Текст книги "150 историй создания шедевров"

Борис Пастернак и Ида Высоцкая. Марбургское объяснение в любви

Марбург в тумане

Он любит ее. Она любит его. Но только она не та, которую любит он… Ученик старших классов московской гимназии Борис Пастернак, юный завсегдатай в доме знаменитого чайного магната и филантропа Д.Высоцкого. У хозяина большой капитал и две дочери – Ида и Елена. Борис должен подготовить старшую, Иду к экзамену. Он без ума от Иды, а Елена от Бориса. Потом разлука, страстные письма между участниками троицы.

Сохранились лишь не отправленные.

«Моя родная Ида! Ведь ничего не изменилось от того, что я не трогал твоего имени в течение месяца? Ты знаешь, ты владеешь стольким во мне, что даже когда мне нужно было сообщить что-то важное некоторым близким людям, я не мог этого только потому, что ты во мне как-то странно требовала этого для себя…» (Весна 1910 года).

И вот, под остроконечными оранжевыми черепичными крышами Марбурга, где под узкими окнами меланхоличные девушки с именами Адалуолфа и Анналейса, где по ветвистым улицам стучат своими сабо братья Гримм, на маленькой средневековой булыжной мостовой он думает об Иде.

Марбург как перекресток судеб

"Тобой, одной тобой…" – это Александра Сергеевича, но примерно так думает философ Борис. Ведь это лето 12-го года, и сестры Высоцкие здесь, проездом из Бельгии в Берлин.

Да, к черту немецкую философию: он не пойдет к декану Когену в гости. Душно находиться в комнате, которую снимал в домике на окраине, у вдовы марбургского чиновника он широченным шагом идет на набережную реки Лан. Он едет на день рождения красавицы. Она не должна ему отказать…

 
Я трясся. Я сделал сейчас предложенье,-
Но поздно, я сдрейфил, и вот мне – отказ.
Как жаль ее слез! Я святого блаженней.
Я вышел на площадь. Я мог быть сочтен
Вторично родившимся…
 

(Б.Пастернак «Марбург»)

Отказала.

Марбург как крушение надежд

А ведь "спускалось сердце на руку к тебе". Все равно отказала.

А Елена бы… Эх! И ах! А помнишь, Борис, ее записку из Версаля?

«Дорогой мой Боря! Спасибо тебе за письмо, я так боялась его. Но сознаюсь, будь оно и менее хорошим, я бы все-таки приехала; мне ужасно хочется тебя увидеть… Твоя Лена».

Философия Пастернака развеялась как туманы в долинах под Марбургом.

Ида подарила России поэта Пастернака. Он пишет "Сон", посвященный своей музе.

 
Мне снилась осень в полусвете стекол,
Друзья и ты в их шутовской гурьбе,
И, как с небес добывший крови сокол,
Спускалось сердце на руку к тебе.
Но время шло, и старилось, и глохло,
И, поволокой рамы серебря,
Заря из сада обдавала стекла
Кровавыми слезами сентября.
Но время шло и старилось. И рыхлый,
Как лед, трещал и таял кресел шелк.
Вдруг, громкая, запнулась ты и стихла,
И сон, как отзвук колокола, смолк.
Я пробудился. Был, как осень, темен
Рассвет, и ветер, удаляясь, нес,
Как за возом бегущий дождь соломин,
Гряду бегущих по небу берез.
 

(1913)

Марбург. Истоки поэзии

И вот, как перекрестки своих ожиданий он построил перекрестную рифмовку стихотворения с открытыми и закрытыми рифмами (стекол – гурьбе – сокол – тебе). Да заполнил тропами. На строчках: как по улицам Марбурга, прогуливаются под дождем метафоры, олицетворение, эпитеты, сравнения. Начало событий осенью – осенью и финал.

А если б роман, то "Ида, или страсть", чтоб отобрать первенство у набоковского "Ада, или страсть"?

