Текст книги "Урал 2017. Эра безумия"

Задыхаясь, все пятеро выбежали с парковки, догнали своих. У Анны Денисовны подгибались ноги, она смотрела с болью и отчаянием на черноту за колоннадой, уже готовую выплюнуть толпу. Андрей рычал, показывал пальцем – туда! – в направлении Восточного шоссе, до которого было сто метров открытого парковочного пространства. Хоть тресни, больше некуда! Они бежали, спотыкаясь о лежачих полицейских, хватаясь за шесты дорожных знаков. Андрей лихорадочно озирался, нужна машина! Микроавтобус со значком «Тойоты» с распахнутыми дверьми выглядел неплохим решением. В салоне два трупа, но это ерунда. Значит, и ключики есть. Он махал руками, отчаянно жестикулировал – сюда, сюда! Выдернул из салона тело женщины средних лет с лицом, обезображенным мукой, возликовал, обнаружив ключи в замке зажигания. Но машина не заводилась! Дьявол! Голова уже отказывалась понимать элементарные вещи. Если эти двое погибли, не выходя из машины, значит, двигатель наверняка работал. И вряд ли перестал после их смерти – продолжал коптить, изводя горючее… Тысяча чертей! Да тут у половины машин пустые бензобаки! Он рыком остановил людей, помчался дальше – в соседнем ряду прохлаждался еще один мини-вэн. Миллион чертей! Из-за машины, пошатываясь, выходили трое зараженных – омерзительные, страшные, наполовину обугленные. Почуяли добычу, бросились, растопырив конечности! Вырвался вперед статный молодчик с горящим взором и раздавленным носом.

– Сережа? – ахнула ошеломленная Надя и встала как вкопанная. – Боже правый, это же Сережа… Не стреляйте, это мой бывший!

Молодчик прорычал что-то невнятное, повернул голову на женский голос и тоже встал. Он продолжал утробно рычать, поедал глазами женскую фигуру. Видимо, не полностью атрофировался мозг, оставались неповрежденные участки, ответственные за клочки памяти. Он издавал невразумительные звуки, в воспаленных глазах зарождалось что-то осмысленное.

– Это твой бывший, который испортил тебе всю жизнь? – хохотал, как подорванный, Витек, хлеща очередью. Досталось всем троим – зараженные попадали.

– Зачем?! – истошно завопила Надя.

– Отличный вопрос, детка, – проворчал Витек, хватая ее за шиворот. – Не возвращаются к былым возлюбленным, забыла? Отмирай скорее, он уже не человек…

А из-под здания гипермаркета уже неслась одуревшая кодла! Люди метались, не зная, куда бежать. Орал Витек, что ни хрена не понимает в этих машинах! Ну, не было у него по жизни машины, на стиральной ездил, пока не пропил! Андрей помчался к мини-вэну, и снова неудача, пустой бак! Да что за тысяча несчастий! Толпа уже приближалась, росла, как на дрожжах. «Все на дорогу! – орал он в исступлении. – У кого есть патроны, прикрывать!»

Патронов оставалось с гулькин нос. Витек орал, что он пустой, может стрелять только матерками. У Вики был последний магазин, у остальных же и в последнем оставалось только застрелиться. Павел Николаевич волоком тащил свою любовницу к дороге – у Анны Денисовны подкашивались ноги. Надя озиралась через каждый шаг, делала умоляющую мордашку. Автоматчики огрызались одиночными выстрелами, но вряд ли они могли кого-то остановить. Укрыться в каком-нибудь джипе? – мелькнула мысль. – Запереться, пусть раскачивают, выбивают стекла, проживем на пару минут дольше…

Люди сбились в кучу, бежали вдоль обочины. Анна Денисовна скинула тапочки, ковыляла босиком. Павел Николаевич задыхался, хватался за сердце. Остальные еще могли бежать. Над городской окраиной разгорался новый день, жарило солнце, дул порывами знойный ветерок. Толпа неслась за ними – до нее было метров сто, но расстояние сокращалось. Кто-то уже вырывался вперед, мчался гигантскими прыжками. Силы кончались – вместе с патронами. Андрей остановился, тщательно прицелился. Горячий пот хлестал со лба, мешал ловить фигурки в перекрестие прицела. Он выбил из магазина три последних патрона. Поразил двоих – завертелась, как раздавленная муха, худосочная бабенка с крепкими ногами. Повалился в пыль плешивый «атлет», возглавлявший гонку. Остановилась Вика, вскинула «Макарова», высадила в толпу последние патроны, со злостью выбросила пистолет.

