Текст книги "Повседневные психические расстройства + Мир нарциссической жертвы"

Терапия обсессивно-компульсивного типа личности обращена к повышению количества иррационального материала в жизни клиента, а не к контролю обсессий и компульсий, который был бы еще одной обсессией или компульсией (контролировать контроль). Это означает, что технически терапевт не конфронтирует с обсессивно-компульсивными ритуалами клиента, но в своих комментариях апеллирует к чувствам и желаниям, а не к мыслям и действиям. Иногда должно пройти довольно много времени для того, чтобы эти комментарии вообще стали возможны: обсессивные и компульсивные люди могут годами говорить на терапии в стиле монолога, до того как позволят терапевту занять немного места в этом процессе. Удивительно, но для таких людей несопротивление терапевта такому монологу может стать освобождающим, и его обсессии постепенно иссякнут, а обращений к терапевту (обычно с вопросом «Что вы об этом думаете?» или «Что делать?») станет больше. Терпеливый терапевт, который сохраняет все это время свою чувствительность, сможет дать в эти моменты своему клиенту намного больше, чем тот, кто раздраженно требует себе больше места или устало теряет собственную способность чувствовать. Лучшими ответами на обсессивно-компульсивные вопросы о мыслях и действиях будут те, которые описывают собственные чувства терапевта.

Эти чувства, которые вносит терапевт, станут первой тропинкой к иррациональному материалу самого клиента. Кроме прямых вопросов о чувствах, другими такими тропинками могут стать образы, метафоры, выразительная речь и письмо, сны, фантазии, юмор, сравнения, притчи, картины, танцы и так далее. Чем больше терапевт привносит иррационального материала в сессии, тем он полезнее для своего клиента такого типа.

Одним из первых чувств, которое возвращается (и одновременно одним из самых проблемных и запрещенных переживаний), является злость, направленная на близких или на терапевта. Поддержка такой злости, демонстрация своей устойчивости и прочности отношений, убедительность терапевта по поводу того, что злость не означает разрушений или слабости клиента, поможет вернуть человеку большой и очень значимый кусок своих чувств и стать намного целее. К тому же сделать эту работу обычно нетрудно: агрессия обсессивно-компульсивного человека кажется разрушительной только для него, в отношениях он остается вежливым и предупредительным, поскольку боится, что его гнев разрушит важное для него теплое и безопасное пространство. Удовольствие, которое может получать терапевт от своего «ожившего» клиента, обычно является для таких людей совершенно неожиданным, и после некоторого времени недоверия к тому, что это удовольствие настоящее, они могут стать способными прикоснуться и к собственному удовольствию, которое всегда сопровождает чувствительность.

Специфической медикаментозной терапии для ананкастного расстройства личности нет. Препараты могут использоваться для облегчения симптомов тревоги и депрессии. Такая же симптоматическая помощь может быть оказана обсессивно-компульсивной личностью самому себе для ситуативного снижения напряжения. Общая работа по развитию способности наблюдать за собой и осознавать себя остается такой же бесконечно ценной, как и в любой другой терапии.

«Истерия», «истеричка» – это очень известные и обладающие узнаваемым эмоциональным наполнением слова, которые в мире за пределами психологии означают легко возбудимую, скандальную, неадекватную в проявлении своих чувств женщину, театральную, склонную к публичным сценам, притворяющуюся. Такая известность настолько далеко уводит от понимания природы этого феномена, что в последних редакциях DSM и МКБ термин заменен с «истерического» на «гистрионический». Природа и динамика истерического типа личности и истерического расстройства личности глубоки и трагичны, а человек (действительно намного чаще женщина) с такой структурой характера имеет крайне отдаленное сходство с поверхностной, манипулирующей и «психованной» истеричкой из общественных представлений.

