Текст книги "Стихи. Пародии. Зарисовки"

Андрей Багинский

Стихи. Пародии. Зарисовки.

© А. А. Багинский, стихи, 1993

© В. И. Багинская, рисунки, 1993

ТРЕХСТИШИЯ

(подражания японским хокку)

* * *

Сердце невольно сжалось:

Под прочным фундаментом славы

Покоится горе народа.

* * *

Не слышно пения птиц.

Где-то в отравленном небе

"Першинг" летит.

* * *

Ночами мне ждать не придется

С войны не пришедшего сына:

Со мною он рядом – убитый.

* * *

Будет ли мир на земле?

Снова и снова в карьерах

Уран добывают.

* * *

Где прежняя пылкость моя?

Раздавлено юное сердце

Тяжелою думой.

* * *

Светлеет страданий мгла:

В предсмертном сиянии виден

Жизни закат.

* * *

Люди, вы слышите крик?

В горле несчастной Европы

"Першинг" застрял.

* * *

Мир недостаточно прочен:

Будущий город рухнул

В ракетную шахту.

* * *

Кончился бой.

Долго не может остынуть

Ствол автомата.

* * *

Душманы сжимают кольцо.

Вместе со мной лихорадит

Мой автомат.

* * *

Ты отвернулся при встрече,

Значит, ударишь в спину

Взглядом недобрым.

* * *

Годы меняют характер:

Юность не терпит ошибок,

Старость прощает…

* * *

Стал на ступеньку выше:

Сегодня меня критикуют

Опытные поэты.

* * *

Ночью сражался с бурей.

Утром она отступила —

Радуга вышла с поклоном.

* * *

Пытаюсь утешить ребенка.

Чтобы меня не обидеть,

Он улыбнулся сквозь слезы.

* * *

Ты на вершине – подумай:

Ошибка чревата лавиной,

Не меньше, чем ты, беспощадной.

* * *

По улицам молча брожу

И, словно цветы, собираю

Улыбки прохожих.

* * *

Много ли можно увидеть,

Если смотреть друг на друга

В прорезь прицела?

* * *

Отец на фронте ослеп,

Но вот уже сорок лет

Он видит войну во сне.

* * *

Всё уже было когда-то:

Хорошее или плохое —

Только любовь не приходит.

* * *

Еще одну глупость придется вписать

В книгу своей судьбы —

Я женщине правду сказал.

* * *

Рифмой не скован я.

Легко на бумагу ложатся

Мысли мои.

* * *

В ресницах твоих слезы.

В них

Гнев отразился мой.

* * *

Любовь обостряет чувства:

Я слышу твое дыханье

За тысячу миль.

* * *

Больно кольнуло сердце:

Ты с фотографии смотришь

Мимо меня.

* * *

Слышу, как за окном

Шумит одинокий тополь.

Он меня понимает.

* * *

К солнцу я руки простер.

В этот же миг за спиною

Тень притаилась.

* * *

Слово упало камнем.

С места его не сдвинешь

Потоками болтовни.

* * *

Ты из осколков правды

Складывал небылицы —

Верили люди.

* * *

В прошлое снова смотрю:

В черных воронках войны

Детство мое затерялось…

* * *

Жителей всех сожгли.

Ходит забытый ребёнок,

Маму зовёт…

* * *

Фронтовик отошел от прилавка,

Кто-то сказал с облегченьем:

«Их уже мало осталось…»

* * *

Ты не любишь меня, я знаю,

И не прошу слишком много:

Выслушай до конца…

* * *

Слышишь, как безутешно

Плачет в траве одуванчик —

Ветром детей унесло…

* * *

Кто-то стучится в двери.

Стало немного грустно:

Знаю, что это не ты.

* * *

Мы расстаемся,

В сердце подальше спрячу

Слова любви.

* * *

Откуда-то взялись силы.

Наверное, в это мгновенье

Ты думаешь обо мне.

* * *

Шум потерялся где-то —

Тихая улица Пушкина

Другою не может быть.

* * *

Слезинка, упавшая наземь,

Разбилась,

А с нею – мои мечты.

* * *

Совестно мне: по ошибке

В чью-то я жизнь ворвался

Звонком телефонным.

* * *

Нас разобщает транспорт:

Стоя лицом друг к другу,

Не смотрим в глаза.

* * *

Неужто вы все ослепли?

Искусству бросая вызов,

Корчится рок.

