Текст книги "Казино «Фортуна»"

Игорь глянул на Джемму и весело сказал, проходя:

– Ух, какая сердитая!

– Это только так кажется, – рассмеявшись, ответила гадалка, – на самом деле она белая и пушистая, – Яна привычно потрепала Джемму по холке.

– Одной только лапой шею переломит, – заметил Игорь, оценивающе оглядывая собаку и тоже смеясь.

– Идемте, идемте, – позвала за собой хозяйка. – Джемма, а ну-ка отойди! Все в порядке.

Собака недоверчиво поглядела на гостя, пропустила его вперед, а сама пошла бок о бок с Милославской.

– Пройдемте сюда, – предложила гадалка, приглашая гостя на кухню. – Я угощу вас кофе.

– Ну что ж, не откажусь, – пожав плечами, ответил он и, поставив в угол свой черный дипломат, прошел к столу.

Яна на подносе принесла две дымящиеся чашки, сливки в хрустальной прозрачной вазочке и сахар кусочками.

– Выбирайте, какая на вас смотрит, – сказала она гостю.

– Кажется, вот эта, – ответил он и взял чашку, что стояла справа.

Положив себе сливок и сахару, Игорь отхлебнул кофе и с улыбкой сказал:

– Семен Семеныч дал вам прекрасную рекомендацию, а вот о том, что вы готовите прекрасный кофе, упомянуть забыл.

– Ну что вы, – смущенно ответила Яна, – это пустяки.

Джемма исподлобья смотрела на гостя, явно ревнуя. Ей он точно не нравился, а восторженная Милославская тем временем с укором говорила про себя: «А я еще его называла рецидивистом!»

Разговор между тем как-то нужно было поддерживать, и Игорь, нисколько не теряясь, сказал:

– Далековато вы забрались… Я впервые в Агафоновке.

– Вот видите, полезное вы теперь совместите с приятным. Получше узнаете свой город.

– Свой город я знаю хорошо.

Яна подняла на Игоря непонимающий взгляд.

– Я ведь не здешний, я из Самары.

– Как жаль! – не сдержав чувств, удрученно протянула Милославская. – А как же вы… Семен Семеныч…

– Ах, вы об этом! Я с Руденко, вернее, с вашим городским УВД, сотрудничаю давно. С тех времен, когда еще студентом был тут на практике.

– Одаренным, наверное, были студентом, раз о вас не забыли?

– Им виднее.

– Вы ко всему прочему еще и скромны.

Яна поставила на стол свою чашку и, опустив глаза, спросила:

– И часто вы сюда приезжаете?

– По мере необходимости. Когда по долгу службы, а когда… бизнес зовет.

– Бизнес?

– Да. Это связано с продажей элитных кейсов.

– Вот как? И, простите, давно вы этим занимаетесь?

– Как только стал разбираться…

– В кейсах?

– Ну да.

– Очень интересно.

Яна снова взяла свой кофе.

– Неужели вы сами, глава фирмы, занимаетесь… тем, зачем ко мне пришли?

– Ну это только ради Семена Семеныча. Он слезно увещевал меня, что для такой женщины, как вы, нужен самый высококлассный специалист.

Милославская засмеялась.

– Ну что ж, займемся делом? – спросила она, видя, что чашка Игоря уже пуста.

– Да, пожалуй.

Игорь вмиг посерьезнел, сухо кашлянул, взял свой дипломат.

От него неожиданно повеяло холодом, и Яна, поначалу огорчившись по этому поводу, мысленно сказала себе: «Ну и к лучшему – мне надо остыть.»

– Пройдемте в кабинет, – деловито сказала она, – поддержав интонацию гостя.

Хозяйка двинулась вперед, гость – за ней.

– И где Оно? – снова пошутив, но не переходя деловой грани, спросил Игорь.

– А-а-а, – словно только что вспомнив о кейсе, протянула гадалка, – сейчас, сейчас.

Она на миг исчезла в соседней комнате и вскоре вернулась оттуда с тем же большим пакетом, в котором «упрятан» был заветный кейс.

– Вот! – с гордостью заявила она и освободила кейс от пакета.