Истероидная личность формируется из чувствительности и голода, которые мать не может удовлетворить. Истерическая динамика долгая: сначала маленькая девочка снова и снова обращается к матери, но потом оказывается разочарованной в ней, поскольку та пуста, равнодушна или занята своими делами, и по мере взросления обращает всю свою чувствительность и неудовлетворенные потребности в эмоциональном контакте на отца. Если отец окажется соблазнен яркой потребностью дочери в нем, если ее красота, нежность, искренняя привязанность будут поддерживать его Эго или лечить его травмы, полученные от равнодушной жены, если он сам будет соблазнять дочь для того, чтобы получать от нее эти компенсации (включая инцест) – то девочка будет развиваться как истеричка. Она решит, что женщины – слабые (пустая мать, нуждающаяся она сама), а мужчины сильные, и способом удовлетворять свои потребности в этом мире является обслуживание мужчин. Явная гендерность этого вопроса заставит ее сосредоточиться на своей сексуальности как на самом заметном для мужчин моменте и развивать свою соблазнительность в ущерб остальному развитию. Действительно: если блага мира принадлежат мужчинам и эти мужчины распоряжаются благами по своему усмотрению, то тогда нужно сосредоточиться на соблазнении мужчин.

Важно, что в современном мире такая истероидная позиция шире, чем обычное соответствие стандартам красоты. Соблазнение – это и провокации, и внимание, направленное на мужчину, и забота, и ум, и необычность. Современная истеричка может быть андрогинной или вообще быть мужчиной – это не меняет основной динамики, связанной с высокой чувствительностью, большим количеством внутренних конфликтов, голодом, публичностью и театральностью, сексом и инфантильностью.

Сексуальность и привлекательность сливаются для истероидной женщины с ней самой, вызывая в ней ужасный страх старения (и серьезные эмоциональные травмы при потере привлекательности по другим причинам, даже если эта потеря временная). Сексуальность является средством воздействия на мир, хотя секс как таковой ее интересует мало или не интересует вообще. Женщина с истерическими чертами может быть искренне удивлена, что ее соблазняющее поведение приводит к тому, что мужчины начинают ожидать, требовать или напрямую брать от нее секс – поскольку она искренне не имеет в виду ничего такого, а лишь хочет приближения, внимания, заботы и других ресурсов.

Эти женщины при всей своей внешней взрослости, подчеркнутой феминности и опытности внутри остаются сверхчувствительными девочками с отвергающими матерями (и с отцами тоже, поскольку интерес соблазняющего отца состоит не в том, чтобы узнать свою дочь глубоко, а в том, чтобы пользоваться преимуществами отношений с ней). Опыт пренебрежения вместе с яркой эмоциональностью создают театральность поведения: истерической личности кажется, что если она не будет выражать свои чувства громко, то ими пренебрегут. Для того, чтобы быть услышанной, она может публично и бурно выражать свою радость («Я так сильно кричала от счастья, что нас выгнали из ресторана», как в песне Кати Павловой), или быть драматичной в своих проявлениях в социальных сетях (например – удалять свою страницу или писать о намерении покончить с собой), или развивать другие средства выразительности в повседневной жизни (хорошо выражать свои мысли, вызывая эмоциональный отклик, иметь выразительную мимику, быть раскрепощенной в невербальных проявлениях, ничего не стесняться). В некоторых случаях (обычно при высоком внутреннем презрении ко «всем этим истеричкам» и тяге к «мужскому миру») драматичность проявляется в самом содержании ее жизни: работа патологоанатома или следователя, детского хирурга, вулканолога или космонавта, отношения с людьми, больными шизофренией, множественные опыты с измененным состоянием сознания, спасение людей из пожаров, катастрофически малое количество сна и еды из-за волонтерской работы. Насыщенная героически-драматическая жизнь помогает женщине удовлетворить какие-то из своих потребностей самостоятельно, но и выполняет ту же функцию привлечения внимания и соблазнения, что и остальные способы: такую женщину невозможно не заметить и такой женщиной невозможно пренебречь.

