Текст книги "Русская Зарубежная Церковь в первой половине 1920-х годов. Организация церковного управления в эмиграции"

Обсуждение продолжалось. После генерала Батюшина слово взял член Зарубежного ВЦУ протоиерей Владимир Востоков, также настроенный против выполнения указа. Его выступление было направлено против указа и вполне соответствовало духу докладов Махароблидзе и Батюшина. Для протоиерея В. Востокова подлинность указа сомнительна уже в силу того, что на столь важном документе не было подписи Патриарха, а подписан он был архиепископом Фаддеем и «неразборчиво каким-то делопроизводителем». Были у протоиерея В. Востокова и другие мотивы к невыполнению указа. Протоиерей впоследствии писал: «По священнической совести и по обязанности члена Ц[ерковного] Совета я заявил следующее: “Указ якобы исходящий от Свят[ейшего] Патриарха, осуждая К[арловацк]ий Собор и В[ысшее] Ц[ерковное] У[правление] за обращение к Генуэзской конференции, лишает пастырей Церкви единственного после молитвы законного средства борьбы с сатанинско-большевистской властью: правдивого открытого слова, и так косвенно помогает добивать врагам наше Отечество. Сам Господь Иисус Христос и Его Апостолы завещали христианам борьбу с диаволом и слугами его, каковым ныне являются все представители <…> советской власти, поэтому прекратить с ними борьбу иерархам и их сотрудникам, особенно еще свободным от советского ига, грешно пред Богом и пред страждущим народом”. Мое решительное заявление также ни от кого возражений не встретило». Таким образом, основной мотив для протоиерея В. Востокова – препятствие к антибольшевистской деятельности, которое возникнет в случае выполнения указа.

Выступили на заседании и архиереи. Архиепископ Феофан (Быстров) сказал, что указ неясен и принципиально неверен, а кроме того, препятствует борьбе с большевизмом. Епископ Серафим (Соболев) высказывался не столь резко, предлагая отнестись к указу «с мудростью змеиной и кротостью голубиной». Высказались и все остальные иерархи. По свидетельству протоиерея В. Востокова, все они, кроме митрополита Евлогия и епископа Вениамина, были настроены против немедленного выполнения указа и за осторожное к нему отношение[287]287
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 167 об., 168.


[Закрыть].

В заключение выступил Председатель Высшего Церковного Управления заграницей митрополит Антоний. Он заявил, что указ нельзя исполнять до установления связи с Патриархом Тихоном. Исполнение указа возможно лишь после того, как до сведения Патриарха будут доведены обстоятельства заграничной жизни. По мнению митрополита Антония, такое решение относительно указа не должно встретить возражения и со стороны митрополита Евлогия, ведь он сам совсем недавно в своих письмах заявлял, что появление указа связано с давлением большевиков и выполнять указ вредно.

Собрание перешло к голосованию. За немедленное исполнение указа проголосовало только два человека – митрополит Евлогий и епископ Вениамин. Оба говорили о необходимости выполнения указа, однако первый из них настаивал на созыве епископского совещания для решения вопроса об организации управления, второй – на передаче полномочий митрополиту Евлогию. В результате, за временное продолжение действий Высшего Церковного Управления было подано 11 голосов, против – 2 (митрополит Евлогий, епископ Вениамин), за немедленный созыв Собора – 12 голосов, против – 1 (епископ Вениамин)[288]288
  Никон (Рклицкий), архиепископ. Указ. соч. Т. 6. С. 19.


[Закрыть].

Собор постановил выразить «покорность и сыновнюю преданность Святейшему Патриарху Всероссийскому», принять указ к исполнению, однако сделал ряд оговорок.

Это, прежде всего, ряд неясных мест указа, которые говорят о том, что Патриарх не знаком с положением дел за границей. Епископа Вениамина этот довод возмутил – «какая дисциплина повиновения!»[289]289
  Вениамин (Федченков), митрополит. На рубеже двух эпох. С. 345.


