Текст книги "Щит и меч «майора Зорича»"

– Кейтель, какая чушь – в роте, в полку не имеют нужных радиосредств, а радиомины есть, – взорвался Гитлер.

– Мой фюрер, это так.

Следующий вопрос был адресован Канарису.

– Кто и когда разработал в России радиомину?

– История такова – испытательный образец радиомины был изготовлен для морского ведомства харьковским профессором Пальчиковым накануне Первой мировой войны. Немецкая разведка пыталась осуществить его вербовку сразу после революции, но он от предложения отказался. Агент-боевик его ликвидировал. Далее работу над радиоминой продолжил инженер Бекаури. Но в 1938 году он пал жертвой молоха репрессий. В настоящее время работу по проекту “Радиомина” ведет инженер Файнберг.

Прервав Канариса, фюрер спросил:

– Кто он – немец, еврей?

Руководитель абвера уточнил:

– Еврей.

– У нас есть радиомины?

– Нет, мой фюрер.

– Сколько потребуется времени для их изготовления?

– Минимум три месяца необходимо для изготовления образца, – ответил Шахт.

– Хорошо, через три месяца покажите мне образец.

Через три месяца Гитлеру предъявили два образца радиомин.

– Можем ли поставить их на поток? – спросил Гитлер.

– Это можете решить только вы, мой фюрер, – произнес Шахт.

– Почему?

– На её изготовление требуется столько платины, серебра, золота, вольфрама и молибдена, что для нас это непосильно. Если вы разрешите использовать эти металлы, с таким трудом получаемые через Швецию, то техническое задание будет выполнено.

Фюрер, обращаясь к Кейтелю:

– Какое значение имеет мина для исхода войны: тактическое, оперативное или стратегическое?

– Тактическое, мой фюрер.

– Тогда поставим её на поток, когда норильский никель будет у нас, и массово применим радиомины в США. Шахт, ведите НИОКР и о результатах докладывайте мне каждые шесть месяцев. Кто исполнитель операции в России? – поинтересовался Гитлер.

– Старинов, – доложил Канарис.

– Кто такой?

– Участник гражданской войны в Испании, полковник.

– Что говорят пленные? Сколько их?

– Тридцать два человека. Характеризуют его как квалифицированного специалиста».

Сегодня наши дети и внуки восторгаются действиями техасских рейнджеров, насмотревшись голливудских боевиков, забывая о подвигах своих дедушек и бабушек. Это они лихо ломали и, в конце концов, сломали хребет самой сильной армии мира – вермахту.

Это они ценою собственной жизни прокладывали нашему поколению мосты в мирное, безоблачное завтра, которое совсем не таким оказалось сегодня.

Это они вершили такие дела в ходе «рельсовой войны», аналогов которым в мировой практике военного искусства до сих пор не найти.

И вот уже в книге Н. Шварёва «Нелегалы внешней разведки» автор встретил философско-практичные откровения Старинова о современности:

«Помимо душевного покоя, поддержки близких, уверен, человеку необходимо много трудиться, делать добро людям, быть полезным своему обществу. Человек жив, пока нужен другим. Пока есть силы, пишу, излагаю свой опыт и знания для потомков. Душа рвется в Чечню, чтобы помочь нашим ребятам. Ведь многое из моего опыта могло бы пригодиться, но, к сожалению, сегодня почему-то не востребовано.

Например, я бы рассказал, как делать “светлячки” – дешевые сигнальные мины, с помощью которых можно было бы отучить боевиков передвигаться по ночам. Есть немало и других боевых “секретов”, которые незаслуженно забыты. Уйдет моё поколение – кто о них расскажет?»

Звучит это как справедливый упрек властям, затащившим народы на постсоветском пространстве путем обмана в махрово-криминальный капитализм с его безработицей и социальными издержками! Всё хорошее, что было, они тоже попытались забыть, проигнорировать, растоптать…

Слава богу, потихоньку страна выбирается из горбачевско-ельцинских наработок.

9 мая 1943 года в штабе немецкой группы армий «Центр» разыгрались драматические события. Генерал-фельдмаршал Гюнтер фон Клюге так рассвирепел от доклада начальника тыла своей группировки генерала Шекендорфа о нападении партизан на железнодорожные станции и транспорты на дорогах Украины, что вытащил пистолет и выстрелил в направлении коллеги по вермахту, но, к счастью своему, не попал в цель.

