Текст книги "Тринадцатилетний капитан"

Тринадцатилетний капитан
Анастасия Ларионова

© Анастасия Ларионова, 2024

ISBN 978-5-0062-1857-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тринадцатилетний капитан

Посвящается волжанину Александру Николаевичу Ерёмину, спасшему жизни сотен людей

«Ой ты, Волга, родимая Волга,

Кто не любит твоих берегов?»

Василий Лебедев-Кумач «Песня о Сталинграде»

Когда говорят о Сталинграде, вспоминают о детях, оказавшихся в самом пекле ада. Немногие из них смогли выжить. Об одном из маленьких сталинградцев, смело и отчаянно вставших на защиту своего города, мой рассказ. Не будем здесь рассуждать о том, по чьей вине волжане так и не сумели эвакуироваться и почему никто не смог вовремя спасти людей. Виной тому самоуверенность городского управления, которое полагало, что «враг не пройдёт». А когда враг всё же оказался в опасной близости от Волги, начали поспешно эвакуировать заводы, позабыв о маленьких детях…

Речь пойдёт не о том. Мой рассказ будет о тринадцатилетнем мальчике Саше. О нём я узнал от случайного попутчика, с которым познакомился в поезде дальнего следования. Ехать долго и скучно. И за чашкой чая мы разговорились. Оказалось, что он едет до Москвы, а потом в Волгоград. Я вежливо поинтересовался у пятидесятилетнего мужчины, есть ли у него там родственники.

– Еду к своему деду Александру Николаевичу, – последовал ответ. – Он давно меня просит, мол, поезжай, сам уже не могу, здоровье не то. Пойди на берег Волги, водицы в пригоршню зачерпни. Мой дед по-особенному к этой реке относится. К нему война на Волгу пришла, и он на реке за свой город сражался.

После этих слов я не мог не попросить рассказать историю Александра Николаевича. И вот что поведал его внук…

Родной город Саши был очень красивым: множество старинных зданий, построенных ещё в позапрошлом веке, великолепные парки и бульвары. И никто не мог даже предположить, что всё это превратится в горящие руины и пепел…

Уже в июле 1942 года начались налёты на город. Тот прохладный, но солнечный воскресный день 23 августа жители Сталинграда запомнили навсегда. Сашина мама постирала бельё и развешивала его на улице, когда в небе сначала послышался ужасающий гул, а потом показалась вереница чёрных, как сама смерть, немецких самолётов. Сестрёнка Олечка играла во дворе вместе с подружкой, но, испугавшись надвигающегося шума, бросилась к маме. Они вместе забежали в дом, спрятались под тяжёлым дубовым столом. Оленька помнит, как мама закрывала её своим телом от летящих щепок и штукатурки. Всё вокруг тряслось и сыпалось, гремело и стонало…

В тот день на город было сброшено около двух тысяч бомб. Многие люди, успевшие спрятаться в подвалах домов, так и были заживо завалены разрушившимися зданиями. И когда наступила зловещая неестественная тишина и Оленька с мамой смогли выбраться во двор, увидели, что соседскую семью полностью завалило землёй, когда люди пытались укрыться в овраге. Оленька стояла и смотрела на светлые длинные волосы своей подружки Кати, которые каким-то неестественным образом выглядывали из-под рыхлой чёрной земли…

Фашистам удалось захватить очень большую часть города. Но не весь город. Районы вблизи Волги они захватить не смогли. Там были наши войска.

Волга – широкая, глубокая, родная кормилица. Саша с раннего детства любил Волгу, вместе с отцом ходил в рейсы на баркасе. Это были настоящие приключения, о которых мечтают все мальчишки. Отец был капитаном, учил сына швартоваться, отчаливать, очень редко (но всё же!) разрешал постоять за штурвалом. Саша мечтал выучиться на капитана, но в тот роковой год ему не удалось даже пойти в школу. Он стал работать на пароме со взрослыми. На судах ходили на Астраханский завод, забирали снаряды и везли в Сталинград. Однажды Волгу заминировали, пришлось вести судно в обход по мелкой речушке, еле-еле по осадке прошли.

