Текст книги "150 историй создания шедевров"

Александр Величанский. Печалиться «Под музыку Вивальди»

«Понеже не словес красных бог слушает, но дел наших хощет» – Аввакум Петров «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное».

Одна из моих любимых песен «Под музыку Вивальди». Песня, которая мне столько помогала в жизни, придавала сил. А кто автор слов, я не знал.

Не задумывался – поинтересовался – везде появлялась фамилия "Никитин" (известный исполнитель песни под гитару). Включил его концерт, а Сергей Яковлевич вдруг объявляет – автор слов песни Александр Величанский. Стал читать – вдруг выяснил, а он жил на соседней со мной улице Москвы, в Лавровом переулке, что на Таганке. И прогуливался под стенами Новоспасского монастыря… Хожу по Лавровому чуть ли не каждый день.

 
Под музыку Вивальди, Вивальди! Вивальди!
под музыку Вивальди, под вьюгу за окном,
печалиться давайте, давайте! давайте!
печалиться давайте об этом и о том.
 

(Александр Величанский)

Надо признать: информация об Александре Величанском скудна, и даже чересчур скудна. Будто речь идет о поэте Древней Эллады, извлеченном старательным Плутархом из туманов небытия.

Меж тем запомнить его казалось бы легко. Автор одного шедевра, как Сервантес или Дефо, Грибоедов или Пукирев, Флавицкий или Огинский не должен, не может быть предан забвению. Но судьба разложила свой замысловатый пасьянс, где авторами «Под музыку Вивальди» называют кого угодно, но только не Величанского. Хотя во Франции, еще при жизни поэта выходила пластинка «Dans les yeux d’Emilie», где оркестр Поля Мориа исполнял эту мелодию, (Мориа ее выпрашивал у Никитина, по воспоминанию последнего), и на пластинке французов стояли все имена авторов: Величанский, Берковский, Никитин.

Но меня волновал другой вопрос: как он это написал?

…4 марта 1678 года в Венеции родился Антонио Вивальди. «Не жилец» – решила ближайшая общественность – ребенок семимесячный и слабенький. А если выживет, то будет хилым по жизни. Но у судьбы были свои планы на этот счет (она, правда никому о них не поведала, иначе все сильно бы удивились).

Сын захочет быть похожим на отца Антонио, скрипача по профессии. И отец станет его первым учителем. (Ему воздастся за это сполна – посмотрите, что творит скрипка в концертах Вивальди).

8 августа 1940 года в Москве родился Александр Величанский, его ожидало дерзкое военное и послевоенное детство и на него тоже не возлагали особых надежд. Учился он плохо, а потому после школы прямиком отправился работать на завод, на 2-й Государственный шарикоподшипниковый. Нормально для семьи журналистов: папы – Леонида Величанского и мамы – Ларисы Тюриной. Потом, естественно, армия – три с половиной года, а снова на тот же завод. После такой рабоче-солдатской закалки самое то в слесари или токари, ну не в поэты же!

 
Вы слышите, как жалко, как жалко, как жалко!
вы слышите, как жалко и безнадёжно как!
Заплакали сеньоры, их жёны и служанки,
собаки на лежанках и дети на руках.
 

(Александр Величанский)

Параллель вторая

…Сдавленная грудь Антонио еще сыграет свое соло на его скрипке – в сырой Венеции ему предстоит мучиться астмой и выбираться едва-едва живым из припадков удушья. О ходьбе или крутом подъеме не может быть и речи.

Но что астма для гения, жизнь которого ярче всех? Загляните в его воображение… Ба! Да там – музыка.

Ни образования, ни денег. Истфак МГУ, но только на «заочке», и только 3 года от силы. Нашел работу – но только ассистентом режиссёра на студии «Центрнаучфильм». Денег катастрофически не хватало. Вкалывал и учил языки. С 1970-х переводил все подряд: художественную и научную литературу; с английского, новогреческого, грузинского… А ночью, когда впору задуматься о смысле жизни – сидел сторожем. Но что этот сторож делал бессонными ночами? С 20 лет уже жесткие, ершистые, грустные и ироничные стихи, в которых от невысказанности много "я"…которые впервые опубликуют в год его смерти.

 
И всем нам стало ясно, так ясно! так ясно!
что на дворе ненастно, как на сердце у нас,
что жизнь была напрасна, что жизнь была прекрасна,
что все мы будем счастливы когда-нибудь. Бог даст.
 

