Текст книги "Порт погибших кораблей"

Все окна домов по пути были завешены. Но я заметила, как одна из занавесок дернулась, словно изнутри кто-то смотрел на незнакомцев.

Мы устали, поднявшись на верхний уровень: трудно было идти по крутым рампам после многих дней в море. Здесь располагались здания, втрое больше тех, что находились внизу, и их стены блестели словно из расплавленного золота.

За площадкой на верху рампы располагались два самых больших здания. Нас повели к левому. Еще одна лестница с широкими ступенями привела нас на огражденное колоннами пространство. На них та же сложная резьба, которую мы видели внизу. Может, еще сложнее, если такое возможно. Между колоннами открытый проход без ворот и стражи.

Предводитель отряда, который привел нас сюда, посторонился и жестом показал, что дальше мы пойдем без сопровождения. И вот мы неторопливо поднялись по лестнице, продолжая оглядываться.

Я не почувствовала предупреждения, которое бывало в северных землях, где издавна ведут борьбу Свет и Тьма. Никаких зловонных испарений, которые свидетельствовали бы о близости Тьмы.

Мне очень хотелось отправить ищущую мысль. Но вот мы остановились перед входом. Нас освещало яркое солнце, но впереди света не было. Вероятно, там висел какой-нибудь занавес, однако и его не заметно. Для уверенности я снова достала амулет. Он, как и на корабле, когда ему противостоял камень варнца, засветился.

Потом – от неожиданности я споткнулась и едва не упала – прозвучал короткий резкий звук. Я слышала звуки малых гонгов, которыми пользуются пророчицы салкаров, призывая попутный ветер, когда корабль слишком долго находится в штиле. Но этот звук намного превосходил их, он собрал в едином могучем выбросе как бы множество таких гонгов.

Кемок стоял плечом к плечу с Орсией. В ответ на этот звук, который должен был нарушить тишину во всем городе, он положил руку на рукоять меча. Руки крогианки задвигались, словно образуя волны на поверхности воды. Мы не переглядывались, но я чувствовала, что сейчас мы едины. Трое, в один ряд, подошли к просторному входу.

Внутри действительно темно, но перед нами не занавес, который можно развести руками, а скорее вода, в которую нужно нырнуть. Она поглотила нас, и мы вслепую двинулись дальше.

Но не сделали и четырех шагов, как вышли из темноты так же легко, как вступили в нее.

Тут светло, хотя и не так, как снаружи, на солнце. Скорее похоже не на солнце, а на луну, вокруг столбы радужного освещения. Мы стояли в огромном зале, а вокруг размещались изделия из стекла, которые сделали Варн знаменитым с тех пор, как первый салкарский корабль привез образцы этих работ на север.

В стенах ниши, и в каждой – какое-нибудь чудо, в котором отражаются все цвета города. Вдобавок вдоль стен столбы, увитые растениями с такими нежными и тонкими листьями и цветами, что кажется они могут рассыпаться даже от нашего дыхания. Я подумала, что здесь представлено все лучшее, что создали мастера Варна.

В дальнем конце зала нечто отличалось от всего остального. Оно привлекло нас, и мы торопливо пошли туда. Но вот мы остановились и, думаю, все удивленно воскликнули.

Перед нами был трон, с высокой спинкой, из сине-зеленого стекла, прозрачного, несмотря на свой насыщенный цвет. На нем сидела фигура, закутанная в такие же ленты, что образуют головные уборы варнцев. Эти мягкие ленты серебристо-серого цвета, они не скрывают очертаний фигуры. Очевидно, это женщина, но ее голова и лицо закрыты, и это действовало интригующе.

Только ее руки оставались свободными, они были прижаты к груди. В ладонях у этой фигуры камень, в несколько раз больше того, что был использован для нашей проверки на корабле. Вначале камень был хрустально прозрачным, потом в нем заволновались краски, словно это сосуд, полный воды, и вода откликается на какое-то колебание.