* * *

Враги обойдутся без танков:

Неискушенные души

Топчет тяжелый рок.

* * *

Злобу прикрыл улыбкой,

Зависть – рукопожатьем,

Но куда же ты спрячешь глаза?

* * *

Осень.

С жизнью прощаясь,

Гордо падает лист.

* * *

Как мимолетно счастье,

Вместе с улыбкой умчалось —

Горе легло в морщины…

* * *

Сменяя друг друга,

Приходят ко мне

Надежда, мечта, безысходность.

РУБАИ

* * *

О, творец, в мир корысти ты бросил меня,

В море лжи и разврата ты бросил меня,

Всех ошибок твоих я исправить не в силах —

Лучше б сразу в могилу ты бросил меня.

* * *

Я – сточный колодец людских откровений:

Чужие всё мысли, чужие сомненья,

Покуда я сердцем всего не постигну,

Не будет покоя душе и забвенья.

* * *

Сильным мира служил ты, виляя хвостом,

Доносил на других – был последним скотом,

Донесли на тебя – как собаку прогнали,

Отчего же стоишь ты с разинутым ртом?

* * *

Пусть ты трижды достоин похвал,

Средь великих умов пусть достойным ты стал,

Если лесть ты в подруги себе не возьмешь,

Не взойдешь на достойный тебя пьедестал.

* * *

Если видишь, что женщина тайн полна,

За словами ее вдруг встает пелена,

Не стремись разгадать их таинственный смысл —

Держит в тайне жестокость и подлость она.

* * *

Всю скупость душ людских прекрасно сознавая,

Святые тайники души своей пред ними раскрываю,

Но благодарного зерна никто не проронил – одни каменья

Я с нежной почвы сердца своего с печалью собираю.

* * *

А души скупые по-прежнему спят

И тайны души твоей знать не хотят.

Лишь плесень живет на холодных каменьях —

К кому обращаешь ты свой рубайат?

* * *

Давно уже жизни не радуюсь я,

Лишь мрачные мысли терзают меня,

И жить в этом мире есть смысл едва ли,

Уйду… Никто и не вспомнит меня…

* * *

Чего больше в мире: добра или зла?

Положил на весы два тяжелых узла —

В первый ложь завязал, в другом правда сокрыта,

Правда вниз потянула – ложь наверх поползла.

* * *

Ты за правду страдаешь, – скажи мне – зачем?

Ничего не добившись, умрешь ты – зачем?

Чтобы дети твои тоже правдою жили

И, страдая как ты, умирали – зачем?

* * *

Если правду ты хочешь сказать – говори!

Пусть тебе не дают говорить – говори!

Даже если никто тебя слушать не будет —

Хоть один да услышит тебя – говори!

* * *

Правда в двери стучится – не слышит народ,

Ложь в окно заглянула – ликует народ,

Ты друзей от врагов отличить не способен,

Что же будет с тобой, мой несчастный народ?

* * *

Правда к братству людей призывает – смотри,

Ложь друзей друг на друга бросает – смотри.

Ложь и правда – враги, но скитаются вместе,

Различить их почти невозможно – смотри.

* * *

Пусть мошенник твердит, что раскаялся он,

Пусть за горло его крепче держит закон.

Недобитый шакал станет вдвое хитрее,

Отпусти – он за властью полезет на трон.

* * *

У соседей моих разгорается спор,

Этот машет ножом, тот хватает топор.

И не всё ли равно в чем причина их ссоры —

Победивший со мною начнет "разговор".

* * *

Завистливым псам, мастерам сквернословья

На доброе дело не тратить здоровья.

Покуда наш мир не рассыплется прахом,

Свободна подстилка под дверью злословья.

СТИХИ

x x x

Себе я не хозяин,

Но некто

Движет мною изнутри,

В помощники избрав лишь руку и язык,

Послушно я внимать ему привык:

Он – думай, я – лишь слушай да смотри…

x x x

Все то, что знаю я, и то, чего не знаю —

две части целого,

и каждая уходит в бесконечность…

x x x

За что вселенной вечным властелином

Наказан я? Бессилен мой язык,

Когда ведомый чутким сердцем разум

В святые тайны человечества проник,

И бурею страстей рожденная волна

Врезается в молчания плотину…

x x x

Что представляешь ты собою,

К чему идешь, зачем живешь,

Зачем снабжен ты головою,

Которой только ешь и пьешь?