Командующий в буквальном смысле осатанел, узнав, что за последние четыре дня партизанами было уничтожено одиннадцать составов, перевозивших из Западной Европы под Курск личный состав и боевую технику.

– Смею доложить, господин фельдмаршал, что по сравнению с тылами группы армий «Юг» у нас положение благополучнее, – оправдывался, словно издеваясь, Шекендорф. – Там за последнюю неделю выведено из строя сто двадцать пять железнодорожных составов.

– Что вы прикрываетесь чужой цифрой! Наши потери колоссальны. Это надо признать и сделать соответствующие выводы, – орал, выпучив глаза, разгоряченный нацист с фельдмаршальскими погонами.

– Приму действенные меры…

– Немедленно, срочно, – опять кипятился Клюге.

В своем дневнике в этот день шеф фашистской пропаганды Йозеф Геббельс напишет:

«Опасность со стороны партизан растет с каждой неделей. Они полностью завладели огромными территориями в оккупированной России».

А генерал Китцингер докладывал в гитлеровскую ставку «Волчье логово» в Растенбург:

«В районе Здолбуново положение драматичное. Активность партизан неудержимо растет… Все железнодорожные узлы забиты из-за невозможности использовать линии».

Гитлер негодовал, перечитывая подобные шифровки…

В ночь на 3 августа 1943 года 167 советских партизанских отрядов, действовавших в фашистском тылу, нанесли одновременный удар по железнодорожным коммуникациям противника. Действия партизан развернулись на огромной территории протяженностью 1000 километров по фронту и 750 километров в глубину немецкой обороны. В операции приняло участие почти 100 тысяч человек. Эта операция стала настоящим кошмаром для гитлеровцев, но она была всего лишь прелюдией для дальнейших действий народных мстителей.

По имеющимся данным, 31 августа командование корпуса немецких охранных войск внесло в свои архивы такие сведения:

«…только за первые два дня операции было произведено 6684 взрыва, что в 30 раз превысило их количество за предыдущий год».

Оккупанты вынуждены были снимать рельсы на железнодорожных линиях Западной Европы и доставлять их на Восточный фронт.

Второй этап «рельсовой войны» был проведен 19 августа 1943 года под кодовым названием «Концерт». Он был нацелен на выведение из строя подвижного железнодорожного состава врага.

Третий этап – операция «Пустыня» – проводился в период сентября-ноября по разрушению системы водоснабжения на железнодорожных коммуникациях. В ходе проведения этих трех операций движение немецких эшелонов по железным дорогам сократилось на 40 процентов! Тендеры паровозов остались без воды, а значит, котлы – без пара, колёса – без движения.

Следует вспомнить, что назревала битва на Курской дуге с последующим танковым сражением под Прохоровкой. Именно эти три партизанские операции затруднили и практически если не сорвали, то отрицательно повлияли на перегруппировку гитлеровских сил в разгар боев в этих местах, что, в свою очередь, позволило Красной армии перейти в контрнаступление.

Но вернёмся к богу рельсовой войны И. Г. Старинову.

После вышеупомянутой беседы Гитлера с верхушкой Третьего рейха фюрер поручил Геббельсу – министру пропаганды разработать через своих «спецов» дезинформационные материалы по компрометации Старинова и передать их любыми путями советской военной контрразведке…

Одной из идей Ставки была «рельсовая война». Партизан прямо нацеливали на подрыв железнодорожного полотна. Но взорванные рельсы путейцы противника быстро восстанавливали. Поэтому Старинов предложил с помощью его мин подрывать в первую очередь эшелоны – ущерб от такой работы был более значимый. Центральный штаб партизанского движения с идеей «главного диверсанта» СССР согласился.

За четыре года Старинов организовал подрыв 256 средних и малых мостов. Его «адские машины» пустили под откос более 12 тысяч военных эшелонов!!! За сравнительно короткое время противнику был нанесен значительный ущерб в живой силе и боевой технике.

Уроки полковника Старинова хорошо усвоил его ученик майор Святогоров, действовавший под псевдонимом Зорич во время прицельных командировок в Польшу и Словакию.

К сожалению, оба героя войны остались не замеченными советским руководством, что говорит о забывчивости чиновничества. А может, о скромности самих офицеров – наград себе эти герои не вымаливали. Они остерегались доведения скромности – этого самого порядочного качества в характере человека – до степени унижения. Есть и третья версия – они никогда не смотрели в рот начальству и говорили то, что было на самом деле, и делали то, что считали во благо Родины.