Почему-то про это стихотворение скептики-филологи скажут:

– Хотя бы во сне лирический герой, в котором мы узнали юного, гордого, порывистого студента Марбургского университета 1527 года основания, – пытается поймать какое-то мгновение счастья, ну, хотя бы во сне.

Возразим:

– Ох ты ох! Вот уж неправда, счастье поэта состоялось (и не в одном мгновении), во время сочинения стихов.

Они возразят:

– Ишь ты! У тебя творчество от всего лекарство.

И тогда:

– Ж-ж-ж! Дер-жи дру-жи-ще "Марбург".

Вчитаться – написано на одном дыхании, Маяковский от этих строк в восторге:

 
B тoт дeнь вcю тeбя oт гpeбeнoк дo нoг,
Kaк тpaгик в пpoвинции дpaмy Шeкcпиpoвy,
Hocил я c coбoю и знaл нaзyбoк,
Шaтaлcя пo гopoдy и peпeтиpoвaл.
 

А вот, однако ж, «Марбург» начатый под впечатлением унизительного отказа (хотя минуло уже 4 года) раскрыл Пастернаку глаза, как несносный гоголевский Вий (извините за сравнение).

Марбург. Стихотворение, с которым трудно расстаться

"Марбург". В 1916 первые наброски. Потом работа над стихотворением до 1928 года. И последнее дополнение в 1945 году. Почти 30 лет он жил этим стихотворением, пока, наконец, не отпустил свой "Марбург".

Помните, позже он напишет:

 
В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.
 

А эмигрантку, жену банкира, Иду он еще встретит, в 1935 году, в Париже, когда приедет на антифашистский конгресс. Но уже не будет ни чувств, ни вдохновения. Но предположим на минутку. Без страсти к Иде и ее отказа принял бы предложение Пастернак работать на кафедре философии Марбургского Университета, и как знать, вместо стихов не пришлось бы нам снимать с полки рядом с Гегелем, Фейербахом, Шопенгауэром, Кантом, Фихте и Ницше томик философии Пастернака.

Николай Рерих. Как можно любить тайну?

Читая стихи Николая Рериха все задавался вопросом: «Как можно любить тайну, зная что никогда ее не раскроешь?»

Читая историю жизни Рериха у меня снова возникал этот же вопрос. За тайной Рерих совершал «чудесные» путешествия. Почему чудесные? Так ведь за чудесами.

Посмотрите! По странам Европы, Америки, Азии; по древнерусскому эпосу и восточной философии. На пути к тайне он написал более 1000 картин. А стихи писал в записную, и не публиковал. Они были изданы после его смерти, в 70-е годы, видимо, чтобы найти нас сегодня.

То, что в его стихах, вам покажется фантастическим и неправдоподобным, – из реалий его жизни.

У Рериха есть притча «Не убить», где мальчик, ради познания убивает жука, птицу, затем, какого-то зверя, но ему нужны новые знания, кто на очереди? Человек?

Ответ, что есть тайна я нашел в стихотворении Рериха «Свет», написанном 100 лет назад.

Стих Николая Рериха и картина Александра Кремера, написанная в наши дни – встреча двух творцов…, перед одной тайной. Разве не чудо?

Свет (Как увидим Твой лик?..)

 
Как увидим Твой лик?
Всепроникающий лик,
глубже чувств и ума.
Неощутимый, неслышный,
незримый. Призываю:
сердце, мудрость и труд.
Кто узнал то, что не знает
ни формы, ни звука, ни вкуса,
не имеет конца и начала?
В темноте, когда остановится
все, жажда пустыни и соль
океана! Буду ждать сиянье
Твое. Перед ликом Твоим
не сияет солнце. Не сияет
луна. Ни звезды, ни пламя,
ни молнии. Не сияет радуга.
Не играет сияние севера.
Там сияет Твой лик.
Все сияет светом его.
В темноте сверкают
крупицы Твоего сиянья.
И в моих закрытых глазах
брезжит чудесный Твой свет.
 

(1918 г.)

