Текст книги "Урал 2017. Эра безумия"

– Сам поведу, ты не умеешь – это тебе не танк.

Пришлось садиться в салон, поскольку место рядом с водителем занял нездорово возбужденный Витек, вооруженный ножкой от Шуриного стола. Он тут же извернулся на сто восемьдесят, принялся подмигивать смущенным женщинам.

– Какой шарман! Уже не так тоскливо, правда, Андрюха? Скучаете, девушки?

– Господи, не настолько, – прошептала Даша, а блондинка сглотнула и решила помолчать.

Витек не обиделся, развязно гоготал. «Странный какой-то алкоголик», – подметил Андрей. Обычно люди, посвящающие жизнь спиртному и допивающиеся до белой горячки, равнодушны к прекрасному полу. С Витьком обстояло иначе. Он реально взбодрился и вернулся к жизни. Или просто хорохорился.

– Будем знакомиться, дамы? А что, веселая прогулка намечается, перед ней обязательно нужно познакомиться. Спешу отрекомендоваться – некто Карташов, эсквайр. Временно, по причинам от меня не зависящим, вынужден проводить время в данном богоугодном заведении… О, миледи, вы такая юная, – обратил он внимание на прыгающую девчонку. – Снимаю шляпу. Не поделитесь, как вам удалось выжить в этом стремительно меняющемся мире? Вы – такая же редкость, как монгольский водолаз…

– Да пошел ты… – еле слышно пробормотала Ксюша и как-то ненароком придвинулась к Андрею. Брюнетка Даша сделала то же самое.

– Это клоун? – хлопнула глазами Надежда.

Витек заржал.

– Это хуже, чем клоун, сударыня, – проворчал Шура, гнездясь за руль. – Это сущее наказание божие. Но не волнуйтесь, он вас не тронет.

Последним в салон забрался журналист Вятский. Он вел себя смирно, оттер рукавом кровь с лица и в принципе был узнаваем. Услышав женские голоса, видимо, вспомнил о своем высоком предназначении, выпрямил плечи, соорудил пародию на загадочную улыбку.

– Ой, а я вас, кажется, знаю, – удивилась блондинка. – Вот только где я вас видела… – Она наморщила лоб.

– Не будем заострять, Надежда, – улыбнулся Андрей. – Все мы по-своему уникальны и исключительны. А в свете происходящих событий скоро станем музейными раритетами… Как он вел себя? – бросил он в спину Шуре. Тот пожал плечами.

– Нормально. Маленький нервный срыв, кидался камнями. Да ладно, – отмахнулся Шура, – пусть кидается чем угодно, лишь бы не понтами. Все готовы, смертники? Полетели, или как? Молиться никто не будет? – Шура повернулся к притихшим пассажирам – такое впечатление, что на лицо ему нанесли толстый слой строительной штукатурки…

Это был суровый прорыв через суровый уральский город. Здесь даже зомби были настолько суровы, что не помышляли о ночном сне. Семеро «смелых» вырвались из клиники как нельзя вовремя! По больничному переулку со стороны Кабинетной уже валила толпа! В свете фар мелькали странные фигуры, изувеченные «болезнью» лица – молодые, старые, мужские, женские. Им и в голову не приходило посторониться. Они восторженно взвыли, когда навстречу вывернула машина с горящими фарами. Бросились вперед, потрясая конечностями. Завизжали женщины в салоне. Приятного, конечно, мало. Три часа ночи, а в стране никак не наступал постельный режим.

– Держись, народ! – ахнул Шура. – На таран идем! Витек, твою мать, почему не пристегнулся?!

В последний момент перед столкновением он дал вираж, уходя к обочине. Не решился – и правильно сделал. Пробить такую толпу – это не одного человека снести. Пострадает машина, пострадают пассажиры, заглохнет двигатель – пиши пропало. Машина накренилась, врываясь в канаву водостока. Завизжал обуянный страхом журналист. Андрей не удержался, сунул ему локоть под ребро, чтобы не портил людям боевой дух – Вятский закашлялся, заткнулся. Машина краем бампера зацепила толпу, что не повлияло на ходовые качества. Снесла двоих или троих, бросился наперерез какой-то смертник с «бывшей интеллигентной» физиономией, украшенной очками, – от удара раскололся череп, кровью оросило стекло. Женщины завизжали еще пуще.