(Александр Величанский)

Параллель третья

В 15 лет Антонио был пострижен в монахи, а в 22 возведен в сан дьякона и уже в 23 – рукоположен в сан священника. Духовное начало сыграло свою главенствующую роль в восприятии бытия. Церковная музыка заставляет уноситься за пределы этого грешного мира, уноситься песчинкой… Но Антонио не выйдет на чтение проповедей – в голове его будут звучать оркестры. Концерт ля-минор для скрипки с оркестром. Не правда ли, перед глазами мелькает разноцветный калейдоскоп из радостных и грустных событий, а может событий Рая и Ада??. Что Вивальди творит с казалось бы грубым фаготом???

Своим главным занятием он мыслил только одно – стучать по клавишам портативной машинки «Олимпия». А вслед за этим трепетная, с затаенным дыханием подшивка листов в общую коленкоровую тетрадь, двумя цыганскими иглами.

 
Мои стихи короче июньской белой ночи,
но долгим свежим сумраком окружены они.
И вы о них мечтали среди стекла и стали
в казенные безжизненные дни.
 

(Александр Величанский)

Среди залапанных, затертых самиздатовских изданий будет и сборник стихов, вышедший из его рабочих, натруженных рук, а в нем… «Под музыку Вивальди».

Музыку напишет Берковский, по клубам, дворцам культуры и студиям молодые Никитины разнесут эту песню как ветер. И даже оркестр Поля Мориа не удержится и подхватит мелодию… Тем временем автор будет собирать гроши, чтобы с мягкими серыми обложками опубликовать несколько тонких сборников стихов. И все.

О клише в мышленье или об иных и тех – но пока мы говорили, выпал первый снег…(Александр Величанский).

Параллель четвертая

Вивальди все свои духовные произведения: кантаты, оратории, мессы, гимны, мотеты – написал для «Пиеты». Но… в 1770 году, спустя 30 лет после его смерти, имя Вивальди даже не упоминается в списке итальянских композиторов. Лишь в первой четверти XX века, когда была обнаружена большая часть его произведений, его музыка стала естественной для всех, как звуки ветра или моря. Она словно ждала подходящего момента, чтобы выплеснуться, как вода в запруде.

Для Величанского появится шанс публиковаться у Твардовского в «Новом мире», но это произойдет один раз, 10 стихотворений. И все.

Вскоре Твардовского отстранят от работы (поставят более осторожного главреда), и вскоре Твардовского не станет, в 71-м году. Авторы мигом превратятся в невыездных и эмигрантов, "преданных партии" и диссидентов, алкоголиков и отшельников… Величанский окажется пожалуй сам по себе, непризнанный, невостребованный, недочитанный…. И все.

 
Я бы жил совсем иначе.
Я бы жил не так,
не бежал бы, сжав в комочек
проездной пятак.
Не толкался бы в вагоне,
стоя бы не спал.
На меня б двумя ногами
гражданин не встал.
Я бы жил в лесу усатом,
в наливном саду
этак в тыща восьмисотом
с хвостиком году…
 

(Александр Величанский)

Поэт очень любил местечко Гируляй в Литве. Там, где часто море приносит выкорчеванные деревья. С женой Лизой они снимали уютную маленькую комнатку на втором этаже деревянного дома.

Может Прибалтика навеяла ему те строки, что приведены выше.

Иосиф Бродский спрашивал в Америке, приехавшего туда Юрия Кублановского: – «А что вы мне не рассказываете о Величанском, ведь это единственный современный поэт, который англоязычную поэзию знает лучше меня». Знал бы он, что Величанскому – не только стихи, но и переводы приходилось отправлять «в стол». А жизни судьба отмерила всего полвека.

Осени плачевной наступил черёд – листьев предвечерних кончен перелёт………………………………… И в последних числах мёртвой тишины слышишь: это смыслом мы окружены. (Александр Величанский)

Смерть настигнет его неожиданно и мгновенно. 10 августа 1990 года, на третий день после того, как ему исполнилось 50.

Ходишь по тротуару, переходишь дорогу, оглядываешься – и не знаешь ничего о тех глазах, что смотрели на дома вокруг, о тех мыслях, что бродили в голове поэта, и о его детстве, когда мама, Лариса Гавриловна, читала детям, сидящим на сундуке "Тимур и его команда", о том, как он любил "Житие" Протопопа Аввакума и стихи Мандельштама, Окуджавы, и о том, что когда-то его товарищ подарил ему несколько пластинок. Там были Бах, Гендель, Моцарт и… Вивальди.

Свои стихи он пел, причем на собственные же мелодии, была у него и своя мелодия "По музыку Вивальди".

