Текст книги "На грани апокалипсиса"

– Я контрразведчик, инспектор, и разбираться в подобных ситуациях привык сам. Прошу понять меня правильно. И кстати, кто вам подкинул версию о том, что Сэдлера убил я? Откуда уже на следующий день вы узнали, что буквально перед убийством я встречался с ним?

– Мы узнали об этом не на следующий день. Мы узнали об этом через час после вашего ухода от него, мистер Бредли. А сообщил нам об этом, – Кэлворт посмотрел на Карсона, – доброжелатель, пожелавший остаться неизвестным. Теперь-то я думаю, следствие быстро его установит.

Скоун закончил просматривать снимки, передал их Маклину и буквально вонзил в Карсона испепеляющий взгляд: тот продолжал стоять и с ненавистью смотреть на Бредли. Похоже, подобного поворота ситуации он не мог даже предположить.

– А, Карсон, что скажете? Обвинение в шпионаже – штука серьезная. За то, что у нас под носом работал агент иностранной спецслужбы, меня, конечно, по головке не погладят, но и за решетку не посадят. Даже с работы не выгонят. Учтут, что за руку схватили мы вас все-таки сами. В худшем случае меня ожидает почетная отставка на пенсию. А вот что ждет вас?

– Подождите, сэр… – очнулся наконец Карсон. – Какой шпионаж?!

– Самый обыкновенный, – прервал его Маклин. Он закончил наскоро просматривать снимки и передал их инспектору Кэлворту. – Тот, за который можно угодить не только за решетку, но и на электрический стул.

Возможно, упоминание об электрическом стуле повлияло на дальнейшее развитие событий, так как далее произошло то, чего не ожидал никто. Инспектор еще не закончил просматривать фотографии, как Карсон выхватил из-за пояса пистолет и навел его на Скоуна. Потом – стал наводить его то на одного, то на другого. На того, от кого – по его мнению – исходила наибольшая угроза. Сначала на Маклина, когда тот выскочил из-за стола-приставки, потом на инспектора, когда тот хотел встать со стула, но, увидев наведенный пистолет, замер и снова медленно сел, затем на Бредли, когда тот тоже сделал непроизвольное движение.

В кабинете повисло напряжение, которое было осязаемым. Прошла секунда, вторая… Прошло уже около минуты, а Карсон продолжал держать всех на мушке.

– Кто сделает резкое движение – застрелю, – произнес он наконец сдавленным голосом.

Первым начал реагировать Скоун. Как старший по положению, по возрасту, как хозяин кабинета, в конце концов, по логике вещей именно он должен был найти выход из этого щекотливого положения.

– Карсон, вы отдаете себе отчет… – тихо, почти шепотом начал Скоун увещевание, но замолчал, так как зрачок ствола тут же уперся ему в район переносицы.

– Не валяйте дурака, Карсон… – это заговорил уже инспектор Кэлворт и тоже замолчал, когда Карсон быстро переместил пистолет на него.

«Если сейчас зазвонит телефон или заглянет Мейсли, он выстрелит, – подумал… Сергей Озеров. Не Стэн Бредли и не Владимир Морозов – мастер аналитической игры, искушенный в интригах разведки, а именно Сергей Озеров – командир взвода разведки, не раз ходивший в рейды по глубоким тылам противника, лично бравший “языков”, привыкший принимать решения к действию моментально и проводить эти решения молниеносно, так как делать это приходилось под пулями. – Он реагирует на движение, на звук, на голос…»

– Карсон, – как можно безмятежнее и обыденнее заговорил Бредли, – положите-ка вы пистолет и давайте поговорим спокойно…

– Заткнись, Бредли, – Карсон тут же навел пистолет на него. – Тебя я шлепну первым. Это ты виноват во всем! Из-за тебя я попал в эту передрягу. Сначала ты занял мое место заместителя, потом оттеснил меня на второй план и сделал мальчиком на побегушках, обеспечивающим успех твоих операций. А теперь повернул дело так, что я вообще стал шпионом! Какой шпионаж?! Вы что, с ума все посходили?! – Скоун возмущенно посмотрел на него, и пистолет в руке Карсона снова дернулся. – Да, это я убил Сэдлера… Но никакого шпионажа там не было и в помине! Я убил его в качестве самообороны. Этот старый индюк первым набросился на меня и начал душить… В нем была тонна веса, у меня не было другого выхода. Но, я повторяю, ни о каком шпионаже не может быть и речи! Я готов отвечать за убийство, и только за убийство… А за одно или два… – Карсон передернул затвор и взвел боек. – Ну что, Бредли, хочешь сказать что-нибудь напоследок?