– Что, милая, не спится? – обернулся к блондинке Витек. – Ну, что мне сделать для тебя – поцеловать, принести кофе в постель?

– Да замолчи ты уже! – закричала Даша, хотя Витек обращался не к ней, а та, к кому он обращался, потрясенно помалкивала.

Микроавтобус, виляя, выпрыгнул на проезжую часть, помчался к Кабинетной улице, до которой было рукой подать. Толпа пустилась в погоню, но быстро отстала. Микроавтобус выворачивал на улицу, обогнул сбившиеся в «поезд» машины, покатил в горку, объезжая препятствия.

– Отлично, – оптимистично урчал Витек. – Этим насовали, насуем и другим.

– Не радуйся, – ворчал Шура, напряженно всматриваясь в дорогу. – Самое приятное еще только начинается…

До «самого приятного» оставалось метров двести. За перекрестком с Войховской – напротив того места, где Андрей «познакомился» с Ксюшей, – уже шевелились двуногие существа, перекрывали дорогу. Из подъездов, из всех щелей высыпали другие, заступали на «пост» – еще бы, свет фар был виден за версту!

– Проскакивайте! – вдруг азартно завопила Ксюша, вцепившись в поручень. – Давите, проскакивайте!

Возбудились остальные, загомонили, подались вперед. «Уже обстреляны, – мысленно усмехнулся Андрей. – Азарт, адреналин – как в компьютерной игре».

Только журналист не поддавался общему возбуждению. Он снова праздновал труса, забился в угол, потрясенно бормотал: «Боже, как же я попал… еду с хрен знает кем, хрен знает куда…» Шура, в общем-то, не возражал, утопил газ. Машина с ревом пронеслась перекресток с Войховской. Других вариантов не было. Войховская – узкая, заблокирована автотранспортом, по трамвайному полотну не разгуляешься. Возвращаться назад тоже не хотелось – город засосет, потом не выберешься из него. Пролетели перекресток, Шура включил повышенную передачу, «Форд» понесся с горки – по встречной полосе, гаишники вряд ли оштрафуют… И надо же случиться такой иронии – первым дорогу несущемуся автомобилю заступил здоровый мужик в форме инспектора ГИБДД! Коренастый, плечистый, с напрочь изуродованной физиономией. Он стоял, набычившись, поднял руки, словно вратарь, ловящий мяч.

– Ни хрена себе, – ахнул Витек. – Так вот кем Бабайку в детстве пугали…

– Что там за выезд на встречку дают? – захохотал ломающимся смехом Шура. – Прав лишают? Пятнадцать суток?

«Можно и штрафом отделаться», – подумал Андрей, вцепляясь в поручень. Другой рукой схватил за шкирку скулящую Ксюшу. Удар был такой, что клацнули зубы. Лобовое стекло покрылось разводами. Гаишника отнесло, как будто резинового. Женщины повалились друг на дружку, истошно визжа, но, кажется, не пострадали. Витек на этот раз был пристегнут, одобрил почин горловым урчанием. Упала скорость после столкновения с «инородным» предметом. И тут произошло то, чего никто не ожидал. Град камней застучал по стеклам! Видимо, остатки разума в головах зараженных еще имелись. Вновь загомонила дамская часть собрания, завыл протяжным фальцетом журналист. Боковые стекла обрастали трещинами. Разлетелось стекло рядом с Витьком – он словно чувствовал, успел отклониться и прикрыться плечом. С трубным ревом в салон влетел какой-то претендент на его место, схватил Витька за горло. Парень не дремал, поступательное движение стальной трубой – и ножка вонзилась в разверзшуюся пасть! Он вовремя выдернул свое оружие – тварь подавилась, разжались руки, и переломанное туловище покатилось по асфальту. Но параллельно машине уже бежал другой, рычал, хватался за зазубренные края разбитого стекла. Витек впадал в исступление, ремень не позволял развернуться, но он старался – привстал, перехватил трубу, как древко знамени и, подбадривая себя непечатными словами, долбил по голове. «Спринтер» отстал. Витек откинулся в изнеможении, испарина ручьями стекала со лба.

– Молодец, – покосился на него Шура.

