Текст книги "Русская инфанта"

Неожиданно одно из них заставило меня вскочить и пройтись взад-вперед по комнате.

Чтобы собраться с мыслями, я отправилась на кухню налить себе чай. Мое внимание зацепилось за ворох записей, сваленных в пакет, которые мой спутник любил множить с неуемной энергией. Судя по виду пакета, эти бумаги он собирался выкинуть. Я сначала хотела пройти мимо жертв его интеллектуальных мук, но что-то остановило меня. Уступив любопытству, я одним глазом заглянула в пакет. Там, среди бумажного мусора, лежала разорванная фотография красивой молодой женщины с зелеными, немного восточными глазами… Я сразу вспомнила это фото – именно его я случайно обнаружила в Риме среди денег и документов моего спутника. Я опять не выдержала ее взгляда с одного из обрывков фотографии и сунула их под листки с закорючками почерка. Потом почувствовала острую, как эти закорючки, тоску. Неужели он все-таки решил забыть эту женщину? И почему это произошло сейчас, когда мне это уже не нужно.

Мне нужно было немедленно увидеть моего спутника и поговорить с ним. Я не могла больше его обманывать.

Я взяла его ключи от машины и направилась на парковку… Ехать было всего десять минут.

3.

Через час, взъерошенная, чудом разобравшись с одним круговым движением и двумя светофорами, я стучала в ворота дома Одри Хепберн. Мои руки дрожали. Долгое время никто не открывал. Наконец замок заскрипел. Передо мной стоял садовник. Он радостно поманил за собой в дом. Вид у него был вполне дружелюбный.

Я вошла в гостиную. Там стояли мой спутник, русские девушки, которых он также попросил представлять его интересы, Иисус и сухая гордая старушка. Я сразу догадалась, что это хозяйка владений. Дело принимало ответственный оборот…

Все присутствующие пребывали в состоянии увлеченной деловой беседы и даже над чем-то смеялись. Увидев меня, они удивленно замолчали. Мой спутник сориентировался и представил меня хозяйке земли как свою помощницу. Хозяйка приятно улыбнулась и пригласила меня присоединиться к беседе.

Они как раз собирались идти осматривать территорию. Хозяйка выплыла вперед.

Русские девушки двинулись к двери. Я покорно собралась идти за ними. Мой спутник ухватил меня за локоть:

– С вами все в порядке? – с беспокойством спросил он.

– Да, все в порядке, – четко произнесла я. – Со мной все в полном порядке. Да… Только я немного поцарапала вашу машину…

– Что???

– Не сильно. Заметила, только когда приехала. Наверное, поцарапала еще на парковке.

Он ошарашенно меня слушал.

– Вы сами не ушиблись? – проговорил он, наконец.

– Нет-нет, со мной все в порядке. Вы меня извините, пожалуйста… Машина ведь застрахована?

– Застрахована… Конечно… А… А как вы вообще решились сами приехать?

– Ну… Вас долго не было, я начала беспокоиться… И еще мне нужно вам кое-что рассказать.

– Беспокоиться? – Мой спутник сам начал беспокоиться. – Рассказать? – Но его уже ждали. – Давайте потом вы мне все расскажете, – и он быстрым шагом направился на выход.

Я хотела возразить, что хочу сказать именно сейчас, но он уже скрылся за испанской дверью.

Я поплелась следом за всеми.

В саду, где росли огромные сосны и какие-то незнакомые деревья, я наблюдала знакомую до боли картину: мой спутник располагал к себе хозяйку владений и виртуозно играл на снижение цены. Он говорил ей, что мечтает возродить здесь конюшню и подумывает даже о сельском хозяйстве…

– Какая отличная идея! – хозяйка дома говорила по-испански, переводчиками выступали наши русские девушки. – Даже не ожидала, что вы так тонко чувствуете нашу испанскую деревню!

– Благодарю, – скромно сказал мой спутник. И неожиданно добавил: – У меня много единомышленников. Вот Анна, например, – и кивнул в мою сторону.