– Ну все, хватит. Мне надоела эта комедия, – это проговорил стоявший у окна Форрест.

Как раз об этом молил Бога Бредли, пока длился признавательный монолог Карсона. Тот отреагировал инстинктивно: он развернулся в сторону Форреста почти на девяносто градусов, и еще не успел закончить свое движение, как Бредли прыгнул.

Бредли прыгнул, превозмогая боль в плече, он применил прием точно такой же, как восемь лет назад, в Германии, в кабинете следователя: опершись руками о стол, сбил Карсона ударом ног. Разница в ситуациях была лишь в том, что тогда у власовца в руке был нож, у Карсона сейчас – пистолет.

Разница сработала. Карсон выстрелил. Он увидел периферийным зрением движение Бредли и успел развернуться назад; он был все-таки начальником оперативного отдела и боевой опыт у него тоже был, правда, не командира взвода войсковой разведки.

В небольшом замкнутом пространстве выстрел прозвучал громоподобно, и по кабинету сразу поплыл терпкий сернистокислый запах пороховых газов. С не меньшим грохотом Карсон летел, сметая с бокового столика телефонные аппараты, лампу подсветки, аппарат селекторной связи… Весь этот грохот – выстрел, падение – длился даже дольше, чем само действие, вызвавшее его. Он еще не успел затихнуть, как на запястьях Карсона защелкнулись наручники, а в дверях показалась снедаемая больше любопытством, чем страхом, миссис Мейсли.

* * *

Людвиг подъехал к гостинице «Стетлер» и встал неподалеку от центрального входа – так, чтобы он хорошо просматривался – точно в назначенное Бредли время. Машину Марты он увидел метрах в тридцати; она была уже здесь, хотя согласно все тем же указаниям Бредли должна была подъехать на двадцать минут позже. В принципе, когда подъедет Марта, особого значения не имело, главным было то, чтобы они подъехали не в одно время. В случае какой-то пробуксовки в плане их ни в коем случае не должны были увязать друг с другом. Такую фору во времени он сделал в пользу Марты, просто чтобы ей нужно было меньше ждать.

Подробнейший инструктаж брата и сестры Бредли провел утром, когда они с Мартой приехали в автомастерскую. Он несколько раз заставил их повторить каждый шаг; особенно это касалась Марты, так как ей Бредли отвел самую ответственную роль в этой части его плана.

– Почему ты уверен, что все произойдет так, как ты говоришь? – спросила его Марта, перед тем как Бредли сел в свою машину и уехал.

Он грустно улыбнулся, провел ладонью по ее щеке и тихонько щелкнул по кончику носа:

– Я вовсе не уверен, что все произойдет именно так, как я говорю. Просто я очень хочу, чтобы все произошло именно так, и постараюсь все для этого сделать. Ошибка, конечно, возможна, но пусть эта ошибка лучше будет не в последовательности событий, а в их времени.

* * *

– Стен, вы как?.. – Скоун стремительно вылез из-за стола и склонился над Бредли – тот занял на полу сидячее положение и отнял ладонь от лица: кровь сразу стала густо заливать щеку и тяжелыми каплями падать на пол. – Мейсли, принесите бинт… или что-нибудь… Побыстрей… И вызовите карету «скорой помощи».

– Не надо карету… Он меня только зацепил, – Бредли вытащил носовой платок, приложил к ране и с помощью Скоуна поднялся; Кэлворт тут же подставил ему стул. – Спасибо, инспектор… Миссис Мейсли, принесите, пожалуйста, какое-нибудь полотенце… и йод, если есть. Кровь мы сейчас сами остановим. – Бредли перевернул стремительно пропитывающийся платок и поморщился. – Не беспокойтесь, господа, я в порядке, только, видимо, вывихнул плечо и получил легкую контузию (повреждения, полученные накануне в аварии, теперь имели объяснения). Возьми он на сантиметр в сторону, тогда бы я чувствовал себя намного хуже.

