Текст книги "Русская Зарубежная Церковь в первой половине 1920-х годов. Организация церковного управления в эмиграции"

Версия епископа Вениамина, объясняющая неясности указа, действительно звучит достаточно убедительно. Представляется правдоподобным, что под давлением властей Патриарх Тихон соглашался сместить митрополита Антония, однако не хотел этого делать в обидных для него выражениях. Другое дело, что предложенная епископом Вениамином версия устраивала далеко не всех, а потому для противников указа она так и осталась не более чем предположением, ничем не подкрепленным.

Указ № 348 (349) заставил задуматься многих иерархов. Некоторые согласились, что Высшее Церковное Управление заграницей должно вести политическую деятельность не так активно. По свидетельству епископа Вениамина, часть архиереев настаивала на том, «что никакой политики в Церкви <…> решительно теперь не должно допускать»[311]311
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 72 об. – 73.


[Закрыть].

Однако епископ Вениамин не верил в это и считал, что Высшее Церковное Управление заграницей не сможет избежать политической деятельности. Не сможет именно в силу того давления, которое оказывают на него политические организации. По словам епископа, существует множество примеров тому, как влияют политические организации на церковную жизнь за границей. В связи с этим архипастырь приводит два примера.

«Вот, – говорит епископ Вениамин, – мы только вчера начали обсуждать вопрос об указе; а между тем в Новосадскую колонию он попал каким-то образом раньше; и там прежде нас уже обсудили и постановили не закрывать данное Церковное Управление. То есть не исполнять указа Патриарха. И эту резолюцию прислали в Высшее Ц[ерковное] Управление. А один из избранных членов его поспешил предупредить, что подобных протестов нужно ждать теперь отовсюду, со всех концов… И я тоже этого ожидаю. Как? Просто. Из Белграда дается приказ, подобный тому, как это делалось с молебнами, – посылать тогда-то такие-то протесты, и колонии шлют… Что это, как не самая беззастенчивая политика в Церкви? Явное вмешательство, притом одной лишь определенной партии т[ак] наз[ываемых] правых – в церковную среду, с целью оказать давление»[312]312
  ГА РФ. Ф .6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 73.


[Закрыть].

Другой пример, приведенный епископом, касается увольнения неугодных для монархистов умеренных членов белградского Общества попечения о духовных нуждах. Данные примеры очень интересны, ибо показывают механизмы манипулирования как общественным мнением, так и Зарубежной Церковной властью.

Выступая против политической деятельности Заграничного ВЦУ, епископ Вениамин все же понимал, что любой отказ от нее вызовет взрыв возмущения среди эмигрантов, которые считали невозможным устраниться от борьбы с большевиками. «Этот вопрос, – сказал епископ, – <…> самый важный и основной: какую же линию поведения взять здесь в Церкви? <…> Как примириться с посланием и указами Патриарха?» Однако автор доклада не дал ответа на поставленный вопрос: «Я считаю необходимым посвятить этому пункту особое время для обсуждения, в совещании епископов <…> Как нам, особенно епископам, вести себя дальше? Куда вести паству свою? Недоумений здесь немало»[313]313
  Там же. Л. 74.


[Закрыть].

Для епископа Вениамина важно другое – вопросы дальнейшей политической деятельности не должны служить причиной для невыполнения указа. Преосвященный Вениамин завершает свое выступление семью выводами. Некоторые из них повторяют друг друга, и их следовало бы объединить. Смысл этих выводов такой:

1. «Нам лучше равняться на Россию, а не наоборот, а, след[овательно], нужно смотреть, что полезно и что вредно не столько для нас, сколько для Церкви в России, а уже затем – и для нас».

2. Для Зарубежной Церкви особенно важна «крайняя осторожность в отношении к политике, а это и выражается в принципе т[ак] н[азываемой] “аполитичности”».

3. Деятельность Церкви необходимо перенести «вглубь душевной работы».

4. Душевная работа – главное средство преодоления «духа разрушения, лежащего в основе большевизма».

5. Увлечение политической борьбой может разрушить Церковь, подобно большевизму, хотя и с «другого полюса».

6. Необходимые выступления по различным вопросам должны быть составлены в чисто церковном духе.

7. «Теперь – момент тихой, мирной, но напряженной внутренней религиозной работы, а не политики»[314]314
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 74 об.


