Текст книги "Дороги судеб"

Глава 10

Флай не был большим знатоком леса, но вел нас достаточно уверенно, каким-то образом все-таки ориентируясь на местности.

– Вон там их поляна, – наконец сказал он почти шепотом (фитиля от Голда за то, что говорил в голос, он получил почти сразу, как мы вошли в лес). – За тем оврагом.

Надо бы ему еще один вкрутить, за непредусмотрительность. Раньше о подобном предупреждать надо. Нет, о том, что эти молодцы совершенно не беспокоятся о карауле и постовых, мы уже знали, но все равно непорядок. И ведь видел, что идем мы аккуратно, поскольку есть большая вероятность столкнуться с кем-то из потенциальных покойников, которые тоже могут шататься днем по лесу.

Впрочем, сама акция тоже не претендует на хрестоматийность – такие вещи делают ночью, с предварительной рекогносцировкой. Днем кто-то из тех, на кого мы охотимся, может отсутствовать в лагере. Но ждать темноты не хотелось. Чего зря время терять? До ночи мы успеем всю эту братию перебить и, возможно, даже покинуть данную местность, направившись в сторону генеральского бункера. А если кто и ускользнет, может, оно даже и неплохо. Потом его поймаем, вон, молодняк на это дело кинем. Будет им практикум в боевых условиях. Тем более лес теперь значился у меня в приоритетах. Это наш лес! И все, что в нем, – тоже наше. Я на своих ошибках учусь.

– Перстень, Лакки, Джебе, в обход поляны, – отдал я команду. – Контролируйте, чтобы никто из них смыться не успел. И по сторонам поглядывайте, чтобы со спины никто не зашел и по голове ничем не треснул. Джебе, ты старший, расставь ребят по точкам. И тихо. Настя, выбери позицию, твоя задача – та же самая, плюс ты страхуешь мальчишек. У вас двадцать минут, потом начнем действовать мы.

– Хозяин? – предупредительно рокотнул Азиз, видно опасавшийся, что я забуду свое обещание.

– Да помню я, – меня начала раздражать настойчивость зимбабвийца. Ну нельзя быть таким злопамятным. – Отстань!

А в лагере шло веселье. Его отголоски доносились даже сюда, к оврагу. Когда мы миновали овраг, добрались до края большой поляны и расположились под сенью густых кустов, растущих по ее краям, то даже смогли увидеть, чем именно забавляются обитатели лагеря.

Впрочем, подъем чувств был только у тех, кто числил себя хозяевами положения и комфортно разместился на солнышке, остальным, судя по всему, было не так уж и весело. Оно и понятно – когда тебе прямиком в задницу вставляют ветку с листвой и заставляют сражаться таким оружием с другими бедолагами, то это как-то не сильно бодрит.

Даже и не знаю, что делать с теми, кто согласился участвовать в подобном. Забрать к себе? Так они уже сломаны окончательно, и, что бы ни случилось, психику им уже не выправишь, они рабы по сути своей. Теперь будут помнить о том, что именно с ними случилось, и вести себя соответствующе. Одно дело – Окунь, он, конечно, тоже зло, но другого разлива. Насилие и побои не всегда ломают человека, вон достаточно на Ювелира посмотреть. А тут – именно полный крах личности. Не знаю, как кто, а я бы предпочел, чтобы мне голову размозжили, но ветку в задницу вставить себе не дал бы. А эти бегают, подхихикивают, задами виляют, машут свеженаломанной зеленью, имитируют битву. И не один человек, не два – десяток!

А ведь среди тех, кто бегает, и среди тех, кто сидит сгорбившись у деревьев, есть мужчины, на вид – вполне крепкие. Оружия у регочущих негодяев я не вижу, да и особых здоровяков там нет, ребята-то большей частью совсем молодые, некоторые на вид и вовсе мальчишки. Так в чем же дело? Почему они просто не перебьют их? Что им мешает это сделать? Может, у этих гавриков какие-то сверхспособности есть?

– Одиннадцать, двенадцать, тринадцать, – донесся до меня шепот Флая. – Вроде все тут! По-моему.

– Нам свезло, им – нет, – еле слышно произнесла Фира.

