Текст книги "Исповедь Сатаны"

Но он получил от судьи лишь беглый взгляд и замечание:

– Не отвлекай, не отвлекай. Я вижу его призвание. Жаль, что он трудно обучаем нужному нам ремеслу и его нельзя запустить в наше дело. Дай хоть насладиться талантом. Он чувствителен, амбициозен, в нём много фантазии. Идеальный политик вышел бы из него. Посмотри, как он прекрасно забалтывает. Это настоящее искусство. У Глобуса неограниченный потенциал, есть чему поучиться. Проблемную сторону потом обсудим…

Утешив Луури, Глобус взял в правую руку конституцию и, помахивая ею, как веером, направился в сторону судьи. Такого пристального взгляда на себе судья не испытывал даже от Создателя. Со стороны это выглядело так, словно он манил судью пальчиком: теперь, дружок, настал и твой черёд, иди-ка сюда…

– Ваша честь, коль Вы её заполнили законами, то предполагается, что она должна защищать общество. В противном случае, её надо упразднить, – сделав лаконичное заявление, он припал губами к книге, затем бережно положил судье на стол.

Посыпались аплодисменты. Зал радостно скандировал: «Конституция! Конституция!» «Спасибо, его создателю! Слава нашему Повелителю! Слава! Слава! Слава!» – и всё это под дирижёрские взмахи Глобуса. В нужный момент Глобус поднял руку, все умолкли. Он ждал реакции судьи, но тот был под впечатлением. Реакцией с его стороны было молчание и завороженный взгляд. Сатана был тронут. Ему хотелось погладить Глобуса по голове: воздать за таланты. Однако, Глобус не заметил, как Сатана-судья, исходя из своего ареала и в силу собственных манер, уже всё оценил и одобрительно кивал головой – что означало «угодил, угодил… жаль, что ты только здесь, так неряшливо разбрасываешься талантами, ты бы мне очень, очень пригодился, на других планетах: мог бы в тамошнем обществе, создавать нужную мне атмосферу – другими словами стал бы моим Предтечей».

Неправильно истолковав, сей сигнал, Глобус решил, что его недопоняли, и для большей выразительности собрался ещё раз припасть к конституции, чтобы умаслить судью. Но тот вежливо остановил:

– Сын мой, не надо повторять на бис. Иначе я совсем расчувствуюсь, и боюсь тогда, навзрыд расплачусь, – взволновано предупредил судья, демонстративно смахнул невидимую слезу и продолжил благодарным голосом. – Мне пожать тебе руку?

– Сэр, что Вы делаете?! – когда Вепр обращался на «Сэр», это означало его последнюю стадию терпения, он закипал. – Как Вы можете? Не слыханное дело, рукопожатие судьи со стороной обвинения, – но тот не слушал его и ловил свою рыбку. Даже не заметно наступил на ногу своему заму, чтоб тот замолк и не говорил под руку.

Судья вежливым голосом обратился к Глобусу:

– Сын мой, не то, что я против закона, но ты всё воспринимаешь буквально и слишком усердно. Голод – не тётка, пирожка не даст. Сам понимаешь. Невозможно оставаться рациональным, когда в желудке пусто. Это смягчающее вину обстоятельство. Его следует учесть и помиловать подсудимого из гуманных соображений.

– Ваша честь, беспристрастный суд мне подсказывает, что делать?! – задав вопрос голосом, исполненным подозрительного сарказма, Глобус высокомерно посмотрел на судью, потом загадочно перевел взгляд на зал и продолжил. – К чему эти препирательства?.. Вы всё упрощаете. Не надо меня подстёгивать. Я думаю, очень хорошо объяснил: всё уже разжёвано и разъяснено. Тут не о чем спорить. Если Вы так сильно желаете загладить вину подсудимого, то Вы не совсем по адресу гребёте. Разве сейчас это только от меня зависит? – он сделал удивлённое лицо и театральным жестом показал, к кому следует обращаться, чтобы добиться помилования.

Ему удалось завести зал. Поднялся ор! Все скандировали на пределе своих лёгких: «Казнь, казнь!»

– Сэр, мы потеряем Томи-Галла. Необходимо что-то предпринять… – Вепр запаниковал.

