Текст книги "Стратагема несгораемой пешки"

«Пустельга» ускорила снижение, зависнув над самолетом противника. Расстояние между машинами сократилось до пятидесяти пяти ярдов. Убедившись, что в командный спатиум подключились все его пешки, Мартин дал сигнал начинать и первым поднялся с места.

– Начинаю декомпрессию салона, – отчитался аль-Арманд.

В головах закружилось, а ворвавшийся внутрь холодный воздух чувствовался даже через плотную ткань комбинезонов. Четверо мужчин, держа на весу здоровенные доски для экстремального планирования, выстроились у аппарели, пристегиваясь к «Экстремумам». Когда высота достигла девяти с половиной тысяч футов над уровнем моря, задний отсек многоцелевика распахнул пасть.

Вспомогательные двигатели «Пустельги» сейчас же выдвинулись из корпуса и зашипели, выравнивая армейскую машину. Несмотря на то, что координация производилась через шлемы и комспат, Фаусто, стоявший первым, по старинке поднял к потолку оттопыренный большой палец правой руки.

– Пойми меня правильно, compañero[24]24
  Партнер (исп.)


[Закрыть] Фаусто, – успел вставить Тайпан, когда здоровяк шагнул к выходу, – но если ты расшибешься о воду, это тоже будет частью плана по избавлению мира от зла?

Темнокожий усмехнулся так, что вздрогнул не только Кольт, но и сам Данст. А затем прижал доску к груди и растворился в пустоте. Следом за ним в холодное зимнее небо выскользнул сам Варгас. Затем на воздух лег Джастин, последним борт покинул сам Мартин. «Пустельга», избавившись от груза, резко скакнула вверх, затворила аппарель и пристроилась к «Аирбасу» в правый верхний пеленг.

Вспыхнули точки двигателей реактивных досок. Пенсов завертело, но в считанные мгновения все они выровнялись и начали пикирование к лайнеру. Показатели внутри шлемов разразились множеством обновленных данных, бортовые терминалы помогали корректировать курс и подсказывали верный угол падения.

Четыре черные тени, похожие на странных птиц, стремительно снижались к серебристому телу авиалайнера. Мартина ударило в голову, запрокидывая и грозя сорвать, но он подстроился в поток и включил двигатели на полную мощность. Аль-Арманд парил вне поля зрения, но пулеметы «Пустельги» не сводили прицела с хвостового оперения объекта.

Вцепившись в гладкий пластик реактивных досок, пешки один за другим приближались к летающему гиганту, покорно ожидавшему своей участи. Варгас отстал, но о помощи не просил, и лишь слышалось на общей волне его напряженное сопение.

Стараясь не угодить в реактивный след двигателей «А-450», Данст как можно сильнее распластался на «Экстремуме», перестав смотреть вперед и ориентируясь только на показатели боевых терминалов. Волны воздуха одна за другой били в днище его доски, норовя перевернуть, завертеть, отшвырнуть дерзкого муравьишку, осмелившегося летать на сухом листке.

Завихрения за кормой лайнера, пробивающие плотную ткань струями ледяного душа, еще немного повертели Доппельгангера, едва не опрокинув. Рванули вверх, снова в сторону, чуть-чуть не столкнув с доской Кольта, а затем «Экстремум» все-таки прорвался сквозь дикие удары ветра, сработали магнитные замки и тот плотно припечатался к фюзеляжу самолета. Через несколько секунд остальные пенсы, словно атакующие кита прилипалы, зафиксировали свои аппараты на его железном теле.

Мартин перевел дух. Ему хотелось хохотать, плакать и петь. Его подташнивало и морозило, но он не позволил эмоциям захлестнуть сознание, с кристальной четкостью осознав, насколько рискованный и смелый план они решились осуществить. И осуществляли.

Испугаться еще будет время – или в минуты падения в море, или на базе, подняв бокальчик вина в честь успешной операции. А пока он убедился, что Кольт, Варгас и Сантейро тоже вцепились в ледяную поверхность борта мощными магнитными фиксаторами, теперь медленно подползая к аварийному выходу на нижней палубе гиганта.