Высокая чувствительность делает истерическую женщину склонной к перестимуляциям и потому к диссоциациям. Именно диссоциативные симптомы в виде параличей или диссоциативных фуг, возникающих без медицинских причин, заставили Фрейда обратить внимание на феномены истерии. В случае истерического расстройства личности такие симптомы имеют вторичное значение, в отличие от посттравматических диссоциативных расстройств. В терапии истерических расстройств центральное значение приобретает не возвращение и проживание подавленного эмоционального опыта (хотя такая работа тоже имеет большое значение), но высвобождение репрессированных желаний, чувств, склонностей и способностей. У истерического типа личности диссоциативные симптомы редко достигают такого заметного уровня выраженности, как у травматика, однако они создают специфическую рассеянную тревожность и тревожную растерянность. Одни истерики мечутся, видя все новые поводы для тревоги, проецируя внутреннее ощущение, что что-то не так, на внешний мир, другие скользят по реальности, ощущая себя облачком, которое не имеет опор, плавая по темам, неспособные собрать достаточно сил для больших перемен, ласковые дети, репрессирующие собственный внутренний материал и потому становящиеся кем угодно, но только не самими собой.

Повышенная чувствительность истерической личности заметна по серьезной дезадаптации, которую может вызвать стресс. Ее переживания будут сильнее и будут длиться дольше, чем у других людей. Даже без диссоциативных симптомов это осложняет истероидной женщине существование и требует особой бережности в вопросах стимуляции и восстановления. В качестве успокоения и утешения она может прибегать к разного рода зависимостям, в том числе – любовным, на которые переносится основной аффект и из которых можно получить эффективную поддержку в том случае, если соблазнение будет успешным.

Ника, которая имеет небольшой бизнес, связанный с ее авторским продуктом, получила сообщение о том, что ее продукт перепродают без ее ведома, что представляет угрозу для ее репутации. Она связалась с человеком, который осуществил эту продажу, и этот разговор быстро перешел в тон угроз и обвинений (продавцом оказалась Никина знакомая, которая осталась чем-то не удовлетворена в их отношениях и потому решила таким образом получить компенсацию). Ника обратилась за поддержкой к кругу своих приятельниц – и одна из них неожиданно поддержала не Нику, а этого продавца, обвинив Нику в жадности.

Через две недели после этого Ника рассказала терапевту, что вообще не помнит этот день: события помнит, а себя в них – нет. Она приняла все нужные решения и позаботилась о себе, в том числе юридически, но с тех пор не может работать, поскольку постоянно чувствует себя плохо. Она заболела, и она чувствует постоянное эмоциональное напряжение, от которого срывается то на отца своего ребенка, то на саму маленькую дочь, то рыдает в машине, пытаясь хоть как-то облегчить себе жизнь. Кроме этого, она пьет намного больше, чем обычно, и ест больше, и купила платье за 100 000 рублей в рассрочку, хотя на ней и без этого достаточно долгов, и восстановила переписку с токсичным любовником, которого заблокировала и к которому возвращаться не собиралась. Эти очевидные признаки эмоционального неблагополучия Ника не относила к произошедшему, поскольку не знала о своей сверхчувствительности, но они были именно результатом этого стресса.

Нике стоит сосредоточиться на своем восстановлении, приняв данности: у нее будет меньше энергии в следующие несколько недель, она будет менее работоспособна, более раздражена и одновременно больше нуждаться в теплоте, внимании, восхищении, любви, она будет склонна тратить деньги, есть или пить алкоголь в ситуациях усталости или напряжения. Ника сможет организовать себе большую безопасность, если будет знать о своих особенностях, а не отрицать их.

У Ники яркая истерическая структура личности. Равнодушная мама, ушедший в другую семью папа, который появлялся по праздникам и, если дочь была достаточно милой, проводил с ней время и давал ей денег, которых всегда не хватало. Ника с мамой голодали, а папина новая семья и его новая неродная дочь были сыты и обеспечены. После совершеннолетия девушка несколько лет работала в эскорте, потом занялась бизнесом. Большую часть своего дохода она сейчас тратит на косметические процедуры и одежду (за год наших встреч я ни разу не видела ее в повторяющихся образах). Красивая и ухоженная, она все свои надежды на будущее связывает с достойным мужчиной и мучается необходимостью зарабатывать самой. Ее усталость от финансовых обязательств, нелюбви, собственных противоречивых и сильных чувств превращается в депрессию. Ее мужчины об этом не знают: они видят ласковую, восторженную девочку, которой только они могут дать нужную заботу и любовь.