Все с любопытством посмотрели на меня. Я посмотрела на моего спутника. Он поймал мой взгляд и что-то почувствовал. Наверное, впервые. Я увидела, как его взгляд стал тревожным. И тогда я сказала:

– Вообще-то, я не очень люблю деревню, Эдуард Александрович. И, если честно, я хочу завтра уехать в Малагу, к своему парню…

– Какому еще парню? – опешил он.

– К парню, с которым я познакомилась в Малаге. Я вам не рассказывала. Это было, когда я сбежала от вас и устраивалась работать проституткой…

Глаза русских женщин поползли на лоб. Они явно ничего не понимали. Иисус тоже ничего не понимал, как и хозяйка дома. Но в их случае дело было в языке.

Одна из девушек, не сводя с меня вылезших на лоб глаз, все-таки перевела мой ответ. Или лучшее из него. Хозяйка дома с сожалением посмотрела на моего спутника. Лицо Иисуса выражало еще больше скорби, чем обычно. После короткой неловкой паузы хозяйка предложила пойти в дом. Иисус и русские девушки последовали за ней.

Я и мой спутник остались наедине в саду. Нас окружал теплый душистый вечер. На горизонте торчала моя любимая гора Лаконча, ставшая сизой в наступавших сумерках. Но это было уже неважно.

Мой спутник продолжал стоять и смотреть на меня. Я жалко улыбнулась ему и пошла следом за всеми.

4.

Домой мы ехали на поцарапанной мной машине. Мой спутник оставался со мной дружелюбен.

– Хорошо прошла ваша встреча, как вам кажется? – спросила я. – Несмотря на мое неожиданное появление… Просто у меня были личные причины.

– Да никого не волнуют ваши личные причины, – с досадой сказал он. – Выглядело это совсем по-другому, очень нехорошо… Ладно, не будем о печальном. Откуда вы взяли этого парня? Почему раньше мне не сказали, что хотите уехать? Я вообще-то рассчитывал на вас. И Сергей, кстати, рассчитывал.

– Я только сегодня это решила. Вы сильно обижаетесь на меня?

– Толку на вас обижаться…

– Спасибо вам большое!

– Да не за что.

Я смотрела на его профиль. Он сосредоточенно смотрел на дорогу. Мне хотелось запомнить его лицо. Потом я сказала:

– Все у вас будет хорошо и без меня. Купите дом Одри Хепберн. Привезете сюда свою жену, ей тут понравится.

Он усмехнулся:

– Спасибо за антикризисный совет. Но, кажется, я вам уже говорил когда-то, что моя жена не любит дома в деревне. Да и по цене мне вряд ли удастся договориться с хозяйкой. Кстати, дом Одри Хепберн, вернее, ее мужа Мела Феррера, находится по соседству. Я уже давно прочитал об этом на кинофоруме, там даже адрес их виллы есть. Просто не хотел говорить, чтобы вы не расстроились. Так что ваша Одри Хепберн к нашему дому со свиньями никакого отношения не имеет. Ну как, вы его еще любите?

Я уже не знала.

– А что вы дальше будете делать? – спросила я моего спутника.

– Не знаю… Как всегда, куда-нибудь поеду. Наверное, посмотрю дома в Африке…

Этим же вечером я уехала в Малагу.

5.

Итак, я попытаюсь честно рассказать, что произошло со мной в Малаге, после того как я осталась там одна.

Я познакомилась там с Микелем из Бильбао. Это случилось в кафе, где я пыталась забронировать себе жилье, используя кредитку моего спутника… Вышло вполне успешно, но моральные моменты меня все равно напрягали. Зачем мой спутник заварил всю эту кашу с нашим «сотрудничеством»…

– Вот урод! – вслух сказала я.

Парень, который сидел за столиком впереди меня, обернулся, заинтересованно на меня осмотрел и спросил на ломаном русском:

– Русская?

Я немного обиделась. Мне казалось, что у меня очень даже европейское лицо, а тут сразу раскусили.

