Текст книги "Революция в еде! LCHF. Диета без голода"

Глава вторая
Ошибка, жирофобия и эпидемия ожирения

«Сожалею, но это действительно так. Холестерин смертельно опасен. Откажитесь от жирного молока. Откажитесь от масла. Откажитесь от жирного мяса…»

26 марта 1984 года. Отныне при одной мысли о жире американцы должны трепетать от ужаса. Название и начало главной статьи Time развеивает последние сомнения. Ей вторит и фотография грустного завтрака на обложке: глаза глазуньи и беконовый рот сулят невеселое начало дня. Заголовок объясняет остальное: «ХОЛЕСТЕРИН: А теперь плохая новость».

Сегодня, в «бесплодьи умственного тупика», глядя на сотни миллионов толстых американцев, стоит оглянуться назад, на 26 марта 1984 года.

То, о чем докладывали СМИ, как ни странно, было результатом клинического исследования одного лекарственного препарата. Сообщалось, что этот препарат нормализует уровень холестерина и снижает риск инфаркта миокарда. Это было первое исследование, которое наконец, после многих бесплодных попыток, смогло подтвердить модную теорию о вреде жиров. Теорию, ради которой многие политики, ученые и лоббисты рисковали своей карьерой. И вот их час пробил. Но не ошиблись ли они?

Положим, какая-то таблетка снижает риск инфаркта миокарда у сердечно-сосудистых больных, но доказывает ли это, что обезжиренная пища поможет всем американцам стать здоровее?

Конечно, нет. Кампания по устрашению населения была пробным камнем. Никто не знал, что будет потом. Стоявшие за ней политики и ученые наверняка были движимы самыми благими намерениями, но они также полагали, что цель оправдывает средства. В своей убежденности они пренебрегли научными доказательствами. Но сегодня вывод для нас очевиден. Король был голый. Самоуверенность не может заменить доказательства.

А вообще-то они играли в рулетку – поставив на кон здоровье всего западного мира. Они поставили все на красное и сильно рисковали. Как так получилось? Мы еще к этому вернемся, но для начала сделаем одно важное уточнение.

Есть поменьше жирной пищи – ну что в этом может быть опасного, скажете вы. Разве может быть опасным «меньшее количество» чего бы то ни было – разумеется, если человек не находится на крайней степени истощения?

Изъяв из рациона какой-то продукт, вам придется восполнить его чем-то другим. Конечно, если вы не собираетесь голодать. Сократив жиры, вы должны есть больше углеводов. Потому что жиры и углеводы – основные источники энергии. Белки и алкоголь – тоже, но в меньшей степени.

Если вы едите меньше жиров, значит, вы едите больше углеводов. Это неизбежно. Только каких углеводов? Когда американцам посоветовали есть поменьше жирного, какими продуктами они заменили этот важный источник энергии? Думаете, они питались исключительно фасолью и ростками? Или… новой дешевой едой, сахаром и мучными продуктами, которые резко повышают глюкозу в крови и гормон инсулин, отвечающий за отложение жира?

Новые правила игры были на руку пищевой промышленности. Производители продовольственных товаров торжествовали. С начала 1980-х годов они получили возможность делать свои продукты из самых дешевых ингредиентов, сахара и крахмала, разводить их водой, умащивать пищевыми добавками и дорого продавать под новой модной маркой «лайт», сулившей всем здоровье и процветание. Скучный вкус такой еды маскировался сахаром, солью и ароматическими веществами.

Сегодня мы видим, чем обернулся для тяжеловесного Запада этот эксперимент по всеобщему обезжириванию. Это страшное зрелище. Мы имеем дело с настоящей эпидемией ожирения и так называемого метаболического синдрома, которые с полным правом могут называться западным недугом. Не отстают от них и другие новые болезни нашего времени.

Давайте отмотаем время назад и заглянем в 1958 год. Говорят, будто благими намерениями вымощена дорога в ад. Самые благие намерения руководили ученым Энселом Кизом. Он хотел спасти западный мир от смертельной болезни и полагал, что нашел ответ. Холестерин. Долой холестерин!

Киз родился в 1904 году. Он был единственным ребенком в семье. Сказать, что он был амбициозным – значит, не сказать о нем ничего.

К тридцати годам он защитил две докторские диссертации – по биологии и по физиологии.

