Текст книги "Византийско-русский синтез в каменных храмах Киева (конец X – XI в.)"

Глава 3
София Киевская – синтез византийской архитектуры и древнерусского зодчества

3.1. София Киевская – лучший образец древнерусского храмостроения

Собор Святой Софии по праву относится к лучшим образцам древнерусского зодчества домонгольской эпохи. Возведение собора – одно из знаменательных событий в истории Киевской Руси. Согласно преподобному Нестору Летописцу, храм построен на месте боя святого князя Ярослава Мудрого с печенегами, состоявшегося в 1036 г.: «Печенеги пошли в наступление, и сошлись противники на том месте, где теперь стоит церковь святой Софии, митрополия Русская, а тогда было поле вне города. И была битва жестокая, и едва к вечеру одолел Ярослав»[89]89
  Повесть временных лет. С. 164.


[Закрыть]. В честь славной победы в 1037 г. князь «заложил и церковь святой Софии, митрополию»[90]90
  Там же.


[Закрыть].

Следует отметить, что ввиду усиливавшегося натиска кочевников на южные рубежи Руси святой князь Ярослав Мудрый еще с 1032 г. срочно начинает строительство новой оборонительной линии по р. Рось, южнее Владимировой оборонительной линии по р. Стугне. Возводятся десятки крепостей, в том числе современные Корсунь-Шевченковский (летописный Корсунь) и Белая Церковь (Юрьев – в честь небесного покровителя святого князя Ярослава – Георгия, или Юрия). Как отмечает Ю. С. Асеев, «строительство городов вдоль р. Роси привело к концентрации в Киеве значительных кадров мастеров, сыгравших, как можно предполагать, существенную роль в дальнейших строительных мероприятиях Ярослава Мудрого»[91]91
  Асеев Ю. С. Архитектура древнего Киева. С. 38.


[Закрыть].

В 1036 г. основные силы передвигавшейся на запад печенежской орды осадили Киев. Поспешивший из Новгорода князь в тяжелейшей битве наголову разбивает врагов. И эта победа Руси над печенегами, которая означала окончание почти 100-летней борьбы, истощавшей силы Древнерусского государства, являлась событием чрезвычайной важности. Н. Н. Воронин еще в середине ХХ в. указывал, что наиболее выдающиеся памятники древнерусского зодчества имеют мемориальное, символическое значение. И в этом плане «Киевская София – символ расцвета Киевской державы»[92]92
  Воронин Н. Н. Архитектурный памятник как исторический источник (Заметки к постановке вопроса) // Советская археология. Т. XIX. М., 1954. С. 69. 90


[Закрыть].

В том же 1036 г. произошло не менее грандиозное для Руси событие: после смерти князя Мстислава Тмутараканского Ярослав Мудрый опять объединяет Русь вокруг Киева, став «самовластцем Русской земли»[93]93
  Повесть временных лет. С. 164.


[Закрыть].

И здесь уместно замечание П. А. Раппопорта: «Киевский Софийский собор строился как главный храм вновь сложившегося мощного государства»[94]94
  Раппопорт П. А. О роли византийского влияния в развитии древнерусской архитектуры. С. 189.


[Закрыть]. Став единовластным правителем Руси, святой князь Ярослав предпринимает энергичные меры по укреплению государственного единства, упорядочивает дела Киевской метрополии, укрепляет международное значение своей династии браками сыновей и дочерей с иноземными властителями и отстраивает свою столицу – Киев. С этого времени Киеву, согласно планам правителя, суждено быть не только главным городом Руси, но и одним из крупнейших международных центров, соперником «столицы мира» – Константинополя. Строительная деятельность этого периода была неотъемлемой частью этих планов. А ее центральной частью – сооружение каменного кафедрального собора в столице Древнерусского государства, посвященного, как и в Константинополе, Софии – Премудрости Божией. София Киевская изначально планировалась и строилась как заведомо кафедральный митрополичий собор. При этом были учтены функциональные недостатки в этом отношении Десятинной церкви, в которой не было достаточного внутреннего пространства для многолюдных и многоклирных митрополичьих служб, с официальным утверждением Киевской митрополии делавшихся еще более торжественными и массовыми.

София Киевская.