Способами, которыми истерическая личность взаимодействует с миром, являются репрессия (вытеснение собственных чувств для лучшего обслуживания других и соблазнения), регрессия (возвращение к психическим механизмам маленькой девочки) и сексуализация. Гистрионическое расстройство личности предполагает, кроме общих признаков личностного расстройства, такие признаки, как «некомфортно себя чувствует в ситуациях, когда не является центром внимания», «взаимодействие с окружающими часто характеризуется неадекватной обольстительностью или провокационным поведением», «проявляет быстро изменяющиеся, неглубокие эмоции», «последовательно использует свою внешность для привлечения к себе внимания», «отличается импрессионистским стилем речи с недостатком внимания к деталям», «демонстрирует самодраматизацию, театральность и преувеличенные эмоции», «внушаема, то есть легко оказывается под влиянием окружающих или ситуации», «считает отношения более близкими, чем они есть на самом деле» (DSM-5). К их декомпенсации приводят рост количества подавляемых желаний и углубление внутренних конфликтов.

Люди с истерическим расстройством личности рассказывают по-настоящему захватывающие и драматические истории, которые с ними происходят. Они оказываются в сложных ситуациях, переживают удивительные эмоции, проводят время с самыми необычными людьми. В качестве примера как диссоциации, так и внутреннего конфликта при истерическом расстройстве личности можно привести довольно частую ситуацию эмоциональной двойственности по отношению к отношениям, которые существуют одновременно с двумя мужчинами. Один из этих мужчин часто старик, инвалид, учитель или преподаватель, доктор намного старше, гуру, больной шизофренией, гений, писатель-алкоголик и так далее. Второй – покоренный обычный мало чувствующий мальчик, которого эти отношения оживляют. Первые отношения закончены или недоступны, вторые продолжаются. О первых женщина с истерическим расстройством вспоминает, горюет, сравнивает, тянется обратно, обесценивает то, что у нее есть, испытывает тоску, годами переживает боль расставания, даже если ушла сама. Вторые вроде ее поддерживают своей эмоциональной стабильностью (и финансовым обеспечением), но вызывают то страшную скуку и гнев, то бешеную вину и стыд, от которых она непоследовательна в поведении. Такие выраженные конфликты заставляют ее больше алкоголизироваться или принимать больше наркотиков, брать третью и четвертую работу (при сохранной способности работать), раскачивать маниакально-депрессивные волны. Эти бесконечные противоречия – между одним и другим выбором, между скукой и благодарностью, между пользой и вредом стабильных отношений – хорошо описывают внутренний мир истерика, который не может быть спокойным, пока внутри него действует столько непознанных, репрессированных сил.

Можно сказать, что любая определенность также рискованна ростом дезадаптаций, поскольку поддерживает лишь одну сторону конфликта. Все конфликтные чувства должны быть поддержаны и размещены внутри психики и жизни. Когда противоречивость сменяется амбивалентностью – то есть конфликт, в котором должен выиграть кто-то один, становится единой картиной, в которой одновременно присутствуют разные чувства, – истерику становится лучше.

Основным соблазном терапевта при работе с такими клиентами (я не трогаю эротический перенос, который должен быть немедленно и подробно обсужден на супервизии) является соблазн вести себя с ними как с маленькими девочками, которых нужно научить жизни. Это кажется наиболее естественным, и это же является наименее терапевтичным, поскольку с самого начала поддерживает в истерике идею о том, что все ресурсы (в данном случае знания о том, как нужно жить) сосредоточены в руках другого человека, которого ради получения этих ресурсов нужно соблазнять. Уважение и вера в способности самого клиента лучше всех знать о том, что с ним происходит и что для него лучше, будут самой лучшей позицией терапевта по отношению к таким клиентам. Технически это означает «задавать осторожные вопросы, бросать случайные замечания, когда кажется, что клиент завяз, и постоянно возвращать его к тому, что он чувствует и как это понимает» (по выражению Мак-Вильямс).