За ярко освещенными иллюминаторами многоэтажной летающей громады суетились тени. Заставив себя оторвать руку от держателя на доске, Мартин дотянулся до смарткома, вводя новые данные. На изнанке его шлема вспыхнули скорректированные пунктирные линии и рекомендации по скорости перемещения. Сдвинув острый нос доски на несколько градусов влево, он рывками двинулся вперед. Ускорение, во время которого магниты ослабляли хватку, бросок, фиксация. Ускорение…

До контура, очерчивавшего вход, первым добрался Джастин – австралийцу повезло упасть на тушу «Аирбаса» ближе всех к двери. Аль-Арманд, бесформенным темным пятном скользя где-то выше и правее, тут же отдал экипажу судна приказ подготовить активацию аварийных герметизирующих панелей и по его сигналу открыть люк.

Переговоров Явуза и пилотов «А-450» Доппельгангер слышать не мог. Но представлял их себе в красках, все же вздрогнув, когда небо прошила еще одна предупредительная очередь. К этому моменту вокруг входа сгруппировались все четверо пешек – жалкие, размазанные по боковине великана, льнущие к доскам, словно лишь в них крылось спасение.

У пилотов просто не оставалось выбора.

А потому через мгновение створка аварийного выхода скользнула в сторону. «Аирбас» завибрировал, впуская в себя зимнее небо, взвыли сирены, лайнер накренился и провалился в яму.

Из проема в пустоту рванулись незакрепленные ящики и инструменты. Сантейро чуть не снесло колесным столиком, разминувшимся с головой здоровяка на считанные дюймы. Еще через миг в жадную пасть реактивной воронки рванулась, до кости располосовав себе руку о край железной двери, полуголая стюардесса, чьи крики в мгновение ока утихли. За ней последовал мужчина в пиджаке, но, как показалось Дансту, без штанов. Его вопль длился дольше – казалось, араб воет на ультразвуковой волне…

До ломоты в суставах цепляясь за края, бойцы Доппельгангера пауками нырнули внутрь. Поочередно прищелкивались страховочными тросами к решетчатому полу и настенным поручням, и только затем отстегивались от отслуживших «Экстремумов».

Задыхающийся, еще не избавившийся от дрожи в коленях, Мартин все же нашел в себе силы вновь прильнуть к порогу. Вытянул руку, с запястья выстреливая в ночное небо крохотного желтого светляка – сигнал для аль-Арманда на срочную герметизацию.

Заметив ракету, тот тут же передал новый приказ командира пилотам, ставшим заложниками неба и собственной машины. Сирена в трюме взвыла на совсем уж яростной ноте, после чего проем схлопнулся со скоростью проткнутого воздушного шарика – из стен рванулись тонкие прочные пластины, отсекая бездну и прерывая декомпрессию.

Пешки, еще пошатываясь и восстанавливая ориентацию в пространстве, поднялись на ноги. Отстегнули ненужные тросы, подняли автоматическое оружие. Крики пассажиров, казалось, были слышны даже через несколько этажей. «Аирбас» все еще дрожал, будто от страха, технический салон наполняли вспышки аварийных ламп, повсюду раскачивались кислородные маски, выпавшие из потолочных ниш.

Самолет еще раз качнуло. Но вот он уже выровнялся, словно ничего и не произошло.

Ощетинившись стволами, пенсы двумя парами двинулись через трюм. Прижавшись к иллюминатору правого борта, Исмаэль несколько раз моргнул в ночь тактическим фонариком, дав аль-Арманду знать, что группа благополучно попала на борт. Мартин торопливо расчерчивал на электронной карте пути дальнейшего продвижения. Напичканные электроникой забрала шлемов пришлось приоткрыть – теперь связь между членами команды осуществлялась исключительно по старинке, голосом или жестами…

Трюм был пуст. Лишь намертво зацепились за железный поручень штаны улетевшего в ночь мужчины, спустившегося на нижние палубы, чтобы предаться греху прелюбодеяния. Двойки бойцов направлялись к подъемам на верхние уровни аэробуса. Миновали резервную кухонную зону, центр управления развлекательными системами и кинозалом, рубку контроля над парилкой. Если до начала штурма тут и суетился персонал, сейчас он торопливо убирался прочь, стараясь не попадаться на глаза и под ноги.

