Текст книги "Девичьи игрушки"

Глава 16
ПУТЬ БОГОВ

В-да, 29–30 апреля 2006 г.

Насыпь окружало болото, неглубокое, но поросшее камышом, куда они предпочли не лезть.

Так что пришлось пройти еще с километр, прежде чем Вадим и Варя перебрались через пути, и потом еще пару сотен метров, когда возвращались к станции, вернее, платформе электрички. «Басово» – значилось ее название на давно не обновлявшейся табличке. Тем не менее какая-то жизнь тут присутствовала – с десяток дачников, билетная касса, пара бабулек, торгующих соленьями.

Как договорились еще в дороге, за билетами пошла Варя. (Оставалось благодарить судьбу, что шустрые борцы с терроризмом не заставили пока предъявлять паспорта при продаже билетов на пригородные поезда.)

На скамейке Вадим заметил свежую газету, забытую или брошенную за ненадобностью кем-то из пассажиров…

На первой странице взгляд его привлек размытый снимок покореженного джипа.

Уже зная, о чем пойдет речь, он развернул лист не самой лучшей бумаги.

«Продолжаются поиски бандитов, которые расстреляли трех человек в районе двадцать третьего километра Минаевского шоссе. Как сообщила начальник отдела информации областного ГУВД Нина Кротова, потерпевшие – жители города В-ды. Пятидесятилетний Николай Бревонин, ранее судимый за убийство, двадцатипятилетний Александр Куропаткин был судим за незаконное хранение оружия. Установлена и личность третьего, которым оказался дядя Александра Куропаткина.

Предположительно потерпевшие стали жертвой криминальных разборок, обострившихся в последнее время. Эту гипотезу подтверждает и автоматический карабин, найденный в багажнике сгоревшего джипа…».

Когда Варя вернулась с двумя клочками бумажки – билетами на идущую до Череповца электричку, смятая в комок газета уже была в сердцах выброшена в урну.

Стоя у парапета, они принялись молча ждать поезда.

Мимо по рельсам прогрохотал, блестя окнами, синий экспресс «Архангельск – Санкт-Петербург». Поезда дальнего следования тут не останавливаются, но таковые им и не нужны.

Они, как говорят в определенных кругах, «поскачут на колбасе» – двинутся на электричках, пересаживаясь с одной на другую. Этот способ использовали криминальные элементы, когда требовалось бесследно затеряться на просторах России. Гарантий он, конечно, не давал. Однако, хоть и по-прежнему неизвестно, какими силами располагают их враги, но теперь, чтобы найти беглецов, потребуется задействовать план «Перехват» или, бери выше, «Вихрь-Антитеррор».

Наконец, с опозданием на двадцать минут, появилась долгожданная электричка.

Сыщик и девушка расположились у открытого окна в почти пустом вагоне. Теперь, под монотонный стук колес, к голоду, жажде и усталости у Савельева присоединилось не менее сильное желание поспать. Варя тут же прикорнула, удобно облокотившись на его плечо.

Совсем провалиться в сон майору мешало вовсе не довольно-таки неудобное деревянное сиденье. И даже не то, что старый, выслуживший свой срок вагон пронзительно визжал и грохотал на стыках рельс.

Значит, Зайцев…

Единственный, кто отвечает всем требованиям. Кто мог сообщить о планах сыщика «Его Экселенции», у кого не было алиби на момент убийства Монго и у кого, как выясняется, есть мотив.

У убийцы твердая рука и верный глаз – предупреждал его Каландарашвили.

Все точно – верный глаз сибирского охотника и твердая рука ефрейтора спецназа…

Надо же, выходит, он сам же и помог сектантам, послав их человека к Гроссману!

Впрочем, в любом случае у антиквара не было ни единого шанса…

Он ведь наверняка без лишних вопросов впустил одинокого молодого милиционера – вот зачем Стас надел тогда форму! Ну конечно – кто заподозрит убийцу в ясноглазом румяном страже порядка? Да еще ведь антиквар по своей природе наверняка не остался равнодушен к мужественной красоте парня.