А ведь эти два героя минувшей войны могли стать Героями Советского Союза! Они эту награду заслужили мужеством, потерянным здоровьем и пролитой кровью за освобождение Отечества и Европы от коричневой чумы.

Глава 4
Как рождаются псевдонимы

В просторном кабинете руководителя НКГБ УССР генерал-майора С. Р. Савченко было светло и уютно.

Хозяин кабинета родился в 1904 году в городе Скадовск Днепровского уезда Таврической губернии в семье крестьянина. Окончил земское училище и гимназию. Работать пришлось на разных участках: ночным сторожем и конторщиком, ездовым и приёмщиком зерна, разнорабочим и завскладом.

За плечами Сергея Романовича лежал огромный чекистский опыт, начавшийся с далекого 1921 года, когда он стал оперуполномоченным особого отдела Николаевской губернской ЧК. С 1924 года – курсант Высшей пограничной школы, после окончания которой возглавил оперативный отдел штаба погранвойск на румынской границе. До 1939 года служил в пограничных войсках. Одно время преподавал в пограничном училище. В 1940 году перешел на оперативную работу. В 1941 году – заместитель НКГБ УССР. С середины сентября 1941 года до начала января 1942 года фактически возглавлял НКВД Украины, поскольку нарком В. Т. Сергиенко, попав в окружение под Киевом, проявил трусость и был отстранен от исполнения служебных обязанностей.

Савченко полтора месяца инкогнито жил в оккупированном Харькове, а затем вышел в расположение советских войск. С 7 мая 1943 года по август 1949 года – нарком Государственной безопасности (ГБ), а с марта министр ГБ УССР. Потом стал заместителем начальника разведывательного управления МГБ СССР. С сентября 1949 по январь 1953 года начальник советской внешней разведки, где получает звание генерал-лейтенанта. В ноябре 1951 года одновременно назначается заместителем МГБ СССР.

5 января 1953 года он освобожден от должности начальника внешней разведки, но до 11 марта оставался на должности заместителя министра.

В связи с тем, что в ходе реорганизации органов государственной безопасности, проведенной после смерти Сталина, МГБ влилось в МВД и внешняя разведка организационно стала Вторым Главным управлением МВД, 17 марта 1953 года Савченко назначается первым заместителем начальника внешней разведки.

В сентябре того же года переведен на должность начальника одного из управлений этого министерства.

Он награжден орденами Ленина (трижды), Красного Знамени (четырежды), Кутузова 2 ст., Богдана Хмельницкого 2 ст., Красной Звезды, а также медалями. Сергей Романович удостоен почетного ведомственного звания «Заслуженный работник НКВД».

В феврале 1955 года, в период хрущевской «прополки» старых кадров, уволен в запас с трактовкой в приказе – «по служебному несоответствию». Получалось, что вчера он успешно руководил внедрением нашей агентуры в стан противника, а сегодня он уже не соответствует этой должности. Такое было то время, не лучше оно и сегодня – каждый вождь тащит и расставляет своих не столько по уму, сколько по принципу верности, землячества и родства.

Он в конце сороковых и начале пятидесятых лично утверждал проведение основных разведывательных операций в США и в Великобритании. В 1955 году ушел на пенсию.

Скончался генерал в 1966 году.

Именно в период его руководства органами госбезопасности на Украине был проведен ряд крупных диверсионных операций против немцев. В ходе одной из них был спасен город Винница…

Девизом министра были слова: смысл жизни – обучение. Только в полученных и хорошо усвоенных знаниях: от методов работы и до закрепления легенды поведения – он видел залог успеха разведчика и контрразведчика в проводимых ими операциях. И ещё, со слов Святогорова, он считал, что несчастен тот человек, который не делает того, что он может, и берется за то, чего он не понимает. Таких людей он считал опасными в чекистском коллективе. Но, видно, история нас ничему не учит – идут повторы прошлого до сих пор…

