Текст книги "Страна разных скоростей"

За последние три десятилетия в нашей стране многие педагогические коллективы двинулись в сторону тех ценностей, которые обсуждались выше. Сегодня мы обнаружим, что в России «необычные школы для обычных детей» среди школ частных составляют весьма значительную часть; близки им по духу многие образовательные центры и структуры в сфере дополнительного образования – и неформальные, и вполне официальные. И даже среди больших государственных школ немало тех, где идеи и подходы «школы, ориентированной на ученика», реализуются в той или иной мере. Но лишь очень немногие из массовых школ (и увы, причины того слишком понятны) рискнули переосмыслить суть своей работы до самого основания; сделать ценности «школы, ориентированной на ребёнка», соответствующие методы обучения, традиции и принципы взаимоотношений основой школьной жизни. А самая заметная из таких школ – московская школа № 734, «школа Тубельского», «Школа самоопределения»[97]97
  О ключевых идеях «Школы самоопределения», её замыслах, решениях, опыте см., в частности: Тубельский А. Н. Школа будущего, построенная вместе с детьми. М.: Первое сентября, 2012. Эл. публ.: http://setilab.ru/modules/article/view.article.php/262


[Закрыть].

…Пока я пишу эти строки, в школе продолжается драматичный и очень интересный кризис: причём носит он не педагогический, а общественный и управленческий характер.

После многих лет медленного административного давления, направленного на приведение порядков в школе «к должному единообразию», после смены директора и некоторых неудачных его действий, терпение внезапно закончилось – причём закончилось даже не у педагогов, а у родителей. В знак протеста против действий директора родители устроили забастовку и не привели детей на занятия, на день отказавшись от школьных уроков. Через несколько дней уже и учителя выразили директору вотум недоверия.

Петиция о сохранении школы, работающей в русле изначальной авторской концепции А. Н. Тубельского, собрала более 93000 подписей. Много ли мы знаем школ, за которые посчитают нужным заступаться без малого сто тысяч человек? – полноценное население большого города.

Ход событий можно посмотреть в различных публикациях, я не буду в него углубляться. Приведу лишь цитату из открытого письма нескольких академиков Российской академии образования:

«…Каждый человек, говорил Тубельский, является на свет со своим предназначением, смутным, непроявленным ещё образом своего «я». И задача истинной школы состоит в том, чтобы создать такие условия, которые бы помогли ребёнку, растущему человеку прояснить и проявить этот заданный природой или богом образ самого себя. В этом суть образования. И этому служит созданная Тубельским вместе с юными и взрослыми сотрудниками школа само-определения.

Эта философская мысль была претворена в педагогической практике, в которой вместо однотипной для всей страны учебной школы с одними и теми же занятиями для всего юношества (которую выдающийся учёный П. П. Блонский ещё в 1919 году назвал «психологическим абсурдом») пришла школа разнообразия и разномыслия, школа со множеством разных школ внутри, школа, открытая жизни, доброте и смыслу (в т. ч. стали привычными методика погружения и образовательные путешествия, практика самоуправления и сотрудничества, «суд чести» и общие решения учителей, учеников и родителей).

Развитие школы равных возможностей, не делящих детей на умных и глупых, бедных и богатых… – из тех педагогических достижений Школы самоопределения, которые жизненно необходимы стране»[98]98
  Письмо подписали академики и члены-корреспонденты РАО Ш. А. Амонашвили, М. Н. Кузьмин, А. А. Орлов, В. А. Петровский, В. И. Слободчиков, А. М. Цирульников, М. П. Щетинин. См.: Жизненно необходимо стране. Письмо академиков – в защиту школы имени Тубельского // Новая газета, 2018. 08.02; Эл. публ.: www.novayagazeta.ru/articles/2018/02/08/75428-zhiznenno-neobhodimo-strane


[Закрыть].

* * *

В ситуации вокруг «Школы Тубельского» мне представляется важным для осмысления, в частности, следующий аспект.

Возмущение всплыло в широкой аудитории тогда, когда череда решений, принимаемых чиновниками без участия в них самих родителей, учителей, детей, наплевательского отношения к их мнению, превысило некоторую «ватерлинию».

И поводом к этому стал якобы «незначительный случай» – снос директором без обсуждения с кем-либо физкультурного уголка в рекреации. Но этот случай переполнил «чашу терпения» относительно того, как отдельными решениями разрушался уклад школы, а традиции уважения к другим людям и внимания к их мнению сменялись практикой жёстких начальственных предписаний.