– Да, а вы? – спросила я.

– Испанец. Смотришь футбол? – он кивнул в сторону экрана.

– Немного. Хорошо говорите по-русски, – сказала я.

– Я знаю русские… друзья, – сказал он и улыбнулся. Мне понравилась его улыбка.

– Как тебя зовут? – спросил он.

Я ответила. Он был очень милым и очень простым. Наша беседа текла на странной смеси языков. Он рассмешил меня и смеялся вместе со мной. Я спросила, как его имя. Он пододвинул к себе мои записи и вывел под ними: Mikel.

Микель смотрел то на меня, то на экран. Я думала то о недостающих деньгах, то о присутствующем здесь Микеле. У него было очень красивое лицо гордого испанца. Теплые темные глаза и черные вороньи волосы.

– Откуда ты? – спросила я.

– Из Бильбао, – ответил он.

Когда он повернулся в сторону футбола, я почитала в гугле, что такое Бильбао. Родиной прекрасного испанца оказался район на самом севере Испании, близкий к океану. Все, что я запомнила из прочитанного, звучало как: «Реки здесь коротки, но полноводны».

Микель из Бильбао снова повернулся ко мне. Я спросила его, что он делает в Малаге. Его взгляд стал грустным.

– Работа, – объяснил он. – Летом поеду работать в Ллорет-де-Мар. Сейчас здесь работаю. Знаешь, ремонт? Я залезаю на дома и крашу стены.

– Тебе нравится эта работа?

– Да, потому что я люблю смотреть на другие окна, – вид у него был очень романтичный. – Другие разные люди, люблю смотреть, как они живут.

Я улыбалась. Мне нравился тот язык, который у него получался.

– А в Ллорет-де-Мар кем ты работаешь?

– Спасателем, – ответил он.

– Ух ты, здорово, – восхищенно сказала я.

Микель поморщился:

– Много маленьких детей. И голых старух, – мы опять засмеялись.

Я спросила у него, где красивее девушки – здесь или на севере Испании. Красивое лицо Микеля опять стало еще печальней:

– Тяжело быть здесь с девушкой. Они очень… village, – серьезным тоном парень из Бильбао обвинил местных дам в провинциальности.

Я от души веселилась. Он тоже. Он спросил, есть ли у меня парень. С чистой совестью я сказала, что нет. Когда матч закончился, Микель сказал:

– Мне нужно сейчас пойти. Я буду в спортзал. Ты будешь тут?

– Да, думаю, да, – неуверенно сказала я.

– Нужно быть спортзал три раза в неделю, два мало, – сказал он мне серьезным тоном. – Я позвоню тебе.

Я улыбнулась сквозь грусть: как всегда, у всех свои дела и никто не хочет отложить их ради меня.

Я продиктовала ему мой номер. Он набрал его, чтобы я занесла номер в адресную книгу:

– Это мое, – сказал он, когда телефон зазвонил.

Микель встал из-за столика и направился к барной стойке, чтобы оплатить чек. Я посмотрела ему вслед и не смогла оторвать глаз от его фигуры. Кажется, я даже немного потянула себе шею.

У него были широкие плечи, мощная грудная клетка и узкая, как горло бутылки, талия. Я подумала, что немало девушек на пляже Ллорет-де-Мар готовы были тонуть, только бы он их спасал. Его движения были легкие и хищные, как у кошки. Он перегнулся через стойку, чтобы пококетничать с официанткой, и эта поза слегка обнажила его античный зад. Он повернулся ко мне. Я быстро отвернулась. Вскоре Микель ушел.

Я опять осталась одна.

Парень из Бильбао был мечтой. Его тело, его улыбка, межнациональный юмор и теплота, которую я ощутила рядом с ним. Конечно, он был слишком хорош, для того чтобы остаться.

Я рассеянно смотрела в планшет и думала, пора ли уже просить счет и идти умолять хозяина квартиры пустить меня на ночь под честное слово.

