Текст книги "Только с тобой. Антифанатка"

– Оставь свои комментарии при себе.

– Прости, не могу. Ты реально хочешь быть мной? Может быть, я должен провести консультацию, каково это – быть таким, как я? – продолжал блондин. – Что мне нравится, во что одеваюсь, что ем. Что делаю со своей невестой, когда мы наедине? – Он чуть понизил голос. – Возможно, ты об этом мечтаешь, а?

У Кезона было такое бешеное лицо, что мне показалось, что он сейчас ударит блондина. Тот, правда, слабым парнем не выглядит – явно ответит. И начнется… Многие мужчины вообще не умеют конфликты словами решать. Только дай кулаками помахать.

– Тебе рассказать, что мы делаем? – подался вперед блондин, закрывая свою девушку спиной. – И как?

– Антон, перестань, пожалуйста, – нахмурилась Катя и обратилась к Кезону, почему-то назвав его другим именем:

– Кирилл, не знаю, какие цели ты преследуешь, но больше не приходи. Не нужно, хорошо? И девушку свою не приводи. Наверное, ей неприятно…

– Да-да, – подхватил блондин. – Лучше отведи ее к гинекологу.

На лице Кезона заходили желваки.

– Он стесняется, – пожаловалась я и снова погладила себя по животу.

– Спать с тобой он не стесняется, а быть отцом – стесняется, – довольно-таки ехидно произнес ледяной принц. – Удивительно. Может быть, подумаешь, хочешь ли ты быть рядом с ним?

– Я люблю его, – вздохнула я. – Как говорится, любовь зла, полюбишь и Антона-козла. Имя такое дурацкое, не могу. Только не понимаю, почему ты его Кириллом называешь?

Блондин и его девушка переглянулись. А Кезон захохотал, как ненормальный.

– Пусть он сам тебе это объяснит, – ответил блондин. – И будь с ним осторожна. Он… особенный. Что ж, нам пора. Только скажу напоследок – господин особенный, я тебя предупреждаю. Прямо сейчас я не проломил тебе череп только потому, что рядом с тобой твоя девушка в положении. Но если еще раз увижу тебя около Кати, я сделаю это. И мне плевать, кто ты и из какой группы. Понял? – голос блондина стал жестким.

– Да плевать я хотел на тебя, малыш, – отмахнулся Кезон, резко перестав смеяться. Теперь на его лице играла опасная улыбочка. – Ты ведь хотел меня увидеть. Прислал приглашение на вашу свадьбу. А ты не думал, что я приду?

– Антон, ты что, действительно прислал ему приглашение? – потрясенно выдохнула Катя.

– Случайно. Так вышло, детка, – невозмутимо ответил блондин.

Она закатила глаза, а я поняла, что Катя, бывшая Кезона, и ледяной принц женятся. А Кезон сходит с ума от ревности.

Меня тотчас окутало злорадство. Так ему, так!

Только вот с именами я запуталась.

– Не играй со мной, Кей. Зло приходит, когда его зовут. Я реально могу прийти, – вновь улыбнулся Кезон и посмотрел на Катю. – Я не сказал тебе, Катя, но ты стала еще красивее. Нежнее. В белом платье ты будешь прекрасна.

Она вспыхнула, а блондин шагнул к нему, и я вдруг поняла, что он безумно зол, и все это время скрывал свою злость. И ему плевать было, что Кезон – мировая знаменитость. Видать, они старые знакомые. И у них тут драма на драме и драмой погоняет!

– Я сказал – не приближайся к моей девушке, – тихо произнес блондин.

– Иначе что? Ты побьешь меня? Ух, как же страшно, трясусь-трясусь, – ухмыльнулся Кезон. – А может быть, устроим баттл? Ты ведь уже решил, что достиг нашего уровня. Было очень некрасиво отказываться поиграть у нас на разогреве, Антошка. Ты все такой же высокомерный засранец, как и тогда, на прослушивании, где я тебя нашел.

Они стояли напротив, глядя друг на друга с неожиданной ненавистью. Они готовы были сцепиться прямо сейчас – я чувствовала исходящую от них ярость.

– Перестаньте! Хватит! Пожалуйста! – взмолилась Катя, но ее не услышали.

– Антон, только не при нашем малыше! – патетично воскликнула я. – Он не хочет, чтобы его папочка дрался.

