Текст книги "Мутант"

– А нас-то, нас-то кто-нибудь об этом спросил?! – замахал руками Глеб.

– Успокойся, а то сейчас мебель сожжешь, – скривилась Святая. – По-моему, ты так ничего и не понял…

– Я понял одно, – постарался взять себя в руки мутант. – Мне все здесь противно. Я не хочу и не могу дальше здесь оставаться. Я хочу с Ликом и Сашкой убраться отсюда как можно скорее.

– Ты только что упрекал меня, спросил ли кто-нибудь вас с Сашей о нашем с Дедом Морозом решении. Переиначу твой же вопрос: а ты спросил Сашеньку, хочет ли она отсюда убраться?

– Но разве… – начал Глеб и умолк. Он ведь и правда не знал, как может отнестись к этому Сашка. Он считал, что это само собой разумеется, что девушка обязательно поддержит его решение, но мать права: он не знает этого наверняка. И он выдавил: – Хорошо, я пойду сейчас и спрошу у нее…

– Нет, – тихо, но твердо сказала мать. – Сейчас Саша уже спит. Не стоит ее будить по пустякам.

– По пустякам?!

– Да, по пустякам. Потому что твои разговоры с ней не имеют никакого значения. Вы женитесь, хочешь ты того или нет.

– Ни за что! – разъярился мутант, удивляясь, отчего и в самом деле ничего до сих пор не вспыхнуло. – Теперь, даже если бы я и хотел, то не сделал бы этого!

– Назло мне?

– Да! – вырвалось у Глеба.

– Очень по-взрослому. И по-мужски, и вообще весьма умно. Браво! – захлопала Святая в ладоши. Потом вдруг наморщила лоб, делая вид, будто что-то забыла: – Напомни-ка мне, мой взрослый и умный сын, что ты там просил у меня насчет некоего предателя?…

– Лик не преда… – по-прежнему возмущенно и зло начал мутант, но тут до него дошло, что мать задала этот вопрос не зря, и сразу сменил тон: – Я просил освободить Лика. Ты сделаешь это?… – Глеб затаил дыхание.

– Да, – ответила Святая. – Я освобожу его. Мало того, я отдам распоряжение, чтобы его увезли как можно дальше, в самое глухое селение. При одном условии. Жаль, что ты на него не согласен. Так что, увы, Анатолия Денисова придется казнить.

– Но ты не назвала свое условие!!!

– А зачем? Ты ведь уже ответил. «Ни за что! Теперь, если бы и хотел, то не сделал бы этого!» Разве это не твои слова?

– Мои, – опустил голову мутант и вздернул ее снова: – Но…

– Шутки в сторону, – став очень серьезной, оборвала его мать. – Забудем то, что ты наговорил в горячке и по глупости. Конечно, ты уже все понял и так, но я не поленюсь и озвучу. Вот мое условие: для освобождения Анатолия Денисова ты должен дать согласие на твой брак с Александрой. Жить вы должны будете в Устюге, где именно – мы еще обговорим с Дедом Морозом. Ты согласен?

Глеб ждал этих слов матери. Когда мутант обещал Лику, что добьется его освобождения любыми путями, он пусть и неосознанно, но понимал, что цена будет примерно такой. И все-таки сейчас мир вокруг него словно замер, остановился, а время прервало свой бег. А потом разом рухнуло все, погребая под завалами безысходной неизбежности хлипкие побеги надежды.

– Да, – услышал он свой голос будто бы со стороны.

А потом все-таки вспыхнул стол.

Эпилог

Солнце уже село, но малиновые отблески заката еще отражались в спокойных водах Сухоны. Глеб и Сашка, взявшись за руки, стояли возле реки и смотрели на блекнущие краски уходящего дня. На девушке было длинное, до пят, атласное голубое платье и серебристый кокошник с узором из снежинок, из-под которого змеилась по спине фальшивая светлая коса. Наряд Снегурочки на бывшем Сашке смотрелся нелепо, хотя все же не настолько, как черный костюм-тройка и белоснежная рубашка с галстуком-бабочкой под воротом на огромном косматом мутанте.

– Ты совсем не рад этому? – тихо спросила Сашка.

– Рад, – сказал Глеб. – Конечно, рад, что ты?

– Я ведь вижу… Ты меня совсем-совсем не любишь, да?

– Не зли, а то сейчас река загорится. Гляди, уже тлеть начинает.

– Ладно, не люби… Только не бросай меня, ладно? Пожалуйста, Глебушка! Я не смогу жить без тебя.

– Да что за глупости? Не собираюсь я тебя бросать. Я теперь тоже без тебя не могу. Ты у меня одна. На всем белом свете.

– Ты переживаешь за Пистолетца, да?

– Конечно, переживаю. А ты разве нет?

– Переживаю. Где-то он сейчас?…

– Какая-то Палема. Деревушка еще дальше за Ильинским, в сторону Лузы. Конечно, если мать не врет.