День, когда его любимый родной город превратился в руины, Саша не смог забыть даже спустя годы. Прохладная вода Волги, в которой так любили купаться мальчишки в летний зной, превратилась в пламя. Ад начался ближе к вечеру. В небе вереницей начали появляться немецкие самолёты. Авианалёт длился около трёх часов. Помимо обычных бомб фашисты сбрасывали зажигательные с фосфором. Плавился асфальт, на людях горела одежда. Бомбы попали в нефтехранилище. Нефть оказалась в воде, пылая ярким огнём. Пламя поднималось до высоты в двести метров, так что в соседних городах были видны его отблески. Казалось, сама Волга горит. Видимости никакой. Гарь, копоть, чёрный ядовитый дым. Деревянный бок баркаса загорелся, но его удалось потушить. И в порт тоже удалось пройти. А в порту стоит паром с ранеными солдатами. Выяснилось, что переправа не работает. Судно есть, но нет капитана. Тогда тринадцатилетнего Сашу спросили, сможет ли он вести судно. И по закону военного времени Саше пришлось принять судно и встать за штурвал. За штурвал встал, а самому страшно: вся Волга горит. Но всё же удалось вывести паром на чистую воду.

Так Саша и работал, пока не нашли капитана. А потом мальчика перевели в помощники капитана. Судно курсировало с одного берега на другой. Со стороны города забирали женщин, детей, стариков и раненых, а в город перевозили подразделения Красной армии. И всё это под непрекращающимися обстрелами. Саша видел не раз, когда стоял за штурвалом, как вниз по течению проплывали чемоданы, тюки и, самое страшное, убитые люди. На берегу долго металась большая рыжая собака, поджав хвост и жалобно поскуливая. Он искала своих хозяев и не могла найти…

Однажды при перевозке солдат их стал преследовать немецкий самолёт. С парома судно прикрывал зенитный пулемёт, чудом отбились. Мальчик стоял у штурвала, когда услышал тревожный крик: «Мина!» Саша успел сдать назад, но мину притянуло к винту пеньковой верёвкой. Плывёт мина следом за паромом. И все, кто на пароме, в необычайно сильном напряжении следят за своим зловещим спутником. Ведь в любой момент он может взорваться. Нужно кому-то нырнуть за борт и обрезать верёвку. И Саша решается. Он понимает, что в эту самую минуту от него зависят жизни команды и солдат, плывущих на пароме. Осень уже, вода ледяная, обжигающая. Руки стынут моментально, пальцы коченеют и не слушаются. С первого раза у мальчика не получается озябшими руками обрезать верёвку. И со второго раза тоже не получается… А на палубе в напряжённом ожидании и тишине ждут и окликнуть боятся.

Четыре раза Саша нырял в ледяную воду, но всё-таки смог освободить винт. А когда течение отнесло мину на безопасное расстояние, её расстреляли, чтобы она никому не навредила.

Как-то отправили Сашу передать пакет документов в штаб на пристани. Когда мальчик бежал, услышал крик – кто-то звал его. Оказалось, что неподалёку зенитка, а рядом два солдата: один убитый, а второй раненый. И раненый боец просит, чтобы мальчик помог ему подтащить тяжёлый ящик с боеприпасами и заправить пулемётную ленту. Следуя разъяснениям бойца, Саша зарядил зенитку. Они выстрелили и попали в цель! А после Саша побежал в штаб, отдал пакет и рассказал про раненого бойца. Когда генерал Горохов услышал про сбитый самолёт, написал послание комиссару с приказом наградить мальчика. Но наградить Сашу так и не получилось…

В октябре паром, которым управлял Саша, расстреляли минами с воздуха. Сашу оглушило и ранило в ногу, а комиссар погиб. Тех, кто выжил, успели вытащить на сушу, а планшет комиссара с наградными листами утонул. Рана мальчика оказалась неглубокой. В госпитале Саше вытащили осколки и наложили гипс. А когда выпустили из госпиталя, Саша вдруг растерялся и впервые за всё время заплакал. (Ребёнок же, несмотря на то что баркас по Волге водил!) Только сам слёз своих не замечал. Катятся они по худым бледным щекам. И не знает мальчик, куда идти и что делать. Баркас утонул, большая часть команды погибла, семью потерял…

В это время мимо проходил механик с их потопленного баркаса, увидел Сашу, с собой забрал и пристроил учеником кузнеца на судоремонтный завод. А некоторое время спустя звонит на завод один капитан, чтобы заказать детали для баркаса, и Саша узнаёт голос своего отца! Так они и встретились. Оказалось, что отец несколькими километрами ниже по Волге на переправе работал. И отец забрал Сашу на своё судно.