[Закрыть]. Однако, справедливости ради, следует сказать, что митрополит Сергий (Страгородский) в 1926 г. именно так обосновывал свой отказ выполнить распоряжения Патриаршего Местоблюстителя: «Митрополит Петр <…> лишенный возможности быть надлежаще осведомленным о состоянии церковных дел, не может уже ни нести ответственности за течение последних, ни тем более вмешиваться в управление ими». И именно митрополиту Сергию принадлежат слова о том, что он не признает распоряжений митрополита Петра, пока тот не выйдет из тюрьмы[290]290
  Акты Святейшего Патриарха Тихона. С. 478, 479.


[Закрыть].

Следующий довод, приведенный Заграничным ВЦУ: Зарубежная Церковь не может остаться без власти даже на самое короткое время, новую же власть организовать сложно, в то время как указ «митрополиту Евлогию никаких новых полномочий не дает, а лишь сохраняет за ним (и то временно) управление теми заграничными приходами, коими он управляет, т. е., в Западной Европе»[291]291
  Никон (Рклицкий), архиепископ. Указ. соч. Т. 6. С. 18–19.


[Закрыть].

Далее настораживает полная дезорганизация Церкви в России, что представляет опасность для ее целостности. В таком случае, Церковь в изгнании должна сохранить свои органы управления.

Наконец, нельзя закрывать глаза на явное давление, которому подвергся Патриарх со стороны большевиков.

Вследствие этого Высшее Церковное Управление признало необходимым «привести указ об его упразднении в исполнение по установлении в России законного Церковного Управления и возвращении к управлению церковью Св[ятейшего] Патриарха, которому доложить о создавшемся положении, прося его разъяснений и указаний и ожидать его свободного волеизъявления. До получения же сего продолжить действия Высшего Церковного Управления. Но в виду чрезвычайной важности вопроса Высшее Церковное Управление одновременно с сим признает необходимым озаботиться немедленным созывом нового Всезаграничного Церковного Собора для обсуждения создавшегося положения»[292]292
  Никон (Рклицкий), архиепископ. Указ. соч. Т. 6. С. 19.


[Закрыть].

Решение было принято. Митрополит Евлогий и епископ Вениамин, не скрывали своего несогласия с ним и, как только митрополит Антоний предложил собравшимся перейти к обсуждению текущих дел, покинули заседание[293]293
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 168. См. также: Вениамин (Федченков), митрополит. На рубеже двух эпох. С. 344.


[Закрыть].

§ 3. Мнение епископа Вениамина (Федченкова)

Епископ Вениамин не думал сдаваться и к следующему дню подготовил доклад, в котором обосновал свою позицию. Доклад этот состоит из 24 страниц рукописного текста и имеет надписание: «К протоколу совещаний епископов 20 августа 1922 г. – здесь 24 страницы. Мнение доклад члена б[ывшего] Высшего Русского Церковного Управления Заграницей, Вениамина, епископа Севастопольского»[294]294
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 63.


[Закрыть]. В конце документа подпись: «Вениамин, епископ Севастопольский и Р[усской] Армии»[295]295
  Там же. Л. 74 об.


[Закрыть]. Согласно другому документу – черновику доклада, епископ написал свое выступление в течение одного дня, в соответствии с обещанием, данным в первый день заседаний[296]296
  Там же. Л. 75.


[Закрыть]. Вследствие поспешности, с которой был подготовлен доклад, он так же, как и выступление Махароблидзе, содержит повторы и мелкие погрешности. Однако свои мысли епископ Вениамин постарался изложить четко и систематизированно.

Прежде всего, архипастырь отметил пункты указа, разговор о которых считал ненужным. «Первый пункт, – говорит он, – об осуждении 2 посланий <…> не требует от нас никаких действий, кроме опубликования его и вынесения какой-либо резолюции от нас, – напр[имер]: “принять к сведению”». Епископ Вениамин не считал необходимым останавливаться и на третьем пункте указа, так как этот пункт «не имеет особого практического значения, ибо суд отлагается до восстановления нормальных условий церковной жизни России, пока же постановлено собирать материалы для суда». Архипастырь высказал также пожелание, «чтобы суд, когда бы он ни состоялся, был произведен в присутствии подсудимых, или, по крайней мере, чтобы подсудимым были предъявлены обвинения и дана была возможность оправдания, что требуется элементарными правилами суда. Пока же и этот пункт – “принять к сведению”»[297]297
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 63, 63 об.