– Я понимаю. Но ты же видишь, какой он быковатый. Я и так, и сяк… Не выходит, хоть ты тресни!

– Позвольте, я проведу с ним разъяснительную работу, – Вепра била дрожь от бессилия.

Он поднялся с места и смотрел прямо на орущих. Всё вокруг ревело и вопило. Тем временем демоны начали выводить Томи-Галла из зала. Они натомились без дела, им не терпелось приняться за работу. Джонни с задних рядов стал пробираться к ним. Луури с Аруном понимали – сейчас начнётся кровавая баня. Ситуация была запутанной. Физически уничтожить двух демонов для Джонни труда не составит. Как поведёт себя Сатана? Хотя было видно, что он не желает казни, определённые элементы неуверенности сохранялись. А когда он увидит, как демонов рвут в клочья, его инстинкты могут взыграть, и он потеряет контроль над собой. И эта бесноватая толпа может попытаться остановить Джонни…

Глобус, стоя на своём месте как капельмейстер, начал дирижировать галдящим залом, чтобы он скандировал в унисон. И это у него получилось.

– Конституция! Конституция! Закон! Закон!

Через минуту весь зал превратился в одну орущую, кровожадную глотку.

– Смерть! Смерть Томи-Галлу!

Страсти накалились. Всё вышло из-под контроля. Вернее, контролировалось одним новым дирижёром. Это уже было громким политическим заявлением и вызовом судье!

Было видно, что Глобус опьянел от своей роли, он вошёл в раж и отправился по рядам поднимать в массах новые волны гнева. Потом остановился под люстрой и с ощущением гордости простёр руки. Столп света осветил его с головы до ног, нежа в лучах славы. Его поза у всех стала ассоциироваться с барельефом беспристрастной Фемиды, держащей в одной руке меч, в другой весы. Так как у него не было повязки на глазах, он просто закрыл веки, вернее, прищурился толи от света толи от удовольствия. Толпа ревела! Глобус чувствовал себя реабилитированным и самозабвенно упивался поднятой волной.

На пике бенефиса Глобуса не все заметили холодный взгляд и вспышку в глазах судьи и то, как он свирепо дёрнул бровями. Его сшибающий взгляд сбил крепёж люстры и она, искря, с грохотом падая, оделась на Глобуса. И он исчез из поля зрения – гармошкой сложился на пол, его было видно только из президиума и с первых рядов. Зал замер. Все решили, что его погубила кара Господня. Но через несколько секунд Глобус не только подал признаки жизни, пытаясь подняться, но и заговорил с надрывом в голосе:

– За что, паа-паа?

Судья ответил трагическим и сочувствующим голосом:

– За воспылавшую любовь к законам, сын мой, – его неповторимая интонация вернула всех в реальность.

И тут, словно все прозрели и вспомнили, что Глобусу всегда было наплевать на законы. Он нигде не работал, не платил налогов и, в отличие от всех, никогда не давал десятину папе. Вот это последнее гложет и возмущает больше всего, и является необъяснимой наглостью с его стороны ратовать за законы. Из зала в его адрес послышались выкрики и ругань, где самое вежливое слово было «прохиндей».

Глобус продолжал оставаться в люстре. Это было любопытное зрелище. Люстра трубовидной формы, словно была сделана по его размерам. Позолоченные обода, с висящими хрусталиками, ярусами окольцевали тело с головы до ног. Он оказался как в капсуле. Кто-то заметил: если Глобусу вставить электрический провод, он мог бы сойти за живую ёлку. Зал загоготал…

– Сын мой! – зал сразу замолчал, и судья уважительным кивком поблагодарил его, понимая, как важно иметь связь с массами и опасно отдавать бразды в чужие руки. – Сын мой, говорят: «ГОРДЫНЯ – ПРЕДВЕСТНИК ПАДЕНИЯ» … Согласен ли ты по просьбе трудящихся помиловать Томи-Галла?

– Да, Ваша честь, – стиснув зубы, сказал Глобус.

Небольшая пауза и ехидно добавил он:

– Разве можно Вам отказать.

– Не Мне, Глобус, не Мне, а им, – и его же театральным жестом судья показал на зал.

