Текст книги "Исповедь Сатаны"

Но нет! Ничего не происходило. Томи-Галл стал разводить руками, и всё равно без толку: «И что теперь, стучаться к дьяволу на приём?» Без особого желания он легонько толкнул дверь в надежде, что она останется в прежнем положении – значит, хозяев нет дома, и можно будет с чувством исполненного долга вернуться назад. К удивлению и разочарованию она бесшумно подалась. Но за ней была темнота и зловещая тишина… Сейчас он был бы рад даже язвительным насмешкам Луури, но как он ни крутил головой, пытаясь высмотреть её, она не попадала в поле зрения. Пока Томи-Галл вертелся на одном месте в кромешной тьме, случилась ещё одна напасть. Он потерял ориентацию и, не чувствуя пространственно-временные рамки, совсем запутался. Где теперь вход и выход определить невозможно, к тому же в туннеле стало достаточно ветрено.

– Эй, кто-нибудь, откликнитесь! Я ничего не вижу!

Перед носом опять появилась прежняя дверь. Памятуя, как она открывается, он вновь осторожно подтолкнул её. И вновь всё повторилось – за ней темнота…

И вдруг раздался голос!

– Что – двери не скрипят? Жаром не отдаёт? Запах серы не одолевает? Ароматизатор не требуется?

– Голос. Чей это голос? Я ясно слышал… Нет, наверное, это я сам говорил… Все эти мысли я принёс с собой, они были в моей голове. Здесь по-прежнему никого нет. Дела мои плохи – начались галлюцинации.

– Томи-Галл, не стой на месте, проходи. Я тебя давно жду. Разговор будет долгим.

От невидимого голоса холод пробрал до костей. Сомненья иссякли! Слова относились к нему. А от предупреждения «разговор будет долгим» сердце бешено заколотилось в груди. Внутри всё задрожало. Мурашки по коже, волосы дыбом! Кровь стучала в висках. Панические мысли полезли в голову: «Он всё знает о Рики. Наивно думать, что дьявол может быть не в курсе этих событий. Наверняка, он и о моём прошлом, ведает всё. Нужно собраться! Нужно построить линию защиты. Я не виноват в гибели Рики. Я никто по этому делу. Я простой робот, которого материализовали, и не я послал Рики к террористам. И вообще, его никто не посылал, он сам так решил. Попробовали бы тогда его остановить!» Приведённые доводы подействовали успокаивающе. «У него нет против меня ничего. Я чист! Я ничего не сделал плохого. Меня не в чем обвинить».

Но тревога не отпускала. От темы Рики он ежесекундно чувствовал напряжение. Внутри всё кровоточило, от вопроса: «А кто украл Рики?! Этот вопрос рождает следующий: как братья вообще оказались на той планете? Спокойней, спокойней, Галл. Главное, не концентрироваться на том, кто я на самом деле. Информация не должна отражаться на лице. Может, он действительно не знает о Рики. Это значит, ему неизвестен каждый мой шаг. А если и знает, то по какой-то причине не вмешивается, иначе бы, и Вепр знал».

Мысли лихорадочно проносились в голове, но, исходя из логики реальности, что никто до сих пор не затрагивал вопрос Рики, он дал себе успокоительную установку: не думать о страхе. И на всякий случай вновь продолжил строить свою линию защиты:

«Всё! Есть! Я вновь чист! Тогда я был роботом и выполнял чужие команды. Во всём виноват Томи и эта ненормальная Луури. До Томи он не доберётся. А Луури? А Луури и есть Луури, вон она, пожалуйста, как раз там стоит». Эти доводы пролетели со скоростью света и пробудили в сознании новые соображения. Появились смешанные чувства в отношении Луури: «А ведь это я её уговорил помочь нам. И она это сделала. Не колеблясь, поставила на кон свою жизнь. И потом, если бы не ход тех событий, вряд ли я стал бы человеком. Хотя ещё неизвестно, что лучше, оставаться роботом или быть в теперешнем состоянии». Вспомнилось изречение Томи: «Ничему сильно не радуйся, ничему сильно не огорчайся. Цепочку взаимосвязанных событий жизни можно сполна оценить лишь на смертном одре, когда от тебя больше ничего не зависит, всё заканчивается в этом мире, и можно в последний раз оглянуться назад».