Салон второго класса – средний из трех уровней «А-450», – оцепенел, словно его обитателей облили мгновенно действующим клеем. Его обитатели не могли позволить себе роскоши первого класса, накачиваясь бурбоном и обжимаясь с секретаршами в тесных рядах кресел, две трети которых пустовало. Но сейчас все они забыли о празднике, прилипнув к сиденьям, намертво пристегнувшись и напялив кислородные маски. На полу виднелись битые бутылки и коробки с праздничным ужином. Раздавленный игровой шлем для выхода в инфоспатиум. Упаковка противозачаточных ампул. Бумажные колпачки и трещотки. Россыпи ярких, светящихся голографическими картинками конфетти.

Мужчины были в расслабленных галстуках, половина женщин избавилась не только от корсетных воротников, но и от блузок. Система распознавания лиц дала отрицательный результат, подтвердив, что объект внимания пенсов не стал спасать шкуру, пытаясь раствориться в массовке коллег.

Люди, вместе с Донахью работавшие на арабских бхикшу, были самыми разными. Молодыми, старыми, мужчинами и женщинами, темнокожими и узкоглазыми. Всего человек двадцать. И единственным, что сейчас объединяло младших наемных сотрудников ТрансСтата, был дикий страх, поселившийся в сердцах и на лицах. Когда четверо блестяще-черных пешек миновали салон, выбираясь на широкую винтовую лестницу, подать голос или помешать им не рискнул никто…

Сверху все еще лилась музыка, но ее забивали женские крики и суровые выкрики нескольких мужчин. Оставив Кольта и Сантейро прикрывать спины, Мартин и Тайпан начали подъем, приникнув к прицелам «Яти-Матиков».

Стюардессы, случайно попадавшиеся на пути, с визгом падали на пол, закрывая головы руками. Пытались отползти, умоляли пощадить. Совсем иначе повели себя двое безопасников, встретивших группу на подходе к салону высочайшего класса.

Угнездившись за перевернутыми диванами, они казались полными решимости не пускать захватчиков сквозь круглые двустворчатые двери, из-за которых и неслась танцевальная музыка. Выставив пистолеты, парочка лихорадочно переговаривалась на арабском, перебивая друг друга, крича друг на друга, но так и не в состоянии прийти к какому-либо однозначному решению. Вероятно, курс обороны самолета при захвате на высоте десять тысяч футов в их программу обучения не входил…

Укрывшись за углами коридора, Мартин и Исмаэль взяли охранников под прицелы, тоже не торопясь открывать огонь. Приподняв забрало шлема, Данст крикнул на католингво:

– Патроны боевые, не правда ли?! – Осторожно высунулся из-за укрытия, демонстративно отставляя пистолет-пулемет на вытянутой руке и опуская стволом вниз. – Сейчас я выйду, и можете попробовать попасть в меня, не задев обшивку, договорились?!

Безопасники продолжали шептаться. Яростно, злобно. Даже если их стволы и были заряжены специальными боеприпасами, рассчитанными на ведение огня в салоне самолета, применять их они не спешили, полностью оправдывая титул «парадных гвардейцев», которым охрану одарил поверенный Данста. Когда двое пешек встали в полный рост, осторожно выглядывая в коридор, телохранители не стали рисковать. Заметив опущенные «Яти-Матики», бросили пистолеты в кобуры, выхватили короткие кинжалы и бросились в рукопашную.

Доппельгангер и Тайпан тут же вскинули оружие, встретив арабов градом резиновых шершней, каждый из которых с малой дистанции и при таком калибре мог остановить теленка. Бронежилеты хозяев самолета не спасли – умная армированная ткань хоть и умела реагировать на пробой и не пускать пулю в тело, кинетический импульс гасила отнюдь не стопроцентно.

Помещение наполнилось стрекотанием пистолет-пулеметов, отчего забившаяся в угол стюардесса закричала с новой силой. Срикошетившая от стены пуля ударила ее в затылок, заставив зайтись еще громче. На мягкий ковер посыпались гильзы. Следом за ними рухнули охранники, корчащиеся в невыносимых муках. Один из них, получив каучуковую болванку в лоб, потерял сознание.