Реконструкция Ю. С. Асеева, В. П. Волкова, Н. И. Кресального и современные очертания

Софийский собор впервые полностью отвечал функции митрополичьего храма. Укорочение продольного пространства храма, по-видимому, объясняется тем, что собственно миссионерская функция храма здесь была далеко не первостепенной. За 40–50 лет, прошедших со времени Крещения Руси, число оглашенных в храме должно было уменьшиться. Наоборот, чрезвычайное развитие центрального крестообразного пространства (вокруг подкупольного амвона) свидетельствует о явном расчете на предельную торжественность и массовость митрополичьего богослужения. В Киевской Софии тройные арки устроены по линии не центрального нефа, а отодвинуты к линии боковых нефов, что сделало подкупольное крестообразное пространство вдвое-втрое обширнее. Оно могло вместить большое число священнослужителей. Если Десятинная церковь в ее центральной части действительно представляла своего рода реминисценцию византийских архитектурных концепций VI–IX вв. (купольных базилик), то, как отмечает А. И. Комеч, «София Киевская является масштабной и решительной модификацией русскими зодчими византийских идей, что означало рождение непрерывной и устойчивой местной художественной традиции»[95]95
  Комеч А. И. Древнерусское зодчество конца X – начала XII в. Византийское наследие и становление самостоятельной традиции. М., 1987. С. 162.


[Закрыть]. По сравнению с Десятинной церковью это было заметным изменением в церковной архитектуре Киева. Действительно ли здесь сыграло роль одно только стремление преодолеть узкофункциональные недостатки предыдущей постройки – Десятинной церкви или к этому примешивались и иные причины? Учитывая все известные факты о политике святого князя Ярослава Мудрого, о положении Руси при нем, о выдвигаемых в то время программах и намечаемых перспективах, как полагает Г. К. Вагнер, «можно определенно сказать, что в понимании самой функции кафедрального митрополичьего, т. е. общерусского, собора произошло одновременно и расширение, и углубление»[96]96
  Вагнер Г. К. Искусство мыслить в камне (опыт функциональной типологии памятников древнерусской архитектуры). С. 36.


[Закрыть].

Святой князь Владимир строил Десятинную церковь в условиях завоевания им прочных исторических позиций. Перед ним была еще языческая стихия Руси. Свергнув языческих идолов, князь еще не имел никаких гарантий того, что утверждение и принятие новой религии произойдет бесхлопотно. Оставались племена, которые предстояло подчинить. Необходимо было еще получить полное признание Византии. В таких условиях вряд ли могла родиться концепция всемирного авторитета Руси, не говоря уже о Русской Православной Церкви. На первом плане были только великие начинания. Если в это время и складывались какие-то исторические концепции, то они были очень далеки от самовозвышения. В Повести временных лет под 988 г. значится следующее: «Владимир посмотрел на небо и сказал: Боже, сотворивший небо и землю! Взгляни на новых людей этих и дай им, Господи, познать Тебя, истинного Бога, как познали Тебя христианские страны. Утверди в них правильную и непорочную веру и мне помоги, Господи, против врага-дьявола, дабы одолел козни его, надеясь на Тебя и Твою силу»[97]97
  Повесть временных лет. С. 140.


[Закрыть]. Как это не похоже на то, что будет говорить митрополит Иларион при Ярославе Мудром:

«Виждь и град величьством сияющь, виждь церкви цветущи, виждь христианство растуще»[98]98
  Илларион, митр. Слово о Законе и Благодати. М., 1994. С. 42.


[Закрыть].

В сияющем величеством Киеве при Ярославе Мудром импозантная постройка Десятинной церкви князя Владимира всё же выглядела бы недостаточно общегосударственной. Нечеткая выраженность ее функции вела к противоречиям в образе. «Базиликальность» с ее тенденцией к историзму соединялась с невольными обстройками, поскольку того требовала практическая необходимость. Как считает Г. К. Вагнер, «этого, конечно, могло бы не быть, если бы базиликальность сочеталась с центризмом по типу Константинопольской Софии, но Владимир не мог себе этого позволить. Это было ему не под силу»[99]99
  Вагнер Г. К. Искусство мыслить в камне (опыт функциональной типологии памятников древнерусской архитектуры). С. 36.


[Закрыть]. Да и столь вселенская концепция не могла еще родиться в эпоху Владимира Великого, но она могла родиться у его преемника. Но при этом возникает резонный вопрос: почему святой князь Ярослав Мудрый не повелел греческим зодчим, участвовавшим в постройке, следовать формам их главного собора, хотя бы в уменьшенном масштабе?

Г. К. Вагнер говорит по этому поводу следующее: «Я думаю, что здесь имело место то же самое, что в самой Византии после построения Юстиниановой Софии: дублировать ее формы было практически незачем. Но если в Византии это возмещалось существованием Софии как высшим архитектурным достижением, то в Киеве повторение архитектуры Константинопольской Софии могло создать прецедент явной идейно-церковной зависимости от патриархата, чего Ярослав не хотел»[100]100
  Там же. С. 37.