– Ого! – удивленно произнес Игорь. – Овчинка и впрямь выделки стоит. А я уж грешным делом побаивался, что… Думал, Руденко преувеличивает…

– Ну и напрасно, как видите, – ответила Милославская и положила кейс на стол.

– Тут вам будет удобно? – спросила она.

– Вполне, – гость пожал плечами.

Яна подошла к столу и включила лампу, старательно наклонив ее гнущееся основание пониже к кейсу.

– Будет посветлее, – радостно пояснила она.

Игорь только ухмыльнулся в ответ. Молча положил рядом с кейсом свой дипломат, открыл его маленьким ключиком, неизвестно откуда вдруг появившемся в руках и извлек изнутри фонарик.

Милославская посмотрела на гостя недоуменно.

– Без профессионального оборудования не обойтись, – прокомментировал Игорь с улыбкой.

Фонарик был совсем небольшой, но когда он нажал кнопку, включив его, тот пронзил комнату мощным ярким лучом, который, конечно, был не сравним со светом бытовой настольной лампы. Причем луч этот возможно было фокусировать, сужать и концентрировать на маленьком предмете, даже на какой-то точке, что гость тут же и продемонстрировал ошеломленной Милославской.

– Я только хотела помочь… – немного растерянно пролепетала она.

– Похвально, – улыбнулся в ответ на ее слова Игорь.

Он присел на корточки и направил луч фонаря на один из замков кейса. Пробормотал:

– Так, так, так… – потом прищурил один глаз и, насвистывая, стал продолжать рассматривать едва различимый замок.

Яна пыталась понять, что мог означать этот свист, и ей не терпелось услышать хоть какие-нибудь комментарии на счет кейса. Но гость на этот счет продолжал молчать. Имея определенный опыт совместной жизни с мужчиной, гадалка знала, что в такие минуты к особям мужского пола лучше не лезть с вопросами, а потому взяла себя в руки, села в кресло и просто закурила. Нервно покачивающаяся нога выдавала ее беспокойство.

Игорь, очевидно, заметив его, сказал:

– Будем разбираться.

Он снова раскрыл свой дипломат, достал какое-то приспособление, которое гадалка в тот же миг окрестила лорнетом, и присоединил его к правому глазу, закрепив за ухом.

Луч фонаря снова ударил в замок, снова заставил Яну напрячься в ожидании открытия. Однако через несколько минут молчания со стороны Игоря прозвучало только многозначительное «Угу» и не более.

Он привстал и достал из дипломата маленький пенал, откуда извлек некий инструмент, похожий на медицинский пинцет, только с очень тонкими иглоподобными концами.

Еще большее напряжение сковало Милославскую. Игорь работал размеренно, не спеша, продумывая каждый шаг. Наблюдать за ним взволнованному ожиданием и ждущему счастливой развязки расследования человеку было очень нелегко, поэтому гадалка, как только Игорь приблизился кончиками щипцов к замку, отвернулась в сторону. Закрыв глаза, она ожидала щелчка, который должен был знаменовать, по ее мнению, что кейс сдался.

Однако после нескольких минут абсолютной тишины раздался не щелчок, а тяжелый вздох Игоря, который, поднявшись с корточек, сел на стул, снял «лорнет», достал из дипломата какую-то книгу и принялся листать ее. Дойдя до определенной страницы, он замер, и можно было наблюдать только, как бегали вдоль строк его глаза.

Видимо, найдя нужную информацию, он немного посмотрел задумчиво в одну точку, снова надел «лорнет» и, снова присев, стал крутить небольшое неприметное колесико, которое находилось с правого края кейса.

Милославская не смогла больше выносить эту неопределенность и, стараясь говорить ровным голосом, спросила:

– Не получается?

Игорь, не отрываясь от своего дела, спокойно ответил:

– Те замки, за которые я поначалу взялся были ложными. Их открыть невозможно.

– Как?! – ужаснулась гадалка.

– Да, бывает и такое.

– Что, нет никакой надежды?

– На замки нет. Думаю, все дело в тайном сейфовом замке.

– И-и-и… – рискнула предположить Яна, – вы крутите это, пытаясь угадать шифр, способный стать ключом к замку?

– Почти так.

– Почему почти?

– Я не пытаюсь угадать шифр. Я же не гадалка, – Игорь улыбнулся, посмотрев на Яну. – Я действую профессионально, руководствуясь своим опытом.

