Текст книги "Убийственный чемпионат"

17

Мы стоим на берегу водохранилища. Город остался далеко позади. Тихо плещут волны. Шелестит листва. Пахнут цветы.

– Давай рассказывай, – обращается ко мне Машина.

– А-а, – машу я рукой, – ты же сама сказала, что это какой-то дурдом. Все перемешалось. Ничего не понятно.

– А ты все по порядку, – успокаивает меня Машина. – С того момента, как мы расстались. И, по возможности, со всеми деталями и подробностями. Попытаемся разобраться.

Я знаю, что Машине эта информация нужна не из праздного любопытства. Сосредотачиваюсь и начинаю живописать свои приключения. Рассказываю о погоне со стрельбой, о спасении на крыше. Про аптечный склад. Моя палочка-выручалочка в виде воздушного шара из презервативов приводит Машину в восторг.

Как жаль, что это не войдет в анналы сыска и криминалистики! Это же надо – на презервативах!

Стараясь не упускать ни единой мелочи, продолжаю. Рассказываю о полете и падении прямо в кровать к Тренажеру. О забавном китаезе. О сражении двух великих армий. При изложении этого эпизода Машина ежесекундно прерывает меня и требует уточнить некоторые детали. Иные, самые пикантные места мне приходится излагать по нескольку раз.

– Силен мужик! – резюмирует эту часть моих похождений Машина. – Давай дальше.

А что дальше? Остается только рассказать про квартиру китайца, про любительский спектакль и экзаменационную комиссию в составе: Икс, Игрек, Зет.

– Да, – подводит итоги Машина, – тяжело будет разгребать эту кучу.

Теперь уже я перебиваю ее.

– А ты сама как? Что делала во время нашей вынужденной разлуки?

– Что делала? Почти ничего, – отвечает Машина. – Как только я поняла, что наш финт с уводом от тебя преследователей не удался, то в срочном порядке отыскала за Городом укромное местечко – кстати, это самое – и попыталась проанализировать ситуацию с самого начала. Естественно, у меня ничего не получилось. По причине крайней скудности и запутанности информации.

– Зато теперь ее хоть ложкой ешь! – снова перебиваю я.

– Ты прав! Но клубок запутался еще больше, – соглашается со мной Машина и продолжает: – Видя, что ничего не получается, отправляюсь на твои поиски. Но, поскольку все наши противники знают меня, как облупленную, решаю изменить окраску и внешность.

– То-то я не узнал тебя в первый момент! – говорю я.

– Да, – гордо отвечает Машина, – камуфляж получился великолепный. Перекрасилась из твоего любимого «кофе с молоком» в серебристый. Нацепила кучу фар. Поставила вычурные бампера… Обратил внимание?

– Не успел, – отвечаю.

– Ничего, будет еще время полюбоваться. И отправилась я на поиски. Чем эти поиски завершились, ты знаешь.

Некоторое время мы сидели и молчали. Не знаю, о чем думала Машина, но в моей голове было пусто, как после удара пыльным мешком. Единственное, что четко осознавалось, так это факт большой охоты на меня. Травят меня со всех сторон. Первой нарушила молчание Машина.

– Шеф, – обращается она ко мне, – у нас нет выхода. Спасти нас может только продолжение расследования. Потом всю эту гнусность постараемся опубликовать в прессе. Я думаю, общественность не даст убрать нас.

А я сижу и чувствую, как ко мне начинает потихоньку возвращаться моя прежняя решительность и смелость. И что самое главное – растет во мне огромная волна злости. Здоровой такой, спортивной. Нет уж, господа хорошие, дичью охотничьей я не был и не буду! Я вас научу уважать мою личность! Законы не для вас писаны? Ничего! Я поступлюсь своими принципами и возьму на вооружение ваши же методы. Посмотрим, кто кого обложит красными флажками!

– Шеф! – возвращает меня к реальности Машина. – Давай вернемся к самому началу и попытаемся распутать эту бороду.

Роль цирюльника-брадобрея меня вполне устраивает.

– Что мы имеем? Ограбление газетного киоска. Кто шуровал там и что взял – нам тоже известно. Работал Золотарь. Экспроприированы были календари. В этом моменте нам неясны две вещи: кто послал Золотаря и роль этих календарей. Далее, нам известно, что по какой-то пока неясной нам причине Комитет Городской Безопасности кровно заинтересовал в изъятии этих календарей. Рассказ Тренажера подтверждает это. Кстати, этот факт наводит на одну интересную мысль. Раз КГБ предлагает Золотарю взятку, значит, не он посылал его туда.