Обратим внимание на то, что причина кризиса – не злая личная воля директора, а общая тенденция столичного образования: московские школы уже давно живут, безропотно подчиняясь начальству и стараясь не выделяться ни в чём, кроме задаваемых им сверху рейтингов. Об этом, кстати, тоже пишут академики РАО в своём письме:

«Сегодня… в системе образования (и не только в ней) заняли кресла не отраслевики и не управленцы, а функционеры. Жёсткие менеджеры, поддерживающие конкуренцию вместо сотрудничества, разделение школьников, учителей и школ на успешных и неудачников. Люди, которым образование, его ценности, смыслы неинтересны, для которых человека, личность, отечественное образование подменили «образовательные услуги». Решение доверить судьбы школы и страны функционерам – это огромная ошибка, плоды которой мы пожинаем уже сегодня, и будут пожинать и расхлёбывать следующие поколения».

* * *

И вот родителям пришлось объединиться и выйти на «уличные акции», чтобы их голос был услышан.

Важно отметить, что такая «история» приключилась не просто так. Таков один из важных результатов работы школы за многие годы – вокруг «Школы самоопределения» сложилось сообщество родителей (многие из которых – выпускники этой школы), для кого слова о ценности свободы выбора, человеческого достоинства – не пустой звук. И будь таких школ побольше, глядишь, и общественная ситуация в стране была б несколько иной…

Что стало заметно по ходу событий? Чтобы вести переговоры и отстаивать свою позицию, людям необходимо чётче выражать свои требования, более внятно объяснять свои ценности людям, незнакомым с традициями школы. Возникает потребность в процессе подробного самоанализа – какие такие ценности, важные для нас и для школы, мы отстаиваем как приоритетные, что в наших традициях мы считаем особенно принципиальным.

Это важно и самим для себя осознать, и найти слова, понятные другим. Стало видно, что для соорганизации на такую работу родителям и педагогам полезна помощь дружественных экспертов, которые могут содействовать как в этом процессе понимания и самоосознания, так и в формулировании тех или иных позиций.

Стало очевидно, что среди отстаиваемых родителями, педагогами и школьниками ценностей – свобода и уважение, достоинство и участие, возможность и необходимость самоопределения каждого, пространство для свободы выбора. В «школьных терминах», наверное, многое можно выразить, в частности, так: «возможность в качестве результатов работы школы понимать, в первую очередь, сегодняшнее счастье совместной жизни взрослых и детей».

К ЕГЭ в этой логике предлагается относиться как к одной из возможных задач, одной из существующих в жизни. Но уж точно не как к главному результату жизни в школьные годы.

* * *

В ответ зазвучали и реплики чиновников, утверждающих, что установившийся в Москве бюрократический порядок – самый правильный и единственно возможный, а всё остальное – это непрофессионализм и смутьянство, нарушения, которые должны быть наказуемы[99]99
  См., напр: https://vogazeta.ru/articles/2018/2/8/city/1941-chast_1_direktor_shkoly_funktsiya_ili_samostoyatelnaya_lichnost; https://vogazeta.ru/articles/2018/2/9/city/1957-chast_2_chego_hotyat_roditeli


[Закрыть]. Сразу стали появляться публикации, где утверждают, что таких «сумасшедших» (как эти «бунтующие» родители) мало, и что большинству-то всегда важно только то, чтоб всё было спокойно и без сложностей[100]100
  См. напр: https://mel.fm/novosti/8416935-shkola-tubelskogo


[Закрыть].

Возникает важный вопрос: возможно ли (и если да – то как?) сделать так, чтобы и тем, и другим удалось построить свою жизнь в соответствии с их столь различающимися пониманиями счастья? Возможно ли (и как?) им ужиться в рамках одной школы? (А одного государства?)

* * *

История этого конфликта во многом идёт по тем же линиям самоорганизации, что и гражданская активность в других сферах.

Сообщество возмущающихся и сопротивляющихся родителей, присоединившихся к ним педагогов, старшеклассников, выпускников и друзей школы, педагогических учёных – это ведь и есть то самое гражданское общество, отсутствие которого в стране так любят подчёркивать различные политологи. И можно отнестись к ситуации вокруг «Школы Тубельского» как к модельной для осмысления происходящего и в более широком пространстве. Как к модели, в том числе, позволяющей задать самим себе некоторые вопросы и попробовать поискать на них ответы…

•…Удаётся ли нам переводить общественное возмущение – в конструктивные решения?

