Текст книги "Семь «почему» российской Гражданской войны"

Сразу после омских событий воззвание из Уфы с протестом против низложения Директории и с призывом объединиться в борьбе против Колчака было получено и в Оренбурге. Причина обращения оппозиционеров к Дутову понятна: оренбургский атаман и командующий войсками Юго-Западной армии располагал в то время довольно крупными вооруженными силами (по данным на 28 декабря 1918 г., около 30 500 штыков и сабель[691]691
  РГВА. Ф. 39514. Оп. 1. Д. 6. Л. 10.


[Закрыть]) и мог не только морально, но и вполне реально воздействовать на других политических деятелей.

Как впоследствии отмечал помощник Дутова генерал-майор И.Г. Акулинин, «поддержка атаманом Дутовым той или другой стороны в те дни имела первенствующее значение»[692]692
  Акулинин И. Колчак и атаман Дутов. Отзвуки омского переворота 18 ноября 1918 года в Оренбурге и Уфе // Возрождение (Париж). 1930. № 1711. 07.02. С. 2.


[Закрыть]. Однако, поскольку Дутов одним из первых военачальников на Востоке России признал верховную власть Колчака, что во многом повлияло на выбор остальных, на его содействие эсеры в тот период рассчитывать не могли. Как вспоминал Г.К. Гинс, «претендовать на звание Верховного Правителя он[693]693
  Дутов.


[Закрыть] не собирался. Это связало бы его, как человека, любящего, прежде всего, независимость атамана. Он сразу признал адмирала, но от имени войск Оренбургского и Уральского он сделал запрос адмиралу по поводу отношения его к Учредительному собранию, так как войска якобы волновались ввиду конфликта между адмиралом и Учредительным собранием»[694]694
  Гинс Г.К. Сибирь, союзники и Колчак. Т. 2. С. 8.


[Закрыть]. Генерал В.Г. Болдырев писал, что Дутов являлся «довольно важной, хотя и скрытой пружиной Омского переворота»[695]695
  Болдырев В.Г. Директория. Колчак. Интервенты. С. 170.


[Закрыть].

Не имея возможности повлиять на решение Дутова, эсеры предприняли попытку срыва его переговоров с Колчаком. В разговоре по прямому проводу между представителем Совета управляющих ведомствами М.А. Веденяпиным и представителем Чехословацкого национального совета доктором Куделя первый заявил: «Попытка Совета[696]696
  Управляющих ведомствами.


[Закрыть] воспрепятствовать сговору Колчака с Дутовым по прямому проводу парализована генералом Сыровым, который запретил даже доставлять Совету контрольную ленту, обеспечив монархистам возможность беспрепятственно осуществлять свой заговор и лишив Совет возможности принять меры противодействия. Кроме того, генерал Сыровой крайне ограничил даже круг лиц и учреждений, которым Совет управляющих может посылать политические телеграммы и не только на фронт, но и на всей территории, освобожденной от большевиков. Сейчас генерал Сыровой требует отправки Дутову пяти миллионов, которые будут употреблены для содействия Колчаку против демократии. Генерал Сыровой требует передачи в руки военного командования милиции и государственной охраны, без чего Совет не сможет осуществлять важнейшие свои функции охраны безопасности граждан, государственного порядка и самой государственной власти, Совету известно предположение о назначении генерала Каппеля командующим Самарского и Симбирского фронта. Совет отдает должное военным заслугам и способностям генерала Каппеля, но он[697]697
  Каппель.


[Закрыть] никогда не скрывал своих монархических убеждений и назначение его на столь ответственный пост в момент монархического Омского мятежа равносильно активному содействию этому мятежу. Указанные меры, ослабляющие позицию демократии и содействующие монархистам, оправдываются будто бы интересами фронта. Совет управляющих и вся русская демократия более кого бы то ни было заинтересованы в укреплении фронта, разрушение которого грозит потерей последней территории, откуда может вести борьбу демократия, и содействующие монархистам уже вызвали тревогу на фронте, поколебали его стойкость и угрожают окончательно разложить его, ибо войска демократии не смогут и не захотят драться за монархию. Мы гарантируем успешную защиту Самарского и Симбирского участка фронта при условии назначения командующим русскими частями этого фронта полковника Махина при общем командовании Войцеховского. Все указанные меры были бы приняты, меры оккупационные монархического неприятельского отряда[698]698
  Так в документе.


[Закрыть], но совершенно непонятны, когда они исходят от имени демократического правящего органа дружественной чехословацкой нации. Мы полагаем, что меры эти представляют ряд недоразумений, которые мы просим выяснить. Если же такие меры, как изъятие из рук Совета милиции и Государственной охраны, назначение командующим фронтом генерала Каппеля, предоставление Дутову возможности сговориться с Колчаком и отправка ему денежных средств для осуществления своего заговора, будут приводиться в исполнение, то Совет управляющих, лишенный возможности исполнять свои задачи и нести ответственность, вынужден будет сложить свои полномочия. Мы надеемся, однако, что между чешской и русской демократией не может возникнуть таких разногласий и что указанные недоразумения будут Вами устранены»[699]699
  ГА РФ. Ф. Р-9431. Оп. 7. Д. 16. Л. 22–22об.


[Закрыть].