Ужели жизнь тебе дана

Всевышним только потому,

Что изобилие она

Дает желудку твоему?..

x x x

Все, что услышал, запускаю

Я в топку трепетной души,

Затем сомненьем поливаю

И пылкой мыслью поджигаю —

Задуй, попробуй, затуши!

В огне потрескивают строчки,

Сгорают рифмы-оболочки,

И чувство, вскрытое огнем,

Неостывающим теплом

Согреет душу мне потом.

x x x

Опять пришли пустые дни,

Когда не пишешь, не читаешь,

И не спешишь, и не мечтаешь,

А только мрачно наблюдаешь,

Как долго тянутся они.

Как прежде мучает сомненье:

Придет ли снова вдохновенье —

Минута сладкого забвенья —

Или иссяк души родник?..

Я не люблю пустые дни.

x x x

Я все ищу в тебе актрису,

Не верю сердцу своему,

Хочу проникнуть за кулисы

Души твоей, но почему

Ты до сих пор не презираешь

Меня за бесконечный вздор?

О, боже мой, да потому,

Что даже если ты играешь,

Любовь – твой главный режиссёр.

ТРИ ВОЗРАСТА ЛЮБВИ

Через весь класс смотрю назад

Все десять школьных лет,

И прячу от тебя глаза,

Чтоб не раскрыть секрет.

Но очень скоро я пойму:

Мои надежды тщетны.

Люблю! Люблю! Но никому

Я не скажу об этом.

Живу, не нужен никому,

В права вступила зрелость,

И снова сердцу моему

Влюбиться захотелось.

Люблю! Мне хорошо с тобой,

Пусть знают все об этом.

Мне соловей порой ночной

Поможет стать поэтом.

У женщин, скоро я пойму,

Поэты не в почете.

Скажу и сердцу и уму:

«Напрасно счастья ждете».

А годы шли. Любви желал,

Но больше не влюбился.

Всех в мире женщин презирал

И, наконец, женился.

В семье нашел покой,

Давно утихли страсти,

И нет любви слепой —

Быть может, в этом счастье.

x x x

О, сколько лжи еще на свете!

Мой друг, встречал ли ты

В несметном женском пустоцветье

Волшебный призрак красоты?

В холодном гордом отчужденье

Идет она в сопровожденье

Глубоких дум. Недвижным взором

Полны глаза, и мы с позором

Кружимся рядом и лепечем

Любви слезливые слова,

И льются пламенные речи —

Сплетает глупость кружева.

Ее душевное уродство

Укрыл пленительный дурман.

И глубина, и благородство —

Мираж, иллюзия, обман.

Холодный мрамор Афродиты

Пленяет нас, но думал ты,

Что в нем сокрыты

Одни лишь скульптора мечты?

У камня нет души и плоти —

Творца мы видим торжество.

Друзья мои, напрасно ждете

Средь женщин встретить божество!

Подобно каменным Венерам,

Лучистым светом залита,

Навстречу пылким легковерам

Идет пустая красота…

x x x

К земле лицом обращена,

Кружит несчастная Луна,

И вечен будет этот путь,

Ей головы не повернуть.

Все краски серы для совы:

И пепла цвет, и цвет листвы.

Жалеет ли она о том?

Нет. Пестрый мир ей не знаком.

Вся жизнь – слепая суета.

Где правда, ложь, где красота?..

Зачем я начал раздавать

Людские чувства тем, кто взять

Не может их? Хочу молчать,

Но вновь пишу одно и то же…

Так плещет глупая волна

У ног скалы. Шипит она,

Но победить ее не может…

БАЛЛАДА О ПИСЬМАХ

Браток, об одном попрошу я:

Осталось мне жизни три дня,

Сто писем домой напишу я,

Ты их отсылай без меня.

Осколок, застрявший глубоко,

Мне сердце в груди леденит,

Но матери так одиноко,

Ночами в печали не спит.

Пусть тихо те письма читает,

Пусть строчки родные ей лгут,

А слёзы её пусть не знают,

Что о погибшем текут.

Исполни последнюю просьбу,

Жестокую правду храня,

Сто писем домой напишу я,

Ты их отсылай без меня.

x x x

На этом Севере проклятом

Мы с вами собрались, ребята,

В могучую стальную рать,

Чтоб господам из блока НАТО

Железный кукиш показать.

НОЧНЫЕ РАЗГОВОРЫ

Селектор сказал: «Тревога!»

«Тревога!» – сказал командир.

Тягач, почихав немного,

Грозно сказал: «Фыр-фыр!»