Стало жалко Луури и стыдно за желание выдать её. Ещё раз, трезво взвесив за и против, он понял, что если бы дьявол всё знал, то Луури давно бы оказалась на сковородке. А внутренний голос подсказал: «Так и есть! Что это ты собрался так быстро сдаваться? – и подытожил, – перед тобой дьявол, ври без запинки!»

Более или менее успокоившись, Томи-Галл решил, что неприлично долго размышлял, оставив без ответа голос из темноты. В действительности на всё про всё ушло пять секунд. Во всех измерениях идут споры, что быстрее во Вселенной. Одни говорят – мысли, другие – взгляд. И те и другие правы по-своему, как в споре, что первично – яйцо или курица.

– Я ничего не вижу. Знал бы, что у Вас нет электричества, пришёл бы с фонариком!

Реплика Томи-Галла звучала уверенно и претенциозно, а шутливый тон означал – он готов к бою. Это было их с Томи коронкой: перед решающим шагом сначала осмеять опасность.

– Да будет свет! – раздалось в ответ.

После библейской фразы вокруг стало светло, как днём. Первое, что бросилось в глаза – фигура человека среднего роста с худощавым лицом, одетого в военный френч тёмного цвета. Он стоял неподвижно метрах в двадцати с обычным выражением лица, скрестив руки.

– Это Вы?

– Кого ты имеешь в виду?

– Сэр, извините, я не знаю, как к Вам обращаться. Впервые вижу вживую… – Томи-Галл решил предусмотрительно не договаривать, кого он видит вживую, но внутри него какой-то голос словно дёргал за язык и он обескуражено обронил, – Сатану, – и осёкся, не ругательное ли это слово.

– Да, это Я!

– Извините, Сэр, я не хотел обидеть Вас. Я очень взволнован.

– Тем не менее, выглядишь хорошо.

– Я просто никогда не видел… И подумать не мог… – Томи-Галл стал что-то мямлить невпопад.

Все заготовки куда-то исчезли. И всё из-за внутреннего голоса. Казалось, внутри него кто-то сидит и мешает – не извиняйся, не лебези.

– Как ты мог представить Меня, если мы не встречались раньше? Всё было по слухам и разве что из голливудских фильмов. Должен заметить, они не лучшим образом описывают Меня. У Голливуда всё выглядит страшнее, – в его голосе был доброжелательный юмор.

– Да, Сэр, в основном оттуда.

– И как, похож?

– В общем, да… Извините, Сэр, – ему показалось, что он подтверждает всеобщее негативное отношение к нему.

Поэтому он настроился больше не слушать внутренний голос, который восставал против и только мешал. Помня, что щепоткой сахара можно доехать дальше, нежели щепоткой соли, решил реабилитироваться.

– Сэр, из всей атрибутики похожи только чёрная одежда и причёска, – пояснив, он понял, что опять допустил ляп-с, давая объяснения в таком тоне.

Ему кто-то постоянно подсказывал изнутри, дёргая за язык, выкладывая за него неподвластные ему слова. «ЧЁРНЫЕ ОДЕЖДЫ. ПРИЛИЗАННЫЕ ВОЛОСЫ. ЛОШАДИНАЯ ФОРМА ЛИЦА С БЛЕДНЫМ ОТТЕНКОМ. Что там ещё не сошлось? Какие десять различий надеешься найти? Перед тобой он самый – родненький», – бормотал Галл про себя.

– Чёрная одежда говоришь? Чёрный цвет – это символ и цвет покоя, а не траура, как многие думают, – голос Сатаны зазвучал устало, словно от того, что ему каждый раз приходиться объяснять всем по-новому. – Я понимаю тебя, Томи-Галл. Я всё понимаю.

Сатана говорил учтиво, давая понять, что в его словах не видит вины и не осуждает. Чтобы Томи-Галл расслабился и чувствовал себя спокойнее. Ничего нового от людей он не ждёт, всё старо как мир.