Когда город стал линией фронта, где шли самые ожесточённые бои, Саша потерял связь с семьёй. Его родные остались на Астраханской улице, которая была захвачена немцами. Но теперь Саша встретил отца. И это очень многое значило для него. Однажды они эвакуировали театр. Среди артистов был пожилой музыкант, который не взял ничего из ценных вещей, только контрабас. Экипаж смеялся над чудаком. А пожилой музыкант с достоинством отвечал: «Война – это временно, а музыка – она вечная». Саша запомнил музыканта, слова которого поселили надежду в душе мальчика. А на следующий день к ним попросилась девочка, примерно ровесница Саши. «Возьмите меня на тот берег, – попросила она. – Я всю дорогу молиться за вас буду». Тоже чудачка… Перевозили боеприпасы, но Саша сказал капитану, что эта девочка – его знакомая. Ему, конечно же, не поверили, но девочку с семьёй на борт всё же взяли. И вправду, пока переправлялись на другой берег, ни одного налёта не случилось. А Саша вдруг понял, что влюбился в незнакомку, которую никогда больше не встретит.

А вскоре случилось чудо – Саша с отцом нашли свою пропавшую семью. Мама, сестрёнка Олечка и маленький братик, сильно измождённые, осунувшиеся… Мама крепко прижала к себе Сашу и долго не отпускала, а Оленька потом рассказала брату: «Представляешь, я видела немца! Настоящего, и он оказался человеком! Руки, ноги, лицо – всё как у человека». Саша посмеялся ещё тогда над словами младшей сестрёнки. Но, оказалось, она на самом деле до этого считала немцев чудовищами в зверином обличье, когда немцы вошли в город и Оленьке с семьёй приходилось прятаться в тесном тёмном подвале. Оленька рассказала, как ползком добиралась до колонки и приносила воду. За водой ходила сама, маму не пускала. Ей казалось, что, если с мамой случится беда, им с братиком не выжить. Рассказала, как они с братиком бегали к элеватору, когда он был захвачен немцами. Но голодных детей это не останавливало. Они собирали горелое зерно, а потом мама размачивала его и толкла, чтобы не дать детям умереть с голоду. Зерно пахло гарью и на вкус тоже было горелое. Рассказала, как, возвращаясь с элеватора, пряталась в разрушенной библиотеке и на пепелище читала книги Жюля Верна, и хоть на время, но лечила душу этими книгами и вспоминала о брате, так любившем морские приключения; и как солдаты Красной армии отдавали голодным детям свои скудные пайки – чёрствый хлеб и кусок мёрзлой каши; и как тело покрылось фурункулами и от голода не заживало, и как её ранило в плечо осколком, и рана долго гноилась; и как однажды им отдали много еды, потому что привезли обед солдатам, а оказалось, что кормить уже некого… Всё это не забыла маленькая Олечка. Всё это не забылось и потом. И всё это должны помнить и мы, не забывая Олечку и других детей, лишённых детства. Ведь все эти дети помнили не только день, но даже и час, когда от них ушло детство, в одно мгновение превратив их во взрослых людей, – 23 августа, четыре часа двадцать восемь минут дня…

Сталинград отстояли. Город пылал в огне, взрывался бомбами, но фашисты не смогли стереть его с лица земли. Из пепелища город возродили заново. А через два года после войны, в сорок седьмом, Саша на переправе снова встретил ту девочку. Узнал её из сотен лиц. И она его тоже. Покраснела, засмущалась.

«Так Александр Николаевич не получил орден героя, но свою самую главную награду мой дед всё же нашёл. Встречу с Машенькой, с которой пришлось тайно ночью венчаться в церкви, он считает важнее всех знакомств с генералами, важнее всех орденов и медалей», – так закончил свой удивительный рассказ внук Александра Николаевича.