Читая Рериха, все задавался вопросом: «Как можно любить тайну», зная, что никогда ее не раскроешь?" А потом понял, – Элементарно. Любить, чтобы выжить. Вдохновение, духовное познание мира, нахождение себя в тайне мира и есть выживание. И есть путь. Посмотрите на эту картину, на эту тайну, Вы же найдете себя… и получите ответ.

Николай Рубцов: «Суну морду в полынью и напьюсь, как зверь вечерний!»

Петрарка напишет любовные сонеты не для публикации. Назовет их «безделицами». Ведь были вызваны к жизни греховным чувством и писались лишь для утоления сердечной боли… Преодоление боли стихами свойственно настоящим поэтам

Он пришел к нам с моря. Служил матросом, за четыре года дослужился до старшего матроса.

Там его начало как поэта – в газете «На страже Заполярья».

 
За вечный стон, за вечное рыданье
Я полюбил жестокий океан.
 

Н.Рубцов «Ты с кораблем прощалась»

Потом Владимир Высоцкий под вдохновением от этого стиха напишет "Корабли постоят".

А для себя он стал поэтом чуть раньше. Скорее в детдоме 1943-го, или когда пришел на флот в 1956-м, где в его матросском кубрике появится и будет зачитан до дыр двухтомник запрещенного ранее поэта Сергея Есенина.

 
Вместо «Здравствуйте»:
– В сторонку!—
Крикнул. – Новенький, кажись?
 

Н.Рубцов «В кочегарке»

Поэты начинаются не со стихов, наверное, они начинаются с переживания.

Его стихия – деревня. "Люблю я деревню Николу". Она его заманила. И поэты, забытые поэты деревни. А.Галин, Н.Клюев, С.Клычков, И.Приблудный, П.Васильев, В.Наседкин, П.Орешкин. Их жизнь была трагична.

И абсолютно захватила "тихая лирика".

"Но я у Тютчева и Фета / Проверю искренне слово…"

А как же иначе, какой был у него восторг, когда не имея своих книжек он вдруг получил в подарок дореволюционное издание Федора Тютчева и не расставался с ним.

Он писал «тихие стихи». Хотя это было время «искоренений», «разоблачений», «обещаний», и стихов, которые со сцены…

А он писал тихие стихи. Думаю, у него это пошло от стихотворения "Тихая моя родина".

 
Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи…
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои.
– Где тут погост? Вы не видели?
Сам я найти не могу.-
Тихо ответили жители:
– Это на том берегу.
 

«Матушка возьмет ведро, молча принесет воды» – в возбужденном после репрессий обществе такие чувства связывались больше с временами дореволюционной покорности, чем с комсомольским и коммунистическим задором. Но в московском кружке Вадима Кожинова так не считали, и Рубцов нашел там единомышленников.

 
Седьмые сутки дождь не умолкает.
И некому его остановить.
Все чаще мысль угрюмая мелькает,
Что всю деревню может затопить.
 

Человеку свойственно зашиваться буднями, обматываться суетой, быть в плену у текущего факта. Но не поэту. Рубцов ходил в драном пальто и замасленной внутри, по ободку, от пота, шапке. Жил по общежитиям (да и в конце жизни, в Вологде, будет жить в коммуналке). Всю жизнь с медяками в дырявом кармане. Как подметил профессор Литинститута Смирнов (не помню имени-отчества) он был «безбытным». Ему даже на похороны, как вспоминал писатель-фронтовик Виктор Астафьев, скидывались по пятерке – не в чем было хоронить.

 
И все торчит.
В дверях торчит сосед,
Торчат за ним разбуженные тетки,
Торчат слова,
Торчит бутылка водки,
Торчит в окне бессмысленный рассвет!
Опять стекло оконное в дожде,
Опять туманом тянет и ознобом…
 

Н. Рубцов «В гостях»

Как он переживал за все… Ранимый в каждой точке своего бытия.

