Текст книги "Женщины и мужчины в дружбе и любви. Мадридский треугольник"

– Идея! – воскликнула Ира. – Ты со мной?

– Извини, не могу. Я должен ехать на работу. Оставляю квартиру в твоем распоряжении. Ключ можешь оставить у консьержа.

– Договорились! – кивнула Ира.

Она спустилась в центральный холл и, не обращая внимания на любопытные взгляды привратника, направилась к дышащему прохладой бассейну. Она разделась и готова была нырнуть, как у нее зазвонил телефон. На экране высветился номер Марины. Ира не могла не ответить.

– Привет, Марина!

– Доброе утро, – ответила та.

– Я вчера была на рынке Сан-Мигель, о котором ты рассказывала, – быстро заговорила Ирина, желая поделиться своей радостью. – Ты была совершенно права: это нечто потрясающее, ни на что не похожее!

– Я за тебя рада, – спокойно ответила Марина, и Ира почувствовала в ее голосе обиду.

Она поняла, что поспешила делиться впечатлениями с подругой, смутилась и замолчала. Было ясно как день, что чужое веселье не прибавляло оптимизма подруге.

– Почему ты замолчала? – раздраженно осведомилась Марина. – Я не вовремя звоню?

– Ты чем-то расстроена? Плохо себя чувствуешь? – попыталась загладить свою вину Ира.

– Я себя плохо чувствую постоянно, – резко оборвала Марина. – Вчера целый день ждала твоего звонка, – сменив тон, через несколько секунд призналась она.

Чувство стыда моментально пробудилось в Ире. Она отчетливо поняла, что обидела подругу, ведь после совместного ужина даже не вспомнила о ней, о ее беде.

– Прости, – искренне попросила она. – Я виновата. Не понимаю, как такое могло произойти. Я искренне сожалею.

– Я бы не стала драматизировать ситуацию, – немного успокоившись, объяснила Марина, – но мне осталось совсем немного, а ты обещала быть крестной моей дочери. Я хочу успеть увидеть этот обряд своими глазами.

– Неужели с тобой что-то может случиться за пару дней? – не поверила своим ушам Ирина.

– Я точно не знаю, – уклончиво ответила подруга. – Просто объясняю свое излишнее беспокойство и нервозность. Прости, я вспылила…

– Все в порядке. Я понимаю.

– Вот и помирились!

– Я готова стать крестной в любой день. Назови дату и время, – предложила Ира.

– Завтра в двенадцать. Согласна?

– Так быстро?

– Поверь, в моем положении это уже долго.

– Значит, нам нужно сегодня обязательно встретиться, чтобы обсудить мои покупки…

– Ничего не надо, – прервала ее Марина. – Я все приготовила еще несколько недель назад. От тебя требуется лишь присутствие.

– Ты была настолько уверена, что я прилечу? – спросила Ира.

– Даже не сомневалась, – призналась подруга. – Ты не могла бы поступить иначе.

– Может, мне надо заранее увидеться с ее отцом? Он, наверное, хочет поговорить с крестной матерью своей дочери? – поинтересовалась Ирина.

– У вас будет много времени для того, чтобы получше узнать друг друга. Сейчас у меня лишь одна просьба ко всем: прийти в назначенное время и место. Этого больше чем достаточно.

– Я буду, – безапелляционно заявила Ира.

– Замечательно, – облегченно вздохнув, сказала Марина. – Я тебе сегодня вечером позвоню и все расскажу.

Марина положила трубку, а Ирина еще несколько минут стояла не шевелясь, с телефоном в руках.

Она чувствовала себя предательницей и обманщицей. В то время, когда ее подруга умирала и нуждалась в ее внимании и заботе, она наслаждалась жизнью и упивалась любовью малознакомого мужчины. Это было настолько странно, неправильно и даже гадко, что настроение Ирины моментально испортилось. Она накинула платье и вернулась в квартиру, так и не искупавшись.

Ирина тяжело опустилась в кресло и уставилась в противоположную совершенно белую стену.