А эти тринадцать человек, не подозревая о том, что они уже учтены, продолжали получать от жизни удовольствие. Кстати, сразу было видно, кто какое место в их иерархии занимает. Выше других сидел юноша с правильными чертами лица и зализанными черными волосами. Судя по всему, он и был здесь лидером. Сбоку от него разместилось несколько крепких ребят, надо думать, его ближайшие соратники. Ну а остальные сидели как бог на душу положит. Оно и понятно: пристяжь, чернорабочие.

– А ну живее, толстопуз! – крикнул кто-то из хохочущих молодых людей. – Давай, давай, поактивнее! Напоминаю: трое из вас, те, кто проявит себя хуже других, сегодня умрут! А победитель получит бабу на целую ночь!

– А если победит баба? – спросил другой.

– То она эту ночь проведет одна, это тоже награда хоть куда! – сообщил ему лидер, вызвав одобрительный гул соратников: мол, по заслугам и награда.

Вот ведь, на вид нормальные люди, явно книжки в детстве читали хорошие, родители их, скорее всего, лаской и заботой не обделяли, что такое общечеловеческие ценности, они тоже наверняка знали. Откуда же это вылезло в них? Или оно было всегда и сейчас просто выперло наружу? А может, и на том свете они были такие, просто все это делалось не явно, не напоказ, сдерживали их кое-как законы и общественное мнение? Жека мне как-то года три назад рассказывал, что накрыл один клуб из тех, что назывались «элитными» и предназначались для отдыха крайне состоятельных граждан. Так вот, в подвале, оборудованном в стиле испанской инквизиции, он чего только не нашел, ассортимент там был гигантский – от дыбы до «испанского сапожка». И кровью свежей вперемешку с кусками человеческой кожи там все заляпано было так, что даже его начало потряхивать.

– Люди иногда ведут себя как редкостные свиньи, – заметила Фира. Она, сузив глаза, смотрела на происходящее, и оно ей тоже явно не нравилось.

– А мне их не жалко. – Голд явно прокачал ситуацию и говорил даже не шепотом, а вполголоса. Гвалт стоял такой, что все равно его, кроме нас, никто услышать и не мог. – Я про рабов. Если люди мысленно уже готовы прогнуться, то вопрос только в том, как быстро они себе хозяина найдут.

– Этим придуркам повезло, что они обосновались далеко от кочевников, – заметил я. – С таким подходом к собственной безопасности они там долго не протянули бы.

– Им повезло, что мы такие лопухи, – самокритично ответил мне Голд. – Но прозревший глупец уже не глупец. Как думаешь, парни уже на позиции?

– Давай еще пару минут подождем, – предложил ему я. – Время не поджимает пока.

– Ну это совсем уже халтура. – Юноша с зализанными волосами показал на одного из рабов, плотного мужчину, который, видимо, совсем вымотался и с трудом передвигался по поляне. – Безобразие! Что за тормоз?!

– Ага, – кивнул носатый парень, которого я, кстати, узнал, он был среди тех, кто тогда Азиза убивал. – Сейчас.

Он легко вскочил на ноги и подхватил одну из дубинок, которые лежали сваленными в кучу. Легко, как бы играючи помахивая дубинкой, носатый подошел к пыхтящему толстяку, сидящему на траве, и, наклонившись, сочувственно спросил у него:

– Устал?

– Очень, – выдавил из себя тот, с трудом становясь на карачки. – Но я еще могу… Я запросто…

– Спасибо, но уже не надо, – мягко сказал носатый. – Ты дисквалифицирован.

Первым ударом он со всего маху ударил мужика по спине, и толстяк рухнул на землю, как мешок. Толчком ноги гаденыш перевернул бедолагу лицом вверх и с силой ткнул палицей ему в пах.

Боли тут нет, но в головах у нас все равно плотно сидит убежденность в том, что удар в эту область у мужчин ведет к очень и очень неприятным ощущениям.

Толстяк громко заорал, вызвав смех у истязателей, и тут же замолчал – следующий удар был направлен прямиком ему в лицо.

– Теряешь хватку! – заорал кто-то из приятелей носатого. – Три удара, а он все жив.

– Так нам и спешить некуда, – резонно заметил тот, достаточно ловко вертя дубинку. – Опять же, скоты отдохнут маленько.