В.М. Чернов в этой связи отметил, что «тут мы столкнулись с целым рядом трудностей… Нам надо было для посылки в Омск снять с фронта несколько наиболее надежных в революционном смысле частей. Но они были разбросаны, нейтралитет Гайды и Войцеховского означал выполнение оперативных директив Омска, а директивы эти были направлены к разобщению тех частей, на которые могли опереться мы…»[700]700
  Чернов В.М. Перед бурей. С. 381–382.


[Закрыть] Как впоследствии вспоминал генерал-лейтенант Д.В. Филатьев: «Антигосударственная партия [эсеров] и такой же Комуч… теперь с легким сердцем готовы были начать войну с тылом во имя торжества партийных догм, а если ее не открыли, то только потому, что за ними никакой силы не оказалось и надежда на какую-то мобилизацию “всех сил” не оправдалась, как не осуществилось желание втравить в борьбу с Омском чехов»[701]701
  Филатьев Д.В. Катастрофа Белого движения в Сибири 1918–1922. Впечатления очевидца. Париж, 1985. С. 36.


[Закрыть].

19 ноября по распоряжению А.В. Колчака участники съезда членов Учредительного собрания во главе с В.М. Черновым были арестованы группой молодых офицеров 25-го Екатеринбургского горных стрелков полка в екатеринбургской гостинице «Пале-Рояль»[702]702
  Также см.: Кручинин А.М., Неуймин Н.Б. В защиту белого генерала // Белая армия. Белое дело (Екатеринбург). 2003. № 12. С. 102.


[Закрыть]. Причиной ареста стала телеграмма Колчаку из Уфы, подписанная несколькими деятелями Комуча, с угрозой открытия боевых действий против Омска[703]703
  Протоколы допроса адмирала Колчака чрезвычайной следственной комиссией в Иркутске в январе-феврале 1920 г. // Архив русской революции. Берлин, 1923. Т. 10. С. 304–305.


[Закрыть]. Однако под давлением Чехословацкого национального совета генерал Р. Гайда был вынужден отпустить арестованных, которые вечером 20 ноября были высланы в Челябинск. По мнению С.П. Мельгунова, Гайда все время вел двойную игру[704]704
  Мельгунов С.П. Трагедия адмирала Колчака. Белград, 1930. Ч. 2. С. 175.


[Закрыть]. К слову сказать, его личным другом был видный эсер-кооператор Н.В. Фомин[705]705
  Чернов В.М. Перед бурей. С. 391.


[Закрыть].

22 ноября солдаты и офицеры 25-го Екатеринбургского полка подали рапорт на имя Гайды, утверждая, что арест депутатов был осуществлен по их инициативе: «Мы, видя отсутствие мер по отношению к предателям, – говорилось в документе, – решились на шаг, нарушивший воинскую дисциплину… не спросив разрешения своих высших начальников, мы арестовали мятежников, во главе с Черновым…»[706]706
  Гинс Г.К. Сибирь, союзники и Колчак. Т. 2. С. 12; Государственный переворот адмирала Колчака в Омске 18 ноября 1918 года. Сб. док. / собрал и издал В. Зензинов. Париж, 1919. С. 42.


[Закрыть] В Челябинске командующий Чехословацким корпусом генерал Сыровой предложил делегатам съезда выехать в город Шадринск Пермской губернии «как наиболее удобный, спокойный пункт»[707]707
  Партия социалистов-революционеров. Док. и мат. Т. 3, ч. 2. С. 403


[Закрыть]. В Шадринске никакая активная работа, разумеется, была бы невозможна. Исполком же выдвинул категорическое требование отправки в Уфу – единственный пункт, в котором эсеры могли чувствовать себя в то время в относительной безопасности. Помимо того, что в Уфе находился Совет управляющих ведомствами Комуча, город был еще и центром формирования оппозиционных Омску вооруженных сил – уже упоминавшихся выше русско-чешских полков и батальонов имени Учредительного собрания, запрещенных в свое время генералом Болдыревым (этот запрет Уфой фактически игнорировался[708]708
  Святицкий Н.[В.] К истории Всероссийского Учредительного собрания. С. 86.


[Закрыть]). Вечером 23 ноября участники съезда прибыли в Уфу[709]709
  Владимирова В. Год службы «социалистов» капиталистам. Очерки по истории контрреволюции в 1918 году. М.; Л., 1927. С. 374.


[Закрыть]. Однако и там они почувствовали себя не вполне комфортно из-за двусмысленной позиции чехов, зависевших от союзников, которые поддержали переворот в Омске (особенно Великобритании), а по некоторым данным даже были его инициаторами[710]710
  Мельгунов С.П. Трагедия адмирала Колчака. С. 111.


[Закрыть]. Кроме того, на съезде в конце ноября произошел раскол на левых и правых, причем первые выступали за ликвидацию съезда, всего антибольшевистского фронта и за отъезд в Советскую Россию[711]711
  Святицкий Н.[В.] К истории Всероссийского Учредительного собрания. С. 123.


[Закрыть].

Чешский политический деятель доктор Влассак полагал, что «особенно на театре военных действий, к которому принадлежит Уфа, насильственные политические выступления недопустимы, и командование имеет право их не допускать и предупреждать. На этот счет, несомненно, командующий группой[712]712
  С.Н. Войцеховский.