– Ты ожидал увидеть существо с рожками, что тут у меня душно, воняет и всё усыпано костями, будто я питаюсь человеческой плотью… Когда люди думают обо мне, представляют такие вещи, как рога, копыта… Как вы там Меня называете – повелитель Тьмы? Это всё стереотипные представления, не имеющие ничего общего с реальностью. В действительности, моё имя Люцифер, что означает – Несущий Свет! – в его голосе зазвучали стальные нотки.

Томи-Галл решил: если не проявить разумную осторожность в словах и немного не польстить, то будет выглядеть невежливым гостем, а это уже будет недипломатично с его стороны. Но внутренний голос предупредил: остерегайся. Не забывай – перед тобой Дьявол. Не привлекай разрушительного внимания, не давай ложных надежд, веди себя пассивно, отвечай на все вопросы кратко – «да, нет, да, нет», это скоро наскучит ему, и тебя выпроводят. Однако Томи-Галл, прибегнув к йоге, заглушил внутренний голос, чтобы больше не встревал, и пришёл к нирване – полному спокойствию (побочный эффект – потеря бдительности). Опасения развеялись, внутренняя настороженность исчезла, облегчение возникло в голове…

– Сэр Люцифер, не все о Вас отзываются плохо. Вашим именем для остроты звучания назвали самый быстрый гоночный автомобиль «Diablo» и некоторые виды ракет с ядерными боеголовками. Например, Российскую ракету RS-20: из-за того, что от неё спасу нет, американские военные называют её SATANA.

– Даже так?

– Да, Сэр. Иногда, чтобы похвалить или придать кому-то значимости, говорят «хитёр как лукавый», а при долгожданной встрече некоторые люди восклицают «чертовски рад, чертовски приятно, чертовски хорошо выглядишь». А самое главное, говорят «не так страшен чёрт, как его малюют». Во! Чуть не забыл… И, ещё друг друга посылают «к чёрту».

Сатана иронично хлопнул в ладоши и воскликнул:

– Что ты говоришь?! Просто здорово! Как заботливо. Как мило. После таких новостей, я чувствую себя просветлённо…

Чтобы засвидетельствовать своё почтение, Томи-Галл изо всех сил старался вспомнить и перечислить всё, что, так или иначе, могло ласкать слух Сатаны и второпях забыл, что все названия имеют оборотную сторону, а некоторые высказывания и двойной смысл.

Казалось, такие откровения хозяина приятно удивляли. Он даже улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов. Воспользовавшись моментом, гость уставился на них. А хозяин, словно прочитав мысли, растянул рот в улыбке: мол, смотри, клыков нет, всё как у обычных людей. От этого Томи-Галлу стало не по себе, он даже покраснел.

– Я знаю о тяге некоторых ко Мне. Но вместе с тем большая часть людей не любят Меня и обвиняют во всех смертных грехах. Это огорчает, – Сатана делал длинные паузы, смотря на пламя камина. Иногда казалось, он забывал про своего гостя.

Чтобы не стоять в молчании и заполнить этот промежуток времени, гость со своего места стал осматривать интерьер. Тем более, что хозяин повернулся к нему спиной, собираясь подбросить дров в камин. Посмотрев вокруг себя, Томи-Галл определил приблизительные параметры помещения, в котором они находились. Это был зал прямоугольной формы шириной 20 метров и длиной 25, высота потолков варьировала и местами превышала 10 метров. Потолок был неровным в отличие от стен и весь пестрел торчащими кусками отколотого гранита. Такая деталь напоминала, что находишься в пещере. Стены напротив облицованы полированным мрамором. По обеим сторонам вдоль стен, как часовые, вереницей чередовались скульптуры людей и диковинных животных с головами гиен, волков, лошадей с человеческим торсом. Полы тоже устланы мрамором коричневого цвета с зелёными прожилками. Посреди зала стоял огромный стол в виде знака бесконечности из красного дерева, во главе стола возвышалось кресло – трон со специфической резьбой. На рукоятках подлокотников торчали две головы с демоническими физиономиями, а на спинке кресла выше уровня головы сидящего была фигурка мальчика.