[Закрыть].

Для епископа Вениамина важен в данный момент только второй пункт указа, ибо именно он и поставил ВЦУ заграницей на грань разделения с Церковной властью в Москве.

Епископ Вениамин с самого начала настаивает на том, что подлинность указа является достаточным основанием для его исполнения. «Для меня лично, – говорится в докладе, – нет ни малейшего, даже на 1 процент сомнения, что указ безусловно подлинный. Подписи архиеп[ископа] Фаддея и секретаря Нумерова все, знающие их почерк, с совершенною достоверностью утверждают в происхождении указа от Св[ятейшего] Патриарха и от Соединенного Присутствия <…> Подлинность его происхождения несомненна, и этого одного достаточно для исполнения».

Однако подлинность подписи не исключает давления на подписавшего. В этом случае возникает вопрос, необходимо ли выполнять то, что вырвано у главы Русской Церкви силой. Епископ Вениамин не отрицает возможности давления на Патриарха со стороны большевиков, но не придает этому большого значения. «Может б[ыть], – говорит владыка, – это и было. А мож[ет] б[ыть] и нет. Об этом можно лишь гадать, но утверждать с положительностью – по крайней мере я – не могу: просто потому, что не знаю этого». Более того, владыка убежден, что даже если давление и было, «это не могло бы и не должно было бы служить поводом не исполнять указа Высшей, законной для нас Церковной Русской власти»[298]298
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 64–64 об., 65.


[Закрыть].

Для епископа Вениамина намного важнее другое. По его мнению, было ли применено насилие по отношению к главе Русской Церкви или нет – дух указа вполне соответствует убеждениям Патриарха, который «церковно, сознательно сам стоит на точке зрения необходимости и целесообразности “аполитичности” Церкви при данных условиях». Более того, такая точка зрения, по мнению докладчика, разделялась и всем Соединенным присутствием, и митрополитом Агафангелом (Преображенским), и митрополитом Вениамином (Казанским) да и, пожалуй, всеми иерархами Русской Церкви. Однако вызвано это не любовью к установившемуся в России политическому строю, а тем, что такой способ существования является для Церкви в Отечестве единственно возможным. В противном случае, Церковь в России будет просто уничтожена. Церковь за границей, по твердому убеждению епископа Вениамина, также должна принять эту линию поведения, чтобы не вредить Церкви на Родине[299]299
  Там же. Л. 64 об.


[Закрыть].

Как видно из доклада, епископ Вениамин понимал, что Церкви в России приходится искать пути для мирного сосуществования с беззаконной, но попущенной Богом властью. Действительно, деятельность Патриарха, в частности, его Послание от 8 октября 1919 г., показывает, что он стремился к ограждению духовенства от политики. Об этом свидетельствует протопресвитер В. Виноградов, писавший епископу Иоанну (Шаховскому), что политика примирения с большевиками – «это собственно политика самого Патриарха Тихона»[300]300
  Письма протопресвитера В. Виноградова к епископу Иоанну (Шаховскому) // Церковно-исторический вестник. 1998. № 1. С. 41.


[Закрыть].

Понятно, что в данном контексте для епископа Вениамина уже не важно, оказывалось ли на Патриарха давление или нет. Ведь указ соответствует курсу Патриарха. Но могли ли остальные архиереи согласиться с тем, что аполитичность Первосвятителя является обязательной и для совершенно свободной от безбожной власти Зарубежной Церкви, состоящей, в большинстве своем из тех, кто от этой самой власти пострадал и для кого освобождение России было целью жизни?

Понимая, что именно эта проблема является ключевой, епископ Вениамин прямо заявляет, что самое главное – правильно ответить на вопрос: «Права или не права устанавливаемая указом точка зрения? Обязательна ли она, затем, для нас, за границей?»