Глава седьмая

Во время своих странствований я видела немало статуй, которые могли представлять в глазах забытых народов Силу. Но эта статуя, хоть закутанная и скрытая от посторонних глаз, создавала впечатление не сотворенной руками, а живого существа, пойманного и связанного. Конечно, она не могла быть живой, эта женщина, у которой видны только руки, чуть зеленоватые, наверное, отражая цвет трона. Живое существо не может оставаться таким неподвижным, словно оно вырезано из камня.

Нам не объяснили, зачем привели к этой богине, древней правительнице или кому-то еще. Я взглянула на своих спутников: губы Кемока шевелились, хотя я не услышала ни звука. Я не стала устанавливать мысленный контакт, но он мог призывать какую-то Силу, с которой познакомился в Эскоре. Орсия продолжала двигать руками, подражая водному потоку.

А что касается меня – мой ограниченный дар не давал возможности узнать, перед чем мы стоим. Ни предвидение, ни дальновидение не могли помочь. Однако я снова достала амулет Ганноры, и в его середине вспыхнул огонь. А в большом камне, который держала фигура на троне, цвета стали ярче и завертелись быстрее.

Я словно держала в руках одну из древних ламп из города Эс, так теперь светился мой амулет. И ему отвечал блеск камня на ладонях закутанной фигуры.

Снова в воздухе разнесся звон гигантского гонга – от этого мощного звука звенело в ушах. Поверхность необычного камня увеличивалась, или мы попали под влияние какого-то колдовства. Из центра камня вырвался луч, он дрожал, поднимался и опускался, как вода в фонтане. Все выше и выше, вот он уже на уровне лица скрытой женщины. Луч продолжал подниматься, расширяясь при этом, он уже напоминал колонны зала.

И вдруг он прыгнул.

На мгновение луч коснулся Кемока, перескочил на крогианку и тут же устремился ко мне. Но в нем не было опасности, скорее это приветствие. Словно кто-то, надолго оторванный от дома, теперь радостно стоял перед его входом.

От луча отделилось сине-зеленое огненное щупальце и на мгновение коснулось моего амулета. Я ощутила в нем какое-то движение. Дар Ганноры не хотел уходить от меня, скорее он просто приветствовал нечто родственное. Мой камень словно превратился в губы, которые пьют жидкость, не только новую для них, но и обещающую насыщение.

А у меня в сознании возникла картина. Не потому, что я ее вызвала, а потому, что меня превратили в сосуд, вмещающий некую Силу. Большую часть увиденного я не могла понять, потому что это были цветные волны, вьющиеся, заплетающиеся и освобождающиеся вновь. Но я поняла, что это подлинный Свет, хотя и другого вида, который в нашем мире был одинок и теперь нашел что-то, близкое себе.

Фонтан света продолжал подниматься. Мы закинули головы, наблюдая за ним. Вокруг словно улыбалось стеклянное очарование зала.

И вдруг…

Все исчезло. Как пламя задувает ветер, так погас фонтан. Но если амулет Ганноры при пробуждении светился золотым светом, теперь к нему добавились зеленые и голубые оттенки. И от него передалось мне ощущение, которое я не могла бы выразить словами. Вначале я ощутила скованность, тень страха. Я слишком невежественна: испытанное слишком чуждо, чтобы найти во мне отклик. И телом, и мысленно я отшатнулась. На мгновение мне захотелось повернуться и убежать из этого странного места, сорвав амулет с шеи и оставив его у этой молчаливой фигуры, отказаться от того, что она может дать мне.

В третий раз прозвучал гонг. На этот раз его сопровождало гулкое эхо, которое должно было разнестись по всему Варну. Камень на ладонях сидящей стал бесцветным, даже отражение трона теперь его не окрашивало.

Стекло вокруг нас темнело, тускнело. Но происходило еще и следующее. Ленты, скрывающие фигуру на троне, распускались или становились совсем прозрачными. Тело, которое под покровами не было видно, только что казалось крепким и молодым. А теперь оно сморщилось словно его коснулась старость, раньше не имеющая сюда доступа.

Руки опустились на колени, хотя камень не выпустили. Голова низко склонилась, так что подбородок упирался в грудь.