[Закрыть]. Как отмечает Д. С. Лихачев, «Ярославу удается высоко поднять международный авторитет Руси и на основе общего подъема народного самосознания в первой половине XI в. заложить прочные основания русской политической и церковной самостоятельности, русской книжности, русского летописания, русской архитектуры и изобразительного искусства»[101]101
  Лихачев Д. С. Великое наследие // Лихачев Д. С. Избранные работы в трех томах. Т. 2. Л., 1987. С. 84.


[Закрыть]. Следовательно, ответ на вопрос о копировании в Киеве главного храма Константинополя очевиден: воспроизведение и копирование архитектурного образа Софии Константинопольской противоречило бы этой программе. Таким образом, Киевскую Софию нельзя рассматривать как византийскую постройку на русской почве. Н. И. Брунов еще в середине ХХ в. указывал на ошибочность этой точки зрения: «София в Киеве является первым известным русским зданием не только потому, что она стоит на Русской земле, но, главным образом, потому, что ее архитектурная композиция обнаруживает характерные русские особенности, глубоко сближающие ее с русскими более ранними и поздними постройками. Киевская София является органическим звеном общей цепи развития русского зодчества»[102]102
  Брунов Н. И. Киевская София – древнейший памятник русской каменной архитектуры // Византийский временник. Т. 3. Л., 1950. С. 155.


[Закрыть].

В конце ХХ в. археологические данные, приводимые Н. Г. Логвин, подтверждают эту оценку: «В архитектуре Киева с конца Х в. по первую половину XII в. в развитии строительной техники не прослеживается каких-либо определенных этапов. Постоянное применение одних и тех же строительных материалов, конструкций и приемов позволяют утверждать, что они принадлежат одной архитектурно-строительной школе, возникшей в Киеве в концe Х в., окончательно сформировавшейся на рубеже Х и XI вв. и продолжавшей непрерывно развиваться в течение XI – первой четверти XII в.»[103]103
  Логвин Н. Г. Монументальная архитектура Киева конца Х – первой четверти XII веков: Автореф. дис. … канд. архитектуры. К., 1989. С. 7.


[Закрыть].

Вышесказанному не противоречит факт участия иностранных мастеров в создании архитектурных произведений на Руси. Архитекторы классицизма и барокко в XVIII в., Ренессанса – в XV–XVI вв., как и византийские зодчие в X в., приезжали на Русь. Однако надо отметить, что иностранные мастера строили на Руси и в России совершенно иначе, чем у себя на родине. Оказавшись здесь, они подчинялись влиянию отечественной культуры и своим творчеством включались в органический процесс развития русской архитектуры. Таким же образом и элементы византийской культуры получали на русской почве свою творческую переработку и свою национальную окраску. Поэтому правомерно Софию Киевскую назвать памятником собственно древнерусского зодчества, несмотря на то что в ее строительстве участвовали византийские мастера.

3.2. Отличительные особенности в архитектурном ансамбле Софии Киевской

Софийский собор был заложен на самой высокой точке Старокиевского плато и был виден со всего нагорного Киева, а также из Заднепровья и с Печерска.

Типологические черты здания в значительной степени определялись его функциональным назначением, что выразилось в больших размерах постройки, в наличии обширных хоров, галерей, башен и т. п. Архитектурно-художественный образ собора сформировался под воздействием господствовавших в то время идей – это был памятник единства Древнерусского государства, политического и идейного главенства Киева в Русской земле; это был также памятник окончательной победы над врагом, терзавшим Русь более столетия, поставленный на месте решающей битвы и победы над ним. По мысли Ю. С. Асеева, «Софийский собор должен был решительно отличаться от обычных христианских церквей, даже таких как Десятинная церковь, и приближаться к той линии развития типов церковных зданий, которые обычно принято называть храмами-мемориалами и в которых часто центрическая композиция преобладает над канонической церковной осевой направленностью.

Это привело к созданию необыкновенно гармоничного, яркого и самобытного архитектурно-художественного произведения»[104]104
  Асеев Ю. С. Архитектура древнего Киева. С. 50.


[Закрыть].