– Ты ей не веришь?

– Я теперь никому не верю.

– Даже мне?

– Тьфу ты! Не цепляйся к словам. Вон, от реки уже дым пошел.

– Это туман. Красиво как… Словно мы все еще там…

Глеб понял, что хотела сказать этим Сашка. Он и сам сейчас невольно вспомнил те дни, когда они добирались сюда. Когда у них была цель. Когда в нем еще жила надежда… Он тогда еще не знал, что он ничей.

Словно подслушав его мысли – а может, так оно и было? – девушка крепче сжала тоненькими пальчиками огромную, волосатую руку мутанта.

– Ты мой! Слышишь? Ты мой! Навсегда. Я очень люблю тебя и буду любить тебя вечно.

Глеб, сглотнув, молча кивнул. А потом спросил:

– А ты хочешь снова туда?

– С тобой – куда угодно.

– Давай сбежим отсюда! – умоляюще глянул на Сашку мутант. – Угоним катер или пешком – все равно!.. Найдем Пистолетца…

– Конечно, как скажешь! Только нас все равно найдут. Они же знают, что мы пойдем к нему.

– И что же теперь, всю жизнь плясать под их дудку? – скрипнул зубами Глеб. – Я так не смогу…

– Зачем же всю жизнь? Если ты хочешь, мы непременно сбежим. Но сначала мы должны все продумать. У нас обязательно получится! Мы же умные, – подмигнула Сашка.

– И сильные, – улыбнулся мутант.

– И упрямые.

– И мы вместе, – неожиданно для себя сказал Глеб.

– И гори все огнем! – подняв наполненные счастьем глаза, засмеялась его жена.

Август 2013 г. – январь 2014 г.

г. Мончегорск

Мои дорогие читатели!

Вот мы и встретились снова, вновь нас на какое-то время связала та волшебная нить, которую можно назвать творческой или даже духовной сопричастностью. Она возникает всегда, когда автор (писатель, художник, композитор – не важно) создает, а читатель, зритель, слушатель воспринимает созданное произведение. Иногда между этими двумя событиями проходят месяцы, чаще – года, а порою – и вовсе века. В случае с писателями это справедливо лишь в отношении классиков, я не столь амбициозен и наивен, чтобы надеяться на подобное, но даже осознание того факта, что строки, которые я пишу здесь и сейчас, будут читать люди, живущие в сотнях и тысячах километрах от меня, через полгода, год, три от настоящего момента, повергают меня в некий священный трепет. Ведь это настоящее чудо, когда мои теперешние мысли и чувства связываются этой самой нитью с вашими мыслями и чувствами, дорогие мои читатели. Вы для меня сейчас – люди будущего, пусть и не очень далекого. Что же это такое, как не настоящая, действующая машина времени?

Но одно дело связаться, и совсем иное – сделать эту связь гармоничной и неразрывной, хотя бы на время вашего «подключения» к тому, о чем думал, что чувствовал и что хотел вам сказать я во время написания книги. Вы – проницательные и умные, вас нельзя обмануть одними лишь красивыми словами и картинками. Если мысли пусты, если чувства фальшивы – вы просто закроете книгу, отбросите ее, как ненужный хлам. Поэтому моя главная цель – достучаться до вас, до ваших сердец, быть с вами предельно искренним и правдивым, не опускаясь до легкомысленных заигрываний и соблазнений яркими фантиками, внутри которых вовсе не конфета, а серая, вязкая, неудобоваримая масса. Эта задача весьма непростая. Здесь существует очень тонкая грань между пустой бестолковой развлекательностью и нудным, пусть со многих сторон и «правильным», морализаторством. Я всегда стараюсь не скатываться с этой грани, выдерживая баланс между этими крайностями. Книга должна увлекать, но в то же время она должна заставлять думать. Наверное, это у меня получается не всегда – здесь судить вам, – но поверьте, что я очень стараюсь.

Хочется немного поговорить и о только что мною написанной, а вами прочитанной книге. Что это? Конечно же, вымысел, сказка. Здесь очень легко найти отсылы к известным всем сказочным героям. В романе есть красавица и чудовище, Дед Мороз и Снегурочка, присутствует даже Баба-Яга. Правда, помещены они вовсе не в сказочную атмосферу, а в жестокий мир постапокалипсиса – в страшные реалии «Вселенной Метро 2033».

Но все-таки какими красками ни рисуй окружающий мир, какими монстрами его ни населяй, он останется всего лишь декорацией, пусть по-своему привлекательной, удивительной и самобытной. Главным же для меня всегда оставались и остаются люди. Для меня важнее и интереснее то, что происходит внутри человека, а не снаружи. Меня больше волнуют и увлекают переживания героя, его эмоции, его поступки в той или иной ситуации, нежели то, каков размах крыльев утащившего его чудовища и какова длина его клыков. Для меня герой должен стать настолько реален, чтобы я смог думать о нем, представлять его так, будто он существует на самом деле и я знаком с ним лично. Только тогда я смогу понять, не обязательно при этом принимая, его посылы и поступки, только тогда я захочу наблюдать за тем, что происходит с ним по мере развития сюжета, как развивается он сам.