Толпа словно сошла с ума и потеряла память. Всё перевернулось с ног на голову. Теперь они скандировали: «Смерть Глобусу!» Обращаясь к залу, Глобус крикнул:

– Я могу исполнить любое ваше пожелание, особенно под слепым натиском, – зал стал затихать.

В президиуме поняли – Глобус продолжает борьбу. Он сделал колкое замечание:

– Я обнаружил, что моя принципиальность, мои полезные общественные побуждения идут в разрез с интересами сильных мира сего. Я прекращаю борьбу под давлением обстоятельств, – в действительности, такая «капитуляция» означало одно: Глобус в завуалированной форме продолжал свою бескомпромиссную борьбу, и более того, теперь он обличал судью и его помощника.

Зал замер. То тут, то там послышались истеричные голоса: «Кто теперь продолжит борьбу?! Кто понесёт знамя?!» Чаша весов опять стала склоняться в другую сторону. Медлить было нельзя! Судья решил бросить кость толпе, и у всех на глазах дальше ломать Глобуса.

– Сын мой, подойди к Томи-Галлу, подари ему жизнь! И пожмите друг другу руки.

– Не надо мне указывать. Я сам знаю, – Глобус огрызнулся.

Он понял, что его хотят унизить, выставить на посмешище, окончательно выбить из игры. Так как он был «одет» в люстру и мог двигаться, лишь семеня, мелкой поступью или вприпрыжку, то, разумеется, это всех забавляло. Кое-как в таком убранстве дойдя до Томи-Галла, преодолевая внутренние противоречия, не поднимая взора, он заявил:

– Не судите, да не судимы будите. Я прощаю тебя, как Господь прощает рабов своих.

И тишина… Но ненадолго. Торжественные, надменные аплодисменты Вепра и его замечания нарушили её:

– Потрясающая трансформация! Чудесные перемены! Замечательный результат! Мой Повелитель, доныне злые языки сплетничали, якобы Вы не умеете творить чудеса. Теперь критики умолкнут. У Вас чудесное сочетание слова и дела. Вы хорошо объясняете – убедительно, доходчиво, без лишних споров и дискуссий, – пауза, но издевательские аплодисменты продолжились. Затем вновь пошли восторженные отзывы, – хорошая… Хорошая работа. Как тонко… Как изящно!.. Шикарная демонстрация чуда… Как, мне это всё нравится! Я, горжусь Вами. Это настоящее ноу-хау! Его следует запатентовать.

– Не скрою, обожаю безальтернативные чудеса. Потому что некоторые, без веских причин, никак не уверуют в Меня, пока сами не увидят, процесс исцеления и не испытают его на себе, – посетовал повелитель и добавил, – но это не лишает Меня радости от самого факта исцеления: ибо одно дело, говорит лучше ста слов. Вот это Я и называю безупречным чудом, доступным до каждого сомневающегося. Я всегда готов им протянуть свою руку помощи: каждому устроить день чудес! Как видишь, такой метод: безотказный, эффективный, надёжный, поучительный, предельно ясный, а главное, явление чуда происходит очень быстро и при свидетелях. Лучшего доказательства нет, – закончив перечислять все преимущества от своего способа достижения чуда, Сатана приказал своим демонам:

– Снимите с него эти милые украшения, чтобы он смог пожать руку, тому, кому даровал жизнь.

Демон, сидевший рядом с Томи-Галлом, вихрем отлетел от него и завис над Глобусом. Потом уселся ему на голову, ногами упёрся в его плечи, и стал сдёргивать люстру с его тела. Получалось плохо. Взмахивая крыльями, демон смог лишь чуточку приподнять люстру с Глобусом от пола, но тот всё равно не вываливался из люстры. Застрял капитально. На помощь лихо вылетел второй демон. Зависнув рядом, принялся руками утрамбовывать Глобуса по голове, а ногами давить и барабанить по плечам, выдавливая его вниз. Но всё равно Глобус не выпадал из люстры. Временами даже казалось, что люстра для него превратилась в полупрозрачную ступу и демоны затопчут в ней его в лепёшку. Безостановочно работая дуэтом: взмахивая всеми четырьмя крыльями, общими усилиями им всё-таки удалось оторвать люстру от пола на два метра и за счёт силы гравитации и пинаний четырьмя ногами по голове Глобуса, его тело выпало из люстры под восторженные крики окружающих. По иронии, когда люстра наделась на него, он получил небольшие увечья. Можно сказать, Сатана проделал ювелирную работу. А вот демоны – нет. Они безжалостны, они не понимают человеческой боли, вернее, это их только приободряет. Суровая реальность – работа у них такая.

