Текст книги "На факультет к оборотням"

Глава 4

Сантарра

На пару по Обращению я бреду, так и не придумав, как пройти полосу препятствий, остаться живой, невредимой, и что важнее – не вылететь из академии.

Может, сказаться больной и тупо пропустить занятие? Хотя Фолл меня уже сегодня видел… Да и какая разница, вряд ли до следующей пары я придумаю, как пройти эту долбаную полосу!

Кто-то сзади настойчиво продирается вперед, и так спешит, что сильно задевает меня плечом. Я резко вскидываю голову – и встречаюсь взглядом с Сарой.

Тебя еще не хватало…

– Ну привет, мерзавка, – стреляет раскосыми глазами брюнетка, и одним движением загораживает мне дорогу, – куда спешишь? Или не в курсе, что у нас пара по Обращению – в оборотня, если ты не в курсе. А ты в кого собралась обращаться – в лягушку?

Я могу промолчать, и просто пойти дальше. В теории, даже сбежать, что явно доставит удовольствие девушке, а мне спасет чересчур хрупкую шею. Могу, да.

Но, конечно же, не буду.

– Главное, чтоб не в такую крысу, как ты.

К этому моменту вокруг нас уже собираются ее подружки, и они прекрасно слышат каждое слово. Это – больше чем плохо, потому что спускать подобное при других не стал бы никто, будь ты оборотнем или ведьмой, а уж Сара и не собирается. Ее зрачки сужаются, а глаза как будто наливаются кровью – животный инстинкт, жажда мести, и почти бесконтрольная ярость…

Кажется, я разбудила в девушке настоящего зверя. Что ж – талант!

– Убью… – шипит она сквозь зубы, и уже плавно, хищно склоняется ко мне – как неожиданно цепляет взглядом кого-то позади, и вмиг убирает руки.

Что за…

– Виктор! – ее писклявый возглас до того резонирует с тем состоянием, в котором она находилась до этого, что мне даже становится страшно, не сошла ли брюнетка с ума.

– Что происходит? – слышится холодное и немного пофигистичное, и я понимаю, что это говорит Димитр.

– Ничего, вот просто… С одногруппницей общаемся!

На этой фразе я едва ли не давлюсь слюной от неожиданности. Надо же – признать меня хоть как-то связанной с собой для Сары равносильно самоубийству… Что вообще происходит?!

– Понятно. Идемте, а то опоздаем.

Димитр все также спокоен, но, видимо, парень уже успел завоевать какой-то негласный авторитет на факультете, потому что все тут же подчиняются, и секунду назад заполненный коридор вновь принадлежит мне одной.

 За исключением младшего Съера.

– Эй, Синеглазка, – Виктор делает два грациозных шага, и становится прямо передо мной, – что вы там не поделили с этой дикой?

– Эй, Серый…

Глаза Виктора моментально темнеют, и он вскидывает голову, из-за чего непослушная темная челка почти закрывает лоб.

– Съер, – поправляет он, и я делаю самое невинное лицо на свете.

– Что, правда? Тогда я – Сантарра, друзьям можно Санти, тебе нельзя. И я спешу – на урок к Фоллу нельзя опаздывать, прибьет и не поморщиться. Ой, а может, задержишься?

Я с надеждой заглядываю ему в глаза, натыкаясь на усмешку, и непрошибаемую самоуверенность. Кажется, что бы я сейчас не сказала – этот сгусток тестостерона и зашкаливающей наглости ничуть не расстроится. Тогда смысл тратить свое время?

Я быстро обхожу его фигуру, спеша на пару, но спустя пару секунду Виктор догоняет, и ровняется со мной. Идет рядом, хотя я почти бегу по коридору – а у него как будто бы и шаг не сбился!

– Как собираешься проходить полосу препятствий?

О пресвятая Прародительница, неужто у всех оборотней этой академии нет дел поважнее, чем лезть в печенки маленькой, слабой ведьме?!

– Не твое дело, Серый.

– Съер!

– Тебе виднее.