Вскоре Киз возглавил экспедицию в Анды, чтобы изучить реакцию организма на большие высоты. Зимой, когда ночная температура падала до -45 °C, он разбил лагерь на высоте 6 000 метров. Несколько участников чуть не погибли от тяжелой горной болезни, но Киз легко выдержал испытание.

Во время Второй мировой войны Киз занимался разработкой пайков для военнослужащих, так называемых «пайков К» – пайков Киза. Ежедневный паек энергоемкостью в 3000 ккал включал, в частности, шоколад, жевательную резинку и двенадцать сигарет.

Ближе к концу войны Киз проделал удивительное по тем временам исследование голодания. Сегодня подобный эксперимент вряд ли был бы возможен по этическим соображениям. В его распоряжении было тридцать шесть отказников, которые не хотели идти на фронт. Вместо этого он предложил им полугодовое голодание под тщательным наблюдением специалистов. В среднем подопытные потеряли 25 % массы тела[7]7
  Голодание стало причиной депрессий и страхов у многих участников этого эксперимента. Некоторые говорили о дефиците внимания и заторможенности. Кроме того, была отмечена одержимость едой, сильно пониженный интерес к сексу, асоциальность. Один из подопытных отрубил себе три пальца – возможно, ради того, чтобы избежать дальнейшего участия в исследовании. На физическом уровне наблюдались замедленный обмен веществ, низкая температура тела и редкий пульс. Многие из названных симптомов характерны также при таких нарушениях пищевого поведения, как анорексия и булимия.
  Голодающие получали ежедневно 1560 ккал, их рацион состоял в основном из крахмалсодержащих продуктов, таких как хлеб и картошка. Кроме того, они должны были заниматься тяжелой физической работой и много гулять. Не правда ли, это напоминает современные советы желающим похудеть?


[Закрыть].

Однако прославился Энсел Киз другими исследованиями – теми, благодаря которым он попал на обложку журнала Time и стал известен как «мистер Холестерин».

Все началось с фермера. К Кизу направили одного крестьянина, державшего молочную ферму и страдавшего от мелких внутрикожных образований – ксантом – на веках и локтевых ямках. Когда их вскрыли, то внутри обнаружили желтоватое воскообразное вещество – чистый холестерин.

Холестерин у фермера зашкаливал. У его брата холестерин был тоже повышен, видимо, это было наследственное нарушение.

Киз поселил обоих братьев у себя в лаборатории и в течение недели кормил их обезжиренной пищей (не особо вкусной). Холестерин временно снизился. Киз сделал свои выводы. Выводы, которые имели серьезные последствия.

Киз опирался на два наблюдения. Во время войны, когда еды не хватало, в Северной Европе от инфаркта умерло меньше людей, чем в мирное время, когда еды было больше. Киз заинтересовался этим явлением. Судя по цифрам, причиной инфаркта является какой-то повседневный продукт питания, которого явно не хватало во время войны. Но что именно это за продукт?

Второе наблюдение, которое сделал Киз, – это факторы, предшествующие инфаркту. Артерии сужаются. На их стенках образуются утолщения, бляшки. Бляшка может оторваться, и кровь на месте ранки свернется, образовав тромб. Артерия может закупориться, и ткань начнет отмирать из-за недостатка кровоснабжения. Если такая закупорка произойдет в артериях сердечной мышцы, это приведет к инфаркту миокарда. В бляшках содержится ни что иное, как холестерин.

Для Киза связь была очевидна. Теория казалась логичной, во всяком случае, для инженера. Жирная пища (позже переименованная в насыщенные жиры) повышает холестерин в крови, холестерин накапливается в артериях и приводит к сердечно-сосудистым заболеваниям. Неужели Киз нашел ответ?

Говорят, у любой сложной проблемы есть простое, понятное и… ошибочное решение. Верна ли была теория Киза? Существовал только один способ проверить это. Провести научное исследование.

В 1950-е Киз все больше изучает влияние жиров и холестерина на сердечно-сосудистые заболевания. Он проверяет уровень холестерина у разных групп людей – у неапольских пожарных, у мадридских богачей и бедняков.

Вместе с женой Маргарет, биохимиком по профессии, он отправляется в Южную Африку, и Маргарет систематически проверяет показатели холестерина у белого и темнокожего населения. А дальше – Япония, Финляндия, Голландия, Греция, Югославия… Энсел Киз и его супруга объездили со своими холестериновыми тестами чуть ли не весь мир.

Киз решил, что нашел ровно то, что искал. Кажется, связь есть. Богатые люди в богатых странах едят больше жира, холестерин у них выше, сердечно-сосудистые заболевания – чаще.