– Рад стараться, Александр Васильевич. – Витек что-то вспомнил, обернулся. Дрожащую личину алкоголика изувечила глумливая ухмылка. – А телесные поощрения назначаться будут, господа руководители? – Даже в этой безумной ситуации он не мог не донимать эффектную блондинку. Та хотела что-то ответить, открыла рот, издала квохчущий звук и вновь решила помолчать.

– Задумалась, крошка? – хихикал алкоголик. – Вся такая в мечтах о прошлом? Займешься с героем безопасным сексом? Совершим, так сказать, плотский акт любви.

– Безопасный секс – это когда муж в командировке, – подала голос малолетняя Ксюша.

Надрывно засмеялась Даша. Ее бедро все сильнее прижималось к Андрею. Безумие какое-то. В окно влетел булыжник, ударил Витька в плечо. Он взвыл. До выезда на площадь Энгельса оставалось метров двести. Инородные предметы продолжали бомбардировать машину. Со звоном разлетелась левая фара, и сразу же уменьшился обзор – что не замедлил отметить Шура злобным рыком. Теперь он вел машину рывками, вертя баранку то влево, то вправо. «Форд» продвигался вперед, маневрируя между препятствиями. И снова море страсти, взрыв адреналина! Твари выбегали на дорогу, бросались под колеса. Кто-то отлетел, выписывая крендель в воздухе, кто-то рухнул под колеса. Микроавтобус подпрыгнул, давя тело, застучали зубы, подпрыгивали люди, чуть не выбивая макушками крышу. Согнулась в три погибели Ксюша, спрятала голову между коленями.

– Ты что делаешь, девчонка? – испугался Андрей, хватая ее за шиворот.

– Брови выщипываю, Баталов, не видишь, что ли… – хрипела Ксюша. С губ ее стекала рвотная жижа. – Я говорила тебе, что очень боюсь летать на самолетах? Меня в них укачивает…

Автомобиль подлетел, словно его пнули под зад. Ксюша застонала, снова пароксизм потряс детское тельце. Ладно, если просто тошнота, – нервничал Андрей. Остальные, видимо, тоже об этом подумали, с тревогой уставились на девочку. Ксюша вздрагивала, опустошала желудок, в котором уже сутки не было еды. А когда распрямилась, по бледной мордашке текли слезы. Она шмыгнула носом, обнаружив, что стала объектом внимания.

– Да расслабьтесь вы, – проворчала девочка. – Я пока еще с вами…

Хрустел рычаг передач, кашлял двигатель. Шура перестал давить лезущую под колеса биомассу (а та продолжала это делать с завидным упорством), по возможности объезжал. Бессмысленные столкновения могли повлечь серьезную поломку. «Форд» уже вывалился на площадь, метался по кольцу, маневрируя между грудами металлолома. Справа проплывало высотное здание бизнес-центра «Октябрьский» с примыкающим к нему одноименным торговым центром. С высоких ступеней скатывались орущие люди, бежали наперерез. Шевелились клумбы в центре кольца – и из них вырастали одутловатые лица с воспаленными глазами.

– Вот же дьявол… – чертыхался сквозь зубы Витек. – Сейчас бы крупнокалиберный пулемет на крышу…

– Устал я что-то, – мрачно заметил Шура, уходя от столкновения с очередным подвижным «объектом», когда-то бывшим вполне миловидной девушкой. И снова «помеха справа» – на этот раз целая толпа молодых людей – офисный планктон (видимо, и по субботам начальство заставляло трудиться). Они ударили всей массой в правый борт, несколько особей попали под колеса. Микроавтобус накренился, пошел юзом, визжали пассажирки, выл гламурный журналист, а Андрей прикладывал стоические усилия, чтобы не заорать вместе со всеми. В последний момент Шура справился с управлением, ювелирно разминулся с фургоном «Ключевой воды», вставшим поперек дороги, пробуравил несколько тел и вновь вернулся на кольцо.

– Шура, сворачивай на Коминтерна! – опомнился Андрей. – Уйдем по ней на Восточное шоссе! И фару береги, Шура, без нее нам никак!