Казалось бы, нет ничего предосудительного в том, что она закрутила роман и радовалась жизни. За исключением того, конечно, что она была замужем и обманывала своего мужа, забыв о данных много лет назад клятвах и обещаниях. Но это были их личные отношения, и данную проблему должны были решать только они сами.

Жизнь Ирины отравляла мысль, что она способна испытывать радость в тот момент, когда по идее должна сопереживать близкому человеку и даже не помышлять о прелестях жизни.

Угрызения совести прочно вцепились в сердце, полосуя его острыми когтями. Ирина не понимала, как такое могло с ней произойти. Как она могла вообще что-то чувствовать, когда рядом притаилась и ждала своего часа смерть? Неужели она настолько черства к чужим страданиям? Неужели настолько эгоистична, что ее волнуют лишь собственные проблемы? Неужели она недочеловек? В какой момент своей жизни она превратилась в эгоцентричное существо?

Ирина казнила и бичевала себя несколько часов подряд. Она пыталась вырвать из сердца мысли о Карлосе, о наслаждениях, но, как ни стыдно было в этом признаться, втайне уговаривала себя, что болезнь Марины совсем не повод избегать или прятаться от радостей жизни.

Ирина поняла, что в одном человеке вполне могут одновременно существовать два противоречивых чувства: сопереживание и безразличие. Сопереживание являло лицо миру в моменты тесного контакта с несчастьем и болью. Безразличие расправляло крылья, лишь стоило душе затрепетать от предвкушения чего-то прекрасного.

Вечером Ира отправилась к Марине.

Ирина сидела в маленьком кафе недалеко от дома подруги и ждала. Почувствовав дикие угрызения совести после телефонного разговора, она перезвонила Марине через несколько часов и попросила встретиться, чтобы обсудить завтрашние крестины. Несмотря на то что подруга всячески пыталась избежать встречи, Ира проявила терпение, граничащее с назойливой настойчивостью, и в итоге добилась своего.

Упрямство Ирины объяснялось не просто искренним рвением оказать помощь, скорее, это было желание искупить вину, очистить свою совесть, почувствовать облегчение. Ирина не понимала истинной сущности своего поступка. Она верила в свое благородство и бескорыстность, однако в действительности эгоизм окутывал ее все сильнее и сильнее.

Марина появилась в кафе с опозданием. Выглядела она в этот вечер намного хуже, чем во время их прошлого совместного ужина. Каждый шаг давался с большим трудом, лицо осунулось и напоминало блин, черные круги под глазами не могло спрятать ни одно тональное средство. При первом взгляде на Марину сердце сжималось: то, что она тяжело больна, ни у кого не оставляло сомнений.

Только сейчас Ирина поняла, чего стоил подруге выход в люди, и в ней шевельнулось нечто похожее на сожаление и сочувствие. Она не должна была настаивать, зная о плохом самочувствии Марины.

– Привет! – встала Ира навстречу подруге.

– Здравствуй, Ирина, – кивнула в ответ Марина и с тяжелым вздохом села на стул.

– Тебе плохо? – заботливо спросила Ира.

– Ты все сама видишь, – раздраженно ответила она. – Зачем спрашивать?

– Прости, ляпнула, не подумав, – смутилась Ирина и нервно отпила глоток сангрии.

– Что ты хотела обсудить?

– Честно говоря, просто увидеть тебя.

Марина бросила на подругу одновременно укоряющий и жалостливый взгляд. За свою жизнь перенеся немало страданий, она понимала чувства Ирины лучше, чем кто бы то ни было. Однако выливать на нее злобу и обиду не стала. Она просто больше не испытывала низменных, порочных чувств и эмоций.

Парадокс человека, осознанно ждущего смерти, заключается в том, что он вовсе не зол на весь окружающий его мир. Скорее, наоборот, он перестает видеть мелочи, на которые раньше обращал внимание, не нервничает и не переживает из-за них. Соответственно он более спокоен и уравновешен. Он живет другими материями и категориями, где нет места суете.

– Ну, вот я здесь! – развела руками Марина.

– Спасибо, что согласилась встретиться.

– Ты мне не оставила выбора, – слабо улыбнувшись, произнесла Марина. – Твоя настойчивость достойна подражания!