– Не буду мешать, – ответила Милославская и вышла из кабинета, боясь, что гость заметит охватившее ее в эту минуту смущение.

Она вышла на крыльцо, закрыла глаза и, обхватив себя руками, глубоко вдохнула. Задержала немного вдох и не спеша стала выдыхать набранный воздух. Этот прием не раз помогал ей прийти к внутреннему равновесию.

С первого раза не помогло – мысль о том, что мучающее ее таинство происходит практически у нее за спиной, мешала.

Вторая попытка помогла гадалке почувствовать себя чуть лучше. Она собралась предпринять третью, но из дома донесся восторженный возглас:

– Есть!

Яна, не веря собственным ушам, сломя голову понеслась в кабинет. На его пороге ее ждал Игорь с открытым кейсом в руках.

– О Боже! – прошептала Милославская облегченно.

Она благодарно посмотрела в глаза своему гостю, потом перевела взгляд на кейс: он был полон каких-то бумаг.

– Что это? – спросила Яна Игоря, расплываясь в улыбке.

– Это уже не по моей части, – усмехнувшись, ответил он.

– Ну да, конечно, – проговорила гадалка, кивая головой.

– Давайте положим это на стол, – сказала она Игорю, спустя несколько секунд и взяла из его рук кейс.

Яна беглым взглядом осмотрела бумаги – сразу в них разобраться было невозможно. К тому же Игорь стоял за ее спиной.

– Это надо отпраздновать, – сказал она ему, кивнув на кейс.

– Меня водитель ждет, – неуверенно ответил он.

– Мы быстренько, – сделав убедительный жест рукой, парировала гадалка. – Идемте.

Она снова провела своего гостя на кухню и достала из холодильника бутылку шампанского, радостно заявив:

– Вот! Прошу-у.

Игорь перенял шампанское и ловким движением рук мгновенно удалил пробку. Густой дымок змейкой пополз из горлышка.

– Ну? – спросил победитель. – Где же фужеры? Не вижу…

– Сейчас, сейчас, я не ожидала, что все так быстро… – Яна кинулась доставать посуду из шкафа. – Вот. Наливайте.

Шампанское зашипело и быстро наполнило оба бокала. В то время как оно играло множеством маленьких пузырьков, Милославская произнесла тост:

– За удачу! – и снова благодарно посмотрела на Игоря.

– За знакомство! – дополнил тот и первым поднес фужер к губам.

Только когда оба бокала были пусты, гадалка заметила, что и она, и ее гость все еще стоят посреди кухни.

– Ой, что это мы? – засмеявшись, спросила она. – Давайте присядем.

– Нет, нет, – возразил Игорь, – я не могу задерживаться. Водитель ждет, да и работы море.

– А вы на этот раз у нас надолго?…

– Завтра в полдень уезжаю. Надо еще успеть жене показать город.

– Вот как…

– Ну что, мне пора.

– Я провожу.

Яна с Игорем молча дошли до калитки. Открывая ее, Милославская сказала:

– Я вам очень, очень благодарна. Надеюсь тоже сослужить вам добрую службу. Обращайтесь, если будут какие-то проблемы.

– Хотелось бы надеяться, что их не будет, несмотря на то что общение с вами доставило мне удовольствие, – засмеявшись, ответил Игорь.

Гадалка тоже улыбнулась в ответ.

– Пока? – глядя на нее, произнес Игорь.

– Пока, – вздохнув, ответила Милославская и, помахав вслед гостю рукой, с теплой грустью закрыла за ним калитку.

ГЛАВА 11

Яна стояла в дверном проеме своего кабинета и не знала, с чего начать. Радость открывшегося доступа к информации вскружила ей голову. Да и мысли об Игоре не сразу покинули голову. Гадалке пришлось приложить усилия и сказать себе, что не время думать об этом, да и он не для нее предназначен. К тому же она успокоила себя тем, что едва ли позволила бы себе на самом деле завести отношения с каким-то мужчиной.

– Так, наплыв чувств, – сказала она и совершенно успокоилась на этот счет.

Лежащий напротив кейс с документами казался сказочным сундуком с золотом, к которому и подойти-то было страшно. Но необходимо.