Сегодня поиски его могилы для некоторых стали квестом, который они подробно записывают на видео. Поэт похоронен на крохотном, полузаброшенном кладбище, неподалеку от железнодорожной станции Покровка октябрьской железной дороги. Пройти с платформы нужно шагов 200–250. А там найти не труднно – большой деревянный крест, это на его могиле.

А он жил на соседней с тобой улице… И на фото вечера в мастерской Бориса Орлова и Д.А.Пригова столько было друзей. Борис Орлов, Евгений Сабуров, Елизавета Горжевская, Александр Величанский, Слава Лён, Михаил Айзенберг, Дмитрий Пригов…

«Выпросил у бога светлую Росию сатона, да же очервленит ю кровию мученическою. Добро ты, дьявол, вздумал, и нам то любо – Христа ради, нашего света, пострадать!»

Аввакум Петров "Житие протопопа Аввакума, им самим написанное"

Дон Хенли и «Отель Калифорния». Тайна авторства и тайна смысла музыкальной композиции

Когда мы мчались на мотоцикле между полей, – нет, начну не так.

Когда есть только ты и мотоцикл, да еще на одинокой проселочной дороге и начинает смеркаться, и вокруг поля, и нет встречных машин – в этот момент можешь запросто представить землю (этот маленький глобус), и себя, мчащегося по ее окружности. Да, именно так. Да так и было. Потом, когда тебе говорили о счастье, ты наверняка улыбался отстраненной улыбкой, вспоминая тот эпизод, – ты уже познал свое счастье.

А еще ты наверняка напевал себе из песен EAGLES: "On a dark desert highway // Cool wind in my hair…" из того самого альбома «Hotel California», что вышел в 1976 году. Ты один знал, что это, когда "на тёмном пустынном шоссе" твои волосы развевает холодный ветер, а впереди "мерцающий свет", лишь мерцающий свет. В котором вскоре тебе придется разочароваться.

А дальше…

 
На пороге стояла она.
Я услышал звон колокола
И подумал: «Это либо рай, либо ад».
Потом она зажгла свечу,
И показала мне путь.
 

Герой попадает в загадочный отель. А песня попадает во все топ-листы по прослушиваниям. Песня «Отель Калифорния» взрывает устоявшийся мир.

Добро пожаловать в отель «Калифорния», Такое прекрасное место…

Самая загадочная история произошла со смыслом песни, так никто и не разберется, о чем она.

• О романтической любви, где избранница раю в шалаше предпочитает роскошь дворцов.

• О проблеме гедонизма в Голливуде – тебя приветствуют, тебе все обещают, тебя заманивают, а потом вышвыривают, как использованный памперс.

• Об отеле в Сан-Франциско, который приобрел один инвестор, чтобы превратить его, по утверждению одной группы влиятельных христиан, в Церковь сатаны.

• О больнице для душевнобольных в Камарильо, штат Калифорния.

• О Калифорнийском реабилитационном центре для наркоманов.

• О шотландском замке черного мага Алистера Кроули – личности весьма экстравагантной, к тому же поэта, художника, писателя, альпиниста, известного идеолога оккультизма и сатанизма.

• О судьбе Грема Парсонса (настоящее имя Сесил Коннор), – легендарного исполнителя кантри-рока, который осенью 1973 года скончался от "передоза" в номере 8 отеля Joshua Tree Inn в юго-восточной Калифорнии.

• Об «излишествах американской культуры и конкретных знакомых девушках», «шатком балансе между искусством и коммерцией». Эта версия считается наиболее правдоподобной, в 2007 году ее представил сам автор текста – Дон Хенли, но до того он слишком долго молчал, что подозрительно. Можно предположить, что он все же выбирал наиболее осмысленный с его точки зрения вариант.

Так что же из этого правда?

А может всего по чуть-чуть?

Мысли приходят самые сумасбродные, но все вольные.

Музыка гармонична, она способна вогнать тебя в тоску, как гвоздик в дерево, по самую шляпку.

Шляпка тоже задрожит, когда така аранжировка, с перекличкой трех гитар.

 
Итак, вперед, Меланхолия!
На потолке зеркала,
Розовое шампанское во льду,
И она сказала: «Здесь мы просто узники,
По нашему собственному желанию».
 

Но меня так и тянет допустить, что песня о том, о чем говорить труднее всего: мы в рабстве своих желаний, в рабстве у этой жизни. Лишь однажды мы освободимся, но никогда не узнаем об этом. Я получил подсказку еще во вступлении. Помните, предупреждающий треск погремушки гремучей змеи? Как он характерен для рептилий калифорнийских мест.