[Закрыть] потребует указание от штаба западного фронта»[713]713
  ГА РФ. Ф. Р-9431. Оп. 7. Д. 16. Л. 21.


[Закрыть].

После прибытия в Уфу Чернов, фактически находившийся на нелегальном положении, от имени ЦК ПСР направил Чехословацкому национальному совету ультиматум, потребовав сотрудничества в борьбе против Колчака или окончательного разрыва отношений. Ультиматум помимо требований содержал краткий обзор событий на Востоке России в сентябре – ноябре 1918 г., а также характеристику сложившихся политических сил. В тексте ультиматума командному составу чехословацких войск противопоставлялись старшие офицеры русской армии, которые якобы оттесняли «на задний план, держа в загоне и распыляя истинно демократическую часть офицерства, носительницу труда и таланта…»[714]714
  The Socialist-Revolutionary Party After October 1917. P. 337.


[Закрыть]

Любопытно, что в ультиматуме предлагалось создать объединенное русско-чешское военное ведомство, которое возглавил бы управляющий чехословацким военным ведомством подполковник (произведен 29 ноября 1918 г.) Р. Медек «при двух товарищах министра по выбору русской демократии»[715]715
  Ibid. P. 342.


[Закрыть]. По всей видимости, на один из постов товарища военного министра предполагалось назначить полковника Ф.Е. Махина[716]716
  Партия социалистов-революционеров. Док. и мат. Т. 3, ч. 2. С. 404; Мельгунов С.П. Трагедия адмирала Колчака. С. 182.


[Закрыть]. Этот ультиматум в Челябинск должны были отвезти И.М. Брушвит и Л.Я. Герштейн, а в Челябинске к ним должен был присоединиться Н.В. Фомин.

Однако события развивались стремительно. Приказ об аресте бывших членов Комуча и их союзников был отдан адмиралом А.В. Колчаком 30 ноября 1918 г. В приказе говорилось: «Бывшие члены самарского Комитета членов Учредительного собрания, уполномоченные ведомствами бывшего самарского правительства… И примкнувшие к ним некоторые антигосударственные элементы в уфимском районе, в ближайшем тылу сражающихся с большевиками войск, пытаются поднять восстание против государственной власти: ведут разрушительную агитацию среди войск; задерживают телеграммы верховного командования; прерывают сообщения Западного фронта и Сибири с оренбургскими и уральскими казаками; присвоили громадные суммы денег, направленные атаману Дутову для организации борьбы казаков с большевиками, пытаются распространить свою преступную работу по всей территории, освобожденной от большевиков»[717]717
  Приказ Верховного правителя и Верховного главнокомандующего всеми сухопутными и морскими вооруженными силами России № 56. 30.11.1918 г. // Русская армия (Омск). 1918. № 13. 03.12. С. 1.


[Закрыть]. Далее всем русским военным начальникам предписывалось «самым решительным образом пресекать преступную работу вышеуказанных лиц»[718]718
  Там же.


[Закрыть].

Уже утром 2 декабря, в понедельник, в Уфу из Челябинска прибыл отряд командира 41-го Уральского стрелкового полка полковника А.В. Круглевского (450 штыков)[719]719
  Николаев С.[Н.] Конец КОМУЧ-а. С. 290, 297; Петров П.П. От Волги до Тихого океана в рядах белых. С. 63.


[Закрыть]. А 3 декабря генерал-майор С.Н. Войцеховский заявил В.К. Вольскому, что не может ручаться за безопасность съезда в Уфе, и предложил делегатам уехать в другое место[720]720
  Партия социалистов-революционеров. Док. и мат. Т. 3, ч. 2. С. 405.


[Закрыть]. Получив такой ответ, депутаты пришли к выводу о необходимости привести в полную боевую готовность верные части. Здесь существует расхождение в изложении хода событий двумя съездовцами – С.Н. Николаевым и Н.В. Святицким. Первый утверждал, что преданных съезду войск в Уфе хватало, второй же считал, что войск не было, поскольку все верные эсерам формирования находились на фронте, в 200 верстах от Уфы. Тучи над эсерами сгущались, и лидер партии В.М. Чернов, судя по всему, значительно усилил свою охрану – с 4–6 до 20 человек[721]721
  Святицкий Н.[В.] К истории Всероссийского Учредительного собрания. С. 102, 127; Партия социалистов-революционеров. Док. и мат. Т. 3, ч. 2. С. 402.


[Закрыть].

Верных частей, готовых подчиняться эсерам, было немного. Попытки агитировать в войсках успехом не увенчались[722]722
  См., напр.: Молчанов В.М. Последний белый генерал. Устные воспоминания, статьи, письма, документы. М., 2009. С. 108–109.


[Закрыть]. В распоряжении съезда в Уфе, по мнению С.Н. Николаева, были следующие силы: русско-чешский батальон (полк) (400–450 штыков), отряд (батальон) имени Учредительного собрания (1000 штыков на фронте и 250 – в Уфе) и конный отряд Б.К. Фортунатова (100 сабель). Кроме того, депутаты рассчитывали на поддержку Ижевской бригады и мусульманских (башкирских) частей. В самой Уфе формировался еще один батальон Учредительного собрания, но генерал Войцеховский приказал не выдавать солдатам оружие. Позднее он, по свидетельству депутата Н.В. Святицкого, уступил требованиям съездовцев, но не изменил своего отрицательного отношения к формированию таких частей[723]723
  Святицкий Н.[В.] К истории Всероссийского Учредительного собрания. С. 126.