Шура, ругнувшись, запоздало дал по тормозам, стал выписывать кренделя. Улица Коминтерна у своего истока была застроена старыми пятиэтажками. Первые этажи зданий занимали фирмы и магазины. Даже в советские времена здесь был район плотной застройки. А сейчас еще и «свечек» налепили в глубине квартала. Андрей поежился, вспомнив, какая высокая в этом районе плотность населения…

Он не ошибся. В принципе дорога была свободна, не считая рейсового автобуса, развалившегося на двух полосах. Но это пресловутое население… Они промчались мимо чадящих пятиэтажек (район газифицирован, взрывалось и горело здесь весьма охотно), в одной из них зиял чудовищный провал – словно метеорит пролетел сквозь жилой дом. Дальше пожаров не было. С правой стороны остался парк – излюбленное место отдыха мамаш с колясками. Там и сейчас гуляли люди – если можно так выразиться. Даже с колясками! Андрей не поверил своим глазам. По аллеям на звук мотора бежали обезумевшие люди. Впереди неслась растрепанная дама, она толкала впереди себя детскую коляску! Коляска болталась из стороны в сторону, опасно кренилась, но не падала. Неужели в ней до сих пор что-то лежало? Это невероятно… Женщину обгоняли «пешие», неслись, сминая молодые елочки, топтали клумбы.

– Мать честная… – бормотал впечатленный Шура. – Я что-то не пойму, это парк культуры или все-таки отдыха?

– Не говорите, Александр Васильевич, – вторил ему Витек, потирая отбитое плечо. – Лезут, словно им тут бесплатный вай-фай…

Шура машинально топил педаль акселератора. Парк остался за спиной. Зыбкие тени неслись за машиной – кто-то длинноногий вырвался вперед, уцепился за задний бампер. Захрустели кости – беднягу втянуло под колеса. Остальные отстали, хотя и продолжали бежать. Снова потянулись пятиэтажки. Улица была полна народа! Толпы людей слонялись по тротуарам, выбирались на проезжую часть, ковырялись в брошенных машинах. Ну, просто праздник всенародного единства! Они реагировали незамедлительно, бросались наперерез, не думая о том, что их собьет насмерть. Выручала фора в считанные секунды. Но столкновения происходили – люди бились об изувеченный бампер, разлетались, словно теннисные мячики. Блондинка обрела дар речи, умоляла прибавить газу, Даша умоляла Шуру ехать осторожно, Витек матюгался через слово и мечтал о танке. Шура Черепанов каждое столкновение предварял предупреждающим воплем и вскоре вопил без остановки, а машину постоянно бросало и крутило. «Автомат Калашникова бы сюда», – с тоской подметил Андрей. Уже не думалось, что все эти люди – невинно пострадавшие, такие же граждане, достойные жалости и уважительного отношения, – это были враги, которых следовало убивать, пока они не сожрали тебя!

А потом началось самое страшное, чего и представить боялись. Напротив кинотеатра «Глобус», где в числе прочих работал модный кинозал 5-D, машину подбросило особенно сильно. Шура в панике вскричал, выпустил руль, что едва не повлекло фатальные последствия – машина отправилась влево, громыхая бортами, перескочила бордюр под острым углом, подлетела к зданию, где находился ресторан «Дубрава». Отчаянный скрежет – она царапала левым бортом шершавый цоколь, деформировался кузов. Двигатель замолчал! Трение способствовало торможению. Машина проехала по инерции метров двадцать и ткнулась в торец крыльца ресторана. Столкновение было не сильным, но разве в этом дело?!

– Заглохли! – взвыл в отчаянии Шура. – Вот же мать!!!

– Заводись!!! – взревел Андрей. Голосили женщины, скулил и тявкал Вятский, окончательно забывший, что его профессия подразумевает чуток мужества. Андрей нащупал ногой под сиденьем что-то металлическое – сцапал изогнутый стальной кронштейн. Хоть какое-то оружие. Небольшое преимущество заключалось в том, что левым бортом микроавтобус прижался к зданию, незачем было воевать на два фронта. Но горстке людей и одного фронта было предостаточно. Шура терзал акселератор, сипло ревел «Заводись, падла!», но двигатель лишь лениво потрескивал. А с улицы уже неслась озверевшая толпа. Какой-то миг, и она облепила микроавтобус! В стекла бились головы, кулаки, сплющился чей-то нос. У Витька вообще стекла не было, и к нему уже тянулись сучковатые конечности. Витек перепугался не на шутку, лихорадочно совал трубу в окно, бубнил садящимся голосом:

– Ну, вы и начудили, Александр Васильевич… ну, вы и зажгли… Заводи машину, эскулап хренов!!!