Что случилось? Я была смущена и озадачена. Сделав два шага вперед, я оказалась так близко к сидящей фигуре, что могла прикоснуться к ней. Должно быть, она сейчас рассыплется и превратится в ничто? И нас троих накажут за уничтожение святыни Варна?

Я крепко сжала амулет и наклонила голову, снимая цепочку. Потом, руководствуясь каким-то мне самой непонятным порывом, протянула его, так что дар Ганноры коснулся камня.

И тут же поняла, что этот неосознанный жест был не только желателен, но и необходим, что, возможно, это последнее испытание, которому нас подвергли.

При соприкосновении амулета и камня вспыхнул яркий голубой огонь. Он устремился в камень, оживил его. И теперь первоначальный его цвет переплетался с урожайным золотом Ганноры. И когда я отошла, камень продолжал жить, хотя и изменился, в то время как амулет ничего не потерял. Я ожидала, что закутанная фигура тоже изменится, но этого не произошло. Фигура продолжала оставаться неподвижной, голова ее наклонена, руки сложены на коленях. Невидящие глаза устремлены на камень.

Неизвестно откуда поднялся легкий ветерок, растрепал мои короткие волосы, потянул за локоны Орсию. С ним прилетел запах растений богатого и зрелого лета. Такой запах я ощущала в святилище Ганноры; здесь он был даже богаче и насыщенней. Но вот он исчез, словно освободив от чар, которые окутали нас с того момента, как мы вошли в этот варнский храм.

Мы повернулись и направились между колоннами обратно. Я оглянулась. Сидящая на троне продолжала держать камень, в котором светились цвета амулета.

Выйдя из этого храма, места Силы, мы увидели, что наш эскорт увеличился. На ступенях дворца стоял лорд Саймон, со шлемом в руке; пальцы его касались рукояти меча. Рядом с ним леди Джелит в кольчуге и в костюме для верховой езды, волосы ее покрыты серебряной сеткой, как принято у волшебниц. С ними было много варнцев. Мне показалось, что и на ярусах города стало намного больше людей.

Я не спрятала амулет на груди, а продолжала держать его перед собой, как та, на троне, держала камень. На этот раз краски амулета не поблекли, они быстро менялись, бились о поверхность камня, точно хотели вырваться наружу. Я услышала вокруг гул голосов. Стоящие поспешно расступились, и перед нами оказалась фигура в длинном платье с капюшоном, закутанная, как та, в храме.

Фигура подняла руки, рукава откинулись и обнажили длинные узкие ладони, такие же, как те, что держали камень. Я сообразила, что перед нами живая женщина.

– Трижды благословенная, – услышала я в сознании приветствие. – Сила призывает Силу. Свет к свету, как Тьма может отбрасывать тени. Мир еще не завоеван, но уже положено начало…

– Доброе начало для Варна, – я постаралась мыслить отчетливо. – Но это сделано не мной, а благодаря этому. – Я чуть подняла амулет, повернула его в пальцах, чтобы все могли увидеть в нем свет.

– Мы все только слуги Великих. – Руки на фоне синего цвета плаща двигались, словно в благословении. – Посаженное растение не может расти, не может жить, если не получает питания и ухода. Мы долго жили без того, что ты принесла нам.

Она сложила руки и склонила голову в капюшоне, приветствуя меня, как члена Совета. Но я чувствовала себя неловко. Приветствовала бы она нас так, если бы знала, что сделал наш приход с сидящей в храме?

– Всему свое время, – она словно отвечала на мои мысли. – Страж отдал свою жизнь делу. Не мы одни ощущаем усталость.

Мы спустились по лестничному пролету. Жители Варна, кроме женщины в плаще, отступили.

Леди Джелит смотрела на амулет. Она начертила в воздухе знак. Линии его сверкнули синевой, как на троне в храме. Мы все увидели знак. Потом леди Джелит посмотрела на меня.

– Это тяжкая ноша, – голос ее звучал встревоженно, как будто произошло что-то плохое.