[Закрыть].

Итак, выступление епископа Вениамина можно свести к следующему: Церковь за границей должна воздержаться от политической деятельности (в чем таковая состоит, архипастырь не уточняет), а указ необходимо исполнить.

Признавая ряд существенных проблем, которые, несомненно, возникли бы в эмиграции в случае отказа Зарубежной Церкви от антибольшевистских выступлений, епископ Вениамин в своем выступлении так и не дал ответа на вопрос, как эти проблемы преодолеть.

Важно, что епископ Вениамин, вставший на позицию апологета патриаршего указа, видел корень всех проблем не в нарушении Высшим Церковным Управлением каких-либо канонов, а исключительно в идеологии. Владыка признал, что вопрос отношения к советской власти и есть единственная причина, по которой указ не хотят выполнять.

Остается добавить, что если помнить эту причину, то становится очевидным следующее: если указ и был бы выполнен, и митрополит Евлогий возглавил бы Русскую Церковь за границей, разделение все равно было бы неминуемо. Во всяком случае, после «Декларации» митрополита Сергия 1927 г.

Рассмотрев основные доклады – Е. И. Махароблидзе, Н. С. Батюшина и епископа Вениамина, можно сделать вывод об основных течениях, сформировавшихся в 1922 г. в Зарубежной Церкви. Махароблидзе и Батюшин выражали мнение крайней партии, стоящей на платформе борьбы с большевизмом, чего бы это ни стоило – вплоть до отделения от Церкви в России. Епископ Вениамин выражал мнение другой крайней партии, выступающей за единство с Патриархом, пусть даже ценой отказа от свободы и отказа от борьбы с беззаконной властью. Такая линия, хотя и правильная по букве канонов, не оставляла никаких перспектив для Зарубежной Церковной власти. Во-первых, это вело к внутреннему расколу в Зарубежной Церкви и русской эмиграции, а во-вторых, было неприемлемо для абсолютного большинства русских беженцев. Отказавшись от борьбы с большевизмом, Зарубежная Церковь лишилась бы паствы. Пример тому – малое количество православных эмигрантов, последовавших за епископом Вениамином во второй половине двадцатых годов, когда он поддержал политику митрополита Сергия (Страгородского), направленную на поддержку советской власти.

В 1922 г. мнение епископа Вениамина не могло найти поддержку среди основной массы эмигрантов. Позиция Махароблидзе и Батюшина была ближе и понятнее. Впоследствии она стала в Зарубежной Церкви преобладающей. Однако в тот момент зарубежные архиереи постарались избежать крайностей и найти некий средний путь.

§ 4. Архиерейский Собор 1922 года

Постановление Зарубежного ВЦУ от 1 сентября было пересмотрено на следующий день. Причиной тому стал приезд архиепископа Анастасия (Грибановского), который, по свидетельству епископа Вениамина, «разделил точку зрения владыки митрополита Евлогия о безусловной необходимости исполнить указ Патриарха»[315]315
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 75.


[Закрыть]. Вне всякого сомнения, постановление от 1 сентября не удовлетворяло большинство иерархов, которые желали найти другой выход из создавшегося положения. Однако принятие другого решения, более взвешенного и трезвого, было невозможно в присутствии Е. И. Махароблидзе, Н. С. Батюшина и протоиерея В. Востокова – людей искренних и пламенных, но лишенных мудрости и осторожности, присущих епископату. Поэтому в тот момент произошло очень важное событие, на которое до недавнего времени почти не обращалось внимания: иерархия Зарубежной Церкви сделала значительный шаг к удалению от постановлений Карловацкого Собора и отстранению от власти мирян. Выразилось это в том, что 2 сентября архиереи приняли решение собраться самостоятельно, не привлекая к совещанию членов ВЦУ – протоиерея В. Востокова и Н. С. Батюшина. Свое решение иерархи мотивировали тем, что совещание иерархов, согласно § 47 Наказа Карловацкому Собору, имело право утверждать решения, принятые Собором. Ни протоиерей В. Востоков, ни генерал Батюшин не были допущены на архиерейское совещание, названное позже Архиерейским Собором. «Вечером 19 августа [по старому стилю], – писал протоиерей В. Востоков, – я просил владыку Антония позволить мне и ген[ералу] Батюшину присутствовать на Епископском Совещании 20 августа [по старому стилю] без права, разумеется, голоса, но он отказал мне ввиду возможных против нашего присутствия протестов»[316]316
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 168.