Хорошо, что благодаря моему темпу мы уже подлетаем к просторному спортзалу под открытым небом, и я с удовольствием хлопаю дверью женской раздевалки прямо перед носом оборотня. Фух! Отделалась. Теперь бы еще каким-то чудом переодеться, и не остаться мокрым пятном под ногами у Сары…

К счастью, до начала занятия остается совсем мало времени, и девушки не обращают на меня никакого внимания. Фолл действительно не из тех, к кому можно прийти «чуть попозже», и не схлопотать за это пожизненное презрение – а уж к своей группе он был как ни к кому строг.

Я быстро натягиваю спортивные штаны, черную майку, и наспех собираю волосы в хвост. Занятие начинается по стандарту – пробежка, разминка, растяжка, после которых все остальные оборотни только, кажется, зарядились силами еще больше, тогда как я уже тяжело дышу, и с трудом держусь на ногах.

– Размялись? Отлично, сейчас по одному в шеренгу – и слушаем меня!

Фолл обходит учеников, задерживая красноречивый, полный победного презрения взгляд на мне. Очень хочется высунуть язык – но я со всей силы прикусываю свой самый непослушный орган, понимая, что на сегодня мой лимит везения исчерпан.

А ведь самое сложное впереди.

– Значит, первая в вашей жизни полоса с препятствиями. Элементарно – разбегаемся, приготавливаясь для прыжка, затем отталкиваемся – и перепрыгиваем глубокий ров. На другом берегу не задерживаемся, подтягиваемся и на руках по кольцам. Далее совсем элементарно – вы волки, следовательно, пригнуться и проползти под препятствием не должно составить труда. Правда, это нужно будет сделать по крутящемуся бревну… Но не вижу тут ничего сложного. Кто первый?!

Я незаметно скрываюсь за спинами учеников, прекрасно понимая – мне не пройти. Вот даже первое задание – разбежаться – вызывает во мне панический страх запутаться в собственных ногах, и, споткнувшись, свалиться прямиком в ров, который выглядит настоящей, блин, пропастью!

А вот остальные, кажется, не переживают от слова совсем, и парни наперебой спорят, кто пойдет первым. Димитр спокойно стоит в сторонке, явно считая себя выше того, чтоб участвовать в глупом споре, а вот Мэтт с еще парочкой оборотней пихаются плечами, пытаясь пролезть вперед. Девушки не отстают, и тоже совершенно не испытывают паники – лишь приятное возбуждение от предстоящего.

Ненормальные.

И самый неадекватный из них стоит чуть поодаль, как-то странно наблюдая за моей растерянностью. Вот чего Сероглазому не пойти демонстрировать свои мускулы?! Вполне в его стиле, а то только нервирует здесь, и заставляет место укуса странно зудеть…

– Так, тишина на поле! Мэтью, вы первый, остальным прекратить возню! На старт…

Парень, поигрывая бицепсами, занимает положенное место, и я вижу, как его тело на глазах преображается. Исчезает расслабленность и попытки привлечь внимание – только сосредоточенность на препятствиях, и просто прорывающаяся сквозь мышцы энергия. Даже мне было понятно – в этом теле зверь. И он рвется к победе.

Как бы я не любила оборотней, но наблюдать за прохождением ими полосы – одно удовольствием. Все бежали по-разному. Кто-то спокойнее, кто-то, как Мэтт, явно выкладываясь на полную. Но все, как один, идеально выполняли каждое упражнение, и как будто без труда достигали финиша.

Пожалуй, один-единственный, кто прошел трассу почти расслабленно – это Димитр. Просто спокойно встал на старте, рванул вперед, и играючи, будто делал это каждый день, обошел все препятствия. Я видела, как Фолл одобрительно кивнул, и пометил что-то в своем журнале. Кажется, старший Съер действительно достойный оборотень, и на порядок сильнее своих одногруппников.

А вот младший-то чего тормозит?