Отсюда архипастырь делает вывод, что «вопрос о “давлении” уже не имеет существенного значения; а привлекается больше как средство для того, чтобы отодвинуть исполнение указа, неприемлемого по самому существу своему»[301]301
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 65 об.


[Закрыть]. С логикой докладчика здесь трудно не согласиться – ведь если представить, что, по каким-то причинам, в соответствии с хитросплетениями большевистских интриг, патриарший указ был выгоден Высшему Церковному Управлению заграницей, оно не обратило бы никакого внимания даже на самое явное давление. Поэтому епископ Вениамин правильно отметил как главный вопрос о том, насколько обязательна для свободной Церкви за границей политика, принятая уничтожаемой Церковью в России.

К сожалению, епископ Вениамин так и не дает ответа на поставленный им же вопрос, а переходит к тому, что указ не только не затрагивает догматических вопросов, но даже не запрещает придерживаться принятой Высшим Церковным Управлением заграницей политики.

Епископ Вениамин не видел никаких оснований к невыполнению второго пункта указа, ибо этот пункт имеет чисто административный характер. «Смущающая точка зрения Патриарха, – говорит владыка, – не должна остановить нас в исполнении указа, ибо в этом (2‑м) пункте идет речь не о ереси, не о принципах, не о мнении даже нашего дальнейшего поведения, а только о перемене формы управления, – что, конечно, имеет в Церкви второстепенное значение, и из-за этого не должно становиться в позицию борьбы с указом. Наоборот, указ должно исполнить, а уж потом рассуждать: как нам понять точку зрения Патриарха и как осуществлять за границей – одно другому не мешает».

Епископ Вениамин рассматривает указ прямо противоположно тому, как это делает Махароблидзе и большинство членов заседания. Архипастырь видит задачу в облегчении участи арестованного Патриарха, ради этого соглашается выполнить указ и категорически запрещает вставать по отношению к Первосвятителю в позицию судей. «Наконец, скажу, – говорит епископ Вениамин, – что если бы к этой точке зрения “аполитичности” присоединилось бы влияние давления, то и тогда, по моему мнению, это не должно мешать исполнению указа. Даже утверждаю обратное: это – лишний повод к исполнению указа в точности <…> А сейчас закончу тем, что мы, уйдя оттуда сами, живя за границей в безопасности, не имеем ни малейшего права не только упрекать тех, в России, в опасении давления (а это некоторыми ставится в прямое обвинение, даже в преступление), но даже и ставить самого вопроса. Для этого нужно жить не здесь, а ехать в Россию и говорить открыто там»[302]302
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 66.


[Закрыть].

Далее Преосвященный докладчик переходит к обоснованию необходимости точного исполнения указа и приводит следующие доводы:

1. Мысль о неисполнении, то есть прямом неповиновении, кажется недопустимой всем. Совесть подсказывает – выполнить указ. Об этом свидетельствуют постоянные фразы о послушании Патриарху. «Все время здесь повторяется: – говорит епископ, – “воля Патриарха для нас священна” или “конечно, указ нужно исполнить”, и еще “никто здесь не говорит о неисполнении указа, а наоборот, но только” и т[ому] под[обное]. И это понятно: без всяких даже мотивировок, по простой обязательности, по непосредственному первому подсказу души, не осложненному последующими соображениями, совершенно было ясно, что указ нужно во что бы то ни стало исполнить, что невозможно не исполнить его».

2. Следующий довод – первоначальное мнение Председателя Высшего Церковного Управления заграницей митрополита Антония, который, «получив означенный указ от митрополита Евлогия, послал ему на франц[узском] яз[ыке] телеграмму, в которой говорилось: “волю Патриарха нужно исполнить”».

3. Многие из тех, кто заявляет о том, что исполнение указа необходимо отсрочить, стоят на этой позиции не безусловно. В докладе говорится: «Те, которые говорят о необходимости отложить исполнение указа до выяснения недоумений пред Патриархом, тоже повторяют, что “если он снова подтвердит его и разъяснит, тогда уже, конечно, исполнить”. И лишь один член В[ысшего] Ц[ерковного]

Управления безоговорочно утверждает, что он лично и в таком случае не согласится исполнить волю Патриарха, как волю, действующую в ненормальных условиях жизни России и вредную для Церкви. Но он был одинок в своей резкой постановке вопроса».