[Закрыть]. По-видимому, долготерпению зарубежных архиереев пришел конец. Не только допускать к участию в голосовании, но даже терпеть рядом с собой не в меру активных членов ВЦУ иерархи больше не собирались.

Это дало результаты – решение, принятое накануне, было пересмотрено.

Прибывший в Карловцы архиепископ Анастасий потребовал отмены постановления, принятого накануне. К нему присоединился епископ Серафим (Соболев), а затем архиепископ Феофан (Быстров). Таким образом, против решения ВЦУ от 1 августа выступало теперь 5 архиереев (вместе с митрополитом Евлогием и епископом Вениамином) из 12‑ти. Неожиданно к пяти архиереям присоединился митрополит Антоний. При равенстве голосов председательский голос митрополита Антония оказался решающим, и постановление об отсрочке выполнения указа было отменено.

На том же заседании было решено упразднить Заграничное ВЦУ и создать временный Синод архиереев. «Так наказан К[арловацки]й Собор и Заграничное ВЦУ за открытое исповедание ими заветов Св[ятой] Руси», – сетовал позднее протоиерей В. Востоков[317]317
  Там же.


[Закрыть].

Заслуга пересмотра принятого ВЦУ решения принадлежит, прежде всего, архиепископу Анастасию, сумевшему найти вариант, устроивший большинство. Преосвященный Анастасий заявил, что указ нужно исполнить. При этом, архипастырь обратил внимание на те слова указа, которым не придали большого значения ни епископ Вениамин, ни тем более Е. Махароблидзе, а именно на поручение митрополиту Евлогию «представить соображения о порядке управления названными церквами»[318]318
  Евлогий (Георгиевский), митрополит. Путь моей жизни. С. 371.


[Закрыть]. По мнению архиепископа Анастасия, «Высшее Церковное Управление следует упразднить, но созвать в следующем году новый Собор для устроения нового Управления, а тем временем Архиерейский Синод сделает подготовку к нему, испросит разрешения сербских властей и соберет нужные материалы»[319]319
  Там же. С. 371.


[Закрыть].

В результате было принято новое постановление, вполне удовлетворившее большинство. В ГА РФ сохранилось два варианта постановления, причем оба подписаны архиереями – участниками Собора. Из анализа постановлений видно, что первоначально был принят первый вариант[320]320
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 82–83 об. (см.: Приложение, документ 11).


[Закрыть], который затем был заменен другим, более обстоятельно обосновывающим создание Архиерейского Синода. Во втором варианте содержится также выражение сыновнего послушания Патриарху и добавлен пункт о необходимости оповестить Патриарха Тихона и глав Автокефальных Церквей об образовании Синода. Официальным и широко известным стал второй вариант, приведенный архиепископом Никоном в 7‑м томе «Жизнеописания Блаженнейшего Антония, митрополита Киевского и Галицкого»[321]321
  См.: Никон (Рклицкий), архиепископ. Указ. соч. Т. 7. С. 20–21.


[Закрыть]. Точно такой же вариант постановления представил Патриарху Тихону и митрополит Антоний в своем письме от 24 августа 1923 года[322]322
  Письмо митрополита Антония (Храповицкого) Святейшему Патриарху Тихону. С. 555–556.


[Закрыть].

Согласно этому постановлению:

1. Во исполнение указа № 348 (349) Высшее Церковное Управление за границей упразднялось.

2. Для организации Церковной власти за границей решено созвать Русский Заграничный Церковный Собор 21 ноября по старому стилю.

3. Полномочия ВЦУ передавались Временному Заграничному Архиерейскому Синоду, в состав которого непременно должен быть включен митрополит Евлогий.

Важно здесь то, что в первоначальном варианте постановления целью создания Синода была названа необходимость «сохранения правопреемства Высшей Церковной власти»[323]323
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 83 об.