А вот эта фраза попала в точку. Кезон дернулся, как от пощечины. Блондин, не выдержав, фыркнул и отступил на шаг назад. Момент, в котором они могли кинуться друг на друга, был упущен.

– Да заткнись ты! – с ненавистью выкрикнул Кезон. – Какой, к чертям собачьим, малыш! Что ты несешь, идиотка!

– Прикрой-ка пасть, любимый, – оскорбилась я. – Пока я тебе ее не вырвала вместе с кадыком.

– Хватит кричать на нее, Кирилл, – нахмурилась Катя, решительно беря своего блондина за руку. Нет, его что, реально Кириллом зовут?..

– Хочу и кричу. Она же моя девушка, – отозвался Кезон. – Моя любимая сладкая кошечка. Солнышко, я врал тебе. На самом деле меня зовут не Антошкой, а Кириллом, прости.

– Ничего страшного, главное, что ты любишь нас с малышом, – великодушно «простила» его я. – Купи мне клубники, пожалуйста. И соленых огурцов. А то вдруг захотелось. А, еще копченой рыбки.

– Без проблем, лапуля. Куплю все, что скажешь. – Кезон положил мне руку на плечо, а мне показалось, что у меня на плече оказалось бревно.

– Тогда купи мне еще маринованных грибочков, – промурлыкала я, пытаясь сбросить с себя его руку – бесполезно. Мне стало не по себе.

– Что ж, нам пора, – ответил блондин, руку которого Катя так и не отпустила. – Опаздываем. И я советую тебе действительно провериться у психиатра, Антон. Без подтекстов. Это ненормально. Начни жить своей жизнью, которой ты так любишь хвастаться. Не моей. И перестань портить Кате жизнь. Имей уважение хотя бы к самому себе. То, что ты сейчас делаешь – жалко.

Блондин так произнес это – не уничтожающе, а с какой-то жалостью, что Кезон побледнел. Этот тон, эти слова действительно унизили его.

– Да, Кирилл, хватит, – тихо добавила Катя. – Это уже не смешно. И не обижай свою девушку. Если она действительно твоя девушка.

– Еще как его, – горячо подтвердила я. – Только почему-то он просил меня надевать парик с длинными темными волосами и заставил отзываться на имя Катя. Так-то я Наташа.

Лицо Кезона стало еще белее, ярость просто разрывала его, но он молчал.

– Мы поедем. Прощай, Кирилл. Теперь тебе нужно беречь не только себя, – сказала Катя, с сочувствием взглянула на меня, и они с блондином ушли. Сели в дорогую тачку, припаркованную неподалеку, и уехали. А мы с Кезоном остались. И я поняла, что мне хана.

– Ты охренела, подруга? – мрачно спросил он, провожая их машину взглядом. Его глаза казались черными, словно самая темная ночь.

– Вроде бы пока нет, – аккуратно ответила я. – Что же, мистер звезда, мне пора. Аривидерчи, гудбай, адьос, чау, оревуар, чус, сайонара… Что там еще есть… Энио! Мир вашему дому!

– Мир, говоришь, рыжая?

Кезон убрал руку с моего плеча и вдруг схватил за запястье – да так больно, что я вскрикнула.

– Ты следила за мной?! Отвечай! Следила? Какого ты тут делаешь?

– Да нужен ты мне, козлина, – с чувством собственного достоинства ответила я. – Случайно увидела нашего невероятного и знаменитого Кезона в каком-то обычном российском дворе. И решила поздороваться. Кстати, отпусти меня. Больно.

– Заткнись. Ты не могла увидеть меня случайно, – с тихой яростью в голосе проговорил Кезон. – Такого просто не может быть. Не может!

– Я тоже думала, что не может. Но, видимо, может. Тебя унизил блондинчик, а ты кричишь на меня. При чем тут я, милый Антон? Или ты все-таки Кирилл? – Я попыталась выдрать руку из его пальцев, но не вышло. Уже во второй раз.

– Ты выследила меня.

– Делать мне больше нечего, как выслеживать таких, как ты.

– Ты до сих пор хочешь заработать бабки, – пришел он к каким-то совершенно неожиданным выводам. – Жадная дура.