[Закрыть]. Депутат С.Н. Николаев вспоминал: «Под предлогом, что стоящим в тылу частям нет нужды иметь надлежащее вооружение. В их распоряжении были оставлены лишь берданки, и то в недостаточном количестве, и несколько дрянных пулеметов»[724]724
  Николаев С.[Н.] Конец КОМУЧ-а. С. 292.


[Закрыть].

Вполне надежен был конный отряд Б.К. Фортунатова. Вот что спустя десять с лишним месяцев после рассматриваемых событий записал в своем дневнике один из офицеров отряда: «Сзади же нас… ненавистная нам реакционная армия, которая, оправившись, несмотря на то, что мы прикрывали их отход, не преминула [бы?] с нами расправиться»[725]725
  ГА РФ. Ф. Р-5881. Оп. 2. Д. 804. Л. 10.


[Закрыть]. Яркий пример отношения сторонников ПСР к белым. Что касается Ижевской бригады, то надежды эсеров на нее не оправдались. Бригада практически сразу перешла на сторону адмирала Колчака. На офицерском собрании командир бригады штабс-капитан Журавлев – ставленник эсеров – попытался склонить офицеров на сторону Директории. Его поддержали лишь двое сообщников, которые вместе с самим Журавлевым через некоторое время бежали из бригады, захватив два миллиона рублей[726]726
  Урал и Прикамье (ноябрь 1917 – январь 1919). Док. и мат. / под ред. М.С. Бернштама. Париж, 1982. С. 588.


[Закрыть]. В одной из телеграмм сообщалось, что «отступление от Ижевска происходило беспорядочно. Самую большую беспорядочность проявил штаб. Поступок ижевского штаба по отношению к членам Уч[редительного] соб[рания] – самое постыдное, вернее – предательское. Члены Уч[редительного] соб[рания] даже не были поставлены в известность относительно оставления Ижевска. Чрезвычайное осадное положение и военная диктатура введена и проводится самым беспощадным образом…»[727]727
  ГА РФ. Ф. 9431. Оп. 7. Д. 16. Л. 11.


[Закрыть] По всей видимости, речь шла о ненадежности ижевцев в отношении их приверженности ПСР.

По свидетельству того же Николаева, отряд Фортунатова был приведен в боевую готовность и верхом прождал до утра, офицеры русско-чешского батальона (полка) также ждали сигнала к выступлению и, не дождавшись, разошлись по домам. Дело в том, что посланец от съезда к этим частям был задержан правительственными войсками, и сигнала к выступлению не последовало[728]728
  Николаев С.[Н.] Конец КОМУЧ-а. С. 293.


[Закрыть]. В ночь на 3 декабря ряд (по одним данным – 12, по другим – 13–14, точный список до сих пор неизвестен) членов Учредительного собрания (Н.Н. Иванов, Ф.Ф. Федорович (оба – члены ЦК ПСР), В.Е. Павлов, В.Н. Филипповский, И.П. Нестеров, В.В. Подвицкий, С.М. Лотошников, В.Т. Владыкин, И.В. Васильев, А.Н. Алексеевский, С.Н. Николаев, К.Т. Почекуев, а также один из депутатов от мусульман), кроме того, заведующий охраной съезда эсер А.Н. Сперанский, управляющий канцелярией съезда Н.Я. Барсов, управляющий делами ведомства внутренних дел А.А. Брудерер, бухгалтер съезда В.А. Марковецкий и др. были арестованы и отправлены в Омск (прибыли 5 декабря) для проведения суда над ними, в Челябинске был арестован Н.В. Фомин[729]729
  Впоследствии из этой группы Н.В. Фомин и Н.Я. Барсов, вопреки указаниям адмирала А.В. Колчака, были расстреляны вместе с девятью другими арестованными во время восстания в пригороде Омска Куломзино в ночь с 22 на 23 декабря 1918 г. Однако, несмотря на пропагандистские заявления эсеров, а позднее и советских историков, что Колчак якобы уничтожает депутатов Учредительного собрания, единственным погибшим депутатом являлся Н.В. Фомин. Другой депутат, К.Т. Почекуев, бежал из тюрьмы и замерз – Плотников И.Ф. Гибель Всероссийского Учредительного собрания. С. 89. Справочные данные обо всех депутатах см.: Протасов Л.Г. Люди Учредительного собрания. Показательно, что большинство арестованных колчаковцами депутатов впоследствии стали жертвами репрессий, но не белых, а советских.


[Закрыть].

Оставшиеся на свободе В.М. Чернов, М.А. Веденяпин, В.К. Вольский, П.Д. Климушкин, Н.И. Ракитников, К.С. Буревой (Сопляков), Н.В. Святицкий, И.С. Алкин, Д.П. Сургучев, а также два представителя офицерской эсеровской группы[730]730
  Святицкий Н.[В.] К истории Всероссийского Учредительного собрания. С. 135.


[Закрыть], фамилии которых установить не удалось, собрались 5 декабря на нелегальное совещание. Было принято решение прекратить борьбу с большевиками и «все силы демократии направить против диктатуры Колчака»[731]731
  ГА РФ. Ф. Р-147. Оп. 10. Д. 8. Л. 13.