Виктор Астафьев вспоминал: на бережку они собирали с ним костер, дочь писателя заметила, что Рубцов носит "веточки, да палочки", – видимо, слаб. А он обиделся и уже в поздних сумерках сказал:

– А – а, я все понял! Ты, Ира, когда щупала мою руку и говорила, мускул – то у меня нету, так это ты вату на пиджаке нащупала. Ты, видать, не знаешь, что в мужской пиджак на плечи подкладывают вату.

У каждого великого поэта есть своя молитва.

Вот слова из пушкинской молитвы "Отцы пустынники…:

 
Но дай мне зреть мои, о боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.
 

Вот отрывок из М.Ю. Лермонтова. «Выхожу один я на дорогу»

 
Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб вечно зеленея
Тёмный дуб склонялся и шумел.
 

У Ф.И. Тютчева «О вещая душа моя…»(Отрывок)

 
Пускай страдальческую грудь
Волнуют страсти роковые -
Душа готова, как Мария,
К ногам Христа навек прильнуть.
 

А вот Рубцовская молитва «В горнице моей светло» (Отрывок).

 
Буду поливать цветы,
Думать о своей судьбе,
Буду до ночной звезды
Лодку мастерить себе…
 

 
"Я люблю судьбу свою?
Я бегу от помрачений!
 

Он погиб от будней, от тоски, от беспросветности, в пьяном угаре – погиб от того, от чего отбивался стихами.

 
"Я люблю, когда шумят березы,
Когда листья падают с берез.
Слушаю, и набегают слезы
На глаза, отвыкшие от слез".
 

Виктор Астафьев тщательно записал тот трагичный эпизод, когда он пришел в морг.

"Едва я не вскрикнул, заметив вместо гримасы привычную, хитроватую иль даже довольнехонькую улыбку в левом углу рта, словно бы Коля говорил ею: "Ну, оставайтесь, живите. А я отмаялся”.

Горло Коли было исхватано – выступили уже синие следы от ногтей, тонкая шея поэта истерзана, даже под подбородком ссадины, одно ухо надорвано. Любительница волков, озверевши, крепко потешилась над мужиком. Не знаю, правда или нет, будто соседи слышали иль в милиции убийца призналась, что Николай на мгновение вырвался из ее лап и успел сказать: "Люда, я же тебя люблю”. Не помогло. Какая – то сатанинская сила, непонятная самой женщине, овладела ею, и она не смогла опомниться, остановить себя".

 
«Взбегу на холм и упаду в траву.
И древностью повеет вдруг из дола!
И вдруг картины грозного раздора
Я в этот миг увижу наяву».
 

Не новость, когда поэт предсказывает свою смерть.

 
Я умру в крещенские морозы
Я умру, когда трещат березы
А весною ужас будет полный:
На погост речные хлынут волны!
 

Но он успевает и исповедаться в стихах…, он, безусловно, прошел свой собственный обряд исповеди в стихотворении «До конца, до тихого креста…» перед тем, от кого получил этот дар.

 
Перед всем
Старинным белым светом
Я клянусь:
Душа моя чиста.
Пусть она
Останется чиста
До конца,
До смертного креста!
 

Вижу портреты Рубцова – художники, как сговорились – пишут его то слащавым, то с виноватой улыбкой, то с березкой. Да и фотографии…, ни одной, где схвачена суть, внутреннее содержание, кроме той, где он был матросом.

Не нужны постановочные фотки – фотографировать и писать портреты надо, когда поэт читает стихи.

Еще я слышу такие мнения: "у Рубцова мало сильных стихов", "Рубцов пил", "спутницы у него были неподходящие", "был нищ", "да и смерть глупая".

А ведь он обо всем сказал, до последней точки, как Пушкин, Лермонтов, Гумилев, Есенин, Бунин.

Он был просто последний русский юродивый, последний скиталец, который сказал о своем бессмертии: «Я буду скакать по следам миновавших времен».

А если не был бы скитальцем – был бы Рубцовым?

Роберт Рождественский: «Допустим, позову…»

"Возвратившись из небытия,

Прозвучит фамилия моя".