– Подчистить и разоружить! – Крикнул Мартин на лестницу, по которой поднималась вторая пара. Затем присел над безопасником, еще остававшимся в чувствах: – Сколько охранников на борту?

Крючконосый мужчина, крепкий и мускулистый, скривился, словно обиженная девочка. Но стойко замотал головой, отказываясь отвечать. Данст привстал, стреляя ему в бедро чуть выше колена. Араб взвыл, закатался по полу, выкрикивая проклятья, а Доппельгангер повторил вопрос.

– Девять, – простонал безопасник, даже не пытаясь дотянуться до оброненного кинжала.

Мартин оставил его в покое. Поспешил к дверям, уже удерживаемым Тайпаном. Сантейро и Кольт показались на этаже. Собрали ножи и пистолеты, а допрошенного командиром стража великан осторожно придушил, заставив уснуть.

– Мы в люкс-салон, вы в носовую часть, – прошептал Данст, меняя магазин, и Фаусто кивнул. В ярком праздничном свете блеснули его каплевидные очки. – Заблокируйте кабину и сгоните прислугу в одно помещение. Ставлю деньги, что объект за этой дверью…

Показав командиру сжатые кулаки, Кольт и Сантейро ушли по изогнутому коридору. Пружинящим шагом, держа перед собой пистолет-пулеметы, готовые честно и без вопросов выполнить свою работу. Навстречу им выплыла полуголая девица с бутылкой шампанского в руке. За ней еще одна. Обе были растрепаны, и определенно проспали разгерметизацию. Идущая первой – вероятнее всего, секретарша, – заметила пенсов первой. Без лишних вопросов нырнула под смятую юбку, выхватывая с набедренной кобуры крохотный пистолет.

Кольт присел под возможный выстрел и срезал обеих длинной очередью. Обнаженные тела покрылись жуткими кровоподтеками, девицы закричали, застонали, но вскоре затихли на полу, лишь едва слышно поскуливая. Бойцы Данста отобрали у секретарши оружие и продолжили движение.

Мартин, подав Тайпану знак, толкнул створку и рванулся в салон.

– Не стрелять, не стрелять! – завопил он, вскидывая левую руку. – Ради Аллаха, не повредите самолет!

Еще двое безопасников, державших дверь под прицелами, опешили.

Стоявший за их спинами худосочный араб в дорогом костюме завопил, призывая не трусить и целить метче, но корпоративные солдаты не разделяли его оптимизма. Вопли Доппельгангера лишь усилили их тревожность, один все же дернулся, нажимая на спуск, и пуля с визгом впилась в дверной косяк. На короткое мгновение наступила такая тягучая тишина, что в ней было слышно гудение двигателей «Пустельги». Глаза араба полезли на лоб, когда он понял, что едва не натворил, а затем пешки открыли ответный огонь.

Скосили и охранников, и их начальника, и нескольких проституток, жавшихся к спинам мужчин. Перешагивая через тела и распинывая пистолеты, Данст и Варгас направились вглубь салона, больше напоминавшего холл дорогого ресторана. Обитатели вжимались в пол, боясь поднимать головы. Девицы плакали, но уже не голосили. Двое в креслах инфоспатиумной реальности вертели в руках сферы, не совсем вернувшись в реальность земную и пытаясь понять, отчего прервалась игра. Повсюду царил приятный праздничный полумрак, нарушаемый лишь вспышками развешенных по стенам гирлянд. На полу хрустело от чипсов, ингаляторов из-под пыли и бумажных колпачков.

Снова опустив забрало, Мартин подступил к каждому из встреченных мужчин, прогоняя изображения через автономную базу сличения. Не найдя совпадений, он раз за разом грозил стволом, заставляя снова целовать ковер, и шел дальше.

Сантейро и Кольт, вычистив и заблокировав носовую часть этажа, тоже втянулись в салон, избавив Тайпана от необходимости держать под контролем дверь. Исмаэль тут же нагнал командира. Взялся с утроенным рвением вынимать из-за диванов попрятавшихся менеджеров, прижимая их лица к полированной глади шлема и тем самым пугая до икоты. Исчез в отсеке, из которого валил пар. Вернулся, подгоняя целую процессию и разложив голых людей на полу. Проверил подсобку, киносалон, будуар, почти из каждого помещения выволакивая в общий зал по одной, а то и две полуобнаженные парочки.