– Возьми он на сантиметр в сторону, вы бы сейчас уже совсем никак себя не чувствовали, – заметил Форрест (именно он заковал Карсона в наручники). Агент поднял находящегося в прострации Карсона и усадил его на стул. – Он снес бы вам половину черепа.

Мейсли принесла смоченное водой полотенце, склянку с йодом и с мольбой в глазах протянула все это инспектору: она сама была бледная как полотно и находилась в предобморочном состоянии. Вид окровавленных рук Бредли, пропитанного кровью платка, забрызганного воротничка рубашки был не для слабонервных: еще немного, и ей самой пришлось бы оказывать медицинскую помощь. Заботу о даме взял на себя агент Маклин: он учтиво взял ослабевшую миссис Мейсли под локоть и помог ей выйти в приемную.

Когда кровотечение у Бредли было остановлено и нервозная суета улеглась, все наконец обратили внимание на Карсона. Он уже пришел в себя и теперь отрешенно сидел, уронив голову на грудь.

– Мистер Кэлворт, – обратился Бредли к инспектору, – у вас есть мой диктофон. Включите его, пожалуйста. Пусть уж… мистер Карсон закончит свою исповедь под запись.

– А он и раньше говорил под запись, – Кэлворт вытащил диктофон и поставил его на стол перед Карсоном: катушки в окошечке медленно вращались. – Я его включил еще в приемной. Правда, я собирался записать ваши… объяснения, а не его признания. Извините уж…

Скоун хмуро посмотрел на инспектора – вести скрытую магнитофонную запись в кабинете начальника Службы безопасности без согласования с ним это вообще как? – но ничего не сказал; он заканчивал наводить порядок на своем рабочем месте: составил по местам аппараты, поднял разбитую лампу…

– Я надеюсь, теперь задержание с меня снято, инспектор? А то я хочу задать Карсону несколько вопросов.

Кэлворт даже смутился, он рассеянно пожал плечами:

– Разумеется… Если ни у кого нет возражений?..

– Спрашивайте, Бредли, – распорядился Скоун. Он вновь обрел статус хозяина положения, хотя к Бредли, все, включая и самого Скоуна, относились сейчас не как к простому участнику событий. Смелость всегда и везде вызывает уважение, а решительность действий, которая отводит смертельную опасность, – тем более.

– Карсон, вы утверждаете, что ни в каком шпионаже вы не замешаны и готовы отвечать только за убийство, так?

– Да, утверждаю, – буркнул пока еще действующий начальник оперативного отдела.

– Тогда скажите, почему на вас набросился Сэдлер? Что вы искали в его квартире? Откуда вы узнали о тайнике и где взяли ключ от сейфа? Я видел вскрытый тайник и сейф вчера, когда приходил за этой пленкой. – Это пояснение Бредли сделал больше для других, нежели для Карсона. – И вообще, как вы вышли на Сэдлера? Ответьте на эти вопросы, пожалуйста. Пока – на эти… А то не все концы состыковываются.

Задавая вопросы о тайнике и о сейфе, Бредли сыграл «втемную»: он не был полностью уверен в том, что нашел тайник и вскрыл сейф именно Карсон, а не полиция, которая тоже наверняка делала в квартире обыск. Но этот блеф был Бредли необходим: ему нужно было до конца выяснить все детали, иначе – не докажи он сейчас заинтересованности Карсона в секретных сведениях – его план хоть и не рушился, но требовал бы дополнительной корректировки, а времени для ее продумывания у Бредли уже не было.