(Роберт Рождественский)

Начиная эту страничку о Роберте Рождественском, хочу повторить слова Эдит Евы Эгер (бывшей узницы концлагеря Аушвиц), написавшей книгу «Выбор»: «Пяти поколениям посвящается». Мне кажется, те пронзительные по звучанию строки стихов, которые я приведу ниже, тоже можно адресовать пяти поколениям.

Чего греха таить, наши отношения с поэзией – тихие, затаенные. В редкий час, после дневных забот, мы вытянем томик стихов, полистаем любимые строки, и скорее обратно. Не прочтем вечером за семейным столом, не расскажем вместо сказки на ночь детям, не возьмем с собой в тяжкие минуты сбора на "скорой" в больницу.

1. Роберт Рождественский всегда с тобой, и нет ситуаций, где бы он не помог тебе, настолько он необходим

Когда толкуют о нем: советский поэт, когда его имя забывают назвать в плеяде поэтов-шестидесятников, когда о нем судят по сериалу "Таинственная страсть", одно скажу: люди не знают, о ком говорят.

Пусть поинтересуются, кто такой "Роб"? Прочтут строки стиха, посвященные отъезду Василия Аксенова "Плачу тихонько, как будто молю о пощаде". Пусть узнают, кто руководил комиссиями по литературному наследию Мандельштама, Цветаевой и Высоцкого? Кто был сторонником признания на Каннском фестивале беспощадно саркастического фильма Феррери "Большая жратва"?

Роберт Рождественский. Что он сказал бы нам, сегодня?

Начнет Он с размышления…

"В небе колышется дождь молодой. / Ветры летят по равнинам бессонным… / Знать бы, что меня ждёт за далёкой чертой, / Там, за горизонтом".

Отправится в путь…

"Я сегодня до зари встану, / По широкому пройду полю".

Из скромности не станет навязываться…

"И по-другому прожить обещаю, если вернусь… / Но я не вернусь".

Увидит наше бытие…

"Бренный мир, / будто лодка раскачивается".

Объяснит, что есть самое главное…

"Ненависть проще любви. / Ненависть объяснима".

Как всегда, захочет поговорить о стихах…

"Помогите мне, стихи. / Слышать больно. / Думать больно".

Посочувствует…

"Ах как мы привыкли шагать от несчастья к несчастью."

"Парус, который свистит, накренясь…/ Господи, сколько намешано в нас!"

"Постичь я пытался безумных событий причинность. / В душе угадал…/ Да не все на бумаге случилось".

Найдет истину…

"Мы будем жить на земле, / пока будем любить."

Начнет каяться…

"А потом зашагал я опять среди черных полей. / Нет креста за спиной… / Без него мне еще тяжелей".

Будет верить…

"Придет заря шепча. / Но – что ни говори / – бывает, что свеча / горит светлей зари".

Один из моих любимых поэтов. Случались непростые жизненные истории – читал стихи Роберта Рождественского, как мантру, как молитву.

А теперь загляните в Интернет. Найдите там иллюстрации юного джентльмена из городка Лудхэм британского графства Норфолк, Кирона Уильямсона. Ему 19 лет. Работы написаны намного ранее, но как они созвучны с поэзией русского поэта.

2. Случай

Екатерина Рождественская рассказала об одном случае. Ее отец, Роберт Рождественский, родом из алтайского селе Косиха, был приглашен в члены жюри Каннского кинофестиваля, – он взял с собой водку с икрой и позвал в свой гостиничный номер первых звезд мирового кино. которые едва его знали. Просто так…

И все пришли! Висконти, Жанна Моро, Моника Витти, Луи Маль…

Как скажут, "все звезды в гости к нам". Душевно общались, "понимали друг друга с полужеста", а перед рассветом, в вечерних костюмах гуляли по набережной, валялись на пляже…

Он всех созвал, понимая, что будут проблемы с языком. но так хотелось познакомиться и дружить… И поделиться этой безудержной энергией добра, таланта, удальства, бесшабашности и обаяния, понимаемых на всех языках. Подробности можно почерпнуть из книжки Екатерины Рождественской "Шуры-Муры".