– Я переживала, что расстроила тебя, – с нотками сожаления добавила Ира.

– Пустое, – махнула рукой Марина. – Не стоит даже вспоминать! Ты лучше скажи, куда пропала?

От неожиданности Ирина растерялась и чуть занервничала. Она не была готова обсуждать свои романтические отношения с кем бы то ни было. Кроме того, она не знала, стоит ли вообще об этом говорить.

– Почему ты выглядишь такой потерянной? У тебя что-то случилось? – насторожилась Марина.

– Не совсем, – замялась Ира. – Долго объяснять…

– У тебя здесь мужчина? – без обиняков спросила Марина. – Роман закрутила?

У Ирины кровь прилила к щекам, и она покраснела словно школьница.

– Значит, мужчина, – еще раз внимательно взглянув на подругу, подытожила Марина. – И серьезно это у тебя?

– Не знаю, – смущенно буркнула та.

Марина задумалась и на несколько минут замолчала, уставившись в одну точку.

– Не делай глупостей, – неожиданно изрекла она. – Не стоит совершать поступков, о которых будешь жалеть до конца жизни.

– Я не сделала ничего скверного…

– Поверь мне, – продолжала Марина, – это того не стоит.

– Понимаешь… – начала Ирина, но Марина безапелляционным жестом ее прервала.

– Я совершила много ошибок и заплатила за это немалую цену. Не повторяй моих глупых поступков!

– Ты так категорична, но ведь даже не знаешь его! – возмутилась Ирина.

– Значит, я права, что дело в мужчине, – скорее для себя, чем для подруги произнесла Марина.

– Да, в мужчине! – обиженно заявила Ира. – Я была верной женой долгие годы, не получая взамен ничего! В конце концов, я тоже хочу получать удовольствие!

– А ты не думала, что рискуешь потерять семью? Остаться в одиночестве и оплакивать свои некогда счастливые годы? Только задумайся: твои дети отвернутся от тебя и забудут, кто их мать! И не мечтай, что они будут на твоей стороне. Дети предпочитают родителей, которые рядом с ними, а не мифических героев из сказок. И даже если ты решишь вернуться, твой муж тебя никогда не простит. Мужчины не прощают измен! Они мстят за них. Я через это прошла. И не пожелаю подобного даже своему злейшему врагу. И это притом, что у меня были более веские причины уйти из семьи. Ты же совершаешь ошибку на пустом месте. Сама роешь себе яму.

– Ты сгущаешь краски, – потеряв уверенность, ответила Ирина. – Во-первых, ты ничего не знаешь о моих отношениях с мужем, а во-вторых, все несерьезно.

– Буду надеяться, что это так. Иначе я пожалею, что пригласила тебя в Мадрид и выбрала крестной для своей дочери. Ты будешь плохим примером для нее. Я мечтала о крестной матери, которая ценит семейные традиции и сможет показать их ценность моему ребенку. Не обмани моих ожиданий. У меня нет времени, чтобы что-то изменить, – попросила Марина.

– Я подумаю, – тихо пролепетала Ирина.

После слов подруги она приуныла. Эйфория, в которой Ирина была последние два дня, улетучилась, уступив место сомнениям. Она вновь вспомнила о дочках и сыне. Предательство по отношению к мужу ее не беспокоило, а вот как на эту историю посмотрят дети, Ирина задумалась. У нее в душе поселился страх. Она испугалась, что потеряет детей. Наверное, это было бы самое страшное, что могло с ней случиться в жизни.

– Спасибо, – произнесла она.

– Не надо меня благодарить. Это искренние слова, – устало ответила Марина. – Я не желаю тебе зла. Просто пока не поздно – остановись.

– Я постараюсь, – кивнула Ирина.

Разговор подруг потек по совершенно иному руслу, нежели планировала Ира. Она предполагала говорить о Марине и ее проблемах, а вышло, что обсуждали ее личную жизнь.

Ирина не могла сказать, что злилась из-за этого или была недовольна произнесенными вслух мыслями. Напротив, слова Марины осветили сложившуюся ситуацию с иного ракурса. Она увидела то, чего не могла или не желала видеть. Марина заставила взглянуть на свою будущую жизнь без детей. И Ирина была вынуждена признать, что это будет не жизнь, а сплошная мука.