СМИ все больше писали о Кизе. В статье 1956 года он утверждает: «Чем выше ваш доход, тем жирнее пища, которую вы едите. Зарабатывать больше двухсот долларов в неделю вообще опасно для жизни – от такого количества жиров вы просто умрете».

Такие выводы Киза вызывают сомнения. Искал ли он правду или хотел доказать, что прав?

Если он ошибся, мог ли он это признать? В 1953 году Киз опубликовал свое исследование о связи сердечно-сосудистых заболеваний с потреблением жира в шести странах – см. график на с. 37. Чем больше жира едят жители той или иной страны, тем выше статистика заболеваний. Результаты поражали своей наглядностью. Судя по диаграмме Киза, жирность пищи – единственный фактор, влияющий на сердечно-сосудистые заболевания. Возможно ли такое? Конечно, нет.

Несколько лет спустя один коллега Киза решил проверить, так ли все на самом деле. Опираясь на те же цифры, что и Киз, он получил вот такую диаграмму (каждая точка обозначает страну, некоторые точки подписаны):

Дело в том, что вообще-то статистика была по двадцати двум странам, а не только по шести, которые показал Киз. Но он отобрал именно те, которые укладывались в его теорию.

Манипуляции со статистикой – для ученого смертный грех. Но разоблачение осталось незамеченным, и Киз продолжал гнуть свою линию. Он был на пути к новым свершениям. К главному, как считают многие, достижению своей жизни. Следующая его работа, так называемое «Исследование семи стран», послужит основой будущей глобальной жирофобии.

Исследование было начато в 1958 году и продолжалось несколько десятилетий. Объектом изучения стали двенадцать тысяч мужчин среднего возраста в Италии, Греции, Югославии, Голландии, Финляндии, Японии и США. Ученые наблюдали за их питанием, измеряли уровень холестерина в крови и фиксировали наличие сердечно-сосудистых заболеваний. По тем временам это был впечатляющий, масштабный проект.

Но тут история снова сделала неожиданный поворот. «Исследование семи стран» не обнаружило никакой четкой связи между потреблением жира и сердечно-сосудистыми заболеваниями. Вообще никакой. В Греции, например на Крите, ели очень жирную пищу, а уровень заболеваемости был самым низким.

Тогда Киз переформулировал свою теорию. Не всякие жиры вредны для сосудов, а лишь одна их разновидность. Насыщенные жиры. В этом случае статистическая связь все же просматривалась[8]8
  Это гипотеза ad hoc, объяснение, сконструированное вдогонку, когда существует риск, что исходная теория окажется несостоятельной. Такие гипотезы иногда срабатывают, однако чаще всего их наличие свидетельствует о том, что вся теория ошибочна.
  В псевдонауке – например в парапсихологии – часто прибегают к гипотезам ad hoc. Забавный пример – как сторонники теории трех биоритмов утверждали, что могут предугадывать пол будущего ребенка. Когда же один эксперимент чуть ли не провалился, кто-то из них объяснил, что среди детей, чей пол был определен неверно, наверняка много будущих гомосексуалистов.


[Закрыть]. Именно тут началась всеобщая жирофобия.

Возможно, вы полагаете, что насыщенные жиры – это вредно. Но что это такое? Жиры можно разделить на две группы. Ненасыщенные становятся жидкими при комнатной температуре (как оливковое или подсолнечное масло). Насыщенные при комнатной температуре сохраняют твердую консистенцию. Они содержатся в животных жирах (сливочное масло, свиное сало) или в тропических растениях (кокосовое и пальмовое масла).

Почему это так? Не волнуйтесь, все на удивление просто. Жиры – это цепочки атомов углерода (на илл. – темно-серого цвета), к которым присоединяются атомы водорода (светло-серого цвета).

В молекуле насыщенных жирных кислот атомов водорода много, и они расположены вдоль всей цепочки атомов углерода. Поэтому молекула прямая. Если одного или нескольких атомов водорода не хватает, то молекула искривляется. И тогда ее называют мононенасыщенной или полиненасыщенной, в зависимости от того, сколько атомов водорода отсутствует.

Молекулы насыщенных жиров (те, что прямые) могут присоединяться друг к другу особенно плотно. Поэтому при комнатной температуре эти жиры остаются твердыми. Но если их нагреть, молекулы оторвутся друг от друга и консистенция изменится. Например, сливочное масло растопится, если его нагреть в кастрюле.