К тому же демоны застоялись и опечалились: в них зрело глухое недовольство затянувшимся процессом, результата которого они ждали с нетерпением. И, их, уже стали удручать, доселе, ими неведомые чувства незавершённости. Так что, «помощь» Глобусу, демонам подвернулась как нельзя кстати – хоть какое-то утешение. Теперь голова Глобуса стала выглядеть шишкообразной. Его неуступчивость дорого ему обошлась.

Зал ликовал. Все кричали: «Свершилось настоящее чудо! Чудо свершилось!» – и посмеивались над перевоплощением Глобуса из ястреба в голубя милосердия. Глобус молча смотрел на всех, но его молчание было эмоциональным. Он выглядел затравленным и чувствовал злость, растерянность, отчаяние. Внутри всё разрывалось от унижения, Глобус переживал произошедшее. Он всех считал врагами. Среди орущей братии с трудом можно было найти тех, кто жалел его. Одной из них была Луури. Ей было жалко Глобуса. Она даже не знала, почему в ней появилось сострадание к нему. Возможно, из-за того, что его поведение временами напоминало о Рики. Такой же находчивый и тихий, пока его не трогают, а зацепишь – хлопот не оберёшься.

Есть ключ к пониманию его поведения, порыву жестокости. Что, кстати, не может служить оправданием для Глобуса. Но, всё-таки, надо бы его понять. А как жизнь учит, понять это ещё не значит – принять как всё есть и согласиться. Это лишь означает: для своей же пользы, безопасности, быть готовым к повороту событий, которые могут не устроить. Чтобы не питать лишних иллюзий и неоправданных надежд. Всё это дорого обходится, можно попасть в беду из которой трудно выбраться! Сцена на берегу, когда папа, не разобравшись, прилюдно унизил Глобуса, задела его гордость. Конечно, он рассвирепел и почувствовал себя глубоко униженным. И всю горечь и злость, копившуюся годами, в полную силу выплеснул на Томи-Галла. По большому счёту, Глобус был добрым. Желать кому-то смерти противоречило его убеждениям. Он жил уединённо в своём параллельном мире, торговал пойманной рыбой и на это существовал. Сообрази Галл при первой встрече купить у него рыбы в долг – тогда у него не было местной валюты – и не было бы такого скандала. Им ведь было сказано чётко, громко, ясно – рыбу не брать!!! Вместо обычного торгово-экономического сотрудничества на чужой планете ему померещились ангелы. Будем откровенны, Томи-Галл захотел понять это так, как глазам и слуху приятно. И сразу же начал отсчитывать шаги к этой треклятой рыбе… Мог бы и догадаться, что это неправильно. Говорят же – бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Глобус был мятежным отшельником. Недовольный общественным строем, он решил ни во что не вмешиваться, только бы его оставили в покое. Последние события Глобус подсознательно воспринял как покушение на свою свободу, на всё, что он имел в этой жизни. Это засело в голове. Его поведенческую логику можно прочесть так – это было моим имуществом, это было моей территорией, это было моей независимостью, это было моим символом, это было для меня свято, я это буду защищать до победного конца всеми доступными мне средствами – чтобы другим неповадно было соваться ко мне. Иными словами – это было его «послание» циничному миру. Поэтому на суде Глобус и выбрал такую жёсткую форму протеста – не отделяя плевелы от семян, сконцентрировался только на своих прошлых и настоящих оскорблениях и обидах. Эти чувства увеличились, вызвав в душе ярость: он стал совершенно слепым, и все его обоснованные претензии сфокусировались на Томи-Галле. На том, кто первым под руку попался. Так он вытеснял из души накопившейся гнев. Самовыражался демонстрируя свой протест. Томи-Галл вольно или невольно стал мишенью для обозлённого Глобуса.