Милославская приблизилась. Села за стол. Развернула к себе кейс. Зажгла настольную лампу. Скомандовала:

– За работу! – и погрузилась в изучение бумаг.

Она долго шуршала ими, вызывая любопытство Джеммы, изредка что-то бормотала себе под нос, изредка произносила ругательства, изредка – слова удовлетворения. С бумагами она старалась обращаться очень осторожно, чтобы не помять ни одной, не загнуть уголков, не перепутать их порядок. Торопливость здесь была неприемлема, а потому время бежало куда быстрее, чем двигалась работа.

Первоначальные выводы стали напрашиваться нескоро. Яне пришлось серьезно понервничать, прежде чем обуявшая голову информация стала мало-мальски укладываться в голове.

– Кажется, мои силы себя исчерпали, – сказала она не менее, чем через час, глядя на Джемму.

Та радостно гавкнула.

– А вот это зря, – высоко подняв брови, заявила гадалка. – Поводов для радости слишком мало.

Милославская встала со своего места, закурила и принялась ходить из угла в угол, как это она часто делала в минуты раздумий. Собака сочувственно наблюдала за ней, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую и постукивая хвостом по полу. Вдруг Джемма встрепенулась и громко залаяла.

– Что такое? – обратилась к ней Яна.

По тому, каким был Джеммин лай, собрав все свое внимание, хозяйка тут же определила, что, вероятно, пришел кто-то свой. Как овчарка это угадывала – долгое время оставалось для многих серьезной загадкой, однако, если Яна старательно прислушивалась к «голосу» собаки, то позже заключала, что ее любимица практически всегда оказывалась права.

– Может быть, Три Семерки? – предположила Милославская, направившись к окну. – Ну точно! Это он! – прокомментировала она, выглянув на улицу, и торопливо зашагала к выходу.

Калитка была незапертой, и Семен Семеныч, убедившись в этом, уже шагал по двору навстречу Яне.

– Что терпения не хватило? – смеясь, спросила у него Милославская, чуть сойдя с крыльца. – У тебя, кажется, была куча дел?

– Какая же ты вредная женщина, Яна Борисовна, ей Богу! – утирая со лба пот замазанным платком, тоже смеясь, парировал Руденко.

– Ну так в чем дело? – спросила так же весело гадалка, убирая с его волос зацепившийся тополиный пух.

– Может быть, ты меня все же пригласишь в дом? – приподняв фуражку и отряхивая голову, уже серьезней ответил Три Семерки.

Яна посторонилась и жестом пригласила его пройти.

– Я за это время много чего успел и-и-и… у меня перерыв образовался. К тому же я кое-что перенес назавтра, – на ходу пояснил Семен Семеныч тоном, не позволяющим больше над ним подшучивать.

Он остановился посреди прихожей и, посмотрев на подругу, спросил:

– Куда прикажешь?

– В кухню не напрашиваешься? – игриво спросила она.

– Нет, я сыт.

– О-о-о-о! Тогда проходи в кабинет.

– Нет, подожди, – остановил Руденко уже сдвинувшуюся с места Милославскую. Он лукаво посмотрел на нее исподлобья. – Скажи сразу, открыли или нет. Я до Игоря не смог дозвониться.

– Ты в нем насколько был уверен?

– На все сто!

– А почему тогда спрашиваешь, открыли или нет?

– Открыли?! Ну, Янка, какая же ты умница! – воскликнул Семен Семеныч и подхватил Милославскую на руки, крепко сжав ее в объятьях.

– Э-э-э-э! Отпусти, задушишь! То вредина, то умница, тебя, Сема, не поймешь!

– Ладно, за вредину прошу прощения.

– Если серьезно, я тут абсолютно не при чем. Умница он, а не я.

– Да ладно, не скромничай. Ну и что там? – Руденко направился в кабинет, сразу увидел на столе кейс, подошел к нему и склонился к бумагам. – А я думал, уж не деньги ли там. Чего тут такое? – Три Семерки поднял глаза на Яну.

– Ты присядь, Семен Семеныч, тут подумать надо.

Руденко попятился назад и послушно опустился на диван.

– Ну-с? – вполне серьезно спросил он, поглаживая ус.