– Все тут состыковывается, – потухшим голосом начал отвечать Карсон. Он смирился. Смирился со своей участью, смирился с тем, что ему не удалось переиграть и «утопить» Бредли. Он понял, что юлить и изворачиваться уже не только не имеет смысла, это может быть истолковано не в его пользу. Обвинение в шпионаже, сопряженное с убийством, может и впрямь грозить электрическим стулом. Карсон предпочел выглядеть подлецом, но подлецом, говорящим правду, нежели шпионом, сидящим на электрическом стуле. – На Сэдлера я вышел через вас, когда вы начали вести за ним наблюдение. Я не знал, с какой целью вы это делаете, и не знал, кто такой этот Сэдлер. Но я знал… предполагал, что делаете вы это в связи с событиями, произошедшими в гостинице «Стетлер» и в связи с Пелпом, которого упустили мои люди. Когда я увязал Пелпа с Сэдлером и пришел к Пелпу с этой информацией, то увидел, что он этим очень обеспокоился. Я бы даже сказал – испугался. На мое предложение свалить вас он согласился не раздумывая. Пелп сказал, что если мне удастся точно выяснить, есть ли у Сэдлера магнитофонная запись разговора «гостей» – он так и сказал: разговора «гостей», – он сможет повернуть это дело таким образом, будто это вы охотитесь за этой магнитофонной записью, и это сможет скомпрометировать вас. Как наверняка узнать у Сэдлера про запись, мы не знали, и тогда решили, что лучше всего взять его «на пушку». Тогда я пришел к Сэдлеру и прямо заявил ему, что мне все известно: и про магнитофонную запись, и про то, что Бредли, то есть вы, охотитесь за ней. Я предложил ему сделать письменное признание. Ну а дальше вы знаете. Он набросился на меня и начал душить. Я выстрелил, когда был уже почти без сознания. Вот, собственно, и всё… Ключ от сейфа я нашел в кармане Сэдлера, а где находится сейф, мне сказал Пелп. Кстати, в сейфе ничего не было. Я оставил его открытым в надежде, что подумают на Бредли. Что это были за «гости» и что за запись их разговора, я не знаю. Для чего эта запись понадобилась Пелпу, мне тоже неизвестно. Спросите у него сами. Он сейчас должен быть в гостинице и ждать моего звонка. Это всё, – устало закончил Карсон. – Можно мне воды?

Маклин вопросительно посмотрел на Скоуна, тот кивнул. Агент налил из графина в стакан воду, подал Карсону, взял в руку его пистолет – он его поднял с пола, когда Форрест заковывал в наручники Карсона – и спросил:

– Вы из этого пистолета… взяли «на пушку» Сэдлера?

– Еще раз вам говорю, я не собирался его убивать. Я не готовил орудия убийства заранее. Другого оружия у меня нет. Да, защищаясь, я именно из этого пистолета застрелил Сэдлера.

– Что вы должны сообщить Пелпу? – задал вопрос Скоун.

– Какая ситуация сложилась вокруг Бредли.

– А как вы узнали, что в квартире Сэдлера находился я? – «Всё. В десятку. Теперь если не произойдет непредвиденных обстоятельств…» Бредли смотрелся в маленькое зеркальце и продолжал оттирать влажным полотенцем следы крови с лица и рук. – Ведь вы пришли к нему практически сразу после моего ухода.

– Я не знал, что в квартире находились именно вы. Знал лишь, что Сэдлер в квартире находился не один. Об этом мне сказал разносчик пиццы; это я сделал заказ по адресу. Вас я увидел, когда вы уже уходили от Сэдлера.

Бредли кивнул своим мыслям и обратился к Скоуну:

– Сэр, вы разрешите? – он показал на аппарат городской линии. Дождавшись одобрительного кивка, подошел к Карсону и поставил перед ним телефонный аппарат.

– Звоните. Звоните и скажите Пелпу, что я арестован. А еще скажите, что у вас для него есть очень важная информация и что через час вы ее ему привезете. Только без глупостей. Вы и так наделали их больше чем достаточно. Вам еще предстоит доказывать, что Сэдлера вы убили в качестве самообороны, что эта мысль не пришла вам в голову в тот момент, когда вы увидели меня выходящим от него, и убили вы его не с целью подвести меня под это убийство. Ваше спасение сейчас в том, чтобы, во-первых, мы убедились в участии в этом деле Пелпа, а всё, что вы здесь наговорили, – не плод вашей фантазии, и, во-вторых, чтобы в дальнейшем Пелп не смог отрицать ваше с ним знакомство вообще. Ведь если он заявит, что видит вас впервые… – Бредли покачал головой, – я вам не завидую. Так что звоните.