20 января 1944 года в тыл противника для проведения специального оперативного мероприятия наркоматом ГБ УССР был выведен разведчик Николай Порай-Кошица под псевдонимом «Мельник». Боевой офицер ещё Первой мировой войны, кавалер двух Георгиев, он добровольно взялся исполнить рискованное задание чекистов. Отлично владея немецким языком, представился фашистам царским офицером – белогвардейцем и непримиримым врагом советской власти. Это артистическое перевоплощение Николая прошло довольно-таки успешно – немцы поверили славянину. Ему удалось пристроиться поставщиком водки при фашистской автоколонне, возившей боеприпасы на один из арсеналов. Вскоре он узнал место расположения склада с десятью тоннами взрывчатки и семью тоннами мин. Он выяснил и цель завоза туда взрывчатых веществ – уничтожение города Винница. А через несколько дней поисков он же раздобыл у напившихся фрицев взрыватели – выпросил под предлогом глушения рыбы…

31 января 1944 года город потряс страшной силы взрыв. Образовалась воронка в 50 метров в диаметре и 7 метров глубины…

В своем донесении в Центр и в ЦК КП(б)У С. Р. Савченко указывал:

«В ходе выполненной агентом “Мельником” диверсии враг не только лишился подрывных средств – погибло до 100 немецких военнослужащих, включая всю команду саперов, прибывших разрушить город и в нем нашедших могилу…»

Немецкая комиссия, проводившая расследование, пришла к выводу – взрыв произошел из-за небрежности в обращении с боеприпасами. Спаситель города со временем получит лишь орден Отечественной войны 2-й степени…

Через пять минут после вызова в кабинет вошли трое чекистов – полковник, майор и капитан.

Полковник Сидоров доложил сущность предстоящей разведывательно-диверсионной операции под кодовым названием «Люблин». Он тут же заметил, что майор Святогоров будет работать под псевдонимом «Зорич», а капитан Коваленко становится «Гурским».

– Товарищ майор, вы летите старшим в группе из двух человек. Задачу уяснили? – поинтересовался Сергей Романович.

– Так точно, товарищ генерал. Мы получили подробный инструктаж и план дополнительного обучения, которое проведут с нами специалисты различных служб, – ответил бойко майор Святогоров.

– А как чувствуете оба – я имею в виду в первую очередь морально-психологический настрой? Справитесь с заданием? Как здоровье? Будут ли самоотводы? – осыпал подчиненных дежурными вопросами нарком госбезопасности Украины.

Оба офицера почти хором заверили его в том, что задание постараются выполнить обязательно, – здоровье в порядке, а наработанный опыт за предыдущие годы войны позволяет успешно справиться с решением поставленных задач.

– Вам поручили ответственное дело, и вы, я больше чем уверен, сможете его выполнить. Вы же профессионалы в своем деле, не так ли?! И не квасные какие-то там, а настоящие патриоты. Каждый из нас может быть любым, но не надо забывать, что все мы люди одного Отечества, попавшего в беду. В великих делах нужно стараться не столько создавать события, сколько пользоваться теми, которые представляются порой внезапной и быстро меняющейся обстановкой.

В операции «Люблин» придется организовывать проникновение своей агентуры в разведывательные органы противника: в гестапо, в школу, готовящую шпионов и диверсантов, узнавать от них о новых методах и приемах работы против частей Красной армии. А если коротко – заниматься нейтрализацией немецкой агентуры. Одно из главных требований к вашей работе – выуживать через агентуру секретные сведения, так необходимые армии и политическому руководству страны.

Вашей базой будет советский партизанский отряд имени Железняка. Руководство и личный состав отряда вас ждут – готовятся достойно встретить. А от вас мы ожидаем интересной оперативной информации. Радиосвязь Центра с партизанами-железняковцами налажена и ни разу не подводила. В передаче интересных данных нам вы должны смело пользоваться возможностями их радиостанции, потому что этот отряд наш – чекистский.

Связь в разведке – всему голова! Без связи нет разведки!

Кстати, как мне известно, в последнее время именно в этом отряде что-то не заладилось с соблюдением конспирации – участились провалы ранее намеченных операций. Видно, внедрился к ним вражеский лазутчик, а может, и не один. «Выкуривать» оборотней – это тоже одно из звеньев в цепи ваших заданий…

Порученное вам дело – жеребец живой и сильный, править им нужно умеючи, взнуздывать надо крепко, а то он вас одолеет, понесет не туда, куда вы намеревались поскакать. Действия врага надо предупреждать, а не идти по следам его преступлений, – инструктировал офицеров, а скорее напутствовал, седой генерал, добродушно улыбаясь. – А пока даю вам сутки для общения с семьями, а потом начнется этап непродолжительной, но интенсивной и широкоплановой подготовки. Но семьям никаких подробностей. Понятно?