Справа от кресла находился большой камин, встроенный в пасть неизвестного науке динозавра. По крайней мере, по скульптуре невозможно определить, что это был за вид. Просто огромная пасть, а внутри огонь, как ни странно, из обычных дров, пламя которого сейчас подкармливал хозяин. По обеим сторонам камина стояли две женские скульптуры в человеческий рост, одетые в туники. Поражали их цветные одеяния: скульптор не только вылепил красивые женские тела, но и придал одежде цвет и характерные изгибы. Справа от камина стояла огромная картина. Именно стояла, а не висела, потому что рама картины начиналась с мраморного пола и возвышалась на три метра. Живопись была столь чёткой и объёмной, что даже с такого расстояния можно было любоваться пейзажем: поляна с зелёным лугом, вдали фигурки женщины и мужчины с ребёнком на пикнике у берега змейкой петлявшей реки. На противоположной стороне реки сразу начинался лесной массив. В помещении не было ни одного окна, и вид, изображённый на картине, компенсировал замкнутость зала и давал как бы естественный свет. Помещение, казалось, заполнено солнцем. Картину смело можно было назвать окном в мир. Она давала приятные ощущения.

Накормив огненную пасть, хозяин заметил:

– Люблю открытое пламя, оно не только греет, но и завораживает, – затем засуетился, как будто что-то вспомнил. – Извини, Томи-Галл, Мне пора молится.

– Что?! Вам пора молиться?

– Да, вот уже как пять минут, – и подошёл к одной из колонн.

Было видно, как колонна пронзает скальный потолок, пробивая себе дорогу вверх на небеса. Он преклонил колени на специальный постамент с подушечками, стоявший перед колонной, принял позу для молитвы и вознёс ладони.

Эта сцена молящегося Дьявола была таким откровением и казалась такой комичной, что гость не только удивился, но и рассмеялся.

– Сэр, кому Вы молитесь?

– Небесному Отцу.

– Кому? – хотя ответ прозвучал громко и разборчиво, он бессознательно переспрашивал и открыто смеялся над хозяином самой высокой пещеры. Это так поражало, что чувство страха, толерантности и инстинкт самосохранения ушли на второй план. Такое поведение задело молящегося. Он из вежливости или по каким-то другим соображениям старался не замечать нездоровое хихиканье своего гостя, с которым тот безуспешно пытался бороться. Это мешало, Сатана даже опустил руки и не молился, а лишь стоя на коленях, смотрел на колонну. Насмешки гостя застали его врасплох. Если бы он предвидел заранее такую реакцию, поостерёгся бы демонстрировать набожность. Этот смех был вызовом, если не сказать больше. Пауза в молитве означала: «Ты смеёшься – а это не смешно» …

Чтобы обуздать попавшую в рот смешинку, Томи-Галл решил отвлечься от молящегося Дьявола и опять переключился на интерьер. Рассматривая окружающих его с двух сторон скульптуры, обратил внимание, что все головы фигурок повёрнуты в его сторону и прямым взглядом буквально сверлят его. Похоже, неосторожный смех зацепил этих каменных истуканов, и они ожили, стали корчить гримасы, делать ужимки, показывать неприличные жесты. А одна из фигурок атланта освободила руку из-под нависшего груза и открытой ладонью провела себе по горлу. Намёк был более чем прозрачный. Всё вокруг как будто взбесилось.

– Неужели мне всё это кажется? Или надо мной куражатся? – Томи-Галл стал усердно читать молитвы и, вроде, всё прекратилось. – Фу ты, может же такое показаться, – вздохнул он с облегчением.

Только он успокоился, как скульптура одной из девушек ожила, оторвала виноградину от грозди, которую держала на гранитном подносе и пульнула в его сторону. Ягодка попала прямо в лоб. Это уже не могло быть видением. Потрогал мокрый лоб от треснувшей виноградины и попробовал сок на вкус. И это ещё не всё. Теперь он чётко слышал и голоса. Оглядываясь по сторонам, не только видел эти отвратные физиономии, но и слышал их угрозы. Все улыбались широким оскалом, и каждый представлял ему свой вариант казни.

– Мы тебя расчленим, мы тебя повесим сушиться за одно место… – и так далее.