– У каждого действия есть свои последствия, – ответила я вслух. Но в то же время я понимала, хотя и не могла объяснить происходящего, что амулет с Каждым шагом становится все тяжелее.

Женщина в плаще протянула руки, как будто хотела согреть их у огня. Но не коснулась амулета, а снова обратилась к нам.

– В торговле нужно что-то предлагать взамен. Чего вы хотите от Варна? – Она сделала жест, словно предлагая нам весь радужный город.

Я была тронута и ответила без всякого принуждения:

– Нам нужны новости с юга.

Руки ее застыли, и мне показалось, что я ощутила встревоженность, колебание. Но со стороны своих я почувствовала одобрение.

Потом женщина в капюшоне кивнула. Она сделала другой жест – на этот раз явно приглашение следовать за собой – и пошла направо, к зданию рядом с храмом, в котором мы побывали.

В здание вела массивная дверь, которая похоже была сделана из множества слоев толстого стекла, пронизанного серебристым светом. При нашем приближении дверь открылась, хотя нас никто не встречал. Мы снова увидели зал с колоннами, украшения из того же туманного стекла, перевитого серебристым сиянием, похожим на свет полнолуния. Света было достаточно, чтобы увидеть круг стульев с высокими спинками в самом центре зала.

Женщина в капюшоне села и знаком пригласила нас тоже сесть. Из глубины зала показались три варнца, очень похожие на остальных, но с камнями, подобными жемчужинам, на высоких головных уборах. Варнцы сели лицом к закутанной женщине. И, как обычно, обратили к нам бесстрастные лица.

Как только мы сели, голова под капюшоном слегка повернулась к леди Джелит, длинные пальцы снова принялись чертить в воздухе. Женщина изобразила три знака, и средний я узнала, хотя у меня нет подготовки волшебницы. Этот знак появился на двери святилища Ганноры. Волшебницы, гордящиеся своей Силой, никогда не обращаются к Вечно Кормящей. Она из другого времени. Это время, даже после открытия Эскора и познания Арвона, волшебницы отказывались признавать. За бесчисленные годы они ушли слишком далеко.

Но леди Джелит, которую больше не сдерживали их предрассудки, ответила таким же знаком. Я удивилась: мне всегда казалось, что правление Ганноры распространяется на Дейл и Арвон, его лишь немного знают в Эскоре и в Эсткарпе.

– У нас голод, – обратилась к нашему сознанию женщина в капюшоне. – Нас преследуют беды. Мы ждали знака. Второй год нет дождей, и на полях все погибает. Мы обращались к Великой. Но облегчения не наступило. Если бы не дары моря, Варн погиб бы и мы превратились в пыль.

– Откуда приходят беды – с востока?

Видимо, и правда, что на юге Эскор выходит к морю? В этой земле хватает «бед».

– На востоке нет ничего, кроме гор. Нет, угроза находится на юге. Было много знаков и предзнаменований Тени. Мы видели злые сны. Сны эти приходили все чаще, каждую ночь, и нам пришлось отправлять в Место Света тех, кого они особенно тревожили, чтобы они жили там, недоступные Тени. Морская пища, которая поддерживает нас, иногда исчезает, лодки возвращаются с пустыми сетями или со странными чудовищами, которые приносят смерть своими когтями и зубами.

Те, кто в поисках пищи осмеливался заплывать дальше, видели огонь, поднимающийся из моря. Но ведь все знают, что вода и огонь не могут жить вместе, они вечно воюют друг с другом. Давно уже в наш залив не приходят торговые корабли. Шесть месяцев назад рыбацкая лодка Зиззара Кена встретила большой корабль. Он шел на всех парусах, но на корабле не было ни одного человека – ни у парусов, ни у руля. Брошенный корабль без экипажа. Зиззар и его люди хотели разгадать загадку, но не смогли подняться на его борт. Ветер угнал корабль. Но пришел он с юга.

– Это был первый такой корабль? – спросила леди Джелит.