Я оглядываюсь на болтающего с Сарой Виктора, который даже не встает в «очередь», и отмахиваюсь от ненужных мыслей. Не хочет проходить в числе первых, и черт с ним. Вряд ли у него с этим какие-то проблемы – ведь тренировались они с братом одинаково…

– Следующая Сантарра Майр! – слышу сквозь заложившие уши голос Фолла, и вздрагиваю, понимая, что почти все прошли полосу.

Ну как почти… Остались-то только я и Виктор!

– А вот Съер еще…

– Поговори мне еще! Майр, на старт!

Я тяжело вздыхаю, принимая вроде как удобную стойку, но по смешкам понимаю, что сделала что-то не так. Ну и ладно, меня никто не обучал такому. А значит, буду все делать так, как подсказывает интуиция…

– Марш!

Я срываюсь с места, очень стараясь не споткнуться, и, разгоняясь, бегу к широченному рву с неровными краями. С каждым шагом он кажется мне все более огромным – и как через такое вообще можно перепрыгнуть?! О Прародительница, спаси и сохрани…

Ноги уже на автомате несут меня к обрыву, и, задвигая подальше трусость, я изо всех сил отталкиваюсь от земли. Подлетаю неожиданно высоко – и на какую-то долю секунды мне начинает казаться, будто я смогу, перепрыгну, сумею…

Пока в следующий миг не начинаю падать прямо в ров, и зажмуриваюсь, чтобы не видеть приближающейся земли…

Молодец, Санти. Теперь зато точно не выпрут – ну а как мертвая подпишет документы на отчисление?

Я даже не группируюсь, готовясь к удару, и не успеваю понять, почему его не было. Просто в какой-то момент порыв воздуха подхватывает – и чьи-то руки со всей силы пихают меня вбок.

– Проклятая ведьма, – успеваю разобрать в шуме ветра, и пребольно стукаюсь о другой «берег» рва, осознавая, что вновь осталась жива.

Благодаря Виктору.

Открываю глаза, глядя на упруго приземлившегося рядом парня, который присаживается рядом на корточки, и трогает мое плечо. Боль прожигает до самых легкий, и я испуганно вскрикиваю – кажется, этим приземлением я себе что-то сломала…

– Какой был план, убогая?! – Шипит мне в лицо Съер, пока остальные не присоединились к нам, – разбиться насмерть?!

Мне так больно, что даже ответить достойно не получается. Только стискиваю зубы, изо всех сил удерживая слезы, и Виктор резко выдыхает, выругиваясь на выдохе.

– Что происходит?! – рявкают сверху, и Фолл склоняется над нами, – господин Съер?

Ого. Господин. А меня госпожой чего-то не называют…

– Ей надо в медпункт, – слышу спокойное от Виктора, – вывих сустава, или перелом… Я отнесу.

Я съеживаюсь, готовясь к новой боли, но Вик словно чувствует, где нельзя трогать, и очень осторожно берет меня на руки. Мда, каким бы ни был он засранцем, но сейчас, кажется, ему единственному не все равно…

– В медпункт, а затем в ректорат, мисс Сантарра Майр, – слышу позади голос Фолла, и даже не удивляясь его удовлетворенности. –  Вы исключены.

Глава 5

Сантарра

В стерильный, светлый медпункт мы входим с громким хлопком двери, которую Съер, ничтоже сумняшеся, пинает ногой. Сразу же навстречу выбегают две медсестры, что ахают, и указывают, на какую кушетку меня можно положить.

– Что произошло? Первый курс?

– Угу. Пара по обращению, студентка не рассчитала сил, прыгая через ров…

Глаза медички удивленно расширяются, и она осторожно начинает ощупывать место у плеча, стараясь найти источник боли.

– Оборотень – и не смог пройти полосу препятствий? – бормочет вторая медсестра, капая из большого бутыля что-то в ложку.

– Смешно, правда? Почти также, как ведьма, не набравшая баллов на свой факультет, – усмехается Съер, и быстро теряет в моих глазах весь облик спасителя.

– Вот, выпейте, – распоряжается медичка, и сует мне в рот ложку, – это, чтобы снизить болевые ощущения. Нам нужно ощупать руку – можете пошевелить?