4. Очень важный аргумент в пользу выполнения указа епископ Вениамин видит в постановлении, которое издало само ВЦУ заграницей, а именно в «Положении о созыве собраний». Пункт 4 «Положения» говорит, что «все постановления Собора восходят на утверждение Св[ятейшего] Патриарха» и «принимаются к исполнению как лишь “временные” правила».

5. Еще один аргумент – опасность стать ослушниками указа, причем ослушание для владыки не только в прямом невыполнении указа, но и в отсрочке выполнения. «Если бы не исполнили, – говорится в докладе, – прямо ли или под видом отдаления, тогда мы оказались бы в положении ослушников, церковных протестантов <…> Что бы нам сказали другие о повиновении, когда мы, обязанные подавать пример законности и дисциплины, первые явились бы нарушителями указа? И особенно после того, когда мы так усиленно и на Соборе, и раньше, и после, говорили о своей преданности Патриарху? Уже и сейчас нас винят в том, что мы скрываем указ»[303]303
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 66 об. – 67.


[Закрыть].

6. Следующий аргумент, приведенный епископом, касается мнения о Высшем Церковном Управлении заграницей как об «“оазисе” законной Церковной власти России». Епископ Вениамин указывает, что, в случае невыполнения указа это мнение будет сильно поколеблено. После того как указ станет известен всем, Заграничное ВЦУ перестанут признавать как главы Поместных Церквей, так и светские власти. Однако пример, приведенный в докладе, нельзя назвать удачным – епископ Вениамин сослался на митрополита Варшавского Георгия, отказавшегося признавать полномочия Зарубежного ВЦУ после Патриаршего указа. Но Польская Церковь в то время еще не была автокефальной и только стремилась к самостоятельности.

По мнению епископа Вениамина, пользу Зарубежной Церкви принесет не отказ от выполнения указа, а, наоборот, его выполнение. Докладчик напомнил, что прямого указа о полномочиях у Заграничного ВЦУ не было. В результате, некоторые авторитетные иерархии, например Иерусалимский Патриарх, не соглашались признать полномочия ВЦУ. Теперь же, после появления указа, у Зарубежной Церкви появилась реальная возможность канонического существования и митрополит Евлогий может стать полномочным главой по крайней мере европейских русских церквей. «Наш долг, – считает епископ Вениамин, – не ослаблять, не распылять его законных полномочий, а укреплять; и уж лучше расширить понимание указа, чем сужать его. А это возможно именно чрез прямое исполнение указа передачей власти митрополиту Евлогию. Иначе не получится власти авторитета ни у него, ни у другого кого»[304]304
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 67.


[Закрыть].

Епископ Вениамин при этом не сомневается, что истинная Церковь в России не погибнет и даже лучше, чем Заграничная Церковь, преодолеет свои искушения. Кроме того, чтобы быть «оазисом» каноничности, каковым считает себя Зарубежная Церковь, необходимо, прежде всего, идти путем канонического послушания. «Если хотят сохранить «оазис» и здесь, – говорится в докладе, – то именно для этого-то и нужно прежде всего исполнить указ; а уж после этого искать иного исхода. Нужно наиболее точно, а вместе с тем и целесообразно исполнить указ. А иначе неисполнение его поведет к разделению и здесь, за границей, которое уже и началось с очевидностью; и, таким образом подорвется всякая высшая власть здесь»[305]305
  Там же. Л. 67–68.


[Закрыть].

Итак, епископ Вениамин опасается, что в случае невыполнения указа зарубежное ВЦУ не будет признанным, а Зарубежная Церковь расколется сама.

Далее архипастырь переходит к разбору недоумений и возражений против указа.

1. Первое возражение – без Высшей власти заграничным приходам оставаться нельзя. Особенно это чувствуется теперь, когда Патриарх и его заместитель арестованы, а от имени Церкви действуют обновленцы.