Наступило недолгое молчание, потом закутанная женщина ответила:

– В 6783 году от основания Варна было такое же время, и подул ветер с юга, принес с собой жару, которая уничтожила весь урожай. Четыре наших рыбацких лодки погибли, вернулась одна. И ее экипаж клялся перед Ждущей, что все те лодки ушли на юг. Оставшиеся кричали и сигналили, но на них не обращали внимания. И те моряки так и не вернулись. А далеко на фоне темного неба, как будто там началась буря, не достигшая Варна, появился огненный свет.

– И сколько времени прошло с тех пор?

– Сейчас 6810 год от основания. Но на этот раз пришло и зло, которого не было раньше, – сны. А пять или шесть дней назад Зеркало Кеффину Ду, стоящее на страже у южной стены, треснуло. А когда стражник, услышавший сигнал тревоги, попытался снять его, чтобы починить, оно рассыпалось на куски.

Она кивнула одному из варнцев, который неторопливо отошел в глубину зала и исчез в другой двери.

– Что вы ищете на юге? Ваши поля тоже сожжены? Ваши корабли пропадают?

– Наши поля по-прежнему плодородны, – ответила леди Джелит, – но на западе была большая война между Светом и Тьмой, а недавно нам сообщили, что на юге происходит что-то странное, и от этого ждут беды…

Человек, вышедший из зала, вернулся. Он, сгибаясь от тяжести, нес толстую плиту. Положил ее на пол, так чтобы все могли рассмотреть. Плита стеклянная, нижняя поверхность замутненная, верхняя чистая. А между ними…

Я видела чудовищ, которые Тьма насылала на Эскор и Арвон, вернее, их изображения. Но при виде этого ахнула. Не птица, хотя в своей прозрачной тюрьме она лежит, расправив крылья. Но крылья не покрыты перьями, они скорее кожистые. И тело тоже не в перьях и не в шерсти, оно поросло какими-то утолщениями, похожими на корни гигантских волос. Но страшнее всего голова этого существа. Она напоминает дьявольское миниатюрное подобие человеческой головы. Рот слегка раскрыт, губ не видно, видны четыре больших клыка, два вверху, два внизу. Крючковатый нос выпячивается, как клюв.

Хотя существо, видимо, мертво, в его глазах сохранилась жизнь, они смотрят на нас, словно видят добычу. На голове гребень из таких же волос, что на теле, только длиннее.

Рук нет, вместо них кости крыльев, но уродливые ноги опять напоминают человеческие, хотя между ними виднеется хвост.

– Таких прилетела целая стая, – кивком указала на существо женщина в капюшоне. – Их словно принесло сильной бурей с юга, и они напали на птиц в гавани, разрывали их в клочья, так что с неба лилась кровь и падали куски плоти.

Уничтожив всех птиц, они спустились на землю. Они умеют ходить. Затем пришли в Варн, и люди стали умирать, потому что укусы этих чудищ ядовиты. Многие умерли, прежде чем мы сумели, набросив на них сети, перебить их. Мы никуда раньше не видели таких. А вы?

Ответила на этот вопрос я, ответила именем, которое всегда было частью легенды:

– Это Теффан.

– Откуда? – единственное слово лорда Саймона прозвучало приказом.

– Ниоткуда, – вынуждена была признать я. – Из легенды, из рассказов, которыми дети пугают друг друга. Это стражи… Одного мы уже встретили в море. Второго описывают как это существо перед нами, только этот страж должен быть один. Это предания салкаров, очень древние, но их никогда не забывали. И был еще третий страж…

Я снова взглянула на плененное чудовище. Мне опять показалось, что в этих красных глазах теплилась жизнь. Их взгляд сосредоточился на мне, как будто для того, чтобы я никогда не забывала: придет еще время расплаты.

Глава восьмая

Десять дней провели мы в гавани Варна. Трижды разговаривали с закутанной женщиной, чье лицо ни разу так и не увидели, а также с тремя варнцами, которые оказались законодателями города. Тем временем капитаны Сигмун и Харвик выгрузили древесину, и купцы хорошо заплатили за этот редкий для них товар. В обмен мы брали преимущественно продукты, а не драгоценные стеклянные изделия. Сухие изогнутые корни, которые никак не напоминали пищу, салкары размельчали и готовили из них дорожный хлеб. Другой пищи добыть почти не удалось, у варнцев самих ее в этом году не хватало.