И всё это под неистовый смех и стенания. Томи-Галл с возмущением и мольбой перевёл взгляд на хозяина, видит ли он это безобразие? Но тому хоть бы что, он спокойно молился, словно ему уши заложило. Слушать этот хор пещеры стало невыносимо. Томи-Галл заткнул уши, но по телу стала долбить какая-то невидимая энергия, жаля и сжигая каждую клетку его тела. От дикой боли он опустил руки, и, к радостному удивлению, всё прекратилось. Стало тихо. Но он боялся даже шевельнуть глазами. Энергия вражды ощущалась реально. Стоять под этими злобными взглядами парада чудовищ было жутко. Сердце выпрыгивало, хотелось хорошенько спрятаться. Семеня мелкими шажками, Томи-Галл решил пробраться поближе к хозяину и там искать защиты. Подойдя почти вплотную к неистово молящемуся, с надеждой уставился на него. Тот делал вид, что ничего не замечает. Возможно, так оно и было, потому как колонна, перед которой тот стоял на коленях, светилась ярким столпом, снизу-вверх пронизывая потоком неонового света толщину скального потолка. Это было впечатляюще!

Но не для Томи-Галла. Ему было не до впечатлений. Он от страха не замечал столп огня, а если и видел, то для него он был не больше обыкновенной свечи, судя по бесцеремонному обращению к Сатане:

– Сэр, не возражаете, если я постою рядышком?

Молящийся не обратил на него внимание. Потом, не глядя, ответил:

– Ты и так стоишь близко, не прилипай, – намекая, чтобы тот перестал приближаться, Сатана на секунду отвлекся, и свечение столпа прекратилось. Хозяин бросил недовольный взгляд на своего гостя и некорректно упрекнул:

– Опять мешаешь.

На это замечание Томи-Галл, не поворачиваясь и показывая указательным пальцем через своё плечо, с тревогой заметил:

– Сэр, кажется, я не нравлюсь Вашим домочадцам.

– С чего взял?

– Судя по их выражению. Вон сами посмотрите, – предложив, он первым осторожно повернулся и медленно поднял глаза.

Проявление враждебности продолжалось. Злобные зрачки были направлены на него и буравили лазерными пучками. Но когда вслед за ним хозяин пещеры посмотрел в сторону скульптур, их злобный вид в мгновение ока поменялся. Это были обыкновенные застывшие лица каменных скульптур. Некоторые даже с доброжелательными лицами – милые сердцу лики. Такая двуликость поражала. Никаких доказательств! Томи-Галл верил и не верил. Фигурки застыли, но в них по-прежнему было что-то зловещее.

– Извините, Сэр, наверное, мне показалось, – сказал он обескуражено.

– Это имеет естественные объяснения, – снисходительно успокоив гостя, хозяин утомленной походкой направился к своему трону.

Томи-Галл, провожая его взглядом, вспомнил про отскочившую от его лба виноградину. Она как раз закатилась под трон. Стараясь незаметно подсмотреть, там ли ягодка, он немного наклонился. Этот жест не остался незамеченным и был воспринят хозяином по-своему. Сидя на троне, он молча, задрал ноги: мол, смотри, у меня не копыта, а нормальные ноги, как у людей. После такого гость покраснел от стыда.

– Извините, Cэр…

– Ах, Томи-Галл, Томи-Галл, – Сатана говорил сокрушающимся тоном и с болью в голосе. – Что с тобой происходит? Это самоубеждение. Нет ничего сильнее и пагубней воображения. Ты испытываешь то, что рисует твоё воображение. Это отражает твои страхи. Ты входил ко мне, как в дом зла, как в логово. От этого и галлюцинации. Дай волю воображению и увидишь, что угодно. Воображение управляет разумом и диктует ему, какие картинки хочет он видеть, попросту рисует их. А воображение, в свою очередь, формируется мыслями. В тебе полно негативных мыслей обо мне. А мы ведь все Божьи создания.

От его заботливых объяснений Томи-Галл, мучимый чувством вины, готов был провалится сквозь пол. Он покорно кивал головой и соглашался.