Карсон безропотно выполнил то, что ему велел Бредли: сейчас он вообще был готов выполнить любое указание Бредли, лишь бы больше не попадать под его «каток». У него даже родилась надежда, что именно Бредли, если захочет, сможет если не спасти его, то хоть как-то облегчить участь, сможет отвести эти нелепые и страшные обвинения в шпионаже.

– Господа, я намериваюсь нанести визит мистеру Пелпу, – обратился Бредли ко всем сразу. – Кто из вас хочет составить мне компанию?

Агенты ФБР отреагировали ожидаемо. Маклин отдал пистолет Карсона Кэлворту со словами:

– Забирайте, инспектор. Это ваш клиент. По крайней мере, пока – ваш. А нам пора познакомиться с этим таинственным мистером Пелпом.

– Только сначала я хочу заехать домой и переодеться, – предупредил Бредли. (Второй раз за сутки он менял окровавленную одежду. Первую – сжег ночью в камине, эту – можно было просто выбросить). Он как-то незаметно взял инициативу в свои руки, и теперь все, вольно или невольно, но словно выполняли его указания. – А то выгляжу как мясник. И… мистер Кэлворт, могу я теперь забрать у вас свой пистолет и диктофон?

Рана на скуле Бредли оказалась не такой уж глубокой, но шрам после себя обещала оставить заметный. Черный юмор Форреста о том, что возьми Карсон чуть в сторону, и выстрел снес бы Бредли половину черепа, был недалек от истины.

– Подождите, господа, я с вами, – остановил всех Скоун. – Мне тоже небезынтересно познакомиться с мистером Пелпом и послушать, что он будет говорить.

Миссис Мейсли тоже уже окончательно оклемалась и даже отвечала на телефонные звонки, хотя помахивать ваточкой у себя перед носом еще продолжала: запах нашатыря в приемной стоял устойчиво.

– Миссис Мейсли, о том, что произошло у меня в кабинете, никому ни слова, – распорядился Скоун. – Когда, кому и что докладывать, я определю позже.

Глава 12

Ошибка Бредли во времени составила один час пятнадцать минут. Ну кто мог предположить, что Карсон будет в него стрелять, а потом придется заезжать домой и менять окровавленную рубашку?

Ровно час пятнадцать прошло от предполагаемого расчетного времени до того момента, когда Людвиг (и Марта, разумеется, тоже) увидел, как к центральному входу подъехал Бредли. Он вышел из машины, поправил шляпу и в компании троих мужчин вошел в гостиницу. Жест со шляпой был условным знаком: не сделай Бредли его, либо не появись он до назначенного им часа вовсе, и это означало бы изменение ситуации. В таком случае и Людвиг, и Марта просто бы уехали.

Бредли шляпу поправил, план оставался в действии и без изменений. Поэтому еще через двадцать минут Людвиг увидел, как Марта вышла из своей машины и не торопясь вошла в гостиницу. Пепельный длинноволосый парик и большие, в пол-лица, очки с дымчатыми стеклами изменили ее до неузнаваемости.

Из гостиницы Марта вышла через восемь минут, не спеша села в машину и спокойно уехала. Убедившись, что никто не поехал следом за ней, Людвиг запустил двигатель и тоже влился в транспортный поток.

* * *

Карсон опаздывал уже на двадцать минут. Пелп расхаживал по номеру в крайне взволнованном и даже взвинченном состоянии. Такая неточность в работе сотрудника спецслужбы, к тому же если это касалось дела, была недопустимой.

Однако состояние Пелпа было вызвано не только и не столько опозданием Карсона (в конце концов, он находился на службе и его могли задержать неотложные дела, тот же вызов к руководству, например), сколько его последними словами об имеющейся у него важной информации. И судя по тому, что он не стал о ней говорить по телефону, эта информация была даже важнее того, что он сообщил об аресте Бредли.

То, что Сэдлер убит, а в его сейфе ничего не найдено, Пелп, разумеется, уже знал – об это ему сообщил Карсон. Поздним вечером сразу после убийства он буквально ввалился в номер Пелпа в сильно подавленном состоянии и рассказал о том, что произошло в квартире и чем закончился его визит к Сэдлеру.