Мы получили также трос, тонкий, но очень прочный. Кузнецы города изготовили нам стрелы для игольников и длинные ножи с острыми лезвиями, которыми можно разрубить в воздухе волос. Удвоили и даже утроили запас пресной воды из ручьев в долине. Хотя с юга дули жаркие ветры, недостатка в воде не было. Ее давали родники в окружающих горах.

Мы почти не имели отношения к этой подготовке. Разговаривали с офицерами города и рыбаками, которые по-прежнему выходили в море, чтобы добыть пищу для Варна: Работали над картами, взятыми с кораблей. На южной части этих карт обычно было чистое пространство.

Капитан Сигмун присутствовал на одном таком совещании. Он задал вопрос, удивительный в устах такого превосходного моряка.

– Лорд, как мог корабль в Горме плавать без парусов и весел?

– Он из мира, похожего на мир колдеров. Там машины из металла служат людям…

– Но ведь ты, лорд Саймон, тоже из такого мира. Будут ли машины повиноваться тебе?

– Нет, потому что машины нужно кормить жидкостью, похожей на масло для ламп. Без полных баков такой жидкости корабль не поплывет. А баки в корабле, который привели в Горм, совершенно пусты. Возможно, когда корабль прошел через врата, он еще продолжал двигаться, пока не кончилось топливо. А потом просто дрейфовал, и капитан Харвик случайно наткнулся на него. У нас нет такой возможности, чтобы вернуть его к жизни.

– Значит, он похож на большие наземные машины, которые прислал Ализон в Высокий Холлак. Жители Дейла ничего не могли противопоставить им. Но спустя какое-то время машины останавливались сами и больше не двигались. Так что солдатам Ализона приходилось сражаться как обычно. – Капитан Сигмун кивнул. – Машины колдеров злые. Я считаю, что корабль из Горма нужно отвести в море и затопить. Возможно, в нем есть и другие, скрытые опасности.

И он своими словами, действительно, накликал одну такую беду: вокруг нас все пришло в движение. Два окна распахнулись, ударились о стены, и по полу разлетелись осколки стекла. После второго удара под ногами дрогнул пол. Кемок подхватил свою леди и оттащил ее от стола, а мы торопливо соскочили со стульев. Потолок над нами дрожал, как и пол. Его поверхность растрескалась, и на нас обрушился дождь обломков. Я видела, как согнулась колонна, словно на нее надавили со страшной силой.

У двоих варнцев из порезов на лицах появилась кровь. Стекло, которое всегда было частью их жизни, теперь принесло раны и смерть. Но вот дрожь под ногами затихла, и на мгновение наступила полная тишина. Ее нарушали крики боли, гнева, ужаса. Я пробралась к открытому окну и выглянула вниз.

Слова Сигмуна как будто оживили долго дремавшие изобретения колдеров. Дома рушились, Варн напоминал город после долгой осады. Я взглянула на залив и вскрикнула.

Чья-то рука легла мне на плечо и отодвинула от окна. Мое место занял Сигмун. Он в свою очередь тоже вскрикнул. По заливу шла волна, какую не смог бы поднять самый сильный шторм. Корабли салкаров, стоявшие на ее пути, были обречены.

Волна поднялась выше самой высокой мачты и обрушилась, как молот. Мы ничего не видели, кроме пены и менее крупных волн. А у входа в залив поднималась вторая такая волна…

Море обрушилось и на город, первые два яруса зданий оказались затоплены. Сколько человек погибло? Отступая, волны уносили с собой людей, которые еще несколько секунд назад были живы.

Я думаю, мы все окаменели от ужаса, свидетелями которого стали. Один из варнцев закричал, развел руки и бросился к соседнему окну. Кемок подхватил его и удержал, несмотря на то, что обезумевший человек обрушил на него град ударов.

Сигмун держался за оконную раму, наклонившись вперед. Он всматривался в волну, которая уходила назад в море, прихватив с собой большую часть города.