«Скорее!» – сказало время,

«Скорее!» – сказал командир.

Мчались машины с теми,

Кто защищает мир…

…………………………………

Что-то по-русски сказали…

Мы эту опустим строфу.

«Огонь!» – на НП прокричали,

Пушка сказала: «Тьфу!»

Долго над полем летали

Каски и сапоги.

Враги почему-то молчали,

Видно, отшибло мозги.

ПАРОДИИ

Журнал «СЕЛЬСКАЯ МОЛОДЁЖЬ» № 2, 1980 г.

Николай Завалишин

В резерве

Здесь в июле ковыли

Беленькой поземкой.

Мы над морем. Край земли.

Тихо. Дальнозорко.

С этих каменных высот

Я смотрю на Север.

Помутился горизонт

Голубым и серым.

Вот уж катится во мглу

День мой високосный.

На казарму и скалу

Навалился космос.

Голубым да карим сном

Не уснуть со всеми.

Что там свищет за окном:

Ветер или время?

Выйду в полночь. Полумрак.

Знобкое поветье.

Сколько раз мигнет маяк

За тысячелетье?

Сколько мне за ним следить

С утомлённой болью

И задумчиво бродить

У разлукоморья?

Ищи-свищи

Тихо. Скучно. Скоро ночь.

Дымно. Папиросно.

Улетели музы прочь.

На душе поносно.

Чей-то топот, а потом

Лёгкое сопенье.

Кто там свищет за окном,

Может, вдохновенье?

Выйду в полночь. Посмотрю.

Никого. И с горя

Папиросу закурю

Марки «Беломорья».

Улыбнулся космос мне

Криворотолунно:

«Представляю, как тебе,

Друг мой, тугодумно».

Пробежало по спине

Кожное морозье:

Истина открылась мне

Этой ночью поздней:

Если нечего сказать,

Если мысли серы,

И двух слов не увязать

До грядущей эры.

=================

«ЮНОСТЬ»

№ 11, 1984 г.

Олег Хлебников

* * *

А у нас в подъезде оставляют

старые ботинки, туфли, боты,

и они у входа нас встречают,

как собаки уличной породы,

и у всех входящих просят каши,

в нетерпеньи ждут хозяев или

спутники испытанные наши

вспоминают странствия былые,

а потом куда-то исчезают

из подъезда… Видно, на закате

ангелы за ними залетают —

каждый в синем, словно ночь, халате.

Обувают старые ботинки,

стоптанные туфли, кеды, боты

и на небе – в самой серединке —

приобувшись, водят хороводы.

Потому что ангелы не могут

танцевать в неношенных штиблетах,

потому что натирают ногу,

ну а тут уже не до балетов.

Взаимопомощь

А у нас есть ящик для отходов.

Мы туда бросаем перец сладкий,

Требуху сомнительной породы,

Лук и кукурузные початки.

Ангелы за ними прилетают,

Им, бедняжкам, надо подкрепиться,

Дистрофией ангелы страдают,

А в раю – ни пищи, ни водицы.

И чертей мы тоже не забыли:

Ватные штаны и телогрейки

Мы бросаем, отряхнув от пыли,

Этой волосатой шайке-лейке.

Им не платят по горячей сетке,

Не за что купить такие шмотки,

Отдыхать им выпадает редко:

Каждый день кан-кан у сковородки.

А взамен они нам оставляют

Полурифмы или полустрочки,

А мы пишем, пишем, сочиняем

И доходим, наконец, до точки.

=============================

«ОГОНЁК»

№ 11, 1980 г.

Людмила Овсянникова

Снова зима

Кудлатый дым восходит к небу,

Сосна роняет белый пух,

И, важно шествуя по снегу,

Бранится с курицей петух.

Собака тянется на лапах,

Морозный воздух жжёт ей нос,

В окне избы на стеклах гладких

Сверкает ветка белых роз.

На горизонте лес качнется,

И вздрогнет речка подо льдом…

И я пойму – то сердце бьётся

В тепле за пазухой пальто.

Похмелье

Проснулся я с лицом помятым,

Пошёл к окну и вижу в нём:

Сцепился пёс с котом мохнатым,

Кобылка бегает с конем.

К полудню в голове дубовой

Забрезжил памяти рассвет:

Зачем вчера я в той столовой

Засунул почки под жилет?

Торчит аорта из кармана,

В платок завёрнут мозжечок,

И почему-то возле крана

Язык наколот на крючок.