Как, по-вашему, какие жиры в рационе человека наиболее натуральны? Вопрос на засыпку. Натуральны и те, и другие.

Насыщенные жиры содержатся в мясе всех теплокровных животных и в молоке млекопитающих. Насыщенные жиры становятся жидкими при температуре тела, то есть 37 °C. Такие жиры, по мнению Энсела Киза, опасны для человека. При достаточной доле сообразительности вы легко заподозрите неладное.

Человек – тоже теплокровное животное. Наш организм тоже во многом состоит из насыщенных жиров, и даже в грудном молоке женщины их полным-полно. Как же они могут быть опасными? Это странная мысль. Так ли это?

То, что Киз немного смухлевал со статистикой, чтобы доказать свою теорию, на самом деле неважно. Будь его исследования безупречны, они бы все равно не доказали, что жиры являются причиной сердечно-сосудистых заболеваний. Подобные заключения содержат те же логические ошибки, которыми пестрят статьи о здоровье в вечерней прессе. Вот один пример. Может ли муниципальный налог стать причиной инфаркта?

Ответ в духе логики Киза 1950-х или же современной логики вечерней прессы – да, может. Муниципальный налог приводит к инфаркту. Смотрите на диаграмму ниже и судите сами.

В коммунах, где жители облагаются высоким муниципальным налогом, многие умирают от инфаркта. В коммунах, где муниципальный налог ниже, люди здоровее. Уж куда нагляднее.

Будем рассуждать дальше. Попробуйте продолжить кривую влево. Вы увидите, что если налог снизить на 9 %, то от инфарктов умирать уже никто не будет.

Всем ясно, что то, о чем мы здесь рассуждаем, – полная ерунда. Причина инфарктов наверняка заключается в чем-то другом. Возможно, жители более благополучных коммун, где налог не столь высок, в среднем здоровее. Допускаю, что пример не самый блестящий. Но смысл в том, что эта диаграмма работает так же, как кривая Киза в его исследовании. В этом графике потребление жиров просто заменили на налоги. Разница в том, что связь между потреблением жиров и сердечно-сосудистыми заболеваниями кажется более правдоподобной. С научной же точки зрения, доказательства в обоих случаях одинаково несостоятельны. Подобные статистические привязки не выявляют причинно-следственных связей.

Это такие же ошибочные утверждения, как те, что регулярно встречаются в заголовках вечерней прессы, когда нам сообщают, что X дает Y, например: «Загрязненный воздух – причина избыточного веса» или «Чтобы похудеть, надо завтракать». То, что менее состоятельные и более склонные к полноте люди часто живут в экологически неблагоприятных районах, еще не доказывает, что они растолстели именно из-за плохого воздуха. То, что худые люди, как правило, завтракают, не доказывает, что можно похудеть, если больше есть.

Обсервационные (наблюдательные) исследования, когда ученые просто наблюдают за происходящим, не доказывают причинно-следственных связей. Они могут лишь породить теорию, требующую более тщательной проверки.

Приведу еще один пример: когда шведы едят много мороженого, в водоемах тонет больше людей. Связь очевидна. Доказывает ли это, что люди тонут от мороженого? Или что-то совсем другое, например, что и то, и другое довольно часто случается летом[9]9
  Таких примеров можно привести сколько угодно. Одно смешное, шуточное обсервационное исследование доказывало, что причина сердечно-сосудистых заболеваний… борода. Дело в том, что люди, которые редко бреются, чаще страдают сердечно-сосудистыми заболеваниями. Чем длиннее борода, тем хуже с сердцем.
  Только не спешите сбривать свою бороду, попробуйте сначала догадаться, с чем это связано.


[Закрыть]?

Даже если бы Киз не мухлевал, его аргументы скорее из разряда тех, что демонстрируют связь между съеденным мороженым и числом утопленников. Но он к тому же еще и отобрал лишь те страны, которые отвечали его требованиям, и доказательства утратили всякую силу.

Мы неспроста продолжаем спорить, что такое здоровое питание в долгосрочной перспективе. Потому что у науки нет пока окончательного ответа. Провести серьезное достоверное исследование не просто трудно – это требует больших финансовых затрат и занимает много времени.