Эх, Зайчик, Зайчик…

Чем же, интересно, тебя приманили искатели пресловутой «Книги Семизвездья»?

А может, и вовсе ничем, а просто с детства ты вырос верным паладином неведомой пока секты, которую даже родное МВД выкорчевать не смогло?

На следующей остановке распахнулись двери, и в салон вошли мужчина и женщина средних лет. Они заняли два места на другом ряду по диагонали от Савельева и Вари.

Сыщик мельком взглянул на них, а когда поезд плавно тронулся с места и набрал скорость, вновь попытался забыться сном.

И уже смежив веки, на уровне подсознания, Вадим вдруг понял, что лица мужчины и женщины ему знакомы…

Сонливость сняло как по мановению волшебной палочки.

Следователь приоткрыл глаза и снова скользнул взглядом по заинтересовавшей его паре. И понял, что не ошибся: точно такие же мертвенно-просветленные лица были у тех троих на дороге, а до того – у стража Варвары в заброшенном доме.

Они сидели молча. Мужчина положил на колени джинсовую куртку, женщина – дамскую сумочку. Да и сунула как бы невзначай в нее руку. Что у нее там? «Макаров»? Вряд ли, скорее «беретта» – ее, плоскую и нетяжелую, любят носить киллеры высокого класса. Мужчина запустил руку под куртку, и Савельев мог бы поклясться, что сейчас его ладонь скользнула во внутренний карман куртки, где у него спрятано оружие.

Сейчас не время было рассуждать и строить гипотезы – как их нашли. Вадим, по-прежнему изображая полудрему, оглядел противников.

И крепко приуныл. Обоих сразу нейтрализовать ему никак не удастся.

Даже если он сумеет попасть в мужика прежде, чем тот выстрелит из-под куртки, его спутница, скорее всего, успеет достать из сумочки оружие или уйти с линии огня.

А начинать перестрелку в вагоне, где, кроме них, еще десятка три человек, да плюс с Варей за спиной…

Все рефлексы милиционера со стажем бунтовали против такого развития событий.

Опять же неизвестно – какое у них задание?

Одно дело, если этим двоим приказано лишь вызвать подкрепление и сопроводить сыщика и журналистку до места встречи. Хуже, если им просто поручили прикончить слишком строптивую дичь, дождавшись удобного случая.

Тогда, стоит им что-то заподозрить, и они просто пристрелят и Варю, и его.

Что же делать?

А что если выйти в тамбур, вроде как покурить? Имеет же право он покурить?

Это мысль!

В лучшем случае Озерская через какое-то время выйдет за ним следом, и тогда они попытаются спрыгнуть на первой же станции. В худшем – за ним следом пойдет кто-то из этих двоих – и тогда можно попробовать его нейтрализовать.

А потом можно добить второго, рвать стоп-кран, и уходить, схватив Варю в охапку…

Встряхнув головой, как бы спросонья, Вадим нарочито лениво извлек пачку «Явы», в которой сиротливо болталась последняя сигарета…

– Не надо, дружище, не дергайся, – прозвучал за спиной знакомый голос, от которого сыщик буквально окаменел.

Предательская слабость разлилась по телу.

Ну надо же, только и промелькнуло в голове.

– И давно ты подался в псы Гекаты?

– Паладины, приятель, паладины!

Майор Семен Борисович Куницын плюхнулся рядом на сиденье, ловко просунул руку Вадиму за спину (чутье у него что ли?) и вытащил из-за пояса TT, ухитрившись незаметно от окружающих спрятать его под пиджак. И одновременно Савельев почуял, как острие клинка чуть кольнуло его в бок.

Их преследователи пересели, оказавшись точно напротив Вадима и Вари, побледневшей как смерть.

Так они и ехали три станции, и лишь когда поезд начал тормозить в четвертый раз, Борисыч негромко скомандовал:

– Подъем, коллега…

Стоило им спустится с платформы, как из-за поворота вынырнул заляпанный грязью старый «Ниссан-Патрол», в котором, кроме водителя, никого не было.