– Что делать будем, Андрюша? Это ведь не конец, нет?

Ее челюсть тряслась, проняло девчонку. Сердце резала тоска. Было что-то в этой особе – сам еще не понял, но что-то было. Поражался себе, недоумевал, мол, с каких пор стал поглядывать на таких – некрасивых и «мальчикообразных»? А вот теперь она стала обычной испуганной бабой – жалкой, дрожащей, хотя и пыталась зачем-то храбриться. Он подхватил ее под локоть, поволок дальше.

– Беги, Вика, беги, не спрашивай ни о чем…

Как будто он знал ответы на эти риторические вопросы! Люди выскакивали на проезжую часть, по которой было легче бежать, но движения замедлялись, они с трудом волочили ноги. Восемьдесят метров оставалось до толпы, семьдесят… И никакого просвета впереди, ничего такого, способного сойти за укрытие. Пустая дорога, справа за пустырем мастерские, недоделанная стройка, впереди заправка, которая, судя по виду, уже взрывалась и горела. Нужно было к городу бежать! Застонала Анна Денисовна, рухнула посреди проезжей части. Павел Николаевич доковылял до нее на негнущихся ногах. Она протянула ему руку, он схватился за нее. Да что за тормоза! Андрей с бизоньим рыком, как будто сам уже начал преображаться, в несколько прыжков домчался до женщины, выбросил ненужный автомат, поднял ее, взвалил на плечо. Не такой уж легкой оказалась эта ноша, ноги подогнулись, дыхание застряло в горле.

– Женщина, ну, что у вас ногами? – хрипел он, начиная движение. – Вроде не старая, должны еще бегать…

– Простите, молодой человек… – стонала Анна Денисовна. Она еще умудрялась шутить! – А что у стрекозы с ногами? Шесть штук, а ведь не ходит… Андрей, оставьте меня, убегайте, зачем нам всем погибать?

Он тоже исчерпал свои возможности! Пробежал от силы метров тридцать, и чугунная тяжесть поволокла к земле. Женщина сползла, он тоже чуть не падал. Нет, не упадет… Предел настал для всех, люди выдохлись. Падали на асфальт, безучастно смотрели, как на них надвигается толпа. Тяжело дышал Витек, обнимал блондинку. Шура судорожно хмурил брови, но не выходил, хоть тресни, презрительный взгляд! Андрей привлек к себе сразу двоих – Ксюшу и Вику, обнял крепко, в последний раз он кого-то обнимает!

– Может, что-нибудь поделаем? – убитым голосом предложил Витек.

– Например? – прошепелявил Шура.

– Ну, не знаю… Задавим позитивом?

Предложение было отличное!

– Поднимаемся, мужики… – просипел Андрей, отталкивая от себя женщин. – Бабы, уходите, а мы с этой нечистью на кулаках, по-мужски разберемся…

– Эх, была не была… – пролепетал Витек, отстраняя от себя блондинку. – Чеши, Надюша, пока можешь… Ты же у нас Надежда, умрешь последней…

Шура Черепанов поднимался из праха, с хрустом расправил плечи. Плакал Павел Николаевич, но тоже ковылял в общий строй, закатывая зачем-то рукава. «Глупо как-то», – тоскливо подумал Андрей.

Откуда взялся этот автобус Павловского автозавода? Вынырнул из дымки, ползущей из города! Его заметили в последний момент, а если бы водитель не надавил на звуковой сигнал, заметили бы еще позже. Пронзительный рев огласил пространство, и за спинами бегущих монстров прорисовалась квадратная кабина транспортного средства. Он несся от города на полной скорости. Твари пришли в замешательство, замедлялись, оборачивались на звук. Автобус не мог их объехать, они бежали по всей ширине проезжей части. Водитель не стал смещаться к левой обочине, просто прибавил скорость. Автобус пробуравил на полном ходу человеческую массу! Он пер, как дредноут, разбрасывая людишек, как пустые фанерные коробки. Хлестала кровь, разлетались фрагменты тел. За считанные секунды он пропер через людскую массу, помчался дальше. У Андрея хватило ума поднять руку. Шеф, остановка по требованию! И не поверил своим глазам, когда вдруг взвыли тормоза, а квадратный автобус, на «лбу» у которого почему-то отсутствовал номер, начал останавливаться!