[Закрыть]. Однако уже 10 декабря ЦК ПСР провозгласил борьбу на два фронта (и против красных, и против белых). «Борьба с Колчаком должна выразиться в подготовке восстания против власти его и его клевретов», – вспоминал один из депутатов[732]732
  Святицкий Н.[В.] К истории Всероссийского Учредительного собрания. С. 136.


[Закрыть]. В июне 1919 г. курс на борьбу с белыми был закреплен решением 9-го Совета партии эсеров, на котором была выдвинута идея «единого боевого фронта демократии против контрреволюции»[733]733
  Партия социалистов-революционеров: Девятый Совет партии и его резолюции (июнь 1919 г. Москва). Париж, 1920. С. 15.


[Закрыть].

Для организации восстания была избрана военная комиссия в составе четырех человек (известны глава комиссии В. Соколов, Д.П. Сургучев – оба впоследствии расстреляны[734]734
  Святицкий Н.[В.] К истории Всероссийского Учредительного собрания. С. 139–140.


[Закрыть], весьма вероятно, что еще двое – уже упоминавшиеся члены офицерской эсеровской группы, имена которых эсеровские мемуаристы не афишировали). Центром восстания должен был стать район Уфы и Златоуста. Планировалось своими силами занять уфимский район, а затем заключить договор с представителями наступавших на Уфу частей красных. Остававшиеся на свободе депутаты должны были разъехаться по районам и активно участвовать в организации восстаний в районе Златоуста, Екатеринбурга, Омска и Томска. В Уфе оставались лишь несколько человек для центрального руководства. Восстание планировалось осуществить через полторы-две недели. Всерьез рассматривались утопические идеи повторного созыва Учредительного собрания в Москве в союзе с большевиками и левыми эсерами.

По причине отсутствия связи с верными съезду частями восстание не было поднято. К тому же чехи потребовали от съезда не уводить свои части с фронта, лишив его, таким образом, какой бы то ни было вооруженной силы. Но, как справедливо отметил Г.К. Гинс: «Легкая победа в Екатеринбурге и Уфе не была окончательною победою. Правительству Колчака все время пришлось вести борьбу на два фронта: с большевиками и эсерами»[735]735
  Гинс Г.К. Сибирь, союзники и Колчак. Т. 2. С. 14.


[Закрыть].

События в Оренбурге следует рассматривать как подготовку одного из эсеровских выступлений, заблаговременно раскрытую сторонниками омской власти. Об этом свидетельствует и высказывание В.М. Чернова в беседе с делегатами английской независимой рабочей партии в апреле 1920 г. о том, что после событий в Екатеринбурге и Челябинске «борьба была перенесена в Оренбург»[736]736
  Партия социалистов-революционеров. Док. и мат. Т. 3, ч. 2. С. 651.


[Закрыть]. Хотя идея выступления в Оренбурге появилась у заговорщиков еще до директив ЦК ПСР.

Уже 19 ноября (впрочем, есть и другая датировка разговора – 20 ноября) атаман Дутов сообщил Колчаку по прямому проводу, что «Комитет Учредительного собрания своими воззваниями мешает работать и нарушает спокойствие. Все идет из Уфы. Доношу, что во вверенной мне армии полный порядок. И я свято исполняю Ваши приказы [и] приму меры, чтобы армия не коснулась политики. Просил бы Ваши директивы по отношению гражданских управлений и населения. Как относятся союзники и Чешский совет? Как Америка, Италия и Япония[?] Я уверен, что чехи лишь по тактическим соображениям не говорят открыто, лишь в душе сочувствуют. Где генерал Болдырев и что он предпринимает[?] Сейчас перехватил радио о занятии союзниками Петрограда – буду проверять. Убедительно прошу ежедневных Ваших директив и полной информации, без чего сейчас нельзя. Могу ли рассчитывать на это[?] Счастливо оставаться. Атаман Дутов», на что Колчак ответил: «Всей душой благодарю Вас, господин атаман, за Ваше согласие работать со мной [ради] общей цели по спасению Родины. Из всех полученных мною заверений в поддержке и помощи от союзников и начальников частей мне особенно дорога Ваша помощь и поддержка как сильного защитника и первого защитника Родины, не прерывавшего борьбы с ее врагами. Вчера у меня была депутация представителей всех казачьих войск и сообщила мне солидарность со мной и готовность совместно работать. Препятствия к общественной безопасности исходят из указанного Вами источника, а также партии, связь с которой бывшего правительства послужила причиной омских событий. Очень озабочен этим вопросом, но затрудняюсь сообщить Вам свои соображения по [этому] поводу и пошлю Вам их шифром…»[737]737
  ГА РФ. Ф. Р-144. Оп. 1. Д. 22. Л. 34, 36. С некоторыми искажениями опубл. в кн.: Плотников И.Ф. Александр Васильевич Колчак: исследователь, адмирал, Верховный правитель России. М., 2002. С. 307–308.