Под словом «скоты» он явно имел в виду людей, которые так и стояли на четвереньках, безмолвно глядя на расправу, чинимую над одним из них. Стояли, смотрели и молчали.

Молчали и те, кто сидел под деревьями. Эти рабы не участвовали в забаве, может, была не их очередь, а может, по какой другой причине. Я насчитал человек двадцать.

– Не тяни, – то ли попросил, то ли приказал носатому лидер. – Мне становится скучно. Да и за полдень уже перевалило, дело к обеду. Если захочешь порезвиться, мы все равно сегодня собираемся прогуляться к вечеру, авось поймаем какого-нибудь дерзкого товарища. С ним и позабавишься.

Ну да, естественный отбор в действии. Дерзких они убивают сразу, а те, кто посговорчивее, с ветками в задах бегают. Все верно сделано, сразу видно – образованные люди в стаю сбились. Достижения психологии, эффективного маркетинга и управленческого учета, умело примененные в полевых условиях.

– Вставай, животное, – пнул ногой хрипящего толстяка носатый. – Вставай, тварь, не заставляй меня нагибаться.

И он встал. На колени. Прекрасно осознавая зачем! Нет, это вне моего понимания. Ну пусть даже он сейчас думает: «Скорей бы сдохнуть». Но напоследок хоть в глотку своему мучителю вцепись! Есть же такая возможность? Даже если и не задушишь, так хоть умрешь как мужик.

Но нет. Толстяк так и стоял на коленях, тупо глядя перед собой.

Носатый перехватил дубинку как бейсболист перед тем, как отбить мяч, и коротко, без замаха, одним ударом раздробил мужику затылок.

– И даже не жалко, – услышал я слова Голда.

– А нам их точно надо спасать? – поддержала его Фира. – Главных-то убить – святое дело, но спасать таких слизняков… Они нам на кой?

На кой, на кой… Да ни на кой. Я и сам не знаю пока, что с ними делать. Точнее, уже знаю, но говорить об этом пока не хочу.

А ведь никому их не жалко. Ну да, так с людьми поступать нельзя, но люди ли это? Даже эмоциональный Амиго не скрипит зубами и не теребит автомат. Показатель? Он и есть.

И еще я пожалел о том, что не дал Азизу его меч взять. Он хотел это сделать, а я запретил: мол, чего лишний вес на себе переть? Зря, самое то сейчас было бы. Впрочем, он и так управится. А мы ему поможем.

– Так, один игрок выбыл, – сообщил всем носатый, положив дубинку на плечо. – Вас осталось девять, то есть шансы на победу у каждого из вас возросли! Не ленитесь, скоты, сделайте нам весело!

– Сват, дальше неинтересно смотреть, – пофырчала как ежик Фира. – Пошли уже!

– А и то! – согласился с ней я. – И правда. Азиз, не вылезай пока и пулемет под рукой держи. Если дернутся, вали сразу всех.

– На линия огня не стойте, – проворчал он.

Я поднялся на ноги и сделал несколько шагов, выходя на поляну.

– Всем привет, – сказал из-за моей спины Голд, следующий за мной. – Развлекаетесь? Так сказать, спортивные игры на свежем воздухе?

– Говорил ведь, надо глубже в лес уходить, – зло зашипел кто-то из молодых людей, сидящих рядом с лидером. – Не слушали меня.

– Мое почтение, господа, – поднялся на ноги прилизанный. – Рад, что вы навестили нас.

Страха у него в лице и голосе не было, он явно умел владеть собой. Что его не пляшут, было ясно сразу: да, их больше, но наше оружие автоматически уравнивало шансы.

В то же, что и у него было оружие, я не слишком верил – такие типы обожают вертеть его в руках. Да и спрятать его было особо негде. Впрочем, кобуру я на всякий случай расстегнул, и рука лежала на рукояти кольта. Да и Азиз не дремлет.

– А-а-а, вот оно что. – Лидер заметил Флая и закивал головой. – Это ты их на нас навел, да? Надо было тебя еще тогда, в лесу прибить.

– Все твоя доброта, – проворчал носатый. – «Забавно их ломать», «В каждом живет раб, надо просто его расконсервировать». Вот, доэкспериментировались!