– Скажу честно, Сема, – начала гадалка, – никакого великого открытия, перебрав этот ворох бумаг, я не сделала. Но определенные выводы все же есть. А соображения мои вот какие.

Три Семерки закурил и сел на диване повыше.

– Во-первых, не слишком давно покойник очень крупно потратился. На что – неизвестно.

– Ясно дело – на казино свое, – с видом знатока протянул Руденко.

– Не думаю.

Семен Семеныч, услышав Янин ответ, удивленно захлопал глазами.

– Дело в том, – пояснила она, что все бумаги в кейсе ничего общего с деятельностью казино не имеют и потраченные деньги, как я смею предполагать, тоже.

– Вот так ешки-трешки! А где же собака зарыта?

– Пока не знаю. Но могу тебя удивить еще кое-чем. Готов?

– Валяй!

– Алексей Михайлович Воробьев очень тесно сотрудничал с неким неизвестным нам с тобой ООО» Парус»!

Руденко привскочил на месте и по-бабьи хлопнул себя руками по бедрам.

– Ни черта себе! – протянул он. – Ничего не понимаю!

– Я пока тоже.

– И чем же этот «Парус»… одинокий занимался?

– Это нам, Сема, только предстоит узнать. Ты думал кейс нам все преподнесет на блюдечке с золотой каемочкой? Ан нет! Тут еще поработать придется.

– Да-а-а… – Руденко задумчиво покачал головой. – И каковы твои планы?

– Сначала хочу в верности своих предположений убедиться и кое-что еще прояснить – не все в бумагах мне понятно.

Семен Семеныч продолжал смотреть на подругу непонимающе.

– Хочу, Сема, к одному человечку обратиться… Он большой знаток во всякого рода бумажках. Профессия у него… – Милославская призадумалась, – что-то вроде аудитора.

– Это верно, Яна, – заметил Три Семерки, потирая подбородок, – одобряю. Дополнительное подтверждение твоих выводов, как бы я их не уважал, не помешает.

– То-то и оно.

– Наверное, моя помощь нужна?

– Нет, Сема, ты доделывай свои перенесенные назавтра дела, а я тебе перезвоню, как проясню что-то. Яков Андреич не любит суеты… Он немного затворник.

– Яков Андреич?

– Ты разве не помнишь? Я тебе о нем как-то рассказывала.

– А-а-а, что-то припоминаю… Ну ладно, раз так. Давай я тебя хотя бы подвезу?

– Было бы здорово. Подожди только минутку. Я с ним созвонюсь сначала. Он человек щепетильный, фамильярности не переносит.

Милославская взяла трубку.

– Ты не против, если я уединюсь ненадолго? – спросила она Руденко.

Тот только покачал головой, и гадалка скрылась в соседней комнате. В течение пяти минут оттуда доносился ее певучий голосок, старательно увещевающий в необходимости встречи того самого Якова Андреича.

– Все в порядке, едем, – появившись наконец перед Руденко, сияя, заявила Яна.

– Едем, – кряхтя поднимаясь с дивана, ответил тот.

ГЛАВА 12

– Это я, Яна Борисовна, – громко проговорила из-за двери Милославская, отвечая на вопрос стоящего по другую ее сторону Якова Андреича.

Он смотрел на гадалку в глазок, но все равно счел необходимым убедиться, что зрение его не подводит. Это было вполне в его духе, поэтому Милославская нисколько не удивилась и не была раздражена.

Послышалось щелканье замка, потом лязг отодвигаемой цепочки, и Яков Андреич, одетый в длинный, до пят, шелковый халат и старые кожаные шлепанцы предстал перед Милославской. Из-за воротника его халата выглядывала белая рубашка и малиновый в клетку галстук, без которого хозяин этой квартиры, казалось, даже спать не мог.

– Яночка, проходите, – шамкая, проговорил он.

В свои пятьдесят семь это был совершенный старик. Старик, скорее, не внешне, а старик в душе, ворчливый и педантичный. Моложе своих лет он, конечно, не выглядел, причем отсутствие нескольких передних зубов придавало его лицу дополнительный старческий колорит, но все же некоторые и при этих недостатках сохраняют молодость и веселость духа, легкость характера, Яков Андреич же был совершенно не таков.

– Здравствуйте, – произнесла Милославская и приобняла его.

Она знала, что этот человек так здороваться любил.