Я пытаюсь сделать хоть какое-то движение, но тут же взвизгиваю, и возвращаюсь в «терпимое» положение. Виктор хмурится, и как будто неосознанно делает шаг вперед, становясь ко мне по другую сторону от медсестер.

– Похоже на вывих, – говорит он, и девушки кивают, соглашаюсь.

Вывих – это ведь лучше перелома, правильно? Тогда почему эти трое переглядываются, словно решая какой-то безмолвный вопрос друг с другом?

– Сантарра, – вдруг произносит Съер, заставляя меня вздрогнуть, и обернуться к нему, – так ты скажешь, каким местом думала, когда собиралась проходить препятствия?

– Уж явно не тем, каким ты привык пользоваться вместо мозгов! – язвлю я, чувствуя, как руки медсестры аккуратно пробираются по моему плечу.

– Слушай, где вообще твоя благодарность?! Я тебя так-то от смерти спас! Второй раз, между прочим!

– Целиком и полностью твоя инициатива.

– То есть, нужно было оставить тебя свалиться в вниз?

– А может, я бы перепрыгнула?

– Не перепрыгнула бы.

– Это с чего это?! Ты не можешь знать, Серый, ты ж меня сбил на половине, а без тебя я… Аааа!!!

Одним резким движением руки медсестры дергают мое плечо – и резкая, жгучая боль взрывается в том месте, заставляя меня заорать от неожиданности. И тут же проходит – а рука и бок начинают двигаться почти безболезненно.

Ах вы…

Я оборачиваюсь, награждая возмущенным взглядом улыбающихся медсестер, и таким же – Виктора. Тому, правда, по барабану – он лишь кивает девушкам, мол, план сработал, и наклоняется ко мне.

– Я это знаю ведьма, потому что без меня ты бы и до препятствий не дошла, – тихо произносит он, и я неожиданно замираю, слушая низкий голос, и глядя в серые, волнующе-притягательные глаза, – откинула свои прелестные копытца гораздо раньше, еще даже не позавтракав. И еще – не Серый, а Съер, Синеглазка.

– Сантарра! – рычу в ответ я, и вижу, как глаза оборотня вмиг темнеют, – погоди-ка… Копытца?!

Виктор моргает, вспоминая, что только что произнес, и резко отодвигается, усмехаясь моему возмущению.

– Прелестные копытца, ведьма, – явно смакует каждое слово он, и я уже открываю рот, собираясь высказать наглому Съеру все, что думаю, как двери медпункта снова распахиваются.

Мы оборачиваемся, и первой в помещение влетает Анге, в развевающейся мантии и на каблуках, чей стук гулко отдается по белому кафелю. Следом за ней спокойно, чуть раздраженно кривя губы, идет Фолл, и их присутствие разом вышибает все мысли об оборотне из моей головы.

Это шанс. Присутствие глав факультетов здесь – мой шанс не вылететь из академии, потому другого повода им здесь находиться я не вижу.

– Ума не приложу, Анге, чего тут обсуждать, – ворчит Фолл, пока пожилая ведьма хмуро окидывает взглядом нашу с Виктором пару, – ученица моего факультета не сдала дисциплину. За это, по нашим правилам – отчисление. Так в чем проблема?

– А ничего, что девочка – не оборотень?! – зыркает Анге на мужчину, и быстрым движением проверяет мое уже здоровое плечо, – и ей физически не пройти ваши испытания?!

– Это – не мои проблемы. Факультет оборотней не просто так создан специально для оборотней – здесь есть нормы, которые должен сдавать каждый учащийся. А если мисс Сантарра Майр этого не может – следовательно, ей место на другом факультете. Ну, или за пределами академии.

– Проклятье! Ты же знаешь, что через пару лет она переведется – так неужели нельзя сделать исключение?!

– Нельзя. – Фолл, кажется, еще больше кайфует от того, что может отказать такой сильной ведьме, как Анге, а не только мне, – правила придуманы не мной. И не мне их менять. Так что, следовательно, ответ однозначен – исключение.