– Не бубни! – Прилизанный перевел взгляд на меня. – Я так понимаю, что лидер этих людей – вы?

– Есть такое, – подтвердил его догадку я.

– Не вижу причин, по которым мы должны враждовать, – мягко сообщил мне он. – Ну да, возможно, наши способы времяпровождения выглядят достаточно экстравагантно, но ведь и мир вокруг нас такой. Вместо обещанного комфорта мы получили дикую местность без каких-либо пристойных условий для существования. Если мир вокруг дик, почему мы должны оставаться цивилизованными? Это же игра, и мы все приняли ее условия. Или вы считаете по-другому и исповедуете что-то вроде: «Человек должен оставаться человеком в любой ситуации»?

– Не стану врать, не исповедую я подобного, – ответил ему я. – И да, этот мир не тот, которого мы ожидали. Я вообще собирался гоблинов гонять по лесам и долам. Хотя… Мне и тут этим заниматься довелось, в определенном смысле, конечно.

– Ну вот, – хлопнул в ладоши прилизанный. – Видите. Вы нашли занятие себе по душе, а мы нашли то, что нравится нам. Каждому свое. Так чего ради убивать друг друга? Плюс мы могли бы договориться на взаимовыгодных условиях.

А он хороший переговорщик. Жаль, что как человек – дрянь.

– Я так понимаю, что вас в первую очередь беспокоит не очень разумное расходование ресурсов, то есть людей, – тем временем вещал прилизанный. – Я это вижу по вашему лицу. Ведь так?

– Предположим, – ответил за меня Голд. Он, склонив голову к плечу, внимательно слушал лидера негодяев и, казалось, изучал его.

– Как-то так сразу и подумал, – обаятельно улыбнулся прилизанный. – Так в чем же дело? Часть людей, которых мы ловим, будет поступать к вам. Количество и качество их мы определим, это вопрос переговорный. Вы можете сказать нам, какой именно контингент вам интересен, почему нет? А взамен…

– Убейте их, пожалуйста, – прошелестел женский голос откуда-то сбоку.

Это была девушка, совсем еще юная, но с глазами человека, который прожил лет сто и очень от этого устал. Она сидела, привалившись спиной к дереву, широко раскинув ноги, и с надеждой смотрела на меня.

– Что? – переспросил у нее я.

– Убейте их, вам же это не трудно сделать, у вас есть оружие, – повторила девушка. – А потом и меня, если не сложно. Я не хочу жить. Жить – значит, помнить, что было, а помнить это я не желаю.

– Я же говорю: скоты, – все так же, с улыбкой, сообщил мне прилизанный. – Дифференциация среди людей была, есть и будет. В том мире она шла поступательно, в этом – стремительно. Люди же знают, как оно должно быть? Такие, как мы, – как вы и как я, – вершина эволюции на этой планете в данный момент. Такие, как они, – это скот, их задача – обеспечивать нам комфорт и сравнительно нескучное времяпровождение. Заметим, это не цинизм, просто таковы реалии бытия, и глупо от них отмахиваться. Со временем ситуация может поменяться, даже наверняка поменяется, но сколько до того момента еще пройдет? А если мы объединимся…

Ловок, шельма. Голос медовый, слова правильные… И предложение, между прочим, очень даже недурственное. Вам нужны люди – мы их вам дадим. А за это просто не троньте нас, и все. Подкопаться не к чему, всем будет хорошо.

– Разумно звучит. – Я улыбнулся, уловив почти беззвучный вздох девушки, которая не хотела жить. – Но вот какая закавыка: этот мир дикий, как вы совершенно верно заметили. Стало быть, в нем все решает не разумность договоров, а дикость. Победите дикаря – и мы продолжим этот разговор. Азиз.

– Хозяина не дал мне меч взять, – проворчал тот, выходя из леса.

Его появление было эффектным. Во-первых, его кое-кто узнал, во-вторых, он у нас и вправду выглядел мощно.

– Это неконструктивно, – как-то слегка растерялся лидер.

– Совершенно конструктивно, – возразил ему я. – Что же тут не так? Сами говорили, что это игра. Вот вам ее условия, принимайте их как данность.

Азиз снял пулемет с плеча и поставил на траву, отдал оба пистолета Флаю и достал из ножен свой тесак, который выглядел более чем внушительно.