Всё решали секунды. Но надежда охватила людей, заставляла шевелиться. «Живо залезайте, ждать не буду!» – сиплым басом орал водитель, но никого и не требовалось подгонять. Подсаживали женщин, потом полезли мужчины. Из салона им никто не помогал, пришлось надсаживаться самим. Густая муть вставала перед глазами. Андрей взгромоздился последним, когда уже набегала яростная толпа, схватился за вертикальные поручни, чтобы устоять, но автобус дернулся, он на кого-то повалился. Со скрежетом захлопнулись двери – и голова какой-то твари, пытавшейся забраться по ступеням, оказалась зажатой! Тело упыря оставалось снаружи, тащилось по асфальту, голова оказалась внутри. А автобус уже набирал скорость, стреляя клубами ядовитого дыма. Толпа отставала, только деформированная голова продолжала дергаться и развлекать пассажиров. Черты лица уже не просматривались, сплошная маска из гноя, рубцов, крови. Эта тварь еще не умерла, пыталась снаружи отогнуть створки. Глаза пылали бессильной яростью. В салоне вопили какие-то высокие мужские голоса, требовали «убрать эту мерзость». Андрей, распаляясь, бил каблуком по мерзкой голове, но та лишь фырчала и дергалась. Неохотно затихла, желтоватая жидкость потекла изо рта. Остекленели глаза. Водитель на ходу приоткрыл двери, голова вывалилась. Автобус тряхнуло – заднее колесо вдавило несчастного в асфальт.

Люди разбредались по салону, падали на сиденья. Павел Николаевич бережно поддерживал свою женщину – она плохо себя чувствовала, но, судя по бледной улыбке, не собиралась умирать от инфаркта. Автобус был практически пуст. В глубине салона лежали деревянные и металлические ящики, да на одном из сидений подпрыгивали в унисон две сомкнувшие головешки с испуганными глазами. Люди стонали, приходя в себя. Икала, как заведенная, Ксюша. Блондинка похлопывала ее по спине и сама начинала икать. На них обеих уставился обалдевший Витек, сглотнул… и тоже не сдержал заразительной икоты.

Сон накатывал волнами. Андрей боролся с сонливостью, тряс головой. Какого черта, он уже забыл, когда в последний раз спал! Он обернулся. А это что за пропаганда нетрадиционных отношений? На него смотрели два сомкнувшихся молодых человека – обоим лет по восемнадцать, и обоим не мешало бы побриться. Абсурд расцветал махровым цветом. Какой суровый гей-парад, – усмехнулся про себя Андрей.

– Хай, ребята… – пробормотал он слабым голосом. – Как жизнь молодая?

– Плохо, – отозвался голубоглазый паренек со смазливой мордашкой. – Лучше и не спрашивайте…

– Вы кто? – спросил второй – черноглазый, с удлиненным лицом и пухлыми губами.

– Да какая разница… – пробормотал Андрей. – Можете звать Андреем Михайловичем, если хотите…

– Я Борис, – сказал голубоглазый.

– А я Иннокентий, – сообщил губошлеп.

Напротив, через проход, развалился, приходя в себя, Шура. Он как-то странно смотрел на парочку – сначала свысока, как высокая цена на низкую зарплату, потом с недоумением – мол, почему такие выжили, потом с жалостью, потом сплюнул и уставился в окно. Автобус тряхнуло. Витек стукнул зубами и вывалился в проход.

– Эй, водила, блин, ты что, дрова везешь?

– Не дрова, – отрешенно пробормотала блондинка. – Но, собственно, и не хрусталь…

Заскрежетали тормоза, автобус встал посреди пустынной дороги. Из-за руля выпрыгнул и возник во всей красе тяжеловатый мужчина лет пятидесяти – с массивной шеей, барсучьими щеками и жестким «ежиком» на голове.