Это должно быть интервенционное рандомизированное исследование с огромным количеством участников, случайным образом разделенных на две группы. Одной группе говорят есть меньше жира, другой – больше. Далее за участниками обеих групп долго наблюдают, чтобы получить достоверную статистическую разницу в заболеваемости или смертности. Наблюдать следует лет десять, даже если участников – тысячи. Если различия существенны, то мы получаем ответ на вопрос, верна теория о вреде жиров или нет.

Такое интервенционное исследование справедливо, потому что участников разных групп отличает друг от друга только один общий фактор. В обсервационных исследованиях факторов отличия, напротив, очень много, и определить, какой из них оказался решающим, невозможно. В интервенционных исследованиях известно: отличие было одно – значит, именно оно стало причиной того или иного результата.

В начале 1970-х в США думали провести подобное масштабное исследование на деньги налогоплательщиков. Что же помешало? По предварительным подсчетам, оно могло стоить больше миллиарда долларов. Никто не желал платить столько денег. Вместо этого было запущено несколько проектов поменьше, не столь дорогостоящих. Однако они бы тоже заняли около десяти лет, и никто не знал к тому же, смогут ли они что-либо доказать. Не все готовы были ждать.

Но что же стало с первой теорией, по которой главной причной западных болезней были сахар и крахмал? Ведь в середине XX века в развитых странах, где статистика инфарктов была выше, люди ели не только насыщенные жиры. Не менее очевидной была связь с потреблением сахара и муки. Аутсайдер Клив, не принятый академическим сообществом, отмечал их влияние на многие другие новые болезни, но главная битва развернется вокруг сердечно-сосудистых заболеваний. Что вреднее: жиры или сахар?

Теории были зеркально противоположными и скорее всего взаимоисключающими. Если одна из них имела право на существование, другая должна была исчезнуть. На пути Энсела Киза встал другой ученый с мировым именем.

Профессор Джон Юдкин родился в 1910 году в Лондоне в бедной еврейской семье, бежавшей из России. В 1930-е годы он женился на еврейке, в свою очередь бежавшей из Германии. Они прожили вместе всю жизнь.

Отслужив военным врачом в Западной Африке, Юдкин получил звание профессора физиологии в Лондонском университете. В течение нескольких последующих десятилетий Юдкин занимался научными исследованиями и доказал четкую связь между сердечно-сосудистыми заболеваниями и потреблением сахара. Позже выйдет его книга «Чистый, белый, смертельный»[10]10
  John Yudkin. Pure, White and Deadly. – Примеч. nepee.


[Закрыть]. Речь, разумеется, идет о сахаре.

Джон Юдкин был уверен, что теория о вреде жиров ошибочна и наибольший вред для человека представляют сахар и другие углеводы. Энсел Киз был убежен в обратном. Мир был тесен для них обоих. Кто выйдет победителем?

Если Юдкин прав, значит, Киз ошибался и все его труды напрасны. Неудивительно, с каким напором Энсел Киз отстаивал свою правоту.

Киз сочинил длинное, на редкость желчное письмо, в котором пункт за пунктом развенчал исследования Юдкина как не имеющие научной ценности. Он разослал его всем ведущим ученым в этой области и опубликовал в серьезном медицинском журнале. Киз писал, что абсурдно использовать данные по сорок одной стране, чтобы доказать связь между потреблением сахара и сердечно-сосудистыми заболеваниями. О своих манипуляциях с цифрами он, однако, умолчал.

Дальше – хуже. Юдкин был не очень сильным оратором и в дебатах против Киза обычно проигрывал. Джон Юдкин проиграл эту битву. К тому же против него были настроены представители сахарной промышленности, что также сыграло на руку Кизу.

Юдкин вышел на пенсию рано, в 1971 году, а на его место университетское начальство поставило человека, поддержавшего теорию о вреде жиров. Юдкин уехал в Израиль. Киз растоптал его вместе с его теорией. В дальнейшем, если кто-то позволял себе усомниться в теории о вреде жиров, про него презрительно и в то же время предупредительно говорили: «прямо как Юдкин». Скоро в рядах ученых воцарилось единодушие.

Юдкина осмеяли, его имя произносили не иначе как с улыбкой. Он так и не дождался реабилитации. Но вопрос актуален и по сей день. Был ли Юдкин прав? Ведь если все было известно еще в 1970-е, вряд ли бы его так легко списали со счетов[11]11
  Некоторые опережают свое время. В 2009 году профессор Роберт X. Ластит из Сан-Франциско прочел хвалебную лекцию памяти Юдкина «Сахар: горькая правда» (Robert Н. Lustig. Sugar: The Bitter Truth). Лекция набрала полмиллиона просмотров в «Ютьюбе».
  Ластиг сказал: «Все то, о чем говорил Юдкин, сбылось до мельчайших подробностей. Это потрясающе. Я преклоняюсь перед этим человеком».