– Давно ждать, – выдал он ослепительную улыбку. – Мы тогда не договорить!

– Черт! – взвизгнул один из молодых людей и опрометью кинулся к деревьям.

Банг! Это была Настя. Выстрел раздался откуда-то сверху, как видно, она забралась на дерево.

Беглец застыл в движении и истаял на наших глазах.

Над поляной пронесся звук – это дружно выдохнули рабы. На подобное они явно даже не рассчитывали – их мучителей, которые казались всесильными, вот так просто убивают? Без всяких сложностей?

– Даже так? – прилизанный пригладил волосы. – Снайпер. Впечатлен.

– Он, – не стал спорить я. – Ну что, вас вон сколько, а он один. Что же вы, вершина эволюции? Давайте, победите дикаря. Это же так просто? Повторюсь, вас дюжина, он один. У вас дубинки, у него только нож. Хотя… Пожалуй, два ножа, так зрелище будет более впечатляющим.

И я протянул Азизу свой клинок.

– Хэ! – сказал зимбабвиец, принимая его. – Меч был бы лучше, но два ножа – тоже хорошо.

И широким розовым языком, похожим на лопату, он лизнул лезвие. Зрелище было еще то, Фира даже икнула.

– Я не понял, что мы получим, когда его убьем? – Предводитель этой компании умел держать себя в руках, это следовало признать. – Всего лишь возможность продолжить нашу беседу?

– Вам этого мало? Как по мне, даже многовато, – удивился я. – Сейчас условия диктуем мы, на нашей стороне сила. У кого сила, тот хозяин, это следует из ваших же слов. Так что теперь вы – мои рабы, и вам следует радоваться, что я предоставляю своему скоту хоть какую-то возможность выбора.

Зацепил. Вон как желваками играет.

Наступившую тишину нарушило несколько тихих хлопков в ладоши. Это была все та же девушка.

– Браво, – сказала она мне. – Вы его препарировали. Блестящий силлогизм.

– Кстати, да. – Фира хихикнула. – Нет, жизнь – это кольцо.

– Того и боюсь, – вздохнул я. – Сегодня его замкнул я, а завтра кто?

– Хозяин? – Азиз плотоядно глянул на полуголых молодых людей, которые смотрели на него не то что с опаской, а скорее даже с ужасом.

Забавно, тогда они его вшестером гвоздили и ничего не боялись. А сейчас их вдвое больше – и трусят. Правда, он тогда был без оружия и не понимал, что происходит.

– Валяй, – махнул рукой я. – Чего тянуть?

Азиз расставил руки с ножами в стороны и грациозно двинулся к кучке людей, застывших на месте. Он мурлыкал под нос какую-то песенку на родном языке, вроде как пританцовывал и, поручусь за это, улыбался.

Не все из них были трусами, несколько кинулось к дубинкам и схватило их, но это мало что могло изменить.

Азиз двигался смазанно, как очень большая и ловкая змея. Я даже не успел увидеть движение, которым он перерезал глотку первой своей жертве, а после все слилось в какой-то хоровод, который становился все малочисленней.

Не было у этих клоунов никаких сверхспособностей, люди как люди. Несколько из них попробовали что-то сделать, достать Азиза дубинками, да без толку. Надо им было его тогда добивать, давно. Сейчас для них это уже утопия.

Несколько человек отлетело в сторону. Судя по всему, у негра на них были другие планы, он не собирался убивать их сейчас. Один из отлетевших попробовал было улизнуть в кусты, которые находились от него в нескольких шагах, но наткнулся на Джебе. «Волчонок» укоризненно покачал головой и показал ему пальцем на круговерть, в которой то и дело мелькали лезвия ножей и черное тело, перевитое мускулами.

Все закончилось очень быстро, от группы людей, которые всего-то минут десять назад были почти властелинами Вселенной, осталось пять человек, причем дышащих на ладан.

– А этих чего не добил? – поинтересовался я у Азиза.

– Этих не так, – пояснил мне он, убирая свой нож в ножны. – Этих по-другому.

Он подошел ко мне и вернул нож.

– Ну, ты доволен? – спросил я у него. – Слово свое я сдержал?