Епископ Вениамин был согласен с тем, что за границей нужна единая Церковная власть. Однако эта власть должна появиться законным путем. «Мы сознаем, – сказал он, – необходимость сочетания указа с нуждой (очевидной и для меня) в Высшей инстанции, о чем я первый же и говорил при заслушании указа еще в июне. Но это нужно делать иначе, а не отказом от исполнения указа. И это можно делать хотя бы в виде временной меры. Но сначала нужно исполнить указ».

Очень жаль, что епископ Вениамин так и не ответил здесь на довольно убедительный довод Махароблидзе о том, что по упразднении Заграничного ВЦУ придется создавать новое Церковное Управление, которое, как новообразованная структура будет признано далеко не всеми.

2. Второе возражение состоит в том, что указ бросит тень на Святейшего Патриарха. Эмигранты, не мыслящие себя вне борьбы за свободу России, могут соблазниться призывами к аполитичности, которые содержатся в данном документе.

Епископ Вениамин говорит на это, что если призыв Патриарха действительно незаконен, то пусть вина за это перед Богом и историей ляжет на него и на все Соединенное присутствие, а не на зарубежных архиереев, которым необходимо проявить послушание и выполнить указ. Тем более что в указе на самом деле нет ничего, что могло бы смутить – ведь от «чисто-политических» дел предписано воздержаться не всей эмиграции, а только Церкви. Наоборот, если указ будет отвергнут, это, согласно епископу Вениамину, вызовет намного больший соблазн.

Этот довод, конечно же, не мог убедить Заграничное ВЦУ. Зарубежная Церковь была для эмигрантов не только требоисполнительной организацией. При отсутствии одного, признаваемого всем Русским зарубежьем политического лидера именно Церковь стала знаменем борьбы с большевизмом. Популярнейший архипастырь-монархист Антоний (Храповицкий) был в тот момент духовным вождем большинства эмигрантов.

3. Следующее возражение противников указа состоит в том, что в нем ничего не говорится о подчиненных Зарубежному ВЦУ структурах, находящихся вне Европы.

Епископ Вениамин в ответ на это говорит, что данное возражение не является существенным. Этим приходам следует присоединиться к власти митрополита Евлогия. Можно найти и другой выход – создать самостоятельные митрополичьи округа в Америке и в Китае. К тому же, в самой Америке создавать ничего не надо – там уже существует фактически сформировавшийся митрополичий округ, считающий себя независимым от ВЦУ.

Нельзя дать однозначный ответ на вопрос, как могли воспринять эти слова архиереи и вся Зарубежная Церковь в целом. В какой-то степени епископ Вениамин прав. Вполне возможно было создать митрополичьи округа в Европе и на Дальнем Востоке. Китайские архипастыри были вполне готовы к созданию такового. В течение долгого времени из Китая шли призывы дать Церкви на Дальнем Востоке права церковного округа, пользующегося автономией.

Другой была ситуация в Америке. Действительно, там существовала фактически сложившаяся Поместная Церковь. Но эта Поместная Церковь была Церковью православных американцев, а не православных русских беженцев, которые хотели иметь свой, русский епископат, вместе с которым они хотели вернуться на родину.

4. Еще одно возражение противников указа – неясность полномочий, предоставляемых указом митрополиту Евлогию.

Епископ Вениамин считал этот довод отговоркой, ибо непонятны только детали, а суть указа ясна всем. «Совершенно ясно, – говорит владыка Вениамин, – что нужно упразднить Церковное Управление загр[аницей]; ясно, что причина этого – в той политике, какую принял Карловацкий Собор, а за ним повело и В[ысшее] Ц[ерковное] Управление, которая считается недопустимой в Церкви и теперь осуждается явно в указе. Ясно, что устраняются теперешние деятели и на их место ставится митрополит Евлогий, и т. д. Все это ясно. Вопрос лишь в объеме полномочий митрополита Евлогия».