Успокоившись, а затем поразмыслив и сопоставив факты, Пелп и Карсон пришли к выводу, что ситуация сложилась для них как нельзя лучше. Для Карсона более удобного случая убрать Бредли со своей дороги, свалив на него убийство Сэдлера, не найти. Для Пелпа же появилась возможность увязать в одну цепочку Сэдлера с Бредли и тем самым объяснить прослушивание «гостей» Сэдлером (если таковое всплывет) якобы для передачи этой информации Бредли. Благо сам Сэдлер мертв, он опровергнуть уже ничего не сможет, ну а Бредли… Ну что ж, Бредли придется пожертвовать. Ликвидация Стэном Бредли Пола Сэдлера укладывалась в цепочку идеально: устранение опасного свидетеля.

В чем заключалась выгодность сложившейся ситуации для Пелпа, Карсон, разумеется, не догадывался.

«А ведь Бредли действительно придется пожертвовать… Разведка – это та же война. Война умов, а никакая война без жертв не бывает», – пытался оправдать свои действия Пелп после того, как Карсон ушел от него.

В этом решении его утвердили и слова одного из «гостей», когда он позвонил в Вашингтон и сообщил о гибели Сэдлера.

– Если выпустите ситуацию из-под контроля и она начнет развиваться непредсказуемо, то вам лучше застрелиться, – сказали Пелпу. – Это единственный способ избежать позора и тюрьмы.

«Да, Бредли придется пожертвовать. Правда, жертва эта вызвана не войной с врагом, но… другого выхода у меня нет. В своей судьбе Бредли виноват сам. Если б он не начал копать вокруг Седлера и не поставил под угрозу программу “Ультра”, сидел бы спокойно в своем продавленном кресле зама. Прости, Бредли, но ты оказался глупее, чем я думал и чем о тебе отзывался Лешбрук. И… своя рубашка все-таки ближе к телу».

…На стук в дверь Пелп отреагировал как на выстрел. Он резко обернулся и чуть ли не крикнул:

– Да, да, войдите…

Первым в номер вошел Скоун, за ним – сотрудники ФБР, последним – Бредли. Именно его появление заставило Пелпа помертветь.

– Я – начальник нью-йоркской Службы безопасности ЦРУ Скоун. Это – сотрудники ФБР агент Маклин и агент Форрест. С мистером Бредли вы уже знакомы. Кем являетесь вы и под какой фамилией здесь находитесь, нам известно. – Скоун оглядел номер, затем по-хозяйски прошел и сел в кресло. – Мистер Пелп, если у вас есть оружие, советую вам сдать его добровольно. Неожиданностей на сегодняшний день с нас достаточно.

– С вами я тоже знаком, мистер Скоун, правда, заочно, – Пелп постарался взять себя в руки и натянуто улыбнулся. Он посмотрел на багровую отметину на лице Бредли и кивнул в сторону секретера. – Пистолет там… в ящике. Другого оружия у меня нет. Только, мистер Скоун, я не совсем понимаю, что здесь происходит и каких неожиданностей с моей стороны вы опасаетесь. Я нахожусь в Нью-Йорке по делам «фирмы» и, насколько знаю, наши интересы в этих делах сходятся. При чем здесь ФБР?

Скоун отреагировал спокойно. Точнее, он никак не отреагировал на слова Пелпа и, дождавшись, когда Маклин заберет пистолет, продолжил:

– Мистер Пелп, нам известно, кем, как и почему был убит Пол Сэдлер. Карсон уже дал свои показания у меня в кабинете, сейчас он делает это в полиции. Нам не до конца понятна ваша роль во всем этом деле. Нам неизвестно, о каких секретах говорил Карсон. Что вы поручили ему найти в квартире Сэдлера? Если мы сейчас услышим от вас полный и исчерпывающий ответ, который удовлетворит любопытство как мое, так и ФБР, мы вернем вам пистолет, извинимся за беспокойство и уйдем. Я даже не стану упоминать вас в рапорте своему руководству и не сообщу о том, что ваше имя вообще всплывало в деле Карсона.