– Полностью солидарна с тобой! – поддерживает меня Машина.

– Идем далее! – Я устраиваюсь поудобнее и продолжаю строить логическую цепь. – Есть в этом деле еще одна странность. Я не один год проработал в органах, но ни разу не видел, чтобы из-за такого пустячка, как ограбление киоска, стягивались едва ли не все оперативные силы Города. Плюс ко всему, под предводительством председателя исполкома. Масштабы не стыкуются.

– А не мог Золотарь работать на предисполкома? – подкидывает версию Машина.

– Вряд ли, – отвечаю. – Чего проще: выкрасть и отдать прямо в руки при личной встрече? А он поперся для чего-то в «Ослиную лужайку».

– Но ведь есть вероятность… – снова пытается задать вопрос Машина, но я перебиваю.

– Точно! Это выглядит вполне правдоподобно. Особенно если учесть пакостную натуру Золотаря. Скорее всего, гонорар, предложенный за кражу, показался ему мизерным, и он решил пошантажировать работодателя!

– И постольку, поскольку Золотарь в назначенное время не явился на место рандеву, – подхватывает мою мысль Машина, – было поднято в ружье доблестное сыскное войско! А кто может в считанные часы провести поголовную мобилизацию? Предисполкома!

Но меня гложут сомнения.

– Знаешь, милая, что-то мне не очень верится во все это. У него же одна педерастия на уме.

Машина на секунду задумывается и отвечает:

– Ну, хорошо! Давай примем это, как одну из возможных версий.

– Идет, – соглашаюсь я и следую дальше: – Нам известно, что Тренажер по поручению своих начальников пыталась перекупить эти календари у Золотаря. Этому действу помешал я.

– А ты не допускаешь мысль, что Тренажер…

Я не даю Машине договорить.

– Только не это! Голову даю на отсечение – информация, полученная от нее, верна на все сто процентов! В тот момент она была не в состоянии лгать. – Я самодовольно ухмыляюсь. Короче, я срываю эту сделку. И тут происходит еще одна странность. Кто-то, не убоявшись пойти на убийство, укладывает Золотаря. Причем этот кто-то знает, судя по всему, о значении календарей и о том, что они в этот момент находились у Золотаря…

– Стоп! – останавливает меня Машина. – Вот тут я не совсем с тобой согласна.

– А где же я напутал? – недоумеваю я.

– Ты подумай, зачем этому Некто убирать Золотаря, если календари все равно к этому Некто не попадают? По логике, он должен был выключить и тебя…

Впервые в жизни мне представилась возможность поймать мою милую подружку на неверной интерпретации фактов.

– Как бы не так! – восторженно кричу я. – Золотаря уложили еще до того, как я обнаружил в его кармане эти задрипанные календари. До того!!! Значит, бутылкометатель пуще всего боялся, что Золотарь выложит мне не сами календари, а такую информацию о них, без которой эта порнуха ничего не значит!

Реакцией на мои слова был скрип, вырвавшийся из самых глубин сложной натуры Машины.

– Это я в затылке чесала! – пояснила через минуту Машина. – Шеф, снимаю шляпу. Ты гений! Но тут еще одна заковыка: а обладал ли такой информацией Золотарь?

– А вот это уже не важно, – отвечаю я. – Важно то, что этот метатель представлял какую-то третью группировку, охотящуюся за календарями.

– В таком случае, есть еще и четвертая! – теперь уже торжествует Машина.

– Как это? – не понимаю я.

– А иностранец-бомбист?

Настал мой черед чесать затылок.

– Точно! Как это я про него забыл?

– Мой грех. Я ведь сама посоветовала поставить на нем крест.

– Выходит, рано мы его похоронили. Чует мое сердце…

Но горевать по поводу несостоявшейся кончины этой забугорной сволочи нет времени. Рассуждаю дальше:

– Далее мы приходим к заключению, что убрать Золотаря мог только спортсмен мирового уровня. Выясняем, что претендентов на этот «рекорд» трое. После проверки эта нить обрывается. Вся троица ни при чем. На следующем этапе происходит резкий поворот событий. В дело опять вмешиваются работники КГБ. Поднять пальбу в густонаселенном Городе могли только они. Нам удается ускользнуть. В следующем эпизоде появляются сотрудники уголовного розыска. И тоже палят, но, в отличие от КГБ, в закрытом помещении. Это их прерогатива. Вот и все, пожалуй.

Я умолкаю и жду реакции Машины. Сейчас ее супермозг переваривает весь этот невозможный бардак. Не может быть, чтобы она не нашла выхода.