Все стали расходиться. Напоследок Сатана объявил, что Вепр будет обязан взять Глобуса с собой в экспедицию.

– Зачем он мне, Сэр?! Он же, как заноза в заднице! – как ужаленный отреагировал Вепр.

– Ты хочешь, чтобы он Меня здесь доставал? – возмутился Сатана, и тихо шепнул, – будет себя плохо вести, высадишь на планете Земля из второго измерения. Там Глобус заявит, что он инопланетянин. Пусть полечат в сумасшедшем доме.

– Согласен на 100 процентов, мой Повелитель! Такого нужно лечить принудительно, по нему психушка плачет.

Эта перспектива так обрадовала их, что они в унисон проговорили:

– Да будет так!

Освободив руки подсудимого от наручников и удовольствовавшись избиением обвинителя, демоны убрались восвояси. Хотя рука побаливала, Томи-Галл не мог отказать желающим пожать её. Таких набралось больше ста. Ему хотелось скорее остаться одному, чтобы поразмыслить над тем, что пережил и очиститься. Последним его поздравил Вепр и преподнёс сюрприз:

– Томи-Галл, отныне тебе возвращается твой корабль. Теперь вместе с Джонни можете жить в нём. Так же у вас будет возможность загрузить его на наш корабль «Континент» и использовать в экспедиции.

– Спасибо, сэр! Я знал, что Вы не бросите меня!

Первым по лестничному пролёту спускался Джонни, и как таран своим объёмом прокладывал дорогу Томи-Галлу, отсекая журналистов и папарацци. Они прилипали к стенкам и поручням, чтобы их не снесло. Томи-Галл шёл в нескольких метрах позади. Когда он прошёл один лестничный марш, кто-то подставил ему подножку, и он покатился вниз, пересчитывая ступеньки и чувствуя их всеми частями тела. Пролетев мимо Джонни, Томи-Галл ударился о чьи-то ноги, остановился и только потом понял: неприятности не закончились. Осторожно пошевелил руками, ногами. Вроде всё цело. Только на голове появилась шишка и болела каждая косточка, особенно резко болел копчик. Папарацци бросились ловить кадр дня и запечатлели улыбающегося Глобуса. Это он подставил ногу. Судя по поведению, его месть не совсем остыла.

Джонни среагировал мгновенно. Запущенный им пила-бумеранг полетела в голову Глобуса. Как тот сумел увернуться, оставалось загадкой для всех и особенно для Джонни и Томи-Галла. Они хорошо знали возможности этого вида оружия. Бумеранг, искря, вонзился глубоко в каменную стену, а затем оторвался от неё и, пуская яркие огоньки вокруг себя, вернулся к Джонни.

– Спокойней, Джонни, спокойней, – Томи-Галл стал урезонивать своего напарника. – Надеюсь это его последний выпад.

Глобус с квадратными от ужаса глазами забился в угол и спрятался в лесе ног журналистов. Проходящий мимо Вепр остановился и, не глядя в его сторону, процедил сквозь зубы:

– Дебил галактики. Ещё раз вылезешь – по твоей голове будут изучать географию Планеты. Название у тебя подходящее, – в устах Вепра такая угроза была отсрочкой смертного приговора. Если он кому-то вынесен – его дни сочтены.

Когда Томи-Галл посмотрел на второй этаж, там над толпой стоял Сатана. Их взгляды встретились. Похоже, он был доволен новым скандалом. Такие вещи для него как вид энергии для подпитки, другими словами – его естественное топливо.

* * *

Прошла неделя после громкого суда. Всё стало забываться, как страшный сон. Жизнь и пребывание экипажа на новой планете обретала смысл. Они практически не имели ограничения в передвижении над небом Авропы. У них был свой корабль. И, более того, Джонни позволили летать на собственном челноке, что он с удовольствием и делал. Тут надо отдать должное Вепру. Он понимал, что нельзя ограничивать передвижения Джонни. Иначе у него затекут мышцы, и никто не знает, как он поведёт себя в депрессии. Сегодня утром Джонни на челноке вылетел в горы порезвиться и, если повезёт, поохотиться на крупных медведей, достигающих в холке до трёх метров. Месяц назад они загрызли двух пастухов, и услуги Джонни могли быть как нельзя кстати. То, что называется охотой в понимании людей, для Джонни имеет другое значение. Это рукопашная схватка, где он использует лишь физическую силу, иногда холодное оружие и никогда не маскируется.