А потом я не поверила своим глазам. Мне пришло извещение, что квартира забронирована, потому что деньги каким-то чудом списаны со счета, и значит, отъезд в Россию откладывается.

Но глазам я не поверила из-за другого события.

Когда, радуясь, я обернулась, подзывая к себе официантку, то увидела Микеля.

Это была счастливая секунда. Парень мечты отложил свои дела и пришел ко мне. Я старалась не думать о том, что его возвращение может иметь тысячу других причин. Сейчас это выяснится, и я не удивлюсь и даже не расстроюсь. Но в ту секунду я была счастлива.

Микель тоже смотрел на меня, открыто улыбаясь. Наконец, он подошел.

– Решил не идти на тренировка, – сказал он, присаживаясь рядом. – Пойдем с тобой to play tablepool, – он замахал руками, видя по моему лицу, что я не понимаю, куда он меня зовет. Наконец, он изобразил характерную для бильярда позу, и я поняла, во что он предлагает сыграть.

– Мне нужно идти, – возразила я, кивнув на свой чемодан, и тоже замахала руками, чтобы он понял серьезность ситуации.

Еще бы. Необходимо было заселиться в чудом снятую квартиру. Но Микель взял меня за руку.

– Мне нужно хотя бы занести вещи, – слабо проговорила я.

– Я взять, – он подхватил мой чемодан, меня и вышел на улицу.

Я пребывала в восхищении от его силы, молодости и красоты. И от того, что он смотрит на меня так, как уже очень давно никто не смотрел.

Мы все-таки отправились искать мою квартиру. Она оказалась ужасной, но хозяин был радушен. Он перекинулся с Микелем парой испанских слов и ушел. Мы тоже ушли искать, где бы нам сразиться в бильярд.

Мы отражались в темных витринах. До чего же я была хороша рядом с этим прекрасным испанцем.

Спасатель из Ллорет-де-Мар, Микель из Бильбао ни на секунду не выпустил моей ладони из своих рук. Мы бродили по улочкам, смеялись и разговаривали. Мне очень нравился этот испанец. Ему было 27 лет, и я ему нравилась.

Вскоре Микель отчаялся найти бильярд и предложил зайти просто посидеть в баре. Я радостно согласилась. Мне совершенно не хотелось заканчивать эту сказку. Он заказал мне вина, но сам отказался пить. Он спросил, хорошо ли вино и сделал глоток из моего бокала. Он сказал:

– Плохое вино. Хорошее есть у меня дома, – и мне уже давно это было понятно.

В его квартире мы ели чипсы в кровати.

Впервые за долгое время после всех страданий по Максу и надменностей моего спутника я чувствовала себя желанной. Это простое счастье, которое так легко южные парни дарят девушкам, вскружило мне голову.

Он был хорош собой, и мне с ним было легко. Можно было ни о чем не думать и ничего не бояться. Ни его прошлого, ни моего будущего не было в его постели.

На следующее утро мы распрощались – ему нужно было уехать на несколько недель или около того. Я не поняла толком, куда и зачем, потому что возможности нашего общения не предполагали серьезных выяснений чего-либо.

Через несколько дней приехал мой спутник, и я уехала с ним. Казалось, с Малагой было покончено навсегда. Прекрасный испанец снова превратился в далекую мечту.

В тот день, когда мы впервые смотрели дом Одри Хепберн, и я страдала от похмелья после шампанского в Marbella Club Hotel, Микель прислал мне сообщение.

Он писал: «Привет». Он писал: «Как дела?»

Завязалась невинная, но очень приятная переписка.

«Ты мне снилась»

«Мы валялись на диване»

«Что-то обсуждали»

«Нежно так».

Вот так, пока мой спутник переписывался с агентами по недвижимости и прочими полезными людьми, я переписывалась с Микелем. И никак не могла найти подходящего момента рассказать об этом моему спутнику. Пришлось бы объясняться по поводу того, как я провела время в Малаге… Это казалось мне неудобным.

Спустя пару дней, после того как мой спутник предложил мне остаться в Испании, Микель спросил, не хочу ли я приехать к нему. И я задумалась.