•…Удаётся ли сохранить сложившуюся достойную и устраивающую её участников жизнь в конкретном месте при заведомой невозможности изменить общую административно-политическую ситуацию (которая и является настоящей причиной кризиса)?

• …Некогда дискутировали о «возможности построения социализма в отдельно взятой стране» – а есть ли шанс на построение и сохранение в отдельно взятой школе того образования, которое принимают для себя и готовы отстаивать люди, с этой школой связанные?

• …Возможно ли построить государственную школу, ориентированную на уважение, достоинство, счастье детей, в таком государстве, где эти ценности для очень многих людей не являются приоритетными? Ну а поддержание достоинства людей – маленьких или больших – задача из последних…

• …Смогут ли люди, стоящие на заведомо разных позициях, от ощущения себя борцами, выходящими «стенка на стенку», перейти к восприятию себя и других уважающими друг друга участниками многостороннего диалога, продуктивного для всех?

•…Способна ли борьба родительских и педагогических сообществ за школы, которые им дороги, сдвинуть и общую общественно-политическую атмосферу в тех или иных местах нашей страны? Сделать её менее агрессивной, более гибкой, способной удовлетворять объективные интересы и субъективные желания очень разных людей?

Пока я пишу эти строки, все эти вопросы в реальном времени решаются многими людьми, заинтересованными в поддержке «Школы Тубельского».

Глава 3. Школа, открытая в мир

Быть может, родителей, педагогов, учеников «Школы самоопределения», которые ищут сейчас новую логику совместного выживания и развития, поддержит история, приключившаяся почти сто лет назад с одной школой в Нью-Йорке.

Эта школа была основана в 1921 году как экспериментальная государственная (public) школа; в число её научных руководителей и участников совета попечителей входили Джон Дьюи и Уильям Килпатрик. Школа создавалась в качестве одного из центров по отработке идей зарождавшегося тогда «прогрессивного образования»: метода проектов и других. Но в 1930-е годы город Нью-Йорк решил на образовании поэкономить (всё-таки Великая депрессия), и школу было решено закрыть. А вот родители с таким решением не согласились. Сорганизовались, скинулись и выкупили школу у города. Сделали её частной, а управление – во многом зависящим от родителей[101]101
  Walkabout Program, Yorktown Heights, NY.


[Закрыть]. Придумали механизмы, позволяющие давать стипендии для обучения в этой платной школе детям, достойным таких стипендий и в них нуждающимся.

Эта частная школа успешно действует до сих пор, а чиновникам весьма сложно хоть как-то на неё давить.

* * *

Будем считать такую историю прологом к небольшому обзору, связанному с моим путешествием по нескольким частным и «чартерным» школам в США. (Чартерные, «договорные» школы – в отличии от частных – финансируются за счёт государственных средств, но создаются по чьей-то личной или общественной инициативе и обладают широкой автономией).

Произошло это путешествие в феврале-марте 2014 года в виде стажировки, организованной российско-американской программой «Обмен социальным опытом и знаниями». Основными акцентами при знакомстве с деятельностью школ (и темами для последующего обсуждения) были такие:

• Насколько школам удаётся сотрудничать с различными организациями – некоммерческими, бизнес-структурами, муниципальными органами управления?

• Как это сотрудничество удаётся вплести в учебный процесс школы?

• Каким образом школьникам удаётся быть активными в ходе участия в этих проектах?

• Какие методы, приёмы, формы работы используют учителя в этой работе?

• Как влияет, как вписывается жизненный материал в содержание учебных пособий и курсов?

Кроме того, мне было важно познакомиться с опытом участия школьников в исследованиях и изменении окружающей жизни и с тем, как происходит перенос знаний, получаемых в школе, в практическую деятельность. Некоторые из школ, где я побывал, относительно новые, другие – очень известные, с большой биографией.

И вот что любопытно.

Организаторы этих школ считали себя последователями так называемого прогрессивного образования и полагали (вслед за Джоном Дьюи), что школьники должны становиться активными участниками окружающей их жизни – изучать её, участвовать в изменениях к лучшему. Много внимания уделялось разнообразной продуктивной деятельности детей, как бы «раздвигающей» стены школы, соединяющей обучение с живыми процессами в обществе.