– Хозяин добрый, – подтвердил зимбабвиец. – Азиз служи хозяин до конца.

Приятно, черт побери. Одно плохо – он не пояснил, до чьего конца.

– На колени вставать, – проревел Азиз, подбирая дубинку носатого, которая так и валялась неподалеку от нас. – На колени.

И добавил какую-то фразу на родном языке, явно непристойную.

– Слушайте. – Прилизанный уцелел и сейчас неохотно опускался на колени. – Я все понимаю, вы все делаете верно, я поступил бы так же. Ну хорошо, вы убили почти всех, этого довольно. Мы полезны для вас. Еще раз говорю: раз вам нужны люди, мы дадим их вам. Мы уже знаем, кто, когда и какой дорогой ходит, все вновь возрождающиеся идут почти всегда одним и тем же маршрутом. За неделю вы получите почти сотню человек. Сотня человек за одну жизнь!

– Чего это одну? – возмутился его приятель, стоявший рядом.

– Ваши жизни мне безразличны, – пояснил ему прилизанный. – Я говорю только о себе. Если хочешь жить, предложи им что-то свое. Джонни, это бизнес, странно, что мне приходится тебе такое объяснять.

– Цинично, но верно, – заметил Голд. – Сват, сто человек – это хорошая цена за одну голову.

– Хорошая, – признал я. – Причем народ-то небось отборный, если они их всех на ноль множили.

– Отборный, – подтвердил прилизанный. – Ну, с вашей точки зрения.

– Азиз, начни с него, – попросил я своего телохранителя. – Сделай мне приятное.

На самом деле я был почти готов согласиться. Да и согласился бы, если бы свидетелей не было. Какая разница, когда я его убью, – сейчас, потом? А сто человек – это сто человек. Но в присутствии «волчат», будущего моей семьи… Это недопустимо. Так что нет человека – нет соблазна. И желательно, чтобы Азиз не тянул, а то я могу передумать.

– Это глуп…

Дубинка буквально разнесла голову прилизанного, как арбуз. Нет, натурализма тут нет, но и того, что я увидел, было достаточно, чтобы впечатлиться. Даже мне, человеку, который не только бланки строгой отчетности в банке видел.

– Эта – раз, – широко улыбнулся Азиз и подошел ко второй жертве, которая теперь до боли напоминала тех, кого они все это время истязали. – А эта – два.

И его дубинка сокрушила второй череп.

– Не надо, – завопил третий по счету человек, стоящий на коленях. – Не надо! Нельзя так! Нельзя! Это…

– Это – что? – очень жестко спросила у него Фира. – Это бесчеловечно? Или – это запрещено законом?

– Хорошо, – заметила девушка, желавшая смерти. – Я начинаю верить в некую высшую справедливость.

– И зря, – сообщил ей я. – Мы, на самом деле, немногим лучше их. А со временем будем еще хуже.

– Да? – удивился Флай.

– Представь себе, – подтвердила мои слова Настя, которая слезла с дерева, поняв, что основные разговоры уже кончились и началось самое интересное. – Азиз, подари мне одного, а? Хочу одну штуку попробовать сделать. Пожа-а-алуйста!

– Для маленькая хозяйка Азиз делай все. – Негр потрепал волосы на голове третьей жертвы. – Твоя везет, твоя убивай женщина мой хозяин. У нее легкая рука.

– Не факт. – Настя вручила Флаю свою винтовку и достала нож. – Азиз, я видела, как ты тогда часового снимал, ну, у рейдеров. Покажешь, как правильно человеку под подбородок захват делать?

– Все просто, – деловито сказал зимбабвиец. – Главная – быстро и резко, чтобы его кричать не успел. Смотри.

– Я верю вам, – сказала мне девушка. – Возможно, вы и хуже. Эти были просто придурки, которые получили неограниченную власть над парой десятков человек. Обычные остолопы без цели, жестокие и циничные. А у вас есть цель. Хотя, может, здесь так и надо существовать? Конкретно здесь.

– Как вас зовут? – спросил я у нее. Эта девушка мне понравилась. И потом, ее явно не сломали, как остальных, которые только знай лупали глазами на происходящее, и у каждого на лбу было написано: «Чего ждать от новых хозяев?» Видимо, она была одним из экспериментов бывшего лидера.