[Закрыть]. Второй вариант толкует эту цель расширенно. «Ввиду нарушенной деятельности Высшей Всероссийской Церковной власти и в целях сохранения правопреемства Высшей Церковной власти на основании постановления Святейшего Патриарха Всероссийского и Священного при нем Синода, в соединенном присутствии Высшего Церковного Совета от [20] ноября 1920 года о преподании правил касательно организации Высшей Церковной власти, в случае нарушения или прекращения деятельности Святейшего Патриарха и Высшего Церковного органа, образовать Временный Заграничный Священный Архиерейский Синод, <…> каковому Синоду и передать все права и полномочия Высшего Русского Церковного Управления заграницей»[324]324
  Там же. Л. 94 об.


[Закрыть].

Отсюда видно, что основанием для создания Архиерейского Синода стало постановление № 362, предоставлявшее право создания органа Церковной власти на местах, в случае прекращения деятельности Высшей Церковной власти. Так как законная Церковная власть в России на момент Собора была фактически парализована, зарубежные иерархи создали Синод в целях сохранения ее правопреемства перед лицом обновленцев.

Архиереи не зря называли архиепископа Анастасия «мудрейшим»[325]325
  Киприан (Керн), архимандрит. Воспоминания… С. 84.


[Закрыть]. Выход из тупиковой ситуации он действительно нашел очень мудро. Несмотря на то, что указ формально был выполнен, власть и полномочия остались в руках тех же иерархов, а, кроме того, новообразованный Синод сохранил те же полномочия и даже заявил о себе, как о правопреемнике Всероссийской Церковной власти, подвергавшейся в тот момент разгрому со стороны большевиков. Более того, границы власти архиереев расширились – ведь теперь им не мешали ни протоиерей В. Востоков, ни генерал Н. Батюшин.

Следующие пункты постановления касаются практических вопросов. Состав Синода определялся в количестве пяти человек, Синоду поручалось принять меры к созыву Собора, об образовании Синода необходимо было доложить Патриарху и Главам Церквей[326]326
  ГА РФ. Ф .6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 94 об.


[Закрыть].

В Синод были избраны митрополиты Антоний (Храповицкий) и Евлогий (Георгиевский), архиепископ Феофан (Быстров), епископы Гавриил (Чепур) и Гермоген (Максимов)[327]327
  Никон (Рклицкий), архиепископ. Указ. соч. Т. 7. С. 21.


[Закрыть].

Епископ Вениамин не согласился с данным постановлением и настаивал на том, чтобы власть была передана митрополиту Евлогию без Собора[328]328
  Евлогий (Георгиевский), митрополит. Путь моей жизни. С .371.


[Закрыть]. Однако мнение епископа Вениамина ни к чему не привело. Поддержкой основной части зарубежного епископата он не пользовался. При выборах в новый состав Синода Преосвященный Вениамин получил лишь два голоса – митрополита Евлогия и архиепископа Анастасия[329]329
  Вениамин (Федченков), митрополит. На рубеже двух эпох. С. 345.


[Закрыть]. Сохранился короткий доклад епископа Вениамина, в котором он выражал свое мнение. «Согласно моему пониманию, – писал епископ, – и дух, и мотивы, и даже буква указа Св[ятейшего] Патриарха по поводу Высшего Русского Церковного Управления заграницей передает дело “управления русскими заграничными (без ограничения термином “западный”) приходами” в Европе Высокопреосвященному митрополиту Евлогию, а потому я полагаю, что он должен возглавлять и новообразованный архиерейский Синод». Однако слова епископа Вениамина не возымели никакого действия. Докладная записка была рассмотрена уже по окончании Собора. Резолюция по этому вопросу гласила: «Признавая вопрос о председательствовании в Архиерейском Синоде старейшим иерархом уже решенным Архиерейским Собором, доклад Преосвященного Вениамина оставить без последствий»[330]330
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 106, 107.


[Закрыть].

Вскоре после окончания Собора об организации Русского Архиерейского Синода было сообщено всем Восточным Патриархам[331]331
  Там же. Д. 40. Л. 1.


[Закрыть].

Митрополит Евлогий, как и прежде, проявил непоследовательность. Приехав на Собор с убеждением, что указ надо исполнить, он теперь опять фактически отказывался от его исполнения. «Мне, – вспоминал он, – следовало <…> проявить власть, заявить, что отныне указы Карловацкого Синода для меня силы не имеют, что я исполню волю Патриарха <…> Но я, ради братского отношения к собратьям-архиереям, закинутым в эмиграцию, во имя любви к митрополиту Антонию <…> пренебрег Правдой – волей Патриарха. В этом была моя великая ошибка, мой большой грех»[332]332
  Евлогий (Георгиевский), митрополит. Путь моей жизни. С. 371


[Закрыть].