К этому времени моя жизнь в Испании потеряла свойственный ей прежний беззаботный колорит. Мой спутник серьезно готовил проект покупки дома Одри Хепберн, не обращая на меня никакого внимания. После рождественских каникул мне предстояло сесть в офис с видом на пальмы.

Я представила себе, как каждый день прихожу на работу, одетая в юбку, и отвечаю на звонки клиентов, с которыми мне совершенно не хочется разговаривать. Как все считают меня полной идиоткой, потому что я не умею управляться с документами, и пройдет год, прежде чем я вникну. А жизнь будет идти мимо меня.

Потом я вспомнила красавца Микеля и его вопрос.

И я решила, что мне нужно попробовать.

Я написала Микелю, что могу подумать о приезде к нему, и спрашивала, сможет ли он помочь мне с оформлением бумаг, чтобы я осталась в Испании. Я решила для себя, что если он ответит: «Да», то я уеду к нему в Малагу.

Я прочитала ответ Микеля в тот момент, когда мой спутник уехал вести переговоры о покупке бывшего дома Одри Хепберн, прихватив с собой для солидности мой блокнот.

Микель написал мне: «Я жду тебя, и конечно, я помогу тебе во всем!»

Вот что мне немедленно нужно было сказать об этом моему спутнику. Я не могла и не хотела больше утаивать от него мой истинный план. Вот почему я взяла его машину и отправилась прямо на переговоры в бывший дом Одри Хепберн… Правда, как потом выяснится, это был не ее дом, но это уже неважно.

Вечером того же дня, объяснившись с моим спутником и собрав вещи, я села на последний автобус из Марбельи в Малагу.

От автобусной остановки к дому моего прекрасного испанца я ехала на такси. Он написал, что планирует у себя встречу с сестрой и ее парнем и ждет меня прямо там.

6.

Мне пришлось долго звонить в дверь его квартиры. Наконец она отворилась, и я его увидела.

– Микель, – певучим голосом произнесла я.

– Привет, Энн, – он поцеловал меня и взял мой чемодан.

Я вошла в его квартиру, мне смутно знакомую. Перед мелькающим телевизором на черном диване сидели юноша и девушка. Они о чем-то увлеченно разговаривали, таская с низкого столика орешки.

Им обоим на вид было около двадцати. Красота юной испанки сразу же бросилась мне в глаза. Ее длинные черные волосы прекрасно сочетались с выточенными чертами смуглого лица. У нее была видная грудь и крутая задница. Эти выдающиеся части тела выдавали в ней присутствие той еще испанской страсти.

Я еще раньше заметила, что прекрасная испанская женщина обязательно будет похожа на породистую скаковую лошадь. Даже лицом.

Микель познакомил нас. Девушку звали Севилия, она приходилась двоюродной сестрой моему испанцу. Парень оказался другом Севилии по университету. Они оба учились в Мадриде, в Малагу приехали на рождественские каникулы к семье.

Микель гордо представил меня сестре. Он рассказал, что я из России, где тоже училась в университете, и совсем не похожа на местных скучных склочных дев.

Севилия благосклонно кивнула, слушая, как он поет мне дифирамбы и спросила у него что-то по-испански.

Микель отвечал ей как маленькой сестре – нежно и с обожанием, но со всей строгостью старшего брата:

– Ты же видишь, среди нас есть люди, которые не говорят по-испански, будет вежливо разговаривать так, чтобы все понимали, – по-английски…

– Может, сразу по-русски? – спросила юная красавица.

Микель попытался щелкнуть ее по носу в воспитательных целях, все засмеялись, и он поцеловал ее. Я заметила, что они слегка похожи. Темноволосы, прекраснолицы и молоды.

Мы непринужденно болтали. Я рассказывала о своих впечатлениях о корриде. Выяснилось, что никто из них никогда ее не видел.

В такой непринужденной атмосфере протекал наш вечер. В какой-то момент Микель отправился на кухню заваривать чай и увлек меня за собой.