Фолл разворачивается, и шляпа на его широкой голове смешно вздрагивает пером, делая его горделивую речь немного комичной. Но мне не до смеха – я отчаянно гляжу на всегда добрую ко мне пожилую Анге, и, не видя надежды, сама хватаюсь спасать свою судьбу.

– А как же Съер?!

Фолл замирает, видимо, не до конца понимая, что я имею в виду. Затем поворачивается, окидывая нас взглядом, и приподнимает брови.

– А что с господином Съером, мисс Сантарра Майр?

Я лихорадочно размышляю, очень стараясь не обращать внимания на три пары глаз. Да, это звучит глупо. Но попробовать стоит…

– Он ведь тоже не сдал полосу. Его также, как меня – отчислят?

Потрясение в глазах Фолла, а следом негодование меня не пугает совершенно. Гораздо важнее легкая усмешка в уголках губ Анге – а значит, я все делаю правильно.

– Господин Съер даже не преступал к испытанию! Он спасал вашу шкурку – и благодаря ему вы вообще остались в целости! Так что сейчас питать какие-либо иллюзии по этому поводу я считаю просто…

– Нет уж, постой-ка! – берет дело в свои руки Анге, и Фолл, скрипнув зубами, замолкает, – мальчик Съер ступил на поле?! Ступил! Поучаствовал в препятствии?! Поучаствовал! А то, что в этот момент полосу проходила другая студентка – так он ей, возможно, только помешал в прохождении! Не так ли, Санти?

– Так! – с энтузиазмом киваю я, и Фолл чуть ли не испепеляет меня взглядом.

– Это просто смешно! – рявкает он, но Анге уже оседлала конька под девизом «прорвемся», и теперь лишь все больше наступает, не давая вставить и слово.

– Не вижу ничего смешного! Девочке итак нелегко учиться наравне с оборотнями – так еще ей постоянно мешают выполнять ваши нормы!

– Но…

– И, если вы так соблюдаете правила, то должны исключить и вашего оборотня тоже! Он ведь не сдал полосу!

– Но…

– Или, если уж на то пошло, изменить своим принципам, и позволить пересдать препятствия обоим – это будет справедливо!

Фолл в изнеможении прикрывает глаза, бормоча что-то про переизбыток ведьм в своей жизни, а я бросаю взгляд на Съера. На удивление, тот молчит, лишь внимательно наблюдая за перепалкой – и даже не пытается оспорить мои слова.

Может, ему просто плевать? Хотя пару минут назад он еще едва ли спокойно мог слушать эти обвинения в свой адрес…

– Ну так что, мистер Фолл? Решаем вопрос полюбовно, или мне привлечь ректора? – наседает Анге, и тот машет рукой, посылая мне полный презрения взгляд.

– Черт с вами, на следующем занятии пересдача для обоих. Но учти – я не потерплю никаких ведьмовских штучек на своем предмете! Проходим полосу, как полагается – благодаря мастерству, силе и ловкости. Я понятно изъясняюсь?!

– Да упаси Прародительница! – хватается за грудь Анге, незаметно подмигивая в мою сторону, – и мысли не было жульничать!

Ага, конечно! Я киваю, улыбаясь во весь рот, и размышляя, что ни один оборотень не распознает настоящую ведьмовскую магию. А иначе на что она нам, правильно?!

– Вот и отлично! – потирает руки Анге, и затем сурово зыркает на медсестер, – кажется, больной нужен покой в палате?

– Ну… Вообще-то она уже здорова…

– Тогда освобождение от следующих уроков на сегодня! Пусть девочка отдохнет – такое потрясение, так натерпелась…

Фолл окончательно закатывает глаза, резко разворачиваясь, и покидая медпункт. А медичка несет мне справку с освобождением, и снова ощупывает мое плечо.

– Ума не приложу, почему тебе было так больно, – чуть хмурится она, и поправляет шапочку, – снадобье должно было снять большую часть неприятных ощущений… Но, может, просто не успело сработать?