Герой, которому нет памятника

«От героев былых времён

Не осталось порой имён…»

Евгений Агранович «Вечный огонь»

Среди старых, пожелтевших от времени бумаг, которые уже давно пора разобрать и многое выкинуть за ненадобностью, на глаза попадается солдатский конверт-треугольник.

Дрожащими руками я бережно разворачиваю конверт. Синими чернилами крупным размашистым почерком на листе написано послание. Читаю, затаив дыхание. Вот что содержит в себе это письмо:

«Милая моя, дорогая доченька Полиночка! Как счастлив я узнать, что ты жива и невредима!

Спешу поделиться новостями. Мы освободили Ленинград, хоть и далось нам это нелегко, с большими потерями. И сейчас наша Красная армия освобождает от фашистов один город за другим. Мы притесняем врага к самым западным границам. И вскоре будем гнать его до самого его логова и там, в Германии, его полностью уничтожим.

Также на днях с новостями о тебе я узнал о подвиге Сани Мамкина. Я горжусь, что знал его лично, говорил с ним, видел его улыбку. Какой это был человек, Полина! С большой буквы человек! Мы, его боевые товарищи, всегда будем помнить о нём. Расскажи о нём своим будущим детям, Полина! Память о нём должна жить вечно в сердцах наших потомков.

Очень огорчён и волнуюсь, что с самого начала войны перестал получать письма от Вареньки. И те несколько писем, что она мне успела прислать, перечитываю часто, очень часто. Только пишет она сдержанно. Я знаю, как трудна ваша жизнь. И об этом Варенька не хочет писать, не хочет меня расстраивать. Как увидишь её, доченька, обними крепко и передай, что я постоянно думаю о ней. Ждать осталось недолго, скоро конец войне. И наш враг это понимает, паникует, пал духом. В Европе уже открыт второй фронт, теперь дело пойдёт быстрее. Вам с мамой нужно только запастись терпением, всё скоро кончится. Верь мне, родная.

Люблю, думаю о вас, мичман Балтийского флота Д. П. Сенчин. 1944 г., апрель».

Показываю письмо бабушке Полине, она несколько раз перечитывает милые и дорогие сердцу строки.

– Это письмо написал мне отец. Я очень хорошо помню, когда и где я получила это письмо, – говорит она. – Я была санитаркой в одном из прифронтовых госпиталей в Белоруссии, когда мне передали письмо от отца.

Я прошу бабушку рассказать какой-нибудь интересный случай из тех военных лет, и бабушка делится одним из своих воспоминаний о человеке, которого такими тёплыми, добрыми словами упомянул в письме её отец.

По требованию командира Полину с фронта направили в госпиталь, там тоже нужны были прачки и санитарки. Особенно не хватало рабочих рук, когда привезли детей. Их мыли, кормили и лечили, а ещё нужно было ухаживать за ранеными, которых было немало и среди партизан, и среди солдат. В госпитале лежал один лётчик, полностью, с головы до ног, в бинтах. Всё его тело было в ожогах, а ноги почти сожжены. Состояние его было крайне тяжёлым, несколько дней он не приходил в себя. Врач говорил, что так лучше, потому что вытерпеть чудовищную боль, придя в сознание, было бы невозможно, немыслимо! И когда новенькие медсёстры и санитарки спросили про него, врач дрожащим от волнения голосом ответил:

– Это ангел-спаситель. Он спас наших деток. Сашенька Мамкин. Его силе воли и мужеству нет и не было равных. Вот что значит сверхчеловек!