Таким образом, докладчик настаивает, что несмотря на все неясности, власть над Церковью в Европе передается митрополиту Евлогию, и это необходимо выполнить. Кроме того, владыка Вениамин доказывает, что указ расширяет полномочия митрополита Евлогия. Епископ Вениамин говорит: «Если принять во внимание контекст речи: Церковное Управление упраздняется, – и затем тотчас: а управление передается <…>, невольно думаешь, что м[итрополит] Евлогий ставится “вместо” Ц[ерковного] Управления; и что ему дается больше, чем имелось у него; а далее прямо говорится, что ему дается власть над “заграничными” Церквами без ограничения термином “Западный”».

Расширение прав митрополита Евлогия следует и из того, что именно ему поручается подготовить проект управления зарубежными церквами: не проект обычного епархиального управления, а чего-то большего. Пятое возражение, которое опровергает епископ Вениамин, связано с тем, что митрополиту Евлогию, согласно указу, передается власть не над епископиями, а над приходами. Преосвященный докладчик объяснил это желанием Патриарха и Соединенного присутствия «преобразовать все наши епископии в части одной европейской епархии под управлением митрополита Евлогия». Епископ Вениамин признавал такой порядок церковного устройства за границей соответствующим каноническому правосознанию, «так как в инославных государствах была и есть одна епархия, а в православных, по обычному каноническому положению, не может быть других епархий, кроме местных»[306]306
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 70 об.


[Закрыть].

Естественно, принять такое возражение оппоненты епископа Вениамина вряд ли могли. В предложении епископа они видели удар по сформировавшейся церковно-административной системе, что, конечно же, было для них неприемлемым.

Кроме того, даже весьма убедительные доводы епископа Вениамина имели бы значение для членов ВЦУ только в том случае, если бы Патриарх находился на свободе и издавал указы без давления властей. В условиях, когда Первосвятитель находился в заточении и ждал смерти, а Церковная власть принадлежала обновленцам, доводы епископа Вениамина не могли коснуться сердец его слушателей.

Следующая часть доклада была посвящена вопросу о том, насколько необходим запрос Патриарха относительно указа. Если большинство членов Заграничного ВЦУ выступало за такой запрос, то для епископа Вениамина любое промедление в выполнении указа было недопустимо. Более того, отсрочка, по мнению иерарха, могла только ухудшить ситуацию.

Ход мысли епископа Вениамина таков: так как Патриарх находится под арестом и связаться с ним невозможно, отсрочка затянется на неопределенный срок, что будет не чем иным, как неисполнением указа. Однако если каким-то путем и удастся связаться с Патриархом Тихоном, это опять же ни к чему не приведет. Спрашивать о подлинности указа бесполезно, так как указ бесспорно подлинный. Спросить можно разве что о неясностях указа, однако это лучше сделать после его выполнения.

Интересно, что для Преосвященного Вениамина все сомнения, высказываемые против указа, выглядят только как повод для его невыполнения. Он полагает, что, хотя небольшие неясности есть, они не являются препятствием для выполнения указа.

Для епископа Вениамина представлялось совершенно неприемлемым спрашивать Патриарха об оказанном на него давлении. Во-первых, это выглядело бы как некая «ревизия над высшей инстанцией». Во-вторых, Патриарх, находящийся в тяжелейших условиях, никогда не сказал бы противоположного тому, что написал, и совершенно «немыслимо сегодня сказать одно, а завтра, после нашего запроса, другое»[307]307
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 71.


[Закрыть]. Кроме того, если Патриарх и сказал бы что-то противоположное, он сразу подписал бы себе смертный приговор.

В формулировке, принятой Зарубежным ВЦУ накануне, епископ Вениамин видел прямую угрозу для жизни Патриарха. Если за границей не выполнили указ, значит в искренность Патриарха там не верят. «Что это значит? – спрашивает епископ Вениамин, – Враги его скажут: недаром мы тебе не доверяли, недаром не верит и Антоний: ибо и заграничные архиереи, где свободно можно говорить, не верят в твою искренность. Ты контрреволюционер, только тайный». А это несомненно приведет к отягчению положения Церкви в России. «Если кто смеет так поступать, – продолжает докладчик, – то пусть дерзает. Но я здесь, в безопасности, на свободе, не смею. Пусть другие берут на свой Собор это опасное и жестокое дело с запросами. Я решительно отгораживаюсь».