– Возможно, – я пожимаю уже здоровыми плечами, и спрыгиваю с кушетки, – в любом случае – спасибо.

Я уже направляюсь на выход, когда в спину мне прилетает полный сарказма и насмешки голос, не среагировать на который было просто выше моих сил:

– Ого! Что вы ей дали?! Можно мне скляночку, а то я все тоже никак не дождусь благодарности…

Я разворачиваюсь, зло щурюсь на самого противного из всех знакомых оборотней, и самым елейным из своего арсенала голосом произношу:

– Не дождешься, Серый!

А затем стремительно покидаю медпункт, стараясь не слишком широко улыбаться его перекосившейся роже.

Глава 6

Виктор

– Пятый раз за два дня! – бабахаю дверью я, заходя в комнату брата, и заваливаюсь на его кровать, пока он что-то пишет за столом, – пресвятая Луна, я еще не встречал в своей жизни созданий, которые так часто рискуют собственной шкурой!

Димитр чуть усмехается, пером выводя на листе бумаги аккуратные буквы, и чуть поворачивает в мою сторону подбородок.

– Опять ведьма?

– Ну а кто ж еще!

Я закрываю лицо руками, вспоминая, как резко стало душно и больно в груди, и пришлось срываться со спарринга, разыскивая эту полоумную. А она, вот же, недалеко – зажата каким-то эльфом в коридоре, который тычет ей в лицо свой длинный указательный палец, и высоким голосом выкрикивает: «А ну повтори!»

Ну так она и повторила.

Я закрываю глаза, кадрами улавливая в мыслях, что успел буквально за долю секунды. Когда он уже сжал кулак, и вспышка света из кольца на мизинце полетела в лицо белобрысой, я успел схватить ее за край платья, и выдернуть из-под удара. А эльфу пожелать такого «счастливого-далекого», что он в тот же миг испарился за пределы коридора.

И что после всего этого я получил «в благодарность»?! Наверно, слезы и обещание внукам рассказывать о доблестном оборотне, который спасал шею их недалекой бабули?!

Да щаз!

Упреки за порванное платье!

Клянусь, что скоро я самолично сверну ее шею, если этого не сделает кто-то другой!

– Эк тебя корежит-то, – ставит точку в письме Димитр, и уже полностью разворачивается ко мне, – будет тебе уроком, как ставить Метку на ком попало! А уж тем более на ведьме… Кстати, укус там сходить не собирается?

– А я откуда знаю? Не могу же я просто подойти и спросить, в каком там состоянии мой отпечаток зубов на ее шее?!

– Ну да. Пусть девчонка думает, что ты просто покусал ее тогда, чем узнает, какой даром наградил…

– Угу. И что без этого дара она бы давно откинулась вместе со своим языком и вздорным характером!

Димитр смеется, чем бесит меня еще сильнее, и я опираюсь на локти, внимательно глядя на брата.

– Чего смешного?

– А мне нравится эта девчонка. Хоть кто-то учит тебя уму-разуму. Тем более ее ход свалить всю вину за полосу на тебя, и тем самым остаться в академии… Умно, черт возьми.

– Она все равно вылетит. Ей не пройти, сам знаешь.

Димитр вздыхает, нарочно грустно поглядывая в окно, и чуть-чуть пожимает плечами.

– Жаль. Я буду скучать по тому, как она постоянно щелкает тебя по носу.

– Еще слово – и будешь скучать по собственному, понял?

Брат лишь закатывает глаза, ничуть не пугаясь угрозе, а я дышу, пытаясь успокоиться. Снова в голове флешбеки с испуганным ведьмовским лицом, на котором прикрыты глаза, но упрямо сжаты губы.

«Умру, но не извинюсь».

Или какой там девиз у всех полоумных?