Поздно вечером Карлос стоял с букетом шикарных роз в дверях номера Ирины и выглядел настолько счастливым и довольным, что она забыла о сомнениях и вновь сдалась на милость обуревавших ее чувств.

– Ты как всегда прекрасна, – улыбнулся Карлос.

– А ты скоро избалуешь меня комплиментами, и я настолько привыкну к ним, что стану зависимой от тебя.

– Я этого и добиваюсь, – усмехнулся Карлос. – Это моя мечта: любимая женщина в моей власти!

– Ах, так! – наигранно зло воскликнула Ира. – Ты пытаешься мной манипулировать?

Карлос растерялся. Он пытался понять – шутит Ирина или говорит с ним серьезно.

– Расслабься, глупенький, – расхохоталась она, увидев напряженное лицо своего кавалера. – Это была всего лишь неудачная попытка повеселиться!

Ирина подошла к Карлосу, села рядом и нежно погладила его по щеке.

«Как я смогу отказаться от него? – думала она. – Как объяснить ему, что наши отношения изначально были обречены? Он влюблен, и если быть до конца честной, то и я немного влюблена. Я не хочу бросать мужчину, который заботится и думает обо мне. Это несправедливо – терять того, кто делает тебя счастливым…»

Ирина смотрела на Карлоса такими печальными глазами, что он заволновался.

– Почему ты грустишь? – заботливо спросил он.

Ира тряхнула головой, и ее длинные волнистые волосы рассыпались по плечам, источая свежий чистый аромат.

– Тебе показалось, – не моргнув глазом, солгала она.

Ирина решила ничего сейчас не говорить Карлосу. А может, вообще не объясняться, просто в один момент исчезнуть из его жизни. А может, остаться с ним навсегда… Ирина так и не пришла к однозначному выводу. Сомнения обуревали ее со страшной силой каждую минуту. Голова раскалывалась от мыслей, так что задумчивое выражение лица стало частью образа Ирины.

– Ты опять не хочешь ничего говорить! – обиделся Карлос. – Это несправедливо.

Чтобы прекратить ненужный разговор, Ира обняла Карлоса за шею и жарко впилась в его губы. Объяснение вновь не состоялось, зато была прекрасная ночь, полная страсти и объятий.

Рано утром, проснувшись по звонку будильника, поставленного на шесть часов, Ирина быстро оделась, взяла пакет с подарками, купленными вчера в детском магазине, и отправилась в церковь на крестины.

Будучи матерью троих детей, она никогда не была крестной, поэтому волнение, охватившее ее, как только она подошла к дверям храма, было закономерным и объяснимым.

Пару минут она потопталась на месте, не решаясь войти внутрь. Затем набрала в легкие побольше воздуха и перешагнула порог, отделяющий грешное мирское существование от духовного покоя и умиротворенной жизни.

Внутри было прохладно, темно и тихо. Улавливался лишь треск догорающих свечей и еле слышный шепот. Ирина оглянулась и увидела в дальнем конце церкви небольшую группу людей, беседующих с батюшкой, одетым в темные одежды. Среди них она различила хрупкую, словно тростинка, фигуру Марины, рядом с ней стояли маленькая девочка, очень напоминающая свою мать, и мужчина с седой головой.

С трудом Ирина узнала в этом сильно постаревшем мужчине бывшего мужа Марины Диего. Было ясно, что трудности, с которыми ему пришлось столкнуться, не прошли бесследно.

Ирина подошла к ним и тихонько тронула подругу за плечо. Марина обернулась и с облегчением выдохнула.

– Как хорошо, что ты приехала! Я уже решила, будто ты передумала.

– Почему? – удивилась Ирина. – Если бы отказалась, то обязательно предупредила бы. Я не смогла бы так просто исчезнуть.

– Но ты опоздала на целый час! Батюшка уже собирался начать обряд без тебя! – как можно спокойнее попыталась объяснить Марина.

– Не может быть! – не поверила Ира. – Я же будильник поставила!

– Факт остается фактом.