Пелп почувствовал, как кровь начала толчками пульсировать где-то в районе виска, лицо обдало жаром, а в ногах он вдруг ощутил сильную слабость и дрожь.

– Вы позволите мне сесть, сэр? – спросил он у Скоуна; тот лишь кивнул. Фраза «…лучше вам застрелиться…» держала Пелпа в напряжении все последние сутки, и сейчас это напряжение схлынуло разом.

«Карсон арестован. В убийстве Сэдлера он сознался. Мало того, судя по Бредли, при аресте он оказал вооруженное сопротивление, а это уже совсем другой оборот дела, – лихорадочно сопоставлял факты Пелп. – Не знаю, что там произошло, но сейчас это уже не важно. Важно то, что записи в квартире не обнаружено, а действия Карсона можно свести к его личной заинтересованности в убийстве Сэдлера с целью свалить Бредли».

– Господа, я не знаю, какие показания вам уже дал Карсон и что он пишет сейчас в полиции, – медленно, взвешивая каждое слово, обдумывая каждую фразу, заговорил Пелп. – Я не знаю, о каких секретах говорил Карсон в своих показаниях. Мало того, мне неизвестны мотивы, по которым Карсон убил Сэдлера. Об этом я могу лишь только догадываться, ибо мне известно то, что Карсон очень хотел устранить мистера Бредли со своего пути, так как мистер Бредли мешал его продвижению по служебной лестнице. Мне известно это потому, что Карсон сам подходил ко мне с предложением скомпрометировать мистера Бредли его знакомством с Полом Сэдлером. Это знакомство могло послужить компрометацией мистера Бредли, так как Пол Сэдлер действительно был задействован в работе по секретной программе. Эту работу курирую я. Ни о названии программы, ни тем более о ее сути я говорить не имею права. На предложение Карсона я, разумеется, ответил отказом. – Пелп оторвал взгляд от пола, который он сосредоточенно разлядывал, пока вел свой монолог, и посмотрел на Скоуна. – Это все, что я могу вам сказать, господа, и если у вас больше нет ко мне вопросов, то прошу вас вернуть мне оружие и…

Пелп пожал плечами, но договаривать не стал. Что он хотел сказать, должно было быть и так всем понятно. В номере повисла тишина; для всех она звучала по-разному, для Пелпа – победно.

«На мои слова о работе Сэдлера по секретной программе они не отреагировали никак, – уже спокойно подводил он итог своему выступлению в эту минутную паузу. – Вероятно, Сэдлер ничего Бредли не отдал, и они – больше того, что рассказал Бредли я сам – о программе просто ничего не знают. Это очевидно, и это хорошо. “Секреты”, о которых говорил Карсон в своих показаниях – а он о них говорил, иначе бы Скоун об этом не упоминал, – можно отнести на программу. Ей я занимаюсь официально и на эту тему ни с кем говорить не буду. Ни о каких других секретах я ничего не знаю, что конкретно имел в виду Карсон, мне ничего не известно. И существуют ли эти самые “другие секреты” в природе вообще, тоже неизвестно. По крайней мере ни в сейфе, ни на конспиративных квартирах – а там я сам обшарил каждый сантиметр, – ничего нет. Нет, господа, забирайте-ка вы этого идиота Карсона и будьте этим довольны… А тебе, Бредли – просто повезло. Радуйся».

– Мистер Пелп, – прервал размышления Пелпа Бредли, – а с чего вы взяли, что Сэдлера убил именно Карсон? К тому же, если на его предложение вы ответили отказом, вы вообще не должны знать об убийстве. И почему вас так интересовало, какая ситуация сложится вокруг меня? Ведь вы ждали звонка от Карсона, чтобы именно это узнать?

– Об убийстве я узнал из новостей, – проговорил Пелп и запнулся. Он не знал, проходила ли информация об убийстве Сэдлера по новостной программе. Дальше, однако, он постарался придать своему голосу как уверенности, так и металла. – И никакого звонка от Карсона я не ждал. А что касается… Позвольте, Бредли, что вы меня путаете? Мистер Скоун только что сам сказал: вам известно, что Карсон убил Сэдлера и что он сделал уже признание.