У Шуры срывались руки, он лихорадочно работал ключом зажигания. А толпа уже раскачивала автомобиль, самые рьяные представители «мертвого мира» лезли на капот, на крышу. Кто-то ударно потрудился головой – стекло распалось на мелкие кусочки, с воплем ужаса отпрянула Даша, повалила в проход сидящую рядом блондинку. Андрей уже летел через сиденья, чтобы занять место у окна, засадил железкой в булдыжью харю первого «посетителя». С оттяжкой ударил еще раз, третий. Обладатель хари повалился обратно, сотрясая воздух возгласами простуженного петуха. Но лезли прочие – он продолжал молотить, не видя, куда бьет, – по рожам, по рукам. Отметил краем глаза, что Витек на переднем сиденье еще не сдался. Откуда столько силы у изможденного алкаша? Он вертелся, сквернословил, молотил трубой – но темп ударов уже замедлялся, Витек слабел. Андрею тоже приходилось несладко. Перекошенные лица рябили перед глазами, расплывались. Немела рука, он перехватил болванку в левую руку, стал лупить, наращивая частоту ударов. Хлестала кровь из рассеченных лбов, ломались фаланги пальцев – на что их обладателям было глубоко плевать. Его схватила за горло проворная длань с когтистыми конечностями. Потемнело в глазах. От вопля под ухом он чуть не оглох – активизировалась блондинка, издала пронзительный индейский клич и вцепилась в эту самую длань, стала ее выворачивать. Она оказалась отнюдь не дохлятиной! Существо захрипело, оторвало конечность от горла и повалилось на головы своих товарищей.

– Спасибо, Наденька… – выдохнул Андрей, хватаясь за расцарапанную шею.

– Да что ты, Андрейка, это я с перепуга… – лепетала блондинка.

Вторая попытка ворваться в микроавтобус. Твари лезли, их ничто не брало.

– Расступитесь… – вдруг выплюнула Даша. Умница – пока остальные вели неравный бой, она не сидела без дела, нашла под задним сиденьем (читай, под журналистом Вятским) канистру с бензином и уже волокла по проходу, сбивая крышку. Андрей и Надя отпрянули, она плеснула из канистры в торжествующую морду (судя по габаритам, продавщицы из мясного отдела), захлопала по карманам, отыскивая зажигалку. Раньше надо было думать! Но уже летела, отпихнув Андрея, малолетка Ксюша! В хозяйстве у девочки имелась зажигалка – мощная, с пьезоэффектом. Язычок пламени выстрелил в упитанную морду «продавщицы». Атакующая взревела благим матом – пламя облизывало физиономию, занялась одежда. Она застряла в окне, семафорила короткими руками с мясистыми пальцами. Обжигаясь, Андрей вытолкал ее наружу, смотрел не без радости, как огонь перебрасывается на других участников «вечеринки», и это влечет замешательство в их стройных голодных рядах. Приободрился Витек, почувствовав, что дрогнула нечисть. Но времени на передышку не оставалось! Разлетелось заднее стекло, и на голову воющему журналисту спикировал очередной «десантник». Журналист визжал, как поросенок, отбивался руками. Куда там! Глаза боятся, а руки крюки! Андрей уже кувыркался через спинки сидений, поражаясь своей проворности. Зловредное существо уже терзало журналиста, тянулось пастью к горлу, когда он ударил его болванкой по виску – размозжив кость с одного удара. Набросился на застрявшую тушу, бил по черепу, пока тот окончательно не развалился. Опомнился, когда Ксюша издала заливистый крик тревоги. Подлетел к окну… и принялся бодаться с новой тварью, лезущей на смену убиенному. Это был какой-то щуплый заморыш с повадками бешеного волка. В тельняшке, в штанах защитного цвета, на плече татуировка в виде якоря, и русалка обвилась вокруг последнего. И как он разглядел в предрассветной хмари? То ли неврастеник, то ли наркоман – извивался, дергался. Сил субъекту не хватало, и Андрей уже порядком уморился. Они мутузили друг друга локтями – чертова железяка, куда она подевалась? За спиной подпрыгивала Ксюша, взволнованно дышала в затылок.

– Баталов, вы что, в поддавки играете?