Вадим с тоской подумал, что, пожалуй, их перехватили последние оставшиеся слуги Гекаты, или кого они там почитали…

Передняя дверца распахнулась, и водитель – нестарый еще человек в белых брюках и джемпере – вышел из машины.

И вот тут Вадим второй раз за сегодняшний день почуял, как у него подкашиваются ноги.

«Да не может быть!! Я сошел с ума!»

Варя, обмерев, чуть слышно всхлипнула. Ее повело в сторону, так что женщине пришлось поддержать девушку за локоть.

– Да, это я, Варенька, вам не показалось, – негромко и даже доброжелательно сообщил Николай Семенович Стрельцов, профессор МГУ, почетный академик РИА и видное научное светило.

– Мы привезли их, Ваша Экселенция, – коротко отрапортовал Куницын, поклонившись.

– Ник… Николай Семенович, – всхлипнула Озерская. – Этого не может быть…

– Ни слова больше, – сухо бросил архивариус.

Савельеву вдруг стало все безразлично…

Он покорно дал себя усадить на переднее сиденье джипа, и оказавшаяся позади баба набросила на его шею толстую леску – чуть дернешься, и каюк.

За руль сел по-прежнему невозмутимый Куницын, остальные, не исключая «Экселенцию», теснились сзади, зажав бессильно-покорную Варвару. Вадим попробовал оглянуться и посмотреть, как там она, но болезненный рывок лески оборвал его поползновения.

Они въехали в пригород, и Савельев вдруг понял, куда они едут, и не удержал горькую усмешку.

Догадка его не обманула: это был тот самый дом, откуда он позавчера (а как будто неделя прошла!) вытащил Варю.

Старое здание с мезонином за высокой оградой, замусоренный палисадник со старыми яблонями, кусты крыжовника…

Ему даже показалось, что он видит в траве газету, с помощью которой выдавил стекло.

Правда, сейчас, в солнечный день, здание уже не показалось Вадиму таким мрачным, как в прошлый раз.

Когда они вошли, Вадим инстинктивно поискал взглядом мертвые тела – но, конечно, их не было.

С шеи майора сняли леску, зато его запястье оказалось пристегнутым новенькими наручниками к торчащему из стены кронштейну.

– Вот так будет лучше, – деловито бросил Борисыч, пряча ключи в карман.

– Отправляйтесь на Семеновскую улицу, – распорядился Стрельцов, обращаясь к мужчине и женщине. – Я вызову, когда будет нужно.

Оба «паладина» молча, словно неживые, поклонились и вышли. Во дворе взрыкнул двигатель.

– Побудьте пока тут, – обронил архивариус в адрес сыскарей. – Извините, чаю вам не предлагаю.

Это последнее, понятное дело, адресовалось исключительно Савельеву.

Затем Стрельцов как ни в чем не бывало повернулся ко все еще, кажется, пребывающей в прострации девушке.

– А вы, Варя, пойдемте со мной, мне нужно с вами поговорить.

Та повиновалась.

Когда двери за журналисткой и Стрельцовым закрылись, Борисыч пододвинул стул, присел, глядя на Вадима без злобы и даже с явным сочувствием.

«Извини, но такова жизнь», – словно бы говорили его глаза.

– Не думал небось? – усмехнулся старый опер.

– Думал, представь себе, – вздохнув, ответил Вадим. – Да вот не про того!

– Надо же! И на кого, если не секрет?

– А какая разница?

– Да я и так уже понял, что на Стаса. И все-то ты видишь, Савельев, да только ничего не понимаешь. В том-то и беда… «Узи» или «Скорпион»? – спросил после паузы Куницын.

– Не угадал, – покачал головой Вадим. – «Борз».

– А, – чуть передернул майор плечами. – Чеченская штучка! Не подумал, признаюсь, кучность боя у него слабовата. А ты прямо как в тире ребят покоцал! Теперь, кроме Синего и Пантеры, паладинов не осталось… Но я не сержусь – ты ведь не понимал, что к чему…

– Да что тут понимать, что я, сектантов не видел? Вспомни «Братьев Крови» – их ведь мы с тобой брали. Но те хоть друг друга резали – простых людей не трогали…

– Я и говорю, не понял ты ничего. Может быть…

Семен Борисович надолго замолчал.