– Франческа, – помедлив, ответила она. – Друзья называли меня Фрэн.

– Я рад видеть таких, как вы, Фрэн, в числе своих людей, – сказал я ей. – Вы говорите то, что думаете, и умеете принимать решения. Почему он вас не убил?

Она была настоящая, как Настя, как Наемник, как Милена. Такие мне нужны.

– Я непочтительно смотрела и дерзко отвечала, – засмеялась Фрэн. – Он хотел, чтобы я перестала так поступать и… сделала для них всех кое-что другое. Я не собиралась идти им навстречу, потому они меня насиловали, все по очереди, каждый день. И смотрели, чтобы я не убила себя, – это было не в их интересах.

– Фрэн, я не стану скрывать, – наклонился я к ней. – Эти люди на поляне – они все равно что мертвы уже. Но я бы хотел, чтобы вы остались жить.

– Я сама не хочу этого, – в ее голосе было что-то вроде мольбы, – я хочу все забыть.

– То место, где вы появились на Ковчеге, далеко отсюда? – деловито спросил у нее я.

– Нет, – удивленно ответила Франческа. – Совсем недалеко. Я даже догадываюсь, что им в руки не в первый раз попадаюсь, один сказал мне, когда поймал: «Старая знакомая». Видимо, в прошлый раз я умудрилась умереть. В этот – нет.

– Амиго, – позвал я «волчонка».

– И доворачивай лезвие нож, – донеслось до меня. – Чтобы сразу гортань рассечь. Тогда он хрипеть будет, а голос говорить – нет.

Азиз и Настя препарировали уже четвертого пленника. Судя по всему, на третьем Азиз показал мастер-класс, а теперь Настя сдавала ему зачет. Что примечательно – Джебе, Лакки и Перстень тоже крайне внимательно слушали негра, явно запоминая, что к чему.

– Сват! – вытянулся передо мной каталонец.

– Посмотри на эту девушку и запомни ее, – приказал я ему, подождал пару секунд и спросил: – Запомнил?

Амиго кивнул.

– Хорошо. – Я подмигнул Фрэн, достал нож и ударил ее им под левую грудь. Лучше бы в горло, это надежнее, но убивать ее так же, как этих гаденышей, мне не хотелось.

Франческа охнула, завалилась на бок и растаяла в воздухе. Перед моими глазами мелькнуло сообщение о пополнении Свода.

Амиго явно ничего не понял, но говорить ничего не стал.

– Надо было больше оставлять! – попеняла негру Настя, прирезав последнего из душегубов. – Я бы закрепила навыки!

– Ну-у-у, – и Азиз многозначительно обвел глазами поляну, как бы говоря: вон сколько тренировочного материала.

– Не, им и так досталось, – скривила губы Настя. – Да и противно их убивать, если честно. Еще обделаются, вони не оберешься.

– Вот же нищеброды, – проворчал Голд, который в это время обшаривал шалаши бывших хозяев. – Сват, не поверишь, ничего нет. Вообще ничего! Как так можно жить?

– Весело, – предположил я. – Ты еще не понял? Они так скуку разгоняли. Этот хмырь четко сказал: пока так. А потом бы они отправились в большой мир. И знаешь, почему-то мне кажется, что их лидер мог бы пойти далеко.

– Почему «мог бы»? Может, и пойдет. – Голд поднял тряпку, оставшуюся от кого-то из убитых, повертел в руках и отбросил в сторону. – Он ведь скоро воскреснет.

– Не думаю, что он изберет другую линию поведения, – ответил я. – Хотя… В любом случае, пока он ошивается здесь, ему не жить. Человек он умный, говорить умеет, но мне такой не нужен. Это все равно, что пытаться с ядовитой змеей дружить, – смысла нет, все равно рано или поздно ужалит.

– Не знаю, не знаю. – Голд задумчиво смотрел на людей, жавшихся друг к другу. – В любом случае, зря ты его сразу убрал. Я бы сначала информацию из него выжал. Предложение-то было очень и очень неплохое.

– Мы и так этих людей получим. Может, и не всех, но большинство, – успокоил его я. – Сейчас только один вопрос решу и все объясню.

– Объяснит он мне! – фыркнул Голд. – И так все белыми нитками шито! А то я сам не догадался.