Итак, митрополит Евлогий отправился составлять план организации Церковного Управления заграницей, а в Карловцах приступили к подготовке нового Собора.

Глава IV. Дискуссия в русской зарубежной церкви относительно ее дальнейшего управления

§ 1. Причины отсрочки Собора, назначенного на ноябрь 1922 года

Принятые сентябрьским Архиерейским Собором решения не были следствием властолюбивых устремлений митрополита Антония. И после Собора он по-прежнему был настроен передать свой пост митрополиту Евлогию и удалиться на Афон. В конце октября 1922 г., собираясь на Монархический съезд в Париж, митрополит Антоний писал митрополиту Евлогию: «Если <…> Вы собрались в Сербию, то <…> председательствуйте до моего возвращения согласно нашему уставу. Церк[овный] Собор устраивайте где и когда пожелает наш Синод. Я храню маленькую надежду после М[онархического] съезда в Южной Фр[анции] проехать прямо на Афон или заехать в Сербию ненадолго, чтобы забрать свой скарб. Конечно, все это будет невозможно, если ответ Кинота будет (или уже был) отрицательный»[333]333
  ГА РФ. Ф. 5919. Оп. 1. Д. 23. Л. 5.


[Закрыть]. Однако попасть на Афон митрополиту Антонию так и не удалось. Приходилось нести крест управления Зарубежной Церковью и дальше.

Архипастыри были озабочены созывом Всезарубежного Собора. В соответствии с определением Архиерейского Собора 1922 г., новый Собор, с участием клира и мирян, должен был состояться 21 ноября того же года, то есть чуть менее, чем через три месяца. Однако времени для его подготовки оказалось недостаточно.

Синод не успевал рассмотреть вопросы, которые должны были обсуждаться на будущем Соборе. Ведь еще до его начала необходимо было подготовить пути их решения. Заранее нужно было обдумать, каково должно быть положение высшего заграничного церковного органа, его функции, а также его состав. Неизвестность судьбы Патриарха, все новые и новые сведения о гонениях на Церковь в России ставили перед Синодом не вопрос о ликвидации Заграничного Церковного Управления, а вопрос прямо противоположный – о взятии на себя функций Всероссийской Церковной власти. Однако пойти на столь спорный шаг Синод не решался. Для рассмотрения этого вопроса еще до Собора нужно было выяснить мнение архиереев, окормлявших русские общины по всему миру.

Вопросов было достаточно, немало было и практических проблем. Митрополит Антоний писал, что созыв Собора осложнялся невозможностью для представителей многих епархий прибыть к назначенному сроку из-за дальности расстояния и недостатка средств[334]334
  Письмо митрополита Антония (Храповицкого) Святейшему Патриарху Тихону. С. 556.


[Закрыть]. Даже из соседней Болгарии доехать было непросто. Епископ Серафим (Соболев), собираясь на Карловацкий Собор осенью 1921 г., просил посодействовать в получении виз и права бесплатного проезда из Софии в Карловцы для себя самого и нескольких своих спутников[335]335
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 1. Л. 43–43 об.


[Закрыть]. Понятно, насколько проблематично было добраться до места проведения Собора из более отделенных стран. Синод объяснял задержку и политическими условиями на Балканах, в частности, угрозой начала военных действий[336]336
  Там же. Д. 3. Л. 10


[Закрыть]. Помимо этого, Собор нельзя было созвать в ноябре из-за того, что он совпал бы с Архиерейским Собором Сербской Церкви[337]337
  Артемов Н., протоиерей. Постановление № 362. С. 187.


[Закрыть].

В связи с этим Собор был перенесен сначала на январь 1923 г. (после Крещения), а затем на май того же года[338]338
  Письмо митрополита Антония (Храповицкого) Святейшему Патриарху Тихону. С. 556


[Закрыть]. Задержки с созывом Собора приводили к возникновению чувства неопределенности как у иерархов, так и рядовых членов Зарубежной Церкви. Ситуация была непонятной. С одной стороны, Собор 1922 г. заявил, что его постановления временны, с другой стороны – никто не знал, когда новый Собор будет созван. «Прошло немало времени, – писал епископ Серафим (Соболев), – но этот новый Собор не созывается и неизвестно, когда он соберется»[339]339
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 5. Л. 52.