[Закрыть]

Опасность оренбургского заговора для белых заключалась в том, что в числе его организаторов были представители нескольких разноплановых и достаточно влиятельных политических сил: член ЦК ПСР В.А. Чайкин, башкирский лидер А.-З. Валидов, казахский лидер и автономист М. Чокаев, представители оренбургской казачьей интеллигенции: командующий Актюбинской группой Оренбургского казачьего войска полковник Ф.Е. Махин и атаман 1-го (Оренбургского) военного округа полковник К.Л. Каргин. Несмотря на кажущуюся «реакционность» казачьей столицы, именно в Оренбурге заговорщики могли рассчитывать на поддержку воинских частей, входивших в состав Юго-Западной армии Дутова и непосредственно подчиненных ярым противникам оренбургского атамана Валидову и Махину. Захватив власть, заговорщики могли расколоть антибольшевистский лагерь на Востоке России и тем самым привести к падению всего Восточного фронта. Башкирский лидер А.-З. Валидов, судя по его воспоминаниям, ненавидел Колчака больше, чем многие эсеры, и открыто называл его своим врагом[738]738
  Тоган З.-В. Воспоминания. Борьба мусульман Туркестана и других восточных тюрок за национальное существование и культуру. М., 1997. С. 175.


[Закрыть]. Противоречия резко усилились после обнародования 21 ноября приказа Колчака о ликвидации казахского и башкирского правительств и о роспуске башкиро-казахского корпуса.

22 ноября в командование корпусом вступил сам Валидов. По мнению генерала И.Г. Акулинина, Валидов вел постоянные переговоры по прямому проводу с членами Учредительного собрания в Уфе[739]739
  Акулинин И. Колчак и атаман Дутов. С. 2.


[Закрыть]. Для координации подпольной работы в Оренбург прибыл член ЦК ПСР, лидер туркестанских эсеров политик крайне левого толка В.А. Чайкин. Он был давним другом Валидова, и они легко нашли общий язык[740]740
  Тоган З.-В. Воспоминания. С. 106, 117–118.


[Закрыть]. По поводу политических взглядов Чайкина депутат Е.Е. Лазарев в письме Е.К. Брешко-Брешковской от 6 ноября 1918 г. писал: «Непримиримо левым оказался член ЦК Чайкин, молодой, очень неглупый и человек настойчивый, который резко порицает ЦК за то, что тот допустил даже Уфимское совещание и явно участвовал в измене и предательстве Учредительного собрания и самой партии с.-р.…»[741]741
  Окончательная гибель Всероссийского Учредительного собрания. С. 150.


[Закрыть]

Вместе с еще одним будущим заговорщиком – депутатом от Ферганской области и вторым товарищем председателя съезда членов Учредительного собрания (от мусульманской фракции) М. Чокаевым, Чайкин 22 ноября 1918 г. бежал из поеда, доставившего их из Екатеринбурга в Челябинск. Среди депутатов распространился слух, что всех их арестуют, и Чайкину с Чокаевым было поручено заготовить на всякий случай семь троек с надежными ямщиками[742]742
  Святицкий Н.[В.] К истории Всероссийского Учредительного собрания. С. 114.


[Закрыть]. Они ушли из вагона со всеми своими вещами и больше в поезд не возвращались. Как писал Чокаев: «Мы теперь убедились, что совместная с белыми борьба против большевиков не приведет нас к нашей цели»[743]743
  РГВА. Ф. 461к. Оп. 2. Д. 142. Л. 18.


[Закрыть].

Именно тогда, согласно воспоминаниям М. Чокаева, у них созрел план освобождения Туркестана от красных, для чего необходимо было смещение Дутова[744]744
  Там же.


[Закрыть]. Это решение, таким образом, было принято двумя депутатами вне связи с официальными директивами руководства партии и съезда. Если верить в этом отношении Чокаеву, то получается, что цели у всех заговорщиков были разные, но план действий один: смещение Дутова и восстановление власти Учредительного собрания.

Для сравнения, сам Валидов позднее писал о событиях тех дней: «Единственное, что можно было сделать для победы демократии – это, договорившись с верными демократической идее уральскими и оренбургскими казаками, отстранить генерала Дутова. Если бы это удалось, было бы восстановлено правительство Комуча, и красные могли бы быть снова отброшены за Волгу»[745]745
  Тоган З.-В. Воспоминания. С. 185.


[Закрыть]. Конечно, наивно думать, что восстановление власти Комуча могло способствовать каким-либо успехам на фронте (в этом вопросе приоритет явно за диктатурой), но в этой цитате – политическая программа заговорщиков.

Валидов лично инспектировал верные ему части на Актюбинском фронте 6 и 25 ноября, именно на фронте он встретился с будущими заговорщиками: полковниками Махиным и Каргиным (Каргин до революции некоторое время находился под негласным надзором полиции[746]746
  ГАОО. Ф. 10. Оп. 4. Д. 420. Л. 278–278об.


[Закрыть], происходил из той же станицы Буранной, что и отец Махина) и представителями уральцев и договорился с ними о мерах против Дутова[747]747
  Тоган З.-В. Воспоминания. С. 187.


[Закрыть]. Свержение Дутова, одним из первых признавшего Колчака, для оппозиции могло стать символом скорой победы и над самим Колчаком.

Таким образом, заговор стал складываться как минимум с 25 ноября. Такого же мнения придерживался и М. Чокаев, утверждавший, что «переворот этот мог быть задуман только после прихода к власти адмирала Колчака»[748]748
  РГВА. Ф. 461к. Оп. 2. Д. 142. Л. 17.