А хозяин продолжал его лечить от этой хвори:

– Это всё внушение. Ты ожидал увидеть мрачное подземелье. Приготовился к враждебному приёму. Когда мысли скованны абсолютно выдуманными образами и начинают блуждать и отражаться в сознании, они вылавливают из него устоявшиеся образы, и всё это подогревается внутренними эмоциями, в голове возникают описания определенных черт, тогда мысли мгновенно оживают и материализуются. Вот из-за таких-то вещей сознание начинает пошаливать и играть тобой. Ты сам виноват в этом. А всё потому, что Моё имя у тебя ассоциируется с устоявшимися образами. Измени своё мнение, не смотри вокруг недобрым взглядом и всё пойдёт по-другому, – после такого длинного психологического обоснования Томи-Галлу ничего не оставалось, как согласиться и успокоиться.

– Да, Сэр, я благодарен Вам. Вы не оставили и капельки сомнения. Всё так и есть. Я шёл к Вам с нехорошими мыслями. Признаюсь, боялся Вас.

От искреннего признания ему стало так хорошо, так спокойно, что хозяин, видя это, стал за него радоваться и пригласил за стол. Гость решительно направился к большому столу, обошёл его вокруг и вопросительно посмотрел – куда присесть, где стул? На это хозяин взмахнул рукой и одна из скульптур, повинуясь жесту, спрыгнула с постамента и пошла в направлении Томи-Галла. Она была похожа на персонажа из кошмарных снов. От удивления гость остолбенел. Скульптура-существо подошла к нему и, с чувством невероятной ненависти глянув в упор, гостю в глаза, встала на корточки, замерла, и превратилась в кресло с высокой спинкой.

– Садись, Томи-Галл, садись, – хозяину пришлось несколько раз повторить. Но гостю легче было сесть на ежа, нежели на это…

Повинуясь, он с трудом опустился на импровизированное кресло и стал похож на выплёскивающийся стакан с водой. Его трясло. Казалось, сейчас все внутренности выплеснутся. Впервые удушающий страх так сильно закрался в сердце. Он не выдержал и вскочил.

– Что-то не так? – хозяин смотрел на него с добродушной улыбкой, готовый выполнить любую просьбу.

– И Вы ещё спрашиваете? – голос Томи-Галла дрожал от негодования. Он говорил выражением лица: «Какая наглость!» Ему десять минут бесперебойно читали лекцию по психологии, заставили поверить, что всё вокруг только кажется. А теперь это…

Постепенно придя в себя, он готов был заорать: «Хватит издеваться надо мной! Хватит кошмарить!» И уже собрался сказать, как кресло исчезло, а статуя стояла на прежнем месте: «Неужели схожу с ума?!»

– Ах, Томи-Галл, Томи-Галл. Опять тебе что-то показалось. Это потому, что в тебе всё ещё присутствует страх от первичного воображения. А это уже настоящее заболевание: паранойей называется, – хитрый прищур в глазах означал, что хозяин смеётся. – А ведь ты говорил, что всё понял. Будешь верить Мне и не бояться стереотипов.

Хотелось возразить ему: «Как же не пугаться тут, когда Ваш офис периодически превращается в живую комнату страха», но вместо этого с обидой в голосе спросил:

– Как же, Сэр? Как такое возможно? Вы хотите, чтобы я… – но хозяин, не дав договорить, перебил:

– Да хочу!

Гость собирался спросить: «Хотите, чтобы я не верил тому, что вижу и ощущаю? Ожидаете, чтобы я внушил себе, что ничего не происходит? Это всего лишь плод воображения?»

После короткой паузы хозяин тяжело вздохнул и продолжил:

– Я хочу, чтобы ты действительно изменил своё мнение обо Мне. Ты не должен испытывать в отношении Меня ни страха, ни сомнений. Мне надо верить без оглядки. И без лишних вопросов. Вокруг ничего не происходит. Это всё твоё пылкое воображение. Усмири его. Здесь только Я и ты. Ты всё ещё находишься под прессом первичного воображения. Это значит – не доверяешь.

– Да, нет, доверяю, – вяло возразил Томи-Галл.

– Ну что ж, посмотрим… – это означало, что испытания продолжатся.

Хозяин предложил:

– Давай попьём вина.