[Закрыть]. Наконец, согласно распоряжению Сербского Патриарха, Собор был перенесен на 30 мая 1923 г.[340]340
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 3. Л. 36.


[Закрыть], когда и состоялся.

Собору 1923 г. предшествовало немало важных событий, предопределивших его состав, направление деятельности и, в конечном счете, его постановления. Это был период споров среди архипастырей, период наибольшего давления на церковную власть со стороны обеспокоенной паствы. Именно с мнения церковных низов и следует начать разговор об этом сложном периоде в истории Русской Православной Церкви заграницей.

§ 2. Вопрос об управлении Русской Зарубежной Церковью с точки зрения общественных и церковных организаций Русского Зарубежья

Епископ Вениамин был прав, когда предсказывал, что после окончания Собора в Карловцы пойдут письма с протестами против закрытия Зарубежного Высшего Церковного Управления. На Карловцы действительно обрушился шквал писем с требованиями не закрывать ВЦУ. Писали различные эмигрантские организации, писали русские колонии со всей Европы. Собрания русских эмигрантов в различных городах одно за другим выносили постановления о невозможности выполнить патриарший указ и закрыть Высшее Церковное Управление. Нельзя исключить, что епископ Вениамин имел верные сведения, что указания о проведении собраний все эти общины получали из политических центров русской эмиграции. В пользу этого говорит тот факт, что письма шли волнообразно. Начавшийся осенью 1922 г. поток писем от организаций вдруг прекратился зимой и также неожиданно возобновился в апреле 1923 г. Настораживает и схожесть формулировок, используемых удаленными друг от друга организациями в вопросе об усвоении Синоду функций Всероссийской Церковной власти. Но, с другой стороны, заставить все эти группы изгнанников принимать документы, противные их совести, тоже было невозможно. В письмах, направленных в Синод, проглядывает искренняя боль и неподдельная скорбь о том, что большевики, лишившие их родины, разорившие их Церковь, пытаются теперь вмешаться и в их изгнанническую жизнь, отнимая то, что связывает и объединяет за рубежом всех русских – Заграничное Церковное Управление.

Общая мысль всех писем – Церковь в России разорена безбожниками, церковного управления нет, поддаваться на большевистскую провокацию и закрывать Зарубежное ВЦУ нельзя. Основные мотивы, по которым авторы писем высказывались против исполнения указа, – это давление на Патриарха и невозможность оставаться без церковного руководства. В связи с этим во многих письмах содержались призывы к Заграничному ВЦУ взять на себя Всероссийское Церковное управление.

Первые письма стали поступать еще во время Собора. Сюда следует отнести упоминавшееся в докладе епископа Вениамина письмо из Новосадской колонии, датированное 30 августа 1922 года.

8 письме прямо сказано, что патриарший указ появился «вследствие козней большевиков». По получении известия об этом, общее собрание колонии (одной из самых многочисленных в Королевстве) постановило «усердно ходатайствовать пред Высокопреосвященным нашим архипастырем митрополитом Антонием и другими иерархами о стойком противодействии этим козням врагов Святой Церкви и России», ибо «русское беженство за границей не может обойтись без духовного руководства, объединяющего его Высшего Церковного Управления, которое возглавляет такой высокий авторитет всего православного мира, как митрополит Антоний»[341]341
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 109.


[Закрыть].

Ярко и образно объясняло невозможность выполнения указа Правление Союза русских педагогов в Королевстве СХС. «Русские педагоги, – говорилось в письме, – глубоко убеждены, что как Св[ятой] Патриарх Гермоген не мог 300 лет тому назад написать указа о том, чтобы архимандрит Дионисий перестал обличать тушинского вора, а Троице-Сергиеву обитель сдать Лисовскому и Сапеге, так и ныне Патриарх всея Руси, Святейший Тихон, не мог издать указа, запрещающего владыке Антонию обличать нынешних воров Земли Русской, большевиков, и в угоду им упразднять Высшее Церковное Управление заграницей. Если же, паче чаяния, под влиянием угроз и насилий над священнослужителями в Советской России и был бы издан действительно от имени Патриарха Тихона указ о роспуске Высшего Церковного Управления заграницей, то, приняв во внимание исключительные условия и обстановку, при коих он мог быть издан, таковой указ исполнению ни в коем случае подлежать не может»[342]342
  Там же. Л .147–147 об.