Уменьшение своей роли терапевтом рядом с истерическим клиентом, который привык чувствовать себя управляемым другими людьми, целительно. Значимыми комментариями будут указания на противоречивость чувств или поведения, которые могут помочь истерику осознавать и разрешать внутренние конфликты, но они должны быть сделаны не из позиции «Я вижу лучше», а из позиции «А что это? что вы об этом думаете как эксперт по самому себе?». В случае терапии истерического типа личности чем меньше терапевт демонстрирует уверенности в себе – тем лучше.

К медицинской помощи стоит прибегать тогда, когда чувствительность истерической личности обусловливает ее коморбидные тревожные расстройства, депрессию или даже двигает ее к психотическому спектру. В вопросах самопомощи любое действие истерической личности, направленное на саму себя, а не на соблазнение другого, приносит свою ценность тем, что растит собственный ресурс и знание о том, что эти ресурсы существуют.

Грандиозный нарциссизм, как наиболее заметный и потому наиболее известный, является лишь одной из форм нарциссической организации личности. Поглощенный собой и фантазиями о своем несуществующем всемогуществе, мнимых способностях, отношениях с божественными силами, которые его выбрали для роли Гласа или проводника, грандиозный нарцисс – это безумец, который эксплуатирует людей с наивными представлениями о мире. Такие нарциссические личности действительно могут быть опасны для окружающих, если допущены до власти, и они всегда собирают вокруг себя сообщество последователей, которые разделяют грандиозные взгляды нарцисса, – разнообразные гуру, шаманы, эзотерики являются ярким примером грандиозного нарциссизма. В своей частной жизни я трижды встречала людей, утверждавших, что они являются Иисусами, и еще больше раз видела людей, которые считали себя обладающими иной божественной природой. Диагноз шизофрении подходил (и был поставлен) только одному из «Иисусов», остальные являлись грандиозными нарциссами, поглощенными своей персоной и обманывающими как себя, так и окружающих фантазиями о своих сверхспособностях.

Повседневный нарциссизм не настолько заметен и не так оторван от реальности, что вызывает сложности в его распознании как у самого носителя, так и у окружающих его людей. Развитие личности по нарциссическому типу происходит тогда, когда у ребенка нет возможности развивать то, что в нем действительно есть, но есть необходимость развивать что-то другое, что необходимо значимому взрослому. Вся энергия ребенка уходит на развитие таких черт (в основном – на умение поддерживать самооценку кого-то другого, что позже станет основным элементом нарциссического соблазнения).

Такая ситуация делает ребенка, а потом и взрослого человека очень озабоченным тем, кто он есть, сфокусированным на проблемах своего раненого Эго. Эта озабоченность выражается во внутренних вопросах: «Кто я такой?», «Кем я кажусь?», «Как я себя веду?», «Что обо мне подумают?», «Как ко мне относятся?» и так далее. С одной стороны, нарциссический ребенок живет в постоянных ожиданиях и контроле взрослых, будучи вынужденным становиться для них надеждой и опорой, а с другой стороны – отсутствие усилий по развитию истинного себя оставляет его настоящую личность неразвитой, пустой, примитивной, с дефицитом представлений о себе, нуждающейся в поддержке и постоянной обратной связи от окружающих.

В терапевтическом исследовании нарциссического внутреннего диалога как будто можно заметить разницу между вопросами о впечатлении, которое производит нарциссическая личность, и искренним интересом к себе в вопросе «Кто я такой?», но эта разница иллюзорна. Интерес нарциссической личности к исследованию себя возникает ровно потому, что в этом процессе он рассчитывает обнаружить себя грандиозным, привлекательным, правым, самым умным и самым чувствительным, талантливым или гениальным человеком, которому просто еще не выпал шанс это показать. Своя уязвимость, ошибки, неприятные чувства и обычные человеческие качества нарцисса не интересуют.