Руки отнимались, дышать было нечем, он давился собственным потом.

– Ну, правильно… – шипела в затылок Ксюша. – Все правильно, Баталов, дай ему еще один шанс, он того заслуживает… Держи, растеряха, вот твоя железка…

Он ударил так, что руку чуть не выбило из плечевой сумки! Удар получился на славу. «Моряк» повис в окне с проломленным черепом.

– Готово, да чтоб тебя, падла, конями порвало!!! – взбудоражено взвыл Шура. Припозднился он что-то с запуском двигателя. Чертова тарантаска! Двигатель работал издевательски бесшумно. Он врубил заднюю скорость, повернул баранку чуть вправо – и выжал газ, насколько хватило безрассудства! Заскрежетала дверца – терлась о шершавый фундамент. Вылетали остатки разбитой фары, отвалился бампер. Машина рванулась назад, резко встала. Снова рванулась – и снова встала. С нее посыпались все, кто висел на окнах. Завизжала тварь, которой колесами раздавило желудок. Отхлынула озверевшая публика… и снова набросилась, облепила машину, как пчелиный рой. Но Шура уже мастерски вел ее задом, маневрировал, стряхивая с нее все, что налипло. Микроавтобус задним ходом выбрался на проезжую часть. Шура перевел передачу, и машина ринулась вперед по широкой дуге, огибая атакующую толпу…

Пассажиры облегченно вздыхали, растекались по сиденьям. Шура несся, как угорелый – у тварей просто не было времени прыгнуть под машину. Что-то бессвязно лопотала Надя – ее пронзил словесный понос, она сама не понимала, что говорит. Истерично посмеивалась Даша, шутила про «отряд особого назначения по ликвидации населения», после чего провалилась в ступор. Икала Ксюша – как-то чересчур всё было для «подвижной» детской психики. Журналист застрял в проблемном состоянии – бормотал молитвы, чередуя их матерными словами. Подкинулся, когда Андрей добрался до него, хватаясь за спинки сидений, заверещал, закрываясь руками:

– Не трогайте меня, что вам нужно?!

Услуги журналиста требовались в последнюю очередь. Не обращая на него внимания, Андрей схватил за шкирку мужика с проломленным черепом, подволок к окну, перевалил через борт. Покосился на журналиста – с какой бы охотой отправил и его туда же…

И только Витек раньше прочих вернулся в привычный ритм. Уже вертелся, как на иголках, щелкнул тумблером над головой, активируя свет в салоне, подмигнул потрясенной блондинке.

– Все в порядке, дорогая? Размялись? Красавица ты моя…

Даша пихнула подругу под локоть.

– Поздравляю, Надюша, ты девушка этого парня, ты знаешь об этом?

– Да? – удивилась блондинка и приоткрыла ротик. Витек засмеялся.

– И ты, дорогуша, классно выглядишь. Хотя, прости, красотой мир ты уже не спасешь… – И затрясся гаденьким смешком, весьма довольный своими остротами.

В окружающем пространстве ничего хорошего не происходило. Город накрыла предрассветная серость. «Утро, подожди! – надрывно умолял Витек. – Мы еще не ложились!» Горстка уцелевших погружалась в клоаку. Улица Коминтерна была прямая, как проспект, жилые здания громоздились плотными кварталами. И сидеть по квартирам этой ночью народ не хотел. Пораженные неведомым вирусом люди регулярно бросались под колеса, а на пересечении с улицей Островского их атаковала целая толпа молодых и «здоровых» людей – она неслась со стороны студенческого городка Уральского университета потребительской кооперации. Атакующих было не меньше сотни, они валили плотной массой. Выручала только скорость. С воплем «Ну, молодежь, как вы уже достали!» Шура вывернул баранку, вновь помчался к левому тротуару, взгромоздил микроавтобус на бордюр. Он мчался по тротуару, разлетались пластиковые урны, фанерные прилавки незаконной уличной торговли, обрывки афиш и вывесок. Привычно визжали женщины. Толпу удалось обмануть – вчерашние студенты, не успевшие разъехаться по домам после сессии, меняли направление, ломали строй. Когда Шура снова вырулил на проезжую часть, протиснувшись между тополями, они уже были в аутсайдерах, тащились где-то сзади. И снова не успели перевести дыхание.