[Закрыть].

С подобными письмами обратились в Синод Белградская колония русских беженцев (письмо от 7 сентября 1922 г.), колония г. Враньи (письмо от 22 сентября 1922 г.), Объединение русских организаций г. Загреба (письмо от 7 октября 1922 г.), колония русских беженцев в г. Дубровнике (письмо от 18 октября 1922 г.), Белградское монархическое объединение (письмо от 14 сентября 1922 г.)[343]343
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 128, 135–136, 141–141 об.,145, 129.


[Закрыть] и другие организации.

Для эмигрантов было важно, чтобы во главе Высшего органа Заграничной Церковной власти стоял именно митрополит Антоний.

Так, Совет Общества попечения о духовных нуждах православных русских и Мариинское сестричество в своем послании отмечали: «Глубоко взволнованные слухами о Вашем желании покинуть свою паству, члены Совета Общества попечения о духовных нуждах православных русских в Королевстве СХС и Мариинского сестричества на заседании Совета 24 августа – 6 сентября с.г. единогласно постановили просить Вас, всемилостивейший владыко, принять уверения в их искренней, глубокой и благодарной любви к вам, всегда даровавшему утешение и ласку каждому обездоленному, к Вам приходившему. Мы молим Вас не оставлять свою паству в настоящее тяжелое время» (письмо от 7 сентября).

Против удаления митрополита Антония на Афон выступил и церковно-приходской Совет Берлинского православного прихода (письмо от 25 октября 1922 г.).

Патриотизм и монархические взгляды архипастыря, известные еще с дореволюционного времени, не могли не сделать его знаменем для эмигрантов. Имя иерарха становилось символом Зарубежной Церкви – Церкви русских изгнанников.

Это нашло отражение в письме Русского патриотического общества в Великобритании, состоявшего под покровительством великого князя Кирилла Владимировича. Письмо объясняет незаменимость митрополита Антония так: «Имя Ваше олицетворяет в нашем сознании бесстрашие и непоколебимое служение делу создания Церкви Христовой»[344]344
  Там же. Л. 127, 148, 154.


[Закрыть].

Резко утихнув к зиме 1922 г., поток писем в Карловцы хлынул с новой силой в апреле – мае 1923 г. Некоторые послания приходили уже во время работы Собора.

Из этих писем видно, что до широких кругов русской эмиграции дошли сведения о мучавшем архиереев вопросе – а именно об усвоении Синоду функций Всероссийской Церковной власти. Организации, отправившие письма, практически единогласно требуют положительно решить этот вопрос. Естественно, что главой этого органа авторы писем видели только митрополита Антония.

8 письмах содержатся также требования созвать не Архиерейский, а Всезаграничный Собор, с пресвитерами и мирянами.

Следует отметить, что авторы писем противопоставляют себя и Зарубежную Церковь не Патриарху Тихону и его сторонникам, а захватившим власть обновленцам. Как известно, с 29 апреля по 9 мая 1923 г. в Москве проходил обновленческий «Поместный Собор», участники которого лишили сана Патриарха Тихона, признали восстановление патриаршества контрреволюционным актом, объявили «капитализм смертным грехом, а борьбу с ним – священной для христианина», признали в лице советской власти «мирового вождя в борьбе за братство, равенство и мир народов». «Собор» также постановил отлучить от Церкви всех членов Карловацкого Собора 1921 г.[345]345
  Левитин-Краснов А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. М.: Крутицкое патриаршее подворье, 1996. С. 281, 285, 290.


[Закрыть]

Сведения об усилении обновленцев, душивших Русскую Церковь, заставляли зарубежных архипастырей принимать шаги, направленные на защиту канонического Православия в России. Послания против «Живой церкви» направлялись во все приходы и миссии русского зарубежья, а Архиерейский Синод в марте 1923 г. обратился к Вселенскому Патриарху не направлять своих представителей на запланированный в мае 1923 г. обновленческий Собор[346]346
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 39. Л. 1.