В этом плане интересней всего, конечно же, центральный герой романа – мутант по имени Глеб. Ничего не знающий о себе в начале повествования, мечтающий вернуть себе память, не жалеющий ничего для достижения этой цели – и он же в финале книги, добившийся того, что хотел, но теперь уже желающий обратного – вернуться назад и по возможности забыть то, что узнал. Казалось бы, круг замкнулся, никакого развития нет. Но ведь насколько сильно изменился внутренний мир Глеба, как много он приобрел за это время! Он узнал, что такое дружба и предательство, честность и подлость. Он понял, что злость способна сжигать, а верность данному слову спасать человеческие жизни. А еще он понял, что значит оказаться лишним, никому не нужным, непримиримым с существующим окружением, ничьим. Даже смерть кажется ему милее этого. Однако важно не зашориваться, не тонуть с головой в своей кажущейся ненужности и «ничейности», а оглянуться, присмотреться получше и все же увидеть, что ты кому-то очень-очень нужен.

В романе я также хотел показать и свое отношение к такому отвратительному явлению, как ксенофобия. К сожалению, мне даже не нужно было что-то изобретать и придумывать. Оглянитесь: все это происходит здесь и сейчас, вокруг нас! Как часто мы признаем чужаками тех, кто говорит на другом языке, имеет отличный от нашего цвет кожи, иной разрез глаз или форму носа. Как, порою почти неосознанно, мы отделяем себя от тех, кто имеет физические недостатки: имеет проблемы со зрением или слухом, не может говорить или нормально двигаться, а то и вовсе прикован к постели. Да что там! Мы иногда доходим до того, что готовы забросать камнями (хорошо еще, если виртуальными или словесными) тех, кто знает больше или меньше нашего, кто умеет или не умеет делать то, что умеем мы, кто имеет на что-то иную, чем наша, точку зрения! Но ведь это все люди, пусть отличные в чем-то от нас, но люди! Одинаковых людей нет в принципе, каждый по-своему уникален. «В этом городе все мутанты». Так что же теперь – каждому уйти в себя, уединиться, жить по принципу «один против всех»? Или объединяться по какому-то отдельно взятому признаку – цвету кожи, разрезу глаз, приверженности какому-либо религиозному направлению (а почему не по наличию или отсутствию лысины, умению цыкать зубом или нелюбви к топленому молоку?) – и объявить «священную войну» всем остальным? Только вдумайтесь: насколько все это могло бы показаться смешным и глупым, если бы не имело весьма страшных последствий!

Неужели права Святая из моего романа, и для людей важна только довлеющая над ними «железная рука», неужели и в самом деле главным чувством для человека является страх, без которого все мы тотчас же превратились бы в безумствующее стадо животных? Надеюсь, что нет. Все-таки я еще верю в людей и в человеческий разум, верю в такие понятия, как сознательность, совесть, достоинство, честь, благородство. Смешно? Наверное, я старомоден. Это не так страшно. Куда страшнее, если стали старомодными эти понятия. Если ушла в небытие дружба, умерли вера, надежда, любовь.

Ну и напоследок несколько слов о месте действия романа. Почему именно Великий Устюг, Великоустюгский район Вологодской области? Все очень просто. Это – родина моей мамы, Буториной Галины Васильевны, которая уехала оттуда в ранней юности и которой, к моей великой скорби, больше нет с нами. Сейчас в упомянутом в книге селе Ильинское живут дорогие, любимые и родные мне люди. Когда-то там же (а еще ранее – по другую сторону реки Луза, в деревне Фроловка) жила моя любимая бабушка – Вотчицева Александра Прокопьевна. Я с самого детства проводил в тех краях летние месяцы, бывал там и позже. Бродил по тамошним лесам, рыбачил в реке Луза. Мне очень нравятся те места, нравятся живущие там люди. И конечно же, сам Великий Устюг. Прекрасный город, ровесник Москвы, живая история! Признаюсь, мне больно было «разрушать» в романе его замечательные памятники и храмы, мне жалко было «калечить» проживающих в нем и в селах района людей (приношу им мои искренние извинения за это!), но этим я тоже хотел предупредить моих читателей: посмотрите, как может быть, во что может превратиться истинная красота! Так давайте же всеми силами, всеми возможностями, что мы имеем, постараемся не допустить этого. Пусть великоустюгский Дед Мороз дарит людям смех и радость (и пода-а-арки!), а не горе и слезы. Пусть все будет хорошо – во всем мире и у каждого из нас.

Искренне ваш,

Андрей Буторин