Вепр понимал, что экипаж не сможет сбежать. Да и как? Силы магнитного поля одного корабля недостаточно, чтобы пробить брешь в защитной оболочке планеты. С виду похожая на другие планеты из одиннадцати измерений, она имела дополнительную защиту, что было предусмотрено Сатаной. Таким образом, пребывание экипажа можно было назвать добровольным заточением. Но одна лишь мысль, что скоро предстоит принять участие в межгалактической экспедиции, делало времяпрепровождение даже очень увлекательным. Для Томи-Галла всё шло бы прекрасно, если бы нормализовались отношения с Луури. Иначе его прилёт сюда терял смысл. Зачем всё это надо было? Временами хотелось признаться, что он – Галл, а не Томи. Рассказать о своём чудесном перерождении. Но интуиция подсказывала: ещё рано. Неизвестно, как Луури поведёт себя после этого. Ведь это совсем другая Луури. Ему в каждый момент времени приходилось сдерживать себя, чтобы не задать один и тот же вопрос: «Луури, как ты могла так измениться? Стань прежней. Выброси из головы ошибки прошлого. Они не должны сжигать мосты».

…Прогуливаясь по берегу реки, Луури и Томи-Галл решили в следующий раз устроить пикник, чтобы хоть как-то отвлечься от будней и вспомнить прошлые времена, когда они жили в своём измерении.

– Да, Томи-Галл, возьмём с собой ещё и рыболовные снасти, – от такой перспективы стало радостно.

Он положил руку на её плечо и хотел прижать к себе, но тут сверху пологого холма послышались шаги, кто-то спускался с дороги к реке. Когда стало ясно кто это, настроение Томи-Галла резко ухудшилось, а у Луури – наоборот. Она как будто обрадовалась, что им помешали.

– Глобус! Какой приятный сюрприз! Пришёл половить рыбки?

Тот невежливо отшутился:

– С вами наловишь, – и не глядя на них, начал разматывать удочку. Это было его прикормленное место, и он не собирался от него отказываться.

– Так, Луури! Я пошёл! – довольно сухо произнёс Томи-Галл, и стал поспешно подниматься по холму.

– Куда ты?! Давай посмотрим, как он рыбачит. Это так же интересно, как мы бы это делали.

– Может это и так! Но только из-за этого тебе нужен враг?! Если он здесь, то я должен быть в другом месте!!!

На что Глобус едва улыбнулся и сделал невежливый взмах рукой ниже пояса, дескать, проваливайте оба ко всем чертям, что развеселило Луури.

– Томи-Галл, остановись. Не уходи. Всё будет хорошо, Глобус нормальный парень, – она почему-то хотела помирить их.

– Этот нормальный парень чуть не отправил меня в ад, – крикнул он с вершины холма, и уже скрылся было с глаз долой, как вдруг его внимание привлекло нечто такое, от чего его обуяло благоговение.

– Смотри, Луури! Смотри!

Он поспешно спустился обратно и всё повторял:

– Смотри, смотри, я вижу его, я вижу его, – его трясло от волнения. – Смотри Луури, на облаке окутанный сиянием света в белых струящихся одеяниях спустился Спаситель и идёт по воде к нам…

Но, к его удивлению, ни она, ни Глобус не проявляли к этому феномену должного интереса. Луури странно улыбалась. А Глобус тихо выругался:

– Только чёрта вспомни, он тут, как тут.

Томи-Галл был шокирован. Луури телепатически разъяснила: «Это Сатана. Он любит проделывать такие трюки, чтобы пустить пыль в глаза».

– Зачем он это делает? – неожиданно для себя произнёс вслух Томи-Галл, и было видно, как ему не хотелось верить, что это не Спаситель.

А Глобус невозмутимо прокомментировал:

– Потому что он мудак.

Луури залилась хохотом:

– Я же говорила, что Глобус нормальный.