– Слушай, шеф! – наконец, прерывает молчание Машина. У меня такое ощущение, что все, с кем мы сталкивались по ходу расследования, замешаны в этом деле. Поголовно!

Я молчу.

– Четко ясны только некоторые моменты, – продолжает Машина. – В спектакле участвуют КГБ, уголовка, местная власть, забугорье в лице бомбиста. Причина – порнографические календари с загадочной надписью. Охота на тебя объясняется просто: всей этой камарилье известно, что календари у тебя. Да, еще. Цель у них одна, но все стараются опередить друг друга. Ни о какой кооперации между ними не может быть и речи. Пожалуй, именно в этом наш мизерный, но единственный шанс.

Я в полной растерянности.

– Что ты предлагаешь?

– Начать все сначала.

– Да ты что? Перегрелась, что ли? – в ужасе ору я.

– Не паникуй! – Голос Машины полон металла. – Начать сначала, но действовать не так открыто и прямолинейно. В максимальной степени использовать твои открывшиеся способности к лицедейству.

С такой постановкой я категорически не соглашаюсь. Если уж идти на верную смерть, то с открытым лицом. Об этом и заявляю Машине. Поначалу та обзывает меня полнейшим кретином, но, подумав, берет свои слова обратно.

– Хорошо, я согласна на рыцарский поединок. Но при одном условии…

Я настораживаюсь, но Машина успокаивает:

– Действовать будем не только с поднятым забралом, но и с полным желудком. На иных условиях я не играю…

Я вспоминаю, что нормально кормился чуть ли не позавчера, и соглашаюсь. Машина взревывает двигателем, и мы устремляемся навстречу обеду и новым неожиданностям.

– Я думаю, Тренажер тебя обедом не кормила?

– Мы друг друга иными блюдами потчевали.

– А ля фурше?

– И это было…

18

«Китайский подвальчик» был набит до отказа. Толкотня, сигаретный дым, крики. Какая-то девица, по собственной инициативе, запрыгивает на стол и без музыкального сопровождения устраивает стриптиз. Со всех сторон пьяные рожи. На полу пивные лужи, окурки, грязь. Ежеминутно вспыхивают мелкие потасовки. Веселенькое местечко!

Я сижу в дальнем углу и, в ожидании заказа, с любопытством наблюдаю. Ну, ни одного незнакомого лица! Это даже приятно – быть не простой пешкой в этой игре под названием жизнь.

Многие из посетителей вполне искренне радуются встрече со мной. Приглашают за свой столик, хлопают по плечу. Правда, есть и бросающие на меня откровенно злобные взгляды. Но таких – раз-два и обчелся…

В общей своей массе публика безобидная. Проститутки, сутенеры, мелкие воришки. Пушок преступного мира. По этой причине я чувствую себя здесь в относительной безопасности. Кроме того, этим ресторанчиком я частенько пользуюсь как местом получения информации. А готовят здесь!.. Пальчики оближешь. Особенно…

Краем глаза замечаю, что любительский стриптиз в исполнении бритоголовой девицы начинает отступать от классических канонов. После того, как были сброшены еле заметные на теле плавки, девица неожиданно спрыгивает со стола и принимается грациозно раздевать гориллоподобного удальца, сидевшего за соседним столиком. Удалец, как ни странно, не выказывает ни малейшей попытки к сопротивлению. Мало того, одной рукой он сам начинает расстегивать брюки, а другой энергично массирует аппетитного вида попку нарушительницы традиций. Дальнейшие события переходят грань реального и устремляются в область дикой нелепицы. Вся эта мелкоуголовная шушера, как по команде, методично срывает с себя как верхние, так и нижние одежды. Срывает, нисколько не заботясь об их сохранности. Не устоял даже бармен. Оставив из одежды только бабочку, он громоздится на стойку и начинает выделывать омерзительные коленца. Его волосатое тело вызывает тошноту. Через несколько минут «Китайский подвальчик» походит на финскую баню. Мой мозг отказывается верить в реальность происходящего.

Десятки голых тел совершают непристойные движения. Движения, со стриптизом ничего общего не имеющие. Искаженные лица, выпученные глаза… Развесистые слюни… Еще через пару минут начинается массовое совокупление. И что самое чудовищное, все это происходит при полнейшей тишине! Ни звука, ни крика, ни стона. Я трясу башкой, пытаясь стряхнуть с глаз эту фантасмагорию. Не тут-то было! Мало того, чувствую, что и мои руки совершенно самостоятельно тянутся к замку на джинсах. Этого еще не хватало! Пытаюсь сопротивляться – бесполезно.