– Может быть, если они тебя примут, поймешь.

– Кто?

– Они, Древние Владыки…

– Какие там еще «владыки»? – косо усмехнулся Савельев. – Дьявол с Сатаной? Аль Дагон с Гекатой?

– Смотрел дневник того пидора латышского? – покачал головой собеседник. – Да, сплоховал я с ним, не знал про тайник. Только ты тому, что он там написюкал, не верь! Он дурак дураком был, даром что два университета окончил. Не понял, кто они, не открылись ему… А они… они… настоящие, – вдруг с нежностью произнес старый милиционер. – Вашего христианского бога нет, а они есть.

Его лицо приняло какое-то мечтательное выражение.

– Понимаешь? Ты просишь, и тебе дается! Не нужно ни молитв, ни жертв – они просто дают тебе просимое.

– Не много же тебе они дали, – бросил Вадим, машинально дергая затекшей рукой. – Седой уже, а все в майорах ходишь…

– Откуда ты знаешь, что они мне дали?! – вспыхнули натуральным огнем глаза Куницына. – Откуда?!! Кто ты вообще такой, чтобы об этом судить? Это нужно понять и почуять, пережить! Эх, да что я тебе говорю?!

Скрипнула дверь, и оттуда в переднюю, склонив голову, вышла Озерская. Не обращая внимания на Савельева, поманила второго майора, указывая назад.

Лишь когда Стрельцов закрыл за ней двустворчатую дверь, Варвара наконец поняла, на каком она свете.

Но все равно, глядя на обстановку этой комнаты, на алтарь, вымытый до блеска, на хоругви и священные облачения с каббалистическими знаками, на массивный стол, где среди хрустальных шаров и статуэток лежала толстая, толще любой из виденных ею, тяжелая книга в выцветшем ветхом переплете зеленого сафьяна, девушка не могла отделаться от мысли, что находится в декорациях какого-то фильма ужасов…

Между тем профессор, сняв очки, подошел к столу, и распахнул фолиант.

– Подойдите поближе, Варя, и я покажу вам эту чудесную книгу… – распорядился он. – В ней воистину великие тайны Вселенной! Подойдите, не бойтесь, вы же всегда были храброй и умной девушкой. Как-никак, моя ученица…

Невольно заинтересовавшись, журналистка приблизилась к Стрельцову, с победным видом выложившему на стол пухлый фолиант невероятной толщины. Ощущение абсурдности происходящего никак не проходило.

Он раскрыл книгу, и девушка увидела там неведомые письмена, выполненные четкой рукою на желтой от времени, но прочной бумаге.

«Арабская, шелковая, – механически определила она, вспомнив уроки палеографии. – Почти вечная».

– Что это? – спросила Варвара, уже зная ответ.

– Это и есть «Книга Семизвездья», книга, которую многие века искали все, кто стремится к истинному знанию мира.

– Что же в этой книге? Заклятия?

– В ней рассказы о минувших веках, исполненные очевидцами или взятые из подлинных древних книг, даже названия которых неведомы… В ней же – ключи к тем силам, о которых даже самые великие маги, истинные маги, лишь смутно догадывались. В ней – путь к великому могуществу и Абсолюту! – почти выкрикнул Стрельцов – Ее бессчетное число раз переписывали и дополняли, она прошла через многие руки… Возможно, первые строки ее были написаны жрецами Атлантиды…

– Вы же, помнится, говорили, что создателем ее был некий ирландский ученый монах Теобальд?

– Не создателем, а первым переписчиком, в руки которого попал оригинальный, но к тому времени уже очень ветхий свиток с «Семизвездником». Я не знаю. – Профессор просветленно улыбнулся. – Я только начал постигать мудрость всех поколений моих предшественников. Потому и не дерзаю думать, что там, какие горизонты Света и Тьмы она откроет. Лишь подозреваю, что создавшие ее – те, кто написал ее первые строки, служили той Силе, что еще до того, как льды стерли древний мир, проиграла космическое противостояние… Сила иного эона времени…

Варя вновь удивилась, как заумно и непоследовательно изъяснялся сейчас ее наставник, всегда отличавшийся четкостью слога и мысли!