– Давайте попьём…

Гость согласился с такой неохотой, что хозяин поспешил успокоить:

– Не бойся, в Моём доме непринято травить гостей или поить их кровью, как все думают.

После этих слов ожила скульптура девушки с кувшином. Она приблизилась и водрузила кувшин на стол. Затем направилась к одной из колонн и скрылась за ней. Томи-Галл, помня о напутствии, что первичное воображение направляет и материализует мысли, провоцируя сознание, решил – нужно не замечать этот театр, чтобы не придавать мыслям силы: «Всё! Эти трансформации и передвижения не существуют». Но мучимый любопытством, опять начал думать, как он это делает, и чуть голову не сломал. «Это галлюцинации… Да, видимо…» Но опять вспомнил, как сидел на скульптуре-кресле и отмёл эту версию.

С трудом скрывая удивление, он молча смотрел на девушку-статуэтку. Выйдя из-за колонны, она несла в руках два больших фужера. Грациозно наполнила их вином из кувшина и один из них преподнесла гостю. Он взял бокал, как ни в чём не бывало из её рук и, даже, сказал «мерси». Хозяину такое поведение понравилось. С его лица не сходила гостеприимная улыбка. Томи-Галла так захватили эти фокусы, что ему захотелось самому разобраться. Было так интересно. Он пригубил вино в надежде, что это не жидкость, а воздух.

И на тебе, ещё один трюк! Жидкость приятно потекла внутрь. Он не растерялся, со знанием дела стал чмокать и пожёвывать губами, пытаясь определить сорт:

– «Шардоне»?

– Не угадал, – похоже, это развлекало хозяина, он готов был дать ещё несколько попыток.

– Трудно сказать какой сорт, но букет приятный. Могу сказать, вину не менее тысячи лет.

– Угадал, – согласился хозяин, немного расстроено.

Войдя в роль, Томи-Галл почти освоился и поддерживал непринужденную беседу с хозяином. Но время от времени ему приходилось концентрироваться, чтобы не сорваться на ругань. Одна из скульптур девушек, та, что бросалась виноградинами, опять принялась за старое. Стоя за спиной своего хозяина, швырялась ягодами. Томи-Галл, стараясь не обращать внимания, ловко увёртывался. В свою очередь, и хозяин не обращал внимания на маневры своего гостя, хотя тот как маятник на его глазах качался из стороны в сторону, пытаясь уберечься от града ягод. Когда гроздья закончились, полегчало. Но ненадолго. Девушка опустила свою тунику с груди и стала заигрывать с ним. Это смущало и беспокоило, временами вгоняя в дрожь. Легче было противостоять фруктовым атакам, чем такому натиску… Это уже был классический способ свести с ума: всё прямо по инструкции.

Чтобы справиться с провокацией Томи-Галл наполнил себе фужер и залпом выпил. Всё прошло! Девушка, видя такое отношение, лишь успела показать недовольно язык и мгновенно окаменела от его безразличия.

Неожиданно хозяин стал аплодировать:

– Теперь Я вижу, ты созрел. Предлагаю немного прогуляться по окрестностям. У Меня к тебе есть разговор.

– Я не против, Сэр. Только где здесь можно… – он не стал договаривать.

Всё было и так понятно. Не гулять же среди этих реквизитов ужаса; разве что карабкаться ещё выше. Но хозяин суетливо достал часы, посмотрел который час, чему-то улыбнулся, подошёл к большой картине и вежливо пригласил:

– Прошу, – движением руки он указал прямо в картину.

Томи-Галл понимал, что перед ним большой фокусник, и можно ожидать чего угодно. Но памятуя, что даже самые невероятные фокусы имеют свои пределы, подошёл к картине, дотронулся до неё рукой и, вдобавок, ещё заглянул за картину. Там была щель между картиной и гранитной стеной. Он просунул руку, постучал по стене и поскреб её так, что едва ногти не сошли.

– Вперёд, Мой юный друг, – голос хозяина звучал задорно и по-ребячески, как будто хозяин заждался этой прогулки.

– Сэр, Вы шутите. Если мои глаза меня не обманывают, то это же картина, холст, а позади стена, – трюк с приглашением в картину был нереален.