Томи-Галл отреагировал телепатически: «Экая невидаль. Ругать Сатану – дело не хитрое».

– Как ловится рыбка, дети мои?

– Пока Вас не было – всё шло хорошо, – ответил Глобус на вежливое приветствие Сатаны и добавил, – кстати, в последний раз, когда Вы проходили мимо, опять плохо ловилось.

Сатана же смиренно произнёс:

– Я лишь хотел пригласить вас завтра на мою проповедь.

– Спасибо, Сэр. Мы обязательно посетим Вас, – ответила за всех Луури.

Сатана повернулся и, шлёпая по воде, стал удаляться. Всё это, разумеется, было для Томи-Галла: «Смотри, что может Спаситель, могу и Я!» Как только он отдалился на несколько метров, Глобус выставил ему в след средний палец и дерзким жестом стал провожать Сатану. Когда тот резко оглянулся, Глобус запаниковал и заискивающим голосом пожелал ему:

– Семь футов под килем, паа-паа, – и попытался поменять жест на прощальный, но сделал ещё хуже. Впопыхах он не заметил, что машет не открытой ладонью из пяти пальцев, а всё тем же средним пальцем. Лишь с той разницей, что теперь он им тыкает.

Сатана в ответ неловко улыбнулся и ответил с иронией:

– Спасибо, сын мой. Взаимно – Я тебя также люблю. Зайди завтра за духовным наставлением… – и поспешил исчезнуть.

У Луури начались колики в животе. Казалось, она лопнет от смеха. Луури смеялась и смеялась, потом подошла к Глобусу и обняла его. Рядом с ним она становилась хохотушкой, он так напоминал Рики.

– Я же говорила, что он нормальный. В нём есть что-то приятное, что-то такое располагающее что притягивает… – Луури с восторгом пыталась объяснить обаятельность Глобуса.

– Наверное, его голова, – язвительно подсказал Томи-Галл.

– И всё-таки с ним весело, – подытожила она, делая вид, что не поняла намёка.

Просто общаясь с Глобусом, можно было получить необходимый заряд веселья. Борясь со смехом, она спросила:

– Ты почему так оскотинился? Почему хотел погубить Томи-Галла из-за пяти рыбёшек? Он тебя принял за ангела. А ты?..

– Во всём виноват Сатана, – посетовал Глобус, не отрывая взгляда от поплавка.

– Это была не работа Дьявола, а твоя собственная глупость.

– Смотрите глубже. Всё равно виноват Дьявол. Он этому потворствует. Усвоить это не так просто, – обосновал Глобус философски.

* * *

До начала проповеди оставалось семь минут. Зал был почти заполнен. Но слушатели продолжали прибывать по одному и группами.

– Похоже, свободных мест не будет.

– Да. Администрация разослала приглашения на двести человек.

Сидя в девятом ряду, Томи-Галл с Луури телепатически делились впечатлениями от аудитории.

Это был зал кафедры философии и естествознания. Само помещение только по форме напоминало лекционную аудиторию, посадочные места были расположены как в амфитеатре. Необычность интерьера было в том, что стены вкруговую были обвешаны зеркалами. Создавалось ощущение, что находишься в гигантском зеркальном бокале. Цепочки кресел протягивались из одного края до другого, почти замыкая круг. Оставшийся отрезок в виде сцены был предназначен для выступающих лекторов. Так как ряды ярусами поднимались друг над другом, обзор был широким, как в цирке. С любого места можно было видеть не только сцену, но и всю аудиторию. Достаточно посмотреть вправо, влево и вперед на зеркальные стены зала.

Неожиданно Луури получила телепатически сигнал «SOS» от рядом сидящего Томи-Галла: «Боевая тревога! Боевая тревога! Посмотри, кто к нам идёт!»

Луури пришла в восторг, когда рядом с ней опустился запыхавшийся Глобус: «Вот будет весело!»

– Я чуть было не опоздал.

– А я думала ты не придёшь.

– Была бы моя воля… Сама понимаешь, всё из-под палки. Вынужден подчиниться насилию, – его настроение стало ухудшаться.

– Ничего, потерпи. Скоро мы все улетим.