И тут мой начинающий дергаться левый глаз замечает одну примечательную деталь. Оказывается, не все завсегдатаи «Китайского подвальчика» ударились в стриптиз и траханье. Несколько человек ведут себя совершенно нормально и естественно. Те, что по причине опьянения не могут встать на ноги и ползают на карачках. Одетые ползают, черт побери! И тут меня ударяет: «Газ! Какая-то сволочь пускает неизвестный науке газ! Без запаха и цвета…»

Скорее инстинктивно, чем разумом, принимаю верное решение. Падаю на колени. Почти сразу же успокаиваются руки и дерганье глаза. Ну что же, теперь это объясняется просто. Или газ очень легкий и поднимается вверх, или неизвестный отравитель еще не все свои запасы использовал. По натуре я человек любопытный, но в данной ситуации мне что-то не хочется выяснять, какое из двух предположений верно. Для пущей безопасности ложусь на пол и со всевозможной скоростью ползу к выходу.

Разнополое стадо стриптизников затрудняет мою тренировку в ползанье по-пластунски. Мне наступают на различные части тела. Топчут и давят. Периодически фарватер перекрывают кучи совокуплистов. Приходится разгребать их руками. Ползу и думаю: «Странно! Они ведь на полу лежат, газ на них не должен действовать… Иначе и я бы сейчас шуровал способностью направо и налево. Видимо, достаточно несколько раз капитально вдохнуть этой дряни, после чего в организме начинается необратимая реакция. Я же, судя по всему, до критической точки не дошел…»

Наконец подползаю к выходу. Из-под двери несет свежим воздухом. На всякий случай припадаю губами к щели и усиленно вентилирую легкие. Пока занимаюсь этой оздоровительной процедурой, в действиях «театра пантомимы» происходит перемена. Один за другим артисты падают на пол и выключаются. Те, кто уже лежал на полу, проделывают то же самое. Нутром чувствую, что самые интересные события впереди, поэтому остаюсь лежать. И точно! Финал этой гениальной постановки великолепен! Открывается дверь подсобки и оттуда вываливаются сотрудники КГБ. В серых плащах, но без противогазов.

«Ага! – думаю. – Значит, действие газа уже кончилось».

Безопасники, тем временем, начинают энергично шастать среди бывших актеров «театра пантомимы».

Ищут кого-то, – мелькает в голове и тут же доходит. Кого-то?.. Меня они ищут. Больше некого. Ну что же, как сказал бы один мой бывший клиент: Не уходи, пока не упали кегли!

Я встаю и голосом, полным искренней радости от встречи, ору:

– Ку-ку, хлопцы! Вы что-то потеряли? Не меня, случаем? Так вот я, нашелся!

Ответная реакция кэгэбистов была мне известна. На диво синхронным движением они выхватывают свои пушки и прут на меня. Первым летит здоровенный амбал с глазами, горящими яростным огнем. Плащ его развевается, словно крылья. Орел! Сокол-сапсан! Мы таких орлов…

Выжидаю до последнего момента и, когда амбал уже протягивает в мою сторону граблеподобные ручищи, пинком отрываю дверь. Сам отхожу в сторону. Дверь под действием мощнейшей пружины, душераздирающе скрипя, возвращается назад и бьет набежавшего амбала. Кэгэбист хрюкает и аморфной массой растекается по полу. Не теряя набранного темпа, я пробегаю в противоположный конец зала и занимаю позицию у стойки бара. Срываю с ближайшего стола скатерть и на манер тореадора выставляю ее перед собой.

– Следующий! Прошу!

Нападающий под номером два великолепным броском пытается достать меня, но я делаю элегантный шаг в сторону. Подставляю под бросок кэгэбешника ножку… Тот с грохотом въезжает в стойку. Два-ноль! Я тем временем занимаю место бармена. Быстро выставляю на стойку пару дюжин бутылок и кричу:

– Дети! Объявляется конкурс на звание «Верная рука, зоркий глаз»! Победителя ждет приз. Начали!

Четверка оставшихся придурков начинает беспорядочно палить по импровизированным мишеням. Один из двух стволов сразу.

– Не жалейте патронов, дети! Наши арсеналы полны! – подбадриваю я кэгэбешников, а сам направляюсь к выходу. Стрелки меня не волнуют. Они теперь будут палить, пока не перебьют все бутылки в баре.