Однако Томи-Галл ещё раз для убедительности дотронулся до упругого холста и вновь заглянул за картину. Там было всё по-прежнему. Это обидело хозяина. По крайней мере, так казалось по его надутым губам. Но через секунду он, как ребёнок, изменил выражение лица и сам предложил:

– Тогда Я первый. Ты видишь, куда Я иду? – и, переступив порог картины, вошёл в неё. Томи-Галл немного поколебался и последовал за ним.

И, о чудо! Нахлынула и навалилась такая благодать… Они оказались на лугу. Удивительное по красоте место. Под ногами зелёная трава, запах полевых цветов! А маки, маки! Миллионы красных лепестков в форме сердечек радовали глаз, качаясь на лёгком ветру, словно танцевали под пение птиц. Всюду яркие цветы и их благоухание. Хотелось глубоко вдыхать. Появилось ощущение, будто пьёшь родниковую воду после изнуряющей жажды. Сердце охватило такой восторг, что Томи-Галл, не удержавшись, лёг на спину и вместе с цветами стал любоваться голубым небом и пушистыми облаками. Наблюдая за небом сквозь стебли цветов, казалось, он парит вместе с облаками. Несколько травинок приятно коснулись губ. Он попробовал их на вкус и убедился, что всё настоящее. Томи-Галл лежал и не только наслаждался райской природой, но и, с трудом веря в увиденное, строил предположения: «Это лазерная инсталляция? Игра с цветом, с пространством и материалом? Как он всё это делает? Только что мы были на высоте трёх тысяч метров в скалистой пещере. Пусть в благоустроенной, но всё-таки пещере. Шагнули в картину и оказались в земном раю. Только так можно охарактеризовать эту местность, после помещения со злобными истуканами».

Как бывший робот Томи-Галл понимал: в принципе каждое чудо имеет физическое и химическое обоснование и подчиняется определённым законам. Проблема только в том, что одни законы известны, другие ещё не изучены, а некоторые так и останутся недоступными. Наверное, сейчас использовался закон сжатия пространства и мгновенного передвижения части кокона пространства из определённой точки в заданное место, откуда такой же объём пустого пространства убыл на их прежнее место. Потому что вся эта поляна реальна. Не мог же он всё это передвинуть себе на гору. А что касается фокусов со скульптурами, вероятно, Сатана может синтезировать из элементов неживой природы молекулу РНК – рибонуклеиновой кислоты, которая способна к самовоспроизведению. РНК является более простой молекулой и вместе с тем предшественницей более сложной молекулы – ДНК. Любой материальный предмет – это всего лишь скопление атомов в массе и объёме. Если суметь перетасовать эти атомы, то можно получить любой объект трёхмерной формы. Возможно, это так или что-то в этом роде. Хотя кто его знает, всё это только варианты. Оставив идею докопаться до истины, Томи-Галл встал и, неотягощённый загадками, от радостных чувств побежал вниз к реке, где люди отдыхали на пикнике. Он бежал и ощущал такое чувство свободы, словно стал частью райской природы. Волшебник бежал рядом с ним, радуясь, что угодил своему гостю, и время от времени сквозь смех просил:

– Не так быстро, Мой друг, Я уже стар. Не поспеваю. Запыхался.

Когда пробегали мимо белокурого мальчика, играющего в самолетики, Томи-Галл сбавил шаг и незаметно погладил его по голове. Хозяин заметил это и сделал вид, что устал от недоверия, но не обижается. Мол, можешь мальчика даже покачать и не сомневаться в правильности своих ощущений.

Чтобы выйти из ситуации, гость решил поинтересоваться:

– Сэр, как Вы всё это делаете?

– Всё зависит от горизонтов веры. Когда нет предела желаниям – открываются любые возможности. Ты засомневался – у тебя не получилось.

– Да, Сэр, Вы правы. Признаюсь, Мне неловко, что сомневался в отношении Вас.

Проходя мимо отдыхающих, они поздоровались и, любуясь пейзажем, медленно пошли вдоль берега реки вниз по течению.

– Томи-Галл, Я хочу рассказать о своей судьбе. Исповедоваться. У Меня накипело.