– Конечно. Как же иначе? Я очень жадная дура. Отпусти меня, я сказала. Отпусти! И молись, чтобы я никому не рассказала, кто такой знаменитый Кезон. Обычный русский парень. То ли Антон, то ли Кирилл. Влюблен в такую же простую девушку, но она отвергла его, потому что у нее другой. Сенсация получится, да? Сколько мне заплатят за это? Как думаешь?

– Я думаю, у тебя будут проблемы, лапуля, – с ненавистью улыбнулся Кезон. – Только посмей открыть свой рот, я устрою вашему агентству такое, что в долгах будете до конца жизни. Поверь, я умею быть злым.

– Пока что я вижу, что ты умеешь быть тупым. Да отпусти ты меня! – дернулась я снова.

– Зачем ты полезла целоваться? – словно не слышал меня Кезон. – Решила опустить перед Катей? Да? Отвечай мне, когда я спрашиваю.

– Как знать, – ухмыльнулась я. – Главное, что ты ответил на поцелуй. Знаешь, что это значит? Ты меня хочешь.

– Нет, лапуля, – отозвался Кезон и резко притянул меня к себе, так, что я прижалась своей грудью к его, и от этого по телу пошли теплые волны. – Это ты меня хочешь. Не бойся, признай это. Что, может быть, прямо здесь начнем? Каким с тобой быть? Нежным или диким? А? Сколько тебе заплатить за это? Ну же, озвучь сумму, Наташенька.

– Урод, – прорычала я, а он обнял меня – вернее буквально сжал в стальных объятиях, и я почувствовала, какой он сильный. Сильный и злой.

Стало немного страшно. И сердце билось как ненормальное.

– Ну же, лапуля. Давай. Давай, начинай целовать меня снова, – заговорил Кезон мне на ухо, обжигая дыханием. – Ну же. Или мне самому начать?

– Отстань от меня, – попыталась высвободиться я, да что там – словно гору сдвинуть попыталась. – Убери свои руки, ненормальный!

Смеясь, как псих, он поцеловал меня в шею и прикусил кожу. Боже, меня едва не разорвало надвое. Одна часть меня ненавидела его в этот момент. А другая… Другая хотела этого – реально хотела. Близость и тепло его тела будоражили. Запах одеколона пьянил. Губы манили.

Да что он со мной делает, а?

– Отпусти, пожалуйста, – прошептала я, понимая, что, если он начнет меня целовать, я не смогу сопротивляться. Вот только этот поцелуй будет унижением. Кезон поймет, что выиграл. А я всем сердцем не хочу этого.

– Тебе понравится, – прошептал он, запуская пальцы мне в волосы. Это была угроза. «Тебе понравится, и ты будешь просить еще», – вот что он хотел мне сказать.

Я ударила его по плечу, но как-то неуверенно и вяло. Мне нравилось то, как он обнимал меня. Как играл с моими волосами. Я чувствовала странное болезненное наслаждение и одновременно бесилась из-за своего бессилия.

Он касался губами моей щеки – до безумия нежно, стараясь обезоружить. Словно слезы с нее собирал. Провел языком по приоткрытым губам, вызывая дрожь в теле. Опалил их тяжелым дыханием.

Его ладонь двинулась вниз по моей спине, и я поняла, что его объятия больше не стальные. Ему не нужно было удерживать меня – Кезон решил, что я и так не убегу.

– Давай уйдем куда-нибудь, – прошептал он мне прямо в губы.

– Отстань от меня! – собрав силу воли в кулак, я все-таки оттолкнула его. А тут еще и помощь пришла, откуда не ждали.

– Ты чего это до моей жилички домогаешься, окаянный?! Сейчас полицию вызову, извращенец поганый! – заорал кто-то сверху. Я подняла глаза и увидела Глафиру Фроловну, свесившуюся с балкона. Почему-то в руках ее было мусорное ведро.

Кезон от неожиданности отпустил меня, а я, словно поняв, что сейчас будет, отскочила в сторону. И тотчас добрая бабушка высыпала на него содержимое мусорного ведра, при этом чихвостя так громко и нецензурно, что из окон начали выглядывать люди, а все те, кто находился на детской площадке, обернулись на нас.

Я смотрела на Кезона, который просто впал в ступор, и нервно смеялась. На плече у него, словно погон, болталась шкурка от банана. А вокруг были живописно рассыпаны какие-то бумажки и луковая шелуха. Фроловна не замолкала – она со вкусом рассказывала, куда и как она сунет ему свою клюку.