Она точно выделяется из всех, кого я встречал раньше. Внешность – это еще ничего, хотя ее красота не для всех. В моем виде считается красивым высокий рост и крепкое телосложение, когда партнерша своим телом как бы говорит «я сильная и здоровая, смогу постоять за семью и подарить тебе потомство». У ведьм же ценится рыжеволосость и умение виртуозно доставать из бюстгальтера склянки с зельем, пуляя их в противника. Что еще? Злобный смех при этом? Или это клише, как про нас, которые якобы опасаются серебра?

Я хмыкаю, устраиваясь поудобнее, и внезапно понимаю, что ни разу не слышал от блондинки смех. Даже как она улыбается – не видел, лишь только сосредоточенность и злость. А она вообще умеет? И с какого хрена мне внезапно хочется восполнить этот пробел?

– Я пишу отцу, Виктор, – неожиданно произносит Димитр, заставляя меня обернуться, – ответ на его просьбу.

– Что-нибудь интересное?

Мой ленивый тон способен обмануть кого угодно, кроме братца. Все, что касается отца, воспринимается мной супер-серьезно и внимательно еще с самого детства.

С того момента, как я понял, что всегда для отца буду «номер два». Как и для всего клана, собственно, но на всех остальных мне было плевать глубоко и надолго – лишь вожак, который заходил в детские перед сном, и рассказывал о чести и достоинстве, был для меня негласным авторитетом.

В нем я всегда видел силу. Не то, чтоб перед нами он ее как-то особо демонстрировал. Просто на каких-то инстинктах и голом чутье я с радостью преклонял колено, не испытывая никакого позора внутри. Но отец и клан всегда больше переживали за Димитра – первенец, наследник, будущий правитель – его больше тренировали, обучали, с его мнением и рассудительностью считались, позволяя участвовать в спорах.

А я – лишь «младший», чьи заслуги хвалили, но никогда не воспринимали серьезно. Хоть я и ни разу – ни единого разу – не проиграл в соревнованиях с Димитром. И даже просто признать его авторитет не могу, и лидерство над нами всеми – тоже.

Вот почему так бесится мой брат. И если раньше все списывали на время и мою вспыльчивость, то теперь это становилось проблей.

– Отец выражает свою радость тому, что у нас здесь все хорошо. Он гордится, что мы первые, кто поступил в академию – и впредь хочет сделать это доброй традицией.

– Конечно, это ведь ты предложил.

– А ты считаешь, что я не прав? – Лицо Димитра вытягивается, а брови сходятся к центру, – нам давно пора выходить за пределы стаи, и впитывать в себя обычаи других. Плюс ко всему только здесь мы сможем научиться…

– Ой, избавь меня от объяснений! Я слышал это сто раз, и уж одно то, что я здесь, доказывает, что я согласен. Дальше-то что?

Димитр сжимает губы, поправляет пряди, откидывая их назад – и продолжает, устало поглядывая на письмо.

– Также отец пишет что с нетерпением ждет нашего обращение. По срокам оно должно случиться не позднее, чем к концу года. Понимаешь?

– Мы сегодня соревнуемся, объясняя друг другу очевидное? Тогда вот тебе факт – белобрысые ведьмы идиотки. Твоя очередь.

– Вик! Я серьезно – на меня возложена цель донести до твоей глупой башки, что скоро обращение – а значит, я вступаю в ряд вожаков! И твое фырканье, и неуважение будет считаться оскорблением! Достаточно очевидные вещи, или тебе еще раз повторить?!

Димитр уже не спокоен и собран, а с каким-то надрывным недовольством развернулся ко мне. Дышит глубоко и часто – свидетельство того, как он нервничает. Но я старательно избегаю его взгляда – пронзительного, отцовского – и в ответ лишь прикрываю свои, серые, цвета глаз нашей матери.

– Чего ты разошелся? Обратишься, станешь достойным – тогда я и преклоню колено, и с радостью признаю в тебе своего вожака. В чем проблема?

– В том, что если ты этого не сделаешь, нам придется биться. А это совсем лишнее внутри одной семьи, где право наследования вполне себе четкое, и не нуждающееся в подтверждении. Или ты хочешь на мое место?