– Простите меня, пожалуйста, – растерянно выговорила Ирина. – Я, правда, не хотела заставлять вас ждать меня. Это какое-то недоразумение.

– Все нормально, – спокойно ответила Марина. – Познакомься лучше со своей будущей крестницей. Мария, это Ирина, давняя подруга твоего папы, – перейдя на испанский язык, добавила Марина.

– Очень приятно, – сделав реверанс, произнесла девочка.

– Мне тоже очень приятно с тобой познакомиться, – улыбнулась Ирина.

Девочка ей понравилась с первого взгляда. Кукольное личико обрамляли темные кудрявые волосы, смышленые карие глаза смотрели с внимательным интересом. Худенькая, высокая для своих лет, с длинными ножками, – она была очень привлекательной и милой.

– Здравствуй, Ирина, – наконец-то обратился к Ирине Диего. – Рад тебя видеть.

– Здравствуй, – кивнула в ответ Ира. – Взаимно.

– Крестная мама приехала? – обратился к ним священник.

– Да, батюшка, – кивнула Ирина. – Извините за опоздание. Видимо, я была невнимательна, когда ставила будильник.

– Хорошо, – ответил он и, уже развернувшись спиной, бросил: – Готовьтесь, через пять минут начнем.

Ирина отошла к деревянной скамейке, чтобы поставить на нее пакет с подарками. Услышав за спиной легкие шаркающие шаги, она обернулась. Рядом стояла Марина. День ото дня ее внешний вид становился болезненнее. Она стала настолько худой, что Ирине показалось, если в храм ворвется сильный ветер, то унесет ее с собой.

– Ты действительно случайно опоздала или не была уверена и думала? – напрямую спросила она.

– Я клянусь тебе, Мариночка, – приложив руки к груди, взмолилась Ирина, – это недоразумение. У меня не было ни малейшего сомнения!

– Хорошо, – удовлетворенно кивнула Марина. – Для меня это очень важно.

– Как ты объяснила Марии свое присутствие здесь? Кто ты для нее? – робко поинтересовалась Ирина.

– Знакомая папы. Собственно говоря, так же, как и ты. Ты тоже должна поддерживать эту легенду.

– Да, – согласилась Ирина. – А девочка не спрашивала, почему именно православная церковь? Почему русская крестная?

– Диего давно сказал Марии, что ее мать была русской, поэтому она спокойна.

– А что Диего сказал ей о матери? Где она?

– Умерла, – прошептала Марина. – Что, собственно говоря, очень скоро станет правдой…

Церемония крещения прошла очень светло. Слушая церковные песнопения и слова батюшки, все присутствующие улыбались и с радостью наблюдали за Марией. В длинной белой крестильной рубашке, с одухотворенным выражением невинного лица она была похожа на ангелочка. Мария очень серьезно отнеслась к крещению и внимательно вслушивалась в непонятные для нее слова, так что у нее на лбу от напряжения запульсировала синяя жилка.

Ирина с нежностью смотрела на взрослую не по годам девочку и искренне улыбалась. Она испытывала к ней теплые чувства, которые рано или поздно просто обязаны были перерасти в любовь. Ирина подумала о том, что стоит познакомить Марию со своими детьми, пригласить ее в Москву или Доминикану, чтобы они подружились.

Вспомнив о детях, Ирина вернулась мыслями к своему роману. Однако вдохнув воздух, наполненный святостью, и почувствовав благоговение, она уже с легкостью признала свою вину перед мужем и детьми. Ирина осознала свой непростительный обман и риск, которым подвергла семью. Поэтому решение о прекращении порочной связи далось легко, как само собой разумеющееся.

Церковь всегда умела возвращать оступившихся в свое лоно, направлять их мысли и поступки в правильное русло. Иногда служителям Бога даже не нужны проповеди. Достаточно пригласить человека, сбившегося с праведного пути, войти в храм, как он тут же чувствовал каждой клеточкой своего бренного тела, что он ничтожная песчинка в грешном мире, полном пороков и соблазнов, и только церковь может помочь ему выбраться из западни.