Скоун понимающе посмотрел на Бредли и повернулся к Пелпу:

– Этого я вам не говорил. Я сказал вам, что нам известно, кем, как и почему был убит Пол Сэдлер. Я также сказал вам, что Карсон дал свои показания у меня в кабинете. Но я ни словом не обмолвился о том, что Карсон признался в убийстве. Карсон мог дать и свидетельские показания, а убийцей мог быть другой человек. Например, тот, который охотится за какой-то таинственной пленкой с записью секретных переговоров не менее таинственных гостей? А? Что вы на это скажете?

Пелп почувствовал спазм в горле, ему трудно стало дышать, он даже ослабил узел галстука. Он вспомнил: Скоун действительно не утверждал, что именно Карсон убил Сэдлера, и теперь Пелп не знал, как ему выкрутиться из той ловушки, в которую он загнал себя сам. И еще Пелп понял, что им известно намного больше, чем он думал, и что дело оказывается посерьезнее, чем он надеялся. Теперь важно было выиграть время, чтобы все продумать и связать концы с концами.

Его спас стук в дверь; Форрест – он стоял ближе всех – открыл и впустил коридорного.

– У меня пакет для мистера Скотта, – сказал молодой человек. Пелп проживал в гостинице под именем и фамилией Фрэнка Скотта, и вся корреспонденция или звонки ему приходили или могли приходить на это имя.

– От кого? – спросил Форрест.

– Мне передал его портье, а ему какая-то женщина. Я видел, как она передавала портье пакет и просила передать его мистеру Скотту срочно.

– Хорошо. Давайте пакет.

– Извините, сэр, но пакет я должен передать мистеру Скотту лично в руки.

Пелп обвел всех непонимающим взглядом, поднялся с кресла, подошел, сунул посыльному чаевые и забрал у него маленький пакет из плотной бумаги. Форрест тут же забрал пакет из рук Пелпа и, закрыв дверь за посыльным, спросил:

– Что здесь?

– Не знаю, – Пелп пожал плечами и вернулся в свое кресло.

– Кто вам его мог передать? – Этот вопрос задал Маклин.

– Не имею ни малейшего представления.

– Сэр, с вашего разрешения? – обратился Форрест к Скоуну.

– Вскрывайте.

Форрест надорвал бумагу и наклонил пакет над столиком, оттуда выскользнула диктофонная катушка и маленький листок бумаги, сложенный вчетверо. Форрест развернул записку, молча прочитал, потом передал Маклину; тот, быстро пробежав текст, передал листочек Скоуну. Скоун тоже не стал озвучивать прочитанного, он лишь спросил Пелпа:

– Что на пленке?

Пелп сидел, словно парализованный, и заворожено смотрел на маленькую бобину.

– Не знаю… – наконец выдавил он из себя.

– Ну, это мы сейчас узнаем. – Бредли достал диктофон, зарядил в него пленку и вопросительно посмотрел на своего шефа.

– Нет. Не включайте, – сдавленным голосом попросил Пелп. Он уже догадался, что может быть на этой пленке, понял и то, что положение у него незавидное: объяснить ситуацию, не раскрывая мотивов, будет не просто. – Здесь может быть информация, которую не должны знать даже вы, мистер Скоун.

– Но вы только что утверждали, что не знаете, что на пленке, – произнес Маклин. – И о какой секретности вы говорите, если ее вам принес… коридорный?! Что за… бред…

– Включайте, – распорядился Скоун, и Бредли нажал клавишу воспроизведения звука.

Все услышали то, что Бредли знал уже наизусть. Ночью, разрабатывая план, он скопировал эту запись с одного диктофона на другой, и копия, которую Марта передала портье, крутилась сейчас в диктофоне. Это была запись разговора «гостей».

Дослушав запись до конца, Бредли смотал пленку и передал бобину Скоуну.

– Хотите узнать, что в записке? – спросил Скоун Пелпа (на того страшно было смотреть: его лицо было даже не бледного, а сине-серого цвета). – Здесь подчеркивается важность этой информации, вас благодарят за работу и советуют быть осторожным.