– Ясно, товарищ генерал, – хором отчеканили оба офицера.

После такого «разжеванного» генеральского монолога офицерам стало всё предельно ясным. Они знали, куда их забрасывают и зачем, не знали только когда!

Офицеры были готовы выполнить приказ руководства.

Александр Пантелеймонович дома рассказал жене Елене Ивановне и матери Прасковье Александровне, что собирается в длительную командировку, естественно, не раскрыв никаких подробностей предстоящей работы за линией фронта. Таков удел разведчика, и для домашних существо его работы – тайна. Как говорится, чего не должен знать твой враг, не говори того и другу. В его памяти осели на благодатную почву и проросли слова полного понимания факта о необходимости сбережения тайны в разведке, как ни в каком другом роде деятельности, сказанные однажды ещё в Запорожье его первым наставником оперуполномоченным Смешко:

 
Тайн хранить не умеет глупец и бахвал,
Осторожность поистине выше похвал,
Тайна – пленница, если ее бережёшь ты,
Ты у тайны в плену, лишь её разболтал.
 

Эти слова он запомнил на всю жизнь.

– Саша, как долго она продлится – эта твоя командировка? – тревожно спросила супруга.

– Леночка, как только добьем эту фашистскую гадину, так сразу же я и приеду. У меня хорошее предчувствие, а интуиция твоего супруга, как ты знаешь, никогда ещё его не подводила.

Думается мне, осталось этому коричневому зверю жить недолго. Он на издыхании.

– Но раненый зверь, как известно, опасный, – подметила Елена Ивановна.

– Ничего, Красная армия его здорово теснит, загоняя в берлогу… теснит с явным ускорением, – оптимистически заметил Александр. – Руководство доверило мне важную задачу, и её я должен решить. А там и до берлоги Гитлера, может, с коллегами доберемся…

Любил он образные выражения.

Мама Прасковья Александровна, внимательно слушая рассказ сына о новом месте его службы, сначала немного заволновалась, а потом даже украдкой всплакнула. Смахнула передником набежавшую слезу и долго не могла говорить из-за душившего её за грудиной «комка слабости», как она выражалась. Но затем всё-таки собралась с мыслями и выдала такие ёмкие слова-пожелания, что они поразили сына:

– Так и служи, дорогой сынок. Служи не славы ради, а чести для. Остальное всё обязательно придёт! По-другому в нашей семье никогда не получалось. Все мужчины отличались верностью земле родной! Благословляю тебя, Сашко, на подвиг…

Потом мать трижды перекрестила его.

Сын не ожидал услышать от матери этих негромких слов, ставших для него напутственным набатом и даже афоризмом. Он был буквально потрясен её разумными и патриотическими словами.

В последний ужин перед командировкой долго горел свет на кухне…

Сборы были недолги. Попрощались, обнялись, поцеловались – и в путь-дорогу.

Но дорога пролегала у Зорича теперь не по земле, а по воздуху с приземлением на парашюте.

После краткосрочных занятий с офицерами по стрельбе, основам радиодела, диверсионных операций, прыжков с парашютом и прочего в партизанский отряд имени Железняка полетела телеграмма:

«28 мая принимайте гостей и груз. Район села Воля Верещенская. Опознавательный знак – пять костров, расположенных по пятиугольнику».

На одном из последних инструктажей полковник Сидоров предупредил майора Зорича и капитана Гурского, что при приземлении они обязаны будут сразу же потушить два костра. Это сигнал для второго вслед идущего за ними самолета. Второй транспортник сбросит им и партизанам «необходимый комплект». В нём должны находиться электробатареи, рация, оружие, боеприпасы, взрывчатка, медикаменты, продовольствие и обмундирование.

Победа была близка, и каждому из чекистов хотелось внести в её достижение и свою лепту за линией фронта, в чужих странах, – поучаствовать в острых чекистско-войсковых и агентурно-оперативных операциях. Для этого они учились, служили, давая присягу на верность Родине.

Автору этих строк довелось в течение почти двадцати лет курировать подразделения ГРУ Генштаба Вооруженных сил СССР и встречаться со многими ветеранами-разведчиками минувшей войны. Была такая встреча и с генерал-майором В. А. Никольским, работавшим в армейской разведывательной группе (АРГ) в одном из районов Польши.