– Чтобы не было дальнейшего непонимания, – процедил он недобрым голосом. – Мне плевать, кто вы такие, граждане, но чтоб вели себя прилично, уяснили? Перед вами не водила, а депутат Законодательного собрания области Зарубин Дмитрий Иванович, глава комиссии по взаимодействию с правоохранительными органами и противодействию коррупции! Просьба относиться уважительно!

– Депутат? Ни хрена себе. А справка есть? – засмеялся Витек.

«Водитель» вспыхнул, побагровел, и создалось впечатление, что сейчас он попросит всех посторонних удалиться. Или в драку полезет.

– Точно, был такой, – щелкнул пальцами Шура. – Видный общественно-политический деятель регионального масштаба.

– Что значит, был? – Глаза «деятеля» сузились в щелки. – Был, есть и будет! А вот ты кто такой, мил человек?

– Главврач психиатрической больницы номер два, – хрюкнул Шура. Засмеялись все присутствующие, и даже хихикнули голубки у Андрея за спиной. Зарубин мощно вздохнул, начал наливаться яростью. Андрей припомнил – действительно имелся в области такой деятель, назойливо напоминавший удалившегося на покой бандита – любитель раздавать интервью, совладелец крупного промышленного объединения и фигурант развалившегося уголовного дела о вымогательстве и злоупотреблении должностными полномочиями.

– Минуточку, Дмитрий Иванович, – услышал Андрей собственный голос. – Не кидайтесь в бой. Я прошу прощения за ремарки своих товарищей – они такие же злые, как и вы, потеряли все, включая родных и близких, а оттого исходят желчью. Прошлого больше нет, есть туманное настоящее и сомнительное будущее. Надеюсь, мы подружимся и поможем друг другу. Мы очень благодарны, что вы остановились, а не проехали мимо. Нижайше просим вас – садитесь за руль, и поехали отсюда.

– Простите, – проворчал умеющий включать голову Витек. – Не обращайте внимания на презренного алкоголика.

– Ну, поехали, Дмитрий Иванович, – взмолился Шура. – Вот воистину, кончилось время, когда уместно было понтами трясти…

Презрительно фыркнув, Дмитрий Иванович взгромоздился за руль. Автобус катил по Восточному шоссе, отдаляясь от мегаполиса. Мелькали пустые поселки, заправочные станции. Впереди в туманной дымке возвышались горы. Андрей сидел позади водителя, изнывая от блаженства, повествовал о злоключениях своей группы. Фразу «Мне плевать, кто вы такие» Зарубин больше не произносил, мрачно слушал, вертя баранку. Он оказался не таким уж вредным. Выбил сигарету из пачки, закурил. Предложил Андрею – тот отказался. Какое счастье, что бросил курить – Рита со своим ослабленным иммунитетом решительно не выносила табачного дыма.

– Так что ваше появление, Дмитрий Иванович, – закончил Андрей, – просто дар божий. Нас бы уже съели. Куда направляетесь, если не секрет?

– В горы, – проворчал Зарубин. – Сам пока не знаю, – окинул в зеркале собеседника оценивающим взглядом. – Есть у меня на примете одно местечко, где можно отсидеться…

– Решайте сами, – пожал плечами Андрей, – хотите ли везти в ваше местечко такую толпу. Высадите нас где-нибудь в горах – и на этом спасибо. А у вас тут причудливая компания, нет? – покосился он на геев, которые настороженно прислушивались к беседе.

– Был еще стриптизер из клуба «Роза Венеции», – мрачно хохотнул Зарубин. – Еле избавились от него, когда бросаться на нас начал, пришлось пристрелить. Вот и приходится теперь, – он выразительно похлопал по расстегнутой кобуре на поясе, – все свое носить с собой. Вдруг кому-нибудь приспичит? Сразу лекарство наготове. – Он обернулся и очень выразительно глянул на Андрея. Взгляд у депутата Заксобрания был не из приятных. – А что касаемо этих голубков, гм… В жизнь бы с ними не связался, кабы один из них ни приходился мне племянником. Борюсик, вон тот, противный, с голубыми зенками. – Зарубин соорудил физиономию, как будто собрался опорожнить желудок. – Ну, урод в семье, что поделаешь, позорит добропорядочных родителей и прочих родственников. Пятно на семье. Пороть его некому. И мне некогда. Не отдавать же на растерзание шакалам, верно? В художественной академии учится – и дружок его там же. Мамаша привезла их к нам в коттедж сразу, как началось. Скрутило сестренку практически тут же, сердце не выдержало. Потом жене заплохело, стала превращаться в какое-то чудо-юдо, людей не узнавала, бросалась – нашей домохозяйке горло перегрызла, пришлось умертвить своими руками, когда на дочулю нападать стала. Потом и с дочулей что-то стряслось, запер ее в комнате, так она в окно выпрыгнула, через забор перелезла и уковыляла куда-то… – Депутат стиснул челюсти, побелели костяшки пальцев, сжимающих руль.