Он вообще для всех, с кем общался, устанавливал свои правила. Те, кто их не принимал, автоматически выбывали из круга общения старика.

Яков Андреич наклонился к обувной полке и, поднявшись, кинул под ноги Милославской тапочки. Это были старые, давно не стиранные и все потертые шлепанцы сорок второго размера, но отказаться обуть их – в этом доме доме означало обидеть хозяина. Скрепя сердце пришлось влезть.

– Идемте, – проговорил Яков Андреич и пропустил гостью вперед. Слегка похлопав ее по спине, протянул: – Похуде-ела. Кашу ешь, как я советовал?

– Ем, – соврала гадалка.

– Значит забегалась просто. Ты не против, если я буду на ты? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Надо отдыхать. Садись сюда, – старик пододвинул Яне деревянный табурет, покрытый из лоскутного шитья одеяльцем.

Милославская глядела на него, на его очки, лысину, на седые всклоченные волосы вокруг нее и в очередной раз пыталась представить то, что никогда не укладывалось в ее голове: этот мужчина некогда имел репутацию дамского угодника и был чертовски красив.

Как он стал тем, кем был сейчас, она не знала. Знала только от своей мамы, которая ее с Яковом Андреичем когда-то и познакомила, что тот занимал некий важный пост банке, имел жену и двоих детей. Потом дети выросли, а жена, старше его лет на восемь, умерла в пятидесятипятилетнем возрасте. Сам Яков Андреич, возможно, от полученной душевной травмы, тяжело заболел и получил инвалидность, после чего и жил почти отшельником.

– Давай бумаги, – сказал хозяин, смахнув со стола крошки рваным засаленным полотенцем.

Милославская освободила пакет от кейса, предусмотрительно постелила его на стол и открытый кейс положила сверху.

– Обижаешь, – посмеиваясь, протянул Яков Андреич и вытащил из под кейса пакет, бросив его на пол.

Яна сделала вид, что не поняла в чем дело, но умного старика трудно было провести, однако, к счастью, он не стал заострять на случившемся внимание.

Яков Андреич сдвинул очки на край носа и, сгорбившись над кейсом, протянул:

– Ну-у-у, что тут у тебя?

Он послюнявил кончики своих слегка скрюченных артрозом пальцев и стал перелистывать одну бумагу за другой, на ходу пробегая содержание листов глазами. Яне не пришлось сейчас давать никаких дополнительных объяснений, потому что главное она сказала старику по телефону. Он любил лаконичность и сам всегда был предельно краток.

– Вот это посмотрим, а остальное убери, – сказал он спустя пару минут и вытащил из общей массы несколько листов.

Яна, с трудом сдерживая улыбку удовлетворения, убрала кейс с оставшимися бумагами на пол, а избранные Яков Андреич разложил перед собой на столе и вперился в них глазами.

Он был очень умен и опытен, к тому же по-прежнему прекрасно разбирался в своем деле. Старик совершенствовал приобретенные за годы работы навыки, много читая современной профессиональной литературы и периодически помогая имеющим положительные рекомендации частным лицам в вопросах, находящихся в пределах его компетенции. Поэтому Милославская вполне могла надеяться на успех и на скорое разрешение имеющихся у нее вопросов.

Яков Андреич начал работать. Яна знала, что он не любил, когда в такие минуты за ним пристально наблюдают, и поэтому просто смотрела по сторонам.

– Иди, телевизор посмотри, – протянул вдруг хозяин, не поворачивая головы и кивнул на дверь, ведущую в зал.

– Угу, – промычала Милославская и спешно удалилась, как и было велено.

Она включила телевизор и стала щелкать с кнопки на кнопку, потом, подумав, что это может помешать работе Якова Андреича, остановилась на музыкальном канале. Естественно, она не могла сосредоточиться на нем, хотя клипы демонстрировались самые зажигательные. То, что происходило в соседней комнате, было, на ее взгляд куда более горячим.

Яков Андреич долгое время не произносил ни звука. Гадалка уже успела в очередной раз изучить все в его комнате. Она давно здесь не была, и кое-что тут изменилось. Самым интересным оказалось сидеть и отыскивать различия между старым и новым.