И церковь действительно спасала и помогала страждущим. Многие находили успокоение в вере. Ведь когда у тебя ничего не остается в жизни, то церковь всегда дает надежду стать счастливым. Если не на земле, то хотя бы в загробной жизни.

На минуту Ирина закрыла глаза и яростно начала шептать «Отче наш» – единственную молитву, которую знала наизусть. Она с таким рвением проговаривала каждое слово, что у нее пересохло во рту.

Снова стать счастливой женой и матерью – вот была ее единственная просьба. Оказывается, испробовав новую жизнь, можно страстно желать вернуть, казалось бы, ненужное и порядком надоевшее.

Ирина заказала обратные билеты на самолет и с нетерпением ждала возвращения в Доминиканскую Республику. Она поговорила по телефону с детьми, и ее сердце защемило от тоски. Красоты Мадрида были молниеносно забыты, на смену им пришло томительное ожидание.

С Карлосом Ира решила не объясняться: она боялась упреков и обидных слов. Ей казалось, что легче и правильнее исчезнуть, испариться, остаться в его памяти прекрасной незнакомкой, чем лгуньей и обманщицей.

Ирина собирала чемодан, когда в ее номере зазвонил телефон. Она долго не брала трубку, решив, что это Карлос пытается ее отыскать. Однако телефонный звонок не смолкал. Почувствовав беспокойство, Ирина схватила трубку.

– Алло?

– Ирина? – уточнил незнакомый мужской голос.

– Да, это я, – испуганно произнесла она.

– Здравствуй. Это Диего.

– О! – с облегчением выдохнула Ира. – Ты меня напугал.

Диего помолчал, не зная, что именно ответить на эту фразу, а затем произнес:

– Пугать не хочу, но новости у меня печальные.

– Марине хуже? – спросила Ира.

– Нет, – после паузы сказал Диего.

Ирина моментально поняла значение этого «нет». Оно означало не улучшение, а давно ожидаемый конец.

– Умерла? – тихо спросила она.

– Да.

– В больнице или дома?

– На вокзале.

Ирине на секунду показалось, что она ослышалась:

– На вокзале? Почему? Она собиралась куда-то ехать?

– Все намного сложнее. Она бросилась под поезд.

Ирина плавно опустилась на стоявшее рядом кресло.

– Ирина, ты здесь?! – крикнул Диего.

– Да-да, – вздрогнув, рассеянно ответила Ира. – Как это произошло?

– Я пока ничего не знаю. Несколько минут назад мне позвонили из полиции и сообщили об этом. При ней были документы, поэтому ее быстро опознали.

– Ужасно! – пробормотала Ирина.

– Этого можно было ожидать. Она давно намекала, что скоро уйдет, но я говорил с врачами, они давали как минимум год жизни. Марина давно решилась на этот шаг, – Диего замолчал, чтобы перевести дыхание, и Ирина поняла, что они оба избегают слова «самоубийство». – Она ждала лишь твоего приезда и крестин Марии, постоянно твердила, что крещение дочери – это ее последнее желание. Мол, других не будет.

– Как я не почувствовала? – сокрушенно закусила губу Ира. – Хотя нет, постой… Я тоже начинаю вспоминать. Да-да! Именно это она и говорила, только я не поняла…

– Не вини себя, – успокоил Диего. – Последние несколько лет Марина принимала порой странные и кардинальные решения. Однако она полностью отдавала себе отчет в содеянном. И ни о чем не жалела.

– Нет, неправда, – возразила Ирина. – Во время последней встречи она меня умоляла не делать ошибки… – Ирина запнулась, пытаясь найти подходящие слова, чтобы не вдаваться в подробности своей личной жизни. – Я имею в виду, она открытым текстом сказала мне, что сожалеет о том, что ушла от тебя и оставила дочку.

– Правда? Марина это действительно говорила? – с сомнением и одновременно с надеждой в голосе спросил Диего.

– Можешь не сомневаться в моих словах, – твердо заверила Ирина. – Наш последний разговор я не забуду никогда.

– Спасибо, для меня это большое утешение, – дрогнувшим голосом произнес Диего.