– Сочувствую, Дмитрий Иванович, – проворчал Андрей. – Все мы кого-то потеряли…

– Потом какая-то гнусь на дом пошла, как будто ей там намазано… – погружался в воспоминания Зарубин. – Мы с этими голубками на «Хаммере» вырвались, пробились к зданию областного правительства, да застряли, как китайский луноход, блин… Пришлось с заднего двора… Помощника своего, Аверченко, пристрелил, жалко, хороший был мужик… Ладно, автобус этот подвернулся, пустой стоял на задворках Заксобрания…

– У вас оружие есть, Дмитрий Иванович? Ну, помимо того, что у вас в кобуре. А то мы поизносились малость…

– Так это же не простой автобус, а волшебный, – гоготнул депутат и показал большим пальцем себе за спину. – Видишь тару? Там какого только дерьма не накопилось плюс куча канистр с бензином. Это же не рейсовый автобус, спецназ перевозил – для охраны обладминистрации. Вот только разбежались куда-то бравые хлопцы, а хозяйство их осталось. Полюбопытствуй, если не в лом.

Андрей не поленился, прогулялся в хвост салона. За ним пристроились Шура с Витьком, им тоже стало любопытно.

– Одуреть… – восхищенно бормотал Витек. – Дары волхвов, не иначе…

Зачем спецназу новенькие противотанковые гранаты РПГ-18 «Муха», оснащенные пусковыми телескопическими устройствами, история умалчивала. Но три означенные штуки, поблескивающие смазкой, лежали в ящике. «“Мухи” отдельно, котлеты отдельно», – тут же сострил Шура. Ручной пулемет Калашникова, снабженный сошками и большим запасом боеприпасов в удлиненных изогнутых магазинах, смотрелся тоже привлекательно. Стальная коробка с наступательными гранатами, отдельный «кармашек» с запалами, несколько АКСУ со складными рамными прикладами.

– Ну, братва, налетай, – восхищался Витек. – Пацифистов, я думаю, не осталось? Павел Николаевич, вы в армии служили?

– Не служил, Виктор, – смутился Лукашин. – Но на сборы после института ездил, три месяца жил в палатках – выстрелить из этой штуки смогу, не волнуйтесь.

– А я и на сборы не ездил, – хохотнул Витек. – Ну, ничего, опыт приходит во время еды. Расхватывай, народ, кто не боится… А мы куда, подрастающее поколение? – придержал он любопытствующую Ксюшу, которая после инцидента с гранатой, видимо, решила, что умеет все. Девчонка насупилась, села обратно.

– Сейчас бы покушать… – вздохнула она.

Запасы провизии в «волшебном» автобусе отсутствовали. Андрей не расстраивался, главное – арсенал. Человек с оружием может добиться гораздо большего, чем он же без оружия. Автобус давно сошел с федеральной трассы, катил по живописным предгорьям. Дорога в этой местности была практически идеальной – ввиду наличия в седловине между холмами элитного поселка Янтарный, ехидно прозванного в народе «Сторублевкой». Временами попадались брошенные машины. Взгляд цеплялся за разлагающиеся трупы, усиженные воронами. Два роскошных «Порше» нашли друг друга – столкнулись лоб в лоб. По обочинам дороги, по полянам и околкам медленно бродили одинокие фигуры, чем-то напоминающие пасущихся коров.

– Не в «Сторублевке» ваше козырное местечко, Дмитрий Иванович? – на всякий случай поинтересовался Андрей. – Не сказал бы, что это самое безопасное место.