Но выйти из «подвальчика» мне не удается. С криками и хохотом внутрь вваливается еще одна порция мелкотравчатых уголовничков. Некоторое время они с интересом разглядывают пол, усеянный обнаженными подругами и собратьями по ремеслу. Затем кто-то из вновь прибывших орет: «Ха! Они тут неплохо устроились!» И начинается второй акт спектакля. Без всякого газа, руководствуясь лишь корпоративным инстинктом, участники второго акта начинают раздеваться. Неожиданно из весело гогочущей толпы вылетает невысокая девица и с криком: «Наконец-то я тебя нашла!» бросается мне на грудь. Ее руки молниеносно проникают за пояс моих джинсов, ноги плотоядным кольцом обхватывают шею, а губы с пиявочной силой засасывают мой рот. Острый язычок девицы перебирает все зубы и устремляется в пищевод.

Интересно, дойдет ли он до заднего прохода и на какую длину высунется? – мелькает в голове. Шаловливые ручонки девицы, мертвой хваткой вцепившиеся в мою способность, наводят на еще одну мысль: «Где-то со мной такое уже было. Знакомое ощущение!»

Напрягаю мозги и вспоминаю.

– Ну, конечно же! Карликовая секс-бомба! Любительница траханья среди супов и бифштексов… Видать, опять на би-би кататься потянуло…

Но времени на автомобильные прогулки у меня нет, поэтому не очень вежливо делаю двумя пальцами этой сексуальной пиявке под бочки. Девица верещит и отваливается от меня.

– Крошка, – говорю ей, – би-би сломалась, так что извини.

Эта маленькая стерва, размазывая слезы и сопли по щекам, заявляет:

– Ты все вре-е-ешь! – И, показывая рукой в район замка на джинсах, добавляет: – Це-е-лая твоя би-би! Еще как можно кататься…

– Детка, – усмехаюсь я, – во-первых, это не би-би, а жеребец, во-вторых, конных скачек я тебе ни при первой встрече, ни сейчас не обещал. Не доросла ты еще. За конями уход нужен, ласка и забота!

Пинком ноги распахиваю дверь и окончательно покидаю «Китайский подвальчик».

19

Мы снова на берегу водохранилища.

– Надеюсь, ты сытно пообедал? – Голос Машины полон волнения и заботы.

– До отвала! – отвечаю я и, веселясь от души, пересказываю содержание спектакля.

Выражая восторг, Машина бренчит какой-то железякой. Набренчавшись вволю, она вдруг выдает:

– Переходи на подножный корм, шеф. На траву и корни.

– Спасибо за совет, – отвечаю и не остаюсь в долгу. – Я на зелень, ты – на ослиную мочу вместо бензина!

Хохочем вместе пару минут. Потом в голосе Машины появляются озабоченные нотки.

– Все это хорошо, шеф. Но что мы будем делать дальше?

Я поражен до самых глубин, до самых темных уголков души. Вот это да! Обладательница гениальнейших мозгов на свете в растерянности? Спрашивает совета у меня? Значит, логика в этом деле нам не помощник.

– Помнишь, ты как-то сказала: раз уж это дело началось бардачно, то пусть так же и продолжается? – отвечаю я.

– ?..

– Было, было такое! Так вот, я предлагаю сделать сейчас самый нелепейший, самый идиотский шаг с точки зрения логики и здравого смысла.

Сам не могу понять, как эта мысль пришла мне в голову. Скорее всего, опять интуитивно. А интуиция в последнее время меня не подводит. Машина крякает, что-то недовольно ворчит, но соглашается.

– Ты проанализируй нашу деятельность за последнее время, – продолжаю я. – Ведь что получается? Как только мы начинаем действовать согласно логическим выкладкам, тут же случается какое-нибудь неприятное событие. И это вполне объяснимо. Противник элементарно предугадывает все наши действия. А почему предугадывает? Потому что рассуждает логически! Но как только мы принимаемся бардачить, нам удается выйти из казалось бы безнадежных ситуаций. Согласна?

– Милый, – вздыхает Машина, – ты скоро побьешь меня по всем статьям. Это конгениально!

– Не время для комплиментов, – отмахиваюсь я. – Сейчас и твои мозги потребуются.

– Слушаюсь и повинуюсь! – орет Машина. – Чего прикажете?

– Прекрати! Нашла время ерничать… – образно затыкаю ей рот. – Ты лучше подумай…

– А чего тут думать! – Теперь уже затычку вставляют мне. – Отправляйся на рандеву с иностранцем-бомбистом. Нелепее шага не придумаешь! Если, конечно, он тебя еще ждет.

А что? Это идея! Такого действия от меня явно никто не ожидает. Ни КГБ, ни уголовка. И тем более, этот забугорный террорист.

– Отель «Националь»! – командую я.

Машина, коротко хохотнув, включает двигатель.