– Я тебя ненавижу больше, чем когда-либо кого-то ненавидел, – прошипел Кезон, с омерзением стряхивая с плеча банановую шкурку. – Ты пожалеешь обо всем, рыжая.

Вместо ответа я показала ему средний палец.

– Прощай, мировая знаменитость. Не забудь рассказать в своем миллионном аккаунте в инстаграме, что такое быть облитым мусором. Деньги решают не всё. Иногда наши поступки возвращаются нам бумерангом, – сказала я и гордо ушла прочь, расправив плечи и боясь признаться самой себе, что я хотела поцелуя. И не только его.

Я хотела эту чертову звезду, которую больше никогда не встречу.

Глава 14

Июль

Я возвращалась домой измотанная, но довольная. Во-первых, сегодня я получила первую зарплату на новом рабочем месте, во-вторых, завтра у меня был выходной, а в-третьих, я несла в пакете малиновый пломбир, на который пускала слюнки всю неделю. Сейчас приду в свою комнату, устроюсь с удобством на диванчике, вытяну ножки и включу сериал – у одного из турецких летников, за которым я следила, как раз вышла новая серия. А потом буду спать до полудня, и даже грохот кастрюль Глафиры Фроловны, которую я про себя звала просто Фроловной, меня не разбудит.

После концерта «Красных Лордов» прошло больше месяца, и все постепенно налаживалось. Я поселилась в квартире Фроловны, быстренько перевезя все свои вещи, нашла новую работу в магазине модной одежды да еще и классную подработку отхватила – нужно было мыть полы пару раз в неделю в одном офисе неподалеку от дома, а сумма выходила приличной. В общем, все шло хорошо. Хотя, если честно, я скучала – по прежней работе, по постоянному движу, по старому коллективу. По Вадиму. Я так и не встретилась с ним – знала, что он не хочет видеть меня. И чувство вины перед ним угнетало, и ночами, чтобы заснуть без мыслей обо всем том, что произошло, я включала видео на Ютубе. Бездумно слушала их и провалилась в сон.

Странно – порою бывает так, ты совершенно ничего не делал, но все вокруг так уверены в твоей вине, что ты и сам начинаешь в это верить. Я ловила себя на мысли, что начинала верить тоже.

Однажды в приложении Ютуба каким-то случайным образом открылось видео с живого концерта «Лордов», и я, почти заснувшая, подскочила на месте. Голос Кезона, его вид, его движения – все это было мне глубоко неприятно. Я очень хотела, чтобы он куда-нибудь провалился – например, в яму с пауками, такими же, как и он сам. Но вопреки моим надеждам он продолжал радоваться жизни. Если честно, иногда следила за его инстаграмом – он выкладывал смешные сторис, где корчил рожи, или сидел с бутылкой пива в руке и философствовал о жизни, или выступал на очередном концерте. И чем больше я следила за ним, тем больше мне казалось, что тогда, в этом городе, на всех этих дурацких встречах был не он, а кто-то другой. Ну не может человек такого уровня быть отморозком!

Нет, может. Это точно был он. Кезон. Антон. Кирилл. Высокомерный клоун. Шут без головы.

Я знала, что мы больше никогда не встретимся, но ненависть свою унять не могла. Я действительно ненавидела его. Всем сердцем. С такой яростью, что она пугала меня саму. И если бы кто-нибудь сказал мне, что я влюблюсь в Кезона, я бы рассмеялась ему в лицо. От души!

Катю и ее парня я тоже больше не видела. И слава богу. Позориться перед ними вновь не хотелось.

Махая пакетом, я зашла в подъезд, предвкушая прекрасный вечер, и вместе со мной внутрь заскочил сосед с модной стрижкой. Его звали Леша, и он жил то ли на десятом, то ли на двенадцатом этаже. Кажется, Леша был дизайнером, и сначала я почему-то думала, что он гей, однако несколько раз видела его с женщинами, причем каждый раз – с разными. И поняла, что он тот еще бабник. А еще сатанист. Из той самой квартиры, где, по словам Фроловны, живут сатанисты. В ее понимании, разумеется. На самом деле там жили знаменитый художник и его семья. А Леша был его братом.

– Привет, соседка, – улыбнулся мне Леша, вызывая лифт. Одет он, как всегда, был с иголочки.

– Привет, сосед, – отозвалась я. – Как дела?