АРГ Никольского была аналогичной группе Зорича в Люблине. На этой встрече он заметил о существовавших некоторых сложностях зафронтовой засылки разведывательно-диверсионных групп и даже частых проколах, а то и провалах этой работы на территории Польши:

«Ещё до окончания войны нам стало известно, что почти все наши группы были уничтожены противником вскоре после приземления. Оправдались наши худшие опасения, высказывавшиеся в свое время руководству.

Посылка относительно многочисленных АРГ из числа советских людей, не знающих немецкого языка, являлась фактически авантюрой. Группы были слишком малы, чтобы защитить себя и вести разведку боем, и слишком велики для маскировки и укрытия в культивированных лесах Западной Польши и Восточной Пруссии.

Широкие просеки, разветвленная система лесных объездчиков, совершенные средства связи с телефонами не только в квартирах, но и на дорогах, покрывающих густой сетью всю страну, давали возможность по малейшему сигналу любого немца о появлении советских парашютистов направлять карательные отряды полиции и фольксштурма на броневиках, транспортерах с собаками в любой пункт, где могли скрываться наши люди.

В таких облавах зачастую принимали участие все немцы, способные носить оружие. Проводились так называемые “хазенягд” – охоты на зайцев, где в качестве зайцев выступали или бежавшие из лагерей военнопленные, или обнаружившие себя разведчики…

Из 120 героев, направленных нами из Бреста и Кобрина в Польшу, в живых осталось всего около десяти человек, с трудом выживших до прибытия в район их выброски советских войск…

Были случаи гибели разведчиков при их транспортировке за линию фронта. Наши самолеты, как правило, “воздушные трамваи” – “Ли-2”, подбивали зенитчики противника и его ночные истребители».

Эти слова характеризуют ту сложную оперативную обстановку, с которой должен был встретиться руководитель чекистской группы майор Зорич.

В одном из приказов, подписанном генерал-фельдмаршалом Вильгельмом Кейтелем от 23 июля 1941 года, говорилось:

«Учитывая громадные пространства оккупированных территорий на Востоке, наличных вооруженных сил для поддержания безопасности на этих территориях будет достаточно лишь в том случае, если всякое сопротивление будет караться не путем судебного преследования виновных, а путем создания такой системы террора со стороны вооруженных сил, которая будет достаточна для того, чтобы искоренить у населения всякое намерение сопротивляться…

Командиры должны изыскать средства для выполнения этого приказа путем применения драконовских мер».

Забрасываемые в тыл врага разведывательно-диверсионные группы зачастую вырастали в крупные партизанские отряды и даже соединения. Наряду с проведением чисто боевой деятельности они создавали в захваченных противником городах резидентуры, обеспеченные радиосвязью с Центром. Агентура, находящаяся на связи у резидентов, вела наблюдение за передвижением войск по бездорожью, железным дорогам и автострадам, отслеживала поведение и действия оккупационных властей и их пособников, совершая против них диверсии и террористические акты.

В ходе приближения советско-германского фронта к границам европейских стран движение Сопротивления нацистам в них существенно нарастало.

С начала 1944 года радисты партизанских соединений, бригад и отрядов стали принимать указания Центра:

«С приближением фронта, не дожидаясь дальнейших распоряжений, двигаться на запад».

С весны 1944 года на территорию стран Восточной Европы на помощь их борющимся народам один за другим уходили омсбоновские бригады И. Золотаря, Е. Мирковского, А. Рабцевича и других командиров. Центральный штаб партизанского движения, в свою очередь, направил в сопредельные страны отряды и соединения П. Вершигоры, М. Наумова, И. Борана, В. Чепиги, М. Неделина, С. Санкова, В. Галицкого, И. Яковлева и других народных мстителей.

В январе – мае 1944 года в Люблинское воеводство Польши по частям стали прибывать партизанские соединения имени Александра Невского под командованием В. Карасева и отряд особого назначения «Охотники» Н. Прокопюка.

Появление на территории Польши и Словакии мощных партизанских соединений меняло обстановку в партизанском движении этих стран. Этот процесс повлиял на активизацию деятельности местных партизан, их количественный рост и качественные преобразования. Он вселял веру в победу над врагом.

У народных мстителей теперь расширялись возможности по добыванию планов гитлеровского командования. А также захвату оружия и боеприпасов путём смелых налетов, подрывов и разгромов складов, арсеналов и вражеских эшелонов. Более ощутимыми стали удары по общему для всех народов Европы врагу – гитлеровскому фашизму.