В XI–XII вв. Софийский собор неоднократно упоминается в летописях как место торжественных церемоний посажения на стол киевских князей и как место их погребения. Собор подвергался разграблению при взятии Киева войсками князей Андрея Боголюбского (1171), Рюрика Ростиславича (1203) и монголо-татарами (1240). В XIII–XIV вв. София Киевская продолжала функционировать как резиденция митрополита. Однако здание постепенно ветшало. В окончательное запустение собор пришел в XVI в. Вероятно, к этому времени здесь уже прекратились богослужения. Peйнгольд Гейденштейн, польский дипломат, в своем сочинении о современной ему польской истории в ряду событий 1596 г. дает описание Киева, включая памятники его «прежнего величия»: «В самом городе немало уничтоженных храмов, которые все были греческого обряда. Остался доселе один из них св. Софии, но и то в таком жалком виде, что богослужение в нем не совершается. Должно быть – он стоит огромных сумм. Еще и теперь видны следы огромности и пышности; весь храм покрыт мозаикою наподобие храмов константинопольских и венецианских. Структурою и искусством в работе не уступает ни одному из них. Притвор и колонны из порфира, мрамора и алебастра. В таком однако запущении это прекрасное здание, что кровли на нем нет, и он всё более и более близится к уничтожению, хотя все неприятели щадили его ради его особого изящества»[105]105
  Антонович В. Б., Терновский Ф. А. Сборник материалов для исторической топографии Киева и его окрестностей. К., 1874. С. 23–24.


[Закрыть].

Особенно разрушали собор в этот период униаты, овладевшие Софией Киевской в 1596 г., распродавая каменные архитектурные украшения. В результате в начале XVII в. рухнула западная галерея. В 1632 г. Киевский митрополит святитель Петр Могила добился передачи Софии Киевской православным.

Как отмечает митрополит Евгений (Болховитинов), святитель «употребил много иждивения, дабы очистить его от развалин и возобновить. С того-то времени… накладены с боков над нижними пристенками боковыми… по две галереи верхние, а западный пристенок остался крыльцом. Также надстроены многие купола и фронтоны…

Но сими пристройками закрыт весь фасад Ярославовой первоначальной церкви»[106]106
  Евгений (Болховитинов), митр. Описание Киево-Софийского собора и Киевской иерархии // Митрополит Євгеній Болховітінов. Вибрані праці з історії Києва. К., 1995. С. 60.


[Закрыть]. По поручению Петра Могилы «собор восстанавливает итальянский архитектор Октавиано Манчини. Работы продолжались до 40-х гг. XVII в., но закончены не были – слишком велики были разрушения»[107]107
  Асеев Ю. С. Архитектура древнего Киева. С. 56.


[Закрыть].

В конце XVII – начале XVIII в. София Киевская в результате очередного ремонта приобретает барочные черты. В этот период «при поддержке ктитора-восстановителя Софии гетмана Ивана Мазепы строятся два знаковых и функционально необходимых архитектурных объекта – триумфальная колокольня и южная брама с въездами на территорию монастыря»[108]108
  Никитенко М. Итоги Археологических исследований Софии Киевской и ее подворья в 2002–2011 гг. // Софія Київська: Візантія. Русь. Україна. Вип. ІІ: Збірка наукових праць, присвячена 150-літтю з дня народження Дмитра Власовича Айналова (1862–1939 рр.). К., 2012. С. 288.


[Закрыть].

Софийский собор изучается уже с начала ХIХ в. Наиболее серьезные исследования были проведены в 20–30-х гг. XX в. И. В. Моргилевским, а в 50-х гг. ХХ в.

Н. И. Кресальным, В. П. Волковым и Ю. С. Асеевым. Археологические раскопки в соборе осуществил М. К. Каргер (1939–1940 и 1946–1952 гг.). Им же подробно изложены история памятника и история его изучения. По замечанию П. А. Раппопорта, «исследования показали, что Софийский собор сохранился до наших дней почти целиком, и вполне возможно графическое восстановление его первоначального облика»[109]109
  Раппопорт П. А. Русская архитектура X–XIII вв. Каталог памятников. Л., 1982. С. 12.


[Закрыть].

Несмотря на всё своеобразие Софии Киевской, святой князь Ярослав Мудрый не мог строить митрополичий собор в своей столице – Киеве вне всякой византийской традиции. Этого требовало само богослужение, совершавшееся в соборе, да и греческие мастера, в участии которых у исследователей нет сомнений, должны были привнести многое от себя. Многое, но не всё. Если пятинефная основа Софии Киевской не перешла в Киев из Константинополя, то и весь архитектурный образ Софии Киевской имеет мало общего с константинопольскими прототипами. По замечанию А. И. Комеча, «необычно выглядит уже план здания – вместо прозрачной схемы византийских памятников… мы видим грандиозное многонефное помещение, всё сплошь заставленное крестчатыми столбами»[110]110
  Комеч А. И. Древнерусское зодчество конца X – начала XII в. Византийское наследие и становление самостоятельной традиции. С. 164.