Только Томи-Галл обрадовался, что Глобус уселся не с его стороны, как тут же получил от Луури сигнал тревоги: «SOS»! «SOS»! «SOS»!

– Что ещё?! – с наигранным ужасом поинтересовался он.

– Посмотри левей меня на десять метров. Шестой ряд, – уточнила она.

Не ожидая более подвоха – Глобус уже и так рядом – Томи-Галл, не концентрируясь, резко посмотрел в направлении переданных координат и обалдел. Да так, что не мог оторвать взгляд от шестого ряда. Там сидела Шарлота и искоса поглядывала на него. Когда их взгляды встретились, Томи-Галл пробормотал: «Только этого мне и не хватало!» И неожиданно для себя на её приветствие взглядом, помахал ей рукой. И сразу же отвёл глаза, полагая, что на этом все знаки внимания оказаны. Луури, продолжая прикрывать улыбку, осведомляла его обо всех её действиях: «Посмотри на неё ещё раз, она смотрит на нас».

– Не желаю.

– Ну, посмотри же, не убудет от тебя!

Он оглянулся на неё. Шарлота успела ему подмигнуть и, смущаясь, потупила взгляд. Её переполняла любовь и нежность.

– Посмотри ещё разок, как она покраснела. Она пылает! И эту любовь невозможно измерить никаким термометром. Ну, прояви же к ней немного ласки. Дай ей немножечко ответной любви…

– Похоже, тебя это забавляет… – он горько пожалел, что известил Луури о своём романтическом вечере с Шарлотой и посоветовал, – смотри сама на неё. И высмотрите друг дружке глазки!

Чем больше он злился, тем больше это веселило Луури. Она превратилась в телепатическую хохотушку. Снаружи – приятная улыбка для всех, а внутри – децибелы только ей понятной радости. И прямо ему в мозг.

Шарлота периодически продолжала осаду, посматривая и подмигивая. Но всё безответно. Удивительно быстро отчаявшись, она поменяла тактику: подпёрла щёку рукой и просто романтично уставилась на него. Теперь осада продолжалась ежесекундно. Её любовь светила прямо на него. Такое обожание вызывало неловкость. Томи-Галл всё это видел в зеркале и не нуждался в комментариях Луури. Он отключился от телепатической связи, чтобы не сойти с ума от её нездорового смеха.

Шарлота, решив, что Томи-Галл просто не видит её знаки внимания, решилась на другой шаг. Достала из альбома лист формата А-4, что-то наспех набросала, сложила в четверть, и это послание передала по рядам. Лес рук быстро перенёс весточку до Глобуса. Он, приняв послание, вместо того, чтобы эстафетой передать дальше Луури, развернул его и на всю аудиторию стал возмущаться.

– Господи! Где я нахожусь? Кругом одни извращенцы. Боже, спаси и избавь от вреда и скверны… – проговорив ещё несколько строк из писания, Глобус неистово завершил молитвенную просьбу словами – Отче, защити своё целомудренное дитя. Не дай нечестивости прилипнуть глазам и ушам моим.

Галдёж в аудитории поутих, но не прекратился, не всем было интересно его слушать. А когда он прокомментировал причину своего недовольства, мол, какой-то извращенец нарисовал на бумаге задницу с воткнутым в неё копьем, Луури вырвала из его рук послание и, наступив ему на ногу, зашипела:

– Идиот! Это сердце со стрелой амура, так выражают чувства.

Она больше не смеялась, а лишь стыдила Глобуса. Всё зашло слишком далеко.

Шарлота, сгорая от стыда, руками закрывала лицо. Все вокруг затихли и смотрели в её сторону, но никто не улыбался. А между тем принципиальный спор между Глобусом и Луури продолжался уже при гробовой тишине аудитории.

– Это большое пылкое любящее сердце!

– Нет! – Глобус не унимался и доказывал, – это большая нарисованная задница в раскоряченной позе! Если не веришь, спроси у Томи-Галла.

Но тот был в тихой ярости от того, что вокруг него такие разговоры. Схватил послание и, не заглядывая, скомкал бумагу:

– Я вас обоих ненавижу. Заткнитесь! – и закрыл руками уши, чтобы не слышать их перепалку.