И врач поведал его историю. Ещё в начале зимы 43-го фашистам стало понятно, что произошёл перелом в войне, Красная армия начала наступать, а немцы несли потери. И вот немецким командованием было решено брать кровь для раненых солдат рейха у детей Полоцкого детского дома. Директор детского дома уговорил оккупантов повременить, дать голодным детям поправиться и выздороветь, предложил вывезти детей из Полоцка и перевезти в немецкий гарнизон. Это была первая часть замаскированной операции по их спасению. Далее детей планировалось перевести к партизанам, а от них – в тыл. В ночь с 18 на 19 февраля 1944 года началась операция «Звёздочка». Дети, завёрнутые в платки и одеяла, а также воспитатели вышли из деревни, и всё в полной тишине, даже трёхлетние дети боялись произвести хоть малейший шум. Вокруг деревни дежурили партизаны, готовые вступить в бой, если потребуется. Пока детей сажали на санные подводы, в ночном небе кружили советские лётчики, отвлекая внимание немцев. Первая часть операции прошла успешно. Теперь требовалось доставить детей в тыл. Начался второй, самый опасный этап. В ночь с 10 на 11 апреля 1944 года советские лётчики перевозили детей. Лётчики уже привыкли к невероятным нагрузкам, за ночь делая по три-четыре опаснейших рейса в тыл врага, доставляя партизанам еду, лекарство, боеприпасы и забирая раненых. Среди этих невероятно мужественных людей – гвардии лейтенант Балтийской эскадрильи Александр Мамкин, ему не исполнилось ещё двадцати восьми лет, а у него нет ни одного невыполненного боевого задания. В ту ночь он сделал девять (целых девять!) рейсов за детьми, но девятый рейс стал для него последним. В самолёте находились, помимо детей и воспитательниц, раненые партизаны. Сначала в самолёт выстрелили вражеские зенитки, потом его подбил бомбардировщик. Топливный бак загорелся. В таких случаях лётчик прыгает с парашютом. Но на борту дети и раненые партизаны! Не для того они преодолели такой тяжёлый путь по зимнему ночному лесу, чтобы сейчас отдать их смерти! Не для того! Саня Мамкин не бросил управление самолётом, а когда огонь дошёл до кабины пилота, от высокой температуры начали плавиться и прикипать к коже лётные очки… Адская, чудовищная боль! На лётчике горели одежда, шлемофон, в огне практически ничего не было видно. У Александра Мамкина загорелись ноги, постепенно обугленная плоть обгорела до кости. Лётчик горел заживо! Конечно, идущие на огненный таран советские лётчики не были редкостью. Но для идущих на таран мучение не длится бесконечно долго. Лётчик Мамкин, превозмогая нечеловеческую боль, вслепую от дыма, с обгоревшими глазами, сумел посадить самолёт и даже самостоятельно выбраться из кабины на почти сгоревших ногах! Последнее, что он успел сделать, прежде чем потерять сознание, так спросить: «Дети живы?» Да, дети были живы, они прокричали ему: «Товарищ лётчик! Все живы!»

Александр Мамкин умер через семь дней, так и не придя в сознание. Все врачи больницы были в недоумении, и никто из них не мог объяснить, как слепой и обезноженный от ожогов человек смог справиться со штурвалом и правильно посадить самолёт. Это непостижимо с медицинской точки зрения! Ведь человек теряет сознание от болевого шока, а здесь был явлен высший лётный пилотаж… Значит, есть в человеке что-то сильнее его плоти, – это сила духа. Непобедимый дух и сила человеческой воли, когда обстоятельства могут уничтожить человека физически, но морально неспособны его сломить.

Позже я узнал, что именем Александра Мамкина названа улица в Полоцке, и недалеко от места последнего приземления самолёта Александра Мамкина в деревне Труды Полоцкого района установлен обелиск. Но ни в одном городе, ни в Белоруссии, ни в России, нет памятника этому великому человеку. Как же так? Командиром 105-го Отдельного Авиаполка ГВФ Евгением Клуссоном, где служил Александр Мамкин, было подано представление на присвоение ему звания Героя Советского Союза. Но по каким-то непонятным причинам это высокое звание лётчику так и не присвоили. Потом, после войны, сослуживцы Александра Мамкина, белорусские партизаны и даже уже повзрослевшие дети, которых спас лётчик в ту роковую ночь, многократно обращались с просьбой восстановить историческую справедливость.

Лётчик, совершивший жертвенный подвиг, без сомнения, стал народным героем, мы должны помнить мудрую истину и никогда не забывать о ней: «Если не славить мёртвых, не будет подвигов живых!»