– Это тебе спасибо, что сразу же позвонил мне, – Ирина потянулось за платком, который лежал на тумбочке, и вытерла бежавшие по щекам слезы.

– Думаю, кроме тебя и меня, ее смерть мало кого будет волновать. В последние годы она порвала отношения со всеми друзьями и знакомыми. Отдалилась от всех, старалась держаться в стороне. Единственным ее спутником был тот врач… лишь недавно она позвонила мне.

– Почему?

– Точно не знаю. Наверное, не хотела, чтобы ее жалели. А может, бывшие знакомые напоминали ей о счастливой и беззаботной жизни, которую она всячески пыталась стереть из своей памяти.

– Ты прав, Марина мне говорила, что воспоминания причиняют ей страдания. Она даже цитировала каких-то классиков. Не могу сейчас вспомнить…

– Ты придешь на похороны? – спросил Диего.

– Приду, – только и смогла ответить Ирина, решая, как поменять обратный билет и объяснить детям причину своей задержки.

– Я позвоню позднее и сообщу, где и когда пройдет прощание.

– Хорошо. Я буду ждать, – ответила Ира и положила трубку.

Когда она летела в Мадрид, то не думала, что путешествие окажется настолько печальным. Напротив, все начиналось более чем многообещающе: внимательный мужчина, красивый город, множество приключений впереди. Все бы так и было, однако подруга невольно вмешалась в ее судьбу и изменила ход дальнейшей жизни.

Иной раз влияние случайных событий оказывается намного весомее и ощутимее, нежели продуманные и запланированные действия. Мимолетная встреча в итоге может стать знаковой, а непредвиденная короткая поездка плавно трансформироваться в дальние странствия. Кто мы в этом мире, чтобы планировать свою жизнь? Нашими судьбами управляют высшие силы, которые соединяют и разводят людей по своему разумению. Мы – всего лишь марионетки в чужих руках, и участь наша предрешена.

Похороны были очень скромными: минимум людей, минимум церемоний. Во время траурной процессии Ирина была словно во сне. Она вспоминала день встречи с подругой, их веселую и беззаботную студенческую молодость, романы и вечеринки. Впереди была долгая счастливая жизнь. О таком печальном конце в те годы даже нельзя было помыслить.

Слез не было. Скорее, присутствовали апатия и меланхолия. Как ни стыдно было признаться, но Ира рвалась поскорее уйти с похорон. Тяжелая церемония прощания всегда подавляюще действует на людей, поскольку каждый начинает задумываться о своем конце и, естественно, подобные мысли опустошают.

Воспользовавшись благовидным предлогом, что нужно ехать в аэропорт, Ирина улизнула. Поскольку в действительности ей некуда было торопиться, она стала бесцельно бродить по улицам Мадрида, которые сегодня казались ей унылыми и неприветливыми.

Она шла вдоль старинных и современных зданий и невидящим взором смотрела вперед.

Через какое-то время Ирина вышла на просторную площадь. Яркое солнце заливало своими лучами весь периметр зданий. Теплые лучи пробирались под одежду и согревали окоченевшее от ненастной погоды и душевного смятения тело.

Ирина сделала над собой усилие и постаралась выползти из скорлупы, в которую спряталась еще вчера вечером. Она подняла глаза и увидела перед собой вокзал Аточа. Тот самый вокзал, который вследствие террористического акта несколько лет назад забрал жизни сотен людей. Два дня назад к многочисленным жертвам добавилась еще одна невинная душа. Вокзал Аточа стал роковым местом для многих людей.

Ноги сами привели Ирину к этому заклятому зданию. Она долго смотрела на него, не решаясь войти внутрь. Однако затем, пересилив необъяснимый страх, купила пять белых роз и двинулась к железнодорожным путям.

Подойдя к рельсам, Ирина встала на колени и положила рядом с ними букет. Никто из прохожих ее не беспокоил. Все отнеслись к ее поступку с пониманием, поскольку решили, что она пришла на место давней трагедии поклониться погибшему родственнику.