– Так все-таки, в ней есть заклинания? – зачем-то переспросила она. – Или ритуалы?

– Ритуалы, заклинания? – рассмеялся ученый. – Еще скажите, рецепты «колдовских зелий»! Они не нужны! Понимаете, Варенька, не нужны! А нужно лишь настроить себя – настроить, как мастер настраивает скрипку, – и она сама запоет, сама издаст божественную музыку. Постигаете?!

– Нет, – честно призналась девушка.

– Ну ты просто будешь получать силу от тех, кто по другую сторону Ночной Грани. Только не спрашивайте, кто они и что это такое…

– Значит, боги и демоны все-таки существуют… – с некоторой растерянностью произнесла Озерская.

– В той форме, в какой мыслят их невежественные люди, а особенно попы, нет! – важно изрек ее бывший учитель. – Обращение знающего к богам, по сути, – это попытка найти в себе то, что способно отзываться на космическую вибрацию иной, высшей силы. И зазвучать… Засиять отраженным светом сверхсущества…

Стрельцов все больше распалялся. Казалось, его гипнотизировала собственная речь, глаза блестели безумным огнем. И Варя тоже начала невольно вслушиваться в его слова, еще не осознавая целиком своих мыслей…

Неужели вот этот трясущийся безумец, вещающий о демонах, магии и великом могуществе, – ее наставник: доктор наук, профессор, автор серьезнейших трудов, столь разумно и четко способный рассуждать обо всем – начиная от культа Богоматери Булонской во Франции и связи его с Марией Магдалиной и заканчивая психологически-эмоциональными аспектами получения грантов?!

Может, он хлебнул тех самых «зелий», о которых так пренебрежительно отозвался?

– Я понимаю, девочка моя, вам трудно в это поверить. Но это так! Стоит нам пожелать, и мы возвысимся так, как никто не возвышался со времен Атлантиды и неведомых строителей пирамид, которые приписаны фараонам! Со времен тех, кто строил исполинские города, ныне ушедшие в воды Тихого океана… Да, в эти дни началась наша Эра! Не отступай, девочка, и мир будет нашим!

– Нашим?! – В голове ее пронеслись совсем уж дикие мысли, среди которых самой здравой была та, что профессор просто рехнулся на почве мистики и чародейства.

– Да, именно нашим! Ведь для достижения полного могущества нужны двое. Два начала, которые будут отзываться на призывы двух великих божественных сил… Ну вспомни, так ведь было всегда! Инь и Ян! Мастер Шабаша и Колдунья! Геката и Плутон – Черная Богиня и Черный Бог!

Стрельцов только что не закатывал глаза.

– Разве ты не поняла? Книга позвала тебя, наследницу той, которая Ей некогда служила, но смалодушничала и предала великое дело, именно сюда! В В-ду, в мелкий провинциальный городишко; ничем не замечательный, кроме своих церквей, резных палисадов да хваленого масла!..

– Зачем? – затравленно прошептала журналистка, догадываясь, что речь идет о ее прапрабабке с портрета.

– Да затем, чтобы закончить начатое два с половиной века назад! Думаешь, почему я не приказал паладинам схватить тебя сразу, когда понял, кто ты?

Варя лишь помотала головой – как можно понять логику безумца?

– Все то, что ты пережила, все испытания, все попытки убежать от приуготовленного тебе предназначения – все это часть изначального замысла, – наставительно сообщил профессор. – Подобно тому, как некритто, начинающий, проходит ритуальные мучения, прежде чем станет посвященным, так и ты должна была пройти путь ошибок и борьбы, чтобы понять, что борьба с предназначением, с ИХ волей – тщетна! Этого не уразумела в свое время твоя прапрабабка. Спелась с бездарным поэтом-порнографом, и Врата не были открыты. Ныне нам, тебе и мне, предстоит исправить ошибку Брюнеты… Надеюсь, тетрадь у тебя?