На месте причала, где мы высадились, теперь были лишь груды обломков. Это разбились стоявшие здесь рыбачьи суда. А носом к причалу стояли два наших корабля. Они словно отыскали друг друга в водном потоке.

Их не относило назад волной, и они не тонули. Мачты лопнули, на их месте остались куски дерева, палубу покрывали паруса. Невероятно, чтобы на кораблях кто-то остался в живых.

Теперь и из города донеслись горестные крики пораженных жителей. Мы спустились к ним, чтобы посмотреть, чем можно помочь. Капитан Сигмун заторопился к «Морскому бродяге», туда, где корабль стоял у заваленного обломками причала.

Природа не желала оставить нас в покое: вскоре последовали два новых толчка. Здания, уже ослабленные, рухнули, по улицам стало опасно ходить. Но те жители Варна, которые не погибли в катастрофе, уже пытались определить размеры разрушений, спасти кого можно и увести их на безопасные равнины за городом.

Мы принялись помогать, чем могли, пытались высвободить пострадавших из-под развалин, звали и искали тех, кто подавал голос в разрушенных зданиях. Толпа разделила нас.

Небо, ясное и голубое до удара стихии, теперь потемнело, с него начала падать серо-коричневая пыль. Постепенно ее стало так много, что она грозила задушить нас. Мы обвязали лица тряпками, смоченными морской водой. Эти маски приходилось постоянно очищать от грязи и снова смачивать. Такие же тряпки висели у нас на поясах; их мы давали уцелевшим, которых находили. Многие жители Варна копались в руинах, пытаясь отыскать друзей и близких.

Больше всех было ранено, погибло и погребено в развалинах женщин, так как они обычно находятся во внутренних помещениях домов, занимаясь хозяйством, и не смогли вовремя выбежать.

Я работала с группой мужчин, двое из которых были одеты в серебристую одежду – признак их высокого положения, теперь покрытую грязью. Головные уборы они разорвали, сделав маски.

Пепел падал все гуще. Там, где его коснулись волны, он превращался в прочную массу, и ее приходилось раскалывать лопатами. Но все чаще люди, которых мы откапывали, были уже мертвы.

Конца работе не было видно. Когда стемнело, кто-то принес масляную лампу, и она была нашим единственным освещением. Я так устала, что у меня дрожали руки, когда я помогала относить камни в сторону или копалась в пепле, чтобы отыскать засыпанных. Ногти все обломались, а морская вода, в которую приходилось постоянно окунать маску, жгла царапины и порезы.

Мы работали на первом уровне, непосредственно над морем, когда мне пришлось ухватиться за стену, чтобы не упасть. Едва держась на ногах, я огляделась вокруг и посмотрела вверх: до того все мое внимание было устремлено лишь на то, что находилось передо мной.

Тут и там виднелись огни. Мы работали вблизи причалов. Я посмотрела вниз, на невидимую воду. Оттуда доносился только плеск волн. А чуть подальше еще огоньки. Корабли!

Я не могла поверить, что они еще держатся на воде. Волна должна была раздавить их, как яичную скорлупу. Но огоньки в темноте раскачивались, точно были укреплены на неустойчивых столбах.

– Дестри!

Я вздрогнула. Мысленный призыв прорвал пелену сосредоточенности на том, что мы делали. Словно кто-то схватил меня за руку и поддержал измученное тело.

Я настолько устала, что подумала, будто дар подводит меня. Но призыв прозвучал снова:

– Дестри!

Я узнала голос леди Джелит. Повернулась лицом к раскачивающимся огням над водой, покрытой обломками и мусором, и поморгала глазами, чтобы очистить их от падающего пепла.

Потом, пошатываясь, двинулась в сторону этих качающихся огней. Это один из тех ночных кошмаров, когда ты вынуждена что-то делать, но тело перестает тебе повиноваться. Подойдя к краю причала, где были остатки двух рыбацких судов, я вцепилась в камень и попыталась рассмотреть сквозь пепел, что находится дальше. Из грязной воды прямо передо мной кто-то вышел. Меня схватили за руку и сильно дернули.