Я резко сажусь, сам не понимая, отчего внезапно зачесались кулаки, в весь загривок электризуется, поднимая волоски дыбом. Меня бесит эта фраза – и моего зверя тоже, а как справиться с этим, я пока не представляю.

– На твое место, дорого братец, я не метил никогда, – рычу, и Димитр хмурится еще сильнее, стараясь просчитать мои реакции, – мне до фени ваши внутренние распределения, а еще больше насрать, кто станет следующим после отца. Главное – чтоб он был достойным.

– А я, по-твоему – не достоин?

Димитр вскидывает подбородок, а чуть отвожу взгляд, потому что понимаю – достоин. Он благороден, честен, сдержан, великолепно обучен и силен. А еще умеет руководствоваться рассудком и сдерживаться эмоции, чего я бываю напрочь лишен.

Но все же…

Все же мой зверь глубоко плюет на каждое слово, и не собирается преклоняться перед ним.

– Проклятье, Вик!..

– Успокойся. Ты первый по рождению и по праву. – Дышу носом я, и говорю то, во что действительно верю, – я не мечу на твое место. И уважаю тебя, ценю и легко расстанусь с жизнью за твою, если придется. Ты мой брат, Митр. И когда-нибудь станешь очешуительным вожаком, если перестанешь видеть врага в том, кто рядом с тобой с утробы. Я не пытаюсь превзойти тебя. Просто ищу свое место не за тобой, а там, где оно должно быть.

Димитр смотрит почти без эмоций, слушая и вникая в каждое слово. Мы редко общаемся вот так – откровенно, без издевки и вечных подколов. А уж особенно я не часто задвигаю такие речи. И оттого брат тянет руку, и хлопает меня по плечу, показывая, что проникся.

– Спасибо, что сказал это. Для нас с отцом важно знать, что мы все – за одно и то же.

Да. Мы все. Кроме зверя внутри, что все также не готов смириться.

Но до полного обращения еще есть время…

Внезапная паника и теснота в груди заставляет подскочить на постели, и сжатым кулаком пройтись возле сердца. Что за…

– Сантарра?

– Ну а кто еще?! Слава Луне, другим ведьмам я Метку не ставил…

Я срываюсь с места, размышляя, куда опять влипла ненормальная, когда у самой двери меня догоняет голос брата, заставляя затормозить и обернуться:

– Вик! А может, не надо?

– Что?

– Ты ведь можешь сопротивляться. Связь между вами не такая сильная, да и она даже не нашего вида. Может, ты просто останешься, и позволишь ведьме самой решать свои проблемы?

На секунду эта мысль кажется мне достаточно здравой, учитывая то, как после спасения ведет себя блондинка. Но лишь на секунду – а следом в памяти всплывает бледное, упрямое лицо с острым подбородком, и каким-то послушным ожиданием удара.

Нет. Не могу. Не оставлю.

– Вик…

Я глубоко дышу, стараясь слушать брата, и неосознанно сжимаю дверную ручку. Все внутри негодует – надо бежать, спасать, и убивать того, кто представляет для ведьмы угрозу.

Но в то же время…

– Сантарра – не твоя пара. Ты не должен вмешиваться в ее жизнь, и не обязан спасать ее только из-за одной своей ошибки. Сядь, успокойся, перетерпи – и Метка сама исчезнет, освободив тебя от еще одной проблемы.

Да, Димитр прав. Так и нужно поступить, и перестать уже оленем скакать вокруг блондинки. В конце концов, дожила же она как-то без меня до поступления – и осталась жива, верно?!

Я, как деревянный, переставляю ноги, возвращаясь к кровати. Дышу, слыша странные хрипы, и лишь спустя несколько секунду осознаю, что это – мое рычание сквозь стиснутые зубы.

– Говори со мной, – выдыхаю брату, и тот изумленно наблюдает за каждым моим шагом, – говори и не пускай за дверь, Митр.

Тот кивает, снова убеждая меня в том, что так будет верно. А я словно по кускам расковыриваю свою душу, раздираясь между тем, что правильно, и тем, чего требуют все остальные чувства.