Неизменно стоял на комоде портрет жены в черной рамке и искусственные гвоздики в рамке возле него, по-прежнему напротив телевизора стояло деревянное кресло-качалка, покрытое давно истертой шкурой какого-то животного, так же пышно цвели фиалки на подоконнике, так же громко тикали большие старинные часы на стене… А вот паутины по углам стало больше и, как это не удивительно было обнаружить среди довольно архаичного интерьера, у Якова Андреича появился дорогостоящий домашний кинотеатр. Большую часть своего жизненного времени он проводил дома, и это приобретение, наверное, как-то скрашивало его одинокие дни.

«Значит, на помощи таким, как я, старик неплохо зарабатывает,» – пронеслось в голове у Милославской, и она тут же принялась рыться в кошельке, отсчитывая энную сумму.

В этот момент Яков Андреич и крикнул ее.

Яна, поморщившись, снова всунула ноги в предоставленные ей тапки и поспешила к хозяину.

– Садись, – проговорил он, снова подставляя ей тот же табурет.

Гадалка села.

– Вот что я тебе скажу, – продолжил хозяин, в стопочку укладывая изученные бумаги. – Во-первых, все, до чего ты дошла сама – сущая правда. За это хвалю – видно, уроки, не проходят даром, – Яков Андреич обнажил в улыбке свой беззубый рот. – Во-вторых…

Старик, загибая пальцы, назвал Милославской, когда именно Воробьевым были потрачены деньги и какая именно сумма.

– Более того, – продолжил он, – твой Алексей Михайлович не просто сотрудничал с ООО «Парус»… Он входил в его руководство! Во многих местах стоят его подписи, если хочешь знать. Довольно отчетливые, поэтому не думай, это не ошибка.

– Да что вы, я не думаю, – пролепетала гадалка, с трудом сдерживая радостную улыбку.

– Еще я тебе скажу, – продолжил Яков Андреич, – что Воробьев уже получил после большого вложения определенную прибыль… И еще – как мне кажется, бизнес у «Паруса» навряд ли был легальным.

Старик пошамкал немного и продолжил:

– Яна, будь осторожна. Там крутятся большие деньги. Возможно, из-за них этот человек и погиб… Будешь расследовать это дело, не суйся туда открыто, не советую…

Яна только хлопала глазами, потому что в эти минуты ничто, кроме охов и ахов из ее уст вырваться было не способно, да и старик не любил подобных сантиментов.

Он еще несколько минут говорил Милославской о том, что содержалось в бумагах, а она по-прежнему бессловесно кивала ему в ответ.

– Теперь смотри, поучу, – в завершение добавил он и опять пододвинул сложенные в стопку бумаги.

Яков Андреич принялся тыкать пальцем то в одну строчку, то в другую, пытаясь обучить Яну хотя бы азам своего мастерства. Конечно, далеко не с каждым, а, скорее, с Милославской одной он проделывал такое. Хотелось кому-то предать накопленный опыт, к тому же с гадалкой его связывали не только деловые отношения – он когда-то в молодости дружил с ее отцом, да и сама Милославская была ученицей, о которой мечтает любой учитель – она схватывала все на лету.

Правда на этот раз ей как никогда трудно было сосредоточиться на произносимом Яковом Андреичем – мысли, возникшие в ее голове после открытого стариком, настойчиво спешили уложиться в определенную систему и мешали воспринимать новую информацию. Сказанное хозяином квартиры звучало в голове гадалки снова и снова, заглушая то, что он говорил сейчас. Тем не менее Яна кивала в ответ на каждую фразу Якова Андреича и послушно смотрела в те строчки, на которые он указывал.

– А теперь повтори-и, – вдруг проскрипел он.

– Я?… А… Э-э-э, – только и смогла выговорить Милославская.

– Что-то ты рассеянна сегодня, дорогая, – спокойно ответил на это старик и принялся объяснять все сначала.

Яна собрала в кулак всю свою волю, понимая, что едва ли она сможет где-то научиться тому, чему сейчас ее обучает старый знакомый, и все же заставила себя на время отключиться от всего, выходящего за рамки сиюминутных слов Якова Андреича.

Он говорил не спеша, объяснял доходчиво, и постепенно в голове Милославской стал накапливаться определенный багаж новых знаний.