Такая озабоченность собой удивительна, поскольку проявляется в совершенно неожиданных повседневных ситуациях. Человек с нарциссическим расстройством личности все же не сидит у своего отражения, как в известном мифе о Нарциссе, но в действительности учитывает только свои интересы, чувства и потребности. Например, когда я заканчивала терапию с Тарасом, с которым мы работали четыре года, я предупредила, что его первый запрос мы выполнили и теперь нам либо нужен следующий запрос, на котором мы сможем сосредоточить усилия, либо наша терапия должна быть закончена. Несколько следующих встреч мы обсуждали то, чего он бы хотел, и то, что я могла бы предложить, и какого-то видения работы, которая могла бы быть продуктивной, у нас не возникло. Работать без запроса я отказалась. Когда пришло время нашей заранее оговоренной последней встречи (после тех нескольких, которые мы потратили на обсуждение возможного будущего) – Тарас был совершенно искренне удивлен, что я действительно собираюсь закончить терапию. Для него моих условий и моих границ не существовало: он хотел продолжать терапию, но совершенно игнорировал меня вне тех функций, которые мне приписывал. На несколько минут он даже увидел меня и испытал страх и потерю, и я впервые за четыре года увидела того раненого ребенка, которым он когда-то был, но скоро (минуты через три) он вернулся к своей обычной отстраненности и сказал: «Ну я же в любой момент смогу вернуться, когда у меня возникнет запрос».

Склонность нарциссической личности к глубокому и искреннему игнорированию других людей и контекстов, связанных с другими людьми, объясняет множество мелочей, которые возникают у нарцисса в близких или далеких отношениях. Чем выше интеллект и психологическая образованность (не осознанность, а именно информированность) – тем выше это пренебрежение, защищенное псевдологичной и даже псевдопсихологической аргументацией. Способность накричать на жену с объяснением: «Я имею право проявлять свои чувства», выбор занять лучшее место в группе, где есть больные и пожилые, с аргументом: «Я должен заботиться о себе», право сказать: «Ты нарушаешь мои границы» – на требование сообщать о своем местонахождении, если он задерживается или уходит один, являются яркими примерами такого пренебрежения.

Нарциссическая личность нуждается в утешении от собственной пустоты (которая ощущается ими на месте отсутствующего зрелого и развитого Я и может интерпретироваться как чувство неуместности). Ради этого утешения она пользуется следующими нарциссическими паттернами поведения, которые можно считать стереотипными и в той или иной степени свойственными всем личностям нарциссического типа.

Достижение успеха. Власть, публичность, богатство, статус являются сверхважными. Успешные люди для множества из нас являются образцами, с которыми мы сравниваем собственную жизнь, – таковы современные представления о счастье. Для нарциссической личности эти образы становятся не просто сравнением, не просто желанием, а долженствованием – без того, чтобы стать таким человеком, они не могут находиться в мире с собой. Хорошая машина или красивый дом как бы олицетворяют собой личность, которая без этих признаков испытывает сложное и болезненное чувство собственной ущербности. Деньги, которые быстро напитывают Эго (и так же быстро лишают его наполненности), могут выступать своеобразной метафорой крови. Когда крови много, когда она двигается, то человек чувствует себя наполненным энергией, когда ее недостаточно – то он буквально становится обесточенным, тревожным, неуверенным в себе, преследуемым страхами и собственными запретами. Ради такой крови (которой также могут быть власть или статус) нарциссическая личность способна на самые разные дела. Эксплуатация других, мелкое и крупное мошенничество, неэтичное поведение по отношению к своим близким являются частыми спутниками продвижения нарциссической личности в карьере, которые воспринимаются ею даже не как «необходимое зло», а как полная норма.

Идеализация и обесценивание, которые используются как вместе с реальным достижением успеха, так и вместо него. Ущербная Самость заполняется идеализацией себя, которая комплементарно сочетается с обесцениванием других, и наоборот, идеализация других приводит к обесцениванию себя. Для нарцисса важно не только выиграть – важно выиграть у всех, важно выиграть так, чтобы все остальные проиграли. Ему требуется не здоровая, а экстремальная подпитка. Для любого самоуважения выигрыш в конкурсе или рост социального статуса пойдут на пользу, но ущербное самоуважение нарцисса сможет напитаться этим только тогда, когда победа будет грандиозной. Для любого человека проигрыш будет в той или иной степени болезненным, но для нарцисса – разрушительным.