– Твою ж мать! – громогласно ахнул Шура. – Ребята, дорога заблокирована!

Им крайне повезло, что мрак уже рассеялся, очертилась бледная видимость. Проскочи они перекресток с улицей Добролюбова – и угодили бы в западню. Авария посреди дороги собрала пассажирский автобус и около десятка легковушек – видимо, автобус сорвался с привязи и понесся, сгребая мелкий транспорт, и теперь эта груда полностью перекрыла проезд…

Застонала Даша.

– Может хоть кто-нибудь принести добрую весть?

– Согласен, дорогуша, – сокрушенно вздохнул Витек. – Жизнь у нас сегодня не складывается.

– Шура, сворачивай на Добролюбова! – спохватился Андрей, когда машина уже въехала на перекресток. – Живее!

Других вариантов не было. Только направо – потому как слева, со стороны продуктового рынка, неслась густая толпа явно не с предложением посетить торговые павильоны. Шура снова выписывал восьмерки, втискивая побитый жизнью «Форд» на узкую улочку Добролюбова. Она была застроена старыми дореволюционными зданиями и считалась сосредоточием исторического центра города. Здесь ощутимо попахивало гарью. На углу мельтешили смутные личности, пытались ринуться наперерез, но у них ничего не вышло. «Форд» уже катил по «исторической» брусчатке, уложенной в прошлом году пришельцами из дружественного Таджикистана. Здесь в любое время суток оставался узкий проезд – ввиду наличия множества фирм и заведений. Тротуары и обочины загромождал припаркованный транспорт. Сегодняшняя ночь не стала исключением – машин хватало, кое-где валялись тела. Но проезд сохранялся – слава богу! Разогнаться было невозможно, а сзади уже неслась толпа, не дающая ни на мгновение расслабиться. Вдруг заскрипело что-то в хваленом американском железе, мотор зачихал, машина пошла рывками. Ругнулся Шура, переключил передачу, но эффекта это не возымело. Озноб вцепился в позвоночник – этого еще не хватало! Загорланили пассажиры, выражался Шура. Да еще и проезд оказался заперт – водитель навороченного «Порше» пытался выехать с парковки, но то ли передумал, то ли с ним что-то стряслось – машина вылезла на проезжую часть, стояла с распахнутой дверью. Единственный проезд – направо – мимо бодро чадящего купеческого домика, в котором когда-то была женская гимназия, а на закате цивилизации обустроили пафосный банк.

– Мы сейчас опять заглохнем! – надрывался Шура. – Эта тварь не хочет никуда ехать!

– Шура, дорогой, выжми из нее хоть что-то! – умолял Андрей. – Давай налево, там РОВД…

– Ментам будем жаловаться? – злобно хохотнул Шура. – А что, отличная идея…

В этом квартале действительно расположился районный отдел полиции (не самой добропорядочной репутации), с чем вынуждены были мириться владельцы окрестных ресторанов, обслуживая представителей законности по «льготным» расценкам. Впрочем, положительную роль такое соседство тоже играло. Кашляя выхлопом, машина втянулась в переулок, преодолела небольшую арку, въехала в узкий проезд, заставленный полицейскими машинами. Справа вплотную к проезду подступало двухэтажное здание ресторана японской кухни. Первый этаж горел, языки пламени плясали в выбитых окнах. Едва проехали, внутри прогремел взрыв, из оконного проема вырвался клуб дыма, за ним – сноп огня. Послышался треск – свалилась межкомнатная перегородка. Взвизгнули дамы. Даша и Ксюша прижались к Андрею.

– Причина взрыва не установлена, – натужно пошутил Витек.

– Какого хрена тут устанавливать! – взорвался Андрей. – Газовые баллоны взрываются!

Снова что-то ухнуло, посыпались кирпичи. Машина пронеслась еще метров тридцать, двигатель заглох. Шура вывернул баранку – автомобиль развернулся правым бортом к проезду и окончательно встал. До крыльца райотдела – приземистого одноэтажного здания – оставалось метров двадцать.

– Бежим в ментуру! – проорал Андрей. – Там может быть оружие!