[Закрыть]. Согласно Н. И. Брунову, «в архитектурно-композиционном отношении развитая система крестообразных столбов Киевской Софии очень важна: именно она создает прекрасное расчленение интерьера на множество частей, отчетливых по форме и гармонично соединенных друг с другом. Такое расчленение неизвестно в византийских зданиях»[111]111
  Брунов Н. И. Киевская София – древнейший памятник русской каменной архитектуры. С. 178.


[Закрыть].

София Киевская.

План по А. И. Комечу

Пятинефный крестово-купольный храм как архитектурный тип для сооружения Софии Киевской был выбран не случайно. Благодаря этому архитектурному решению храм, функционально сохраняя кое-что от Софии Константинопольской (например, центрирование подкупольного пространства), был свободен от резкого противопоставления масс молящихся, толпящихся в затененных боковых нефах, контрастному торжественному богослужебному центральному действу под куполом. При этом, как указывает Н. И. Брунов, «пятинефный крестовокупольный тип в XI в. был господствующим в Киевском государстве, причем в самом Киеве нам в это время известны целых четыре его представителя.

Ни в одном византийском городе, кроме Константинополя, не сохранилось больше одного пятинефного крестовокупольного здания»[112]112
  Брунов Н. И. Киевская София – древнейший памятник русской каменной архитектуры. С. 173.


[Закрыть].

В Софии Киевской были возвеличены те черты константинопольской архитектуры, которые если не заведомо подчеркивали (хотя об этом не существует достоверных данных), то во всяком случае не противоречили функции всенародности. В Софии Константинопольской грандиозный купол имел очень отвлеченную теолого-космологическую символику. В Киевской Софии 13 куполов на барабанах могли одновременно ассоциироваться и с 12 апостолами вокруг Иисуса Христа, и с единством всех христианизированных земель Руси под главенством Киева.

Существенное отличие Киевской Софии как простого варианта пятинефного крестово-купольного храма от подобных ей византийских, но в сложных его вариантах, заключается в том, что в Софии Киевской восточная ветвь креста и восточные угловые помещения являются не частью помещения для молящихся, как в храмах Константинополя, а частью алтаря. Вследствие этого восточная пара столпов под главным куполом не стоит свободно, как в Константинополе, а слилась со стенками между апсидами, отделяющими друг от друга различные части алтаря. В итоге восточная часть креста и восточные угловые помещения в храмах Константинополя расположены к западу от алтарной преграды, в Киеве же – к востоку от нее, в Константинополе они составляют часть помещения для молящихся, а в Киеве – часть алтаря.

Вследствие этого в соборе Софии Киевской, в восточной ее части, отпало, по сравнению с константинопольскими храмами, одно поперечное деление плана, поэтому алтарь оказался вдвинутым в центральную часть церкви. Именно поэтому общая форма плана Софии Киевской не квадратная, как Софии Константинопольской, а прямоугольная и несколько вытянута в ширину. Еще одно существенное отличие Киевской Софии от храмов Константинополя – ее развитые хоры, высота которых примерно равна высоте помещения под ними. В Константинополе, наоборот, в рассматриваемый период хоры всегда были ниже, чем помещения внизу.

Значительно отличается Софийский собор от храмов Константинополя устройством алтарной части. В Константинополе боковые помещения алтаря имеют замкнутый характер, вследствие чего только средняя апсида открывается внутрь главной части интерьера. В Киевской Софии, напротив, все три апсиды центральной части здания открыты во всю их высоту в главное помещение собора. В большинстве византийских храмов западная ветвь креста отделена от внутреннего обхода глухой стеной, что связано с устройством замкнутого нартекса. В Киеве же все три ветви креста были отделены от внутреннего обхода тройными аркадами.

Важным отличием является и то, что в константинопольских храмах преобладает пространство, а в Софии Киевской – объем. Столпы аркад Киевской Софии мощны и монументальны, они преобладают над проемами, они как бы стесняют их своим объемом. В константинопольских же храмах легкие мраморные колонны аркад овеяны пространственной средой, в которой они словно растворяются. С большим мастерством выполнены своды и купола собора. Весьма интересны конструкции мощных полукруглых арок – аркбутанов в наружных галереях. Помещения первого яруса «перекрывались купольными и коробовыми сводами, в перекрытиях второго яруса галерей зафиксированы крестовые своды»[113]113
  Асеев Ю. С., Тоцкая И. Ф., Штендер Г. М. Исследования галерей Киевского Софийского собора // Строительство и архитектура. № 7. М., 1980. С. 26.