По-заговорщически закрыв дверь, он поцеловал меня:

– Как же я рад тебя видеть! Ну как ты? Как ты?

Я подумала, что настал тот самый момент, чтобы сообщить ему о моих делах.

– Микель, у меня через два дня заканчивается виза. Мне нужно получить новую здесь. Может, визу, может, вид на жительство, я точно не знаю, что можно. Но если я просрочу визу, меня не впустят в Евросоюз еще лет пять. И мне тогда придется уехать. Ты обещал мне помочь, ты поможешь?

Его красивое лицо становилось озадаченным по мере моих слов. Несколько раз он переспросил: «Visa»? Он не понимал это слово, с каким бы акцентом я его не произносила. Кажется, Микель даже не знал, что это такое. Наконец, он сказал:

– Может быть, Севилия в курсе, – и с этими словами потащил меня обратно в комнату.

Я шла неохотно, все складывалось не так гладко, как я привыкла. Мне не очень хотелось посвящать в мои проблемы надменную юную испанку и ее друга.

Но Микель немедленно все им рассказал, он говорил по-испански, потому что его английский был медленнее, чем требовала моя проблема. Севилия, напротив, прекрасно говорила по-английски. Выслушав брата, она обратилась ко мне:

– Это можно устроить. Моя подруга в Мадриде получала вид на жительство. По-моему, она заплатила три тысячи евро.

– Три тысячи? – ошарашенно переспросила я.

– Три тысячи? – переспросил Микель. – У нас ужасная страна! Почему Энн не может просто здесь жить, почему она должна платить столько денег?!

– Кто сказал, что у нас плохая страна? И три тысячи не такие большие деньги, – возразила Севилия.

– Конечно, для твоей семьи это копейки, но люди живут по-разному, – возразил Микель.

– У нас живут по-разному, потому что к нам приезжают, откуда ни попадя, – четко сказала прекрасная испанка.

Это было довольно грубо с ее стороны, но мне нечего было возразить. Я вдруг вспомнила мысль моего спутника о том, как сильно нам в общении с иностранцами не хватает былой советской мощи. Мне, например, уже стало резко не хватать пары советских танков, бомбардировщиков и атомной бомбы.

– Не смей так говорить, – тем временем воскликнул мой прекрасный Микель, вскочил на ноги и продолжил что-то быстро говорить в мою защиту уже по-испански, усиленно жестикулируя.

Севилия тоже вскочила, они перешли на крик и размахивали руками, как истинные дети своей страны. Друг Севилии тоже вскочил, пытаясь их примирить. Я почувствовала себя очень неловко. Что мне делать? Может, нужно тоже встать с дивана и начать орать что-то на родном языке? Пока я принимала решение, они немного успокоились и снова сели на свои места. Я, было, решила, что буря позади, но тут Севилия уже спокойно сказала Микелю по-английски:

– Вот чем орать, ты бы лучше объяснил мне, за каким хреном нужно приезжать в нашу страну без денег.

Микель чуть не поперхнулся пивом, которым пытался запить гнев от прошлой беседы. Но друг Севильи в этот раз стал гасить спор еще в зародыше:

– Да что вы ругаетесь, вечно вы орете друг на друга. Вы что, в детстве не наорались? О чем вы спорите? Может, у Энн есть деньги и не о чем тут говорить. Энн, у тебя же есть деньги? – с надеждой спросил он.

Все вопросительно уставились на меня.

Почему-то самым ужасным в этой ситуации для меня было то, что прекрасные испанцы сильно моложе меня. На их фоне я почувствовала себя полной неудачницей. Они были такие красивые, благополучные и устроенные. Я была чужой в чужой стране.

– Ну… – сказала я. – Ну… В общем, у меня нет этих денег. Вообще-то, я думала…

– Ты думала, что здесь коммунизм? – подсказала мне Севилия.

– Я уже сказал, не говори с ней так, – мгновенно вспылил Микель.