 
Последнее, что я помню,
Это как я побежал к дверям.
Мне нужно было найти как выбраться отсюда
Чтобы вернуться туда, откуда я пришёл.
«Расслабьтесь», сказал сторож,
«Нас запрограммировали принимать гостей.
Вы можете освободить номер в любое время,
Но вы никогда не сможете уйти!»
 

Что же сотворила с нами группа EAGLES, а? Почему мы настойчиво продолжаем ставить иголку на эту пластинку?

Часть 2. Истории создания русской прозы

Николай Гоголь. Подглядывание – Подслушивание – Принюхивание – Записывание

Дом, в котором Гоголь спрятался за портьерой

«Мое дело говорить живыми образами, а не рассуждениями» – говаривал Николай Васильевич. Вот я и заразился им сызмальства.

19 мая 201… года в Москве стояла Ночь музеев. За кованым железным забором одного московского двора я увидел толпу людей и перед нею казачий хор. Оттуда раздавались задорные напевы. И хмуро смотрел на все действо дом. Дом, где жил Гоголь.

Я отворил узкую створку дверей. Повеяло краской, старой мебелью, и еще бог знает чем. Увидел пальто в передней, почищенное руками слуги Семена. Медленно я пошел по комнатам, озираясь на мебель (от Собакевича никто не застрахован).

Мне казалось, что здесь минуту назад были его герои, да все выскочили встречать ревизора. Хотелось фантазировать – за каждым предметом видеть что-то еще.

Гостиную покинули гости. Уже скрипит рессорами отъезжающая от крыльца повозка… А Гоголь спрятался за портьерой. Вдруг кто-то остался – и будет его донимать своими глупыми разговорами или фантазиями, как я.

Комнаты застыли как участники немой сцены в «Ревизоре». Мебель красного дерева обитая штофом, еще сохраняет тепло погасшего камина, как и итальянские пейзажи на стенах.

Рано утром камин разгорится вновь, когда проснется Семен, и не умывшись, начнет скрести кочергой.

«Живешь, живешь, да такая, наконец, скверность становится» – это из «Женитьбы».

Пауза затянулась, вот-вот войдут коллежский асессор Иван Павлович Яичница, отставной пехотный офицер Никанор Иванович Анучкин, отставной моряк Балтазар Балтазарович Жевакин. А там и поспеет намеченный тётушкой Ариной Пантелеймоновной жених для Агафьи Тихоновны. Гостинодворец Алексей Дмитриевич Стариков.

Они явятся странно. Во всяком случае Гоголю их трудно разглядеть, украдкой высовываясь из-за портьеры. Тем более, кроме сценических персонажей, еще есть выдуманные. Одни пытаются женить других, а те, другие странным образом себя показывают. Невеста убегает-прибегает. Женихи приходят-уходят. А один из них, Подколесин, даже выпрыгивает в окно. Все ищут Подколесина – нет чтоб спросить об этом дворовую девку Дуняшку.

Вот все разъехались, и комнаты засыпают в умиротворении. И Гоголь осторожно проходит к конторке и берет перо…

…Гоголь долго не мог отдать «Женитьбу» на сцену – 8 лет с перерывами работал именно над этой маленькой пьесой – все не хотел расстаться с героями. Опять предчувствовал что-то. В составе одного спектакля прошла первая постановка «Женитьбы» и «Игроков» в Большом театре, в бенефис М. С. Щепкина, прошла успешно. В отличие от «совершенного неуспеха» на петербургской сцене. Ведь «Женитьба» – московская по духу.

А еще не хотел говорить о Пушкине и писал М.П.Погодину: «Когда я творил, я видел перед собою только Пушкина». Этот «Малоросс», как называл его Пушкин, умел быть изрядно надоедливым и часто докучал поэта просьбами прочитать сделать правки. И ведь знал же что докучает но как это в духе его героев.

…Тепло было в Доме Гоголя. Я больше никого не дождался. А он вышел, вслед за своими героями, и не вернулся. Но вещи, молчаливые затейники разных небылиц, они еще сохраняли его ироничную, всепрощающую улыбку….

Из дома в дом перенесемся. Был еще один временный дом у Гоголя. В Риме! Писатель снимал там квартиру в доме 126, по улице Феличе.