Но чем больше наносилось ущерба вермахту, тем жестче отвечало гитлеровское руководство на действия наших партизан.

Карательная акция – одна из крупнейших за всю войну – была разработана в Кракове в резиденции гитлеровского наместника в Польше Франка. В разработке её принимал участие рейхсминистр Восточных территорий Розенберг. Она проводилась под кодовым названием «Штурмвинд-1» и «Штурмвинд-2». В ходе боевых действий против партизан фашисты бросили три фронтовые дивизии общим количеством более 30 000 человек.

Но все потуги нацистов были безрезультатными. Разгромить партизан фашисты не смогли.

В целом весной 1944 года в Польше, кроме партизан Армии крайовой и Армии людовой, действовало 7 соединений и 26 отдельных отрядов советских партизан.

Их общая численность достигала 12 000 человек.

Жесточайший приказ Кейтеля по борьбе с унтерменшами безжалостно проводился в жизнь. Так называемые эйнзатцгруппы осуществляли карательную работу на территории Советского Союза, а затем и в Польше под нацистским девизом, сформулированным Борманом:

«Славяне должны на нас работать. Если они нам более не нужны, они могут умереть. Это нас не должно волновать».

Поэтому он считал, что обязательные прививки и медицинское обслуживание немецкими врачами представляются излишними, а рост славянского населения нежелателен. Он должен сокращаться по мере его «…использования и изношенности».

У генерал-губернатора Польши Ганса Франка, бывшего личного адвоката Гитлера, – «хозяина» управляемой им страны – было аналогичное мнение.

«Польшей следует управлять лишь путем утилизации страны, путем беспощадной эксплуатации и вывоза всех запасов, сырья, машин, фабрично-заводского оборудования и т. д., которые необходимы для немецкой военной экономики; путем привлечения всех польских рабочих для работы в Германии; сокращения польской экономики до абсолютного минимума, необходимого лишь для физического существования населения; закрытия всех учебных заведений, особенно технических училищ и колледжей, с тем чтобы предотвратить рост новой польской интеллигенции. С Польшей будут обращаться, как с колонией. Поляки станут рабами великого германского рейха…

Сельскохозяйственные рабочие польской национальности отныне не имеют права предъявлять жалобы, посему никакие жалобы не будут приниматься ни одним официальным органом…

Произвольное изменение условий найма строго воспрещается. Сельскохозяйственные рабочие должны трудиться столько, сколько потребует предприниматель. Продолжительность рабочего дня не ограничивается. Каждый работодатель имеет право применять телесные наказания по отношению к своим рабочим… Если возможно, они должны быть выселены из жилых домов и размещены в конюшнях и т. п.

Никакие угрызения совести не должны лимитировать такие действия…

С Польшей надо обращаться, как с колонией. Поляки станут рабами Великой Германской империи».

Эти слова, сказанные палачом польского народа 3 октября 1939 года, стали, по существу, программой его деятельности на период руководства Польшей и её ограбления. Франк методично разрушал Польшу как национальное образование и эксплуатировал её людские и материальные ресурсы в интересах Германии, стремясь превратить её в придаток нацистского государства. Он отдал приказ о тайном вывозе из Польши в Германию огромного количества продовольствия, обрекши местных граждан на вымирание от голода. Еврейское население по его приказу загонялось сначала в гетто, а потом поголовно уничтожалось. Это потом на Нюрнбергском процессе на вопрос обвинителя, принимал ли он решения на уничтожение евреев, Франк лукаво заметил:

«Я никогда не слышал в письменной или устной форме или намеков на истребление евреев. Я никогда не обладал никакой частной информацией об истреблении евреев. Я даю честное слово, что впервые услышал все эти вещи после окончания войны».

Как говорится, комментарии излишни. Он в данном случае работал под дурачка, считая, что народ слеп и на процессе ничем не возразит нацистскому бонзе.

Обворовывали Польшу в государственном масштабе не столько вермахт, сколько части СС, подчиненные Гиммлеру. Соблазнился на личный грабеж и сам Франк, похитивший из национального музея Кракова мировой шедевр – картину Леонардо да Винчи «Дама с горностаем», написанную великим мастером в 1484 году. Захлёбываясь в поросячьем визге, вызванном радостью от украденного выдающегося полотна, Франк планировал его присвоить для собственной галереи. И всё же сначала картина была помещена в берлинский музей кайзера Фридриха (ныне музей Боде). Но в этом хранилище она долго не задержалась.