Епископ Вениамин считал несомненным, что Патриарх подтвердит подлинность указа. А в таком случае перед ВЦУ вновь встанут все те же вопросы: «А не ответил ли он и в этот раз под давлением? Даже не больше ли теперь оснований так думать? Ибо тогда, при написании указа он был все же на свободе, а теперь – в тюрьме, накануне суда и расстрела… Что же делать? Исполнять теперь, как обещали? Невозможно, ибо под давлением. Спрашивать третий раз – недопустимо. Тупик увеличится»[308]308
  Там же. Л. 71 об.


[Закрыть].

Пожалуй, тут с епископом Вениамином нельзя не согласиться. Твердое решение – не выполнять указ – не изменилось бы и после второго, и после третьего запросов. Епископ Вениамин подчеркивает, что причина неисполнения указа вовсе не в насильственном его появлении, а в принципах, на которых стоит Русское Зарубежье. И эти принципы нисколько не изменятся, если Патриарх и Соединенное Присутствие подтвердят добровольность своего указа.

Далее епископ Вениамин предложил отойти от рассмотрения вопроса о добровольности указа, а коснуться принципиальных вопросов, на которых, в первую очередь, и основывается отказ выполнять указ. «Мне думается, – говорится в докладе, – лучше ставить вопрос сейчас, теперь нужно обсудить принципиально: права или не права его линия поведения, рекомендуемая и для нас? И уже тогда согласиться или не согласиться с Патриархом. Мож[ет] б[ыть], кому-либо покажется целесообразным тогда даже совсем оторваться от него? Я все это академически допускаю, но только одно мне кажется лишним: это именно откладывание. Оно <…> не только неосуществимо, но и бесполезно, и не только бесполезно, но и вредно. Это – не выход. Это мнимый выход. Для одних он – простая оттяжка, для других – скрытая, или, как уже сказано было, замаскированная форма желания не исполнять указ, а для третьих – психологический облегчающий, успокаивающий обман»[309]309
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 72.


[Закрыть].

Епископ Вениамин был прав, когда утверждал, что нежелание выполнять указ имеет исключительно идеологические причины. В следующей части своего доклада владыка продолжает свою мысль, попутно разъясняя туманные места указа. По глубочайшему убеждению епископа Вениамина, для Патриарха на первом месте стоит не что иное, как вопрос политической деятельности заграничного ВЦУ. Именно это и является камнем преткновения, в то время как «другие мотивы привлекаются, по-видимому, лишь для усиления этого основного»[310]310
  Там же. Л. 72 об.


[Закрыть]. Но отказ от политики для Зарубежного ВЦУ невозможен, как невозможен и для подавляющего большинства представителей русского рассеяния. Епископ Вениамин был убежден, что Высшая Церковная власть в Москве понимала это, а потому и издала указ в такой форме. Архипастырь обосновывает это следующим образом. Антибольшевистская линия поведения, на которой стоит митрополит Антоний (Храповицкий), прекрасно известна в Москве. Патриарх и Соединенное присутствие желают изменить эту политику Зарубежной Церкви, а потому решают заменить митрополита Антония на более осторожного иерарха – митрополита Евлогия. Однако, чтобы не ставить последнего в неловкое положение, авторы указа и решили прибегнуть к формулировкам, смутившим членов Заграничного ВЦУ.

По мнению Преосвященного докладчика, необходимо признаться в этом самим себе и не прибегать к отговоркам о каких-либо «неясностях». Указ необходимо исполнить и исполнить немедленно. При этом епископ Вениамин прямо заявил, что указ он полностью поддерживает: «Я со всей ответственностью присоединяюсь в этом случае к цели указа; ибо я считал и раньше (на Карловац[ком] Соборе) и теперь вижу, что деятельность Высшего Ц[ерковного] Упр[авления] загр[аницей] действительно вредна в деле отношения к политике. И вредна – духовно».