– Неплохо. Долгожданная пятница. Что может быть лучше?

– Пойдешь тусить в клуб? – спросила я с любопытством.

– Хотелось бы мне, – вздохнул Леша. – Но придется готовить этой чертовой семейке. Они же без меня пропадут. Сама понимаешь, творческие люди все немного не в себе. – В доказательство своих слов он покрутил пальцем у виска.

Я рассмеялась.

– Может быть, завтра сходим куда-нибудь? – спросил Леша, как обычно. – В театр, в кино, в ресторан?

– Нет, спасибо, – отказалась я.

– Ты все время отказываешься, – с укоризной заметил он, по-джентельменски пропуская меня в лифт первой.

– А ты все время приглашаешь.

– Из спортивного интереса. Мне редко женщины отказывают.

– Приятно быть особенной, – хмыкнула я.

– Ты и без этого особенная. Смотрю я на твои волосы и… – Леша мечтательно вздохнул.

– И отрезать хочешь? – завела я за ухо рыжую прядь.

– И думаю, какой цвет красивый. И фигурка у тебя ничего. Сантиметров на десять стать выше – и готовая модель.

– Прости, я уже лет десять как не расту, – рассмеялась я.

– Ничего страшного! Ты мне и такой сойдешь!

– В смысле?

– Показ у меня будет через несколько месяцев. Я одно свое платье на тебе так и вижу. Будешь моделью? – ошарашил меня сосед.

– Буду, – растерялась я.

Створки лифта распахнулись. Мне нужно было выйти.

– Ну и отлично! – воссиял Леша. – И не смей отказываться! Позднее все обговорим!

Я помахала ему и двинулась к квартире Фроловны, гремя ключами, как Кентервильское привидение цепями. Бабули дома не было – видимо, пошла в гости к Семеновне, своей лучше подружке, с которой они с удивительным для их возраста сарказмом перемывали косточки всем в округе. Жить с Фроловной оказалось сложно, но можно. Бабкой она была боевой и настырной, лезла во все на свете, и не удивлюсь, если знала, какого цвета у меня трусы. Ей нужно было контролировать все в округе – раньше она была какой-то крупной начальницей в общепите. И люди, которые попали в список ее недругов, переживали массированные информационные атаки. А иногда и физические. Но при этом ее легко можно было расположить к себе – надо было слушать ее, качать головой и поддакивать, что у меня отлично получалось. Как-то я слушала ее рассказы про трудовые советские будни часа два, после чего Фроловна, решив, что я отличная слушательница, собственноручно приготовила мне пирожки и борщ. А готовила она шикарно.

В общем, язык с хозяйкой квартиры был найден. И съезжать я пока не планировала.

Наскоро поужинав, я приняла освежающий душ, вымыла голову и улеглась в кровать со своим малиновым пломбиром в тарелке. Я только-только раскрошила на мороженое печенье и включила сериал, как в дверь позвонили. Громко и требовательно. Несколько раз подряд.

Это точно была не Фроловна – она всегда железно имела при себе ключи. И я, поставив серию на паузу, пошла смотреть, кого там принесла нелегкая.

– Кто там? – спросила я, заглядывая в глазок. И вместо человека увидела охапку белых роз.

– Доставка цветов, – раздался сиплый бас. Такой бывает у тех, кто не просто много курит, дымит как паровоз.

– Я ничего не заказывала, – растерялась я.

– Это подарок.

– От кого?..

– Не знаю. Отправитель пожелал остаться неизвестным.

Я рискнула открыть дверь – передо мной стоял некто, лицо которого было закрыто огромным букетом. В корзине в его руках, наверное, было роз сто, если не больше!

– Это мне? – удивленно спросила я, гадая, от кого. Сердце вдруг радостно екнуло – а вдруг от Вадима?.. Вдруг он узнал правду?.. Но в это же мгновение моя вера в лучшее пошатнулась и была погребена под удивлением и яростью в одном флаконе.

Мужчина опустил корзину на пол и ослепительно улыбнулся. Я едва не упала в обморок – передо мной стоял не кто иной, как Кезон. Растрепанный, одетый в простые джинсовые бриджи и белую футболку. На голове его были солнцезащитные очки. Выглядел он как обычный парень. Таких миллионы.