[Закрыть]. Однако в мемуарах Валидова есть фраза, относящаяся уже к неудачному исходу заговора, которая дезавуирует предыдущее высказывание: «Так за несколько часов провалился план, который готовился в течение нескольких месяцев»[749]749
  Тоган З.-В. Воспоминания. С. 187.


[Закрыть]. В этом случае начало формирования заговора можно отнести к периоду августа – сентября 1918 г. – времени наиболее острого противостояния между Комучем и атаманом Дутовым, а приход к власти Колчака еще более способствовал консолидации левой антиколчаковской и антидутовской оппозиции. К сожалению, любые заговоры, особенно неудачные, оставляют после себя минимальное количество источников. Поэтому нельзя точно сказать, когда начал формироваться этот заговор. Уфимские эсеры активно участвовали в переговорах со своими сторонниками на Южном Урале.

В ноябре 1918 г. М.А. Веденяпин вел переговоры по прямому проводу с полковником Махиным, что само по себе могло квалифицироваться как преступление – армия не должна вмешиваться в политику. Есть данные о том, что эти разговоры были регулярными, однако сохранились тексты только двух из них. 6 ноября между Уфой и Ак-Булаком, где находился Махин, состоялся первый документально подтвержденный разговор: «Веденяпин. Здравствуйте, Федор Евдокимович, привет Вам от всех нас. Я Вас слушаю.

Махин. Доброе здоровье, Мих[аил] Александрович. Во-первых, я хотел ответить на Ваш вопрос [о] посредничестве [в] деле Майстраха[750]750
  Речь идет о неком В. Майстрахе, личность которого установить не удалось.


[Закрыть] с Петровичем[751]751
  Кто такой «Петрович», установить не удалось, однако из других документов известно, что он играл важную роль в военной организации ПСР, в частности, после переворота в Омске его просили направить полк Тараса Шевченко в Челябинск (ГА РФ. Ф. Р-144. Оп. 1. Д. 22. Л. 26об.).


[Закрыть]. Прибыть лично для переговоров не могу, говорить только по аппарату, во 2-х, узнать от Вас об общем положении.

Веденяпин. Вас запросил, потому что Майстрах указал на Вас, сделал это только для формалистики, знал заранее о неосуществимости суда. Общее положение таково. Временное правительство на днях издаст акт о ликвидации всех областных правительств, в том числе и нашего Совета. Сибирский аппарат министров и административный переходят в распоряжение Вр[еменного] пр[авительства], другими словами, Сибирское правительство становится Всероссийским[752]752
  Здесь и далее подчеркнуто в документе.


[Закрыть]. [В] настоящее время на этом сосредоточено все внимание. [В] настоящее время положение [для] нас значительно ухудшилось. Съезд в Екатеринбурге приступил к работам. В Уфе нас четыре человека: Филипповский, Нестеров, Климушкин и я. На фронте у нас только добровольческие части Каппеля, Фортунатова, батальон имени Учредительного собрания и русско-чешский полк и ваши части. Есть приказ ген[ерала] Болдырева о прекращении формирования добровольческих частей и о роспуске имеющихся. Ижевск все еще борется, туда сегодня поехали Былинкин[753]753
  Былинкин Арсений Сергеевич (20.09.1887–03.11.1937) – член ПСР, депутат Учредительного собрания от Румынского фронта. Управляющий ведомством юстиции Совета управляющих ведомствами (1918).


[Закрыть] и Несмеянов[754]754
  Несмеянов В.А. (?) – член ПСР, участник московской боевой организации, вышел из ПСР в ноябре 1918 г.


[Закрыть]. Донской[755]755
  Донской Дмитрий Дмитриевич (1881–22.09.1936) – член ПСР (вступил не позднее 1907 г.), врач, член ЦК ПСР (с декабря 1917 г.). Руководил военной комиссией ЦК ПСР (1918). Один из руководителей эсеровского антибольшевистского подполья в Москве. Арестован ВЧК летом 1919 г. В 1924 г. выслан в Нарымский край, работал в районной больнице. Покончил с собой.


[Закрыть] шлет Вам привет и очень просит Вас приехать к нему в Советскую Россию. Прибыл курьер из деникинской армии, который сообщает, что якобы армия насчитывает до 120 тысяч штыков.

Махин. Собственно на моем Ташкентском фронте мы заставили противника перейти к обороне. Менее успешно идут дела на Самарском фронте. Там инициатива в руках противника. Перспективы пока трудно там наметить, ибо они в значительной степени будут зависеть от числа союзнических войск, которые будут находиться в России. Лично я продолжаю пока не верить в близком будущем союзной помощи с их стороны, но твердый курс политики Временного правительства заставляет думать, что у него есть большая реальная сила, вероятно, таящаяся где-либо в Сибири. Где генерал Галкин. Тогда трудно объяснить»[756]756
  ГА РФ. Ф. Р-144. Оп. 1. Д. 22. Л. 16.


[Закрыть]. На этом документ обрывается.

11 ноября Веденяпин в связи с распоряжением Омска о роспуске областных правительств беседовал с оренбургским представителем башкирского правительства: «В Омске Сибирское правительство восторжествовало. Мы боимся, что не только будет ликвидирован Совет управляющих, но будут также ликвидированы[757]757
  Здесь и далее подчеркнуто в документе.