– Ясно? – улыбаясь и шамкая, спросил Яков Андреич после повторного объяснения.

– Угу, – так же немногословно ответила гадалка.

– Чего угу? – нравоучительно парировал тот. – Ты бы записала чего. На голову надейся, да сама не плошай. Где у тебя там блокнот? – Яков Андреич покосился на Янину сумку. – Другие-то записи целы? – сдвинув брови, спросил он, когда Милославская открыла записную книжку.

– Целы, целы, – улыбаясь, ответила Яна, – куда же они денутся.

– Кто тебя знает, куда. Ну ладно, хватит шутить, давай записывай.

И старик произнес длиннющую тираду, разбив ее на пункты 1, 2, 3, 4 и так далее. Яна только и успевала делать торопливые движения шариковой ручкой.

– Разборчивей, разборчивей пиши, – наставлял ее Яков Андреич.

Гадалка подумала, что ему вполне бы удалась карьера преподавателя. Она вдруг представила старика в черном модном фраке, белой рубашке и элегантной бабочке, за институтской кафедрой и тут же заключила, что его наверняка терпеть бы не могли студенты, зато потом, по прошествии нескольких лет и по пришествии мудрости они вспоминали бы Якова Андреича с наибольшей благодарностью.

– Точка, – подытожил Яков Андреич. – Убирай все. Чайку попьем.

– Да нет… Спасибо. Я…

– Я что-то плохо слышу Яночка, что ты там… Давай, давай, включай-ка чайник, – только и ответил он на ее возражения, поглаживая лысину.

Гадалка вздохнула, приподнялась и поставила небольшой слегка закопченный чайник на огонь. В левой руке она по-прежнему сжимала приготовленные для старика деньги.

– Яков Андреич, вот, возьмите, – скороговоркой произнесла Милославская, – я вам очень благодарна за вашу помощь.

Старик был абсолютно непредсказуем, и, произнося эти слова гадалка боялась смотреть ему в глаза, почему и отвела взгляд немного в сторону. Однако Яков Андреич отреагировал вполне спокойно: взял деньги, сказав:

– Премного благодарен.

Наверное, нуждался. Иногда он с визгом отвечал:

– Убери это сейча-с-с-с-же! – и жидкие его волосья гневно подпрыгивали на голове.

– Сахарок доставай, вон там, в шкафу, – певуче сказал Яков Андреич, убирая деньги в карман. – Чашки бери, наливай заварку…

Яна послушно выполняла команды хозяина квартиры, в то время как ей хотелось поскорее уйти и заняться делом. Яков Андреич прекрасно это понимал, но вопреки своим принципам – напоить гостя бессменным зеленым чаем – поступать не собирался.

– Чаек у меня хороший, с жасминчком, – приговаривал он, глядя, как из заварника стекает в его чашку бледная зеленоватая жидкость.

Гадалка наполнила чашки кипятком и присела за стол. Отхлебнув чаю, она подумала: «Это все равно, что пить одеколон», – но такое замечание вслух привело бы к полному разрыву столь выгодных отношений с Яковом Андреичем, поэтому, в очередной раз поступившись своими жизненными правилами и вкусом, Яна снова смолчала.

– Аппетит у тебя плохой, – заметил старик, видя, как Милославская цедит из чашки неприятную ей жидкость. – Сейчас я тебе его подниму.

«О Боже! – подумала гадалка. – Что он еще придумал?!»

Яков Андреич на миг скрылся в другой комнате и вскоре вернулся оттуда с какой-то толстой книгой.

– Вот, – сказал он, – справочник. Свежайший.

Милославская смотрела на собеседника удивленно.

– Тут ты найдешь информацию о местонахождении твоего «Паруса», – старик похлопал по книге – и других ЧП.

– Но вы же сказали, что они работают, скорее, нелегально…

– Они зарегистрированы по одному виду деятельности, а большие деньги зарабатывают, вероятно, другим – вот что я хотел тебе сказать, милая. С твоим опытом ты уже должна была прочитать это между строк.

– Да, конечно, – тихо проговорила в ответ Милославская.

Яков Андреич протянул ей справочник.

– Это редкость, – сказал он. – Просто так на лотках не валяется. Я только-только приобрел. Выпускается, кстати, нелегально, – старик закрякал.