Антон, Кирилл или как его там. В общем, этот придурок, который мне все испортил. Я так обалдела, что первые секунды даже сказать ничего не могла. Смотрела на него большими глазами и не понимала, что происходит.

– Т-ты? Что ты тут делаешь? – выдавила я, наконец.

– Наташ, я тут подумал… Ты не хотела бы быть моей девушкой? – спросил Кезон, глядя прямо в мои глаза и словно гипнотизируя меня. Голос его был полон нежности, от которой все зачесалось, как от грецких орехов, на которые у меня была аллергия.

– Быть твоей чем? – переспросила я в шоке. Что происходит, я не понимала.

– Не чем, а кем, – поправил меня Кезон. – Моей девушкой.

– Че-го?

– Девушкой. Подружкой. Любимой. Гёрлфренд, – стал объяснять он.

– А чего сразу не женой? – нервно хохотнула я. Его взгляд стал укоризненным.

– Прежде, чем закрепить отношения, надо начать встречаться, Наташенька.

Я хотела сказать, что в гробу видала его «Наташеньку», но не успела. Кезон шагнул ко мне и обнял. Крепко-крепко. Так, как обнимают любимых, которых долго не видели и по которым скучают.

– Обалдел? – тихо спросила я, чувствуя знакомый аромат морского одеколона.

– Нет, не обалдел. Я очень скучал, – тихо сказал Кезон и положил голову мне на плечо. – Я должен был приехать, маленькая моя. Я хочу, чтобы ты была моей девушкой. Я не смог забыть тебя. Понимаешь?

В кольце его сильных рук мое тело не расслабилось – напротив, напряглось до предела, и я вырвалась из объятий Кезона, еще и в грудь с силой толкнула – да так, что он споткнулся об корзину и чуть не полетел на пол, но все же сумел удержаться на ногах. Маска искренности и нежности тотчас слетела с него.

– Офигела? – злобно спросил он. – Думай, что делаешь, лапуля.

Ох, опять эта мерзкая «лапуля»! Да еще и произнесенная его голосом и с его интонациями! Меня передернуло.

– Какого фига тебе надо, ты, придурошный? – уперла я руки в боки.

– У тебя память, как у рыбки. Я же сказал – приехал к тебе. Хочу, чтобы ты была моей подружкой.

– А больше ты ничего не хочешь? – воскликнула я возмущенно. – Может быть, мне на Луну для тебя слетать?

– Не нужно. Стать моей девушкой проще и выгоднее, – отмахнулся Кезон.

– Ах, что ты говоришь! Проще ему! А мне проще послать тебя на три буквы. С какого перепугу ты вообще захотел, чтобы я стала твоей девушкой? – с отвращением в голосе спросила я.

– Влюбился, – мерзко ухмыльнулся Кезон. – Думаю о тебе каждый день.

– Надеюсь, не в туалете.

– В туалете я думаю о вечном. Вот, возьми цветы. Вернее, давай я занесу их тебе в квартиру, и мы все обсудим, – решил Кезон, подхватив свою огромную корзину, но я не собиралась пускать его внутрь.

– Стоять. Мне не нужны твои цветы. И сам ты тоже не нужен. До свидания.

– А моя любовь? Как же она? – трагическим голосом спросил Кезон.

– Шут, – сердито бросила я и закрыла дверь прямо перед его носом. Он тотчас начал колотить в нее.

– Открой! Наташа! Немедленно открой! Я к тебе с открытым сердцем и распахнутыми штанами… То есть, черт, объятиями! – выдал Кезон. – Но штаны я тоже могу снять, если захочешь! Давай поговорим!

Я стояла за дверью, чувствуя, как часто колотится сердце, и не отвечала. Что за очередной спектакль он затеял? В его искренность я не верила ни секунды.

– Рыжая, хватит дуться! – выкрикнул Кезон. – Кто старое помянет, того самого помянут! Давай все начнем сначала!

– Проваливай! – заорала я в ответ, не выдержав.

– Наташа, открой! Я заплачу тебе! Давай поговорим!

Я почему-то вспомнила, как он смотрел на Катю тогда, и подумала с горечью – жаль, что на меня так никто не смотрел.

– Реально заплачу! Наташа! – не успокаивался Кезон и для убедительности постучал кулаком в дверь. Он говорил что-то еще, но я не открывала ему. Стояла в узкой прихожей и слушала его голос, надеясь, что он уйдет как можно скорее.