Эти знаменитые экспериментальные школы серьёзно повлияли на всё американское образование первой половины XX века. А уже во второй половине века идеи Дьюи активно критиковались: в частности за то, что таким образом якобы невозможно дать детям фундаментальные знания в области естественных наук и математики.

Прошло много лет, и сейчас эти заслуженные экспериментальные школы по-прежнему привержены идеям, заявленным столетие назад, а в центре их внимания находятся те же вопросы:

1. Что означает сегодня «быть школой прогрессивного образования»?

2. Как сделать обучение более продуктивным?

3. Как раздвинуть «оковы» классно-урочной системы, чтобы дать возможность детям обучаться по ходу реальной жизни, учиться применению знаний на практике и самоопределению (что затруднительно регламентировать рамками уроков)?

4. Как совместить серьёзное, основательное изучение научных знаний с акцентом на практической деятельности?

О том же размышляют и организаторы новых экспериментальных школ, намереваясь совместить идеи прогрессивного образования с подготовкой к сдаче тестов высокого уровня, необходимых для поступления в наиболее престижные университеты.

Считать ли нам неизменность таких вопросов успехом или поражением?

Тем временем оказалось, что традиционные государственные школы столкнулись с такими же проблемами, только в худших обстоятельствах. Их школьники в большинстве своём так всерьёз и не осваивают фундаментальные основы наук (и с этим нужно что-то делать). С другой стороны – обучение в «традиционных» школах так и не стало ни качественным, ни продуктивным, оставаясь во многом начётническим и «зубрёжным».

Америка пытается вводить новые образовательные стандарты, которые во многом строятся на давних идеях прогрессивного образования. Новые стандарты требуют содержательного сотрудничества школ с окружающим миром, в частности, с высокотехнологичным бизнесом и некоммерческими организациями, научными центрами и культурными проектами… Ожидается, что это позволит подросткам уже в школьные годы получить опыт собственного дела, более осознанно освоить основы наук и т. д.

Получается, что совершив круг, массовое американское образование возвращается к идеям прогрессивного образования, но на новом витке развития общества и технологий.

Только как это сделать обычным учителям в рамках обычной массовой школы? Такая работа требует перемен в стереотипных представлениях об образовании, определяющих отношение и родителей, и учителей. Всё это требует и более внимательного анализа опыта старых «лабораторных» школ (достигших уже наглядных успехов), и создания новых экспериментальных школ, коллективы которых возьмутся апробировать новые подходы.

* * *

Когда учителя пробуют превратить опыт деятельного освоения мира в часть учебной программы, они сталкиваются с рядом предсказуемых проблем:

• проведение учебных занятий вне стен школы затруднено финансовыми и организационными рамками: ведь в них жёстко зафиксированы традиционные подходы (от согласования почасового расписания учителей-предметников до отсутствия средств на перемещение детей по городу);

• бизнес-структурам сложно пустить школьников внутрь текущего рабочего процесса, тратить человеческие ресурсы на работу с детьми;

• нужен большой труд, чтобы в логику регулярного обучения включить актуальный жизненный материал (потому чаще его не включают внутрь базовых программ, а используют в виде дополнительных курсов по выбору);

• нелегко согласовать знания и навыки, адекватные современным технологиям, с традиционным учебным школьным материалом.

Но многое всё же удаётся и получается интересно. Вот несколько примеров из моего краткого путешествия.

В чартерной школе «Академия с углублённым изучением математики и естественных наук» [102]102
  Advanced Math and Science Academy Charter School, Marlboro, MA.


[Закрыть] в г. Мальборо реализуется любопытный вариант сотрудничества школы и бизнес-организации. В школе примерно тысяча учеников с 6 по 12 класс. Организаторы школы поставили перед собой задачу: научиться давать повышенный уровень знаний и умений в естественных науках и математике всем приходящим в школу ученикам, без какого-либо предварительного отбора.

Учительница технологии из этой школы получила сертификат на право преподавания по учебному курсу компании «Оракл». Теперь она ведёт этот курс компьютерных технологий в школе в качестве одного из курсов по выбору. Школьники, успешно его прошедшие, получают возможность пройти практику в компании «Оракл» и, ещё обучаясь в школе, выполнять заказы от фирмы-партнёра. Так школа получила практико-ориентированную программу, старшеклассники – опыт работы в реальном бизнесе, а компания – молодых и перспективных сотрудников.