– Это точно, – согласился Шура. – Зомби-телохранители и зомби-домохозяйки – куда ни шло, но вот зомби-миллионеры – это душераздирающее зрелище. Представляю, как они ходят и расстраиваются…

– Не в «Сторублевке», не волнуйтесь, – проворчал Зарубин. – «Сторублевка» – это пошло и уже не модно…

– Вопрос в лоб, ребята, – обратился Андрей к молодым людям, трогательно прижавшимся друг к другу. – Отвечайте, как на духу. Вы зимой болели гриппом?

– Нет, нет, не болели… – сразу же испуганно замотал головой Иннокентий и начал покрываться румянцем. Его приятель немного подумал и закивал.

– Вы уверены? – Андрей прищурился. Парни сделались цветными, как революция. Сразу видно, врали.

– Врут и не краснеют – это не про них, – засмеялась Ксюша.

– Послушайте, мужчина, а в чем, собственно… – запищал Иннокентий.

– Дмитрий Иванович, эти двое болели гриппом?

– Борька точно болел, – фыркнул депутат. – Светка, его мамаша, звонила и жаловалась – дескать, такая температура у мальчика, все тело горит, ничего не помогает, врачи сказали, что это грипп. А в чем проблема?

– Я тоже болел, – обреченно вымолвил Иннокентий. У него при этом был такой вид, словно он совершает гражданский подвиг. Борис украдкой погладил его по ладошке. Андрей отвернулся.

– А вы болели, Дмитрий Иванович?

– Ну, было дело, – неохотно признался Зарубин. – Сразила проклятая инфлюэнца. Неделю провалялся без задних ног, антибиотики грыз, как семечки… А в чем проблема-то?

– Поздравляю вас всех, – заулыбался Андрей. – Не судьба вам превратиться в зомби. Все присутствующие в этом автобусе зимой переболели гриппом. Не знаем, почему, но это в некотором роде прививка от заразы, сразившей все избежавшее гриппа население.

Примерно полминуты «резиденты» автобуса переваривали информацию. Потом Зарубин как-то простодушно крякнул и прибавил газу.

– А вы ничего, ребята, – проворчал он уже без прежней угрюмости, – начинаете мне даже чем-то нравиться.

Радостно засмеялись влюбленные молодые люди и, уже не таясь, переплели свои конечности, включая нижние. Обстановка разрядилась, люди уже не чувствовали себя скованными и несчастными. Автобус, постреливая гарью, катил по «эльфийской» пасторали. Предгорья в окрестностях мегаполиса были удивительно красивыми и почти не испорченными человеческой заботой. Проплывали покатые холмы, заросшие смешанными лесами, молодые березки выбегали к обочинам. Не сбавляя скорости, ПАЗик проскочил отворот на «Сторублевку», перед которым стояла машина ГИБДД, а в водостоке валялось тело в характерном ярко-зеленом жилете. Справа осталось летное поле аэроклуба. За постройками белели силуэты легких самолетиков. Еще один – перевернутый и порядком расквашенный – валялся метрах в трехстах от обочины. Видимо, пилот только взлетал, а может, заходил на посадку, когда его пронзила судорога, и штурвал уплыл из рук. Приметы недавнего апокалипсиса уже не впечатляли – даже Ксюша начинала привыкать. Метров через двести, когда дорога повернула и пошла по открытому пространству, заросшему рослой травой, встрепенулся Борис:

– Дядя Дима, остановите, а? Тут такое дело…

Дело, собственно, не хитрое. Встрепенулась блондинка, сообщила, что и она бы не прочь. Депутату было безразлично – он бы и сам не отказался передохнуть. Машина забралась на холм, с которого просматривались окрестности, и остановилась. Стыдливо стреляя глазами, Борюсик заспешил к выходу. Иннокентий припустил за ним – тоже смутившись. Приятели спрыгнули с подножки, погрузились в высокую траву и спустились в заросшую кустарником ложбину.