Сам же Данст в это время добрался до хвостовой части. Туда, где на подковообразном диване, оставшись в полном одиночестве и даже не пытаясь спрятаться, сидел пожилой мужчина в расслабленном галстуке. Мартин открыл забрало, более не пытаясь прогнать новое лицо по базе данных.

– Доброй ночи, мистер Донахью, – поздоровался Доппельгангер. – Счастливого Рождества.

– Передайте головорезам аль-Гамди, – как ни в чем не бывало, но с нотками усталости, ответил ему тучный седовласый старик, – что они уволены.

Он был напряжен и изрядно пьян. Сквозь ткань дорогих обтягивающих штанов проступал эрегированный член, зрачки были сужены, что говорило еще и о приеме препаратов. Данст сделал шаг вперед, жестом призывая цель подняться с дивана.

– Кто вы? – с кряхтением выполняя приказ, осведомился архитектор. – «Джетаком»? Пакистанцы? У вас акцент настоящего бруклинита… может, вы из Интербюро или ЦРУ?

– Мы те, кто остро заинтересован в вашей безопасности и целостности, мистер Донахью.

– Значит, это не казнь…

– Пожалуйста, наденьте это и следуйте за мной.

Мартин расстегнул клапан комбинезона, вынимая специальную медму – с миниатюрной кислородной маской вместо фильтрующей прокладки. Тайпан, убедившись, что объект обнаружен, тут же приник к иллюминаторам правого борта, сигналя аль-Арманду фонариком. Через несколько секунд лайнер начал снижение.

– Мое похищение ничего вам не даст, – покорно забирая маску, Донахью пожал плечами. – С таким же успехом вы могли бы пристрелить меня на месте… Может быть, я был бы даже рад, – туманно добавил он, заставив Доппельгангера нахмуриться. – Все текущие разработки хранятся в защищенном спатиуме Статуса «Рухаб». После вашего захвата коды доступа будут поменяны, раковина схлопнется… Какая польза от старика, умеющего чертить линии?

– Скромность красит мудрых людей, – свободной рукой Данст помог пожилому фортификатору закрепить маску за лице, – но самоуничижение делает их жалкими… Мы знаем, что в вашей голове установлена крипта имплиционной памяти, мистер Донахью. В ней вы храните архивы, которые не доверяете инфоспатиуму. Кое-что из ваших старых работ заинтересовало моего работодателя…

– О-о… – только и смог выдохнуть старик. Плечи его опустились. – Выходит, кровавые руки наемников теперь дотягиваются и до обычных архитекторов… Хотите построить небоскреб?

Мартин не ответил. Железной хваткой взял Аарона Донахью под локоть, повел через салон. Тот покачивался, но было заметно, что выпитый алкоголь выветривается из сознания с каждым шагом. Тайпан, прикрикивая на тех пассажиров, кто рисковал-таки поднять голову, шел следом, водя из стороны в сторону куцым стволом «Яти-Матика».

– Я могу заплатить вам втрое больше, – вдруг пробормотал пленный, поворачиваясь к Дансту и всматриваясь под открытое забрало так, словно желал взглядом пронзить тонкую черную маску. – Вы должны знать, на сколь могущественный концерн я сейчас тружусь… Деньги не проблема.

– Уверен, наше сотрудничество принесет многим большее, – сухо отрезал Мартин, прерывая торг. – Пожалуйста, не останавливайтесь.

Первой к лестнице выдвинулась пара Сантейро-Кольт, но больше сопротивления на борту 14-33-099 группа Доппельгангера не встретила. Вернувшись по собственным следам, четверо пешек и объект спустились на нижний уровень.

Возле аварийного выхода – точно напротив того, через который проникли внутрь, – мужчины остановились. Фаусто, не обращая внимания на безвольные протесты архитектора, принялся пришнуровывать старика к себе.