Ушел Кезон лишь спустя несколько минут. Но быстро вернулся – стоило мне снова включить серию. Он снова начал звонить, как ненормальный, и едва я только подошла к двери, часто и сбивчиво заговорил:

– Наташа, мне нужна твоя помощь. Внизу журналисты. Выследили, сволочи. Спрячь меня, прошу. Иначе у меня будут проблемы.

– Твои проблемы, мистер суперзвезда. Не собираюсь я тебя прятать, – ответила я громко.

Мои слова Кезона не впечатлили – он продолжал ломиться ко мне домой, как ненормальный. А я стояла за дверью, смотрела в глазок и злилась. Заплатить он мне собрался. Раз ты такой богатый, приятель, заплати и журналистам. Если они вообще существуют.

– Слушай, Наташа, если меня сейчас найдут папарацци, мне конец, – прижавшись лбом к двери, сообщил Кезон убитым голосом. – Ну же, открой! Мне нужна твоя помощь!

Я четко и громко сообщила, куда ему следует пойти. Пусть это будет моей местью – за все те унижения, которые я из-за него испытала.

– Наташа! – забарабанил он кулаком по двери. – Я должен рассказать тебе кое-что. Я знаю правду. Знаю, что ты не виновата. Знаю…

Я так резко распахнула дверь, что едва не приложила его по лицу – Кезон успел вовремя отпрянуть.

– Что ты сказал? – прищурилась я. Это было так неожиданно, что я не верила ему.

– Я знаю правду, – повторил он, и я едва не взорвалась.

– Ты, разговаривающая задница! Значит, все это время ты знал, что я не виновата! – выкрикнула я в гневе. – Знал и издевался надо мной!

– Да нет же, нет! Я узнал об этом буквально на днях, клянусь, – скороговоркой ответил музыкант и нервно глянул на лестничный пролет – судя по топоту, кто-то громко поднимался по ней. – И решил извиниться. Мне реально очень жаль.

Меня словно током ударило. Извиниться? Жаль? Да что происходит?

– Если тебе жаль, скажи обо всем Вадиму! – потребовала я.

– Скажу ему все, что захочешь! Могу даже в любви признаться! Только пусти меня к себе! – почти взмолился он.

Топот усилился, и я смилостивилась.

– Заходи, – посторонилась я, и Кезон, подхватив корзину, буквально влетел в квартиру. Я тотчас захлопнула дверь и приникла к глазку. Спустя секунд двадцать на площадке появились два мужика, которые сразу мне не понравились. Они пронеслись мимо. Видимо, и правда, журналисты…

– Эй, ты… – Я осеклась. Кезона рядом со мной не было – только корзина стояла. А сам он прошествовал в гостиную и зачарованно разглядывал интерьер Глафиры Фроловны: ковры на стене и полу, массивную мягкую мебель, аккуратно связанные ажурные салфетки на столике и чешскую стенку, которая в СССР считалась предметом роскоши. На ее полках стояли старые книги, а за стеклом хранился сверкающий хрусталь, который Фроловна любовно перемывала каждую неделю. Также там стояла и большая старая фотография моей хозяйки – там ей было лет двадцать пять, выглядела она сдобно, симпатично и задорно, несмотря на платок, повязанный вокруг головы. Кезон стоял ровно напротив этого фото и изучал его.

– Это твоя бабуля? Вы так похожи, – заявил он, и мне захотелось его треснуть.

– Ты ничего не забыл, а?

– Сказать «спасибо»? – озадачился Кезон.

– Ты обувь не снял! – прошипела я, и он непонимающе на меня уставился.

– Что? А, обувь! Я все время забываю, что тут надо разуваться.

– Ничего, я тебе напомню, – от души дала я ему звонкий подзатыльник, совершенно забыв, кто он такой. – Быстро снял кроссовки!

Кезон пожал плечами и снял их. И поставил рядом с любимым креслом Фроловны. У меня в глазах от ярости потемнело.

– Ты издеваешься, придурок? Их надо отнести в прихожую!

– Отнеси, – пожал он плечами и потянулся к статуэтке на одной из книжных полочек. Статуэтки животных Фроловна очень уважала.

Всего лишь одно слово, а у меня внутри произошел взрыв. Я чувствовала, как горячая кровь хлынула в щеки.

– Я, по-твоему, слуга? – прищурилась я. – Сам взял и отнес. Живо!