Я все нашёл, лишь не хватает

Чего-то серого в мозгах,

Что мне, однако, не мешает

Писать и в прозе, и в стихах.

===========================

«ЮНОСТЬ»

№ 3, 1980 г.

Игорь Шкляревский

ЫХ – УХ!

Я подымал мешок… Ы-ых!

Мой позвоночник прогибался,

Мой рот беззвучно заикался,

Как будто кто меня под дых.

…………………………………

И – ГО – ГО!

Седло меж крыльев укрепив,

Я на Пегаса, уф, взобрался

И, пальцы в гриву запустив,

Фью-ить, в Поэзию помчался.

Но путь нелёгок оказался,

Не за своё я дело взялся,

Уж лучше б кто-нибудь, ы-ых,

На полпути меня – под дых.

===========================

«ОГОНЁК»

Леонид Мартынов

«Это очень вульгарно звучит,

Но хотел бы иметь я

Запасную голову…»

Ум – хорошо, а два – лучше!

В плотном теле клокочет здоровье,

В голове воцарилася тьма,

Увеличу своё поголовье —

Наберусь по крупице ума.

На ночь выставлю головы в сени,

Пусть стоят и всю ночь стерегут:

Вдохновенья крылатые тени,

Может быть, хоть в одну забредут.

=================================

«ЮНОСТЬ»

№ 1, 1985 г.

Юрий Ряшенцев

Тогда мы были втроем

В пятьдесят втором по светлой Волге,

ох, да мимо низких берегов,

долги гривой, да умом недолги,

плыли трое вольных дураков.

Первый подымал кривые брови,

красный бант гитаре поправлял

и к узорным ставням в Конакове

страшную частушку устремлял.

У второго руки отдыхали —

подбивали капли весельцом.

Третий и воскрес бы, да едва ли

проживёшь с растерянным лицом.

Ели колыхались еле-еле,

слева, над впадением Сучка.

Леска шла. Но у прибрежной мели

вдруг сходило облако с крючка.

И клевало, и брало приманку.

Удилище гнуло. Всё – туфта!..

Жизнь, как молодую хулиганку,

все втроём любили мы тогда.

Трое в лодке, не считая собаки

В пятьдесят втором по светлой Волге

Плыл куда-то Вася Простаков,

Долгий словом, да умом недолгий,

Воплощал когорту дураков.

Первый подымал кривые брови,

Горсточку извилин напрягал

И к узорным ставням в Конакове

Чушь собачью смело устремлял.

А второй, не ведая печали,

Разбивал водицу весельцом,

Извлекая из глубинной дали

Удилище с пойманным словцом.

Песня шла. Но у прибрежной мели

Вдруг сходила мысль с поводка.

Между тем, и в «Юности» запели —

Третьего заслуга дурака.

Я скажу, где собака зарыта,

Раскопать не составит труда:

Здесь, подобно свиньям у корыта,

Прикормилась у Поэзии туфта!

=============================

«ЮНОСТЬ»

№ 1, 1985 г.

Юрий Ряшенцев

Мыс Канайя

Шофёр Марсиаль из Марселя,

хоть сказочный город Марсель,

давай унесёмся отселе

в простор, не знакомый досель.

Я встану, судьбу заклиная,

отвагой и страхом влеком,

на краешке мыса Канайя —

каналья, другим языком.

Внизу Средиземное море

застыло волной слюдяной.

Коль брошусь отсюда – не вскоре

сомкнётся оно надо мной:

лететь хоть и камнем, но – долго.

И нет для полёта причин.

А были б – Нева или Волга

подхватят такой мой почин.

Но что за расчёт без помарок,

какого неверья кольцо,

чтоб жизнь – этот грозный подарок! —

дарителю кинуть в лицо?

И чашечкой дрогну коленной,

и тихо ответит гора…

Ах, всё равнодушье вселенной —

лукавая только игра…

«Дрожью члены все охвачены»

Волнуюсь я сердца комочком:

стихов не писал я досель,

слова кувыркаются в строчках,

как в бочке несчастная сельдь.

Сегодня бессонная ночка,

стоит пред глазами Марсель.

Ну, вот и последняя точка,

и можно ложиться в постель.

Встаю, и судьбу заклиная,

отвагой и страхом влеком,

опять всё сначала читаю,

слегка шевеля языком.