Ну да, я знаю, что всех не получим, дай бог половину. Но этого хитрована надо было убить. Я даже знаю, что Голд мог бы мне сказать на все мои доводы: убей этого, но оставь жить следующего, он знает не меньше. Но и его я оставить в живых не мог. Не потому что «аз воздамъ» или из-за излишней совестливости и щепетильности. Нет. Это вообще не про меня. Просто если я пожалею хоть одного такого поганца, об этом непременно узнают все в крепости, шила в мешке не утаишь, а значит, каждый из наших людей будет знать, что ради полезности мы можем оставить в живых убийцу, насильника, растлителя. И именно этот мой поступок может стать самым первым пятнышком ржавчины, которая разъест мою новую семью. Мы сильны, пока нам верят и за нами идут, и ради этого я готов понести некие убытки. Тем более, без этих поганцев даже те, кого мы не получим в ближайшие дни, все равно могут добрести до крепости, их теперь никто убивать не станет.

– Так, народ. – Я повернулся к людям, которые совсем уже не знали, чего ожидать. – Такими, как сейчас, вы мне не нужны. Вы сейчас рабы, бессловесный скот. Я знаю, что это так, и вы это знаете. У вас прямо сейчас есть два варианта на выбор: уйти на все четыре стороны или умереть. Те, кто умрет, забудут, что с ними было, и снова станут прежними, нормальными, не изломанными, тогда они смогут занять свое место среди моих людей, ну, если сами того захотят. Те, кто уйдет… Пусть вам повезет. Но если вы придете в мою крепость, места в ней вам не будет, предупреждаю сразу. Думайте, у вас есть минута.

– Только убивайте быстро, – попросил меня скуластый мужчина лет сорока, один из тех, кто бегал с веткой в заду. – Без вот этого: «Доворачивай нож», – хорошо?

– Конечно, – кивнул я.

– Я тоже выбираю смерть, – сказала грудастая девица, и тут людей как прорвало: – И я! И я!

Ушли только трое. Остальные выбрали смерть.

– Кто исполнит? – спросил я у своих бойцов. – Даже так, кто составит мне компанию?

Непросто это, народ в расход пускать. Одно дело – бой, другое – вот так. Я, конечно, сам это уже сделал, но то одна девушка. А здесь спиной к нам почти четыре десятка человек стоит.

– Могу я, – отозвалась Настя. – Делов-то. Ножом?

– Не надо ножом, – помотал головой я. – Бог с ними, с патронами. Да и ни к чему это, глупость я сказал. Азиз, отработай ты. Чтобы быстро.

Просто я на секунду представил себя самого, стоящего спиной к своим палачам и слышащего приближающиеся ко мне одиночные выстрелы, и меня передернуло. Они же все-таки люди. Нельзя с ними так.

– Ага. – Негр передернул затвор «детки». – Так, человека, ко мне повернись и ровно все встань. По рост вставай! По рост! Будет быстро и не больно!

Спустя пару минут по ушам гулко стегануло несколько пулеметных очередей, и на поляне остались только мы.

– Флай, Амиго. – У меня было ощущение, что я в грязи вымазался, очень хотелось помыться. – Значит, так, ставлю задачу. Вы остаетесь тут.

– Так и знал! – экспрессивно ударил ладонью о ладонь каталонец. – Вот не везет мне!

– Спорный вопрос, – не согласился с ним я. – За старшего остаешься. И не перебивай меня!

– Виноват, – вытянулся «волчонок».

– Сидите тут, собираете народ. Если я правильно понял этого упырька, люди в большинстве своем подтягиваются сюда, так что ваша цель – собрать максимальное количество этих бедолаг. Палим костер, да подымнее, громко говорим, когда народу станет побольше, даже хором поем песни, чтобы себя обнаружить.

– И еще раз в час или даже чаще делайте один-два выстрела в воздух, – посоветовал Голд. – Их в лесу слышно более-менее неплохо, так что будет людям как маячок. Или палкой по дереву бейте, вроде лесорубов, так даже лучше. Этот звук мирный, в отличие от выстрела.

– А кого ненужного на это дело не вынесет? – опасливо спросила Фира. – Парни вдвоем остаются.