– Тетрадь? – попробовала представить из себя дурочку Варвара.

– Ну да! – топнул ногой Николай Семенович. – Тетрадь Баркова с указанием места, где именно находятся Врата? И прошу тебя, девочка, не зли меня! Так она у тебя?!

Озерская кивнула, а затем, благоговейно потупив взор, приблизилась к столу.

– Можно, я коснусь ее?

Профессор махнул рукой, блаженно улыбаясь. Совсем как те безумцы…

Протянув правую руку, Варя положила ее на переплет.

И, схватив левой рукой хрустальный шар, изо всех сил обрушила его на темя Стрельцова.

Потом подхватила обмякшее тело и осторожно опустила на пол.

Еще минуту потратила на обыск комнаты, убедившись, что никакого оружия, даже завалящего ритуального ножа, тут нет.

Глубоко вздохнула…

И решительно шагнула к дверям.

Как ни был чуток и опытен Борисыч, он не понял, что к чему, шагнув навстречу девушке. Тем более не понял и Вадим. И даже когда все началось, не сразу сообразил, что произошло.

Понял лишь, что журналистка вдруг начала очень быстро двигаться.

Мелькнула в воздухе обтянутая грязной джинсой нога, и девушка нанесла Куницыну стремительный и точный удар по почкам, так что тот не сдержал крик боли (Вадим еще успел удивиться – майор не кричал даже, когда ему в ногу всадили две пули).

Отпрыгнув и разорвав дистанцию, Варя вновь приготовилась атаковать ошеломленного противника. Однако же старого волка было не так просто свалить.

Пошатнувшись и припав на одну ногу, он все же сумел сократить дистанцию и ударить Озерскую наотмашь кулаком по лицу и вторым – в ухо: очень профессиональный удар, отточенный не годами, десятилетиями практики.

Она отлетела прочь, едва устояв на ногах, но не рухнула и, изогнувшись, ударила Борисыча ногой в подвздошье, а затем, на развороте, добавила еще.

Куницын попытался ударить Варю ногой, но девушка ловко ускользнула от маха. Вялый удар ушел в пустоту, а девушка, привстав на носок, развернулась на одной ноге, другой описала в воздухе полукруг и нанесла мощнейший удар Борисычу прямо в лицо.

Грохот падающего тела вызвал у Вадима ассоциацию с рухнувшим шкафом.

Журналистка застыла, широко расставив ноги и выставив руки с напряженными ладонями…

Перед ней, стоя на четвереньках, пытался подняться, обливаясь кровью, милиционер-оборотень.

С коротким пронзительным криком девушка вмазала ему ногой в пах.

Майор без звука распластался на паркете.

Варя постояла над недвижным телом с полминуты, затем, обшарив карманы, нашла связку ключей, молча подошла к Вадиму и освободила сыщика. Потом отстегнула наручники от батареи и стянула ими запястья по-прежнему бесчувственного Куницына. И только потом в изнеможении опустилась возле Савельева, сплюнув скопившуюся во рту сукровицу.

Сидя на полу, Вадим пытался зажечь сигарету. Он еще не пришел в себя, голова шла кругом, и ему не сразу удалось поднести зажигалку к сигарете.

Наконец у него получилось, и он сжал фильтр зубами, блаженно затянувшись.

И тут заметил, что девушка ранена. Кровь вытекала из уголка разорванного рта, пятная распухшие губы.

– У тебя кровь… – сообщил с дурацким видом.

– Знаю… – Она горько улыбнулась разбитыми губами. – Красоту попортил, гад.

– Где ты так научилась драться?

– Я два года занималась таэквондо, – пожала плечами журналистка. – И еще год в секции самообороны… Были у меня такие заскоки в юности…

Она вновь вяло улыбнулась, сплюнув кровь.

– Ты его славно отметелила, старушка! – попробовал утешить спутницу Савельев.

– Со страху, наверное… Вадик, – нерешительно произнесла она. – Пойди, посмотри там. Я, кажется, того… убила Стрельцова…