[Закрыть]. Своды и купола сложены в один перекат толщиной до 40 см. Купола на две трети высоты выложены концентрическими кругами напуском, верхняя часть выполнена на кружалах. Купола Софии, как и других древнерусских построек Киева XI – начала XII в. имеют несколько параболическую форму, что, по мнению Ю. С. Асеева, «в определенной степени сближает их с сирийской строительной традицией»[114]114
  Асеев Ю. С. Архитектура древнего Киева. С. 173.


[Закрыть].

Свод главного купола покрыт слоем известкового с цемянкой раствора и «специальными лекальными плотно подогнанными друг к другу плинфами, поверх которых на слое раствора были уложены свинцовые листы кровли»[115]115
  Кресальний М., Асеев Ю. Нові дослідження архітектури Софійського собору // Архітектура і будівництво. № 1. К., 1955. С. 29.


[Закрыть]. Следует отметить, что листы кровельного свинца размером около 45 × 70 см, толщиной 4–5 мм и весом до 16 кг неоднократно находили при раскопках древнерусских зданий. Свинец крепился к сводам гвоздями.

Исследователи отмечают, что ни в Константинополе, ни в византийских провинциях нет аналогов такого типа многоглавия, каким представлена Киевская София. Пятиглавие, встречающееся в Византии, глубоко отлично от киевского многоглавия. Византийские барабаны куполов расставлены широко и свободно, каждый из них отчетливо отделяется от соседнего и представляет собой самостоятельный объем. Купола же собора Софии Киевской, наоборот, тесно прижаты друг к другу, они будто сливаются в один общий пирамидальный массив.

Вопрос о генезисе композиционного замысла Софийского собора решался исследователями по-разному. Высказывались мнения о влиянии на нее русской деревянной архитектуры[116]116
  См.: Воронин Н. Н. У истоков русского национального зодчества // Ежегодник Института истории искусств АН СССР. М., 1952. С. 312.


[Закрыть], в частности, построенной в 989 г. (т. е. еще до возведения Десятинной церкви в Киеве) в Новгороде «присланным из Киева епископом Иоакимом Корсуняниным дубовой Софии о 13 верхах»[117]117
  Строков А., Богусевич В. Новгород Великий. Л., 1939. С. 32.


[Закрыть]. Эта версия наиболее распространена в литературе о древнерусском зодчестве. Обращалось внимание и на то обстоятельство, что крещатые столпы дифференцируют внутренние помещения на отдельные пространственные ячейки, что нехарактерно для столичного константинопольского зодчества. Это напоминает приемы композиции срубов в деревянной архитектуре, равно как и членение объема здания на вертикальные ячейки, складывающиеся в пирамидальную композицию, где, по мнению Н. И. Брунова, «сказалась привычка плотников компоновать здание из вертикальных башнеобразных срубов»[118]118
  Брунов Н. И. Киевская София – древнейший памятник русской каменной архитектуры. С. 166.


[Закрыть]. Существовали и такие противоположные точки зрения: «ни одна из его [собора] форм не была неизвестной греческим зодчим X–XI вв.»[119]119
  Комеч А. И. Древнерусское зодчество конца X – начала XII в. Византийское наследие и становление самостоятельной традиции. С. 82.


[Закрыть] и «ни одна из форм собора не позволяет говорить о влиянии местной деревянной архитектуры»[120]120
  Каргер М. К. К вопросу об убранстве интерьера в русском зодчестве // Труды Всероссийской академии художеств. Т. І. Л. – М., 1947. С. 63.


[Закрыть].

В настоящее время исследователи считают, что теории внешних воздействий бессильны раскрыть причины появления особенностей архитектуры Софийского собора. Изучение архитектуры собора приводит к выводу, что «сооружение это исключительное, программное для своего времени и его композиционный задум был новаторским решением зодчих»[121]121
  Комеч А. И. Роль княжеского заказа в построении Софийского собора в Киеве // Древнерусское искусство. Художественная культура домонгольской Руси. М., 1972. С. 63.


[Закрыть]. Архитектурно-художественные особенности собора – его образ, композиция, формы – свидетельствуют об исключительной гармоничности и совершенстве замысла, что могло быть под силу только гениальному зодчему с ярко выраженным индивидуальным талантом, выполнявшему, в свою очередь, смелый и новаторский по своему замыслу заказ. Говоря о Софийском соборе, нельзя не коснуться спора, который длится в науке уже около 200 лет, – вопроса о датировке Софии Киевской. В ХХІ в. дискуссия о времени постройки собора приобрела совершенно неожиданно поворот.