– Бедные, несчастные… – пробормотал Витек, выразительно поглядывая на струящуюся к выходу блондинку. – Кругом одни натуралы – общественность в шоке… – Спохватился, побежал за Надей, чтобы не оставлять ее на съедение «мертвецам», подмигнул Андрею. – Чего сидим? Мальчики налево, девочки направо, следующая остановка через двести километров…

Остальные тоже выбрались размять кости. Потягивались, озирались. Дул приятный освежающий ветерок. Ни жары, ни запаха разлагающейся мертвечины. Вернулась Надя с обратной стороны автобуса. Витек тащился сзади, как верный страж, с автоматом за плечом, и задумчиво разглядывал неплохо сохранившуюся в боях попку. Депутат, позевывая, обогнул капот и хмуро уставился на отвалившийся бампер. Тот держался на честном слове, согнулся в трех местах и волокся за автобусом, как хвостик. Упитанная физиономия выражала сонм сомнений – воистину гамлетовскую проблему: забить или не забить.

– Скотчем не пробовали, Дмитрий Иванович? – ухмыльнулся Витек.

Депутат презрительно фыркнул, махнул рукой и полез за сигаретой. Не к лицу высокой персоне размениваться на такие мелочи.

– Ну, и чем они там занимаются? – обеспокоенно спросила Анна Денисовна, глядя на овраг, в котором пропали Борюсик с Иннокентием.

– Биатлоном, блин, – проворчала Ксюша, вызвав у публики взрыв хохота.

Не успели люди отсмеяться, как загуляла трава, стали выбираться пропавшие. Они выглядели растерянными, беспрестанно озирались. Что-то в ложбине привлекло их внимание и не обрадовало. Но не настолько, чтобы, очертя голову, броситься под защиту дружеских штыков. Парни пятились, взявшись за руки, потом остановились. Им было и страшно, и любопытно.

– Это что, нетрадиционное ориентирование на местности? – не понял Витек.

– Замерзли хлопцы, – буркнул Шура, на всякий случай передергивая затвор. – Важный вопрос: как вести себя в непонятной ситуации?

– Да никак, – буркнула Ксюша. – Стоять и ждать, пока ситуация сама не нормализуется.

Все же страх оказался сильнее любопытства. Молодые люди развернулись и засеменили к автобусу. А из ложбины с кряхтением и голодным урчанием выбиралось причудливое творение Создателя. Наполовину обгоревшую голову венчал летный шлем. Комбинезон был оборван, висел клочьями. Лица у несчастного практически не было, горели только глаза. Левая нога была сломана в голени, испачкана кровью, поэтому он еле тащился, волоча ногу. Из бедра второй ноги торчал металлический стержень, доставляющий существу дополнительные хлопоты. Еще один достойный представитель славного племени… Скалился рот, украшенный обломками когда-то приличных зубов, из опухших глаз сочился гной. Он брел к группе вооруженных людей, простирая обгорелые конечности.

– Господи, что это? – вздохнула Анна Денисовна, прижимаясь к своему мужчине.

– Сбитый летчик, блин, – проворчала Ксюша.

– Убейте его, что вы стоите? – взвизгнул Иннокентий. – Не нам же его убивать!

– Так мы еще и пацифисты, – проворчал, отворачиваясь, Шура.

Витек неохотно поднял автомат, подумал и опустил. Угрюмо смотрел, как к ним приближается искалеченное существо, бывшее когда-то пилотом аэроклуба.

– Надоело убивать, – вздохнул он.

– Убивай с грустным лицом, – ухмыльнулся депутат Зарубин, выхватил из кобуры увесистый «Стечкин» и двумя выстрелами в голову повалил бедолагу. Какое-то время тот взбрыкивал ногами, потом успокоился. – Ну, все, развеялись и хватит. – Дмитрий Иванович сплюнул и полез в автобус. – Будем ждать, пока еще кто-нибудь полезет – не такой тормозной и калечный?

Уступать свое место за баранкой Дмитрий Иванович отказался наотрез. Буркнул, что по молодости работал водителем на автобазе, поэтому не видит ничего противоестественного в своем присутствии за баранкой. Время сейчас такое – забывать, чем занимался, вспоминать прошлое. «Ну, уж, с охотой вы не завязывали», – хотел съерничать Андрей, но передумал. Все и так понятно.

Через пять минут автобус проскочил небольшую деревеньку и притормозил у автозаправки, совмещенной с продуктовым магазином. Находка была удачной. Вооруженные до зубов люди высадились из автобуса и короткими перебежками устремились к магазину. Шура выразительно кивнул на стоящий у входа пятнистый корейский микроавтобус. Из сопла последнего вырывался сизый дымок. Андрей кивнул – мол, вижу.