Ирина несколько минут стояла неподвижно, а затем негромко произнесла:

– Марина, этот букет из пяти цветов для тебя. Ты останешься в моей памяти живой и здоровой. Другой я тебя помнить не могу и не хочу. Не беспокойся, свое обещание я выполню: твоя дочка всегда будет под моей защитой. Я буду заботиться о ней, как о собственном ребенке. Спи с миром. Ты это заслужила. Прощай, подруга.

Ира встала с колен и, не оглядываясь, вышла из здания вокзала. Она взяла такси, заехала в гостиницу за чемоданом и отправилась в аэропорт, рассчитывая прямо там купить обратный билет в Доминиканскую Республику, где ее ждала семья.

Ирина очень хотела домой. В этот миг казалось, что родные стены могут защитить от любых бед и ненастий, помогут решить любые проблемы. Главное – поскорее туда добраться, и жизнь сама собой наладится.

Андрей и малыши стояли у паспортного контроля. Увидев Ирину, дети с криком кинулись к ней и сжали в объятиях. Они визжали от восторга и хохотали, когда она щекотала их за ушками. Каждый тянул Ирину к себе, желая заполучить маму целиком в свое полное владение. Ирина смеялась вместе с ними, целовала их в макушки и поглаживала по щекам. Увидеть родные лица деток было настоящей сказкой: словно поток лечебного бальзама вылился на нее и зарубцевал глубокие раны.

«Вот оно – истинное счастье!» – подумала Ирина и с ужасом вспомнила свои мадридские любовные похождения, которые в какой-то момент заставили задуматься об иной жизни, ставя тем самым под удар ее материнские чувства.

Веселой шумной толпой они дошли до машины, загрузились в нее и направились домой. Дети наперебой рассказывали Ирине последние новости, требовали от матери интересных историй о Мадриде и умоляли больше никогда не уезжать надолго.

Ирина, в свою очередь, увлеченно слушала их, и сердце ее щемило от нежности и сочувствия, когда малыши говорили, что очень скучали по ней. Нет на свете дороже слов, чем признание ребенка в любви к родной матери.

Машина покатила по широкой аллее, ведущей к дому, и Ирина с любопытством высунулась из окна, чтобы разглядеть, как выросли любимые цветы за время ее отсутствия. Казалось, ничего не изменилось: природа застыла в своем совершенстве, ожидая прихода осени, когда прохладный ветер и проливные дожди внесут свои коррективы.

А вот Ирина за это непродолжительное время изменилась, причем перемены коснулись ее внутреннего мира. В ее голове произошло переосмысление шкалы ценностей: многое, что раньше казалось важным и незыблемым, теперь потеряло свою остроту и первостепенность. Многие вещи, на которые в прежние времена тратилась масса времени и усилий, отпали сами собой за ненадобностью. Ненужное волнение, лишние переживания, выдуманные страдания – все это было в прошлом. В настоящем и будущем было семейное счастье.

Поздно вечером, когда дети с улыбками на губах уснули, Ирина осталась с Андреем наедине. Они сидели на веранде своего белого просторного дома и смотрели на океан.

– Как Марина? – спросил Андрей. – Зачем она просила тебя приехать?

– Марина умерла, – не вдаваясь в подробности, ответила Ира.

Ей было больно вспоминать об ушедшей подруге. Кроме того, она мечтала поскорее стереть из памяти свои любовные похождения, а напоминание о поездке невольно возвращало к прошлым событиям.

– Мне очень жаль, – понимающе кивнул Андрей. – Ты переживаешь?

– Да, очень. До того как Марина ушла из жизни, я успела стать крестной ее дочки, – призналась Ира.

– Да ты что? – удивился ее муж.

– Это была ее последняя просьба. Даже Диего согласился.

– Какая у нее дочка?

– Хорошенькая, – с нежностью вспоминая детское невинное личико, ответила Ирина. – Если ты не будешь против, я приглашу ее к нам в Москву или сюда.

– Конечно, не буду! – воскликнул Андрей. – Теперь это же твоя крестница!

– Она тебе понравится, – уверила Ира. – Очень милая, воспитанная девочка. Скромная и обаятельная.

– Не трать силы на убеждение. Уверен, что понравится, – кивнул Андрей.

– А как дела у Жанны? – только сейчас вспомнила Ира о подруге.