Вся проблема датировки заключается в том, что помимо Повести временных лет (которая датирует Софийский собор 1037 г.) факт сооружения собора зафиксирован и в другой летописи – Новгородской. Однако в ней под 1017 г. записано: «И заложена бысть София в Киеве»[122]122
  Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М., 2000. С. 15.


[Закрыть]. Раннюю дату отстаивали митрополит Евгений (Болховитинов), Д. В. Айналов, Н. И. Брунов, Н. Н. Воронин, Г. Н. Логвин, П. П. Толочко и др.; позднюю – М. А. Максимович, А. А. Шахматов, протоиерей П. Лебединцев, М. К. Каргер, Ю. С. Асеев, А. Поппэ и др. При этом нельзя сказать, что дискуссия привела к какому-то единому мнению, хотя большинство исследователей отдают предпочтение дате, указанной в Повести временных лет, – 1037 г. – как более вероятной. Существуют две школы мнения о том, каким образом появилась ранняя дата – 1017 г. Представители первой из них считают дату ошибочной. Так, например, крупнейший знаток древнерусского летописания академик А. А. Шахматов полагал, что запись об основании Софии в новгородских летописях была перенесена из Повести временных лет и помещена под ошибочным годом.

Сторонники другой школы утверждают, что сообщение и дата верны, но речь здесь идет о другом Софийском соборе, который предшествовал построению нынешнего.

Это мнение часто поддерживается сообщением хроники Титмара Мерзебургского, где под 1018 г. в сцене въезда польского короля Болеслава и князя Святополка в Киев упоминается «собор святой Софии (sancte monasterio Sofhiae), который в предыдущем году по несчастному случаю сгорел»[123]123
  Титмар Мерзебургский. Хроника / Сост., пер. и коммент. А. В. Назаренко // Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия / Под ред. Т. Н. Джаксон, И. Г. Коноваловой и А. В. Подосинова. Т. IV: Западноевропейские источники. М., 2010. С. 81.


[Закрыть]. Наиболее исчерпывающее исследование этого сообщения в контексте дискуссии о дате построения Софии Киевской провел в 1981 г. А. Поппэ. Он убедительно доказал, что упомянутый Титмаром Мерзебургским собор Святой Софии был деревянным зданием, а следовательно, привлечение этого сообщения как одного из аргументов в пользу ранней даты постройки собора (т. е. уже в 1017 г.) вряд ли правомерно. Как бы там ни было, собор был уничтожен огнем, и его невозможно отождествить с сооружением, позже заложенным и построенным святым князем Ярославом Мудрым.

В любом случае сторонники традиционной датировки сооружения Софийского собора – 1037 г., а также более ранней – 1017 г. относили его к периоду правления Ярослава Мудрого – 1016–1054 гг. Однако с конца 1980-х гг. на то время завотделом научно-исторических исследований Национального заповедника «София Киевская» Н. Н. Никитенко «открывает новую страницу в исследовании Софии Киевской»[124]124
  Від щирого серця // Софія Київська: Візантія. Русь. Україна. Збірка статей на пошану доктора історичних наук професора Надії Миколаївни Нікітенко. К., 2011. С. 4.


[Закрыть], связанную с ее датировкой. Софийский собор, как и Десятинная церковь, согласно Н. Н. Никитенко, – памятник церковного зодчества эпохи князя Владимира. В результате «революционной» 20-летней «научной» деятельности Н. Н. Никитенко были «точно определены» дата закладки Софии Киевской – 4 ноября 1011 г. и дата освящения – 11 мая 1018 г. И «в октябре 2009 г., учитывая результаты новейших исследований ученых заповедника, 35-я сессия Генеральной конференции ЮНЕСКО по инициативе Украины внесла 1000-летие основания Софийского собора в Киеве в Календарь памятных дат для празднования в 2011 г. А 11 июня 2010 г. Президент Украины В. Ф. Янукович подписал Указ № 682/2010 “О праздновании 1000-летия основания Софийского собора”»[125]125
  Марголина И. Вступительное слово // Никитенко Н. Н. Софии Киевской 1000 лет / Под ред. Н. М. Куковальской. К., 2010. С. 4.


[Закрыть].

Эти «результаты новейших исследований ученых заповедника» во главе с Н. Н. Никитенко, академик (еще советской школы) П. П. Толочко прокомментировал следующим образом: «Я занимаюсь проблемами хронологии Софии Киевской с 60-х гг. ХХ в. и у меня подобное невежество, которое демонстрирует Н. Никитенко, навязанное как официальное заключение украинской науки ЮНЕСКО, ничего, кроме чувства стыда, не вызывает»[126]126
  Толочко П. П. Тисячоліття Софії Київської: реальність чи фікція? // Заснування Софійського собору в Києві: проблеми нових датувань. Матеріали Круглого столу. К., 2010. С. 9.