– Дестри! – Но на этот раз не леди Джелит, а Орсия. Она хочет, чтобы я пошла с ней.

У меня не было сил сопротивляться, и потому я вошла в воду. Я боялась удариться о какой-нибудь кусок дерева, но рука девушки крепко взялась за воротник моего платья и потащила меня вперед. Поверхность воды покрывал густой слой пепла, мы плыли словно в кастрюле с супом. Орсия взяла мою руку и положила ее на ступеньку веревочной лестницы. Хоть лестница тоже была в скользкой грязи, я сумела подняться. Меня подхватили сильные руки и втащили на усыпанную пеплом палубу.

Передо мной неожиданно появилась бутылка, я взяла ее дрожащей рукой и глотнула кислого вина, с помощью которого салкары восстанавливают свои силы. Это вино настаивалось на целебных травах.

Больше я ничего не помнила.

… Огни исчезли. Я лежала на палубе корабля.

Меня повелительно призывали, и я не могла не подчиниться. Тело мое стремилось к отдыху, но для отдыха еще не настало время. И тут в окутавшем меня тумане, я почувствовала, что мое тело исчезло. Я лечу к свету, более яркому, чем тот, что видела в храме со стеклянными чудесами. Это настоящий огонь, столбом стоящий в воздухе.

Свет позволил мне разглядеть, что находится у основания этого огненного столба. Расплавленная густая лава, увенчанная пламенем, текла медленно и неизбежно попадала в воду, становясь все более тусклой. От этой встречи образовывались облака пара, плотные, словно грозовые тучи.

Из воды поднимались темные скалы. С одной из них, напоминающей пилу, еще стекала вода. На этом островке огненной короны не было. Мне показалось, что я вижу на его склонах какие-то морские существа. Они корчились в предсмертных муках. Но я не была в этом уверена.

Важно не то, что я видела, а то, что чувствовала. Использование Силы. Это не природная катастрофа, это проявление разума, который призвал Силу, послал в мир волны, такие же, как те, что обрушились на Варн. Силу призвали сюда, чтобы все уничтожить. Мне приходилось видеть лорку, чудовище с севера, пожирающее людей. Пойманное в сеть, оно часто умудрялось освободиться и набрасывалось на людей, пытающихся защититься от него.

Здесь будто была поймана сама Сила. Ее энергия устремилась наружу, изменяя окружающее. Так некогда объединенные силы волшебниц Эсткарпа повернули южные горы, чтобы спасти свою страну от вторжения.

Сила стала почти существом, обладающим собственной личностью и целью. Я опасалась прикоснуться к ней, проследив ее источник. И была уверена, что она может погасить меня, как человек гасит свечу.

Но то, что вызвало меня и продолжало притягивать, не позволяло останавливаться. Мое дальновидение устремилось вперед, мимо вулкана, который поднимался над морем, дальше, за огненный столб.

А дальше была темнота. И к ней устремился мой дар. Я продвигалась вперед. Вернее продвигалось мое зрение. Даже тут отраженный в воде огонь позволял видеть утесы, поднимающиеся из парящей воды. Они выглядели обнаженными, словно только что возникли.

Я пролетела над ними, заметив, что верхушки утесов находятся высоко над морем. Впереди показалась, яркая точка, красная, как затухающий уголь в очаге. Именно из этой точки выплескивалась могучая, борющаяся Сила.

Но я по-прежнему не решалась испытать ее, даже использовать дальновидение, чтобы заглянуть вперед. Слишком мощная эта Сила, не боявшаяся, что ее обнаружат. Но что-то в ней все большей больше изумляло меня. Я много раз и раньше ощущала присутствие Силы, замечала следы ее даже в тех людях, которые сами не подозревали об этом. Но у нее всегда были пределы. Никто из тех, кого я знала, о ком слышала, не смог бы так использовать свой дар, так стремиться к власти… Потому что удар энергии не преследовал цели переделать весь этот мир. Нет, разрушения были только побочным результатом другой цели. Поток энергии нарушал известные законы природы.