Межшкольная муниципальная программа «Прогулка» (Walkabout Program) в городе Йорктаун Хайтс[103]103
  Walkabout Program, Yorktown Heights, NY.


[Закрыть] позволяет желающим двенадцатиклассникам из нескольких школ посвятить последний год своей школьной жизни самоопределению, пробам себя в различных видах трудовой деятельности через организацию практики на различных предприятиях. С помощью педагогов или родителей школьники находят для себя место практики в той или иной организации и работают там в течение месяца или двух.

У молодых людей есть возможность за учебный год попробовать себя на нескольких рабочих местах и в нескольких ролях. Такими местами практики могут быть библиотека, некоммерческая организация, фабрика, магазин, школа, музей, исследовательский центр, больница и т. д.

Раз в неделю на место практики старшеклассника приезжает его педагог-тьютор. Он обсуждает с ним, с его наставником на месте работы, другими сотрудниками успехи практиканта, проблемы в работе с ним, что школьнику нового удалось узнать, чему он научился, что понял – про себя и место практики, профессию и пр.

Один-два раза в неделю все практиканты собираются в помещении программы и обсуждают получаемый опыт, там же организуются дополнительные занятия по предметам, необходимые при поступлении в колледжи или другие учебные заведения в соответствии с их выбором.

В частной школе имени Фрэнсиса Паркера[104]104
  Francis Parker School, Сhicago.


[Закрыть] (она была создана в начале XX века Фрэнсисом Паркером, коллегой Джона Дьюи) важное направление работы – междисциплинарные проекты по экологии. Учителя разных предметов заранее объединяются в рабочие группы, каждая из которых продумывает суть своего проекта. По ходу обсуждения замысла определяются организации, способные стать партнёрами. Затем школьникам 9-11 классов предлагается выбрать проектную группу, в которой в течение некоторого времени будет идти их практическая и исследовательская работа.

В школе «LREI» (об истории которой я рассказывал в начале главы) в учебном плане стоит так называемый «Миниместр» (Minimester). Все преподаватели школы и желающие старшеклассники (при поддержке учителей) разрабатывают и предлагают свои небольшие курсы на любые темы, не обязательно связанные с обычной образовательной программой. В расписании выделяются три-четыре дня, в рамках которых эти курсы могут быть реализованы. Всего предлагается около 25 курсов, старшеклассники выбирают тот, что им по душе. Группа школьников, выбравших один курс, работает вместе в течение всего отведённого учебного времени. Никаких других уроков в этот момент в школе не проводится.

Курсы отражают пристрастия учителей и школьников – современная музыка и политика, история и танцы, проблемы города и помощь животным и т. д. Часть курсов проводится вне стен школы.

Зачем это делается? Так возникают возможности:

• для учителей – проявить своё педагогическое творчество вне обязательной программы;

• для старшеклассников – попробовать свои силы в педагогической сфере;

• всем школьникам получить ещё один опыт выбора и прикоснуться к темам и вопросам, которые, скорее всего, не изучались бы в рамках обычной программы.

Образовательные результаты таких курсов – это новые знания, опыт, интерес, самореализация. Бывают и курсы не слишком удачные. Но поскольку потом идёт рефлексия, то их обсуждение всё равно становится важной частью образования.

В этой же школе реализуется своеобразный элективный курс «Права человека». Ученики одиннадцатых классов выбирают этот курс как один из возможных (выбравших оказывается примерно человек пятнадцать в год); каждый из ребят определяет для себя тему подробного исследования, связанного с присутствующими в окружающей жизни нарушениями прав человека и способами помощи людям. Три четверти времени курса уходит на аудиторные занятия, лекции учителя, четверть – на индивидуальное исследование. (На всю работу отводится четыре часа в неделю на протяжении семестра).

Каждый ученик должен найти организацию или эксперта, связанного с выбранной им темой. (Среди таких организаций могут быть «Международная Амнистия», «Хьюман Райтс Вотч» и прочие широкоизвестные – но это отнюдь не постоянные партнёры. В каждом случае партнёров находят родители, учитель, сами ребята, в зависимости от выбранной темы и конкретных возможностей участников.) На основе изучения теоретического материала, общения с сотрудниками выбранной организации, экспертами школьник готовит доклад-презентацию, представляющую его исследование в школьной аудитории.