И чашечкой дрогну коленной,

и носом тихонько шмыгну,

прочтя сей кисель сочиненный,

скажу сам себе: «Ну и ну!»

А всё-таки зря я волнуюсь,

и нет для сомненья причин:

журнал под названием «Юность»

подхватит такой мой почин.

==========================

«ЮНОСТЬ»,

№ 8, 1986 г.

Вячеслав Баширов

Велосипед

Когда я изобрёл велосипед,

Обрёл я наконец-то равновесье.

Хотелось мне объехать целый свет

И все на свете города и веси.

Кричали мне знакомые вослед,

Когда летел я на велосипеде:

«Чудак, ты изобрёл велосипед,

А далеко ли ты на нём уедешь?»

А я не знаю – далеко иль нет?

Далёкие за горизонтом дали.

Мне хочется объехать целый свет,

И просто нравится крутить педали.

Круговерть

Когда я изобрёл велосипед,

Обрёл я наконец-то равновесье,

Хвоста и гривы, правда, нет,

Но крылья есть, причем, на нужном месте.

Кричали мне знакомые вослед,

Когда летел я на велосипеде:

«Чудак, ни грана смысла нет

В оставленном тобою следе».

А я не знаю, есть он или нет,

Не знаю и не спорю с вами.

Мне хочется объехать целый свет,

Мне просто нравится крутить словами.

====================================

«ЮНОСТЬ»

№ 11, 1984 г.

Александр Аронов

Гость

Мне нравится ваша планета

И воздух ее голубой.

И многое, в частности это,

Как вы говорите, «любовь».

Вы всё объяснили искусно,

И я разобрался вполне.

Мне очень понравилось «грустно»

И «весело» нравится мне.

Я понял «скучать» и упорно

Я стану стремиться сюда.

А ваше «целую» и «помню»

Нам надо ввести у себя.

Ваш «труд» – это правильный метод.

И мудрая выдумка – «смех».

Одно мне не нравится, это —

Что вы называете «смерть».

В горле кость

Мне нравится эта вот кочка —

По-вашему, значит «Парнас»,

И фауна нравится очень,

А в частности, это «Пегас».

Я понял «писать» и упорно

Я буду стремиться сюда.

Вполне разобрался, что «корни»

Поможет пустить мне «вода».

Не знаю, что есть «вдохновенье»,

Но «рифмы» я знаю чуть-чуть.

Вы мне объяснили «терпенье»,

И я начинаю свой путь.

Ваш «труд» – это правильный метод,

Но тянет настойчиво вниз

Противный, назойливый этот —

У вас говорят «пародист».

========================

«АВРОРА»

№ 6, 1986 г.

Дмитрий Гаврилов

* * *

Я рыбу ловил,

И рыбёшка клевала,

Но эта охота

Не занимала.

Бродил я лесами

Всю ночь до рассвета,

Грибы собирал —

Но надоело и это.

Тогда я схватил

Долото и рубанок.

Звенели пила и топор

Спозаранок.

Но крышу чиня,

И полы настилая,

Я чувствовал:

Держит тоска костяная.

И в мрачном раздумье

Над тихой рекою

Вдруг понял, что нет

От покоя покоя.

Что надобна сердцу

Иная работа

И пища иная…

Сердечное что-то.

Универсал

Я лясы точил,

Но потом надоело.

Баклуши побил,

Но и это не дело.

Я дров наломал

И поставил припарки

Соседу Егору,

Что умер в запарке.

Но жизнь всё равно

Не становится краше,

Тогда и решил:

Заварю-ка я кашу.

Стихи написал

Обо всём, что умею,

В редакцию сдал

Одному ротозею.

Теперь вся страна

Со страницы журнала

И имя моё,

И работу узнала.

И пусть себе где-то

Читающий кто-то

Поспешно глотает

Сердечное что-то…

==================

«ЮНОСТЬ»,

№ 8, 1986 г.

Борис Слуцкий

* * *

Я помню твой жестоковыйный норов

И среди многих разговоров

Один. По Харькову мы шли вдвоём.

Молчали. Каждый о своём.

Ты думал и придумал. И с усмешкой

Сказал мне: «Погоди, помешкай,

Поэт с такой фамилией на «цкий»,

Как у тебя, немыслим. – Словно кий,

Держа в руке, загнал навеки в лузу

Меня. Я верил гению и вкусу.

Да. Пушкин был на «ин», а Блок – на «ок».

На «цкий» я вспомнить никого не мог.

Всю жизнь я никак понять не мог…