Но все застыли, смотрели, как завороженные, на абсурдную картину, не могли заставить себя пошевелиться. Поздно, черт возьми… Через арку уже неслась разношерстная буйная толпа! Твари, обуянные чувством голода, развивали скорость приличных бегунов. Их было чудовищно много, не меньше сотни, а в арку лезли все новые и новые. Спасаться бегством было бессмысленно, они уже были рядом – несколько секунд, и окружат микроавтобус, порвут пассажиров на куски… И Андрей застыл. Сердце сжалось от тоски и безысходности. Как же так… Возглавляли забег молодые крепкие парни, кое-кто – в полицейской форме. Они как раз пробегали мимо горящего здания, в свете пламени плясали перекошенные лица, чернели пасти. Картина вгоняла в дрожь, заставляла цепенеть. Вырвалась вперед… невеста в свадебном платье – последний штрих в жутковатой картине абсурда! Фигуристая рослая девица – давно рассыпалась тщательно уложенная прическа, нарядное белое платье почернело от грязи, оторвался подол, слетели туфли – она бежала босиком. Тупая ярость искажала симпатичное лицо, реяли за плечами спутанные волосы. Она была, возможно, спортсменкой – пышные одежды бежать не мешали, дама мчалась, как горная лань. Взмахнула рукой, что-то кинула на бегу – и гриф от сломанной гитары запрыгал по асфальту перед микроавтобусом.

– Ни хрена себе букет невесты… – бормотал оцепеневший Витек. – Ну, все, господа и дамы, можно попрощаться…

Завизжали женщины – очнулись, а смысл? И тут опять рвануло в ресторане! Прогремел оглушительный взрыв – такое ощущение, что взорвались несколько баллонов. Все трещало, рушилось, осыпалось, ударная волна сносила, словно картонные, перегородки между помещениями, ударила во внешнюю стену. Люди зачарованно смотрели, как рушится, ломаясь, на пути атакующих стена японского ресторана, падает на головы самым прытким, как выносится струя огня, всё сметает на своем пути, ударяет в здание напротив… Огненная завеса и груда обломков загородили пассажиров от взбесившейся толпы. Разлетались фрагменты человеческих тел – руки, головы. Единственный, кто вынесся из огня – быстроногая невеста! С ног до головы она была объята племенем. Платье сгорело в считанные мгновения, почернела и обуглилась кожа. Горящая женщина металась по пустому пространству, упала, забилась в конвульсиях, застыла, скрюченная и дымящаяся…

Боженька поблажку дает! – ударило по мозгам.

– Все в РОВД! – взревел, как ошпаренный, Андрей. – У нас минута, не больше, они сейчас прорвутся через огонь!

Люди приходили в себя, вываливались наружу, бежали к крыльцу. Андрей схватил под мышки обмякшего журналиста, поволок к двери, награждая пинками. Тот бормотал, чтобы его оставили в покое, он хочет тихо умереть, всеми брошенный и забытый, ему уже ничего не надо, его никто не любит.

– Обидно, приятель, что мы тебя не ценим? – ядовито осведомился Андрей, выбрасывая труса из машины. – А ну, бегом к крыльцу, работать вместе со всеми! – И погнал его безжалостными ударами ботинка.

Нетерпение гнало. Этим тварям неведомы страх и благоразумие. Их могли остановить лишь конкретные преграды. В отблесках пламени возбужденные люди топали по крыльцу, подлетали к железной двери. Она была закрыта, дьявол! Истошно голося, женщины стали в нее долбиться, но разве поможет? Шура рвал дверную ручку, плевался во все стороны расстроенный Витек. Андрей лихорадочно думал. За угол – и дальше? Но в пешем виде, без оружия они и квартал не пробегут. Кругом враги! Он орал, чтобы выламывали дверь, нечего тут хороводы водить! Побежал обратно к машине, в страхе кося на горящий завал. Никто пока не лез, стена выросла внушительная. Дай же, боженька, еще поблажку… Он шарил под водительским сиденьем, побежал назад, к сплющенному багажнику. С воплем радости выхватил оттуда монтировку, побежал обратно. А Витек с Шурой уже пытались отжать дверь испытанной в сражениях ножкой от стола – оба пыхтели, злобно рычали друг на друга. Андрей пришел им на помощь – всунул конец монтировки на уровень замка, потащил, едва не выворачивая плечи из суставов… Хрустнуло что-то в замке – радость-то какая! Дверь поддалась – навалились на нее все втроем, и она поползла внутрь…