3. И вот в июне дата его рождения…

Поэт Роберт Рождественский родился 90 лет назад. Уже 90 или еще 90…, – это не к нему. Он пережил свой бойкий век, и переживет наш, бестолковый век, тоже.

Читаешь стихи, читаешь факты из биографии.

Один вопрос. Почему о нем говорят не те слова? Кто-то придумал приписывать "советский". Кто-то – "шестидесятник"…

Ну хорошо, а что делать, когда поэт крупнее своего времени? Время мельче, чем он. Вот и теперь "его время" далеко…, а он – рядом.

4. Теперь стихи…

Мой любимый поэт Р.И.Р. Мой самый уважаемый поэт Роберт Иванович Рождественский. Каждое стихотворение – откровение. Каждое откровение – ответ на безумно трудные вопросы. Раскроем 9 небольших отрывков его стихотворений.

1. Стихи с жаждой охватить необъятное

 
Ветер.
И чайки летящей крыло.
Ложь во спасение.
Правда во зло.
Странно шуршащие камыши.
Бездна желаний
над бездной души.
 

Есть акварель современного художника Вадима Солодкого «Кто из дома, кто в дом». Посмотрите, будто это стихотворение под кальку…

2. Стихи – сожаление о невозвратном

 
Желания мои скупы.
Строги.
Вся биография – на две строки.
И в каждой строчке холод ледяной…
Вернуться б к той черте, где я был мной.
 

3. Стихи – робкая просьба о спасении души

 
Помогите мне, стихи!
Так случилось почему-то:
на душе
темно и смутно.
 

4. Стихи – нескончаемое признание в любви

 
И мне до тебя, где бы ты ни была,
Дотронуться сердцем не трудно.
Опять нас любовь за собой позвала.
Мы – нежность, мы – нежность,
Мы – вечная нежность друг друга.
 

5. Стихи – обещание

 
Будь, пожалуйста,
послабее.
Будь,
пожалуйста.
И тогда подарю тебе я
чудо
запросто.
И тогда я вымахну -
вырасту,
стану особенным.
Из горящего дома вынесу
тебя,
сонную.
 

Поэзия Рождественского настолько пластична, что способна существовать в разных диапазонах и жанрах живописи. Так картина Пабло Пикассо «Мужчина и женщина в кафе» будто об этом стихотворении.

6. Стихи – ожидание одного единственного шанса

 
Из крохотных мгновений соткан дождь.
Течет с небес вода обыкновенная.
И ты, порой, почти полжизни ждешь,
когда оно придет, твое мгновение.
Признаюсь, после этих строк голову разворачиваю к небу, лицо горизонтально небу!
 

7. Стихи – благодарность жизни, за день, за небо, за поле…

 
Спасибо, жизнь, за то, что вновь приходит день…
 

У художника Джо Монделли есть голубое небо, желтое поле, и на проселочной дороге остановился красный минивен, и не избавлюсь от мысли, что из него вышел Роберт Рождественский.

8. Стихи – монашеское открытие своего предназначения

 
Придет заря,
шепча.
Но -
что ни говори -
бывает, что свеча
горит
светлей зари.
 

9. Стихи – предсказание конца

 
Мчится поезд лугами белесыми
и сквозь дым городов.
Все гремят и гремят под колесами
стыки годов…
И однажды негаданно
затемно
сдавит в груди.
Вдруг пойму я,
что мне обязательно
надо сойти!
 

Роберт Рождественский скончался 19 августа 1994 года, на 63-м году жизни, непосредственной причиной смерти стал инфаркт.

Его стихи…, как их читать?

…уж точно нельзя читать, закутавшись в плед…

…это скорее бежать в поле, навстречу ветру и свободе…

…это радостно брызгаться в горной речке…

…и еще… и еще что-то…

Я часто беру с собой его маленький сборник. В карман пиджака, в портфель на работу, в походный рюкзак. Страницы перелистываю. А давайте вместе, только каждый про себя, чтобы у каждого читателя состоялся с поэтом свой разговор.