Присвоение результатов или личностей других людей в виде нарциссических расширений. Так как нарциссу требуются грандиозные результаты, его личных сил может не хватать для того, чтобы их себе обеспечить, – на это способны лишь единицы выдающихся людей, у которых к тому же нарциссическое нарушение не отняло возможности работать, интеллекта и способностей. Чем более нарушен нарцисс, тем меньше он способен на то, чтобы что-то делать самостоятельно, поскольку напряжение его Эго слишком велико, а сфера достижений слишком нагружена самыми разнообразными переживаниями (в основном страхом, стыдом и завистью), чтобы нарцисс мог что-то делать сам. Чаще нарциссическим способом достижения результата становится присваивание себе результатов команды или отдельного человека, который сделал работу. Убедительность нарциссической харизмы делает такую передачу возможной: его партнер действительно думает, что главная заслуга принадлежит не ему, команда действительно испытывает восхищение и благодарность (и преуменьшает, обесценивает свой вклад в достигнутый результат). Нарциссическим расширением может стать ребенок, все успехи которого будут приписываться заслугам воспитания, а ошибки – ему самому, консультант, регалии которого как бы становятся регалиями клиента («Я консультировался с доктором наук! Мне посоветовал преподаватель МГУ!»), даже целое учебное заведение («Мой сын учится в лучшей школе города, моя дочь поступает в Оксфорд»).

Потребность в расширениях является причиной неверности в романтических отношениях: желание присвоить себе другого человека и его ресурсы неутолимо, и этот голод сильнее любых обещаний и моральных установок, которых к тому же у нарциссической личности не так и много. Соблазнить нового партнера, если он нарциссически интересен – то есть обладает умом, способностями, социальными ресурсами, способен чем-то помочь, развить, развлечь, – это то, что нарцисс при возможности сделает не задумываясь. Соблазнение при этом не обязательно будет касаться секса: это может быть развитие новой нежной дружбы, или включение в работающий проект еще одного партнера, или целая новая компания. Секс здесь – тоже подпитка для Эго, которому новые партнеры дают ощущение привлекательности и восхищенную обратную связь.

Проекция стыда, зависти и вины. Это работает так же, как механизм с приписыванием ответственности за свои ошибки кому-то другому, поскольку если взять их себе – то боль Эго будет невыносимой. Идеальные люди не завидуют, идеальные люди не виноваты, идеальным людям нечего стыдиться, а если эти чувства в ситуации появляются, то их должен испытывать кто-то другой. «Мне за тебя стыдно» – это не настоящее переживание стыда, а послание «Тебе должно быть стыдно». «Мне все завидуют» – это проекция собственной зависти. Я знаю мужчину, который смог пережить покупку своим братом дорогой машины только тогда, когда решил, что это проявление зависти и брат таким образом пытается доказать, что он тоже кое-что может (но является при этом не более чем подражателем, конечно). С виной все еще более очевидно: обычно именно проекция вины выдает токсичные, нарциссические отношения, в которых происходит много насилия. Если я разозлился и ушел с вечеринки, устроив скандал, – это ты виновата. Если я изменяю – это ты недодаешь мне любви. Если я пью, не занимаюсь с тобой любовью, нарушаю обещания – это ты меня довела, если бы ты была лучше, я бы все это делал, а ты токсична и нарциссична, и с тобой иначе нельзя.

Магическое мышление, позволяющее фантазировать о своей грандиозности. Это не обязательно представления о своей божественной природе или о способностях, выходящих за рамки науки, типа ясновидения или целительства. Представления о том, что я везучий, что я хороший предприниматель, что я в любом случае найду себе мужчину, также могут быть магичными по своей природе, поскольку могут основываться на несуществующих фактах. Эти представления также работают на Эго: они помогают в создании картины идеализированного себя, в которой у всех не получается, а у меня получится, все должны трудиться, а мне просто повезет, что у всех могут быть сложности, а я заслужил лучшего места, лучшей заботы, лучшего человека рядом со мной.