Но Севилия продолжала говорить, надменно и четко:

– К нам едет столько народа из третьего мира, папа говорит, что и кризис у нас из-за этого. При Франко такого не было!

– Прекрати, что ты такое говоришь! – вскочил Микель.

– Я же права! Права! – почти закричала она. – Ты же в курсе, кем у нас работают русские девушки!!!

Микель опешил. Он даже не знал, что ответить на такую безобразную грубость. Ведь все прекрасно понимали, что испанские бордели заполнены русскими и украинскими девушками. А я растерялась. Я опять была той маленькой девочкой, которая пришла на концерт в плохой одежде. Не в силах больше носить в себе этот позор, я закрыла лицо руками и зарыдала.

Теперь растерялись все присутствовавшие. Через секунду они засуетились. Микель кинулся ко мне и уронил стакан. Парень Севилии заботливо стал извлекать для меня салфетку и одновременно вытирать разлитое пиво, Микель побежал на кухню, чтобы принести мне воды.

Севилия села на корточки напротив меня и стала взволнованно говорить:

– Энн, прости, я не хотела тебя обидеть. Уверена, что у тебя все будет хорошо. Все будет хорошо, правда, – она робко касалась моей руки.

Но я плакала и никак не могла успокоиться. Я не могла им объяснить. Никто бы не понял мою горечь сейчас.

Они все втроем тут же начали говорить, что все будет хорошо. Микель беспрерывно извинялся за свою сестру и уверял, что все образуется, и Испания прекрасная страна, и как здорово, что я сюда приехала.

Потом Микель принес вино. Я пришла в себя. Ситуация немного разрядилась.

Микель обнял меня и Севилию и пошутил, что у него такие большие руки, что он способен обнять всех прекрасных девушек на свете.

Теперь Севилия была очень внимательна ко мне и с интересом расспрашивала про Рим, который ей еще не удалось посетить. Микель все время держал меня за руку.

Скоро гости начали прощаться, желая оставить нас, наконец, одних. Севилия обняла меня на прощание и сказала, что очень рада была познакомиться со мной, что я очень необычная девушка, и она не сомневается, что у меня все будет хорошо. Ее парень поцеловал меня, как здесь принято, в обе щеки и пожелал удачи.

– Конечно, все будет хорошо, я уверен, – ответил ему Микель, приобняв меня.

Гости направились к выходу.

Микель шел следом, чтобы закрыть за ними дверь.

Целуя на прощание сестру, он сказал ей по-испански:

– Sevilla, puede llevarla al aeropuerto mañana, séque no puedo en una motocicleta con una maleta? (Севилия, вы с Антонио сможете отвезти ее завтра в аэропорт? Ты же знаешь, я не смогу на мотоцикле с чемоданом…)

7.

Очередной самолет в моей жизни выходил на взлетную полосу…

После непростого разговора с мамой у меня появились деньги на билет в Москву, сдобную булку и пару бананов.

В иллюминаторе играли лучи холодного испанского солнца.

Пока самолет взлетал, я усиленно занималась тем, что выковыривала из булки изюм и пыталась разодрать ее на две части, чтобы положить внутрь банан.

Мой завтрак был в шесть утра, поэтому я уже очень хотела есть.

Закончив совокуплять булку с бананом, жуя, с плотно набитым ртом, я стала вертеть головой по сторонам.

За всеми моими манипуляциями с соседнего ряда с интересом наблюдал симпатичный парень.

Наши взгляды встретились, и он дружелюбно спросил по-русски:

– Кто же так плохо кормил вас в Испании? – и, хитро улыбаясь, протянул мне большое красное яблоко.

Теперь у меня не было никаких тайн, и я рассказала ему все истории про все города… Конечно, он стал меня расспрашивать:

– Может быть, вам нужно было остаться в офисе под пальмами? Или найти нового испанца? А ваш спутник, как он поживает? В самом деле присматривает хижину в Африке?

Как всегда, ответов на самые интересные вопросы не дождешься ни в одном романе.

Тем более мой роман только что закончился.

2015