– Вы совершаете большую ошибку, – многозначительно изрек Донахью, вздохнув и окончательно обмякая. Его голос был приглушен медмой, плотно облегающей лицо. – Выбрали целью не того человека. И, совершенно точно, не тот ТрансСтат…

– В этом случае, мистер Донахью, – ответил ему Мартин, лучом фонаря моргая в дверной иллюминатор, – вам будут принесены соответствующие извинения. А еще я советую застегнуть пиджак – на улице прохладно…

– Он тяжелее на двадцать футов, чем это указано в досье, – недовольно признал Сантейро, приподнимая и встряхивая старика, будто мешок с пшеницей. – Рекомендую внести поправку в траекторию снижения.

Мартин послушно кивнул и скорректировал программу комспата. Завершив снижение до заданного аль-Армандом уровня, лайнер выровнялся. Пешки пристегнулись к поручням и решетчатым плитам пола, опустили забрала шлемов.

– Коридор пяти минут, – отчитался Исмаэль, сверившись с часами и тактической системой. – Установленная высота допускает прыжок.

Командир повторно кивнул. Тайпан тут же сорвал предупредительные пломбы и вручную запустил открытие двери. Взвыла сирена, свет снова запульсировал, воздушная воронка тут же принялась тянуть в ненасытную глотку все, что не смогла всосать в первый раз. Кислородные маски под потолком, будто намагниченные, потянулись в сторону проема, покачиваясь на шлангах. Самолет тяжко накренился на правый борт. В иссеченном звездами небе промелькнул угольно-черный силуэт «Пустельги».

Первым выпрыгнул Кольт. Разбежался, на ходу отстегивая трос, и мгновенно исчез за бортом.

За ним последовал Исмаэль.

Фаусто что-то прошептал пленнику. Наверняка, что-то религиозное, уговаривая смириться с судьбой. В ответ Аарон Донахью хихикнул. Его уже трясло от холода, шока и страха, но Доппельгангеру вдруг показалось, что если старику сегодня предстоит умереть над Средиземным морем, он испытает лишь толику сожаления. Отгоняя непрошенные мысли, Мартин сделал знак великану. Бережно поддерживая живую ношу на весу, тот отцепился от поручня и рывком выбросил себя прочь.

Данст, оставшийся последним, снял с пояса плоский тяжелый брикет.

Выставил на таймере четыре цифры, прилепил устройство справа от раззявленного люка, в который продолжали уноситься сорванные с мест вещи и кислородные маски. Он не любил впустую увеличивать потери среди гражданских, случайно вставших на игральную доску. Но в этот раз другого выхода не существовало, и Мартин еще на земле смирился с сомнительной моралью предстоящего поступка…

Закрепив брикет и убедившись, что его магниты не сорвет воздушным потоком, он позволил тяге властно подхватить себя и вышвырнуть наружу. Ударился о борт, но быстро сориентировался, распластавшись на ледяной поверхности. Примерившись через плечо, чтобы не угодить под хвостовое оперение «Аирбаса», Доппельгангер простился со страховочным тросом и ухнул во влажную бездну.

«Пустельга» покачала крылом. Убедившись, что все пенсы покинули обреченный борт, набрала скорость и мгновенно ушла вверх. Теперь Явуз направится к берегам Италии, после свернет на север и посадит машину в лесах на территории Хорватии…

Почуявший свободу лайнер в очередной раз захлопнул переборки, на этот раз – за незваными гостями. Рванулся, будто из капкана, увеличил скорость и начал взбираться все выше.

К черной воде, казавшейся высеченной из камня, стремительно пикировали четыре размытые тени. Бело-голубая сигара самолета оставила их далеко позади, а еще через несколько секунд ее вдруг вспучило в хвостовой части. Из пробоины ударил луч желтого света. Застонало железо, по небу прокатился рокот, и лайнер переломился. Объятый пламенем, «А-450» взорвался, развалился на куски и рухнул в море.

Активировав на терминале предплечья координаты эвакуации, Мартин раскрыл парашют.

Заметил еще три обсидиановых купола, разбросанные по небосводу, и начал маневрировать, направляясь к намеченной точке отхода. Туда, где у побережья Сардинии их ждала зафрахтованная Бенджамином рыболовецкая шхуна. Декабрьский ветер пощипывал кожу; к воде, крутясь и разламываясь, все еще неслись пылающие обломки лайнера.