[Закрыть].

Всё начиналось с публикации в ежегоднике «Памятники культуры. Новые открытия за 1986 г.» статьи, посвященной известному портрету семьи святого князя Ярослава Мудрого на стенах Софийского собора. В этой статье Н. Н. Никитенко утверждала: «Княжеский групповой портрет в центральном нефе Софии Киевской – не ктиторская композиция, представляющая Ярослава Мудрого с семейством, а сцена, изображающая обряд освящения собора при Владимире Святославиче. Иллюстрируя реальное историческое событие, фреска в то же время завершает разворачивающийся в подкупольном пространстве христологический цикл и символизирует главную идею росписи – торжество христианства на Руси. Сцена акцентирует роль Владимира и великокняжеской династии в деле христианизации Руси и декларирует право Ярослава на киевский стол. Фреска служит важным источником для определения времени создания собора: 1007–1017 гг.»[127]127
  Никитенко Н. Н. Княжеский групповой портрет в Софии Киевской и время создания собора // Памятники культуры. Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология. Ежегодник 1986. Л., 1987. С. 243.


[Закрыть]. В 1988 г. Н. Н. Никитенко в подобной статье утверждает то же самое на страницах «Византийского временника»: «Явное прославление в мозаиках и фресках собора деятельности Владимира и Анны может быть отражением идейно-политических запросов эпохи Владимира… Это подтверждает… датировку памятника ранним XI веком»[128]128
  Никитенко Н. Н. Программа однофигурных фресок Софийского собора в Киеве и ее идейные истоки // Византийский временник. Т. 49 (74). М., 1988. С. 180.


[Закрыть].

Затем, как пишет Н. Б. Козак, научный сотрудник отдела искусствоведения Института народоведения Академии наук Украины, «был легион публикаций, точное число которых известно разве что самому автору. Ознакомившись со многими, считаю апогеем творчества монографию 1999 г. “Русь и Византия в монументальном комплексе Софии Киевской. Историческая проблематика”. Количество доказательств достигло критической величины. Когда читал эту монографию, сложилось впечатление, что всё в Софии говорит об ее “истинном” основателе и в том числе иконография княжеского портрета, которому посвящена отдельная глава»[129]129
  Козак Н. Б. Перша жертва «нових Аткритій» // Заснування Софійського собору в Києві: проблеми нових датувань. Матеріали Круглого столу. К., 2010. С. 40.


[Закрыть].

В концентрированном виде взгляды Н. Н. Никитенко были изложены уже в ее кандидатской диссертации 1992 г. «Историческая проблематика в росписи Софии Киевской». Главным аргументом в пользу передатировки собора здесь выступала атрибуция ктиторской фрески – если на фреске изображен не святой князь Ярослав Мудрый с семьей, а святой князь Владимир, следовательно, собор построен именно им. В точности те же идеи изложены в книге 1999 г. «Русь и Византия в монументальном комплексе Софии Киевской», которая была защищена в 2002 г. как докторская диссертация под названием «Русь-Украина и Византия в монументальном комплексе Софии Киевской: историко-социальный и этноконфессиональный аспекты». Защищена успешно. Успех защиты, по словам В. М. Рычка, главного научного сотрудника Института истории Украины Академии наук Украины, объясняется тем, что «к сожалению, в Институте украинской археографии и источниковедения, в Ученом совете которого не было (и нет) ни одного специалиста по Киевской Руси. И, к сожалению, при трех оппонентах (Владимир Александрович Дятлов, Надежда Гордеевна Подаляк и Юрий Витальевич Павленко), ни один из которых по своим квалификациям не был в состоянии оценить научный вес – или легкомыслие – диссертации»[130]130
  Ричка В. М. Етапи великого шляху // Заснування Софійського собору в Києві: проблеми нових датувань. Матеріали Круглого столу. К., 2010. С. 66.


[Закрыть]. В итоге с диссертацией, в которой «вопреки традиционному толкованию фрески как группового портрета семьи Ярослава, диссертантка выдвигает и обосновывает новую атрибуцию сюжета, который, по ее мнению, иллюстрирует освящение Софии семьей Владимира Крестителя»[131]131
  Никитенко Н. Н. Русь-Україна і Візантія у монументальному комплексі Софії Київської: історико-соціальний та етноконфесійний аспекти. Автореферат дисертації на здобуття наукового ступеня доктора історичних наук. К., 2002. С. 13.


[Закрыть], Н. Н. Никитенко – доктор исторический наук.