Но сделать этого Кезон не успел. В дверь позвонили. И я со всех ног кинулась в прихожую.

– Кто? – громко спросила я, глядя в глазок. За дверью стояли те самые два мужика, которые пару минут назад пронеслись мимо.

– Извините, вы тут не видели молодого мужчину? – спросил один из них.

– Наш друг потерялся и квартиру найти не может, – подхватил второй.

– Никого не видела! – выкрикнула я и затаилась. Мужики походили по квартирам, но никто им не открыл, а если кто-то и разговаривал, то только через дверь, как я. Приуныв, мужики встали рядом с лифтом, как раз напротив квартиры. Слышно их было отлично – спасибо старой двери Фроловны. Тут еще и глазок был замечательный! Когда на улице была плохая погода, Фроловна дежурила у него. Подглядывала за соседями. Ну и подслушивала, само собой.

– Ну и где он? – хмуро спросил один из мужиков, вытирая пот со лба, не зная, что я все слышу.

– Испарился, – ответил второй.

– Я сам тебя сейчас испарю как воду. Его тут нет!

– Но голоса с этого этажа раздавались! Или с нижнего…

– Так непонятно чьи голоса! Может быть, он вообще в другой дом забежал, ты же точно не видел! – повысил голос первый.

– Я видел, как он свернул в этот двор. А если он в чьей-то квартире? – оживился второй. – Может быть, у него здесь баба живет!

– В своем уме? Баба Кезона? Зачем ему баба, которая живет в таком доме? Ты вообще видел тёлок «Лордов»? Там девки из «Плейбоя», зачем ему в эту страну ехать и в этот стремный город, чтобы себе кого-то найти? – в голосе первого мужика послышалась насмешка, и я нахмурилась. Лично мне казалось, что девушки у нас очень красивые.

– А зачем он сюда приехал? Расскажи, если такой умный! – потребовал его напарник.

– Я же тебе говорю – у него русские корни, тупица. По моим данным, он уехал лет в восемнадцать, а до этого здесь жил. Может быть, как раз в этом доме. Или у него тут родственники. Это просто сенсация, понимаешь? Сечешь, сколько бабла можно заработать на этом клоуне из «Лордов».

– И сколько проблем, – проворчал второй. – Ладно, идем вниз. Засаду устроим на улице.

– Идем. Чертов Кезон, – некультурно сплюнул прямо на пол первый. И тут, как по заказу, появилась Фроловна – вышла из лифта, словно ангел возмездия.

– Ты чего это плюешься, дурачок? – ласково спросила она, держа палочку словно копье.

– Случайно вышло. Отойдите, бабушка, нам пройти надо, – буркнул мужик, не понимая, с кем связывается.

– Я тебе сейчас отойду, – заорала басом Фроловна, мгновенно придя в праведную ярость. – Я тебе сейчас так отойду, что на задницу свою тощую сесть не сможешь неделю, наркоман!

– Я не наркоман, – даже как-то растерялся мужик. Его коллега тоже растерялся – стоял и молчал. Такого напора от старушки в платке они не ожидали. А зря. Глафира Фроловна была грозой всего района.

– Мы тут моем-моем, чистим-чистим, а они приперлися и харкают! – выставив вперед палочку, надвигалась на него бабушка. – А ну-ка быстро вытер пол!

– Бабуля, вы с ума сошли? Чем я вытирать буду? – в панике спросил мужик, явно жалея, что плюнул.

– Чем харкал, тем и вытирай! Живо, говорю! – бас Фроловны начал наполняться новыми обертонами.

– Вы с ума сошли? Не буду я ничего вытирать! – рассердился мужик. – И вообще, нам пора. Сумасшедшая какая-то, – сказал он своему другу и тотчас получил палочкой по плечу. А потом еще и еще. Била Фроловна метко, как фехтовальщик.

– На тебе! Получай! Плевать он у меня под дверью вздумал! Наркоман проклятущий! Вот тебе, вот! Загадили весь подъезд! Да что там подъезд! Страну! Кровопийцы, черти паскудные! На! Вот так! – войдя в раж, орала Глафира Фроловна, отходя палочкой журналистов – второй мужик тоже отхватил порцию бабушкиной «любви», хоть и ничего не делал.

– Перестаньте! Вы с ума сошли?! Уберите свою палку! – завопил он.