[Закрыть]. Об этом же в личной беседе просил Патриарха Мелетия и Управляющий русскими общинами Константинопольского округа архиепископ Анастасий (Грибановский)[347]347
  Там же. Д. 40. Л. 1 об. – 2.


[Закрыть].

Все эти события не могли не отразиться на содержании писем, направленных эмигрантами в Сремские Карловцы.

«Выразить пожелания, – сказано в письме от имени 19 русских организаций в Германии, – о скорейшем созыве, – в противовес заседающему в Москве красному сборищу именующих себя митрополитами, архиереями и священниками служителей III Интернационала, – Всезаграничного Русского Церковного Собора, которому надлежит охранять в своей среде нарушенную преемственную церковность и восполнить, насколько окажется возможным, насильственно устраненную церковную власть»[348]348
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 4. Л. 96–96 об.


[Закрыть].

Об этом же говорится в письме от кружка русских инвалидов г. Целле (Германия): «Мы преисполнены уверенностью, что Собор епископов, возглавляемый <…> митрополитом Антонием, твердо станет на охранение веры и в защиту Православной Церкви, гонимой в России <…> Усердно просим Собор епископов о скорейшем созыве за рубежом России, в противовес заседающему в Москве нечестивому сборищу “Живой церкви” – Всезаграничный Собор».

Важным представляется факт, что для многих организаций вопрос о восприятии Синодом Всероссийской Церковной власти представлялся практически решенным. Представители Монархического объединения в Салониках, например, высказывали такое пожелание: «Да увенчаются успехом предстоящие труды Ваши и возглавляемого Вами Собора по созданию Высшей Церковной власти заграницей под Вашим высоким и опытным руководством, с восприятием этой властью всех прав Всероссийской Церковной власти впредь, до восстановления канонически законного Патриарха в России, в скорое воссоздание которой Объединение глубоко верит»[349]349
  Там же. Д. 3. Л. 119–119 об., 20–20 об.


[Закрыть].

Подобным образом мыслили и представители Монархического объединения в Ницце, и представители Пачирской колонии в Королевстве СХС. В письме последних, в частности, сказано: «Всей душой негодуя против притеснений в России Святейшего Патриарха Тихона и других представителей Православной Церкви, чинимых им бандой насильников, – и, имея в виду, что вследствие этого Высшая Всероссийская Церковная власть в России в настоящее время совершенно дезорганизована и не в силах исполнять свои функции, выражает Вам свои надежды и искреннее желание, чтобы, до восстановления в России власти законного Патриарха, заграницей была организована временно Высшая Церковная власть, с возглавлением Ея Вашим Высокопреосвященством, с функциями Высшей Всероссийской Церковной власти»[350]350
  Там же. Л. 21, 22.


[Закрыть].

Совет старшин Русского Собрания в Риме в своем письме указывал, что «современное расстройство Церковного Управления в России вызывает неотложную необходимость не только скорейшего образования Церковной Власти за границей, но и восприятия ею функций Всероссийской Церковной власти впредь до восстановления в России власти канонически законного Патриарха»[351]351
  ГА РФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 3. Л. 93–93 об.


[Закрыть].

Князь А. Шихматов, подписавший письмо от Высшего монархического совета, считал, что на зарубежных иерархах лежит задача сохранить апостольскую благодать, ибо обновленцы ее не имеют, а законные архипастыри в России планомерно уничтожаются большевиками. Естественно, что Шихматов оправдывал права на власть в Русской Церкви митрополита Антония. «Высший Монархический Совет, – говорится в письме, – возглавляющий организованное монархическое движение, просит Вас, Высокопреосвященнейший Владыко, принять и передать Священному Собору его приветствие и выражение уверенности, что Собор, во главе которого стоите Вы, владыко святый, первый заместитель по кафедре Киевской Патриарха и единственный непременный член Патриаршего Синода, будете истинным охранителем священных канонов Святой Православной Церкви, ныне искусственно обезглавленной. Все русские люди глубоко уверены, что Собор епископов найдет нужным в скорейшем времени созвать Всезаграничный Русский Церковный Собор, который на время насильственного устранения Святейшего Патриарха и всех канонически благодатных иерархов, сохранит за рубежом источник благодатной церковной преемственности»[352]352
  Там же. Л. 95–95 об.


[Закрыть].