще молчать?!

– Да все я знаю! – рявкаю, потому что для самого этот вопрос стоит костью в горле, – но ты вспомни, что мы только-только обо всем узнали – и ведьму тут же увели знакомиться с Советом! Когда я должен был ей обо всем рассказать?!

– Ладно, ладно, – поднимает ладони Митр, и продолжает, – но ты все же не тяни с этим. Метку может почувствовать сестра Санти – и уж если она первая ей обо всем расскажет…

Митр присвистывает, а я даже думать не хочу, что тогда будет. Известная неспособность ведьмы строить логические выводы и контролировать свои эмоции определенно приведет к ссоре – а отсутствие в словарном запасе банального «извини» перед моей человеческой формой будет для нас проблемой.

Ох, ну и досталась же мне пара… Ни дать, ни взять – Истинная!

– Я поговорю с ней сразу же, как представится удобный случай.

– Она оторвет тебе голову.

– Вообще-то, я тоже как-бы должен ей нравится! Мы же Истинные…

– Одно другому не помешает. Уж в случае Санти точно…

Я глубоко вздыхаю, качая головой, и понимая – ну прав братец. Как Санти отнесется к тому, что мой укус навсегда определил, кому теперь принадлежит ее сердце? И что делать, если она не найдет в себе силы признаться, что я ей тоже не безразличен?

Хотя ее губы всегда говорят честнее, когда соприкасаются с моими…

– Это не единственное, что меня волнует, – отбрасываю пока эти мысли я, решая вернуться к этому позднее, – если ты помнишь, на мою пару было совершено покушение. Не важно, что в младенчестве. Я не смогу спать спокойно, пока не буду твердо знать – этого не повторится. Тот, кто сделал это, провернул такое дельце не просто так. И я очень сомневаюсь, что за всем стоит одна Анге…

Митр хмурится, но кивает, признавая мою правоту. Я отчаянно пытаюсь найти выход, и думаю о том, что следует просто силой приволочь сюда Анге, и заставить во всем признаться, но…

– Вик. – Митр внимательно наблюдает, как я ищу в голове ответы и решение, – не забывай, что ты не один. С момента твоего признания Санти стала и для нас всех семьей – ведь вы связаны теперь до конца жизни. Для меня она сестра, и я сделаю все, чтоб она была в безопасности. Слышишь?

– Спасибо. – Киваю, и уже понимаю, что нужно делать дальше, чтобы стопроцентно защитить свою пару, – тогда… Надо написать отцу.

– Что? – кажется, говоря все это, Митр имел в виду другое, но я уже сложил в голове то, что раньше никак не складывалось.

– Слушай. Санти – моя пара, верно? Она теперь в нашей семье, и отец почувствует это, как только окажется рядом. Для него безопасность нашей семьи – дело чести, и только он сможет принять меры для ее защиты. Мы ведь даже не знаем, против кого боремся! А вот у отца хватит власти и полномочий, чтобы узнать…

– И как ты себе это представляешь? Не забыл, что у тебя впереди наказание?!

– Да хоть десять, плевать! Нам нужно защитить сестер, и выяснить правду – поэтому нам нужно обратиться к отцу. Напишем ему, и расскажем все – а уж он придумает, как вытрясти правду из Анге.

Димитр открывает рот, собираясь возразить, и тут же закрывает его, задумавшись. Мы действительно пока ни в том положении, чтобы тащить сюда преподавательницу, и силой выбивать из нее признание. А это – я чувствовал – просто необходимо, иначе Санти грозит опасность.

А еще, возможно, ее сестре.

И для Митра это последний, решающий аргумент.

– Я напишу, – кивает братец, и я даже не думаю возражать, – ты ведь понимаешь, что он примчится сюда?

– Ну вот и познакомим заодно, – мрачно усмехаюсь, понимая, что в других обстоятельствах ни за что бы не стал представлять отца так рано ведьме.

Не тех они оба характеров, чтоб все прошло гладко.

Но разве гладко – это вообще про нас с Санти?

Я встаю с кровати, предлагая брату уже отправиться на поиски девушек – и он тут же соглашается, поднимаясь вслед за мной. Напоследок тормозит меня у самой двери, и задает простой, даже ожидаемый вопрос.

– Слушай, а почему ты зовешь Санти до сих пор ведьмой? Мы ведь уже доподлинно выяснили, что это не так…

Я даже улыбаюсь, понимая, что ответ приходит сам, и он самый честный из всех, что может быть.

– Потому что она ведьма не по происхождению, братец. А по характеру…