[Закрыть].

Теория о вреде жиров постепенно становилась общепринятой. Профессор Юдкин был обезврежен. Но как же быть с теорией Клива, свидетельствующей о распространении новых заболеваний среди примитивных народов? Ведь говорили, что открытие Клива могло изменить мир, его потенциал сравнивали с изобретением антибиотиков. От его теории также пришлось отказаться.

По сути все было просто. Если жиры вредны, то углеводы быть вредными не могут. Потому что ничем кроме углеводов жиры не заменишь.

Врач-хирург Денис Бёркитт за свою карьеру прославился дважды. Во-первых, в 1950-е, во время работы в Африке, он описал специфическую злокачественную опухоль, вызываемую вирусом. Заболевание назвали в его честь лимфомой Бёркитта. Это открытие принесло ему известность, и люди стали к нему прислушиваться.

По возвращении в Англию его представили Кливу, и Бёркитт нашел его теорию блестящей и чрезвычайно важной. Бёркитт написал предисловие к книге Клива «Сахарная болезнь», о котором мы упоминали раньше. Однако вторым «достижением» Бёркитта было искажение и саботаж теории Клива.

Бёркитт знал, что Клив прав. Посещая больницы в США, он видел множество афроамериканцев, страдающих диабетом и сердечно-сосудистыми заболеваниями. В Африке, где прежде работал Бёркитт, такого не наблюдалось. Болезни были, очевидно, связаны с потреблением сахара и муки. Но как понять – содержится ли в новой пище что-то вредное, или в ней не хватает чего-то полезного?

Денис Бёркитт, как и многие его современники, был одержим проблемой запоров. Легкоусвояемая западная пища – такая, как сладкое и мучное, – бедна клетчаткой. Чем меньше клетчатки, тем хуже стул, работа кишечника соответственно замедляется. В этом-то Бёркитт и видел причину современных заболеваний.

Он ставил эксперименты на своих близких, чтобы узнать, сколько времени проходит с момента приема пищи до опорожнения кишечника. После чего продолжил свое исследование на 1200 добровольцах в разных частях света.

Бёркитт отмечал время прохождения пищи по пищеварительному тракту и консистенцию стула. В Уганде рекорд составил 980 граммов кала в день. В Англии результаты были совсем скромными и запоры являлись общераспространенной проблемой[12]12
  Интерес Дениса Бёркитта к этому вопросу, казалось, не знал границ. Он часто говаривал, что здоровье нации определяется количеством кала и его плавучестью в воде. Однажды Бёркитт шокировал даже профессионально закаленных гастроэнтерологов и проктологов, спросив, знают ли они, сколько какают их жены.


[Закрыть].

Бёркитт перевернул теорию Клива с ног на голову. Проблема, по его мнению, заключалась не в рафинированных углеводах, а в недостатке клетчатки, того, чего не хватает в современной пище. Все достоинства теории были налицо. Теперь она могла сосуществовать бок о бок с теорией Киза и приобрела популярность. Богатая клетчаткой нежирная пища стала синонимом полезной еды. Узнаете?

Но что было не так с новой теорией-перевертышем? А то, что она просто-напросто ошибочна. Недостаток клетчатки не объясняет появление новых западных болезней. Те народы, которые получали минимум клетчатки и углеводов (эскимосы, масаи, саамы), оставались здоровыми и без клетчатки до тех пор, пока в их рационе не появлялись сахар и мука. Этого теория клетчатки объяснить не могла.

Уже после Бёркитта проводились крупные научные исследования по изучению профилактических свойств дополнительных доз клетчатки, но всякий раз они оканчивались ничем. Единственно, на что клетчатка действовала безусловно положительно, так это на запоры. А в остальном у людей с повышенной чувствительностью она вызывает только газы и колики. Клетчатка тормозит всасывание углеводов, что хорошо. Но без сахара и крахмала дополнительная клетчатка вам скорее всего и не нужна.

Клив и Юдкин были очень близки к истине. Но к концу 1970-х годов о них почти забыли. Их исследованиям предстояло пылиться на полках еще много десятилетий. Зато мы наблюдаем последствия того, от чего они нас пытались предостеречь.