– Не стреляйте! – крикнул он, прячась за косяком у раскрытых дверей и отчаянно жестикулируя, чтобы все рассосались. В магазине что-то упало, кто-то пробежал. Настала тишина.

– Мы не зараженные! – добавил он на всякий случай. Подумал и внес еще одно немаловажное дополнение: – Да и не бандиты, собственно…

– Ладно, входите, – ворчливо отозвались из торгового зала. Внутри обнаружились вполне здоровые на вид люди. Пара мужчин немного быковатого вида и две молодые дамы приятной наружности, одетые по-походному. До приезда группы они активно обчищали витрины, стряхивая в мешки консервы, крупы и напитки. У мужчин имелись помповый «Ремингтон» и охотничье ружье. С нескрываемой завистью они смотрели на автоматы группы Андрея.

– Опоздали, – проворчал гладко выбритый тип. – Это наша территория.

– Ребята, давайте жить дружно, – миролюбиво предложил Андрей. – Весь магазин не унесете, всем хватит.

Обозрев автоматы, уже готовые к стрельбе, мужчины помешкали и снисходительно кивнули – ладно, так и быть. Смазливые дамы украдкой косились на Шуру с Андреем, на видного Павла Николаевича, на убедительного в своей монументальности Зарубина. Свои мужчины их явно тяготили. Их партнерам это не понравилось. Они закончили нагружать мешки и направились к выходу, косясь на прибывших.

– Откуда вы, люди? – спросил Шура.

– Из дачного кооператива «Геолог», – проворчал один из мужчин. – На пикник съездили, погуляли, называется… Поселок с ума сошел, народ от жары совсем тронулся. Хорошо хоть оружие в сейфе было. Хотели в город вернуться, а в городе такая катавасия, что не приведи бог. Ну, развернулись, да на восток, за лучшей жизнью. Не везде же такая фигня творится…

– Знаете, куда ехать?

– Это наше дело, мужик, – проворчал второй.

– А то давайте, присоединяйтесь, – предложил Андрей. – Вместе мы вполне боеспособный отряд. А в одиночку, знаете ли, в наше время…

– Точно, могут возникнуть проблемы со здоровьем, – поддакнул Витек.

– Нет уж, увольте, мы сами, – усмехнулся первый, покосившись на внимающих диалогу дам. – Езжайте, люди, своей дорогой, а мы поедем своей. Но спасибо за предложение, как говорится.

Женщины с сожалением озирались, но их вытолкали на улицу. Взревел мотор пятнистого микроавтобуса, и он помчался на дорогу.

– Не хотите, как хотите, – задумчиво вымолвил Шура и обозрел вместительный торговый, где царил беспорядок, но товар оставался. – Итак, граждане мародеры, что берем?

– Всё, – проворчал Зарубин, выволакивая из-под кассового аппарата стопку внушительных пакетов и холщовых мешков.

Работали дружно. Только Борюсик прохлаждался на стреме, ревностно поглядывал на приятеля и подрагивая от нетерпения. В автобус волокли все, что попадалось под руку, – крупы, консервы, макароны, мучные и кондитерские изделия. Ксюша «специализировалась» на шоколадных батончиках, семечках и чипсах. Зарубин и Шура проникли в подсобное помещение, где нашли не распакованные коробки с консервами, и работа пошла веселее. Потом заголосил «дневальный» Борюсик – со стороны деревни к магазину направляется группа неопознанных лиц! Движутся так, словно пьяные вдрабадан! Народ заторопился, судьбу решили не искушать. Да и брать в магазине больше было нечего. «Спасибо этому дому, пойдем к другому, – радовался Витек, стаскивая с верхней полки последние бутылки какого-то кошмарного бренди. – Да не буду я пить, не буду, – отбивался он от возмущенных возгласов. – Потом, позднее, чего вы такие правильные? Скажи им, Надюша». Люди загружались в автобус, забрасывали мешки. Со стороны деревни действительно приближалась кучка местной «голодной бедноты». Автобус презрительно пыхнул в них выхлопом и помчался по дороге.