[Закрыть] договорные обязательства Комитета, в частности и договор между Комитетом и Малой Башкирией и Алаш-Ордой. Поэтому необходимо нам солидарно действовать, чтобы наш договор не был нарушен. Считаю необходимым приезд Вашего представителя в Уфу»[758]758
  Там же. Л. 20.


[Закрыть]. Башкиры отправили своих представителей в Уфу, однако были слабо осведомлены о положении в Омске.

16 ноября Веденяпин беседовал с начальником штаба Махина: «У аппарата начальник штаба полковника Махина. Командующий войсками полковник Махин дня три не получает от Вас информаций. Поэтому поручил мне с Вами переговорить и справиться, когда последний раз Вами передавалась очередная информация, и, если есть что-либо новенького, будьте добры передать, я запишу.

Веденяпин. Очередная информация передавалась каждый день. Вчера последний раз была отправлена в 10 часов вечера. Сегодня мы справимся, куда делись посланные Вам телеграммы. Сейчас же абсолютно нет времени и трудно сообразить, что Вам в настоящее время передать. Вечером мы постараемся Вам все сообщить. Сердечный привет Федору Евдокимовичу.

Начальник штаба. Благодарен. Последние сведения были получены от Вас от 13 числа. Очевидно они где-нибудь задерживаются, поэтому я просил бы Вас передавать нам сведения по прямому проводу. Сведения нам крайне необходимы, т. к. мы издаем газету “Ташкентский фронт” и нуждаемся в материале.

Веденяпин. Постараемся. Провод часто бывает занят военными депешами, и это лишает нас возможности передавать непосредственно. Сейчас приму меры, чтобы Вы получили сведения.

Начальник штаба. Очень благодарен. Счастливо оставаться»[759]759
  Там же. Л. 25.


[Закрыть].

Связь Махина с Уфой не прекратилась и после омского переворота. 19–20 ноября он вновь беседовал с Веденяпиным. Махин заявил: «Теперь на нас лежит большая задача спасти Россию и восстановить границы, как Франция восстановила в семьдесят первом году.

Веденяпин. – Приезжайте к нам, Вас ждем. Все Вам шлем привет, в настоящее время на Самарском фронте развивается наше наступление и можно ожидать большой трепки большевикам[760]760
  Подчеркнуто в документе.


[Закрыть]». Махин ответил на это: «Ура. Будем стараться, только дальше от всех тех самарских авторитетов, которые в верхах творят здания военной мощи России. К Вам постараюсь приехать. Держите крепко свое знамя. До свидания»[761]761
  Там же. Л. 37.


[Закрыть].

В ночь с 1 на 2 декабря 1918 г. заговорщики провели свое первое и последнее совещание в Оренбурге, в здании Караван-Сарая – резиденции башкирского правительства. Случайность или нет, но незадолго до совещания 19 ноября 1918 г. комендант зданий Караван-Сарая Т. Алиев был произведен из подпоручиков в поручики и тем же приказом из поручиков в штабс-капитаны[762]762
  РГВА. Ф. 40786. Оп. 1. Д. 3. Л. 56–56об.


[Закрыть]. На совещании, по воспоминаниям одного из его участников, М. Чокаева, присутствовали Валидов, Чокаев, Махин, Каргин и Чайкин[763]763
  РГВА. Ф. 461к. Оп. 2. Д. 142. Л. 18.


[Закрыть]. Однако, по мнению генерал-майора И.Г. Акулинина, присутствовали также члены башкирского правительства, местные социалистические лидеры и несколько офицеров башкирских полков[764]764
  Акулинин И. Колчак и атаман Дутов. С. 2.


[Закрыть]. К данному свидетельству следует относиться достаточно осторожно, так как сам Акулинин, разумеется, не являлся участником совещания и не мог в точности знать состав присутствовавших.

На совещании заговорщики утвердили состав будущего объединенного правительства трех стран (Казахстан, Башкурдистан, Казачье государство). Полковник Махин должен был стать главнокомандующим, атаман 1-го военного округа Каргин – Войсковым атаманом Оренбургского казачьего войска[765]765
  РГВА. Ф. 461к. Оп. 2. Д. 142. Л. 18.


[Закрыть], Башкурдистан представлял Валидов, Казахстан – представитель Алаш-Орды в Оренбурге С.К. Кадирбаев (ранее – уполномоченный Комуча по Тургайской области, утвержден в должности 25 июля 1918 г. по представлению Дутова[766]766
  ГА РФ. Ф. Р-749. Оп. 1. Д. 39. Л. 48–48об.


[Закрыть]) и Чокаев (пост министра внешних связей), Чайкин также получил должность в этом правительстве. Позднее он писал, что в Оренбурге принимал «руководящее участие в подготовке восстания против атамана Дутова»[767]767
  ГА РФ. Ф. Р-9427. Оп. 1. Д. 391. Л. 1.


[Закрыть]. Есть сведения о нерешительности заговорщиков – в частности, К.Л. Каргин предлагал повременить с арестом Дутова[768]768
  Иртыш. Голос Сибирского казачьего войска. Журнал еженедельный (Омск). 1919. № 7. 28.02. С. 16.


[Закрыть].