Дом в Риме

«Рим! О, Италия! Чья рука вырвет меня отсюда? Что за небо! Что за дни! Лето – не лето, весна – не весна, но лучше и весны и лета, какие бывают в других углах мира. Что за воздух! Пью – не напьюсь, гляжу – не нагляжусь. В душе небо и рай. У меня теперь в Риме мало знакомых, или, лучше, почти никого. Но никогда я не был так весел, так доволен жизнью. Никогда я не чувствовал себя так погружённым в такое спокойное блаженство. Моя квартира вся на солнце: StradaFelice, N 126, ultimopiano (верхний этаж)». (Гоголь – А. С. Данилевскому, 2 февр. 1838 г., из Рима. Письма, I, 468).

Большая часть «Мертвых душ» создавалась Гоголем за границей, главным образом в Риме. Он радовался Риму, как ребенок: «О, Рим, Рим! О, Италия! Чья рука вырвет меня отсюда?»

Но прежде ему предстояло избавиться от впечатления, произведённого игрой актеров (сыгравших по сути водевиль, пошловато, с ненужными интонациями), и нападками критики после постановки «Ревизора» в 1836 году в Александринском театре в Санкт-Петербурге.

Хотя оставалось единственное, с чем он не мог справиться – это смерть Пушкина, и он писал П.А.Плетнёву в марте 1837 года: «Ничего я не предпринимал без его совета. Ни одна строка не писалась без того, чтобы я не воображал его перед собою».

«Если бы вы знали, с какою радостью я бросил Швейцарию и полетел в мою душеньку, в мою красавицу Италию! Она моя! Никто в мире ее не отнимет у меня. Я родился здесь. Россия, Петербург, снега, подлецы, департамент, кафедра, театр, – все это мне снилось. Я проснулся опять на родине и пожалел только, что поэтическая часть этого сна, – вы, да три-четыре оставивших вечную радость воспоминания в душе моей, – не перешли в действительность. (…) Как будто с целью всемогущая рука промысла бросила меня под сверкающее небо Италии, чтобы я забыл о горе, о людях, о всем и весь впился в ее роскошные красы. Она заменила мне все. Я весел. Душа моя светла…»

Н.В.Гоголь. Из письма В.А.Жуковскому. 30 октября 1837 года.

Биографы насчитывают 12 лет нахождения Гоголя вдали от родины.

«Ехал я раз между городками Джансано и Альбано, в июле месяце. Середи дороги, на бугре, стоит жалкий трактир, с бильярдом в главной комнате, где вечно гремят шары и слышится разговор на разных языках. Все проезжающие мимо непременно тут останавливаются, особенно в жар. Остановился и я. В то время я писал первый том «Мертвых Душ», и эта тетрадь со мною не расставалась. Не знаю почему, именно в ту минуту, когда я вошел в этот трактир, мне захотелось писать».

Погружение в замысел и уже рушатся прежние затеи печального, а затем комического романа. Повествование приобретает более сложную композицию. Осенью 1836 года он писал Жуковскому: «Все начатое я переделал вновь, обдумал более весь план и теперь веду его спокойно, как летопись… Если я совершу это творение так, как нужно его совершить, то… какой огромный, какой оригинальный сюжет!.. Вся Русь явится в нем!»

…Приоткрылась, заскрипела дверь, еще минутка – и петли завизжат. Чернильное пятно выплывает в проеме… Да это прядь волос! За нею выплывает длинный тонкий нос, его обладатель от смущения остается там, за дверью.

Гоголь подглядывает. Гоголь подслушивает. Гоголь улыбается сам себе.

Его голова трясется от беззвучного смеха. При этом он умело прячет свои черные бусинки глаз от лишних взглядов, чтоб не мешали ему разглядеть очередную мизансцену с его героями. При этом он обижается, отчаивается, грустит.

«Они не внемлют, не видят, не слушают меня. Что я сделал им?»

Н.В. Гоголь «Записки сумасшедшего»

Николай Гоголь. Поиски Пушкина

Владимир Набоков в одной из лекций писал: «Без Флобера не было бы ни Марселя Пруста во Франции, ни Джеймса Джойса в Ирландии. В России Чехов был бы не вполне Чеховым». И прежде чем привести истории, происшедшие с Гоголем, скажем так: «Без Пушкина Гоголь был бы не вполне Гоголем».

Несомненно, в лице Александра Сергеевича Гоголь нашел своего творческого вдохновителя; несомненно правы известные источники: Пушкин подсказал Гоголю сюжеты "Мертвых душ" и "Ревизора"…

И тем не менее, если просмотреть записи Гоголя для Пушкина или о Пушкине – заметно, что речь идет о каком-то более серьезном факторе влияния.